Текст книги "Апокалипсис 2060"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Александра довела его до дверей палаты, помахала рукой и ушла. Максу показалось, что она украдкой смахнула слезы и подумал, что, наверное, у нее кто-то остался там наверху, и он погиб.

Макс и тут же упал на кровать и провалился в тяжелый сон. Снилось ему, что его поместили в тюрьму, и над ним измываются врачи, проводя непонятные эксперименты, некоторые были настолько глупы и жестоки, что даже во сне показались страшными. Но самое ужасное ждало его впереди. Его руку облили кислотой, которая сожгла его кожу, превращая конечность в одну сплошную кровоточащую язву. Крылов закричал от нестерпимой боли и проснулся. Игоря не было, кровать была не расправлена, похоже, он еще не пришел с процедур.

Макс поднес руку к глазам и увидел, что кожа покраснела и покрылась огромными неприятного вида зудящими волдырями. Крылов тронул волдырь руками, взвыл от боли и нажал на кнопку вызова медсестры.

Минуты через три в палату вошел врач, который его обследовал. Едва взглянув на руку, он тут же достал коммуникатор, вызвал санитаров, а когда они пришли, приказал:

– Этого в процедурную! – в палату закатили каталку, Макса переложил с кровати на нее и повезли в коридор, врач поспешил за ним. – Возможно, у этих ребят с поверхности что-то произошло с обменом веществ, все-таки они пролежали больше восьми месяцев в искусственном сне, с организмом просто так это не проходит. Они ничего не ели, не пили, для них сейчас даже малейший ветерок уже стресс, так как организм отвык от воздействия внешних факторов. Мы проведем обследование, попытаемся выяснить, что спровоцировало эту кожную болезнь. Возможно, это какая-то аллергическая реакция, а может просто иммунная система взбунтовалась от такого обилия раздражающих факторов.

С каждым мгновением Максу становилось хуже, перед глазами поплыли багровые круги, потом они стали желтеть, бледнеть, и вот уже только белое безжалостное солнце било прямо в глаза, несмотря на закрытые веки. Крылов поморщился и, приоткрыв веки, увидел мощные операционные лампы.

«Зачем? – подумал он. – Почему операция?»

В мозгах путалось, он что-то должен был понять, а яркий свет ему мешал. Он чувствовал, что что-то происходит неправильно. А еще давила тяжелая земля, которая не давала пробиться к солнышку, а ему очень было к нему нужно. Максим хотел крикнуть, но сладкий запах усилился и он полетел в темный мир, откуда ему уже было не суждено возвратиться. Врачи еще какое-то время пытались реанимировать, но потом развели руками.

– Еще один, – произнес врач-реаниматор. – Что же они так быстро умирают?

* * *

– И что мы имеем? – президент выглядел неважно, под глазами появились темные круги.

Он осунулся, на лице появилась какая-то одутловатость, на темных волосах засверкали серебром седые волоски. Все это проявилось за последний месяц, когда стало ясно, что жить на поверхности еще долго будет нельзя, и прошлый мир, к которому все так привыкли, исчез и больше никогда не вернется. А вместе с прошлым исчез и смысл существования. Какое можно вырастить дерево, если ничего на поверхности не растет? Какой можно построить дом под землей? Как можно воспитать сына, если он будет видеть перед собой только подземные туннели, питаться грибами и слепой рыбой, которую разводят в чанах, да и любить ему придется одну из местных бледных как смерть красавиц, выросших без солнца.

Причем неизвестно, что будет происходить дальше, ученые говорят о возможном вырождении всего вида, и вероятнее всего правы, потому что человек не привык жить под землей, его адаптационные возможности не бесконечны, а значит, может случиться так, что вместо прироста населения будет происходить лишь постоянная убыль и так до тех пор, пока не погибнет последний человек.

– Ничего нового, – бодро ответил министр по чрезвычайным обстоятельствам. – Мы связались на аварийных частотах с другими странами. Везде одно и то же. В живых остались только те, кто укрылся в бункерах, и число их продолжает уменьшаться, по подсчетам наших аналитиков, на Земле на сегодняшний день выжило не больше миллиона человек, причем в основном в горных местностях и в странах с развитой экономикой. Там, где людей окружала саванна, умерли почти все. В Африке осталось не больше пятидесяти тысяч людей на весь континент, в основном в Южно-африканской республике, Судане, Египте и Иране. В Европе и Америке дела ненамного лучше, все островные государства практически потеряны. Пока это предварительные результаты, потому что ученые говорят, что все только начинается…

– Что еще у них начинается? – нахмурился президент. – Уточните…

– Точнее, это к ученым, – министр кивнул на президента академии наук, который мрачно теребил седую бородку, глядя в свой коммуникатор, на который поступала какая-то информация. – Мои эксперты ничего не предполагают.

– Ученые хотят сказать, что это был еще не апокалипсис, а начало чего-то другого более поганого, – фыркнул премьер-министр. – Так что ли? Они у нас любители попугать…

– Что за новые данные у вас появились? – президент посмотрел на академика. – Говорите…

– Мы обследовали людей, которых привезли с поверхности, – ученый посмотрел на экран коммуникатора и еще больше нахмурился. – Похоже, жить с нами они не смогут.

– Что значит – с нами они жить не могут? – нахмурился президент. – Брезгуют что ли? Не нравимся мы им? Так пусть катятся, куда хотят!

– Дела намного хуже, – покачал головой академик. – И причина не в том, хотят они или не хотят…

– А в чем? – президент побагровел от подступающей злости, в последнее время его слишком многое стало выводить из себя, он становился неврастеником и понимал это. – Почему из вас всегда информацию вытягивать требуется? Раз уж начали говорить неприятные вещи, то продолжайте, лучше они от вашего заикания не станут.

– Говорить об этом трудно, – ученый снова посмотрел на коммуникатор, считывая какую-то информацию. – К тому же данные только обрабатываются, но если судить по тому, что уже известно, то человечество разделилось на два вида: один – тот, к которому мы принадлежим, так сказать, подземный, принадлежащий прошлой цивилизации, а второй – тот, что сумел выжить на поверхности, то есть спящие. Они не могут жить с нами, потому что в их организмах произошли необратимые мутации, которые изменили их тела настолько, что спящие уже не совсем люди в нашем понимании. Теперь им просто необходимо солнечное излучение, без него они обречены на мучительную смерть.

– Что значит – обречены? – президент нахмурился. – Что с ними случилось?

– По тому, что мы успели увидеть, происходит следующее, – академик пролистнул несколько страничек на коммуникаторе. – Сначала кожа покрывается трофическими язвами, потом меняется кровь – начинается распад эритроцитов и гемоглобина, дальше отказывают внутренние органы, останавливается сердце и наступает смерть. У нас уже умерло больше десятка привезенных. Я прошу, нет, я настаиваю, верните их обратно под солнце, иначе они все погибнут!

Последнюю фразу ученый почти прокричал, даже ударил по столу, но тут же спохватился, смутился и сел, уставившись снова на свой коммуникатор.

– Что же вы так, профессор, сердитесь на нас? – укоризненно покачал головой президент. – Не изверги мы, а вполне нормальные люди, по крайней мере были такими до апокалипсиса. Значит, по вашему мнению наконец-то появилось поколение ягуара, которого так ждали уже полсотни лет? Вот как оно проявилось…

– Это вы сейчас о чем? – вежливо спросил академик. – Ягуары вымерли вместе с другими животными.

– Народ Майа считал, что когда наступит конец пятого календаря, то придет время перемен, – задумчиво проговорил президент. – И тогда родятся дети Белого Ягуара с иным цветом кожи, которые будут жить по всему миру. Они вернут людей к любви, свету и древним корням…

– Ну в этом они правы, – усмехнулся премьер-министр. – Они нас уже вернули к корням, которые находятся под землей. Правда, с цветом кожи не все понятно, они все еще белые, хоть жить под землей с нами не могут.

– Цвет кожи у них начал меняться, – заметил академик. – Он вероятнее всего станет бронзовым, как у индейцев.

– Значит, это произошло, – задумчиво произнес президент. – Многие пророки предупреждали, что придут новые люди не похожие на нас, только непонятно было, чем они отличаются. Теперь ясно, что новое солнце им друг, а не враг. Что ж, тут мы ничего сделать не можем, сама природа разделила нас. Так что вы хотите, профессор?

– Генетический анализ мы сделали, больше они нам не нужны, поэтому считаю, и с моим мнением согласны все медики, что этих несчастных детей белого ягуара надо немедленно выпускать, иначе они умрут, – сказал академик. – Правда, непонятно, как они будут выживать на поверхности, там же сейчас ничего нет, ни растений, ни животных, ни даже бактерий.

– Выпускать так выпускать, – президент осмотрел министров. – Возражений нет? Министр по чрезвычайным обстоятельствам распорядитесь спящих поднять на поверхность. Немедленно!

– Распорядиться легко, – министр почесал лоб. – Только академик прав, как они жить будут на поверхности? Продовольствие мы почти все собрали, воды там нет, вымрут же…

– И здесь вымрут и там вымрут, так что отпускайте, не задумываясь, – произнес решительно президент. – Если это действительно поколение Белого Ягуара, то оно обойдется без нас. В библии написано, этим ребятам наследовать Землю. Никто раньше не понимал, насколько это выражение буквально, только сейчас становится ясно, как много древние пытались нам сказать, да только мы не понимали.

– Выпускать, так выпускать, – министр что-то проговорил в коммуникатор, потом мрачно сказал. – Большинство уже не ходячие, придется на носилках вывозить. А что с ними будет наверху, неясно, медиков среди них нет, а мы их лишаем врачебной помощи…

– Я же ясно сказал, наша медицина не может им помочь, – пробурчал академик. – И вообще уже пора привыкнуть к мысли, что все прежние стандарты, человеколюбие, доброта, толерантность и прочие глупости следует забыть. Мы живем в новом мире, а он суров. Только дозированная жестокость нас спасет. Подождите, скоро бунты начнутся. Люди станут рваться на поверхность, будут считать, что мы от них что-то скрываем. Так что готовьтесь!

– Хорошо прокаркал, – прокомментировал премьер-министр. – Громко и с чувством.

– Успокойтесь, не стоит ссориться, – хмуро проговорил президент. – Как только мы начнем выяснять друг с другом отношения, так нас сомнут. Академик прав, готовиться нужно к тому, что народ будет недоволен. Люди станут считать, что мы едим лучше, спим мягче, и вообще у нас заповедники на поверхности, такие вещи быстро придумываются. А недовольных найдется немало, и закончится это тем, что на нас пойдут в кольями и дубинами. Поэтому считаю, с сегодняшнего дня у ворот следует поставить дополнительную охрану. Вход в бункер только по пропускам, лишних нам не нужно, берем только молоденьких симпатичных девушек и рабочих, причем последних желательно без образования. Ясно?

– Да, – премьер что-то чиркнул в своем коммуникаторе. – Установим усиленный постоянный пост перед входом в метро.

– А что касается выживших на поверхности, – сказал президент. – То мы ничем не можем им помочь, они сами должны о себе позаботиться. Нам известно, что выжили лишь молодые девушки и парни, полные сил и энергии, а в нормальном государстве, а я считаю, что мы по-прежнему именно такое, заботятся о малых и старых, остальным только предоставляют равные возможности.

– К сожалению, государства Российского больше нет, – пробормотал кто-то из присутствующих. – Выжило меньше двухсот тысяч, так что это скорее поселение.

– Государством мы называем, когда имеется власть и народ, – блеснул эрудицией президент. – Когда монопольное использование насилия осуществляется людьми владеющими властью на основе юридического порядка и законов. У нас есть законы, власть и народ, то есть все, чтобы считать нас именно таким образованием. Поэтому мы остались государством, только к сожалению очень маленьким. И заметьте, другие страны тоже стали мелкими, так что бросьте говорить глупости. Нам следует везти себя так, словно ничего не случилось, и следует осуществлять насилие в определенных законом рамках, иначе власть захватят провокаторы и оппозиционеры, тогда они станут выполнять функции государства, то есть то самое дозированное насилие, но на этот раз над нами.

– Если говорить о насилии, то как быть с военнослужащими? – спросил министр обороны. – Пусть их осталось немного, но они по-прежнему находятся на дежурствах в подземных бункерах. Что-то надо с ними решать…

– Вот это серьезный вопрос, – кивнул президент. – Нам нужны полноценные мужчины, поэтому готовьте оборудованные защитой грузовики и вывозите их к нам.

– Не стоит к нам, – покачал головой премьер-министр. – Мы возьмем, конечно, часть самых верных, чтобы усилить охрану, но, я считаю, остальных нужно разместить в метро, чтобы восполнить убыль мужчин на станциях.

– Согласен, – президент кивнул министру обороны. – Выполняйте.

– Выполнить, недолго, – поморщился министр. – Только сейчас военные осуществляют охрану наших территориальных границ. В подземных бункерах находится ракетное оружие сдерживания, военнослужащие его обслуживают и сохраняют в полной боевой готовности. Если мы их вывезем, то любой иностранный агрессор сможет легко захватить часть наших земель.

– У вас есть своя аналитическая группа, – заметил президент. – Интересно, кого они считают сегодня потенциальным противником и агрессором?

– Ну… – министр обороны задумался. – Китайцы все еще сильны, у них в живых осталось почти триста тысяч.

– То есть данный вопрос вы еще не рассматривали? – усмехнулся президент. – А мне очень любопытно, кто же на нас нападет? И как? Насколько я понимаю, активное солнце не позволит ни одному захватчику не то что до нашей территории добраться, но и даже до своей границы. Не спасает от излучения ни танки и другая бронированная техника. К тому же во все времена войны велись за территории, а кому они сейчас нужны? У тех же китайцев в настоящий момент земли столько, что им не заселить ее за сотню лет. И еще надо учитывать, что они, как и мы, под землей жить будут, так что если войны начнутся, то сражения будут подземными, а для них требуется совсем другое оружие, поэтому ракеты уже можно пускать на слом.

– Мы готовы к любой войне! – отчеканил министр. – Дадим отпор как под землей так и на земле.

– Да прекратите вы! – поморщился президент. – Не будет больше войн, лет двести, а то и пятьсот, и армия нам не нужна, а вот здоровые парни осеменители нам необходимы, чтобы население новое рожать.

– Как это армия не нужна? – растерялся министр. – Если ее не будет, на нас любой нападет. Оглянуться не успеем, как нас захватят.

– Кто? – президент вздохнул. – Я уже устал элементарные вещи объяснять. Значит так, я как верховный главнокомандующий приказываю: всех солдат и офицеров вывезти в метро из подземных убежищ, оставить там только тех, кто управляет спутниками, они нам еще понадобятся.

Министр помрачнел и недовольно отбил по своему коммуникатору команду на подготовку спецмашин.

– Государство это еще и финансы, – мрачно проговорил министр экономики. – Оно существует за счет бюджета, которое формируется за счет налогов, а у нас их больше нет. Все предприятия остались на поверхности, а большая часть потребителей и рабочих ушла в лучший мир. Что станем делать? У нас даже денег нет.

– Золото все еще имеется в подземных хранилищах, – заметил премьер-министр. – И печатный станок можем вам притащить с поверхности, так что печатайте свои бумажки и радуйтесь.

– Но эти деньги ничем не обеспечены, – недовольно фыркнул министр финансов. – А золото сейчас никому не нужно.

– С кем вы собрались торговать? – спросил президент. – С другими странами? Так мы еще не придумали, какой транспорт для этого подходит. Да и торговать пока нечем.

– Золото не подходит, зато есть продукты питания, – произнес задумчиво премьер-министр. – И президент прав, сейчас все страны будут в первую очередь ориентированы на внутренний рынок. При сегодняшних обстоятельствах продовольствие имеет хорошую цену, а учитывая, что все продукты контролируется нами, можете выпускать сколько угодно рублей.

– Продовольствие подходит, – министр сделал у себя отметку в коммуникаторе. – Еще скоро понадобится одежда, значит, имеет смысл ее собирать с поверхности и размещать в хранилищах.

– У нас нет столько хранилищ, – вмешался комендант Кремля, которого временно приравняли к министру, и теперь он был обязан присутствовать на всех заседаниях кабинета. – А те, что есть, забиты доверху.

– Вот и образовалась нужда в еще одной отрасли экономики, – усмехнулся премьер. – Предлагаю обязать министра по недрам выкопать новые хранилища, а заодно расширить нашу территорию, раз уж мы остаемся под землей. Надеюсь, скоро у нас увеличится народонаселение, а значит, существующих сегодня помещений станет недостаточно, да и медики просят себе место для создания родильного дома.

– Принимается, – президент просветлел взором. – Вы видите, как много нам предстоит сделать? Мы выстроим новое государство под землей, и оно будет сильнее прежнего, а главное более защищенным, по сравнению со старым!

– Если не вымрем от недостатка солнечного света, – пробормотал академик. – Медики говорят, что скоро начнется новый шквал болезней. Как только люди поймут, что путь наверх для них закрыт, у многих начнется депрессия.

– Замечательно! – воскликнул президент. – Вот вам еще одна отрасль промышленности – медицина! Прежде всего, следует собрать все медикаменты с промышленности, а потом перенести вниз производство наиболее важных препаратов.

– У нас не будет для фармацевтики сырья, – вздохнул министр здравоохранения. – Нужны травы, животные, пресмыкающиеся.

– Вот и занимайтесь научной деятельностью, а не нойте, – отмахнулся президент. – Создавайте научные лаборатории, разводите животных, какие вам нужны, растите растения.

– У меня есть еще вопрос, который требует своего разрешения, – поднял руку министр по чрезвычайным обстоятельствам. – И решать его надо безотлагательно.

– Давай свой вопрос, – сморщился премьер-министр, глядя на часы, приближалось время обеда, и в его бункере его ждала новенькая молодая гувернантка, а с этими государственными делами руки до нее в буквальном смысле не доходят. – Что еще не так?

– Это тот же вопрос, – произнес министр. – Мы разбудили только небольшую часть выживших и переправили их сюда, но теперь уже ясно, что остальных мы к себе не повезем. Вопрос состоит в том, что с ними делать? Люди мои по-прежнему находятся на дежурстве, мертвых вывозят, снотворное подают насосами, а на это тратится электроэнергия, которая нам нужна, чтобы теплицы устраивать и зелень растить.

– Ответ очевиден, – президент посмотрел на министров. – Я уже сказал, этой части населения мы не сможем помочь, следовательно спящие молодые люди должны позаботиться о себе сами. Отсюда вывод: отключайте свое оборудование, будите их и пусть дальше выживают самостоятельно.

– Понял, – министр чиркнул ногтем по коммуникатору, давая команду оператору. – Выполняем.

* * *

Дик проснулся от неприятного звука.

«Работа, будь она неладна, – подумал он и, не открывая глаз, нашарил на стенке кресла кнопку и переключил будильник на новости. – До чего же неохота, да и чувствую я себя не очень хорошо. Словно после гриппа, ноги вялые, в носу свербит, жить не хочется. А может мне и не надо никуда идти? Может я на больничном?»

Тут Бут обнаружил в памяти зияющую чернотой лакуну, словно и не жил последнее время. Ну не помнил он ничего и все! Так бывает всегда после хорошей пьянки. Может и правда напился? И все ему приснилось? А снилось что-то интересное: кажется, он встречался с богатой девушкой из центра, она жила в престижном районе, звали ее Анюта Петрова. Потом что-то у них не заладилось, она начала ему рассказывать какие-то глупости про то, что солнце сойдет с ума, и наступит конец света. Точно. А потом наступил этот апокалипсис, про который она ему так долго твердила. Их всех положили в игровые кресла, подключили к каким-то системам, и они заснули. А потом приходила эта девушка с верхнего этажа, у нее, кажется все умерли…

Тут Дик наконец-то вспомнил, что случилось и открыл глаза. Верно, вот его квартира, вот на запястьях манжеты, через которые вливали снотворное. За окном солнечный день, даже закрытые жалюзи не могут спрятать очень яркого света – сейчас должно быть весна, скоро лето. Он попробовал встать, но ничего не вышло, тело отказывалось подчиняться, оно словно забыло, как двигаться. С огромным трудом он спустил одну ногу на пол, потом, помогая руками, спустил вторую и, схватившись за каркас, встал. Нет это точно не сон, во сне так плохо не бывает, и это не похмелье. Будильник молчал, телевизор не работал, даже индикаторы не тлели оранжевым огнем – нет электроэнергии. Интересно, тогда что его разбудило?

Бут, шаркая ногами, как старик, побрел в ванную комнату. Ноги не двигались, не поднимались, каждый шаг требовал неимоверных усилий, к тому же его шатало как пьяного. Он держался за стены, чтобы не упасть, в голове было пусто, ни одна мысль в ней не задерживалась. Наверное оттого, что высохли мозги.

Воды не было, это он понял сразу, когда взглянул на датчик, который показывал, что давления нет. Электричества тоже. А это значило, что действительно наступил конец света. Без воды и электричества город жить не может. Мегаполис особенно. А мертвый мегаполис не лучшее место для жизни, и наверняка плохое место для смерти.

Эта простая мысль взбодрила лучше самого крепкого тоника. Он подошел к окну и посмотрел на улицу. Широкий проспект был забит брошенными машинами, многие из них если судить по толстому накопившемуся слою пыли, стояли давно, причем часть из них оказались разбиты, словно кто-то прогнал тяжелую технику по проспекту, чтобы расчистить центральный проезд.

Это тоже говорило о многом: такое делают только тогда, когда не считаются с хозяевами этих машин: то есть во время войны, массовых беспорядков, или… когда собственников нет в живых.

Последняя мысль Дику не понравилась, потому что его внутреннее чутье подтвердило, что это правда. Как только он это понял, сразу захотелось пить, во рту немедленно пересохло настолько, что даже язык едва ворочался. Бут подошел к холодильнику, вытащил оттуда большую бутыль с водой и напился. Этот резерв он всегда держал с того дня, как однажды отключили воду во всем районе из-за какой-то мощной аварии, тогда все вокруг сошли с ума, да и он сам не раз бегал на улицу, чтобы набрать ржавой воды из пожарной цистерны.

Вода была старой, но очень приятной, а тело ссохлось так, что литр впитало в себя сразу и попросило еще, но Дик его баловать не стал. Пока этого делать не стоило, сначала следовало разобраться с тем, что происходит. Жаль помыться нельзя, все тело чесалось и ныло.

После того как он попил, организм завопил о том, что хочет есть. Причем кричал так, что было ясно, умрет сразу, если его не накормить. Бут полез в кухонный шкафчик, потом выругался, вспомнив, что нет электричества, и начал сдирать комбинезон, который пропах потом настолько, что носить его уже не стоило.

Намочив губку водой, протер тело, потом прошелся еще раз по коже на этот раз с мылом, после этого, допив остатки воды, натянул брюки, футболку, легкие кроссовки и пошел к двери. Он посмотрел на себя в зеркало и мрачно скривился. Выглядел он так, словно умер, а потом его оживили, как в фильмах о зомби: лицо бледно-синее, губы трясутся, руки и ноги худые, тело серая кожа да торчащие кости. Волосы спутанные, сальные, взгляд туманный, почти не фокусируется.

Дик тяжело вздохнул и строго сказал самому себе, о том, что со всеми неприятностями надо разбираться по мере поступления, а не ныть заранее. Хочется есть, значит, надо искать еду, а не думать и страдать о погибшем мире, вдруг он вовсе не погиб, а наоборот процветает только где-то вдали от его глаз. И вряд ли стоит переживать о своем внешнем облике. Возможно, он остался один на белом свете, следовательно самый красивый, поскольку сравнивать больше не с кем. И именно так будут выглядеть красавцы будущего! Бут сплюнул тяжелой слюной, выругался, открыл дверь и вышел в коридор.

То, что он был покрыт густой пылью, ему тотчас не понравилось: с одной стороны ясно, что роботы-пылесосы не работают из-за отсутствия электричества, а с другой – сразу видно, что и люди здесь давно не ходили. Конечно, если присмотреться, то можно заметить под слоем пыли ребристые следы от тяжелых армейских ботинок, но не видно ни одного свежего отпечатка обуви, а это значит, что никто кроме него не проснулся. Это плохо. Кажется, мир действительно умер, а он почему-то остался жив. Похоже, не прошел отбор на тот свет. Не взяли. Умом слабоват. Или ждет путевки в ад.

Самоходные дорожки естественно не работали, как и эскалаторы. Дик спускался вниз, закрыв нос платком от мелкой пыли, которая поднималась при каждом его шаге, и думал о том, что требуется совершить, чтобы цивилизация вновь ожила. И чем дольше он размышлял, тем больше приходил к выводу: произошло что-то настолько непоправимое, что прошлое не вернуть никоим образом. Сразу вспомнилось, как еще в прошлом веке кто-то из ученых предложил для объяснения множества странных археологических находок теорию катастроф, из которой следовало, что жизнь на земле развивается от одной катастрофы к другой и никакой эволюции нет, а есть ряд катаклизмов уничтожающие цивилизацию.

После очередного апокалипсиса происходит одичание оставшихся разумных существ, и вновь подъем новой цивилизации к очередной катастрофе. Сколько их было погибших цивилизаций? Шумеры, Майя, Атцеки, древние индусы, которые даже играли с атомным оружием.

Не очень приятная теория, тем более что, когда создали рабочую математическую модель, и вогнали в нее все известные факты о жизни на земле и природных катастрофах, то компьютер сразу выявил множество совпадений.

Вероятнее всего человеческая цивилизация, в которой он жил и которую так отчаянно ругал, погибла, а появление новой придется ждать не одно тысячелетие. Только что делать в это время ему Дмитрию Бутову, которому повезло выжить? Скакать с каменным топором возле костра? Учиться добывать огонь с помощью трения? Только в каменных джунглях деревьев нет, зверья тоже. Можно, конечно, начать вылавливать крыс и питаться ими, вот уж кто вечен…

Интересно, а как сейчас себя чувствуют выживальщики? Дик остановился и с удовольствием посмеялся, даже поржал от души. Вот уж кто по-настоящему готовился к концу света. И был готов. К любому, но не к этому. Все осталось целым. Ничего не разрушено. Только людей нет, а без них ничего не работает. Ко всему готовились выживальщики, только не к миру без людей. Даже оружие не нужно, чтобы драться за кусок хлеба. И припасы не требуется, заходи в любую квартиру или магазин и бери все, что хочешь. Интересно. А кто им сказал, что готовиться нужно именно так?

Спускаться по обычным лестницам было тяжело, с непривычки мышцы ломило. Бут шел и чертыхался. Никогда за собой такого не замечал, а тут и ста метров хватило, чтобы взмок и устал так, что голова закружилась, а ноги отказались идти. Пришлось отдыхать на пыльном эскалаторе. Просто сел на пластиковую дорожку и стал смотреть тупо перед собой. Пока не обнаружилось никаких свежих следов, хоть Дик заглядывал в каждый коридор, и это его по-настоящему пугало.

После небольшого отдыха он продолжил путь, через несколько остановок спустился на первый этаж и зашел в кафе, в котором обычно проводил вечера с приятелями. Здесь Бут кухонным ножом раскрутил задние стенки всех автоматов и вытащил из одного полноценный обед, который, правда, непонятно, как разогревать без микроволновки, из другого добыл десяток бутылок воды и пару упаковок тоника.

Он еще раз обошел заведение и за барной стойкой обнаружил дверь в подсобку, которая оказалась закрыта на крепкий замок. Возиться с ним не хотелось, поэтому Дик вытащил из пожарного ящика топор и просто сбил его.

В подсобке на стеллажах обнаружилась пара ящиков готовых обедов, три ящика пива, ящик водки и пара пластиковых упаковок вина. С этим уже можно прожить месяц, если придумать, как разогреть. Для него дипломированного инженера это не было трудной задачей, он раскурочил робота-уборщика, вытащил из него аккумулятор, в котором теплилось немного зарядки, подсоединил его к микроволновке и, немного волнуясь, нажал заветную кнопку.

Печка заработала, правда, на половине мощности, проработала немного и остановилась, но еда разогрелась, и ее стало можно есть. Бут вытер пыль со стола и стула, сел и не спеша с удовольствием пообедал, запивая пищу тоником. Потом попробовал пиво, но оно оказалось нестерпимо кислым, так как срок его годности вышел еще восемь месяцев назад, и пить его было просто невозможно.

Тело понемногу приходило в порядок, конечно, внутри еще оставалась слабость, но она понемногу уходила. Болели мышцы ног и рук оттого что отвыкли двигаться, но Дик не сомневался, что это явление временное и уже через несколько дней пройдет. После еды он немного поспал в подсобке на небольшой кровати, которую туда поставили для того, чтобы бармен ночью мог немного отдохнуть.

Спал недолго, часа два по ощущениям. Проснулся расстроенным и злым. Жить не необитаемом острове, в который превратился его город, ему совсем не хотелось. И пусть в нем есть еда и питье, нет дикого опасного зверья и можно ни о чем не заботиться, но все равно одиночество – худшая из бед. Удовольствие ниже среднего бродить в одиночестве по пыльному, грязному мегаполису среди ржавеющих машин. И самым пугающим в этом огромном городе казалась тишина. Обычно что-то всегда жужжало, гремело, звучало, слышались чьи-то голоса, реклама атаковала на каждом перекрестке, а сейчас было так тихо, что внутри поневоле просыпался липкий противный страх.

Дик прошел пару шагов и окончательно устал, но тут уж ему было из чего выбрать и что придумать. Бут проверил десяток машин, прежде чем нашел ту, в которой осталось половина зарядки аккумулятора, и то, благодаря владельцу, который отключил его. Бут снова накинул клеммы, довольно усмехнулся, увидев, как зажглись приборы, и тронулся с места. Машина была небольшой, двухместной, скоростью она не могла похвастать, зато у нее имелась крыша, на которой находилась солнечная батарея. Она заработала сразу, как только включился компьютер, и начала заряжать аккумулятор.

Дик покатился по улице, крутя головой по сторонам, пытаясь понять, в каком времени он находится. На весну не походило никак, слишком жарко. За окном была либо лето, либо ранняя осень, только непонятно какого года. Сухо, тепло, дождя явно не было месяц, а может еще больше. Улицы не чистили и не мыли, значит, ни одна городская служба не работает. А это говорило о том, что людей в городе осталось мало или их совсем нет.