Текст книги "Месть Демона"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава двенадцатая

Ты думаешь, беда приходит ночью?

Нет, она приходит при свете дня.

Ночью просто страшно…

А ты слышала, что в городе появился людоед?

(из подслушанного разговора)

Мы меняемся, не замечая,

Что и мир меняется вокруг нас.

А старики бормочут:

И в наше время все было другим…

Из одежды у тренера нашлась вполне приличная футболка, спортивные штаны, моего размера и кроссовки. Когда я это все одел, то почувствовал себя неуютно под взглядом Николая Васильевича. Не знаю, кого он хотел в этой одежде увидеть, но результат ему явно не понравился…

– Садись и ешь, – хмыкнул старик. – Вид у тебя какой-то жалкий и напуганный, несмотря на то, что переоделся. Такому бы я свой кошелек не доверил…

– А что есть такие, кому вы его доверяете? – улыбнулся я. – А большой кошелек? – Ешь и молчи, мне нужно кое-что обдумать.

Я набросился на яичницу. Несмотря на то, что она была изготовлена из пяти яиц и приличного куска колбасы, проглотил в один миг, и свой голод явно не утолил. Тренер поставил передо мной большую чашку крепкого чая и хмуро покачал головой:

– Еды у меня больше нет, завтрака ты меня уже лишил, так что больше не облизывайся. А теперь рассказывай, что успел натворить за то короткое время, что мы с тобой не виделись?

– Много-много всего, – хмуро усмехнулся я. – Пару раз умер, десятка три убил, но как убивал, и умирал, вспомнить не могу. Так что и рассказать-то особо нечего…

– Да… – задумчиво протянул старик. —

Сказал бы это кто другой, не поверил бы, а так видел кое-что сам.

– И что вы видели? – полюбопытствовал я.

– Как ты дрался один против трех воинов.

– Воинов? – я удивленно поднял брови. —

Вы что-то путаете. Если вы говорите о тех, кто меня поджидал у спортзала, то их было шестеро, а не трое, и они не были воинами. Воин признает правила чести, а эти нет.

– Воины, бандиты, наемники, охотники – разница невелика… – вздохнул Николай Васильевич. – Эти люди имели оружие и выполняли свою работу. За прошедшие века на Земле не так уж много изменилось. Представь, что за окном средние века, и тогда ты поймешь, что они просто защищали интересы своего князя.

– Но за окном не средние века…

– Ты думаешь, мы так далеко от них ушли? – Тренер вздохнул, отодвинул табуретку, подобрал под себя ноги и сел в позу лотоса прямо на пол. – Вот зашаталась власть императора, произошел переворот, и вся наша страна превратилась во множество раздробленных княжеств, а в каждом из которых появились свои князи. А некоторые княжества совсем откололись.

Конечно, императорские наместники приведут вновь всех под присягу, но на это нужно время, а пока князья их родня будут делить между собой то, что удалось захватить…

– Сейчас другое время, – возразил я. – И за окном не средневековая Япония, а Россия. – Стоит человечеству оступиться, как все возвращается обратно, пусть, как фарс.

Развитие цивилизации – дорога, ведущая в место, нам неизвестное. Мы часто возвращаемся на пару шагов назад, но вектор движения останется тем же.

– Хорошо, пусть будут воинами, – примирительно произнес я и отхлебнул уже остывший чай. – И защищали своего князя от меня, только это у них не очень хорошо получилось, умерли…

– Они стали стрелять в тебя сразу, как только увидели. Я видел, как ты дрался… —

Николай Васильевич немного помолчал.

Скажу сразу, смотрел очень внимательно, пытаясь разобраться, какие приемы ты станешь использовать.

Признаюсь, никогда раньше не видел такого, а повидал немало. До этого дня считал, что смогу определить не только стиль боя, но и место на Земле, где он был когда-то создан.

– Понятно. Значит, ничего нового не удалось узнать…

– Не спеши… – тренер, наконец-то закрыл глаза. Я уже давно ждал, когда это произойдет.

Картина получилась такая: я сижу за нормальным кухонным столом, пью чай и смотрю в окно на засыпающий город, а на полу сидит старик в спортивном костюме в позе лотоса и медитирует.

А, учитывая, что места в кухне немного, и все это происходит в шаге друг от друга, получается довольно забавное зрелище.

Николай Васильевич глубоко вдохнул воздух и шумно выдохнул по особой методике, прогоняя по телу энергию.

– Отрицательный результат, часто не менее важен, а иногда и более. Сейчас ты поймешь, о чем пытаюсь тебе рассказать…

Я тоскливо посмотрел в окно. Когда же это все закончится?

Смогу ли я вернуться в свой детский сад, где можно бродить ночью по игровой площадке, разглядывая далекие и такие манящие звезды?

Это я раньше думал, что мне живется плохо, а сейчас почему-то кажется, что никогда не был так счастлив…

Тренер заговорил негромко, я вздохнул и вслушался в его голос, не надеясь ни на что. Просто это был единственный человек в этом городе, кто хотел мне помочь по-настоящему…

Он уже многое для меня сделал, накормил, дал возможность вымыться, переодеться…

А голос у него уже по-старчески подламывается…

– …Я рассматривал две гипотезы: одна о том, что в тебя вселилась чья-то беспризорная душа, а вторая, что в момент опасности в тебе просыпается какая-то личность из твоих прошлых жизней.

Ты носишь их все в себе, то, что эта память от тебя закрыта, ничего не меняет. Если бы управление в твоем теле брал воин, живущий в прошлых веках, я бы это понял сразу, и определил бы место, где тот был рожден.

Поверь, даже если бы он родился не в Азии, а в Европе или Америке, я бы все равно смог определить школу, в которой он обучался сражаться…

– И вам это удалось? Что вы узнали?

– Что в тебя не вселилась душа воина, и не проснулась память прошлых жизней, – криво усмехнулся Николай Васильевич. – Никакой сенсации…

– Выходит, вам ничего не удалось понять…

– Не спеши… – повторил Николай

Васильевич. – Постижение истины никогда не бывает простым делом. Вполне возможно, что моих знаний окажется недостаточно, но на этом свете живут и другие люди. Кроме того, существуют книги, древние фолианты, которые я не читал. Там тоже может скрываться неизвестное нам знание…

– Да… – покивал я. – Наверно, я действительно спешу, но смерть идет по моим стопам, и жить мне осталось немного…

– А месть? – удивленно поднял брови тренер. – Ты уже отказался от нее?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Наверно, по большому счету я уже отказался от всего, что было в моей жизни. Думаю, что и от самой жизни тоже. Все в далеком прошлом…

– Все в прошлом? – Николай Васильевич недоверчиво хмыкнул. – Что-то произошло такое, о чем я не знаю?

– Моя жизнь больше никогда не станет прежней…

Ольга, Роман, кладбище, все кажется далеким и нереальным, как и я сам. Все изменилось…

– Жизнь любого человека меняется, независимо от того, хочет он этого или не хочет,

– пожал плечами тренер. – Вот я старик, но никогда не стремился к этому, и не делал ничего, чтобы приблизить свою старость, но она все равно пришла.

Ты говоришь, смерть шуршит за твоей спиной, а где, по-твоему, находится моя? И ты, и я, и все, кто находятся вокруг нас, умрем когда-нибудь, одни раньше, другие позже, но никто не останется на этой земле, таков главный закон бытия. Но все мы возродимся в иное время и в другом теле…

– Мы проживаем эту жизнь по-разному, одни легко и просто, другие, как я в мучениях и страхе. Да и живем коротко и трудно…

– Дело не в протяженности, – Николай

Васильевич открыл глаза. – Если мы идем к одной цели, то протяженность пути говорит только о том, что не всем повезло найти короткую дорогу…

– Но, кажется, мне это удалось, я нашел самую короткую дорогу к смерти…

– И тебя это радует? – тренер засмеялся так заразительно, что и я не выдержал. И действительно, если конец пути один для всех, то в чем разница?

– Вообще-то скорее огорчает, – признался я. – Не хочется умирать, ничего не оставив после себя, не посадив дерево, не вырастив сына… – В этом желании есть определенный смысл, но и только. Это важно для будущих поколений, а значит и для твоего перерождения, но расстраиваться по этому поводу вряд ли стоит. И без тебя вырастят сыновей и посадят деревья. Счастья, признаюсь, честно, это не добавляет. Вот это мой дом, – Николай

Васильевич обвел взглядом кухню. – Где-то существует мой сын, не видел его уже лет пять.

Есть и деревья, которые когда-то я посадил, они растут и плодоносят. Книгу не написал, но вырастил много учеников, которые теперь убивают друг друга, пользуясь знаниями, которые получили от меня. Правда, прискорбно?

Так вот поверь мне, не главное это. Кстати, почему ты считаешь, что скоро умрешь?

– За мной гонятся люди Болта и милиция. Мне некуда бежать, и закончится это тем, что меня либо убьют, либо посадят в тюрьму пожизненно за многочисленные убийства.

– Понятно, – покивал тренер. – Это возможно, но не факт. Пока тебе удавалось скрываться и продолжать убивать.

– Это так, но я пришел сюда не за утешением, а за знанием.

– Чтобы уж сразу поставить все точки над «и», – улыбнулся Николай Васильевич. —

Моту сказать, что приемы боя, которые ты использовал, при всем своем совершенстве в основе своей неправильны. Ты победил, не благодаря своему мастерству, а только за счет высокой скорости своих движений.

– Что это значит?

– Пока не знаю… – пожал плечами тренер. – Продолжаю думать над этим. Была в твоих движениях какая-то неправильность, незаконченность, неточность. Что-то было не так в тебе самом. Возможно, отвечу после того, как ты мне ответишь на пару вопросов…

– Спрашивайте.

– Помнишь ли ты хоть что-то об этом бое?

– О каком?

– Я наблюдал только один бой с твоим участием, он происходил рядом со спортзалом.

Я потер лоб. Казалось, это было так давно, лет сто или триста назад. Один мой приятель как-то сказал, что субъективное ощущение времени определяется только количеством эмоций. Когда скучно, время тянется, а когда интересно, время несется вскачь.

 
Ты думаешь время песок, бегущий в стеклянную колбу?
Это не так. Время живое, озорное, иногда печальное.
Мы меряем стрелками не время, а его пульс,
И он постоянно меняется.
 

Я вздохнул:

– Ничего не помню. Мы шли и разговаривали, потом вы сказали, что впереди меня ждут люди с оружием. Вот тогда я выпил, а дальше у меня черный провал в памяти.

Очнулся уже у себя в квартире. Оказалось, что лежу в ванне с остывающей водой, на груди зарастает багровый шрам, на спине нашлась дыра еще большего размера. Разглядывая себя в зеркале, я понял, что это след от пули, в меня стреляли и попали. Мое сердце было прострелено насквозь, а я выжил…

– Именно так, – покивал старик. – Я сам видел, как пуля от автомата вошла тебе в грудь. Было довольно темно, поэтому сначала решил, что мне показалось, а если быть точнее, то просто не поверил… – Еще я обнаружил шрам от ножа на ноге, – грустно усмехнулся я. – Хороший такой порез, длинный и глубокий, с таким не бегают и не прыгают, и наверно, даже не ходят…

– А… – Николай Васильевич улыбнулся. —

Этого я не понял, видел, как ты споткнулся в прыжке, но не разобрался почему. Значит, рана была на ноге? Что ж, после нее, ты прыгал так, словно ничего не случилось.

– Не знаю, не помню…

– Ничего, мы скоро во всем разберемся, – обнадежил меня Николай Васильевич. – Нужно только чтобы это знание улеглось в моей голове.

Не все можно понять, иногда остается только принять какое-то знание и ждать, когда оно станет твоим. Рассказывай дальше…

– А больше нечего рассказывать… – я допил последний глоток чая. – Я живой, раны заросли без следа, сам бой не помню. Посидел немного в ванне с теплой водой и решил, что мне следует быстрее уходить из дома…

– Тебе не стоило возвращаться в свою квартиру…

– Наверно, вы правы, но тот, кто управлял моим телом, решил, что мне нужно где-то отсидеться, пока раны зарастут, а ближе всего был мой дом. – Логично… – Николай Васильевич покачал головой. – Прости, но все равно не могу представить, как можно двигаться с простреленным сердцем. Мышцам же нужен кислород и питание, а если насос не работает, это я про сердце, то ничего не поступает. Происходит отравление клеток, мозг гибнет первым, а без него тело не может работать…

– Ничем не могу помочь, – развел я руками. – Сам ничего не понял и не поверил тому, что увидел…

– Пулю в сердце, как мне показалось, ты получил уже в самом конце, когда остался только один нападающий. Ты повернулся к нему, он выстрелил. С первыми двумя тебе было легче, ты бросал металлические шарики издалека. Когда убил последнего, то сразу куда– то исчез, теперь мне понятно, ты побежал к себе домой. А это примерно два квартала…

– Квартал, – поправил я. – Существуют более короткие пути, а мое второе «я» пользуется моей памятью.

– Пользуется памятью… – повторил за мной тренер. – Ты мне в прошлый раз это уже говорил, я тогда не придал этому значения, а это интересно…

– И что в этом интересного? – Попробуй представить себе ситуацию, что ты оказался где-нибудь в Латинской

Америке, возможно в Перу, или Мексике, это не важно. Главное то, что тебе все незнакомо.

Деревья и кустарники, животные и птицы язык и обычаи. Как ты будешь себя чувствовать?

– Наверно испуганным и растерянным…

 
Откроешь глаза
и вдруг сквозь наслоение людей и вещей
Проявится что-то напоминающее кошмарный сон
С искаженными страхом лицами
И падающими домами.
А может быть это не сон?
 

Вот-вот, – хихикнул Николай Васильевич. – Откуда у тебя берутся такие ассоциации? Нет, не зря тебя считали все эти годы странным юношей. Возможно, именно поэтому в тебя и вселилось это нечто. Итак, ты в Латинской Америке, что будешь делать?

– Забьюсь в какой-нибудь темный угол и, наблюдая оттуда, постараюсь разобраться в том, что происходит вокруг. Лучше вести себя мирно и тихо, иначе последствия непредсказуемы. На меня могут ополчиться все местные жители, а следом и власти. Впрочем, это как раз может оказаться единственным путем, ведущим в наше посольство…

А если нет ни посольства, ни консульства? Страны бывают разные, возможно с той, в которой ты оказался, у нас конфликт. Так что страна может оказаться и враждебной. Как ты считаешь, сколько времени тебе понадобится на то, чтобы осмотреться?

Не знаю, но через день мне понадобится пища и вода, поэтому придется действовать. Лучше всего найти мирного и тихого крестьянина, попроситься к нему на работу хотя бы за кусок хлеба…

– Не хлеба – маисовой лепешки, там выращивают маис, пшеница не растет, – поправил меня тренер. – Ты очень логичен.

Вероятно, так и нужно себя вести в незнакомой местности, особенно, когда не знаешь языка и не представляешь культуры, с которой столкнулся.

Мне показалось, что я услышал в его словах насмешку.

– А что вам кажется неправильным в моих рассуждениях?

– Не обращай внимания, я просто подставляю разные значения в свои уравнения, – задумчиво проговорил Николай Васильевич. – Мирный и тихий крестьянин – неплохая идея. Вероятно, это правильный алгоритм поведения…

– И что это мне даст? Я не вижу смысла в этих вопросах. Зачем мне думать над тем, что не случится никогда? Как можно попасть в чужую страну, не имея денег, не миновав многочисленных пограничных кордонов, без документов, и не зная языка? Это абсурд. Да и желания у меня нет отправляться в незнакомую страну…

– Смысла ты в моих вопросах не увидишь, пока я его сам тебе не объясню, но поверь, он есть. Почему ты попадешь в чужую страну без собственного желания? – Николай Васильевич потер лоб. – Вероятно, существует ответ и на этот вопрос…

Например, возможно, эта страна или планета является местом ссылки для тех, кто ведет себя неправильно. Очень даже может быть такое. Читал я о подобных историях…

– Ссылка на планету?

– Об этом потом, а пока представь себе следующую ситуацию: через какое-то время, когда ты освоишься и найдешь общий язык с крестьянином, на него нападут плохие люди. Что ты станешь делать?

– Защищать, как смогу, у меня просто нет другого выхода. Страна чужая, я никого кроме него не знаю. Убьют его, потеряю все.

Придется наминать заново…

А если эти плохие люди представители законной власти?

– Вопросы вы задаете какие-то странные,

Николай Васильевич…

– Это не вопросы, я так думаю. А ты отвечай, только учитывай, что не можешь сразу разобраться с устройством власти…

– Все равно стану защищать, потому что если крестьянина заберут и посадят в местную каталажку, я останусь без крова над головой и еды. А затем и меня самого загребут…

– Именно так, – покивал тренер. – Ты обязан его защищать, независимо от ситуации, прав он, или не прав, потому что иначе тебе грозит гибель. Или придется искать другого мирного крестьянина, а это не так просто…

– Почему не просто?

– Потому что придется идти по дороге, где будет много чужих и враждебных лиц, —

Николай Васильевич снова закрыл глаза. – Не мешай мне, я пытаюсь разобраться. Задачка не простая. И решение рядом, я это чувствую. – Даже не представляю направление ваших мыслей.

– Уже скоро, подожди немного. Решение должно как-то облечься в слова. Пока для меня самое интересное в том, что тебя не смогли убить. Выстрелили в сердце, а ты выжил. У тебя, у самого есть какое-то объяснение?

– Объяснение есть, – я вздохнул. – Тот, кто живет во мне, лучше меня умеет управлять моим телом и возможно, имеет доступ к подсознанию. Я читал о случае, когда человек с раной в сердце пробежал десяток километров и не умер после этого.

– Я тоже кое-что читал… – покивал

Николай Васильевич. – Ганы в сердце бывают разные, иногда, когда его зацепило только краешком, оно продолжает биться. Но в твоем случае, как я понял, оно было разорвано пулей буквально пополам.

– Ничего не могу сказать, но ощущение осталось, что сердца у меня какое-то время не было…

– Во время второй мировой войны над множеством людей разных национальностей ставился эксперимент по выживанию, проговорил задумчиво тренер. – Были ранения головы и сердца, люди выживали, а объяснить такие случаи врачи не могли.

– Ну, вот видите, – улыбнулся я. – Значит, такое возможно.

– Возможно, как исключение. Проще говоря, тела некоторых людей имеют отличное от других устройство. Обладают уникальными возможностями. Есть же выражение – зарастает, как на собаке, говорят о таких людях.

– Если говорить обо мне, то лучше использовать выражение, как на волке… – механически поправил я, пытаясь понять, куда ведет разговор тренер. Еще я думал о том, что у меня понемногу прошла голова и больше не болит, а этого даже не заметил. – Вряд ли я похож на собаку…

Что?! – Николай Васильевич недоуменно посмотрел на меня. – При чем тут волк? Мы уже выяснили, что ты не оборотень.

– Волк не такое мирное создание, как собака, – пояснил я. – Поэтому для меня кажется более справедливым сравнение с волком.

– Собаки тоже бывают разные. Слышал о волкодавах? – насмешливо поднял брови тренер. – Так вот они берут любого волка, потому что умнее и сильнее. Берут, в смысле убивают. Иногда могут сражаться даже против небольшой волчьей стаи и побеждать. Но мы сейчас говорим не об этом. Я рассматривал гипотезу, по которой в тебя вселился демон…

– Демон?! А разве такое бывает?

Все что-нибудь когда-нибудь происходит. Частота событий различна, некоторые вещи происходят раз в столетие, а то и в тысячелетие, но это не значит, что этого не было. Кстати, периодичность тоже наводит на некоторые мысли…

– Демоны, это какие-то хищники, похожие на людей? Но они больше животные, у них клыки, когти, хвосты. Где-то я читал, что они подчиняются дьяволу…

– Рассказы о демонах появились раньше, чем первое упоминания о дьяволе. И первое упоминание о дьяволе звучало, как рассказ о появлении на Земле архидемона.

– Архидемон?

– Демон, обладающий в сравнении с другими гораздо большей силой и занимающий более высокое место в иерархии.

– Вы, что, всерьез верите, что такое бывает? – засмеялся я. – И я настоящий демон?

Из ада?

Откуда появилось это странное существо, которое поселилось в тебе, я не знаю. Знаю только, что рассказами о демонах кишит вся человеческая история. Выходит, это не такое уж редкое явление…

– С чего вы взяли, что во мне живет демон?

– Послушай… – Николай Васильевич приоткрыл один глаз. – Что ты от меня хочешь? Тебе нужно объяснение того, что с тобой происходит? Не веришь мне, иди к кому-нибудь другому, например к врачам…

– К ним уже ходил и не раз, – пробурчал я. – Отец посылал меня в Москву пару раз, договаривался о консультациях с разными профессорами. Но кроме диагноза

«шизофрения» от них ничего не услышал. Правда, говорили осторожно, говорили, что симптомы не полностью совпадают.

Профессора были разные, а симптомы видели одни и те же так же. Но скорее поверю тому, что шизофреник, чем тому, что в меня вселился демон.

– Логичные и понятные с точки зрения современной науки объяснения ты уже давно все исчерпал, и они тебе ничем не помогли, – приоткрыл один глаз тренер. – А шизофрения не может объяснить мгновенное заживление твоих ран, а также высокую скорость, силу и точность движений. И ты не можешь о себе ничего знать, потому что ничего не помнишь о себе в эти моменты.

– Это ни о чем не говорит. Многие психически больные не помнят ничего после приступов, и известно, что душевнобольные часто показывают недюжинную силу…

Если хочешь считать себя шизофреником, то считай, – пожал плечами Николай Васильевич. – Только ответь мне, почему тебя до сих пор не поместили в психушку?

– Потому что врачи не уверены до конца в диагнозе, да и вел я себя тихо, никому не мешал, смысла не было…

– Зато теперь ты уже не ведешь себя тихо, самое время тебя прятать, – пробурчал старик. – Но пока ты не в психушке, попробуем поискать другое объяснение, каким бы фантастичным оно не было. Может быть, факты лучше лягут в другую гипотезу, чем шизофрения? Поищем в мифах, легендах, во всем, что придумало и описало человечество?

Я молча кивнул головой. Если тренеру хочется меня считать демоном, пусть считает, только пусть обоснует свою точку зрения. Я рассердился на старика, хоть и не понимал за что. Так вот из всего доставшегося современному человеку наследия я нахожу, что только история с демонами подходит нам лучше всего, – произнес Николай Васильевич. – Если судить по описаниям, они очень сильны, обладают хорошей способностью к заживлению своих ран, их трудно убить. Они быстро двигаются, высоко прыгают, взбираются на любые высоты, и никогда не испытывают страха. Тебе это ничего не напоминает?

– Пока ничего, – покачал я головой. – Я не так давно уходил из своей квартиры через окно и сорвался. Чувствовал себя скверно, состояние было полуобморочным. Рука соскользнула, потом нога…

– А на каком этаже ты живешь?

– На четвертом, но дом старый, сталинской постройки, потолки высокие, три метра с лишним, так что лететь вниз было больше десяти метров, а там асфальт.

– Выходит, разбился насмерть? – тренер усмехнулся. – Вот сказал, а думаю, что это могло быть и правдой. Вполне же мог упасть, а потом встать с асфальта и даже не захромать.

Если уж дрался с пулей в сердце и располосованной ножом ногой…

– Нет, я не упал, но испугался сильно. Хотя если честно, опять ничего не помню, очнулся внизу целым и невредимым, только ногти на руках были сорваны, да лицо разбито. Но следов падения на теле не нашел, вероятно, спустился, только не знаю как. Если бы был демоном, то со мной такого бы просто не произошло…

– Если бы был просто человеком, то точно бы погиб. Может быть, в тебе живет не демон, а другое какое-то существо…

– Всегда думал, что демоны появляются из ада…

– А что мы знаем об аде?

– Жарко и бесы жарят людей на сковородках за разные прегрешения.

– Демоны появляются неизвестно откуда, просто люди рассуждают так: раз небо отдано богу и ангелам, то всем остальным существам остается Земля, то, что под ней. Люди считали, что демоны приходят из-под земли, потому что у них кожа крепкая, а зубы могут прогрызть камень. Да и когти загнуты, чтобы было легче копать землю.

Ты отмечаешь, какой создан четкий и логичный образ? В демонах нет ничего лишнего, тела функциональны и приспособлены к жизни в пещерах, в земле и твердой почве.

Поражают именно подробности, мелочи, даже глаза у демона, как у кошки, зрачок открывается вертикально, чтобы хорошо видеть в темноте. Ты согласен со мной?

Я вздохнул:

Не знаю, не читал подобной литературы. Но если бы и читал то, каким образом такое описание подходит ко мне? Мое второе «я» норы не роет, чтобы спрятаться. Прыгает, дерется и убивает. А глаза у нас с ним обычные, а не кошачьи…

– Я понял, в чем странность твоих приемов боя, – помолчав, задумчиво произнес тренер. – Ты дерешься так, словно выше ростом, и у тебя длинные руки. Тот, кто вселился в тебя, обладал другим телом, и поэтому его навыки немного другие. Да кожа должна была выдержать удар ножа, поэтому ты и подставил ногу под удар.

– Значит, все-таки демон? – грустно усмехнулся я. – Другое логическое объяснение вам не приходит в голову?

– Не демон, а душа демона. Пока этой гипотезе ничего не противоречит. Демон, это не так уж плохо. Он не захватывает твое тело, просто берет его себе иногда попользоваться, и делает это только тогда, когда ты им сам не управляешь – спишь, или в алкогольном опьянении.

– А за моей спиной после этого остаются горы трупов. И все думают, что это я убиваю. И милиция и бандиты. Они все гоняются за мной и, в конце концов, убьют, или посадят в тюрьму. Сомнительное это удовольствие делить свое тело с кем-то…

 
Ты смотришь в свое лицо.
И видишь чужие черты.
Незнакомое выходит наружу.
Прорывая поры, разрывая сосуды.
И кто есть ты?
Личинка?!
 

Смешно, – улыбнулся Николай Васильевич. – Но поверь было бы гораздо хуже, если бы ты потерял свое тело, а такое тоже возможно.

– Что, значит, потерял тело?

– То и значит, что сейчас я бы разговаривал с тем, кто живет в тебе. Ты пойми, человечество видело многое. Откуда оно, по-твоему, взяло идею демонов?

Я задумался. Действительно откуда? Ученые давно бы уже нашли ответ, подвели научную базу, рассказали, что это за странное психическое заболевание, если бы это было на самом деле…

Я фыркнул. Да, нет, вряд ли, никто ничего не знает. Возможно, тренер прав?

Николай Васильевич усмехнулся, видя, как мрачнеет мое лицо.

Специально для тебя залез в энциклопедию. – Он вытащил из кармана листок, и из другого кармана очки и прочитал:

Демон, в мифологии обобщённое представление о некоей неопределённой и неоформленной структуре, часто определяющей жизненную судьбу человека. Это мгновенно возникающая и мгновенно уходящая страшная роковая сила, которую нельзя назвать по имени, с которой нельзя вступить ни в какое общение.

Внезапно нахлынув, демон молниеносно производит какое-либо действие и тут же бесследно исчезает. Демон непосредственно воздействует на человека, готовит беду, прельщает, насылает зловещие сны…

– Сны мне действительно стали сниться странные, – пробормотал я. – Чужие страны, какие-то степи, животные, которых никогда в жизни своей не видел, но я не могу назвать эти сны зловещими. Хотя… некоторые события своего неприятного будущего я тоже видел в своих снах. А не так давно видел и прошлое…

– Прошлое?

– Я увидел всех, кто убивал и насиловал

Ольгу…

Николай Васильевич немного помолчал и спросил:

– Как видел, в деталях, или, в общем?

– Во всех тончайших деталях, словно сам стоял среди этих подонков, – голос у меня надломился. Слезы навернулись на глаза. —

Девушка даже не сопротивлялась, просто смотрела сквозь них. Мне кажется, она даже не понимала, что они с ней делают…

Тренер вздохнул:

– Такого горя человек бывает и за всю свою жизнь не переживает, а на тебя все свалилось сразу, ты оказался неподготовленным…

– Мне все равно, кто там сидит во мне, демон, или оборотень, но он сделал за меня все то, что я хотел, но не мог, – мой голос задрожал от рыданий и всхлипов. Я едва справился с собой. – Они потеряли свое право на жизнь, когда убили ангела. Не знаю, кто прислал мстителя, бог или дьявол, это неважно, но он исполнил мою мольбу, пришел и стал убивать.

– Направляет человека на путь, ведущий к каким-либо событиям, часто катастрофическим, вызывает неожиданно ту или иную мысль, – прочитал немного нараспев Николай Васильевич по своей бумажке. – Иной раз демон действует благодетельно, как счастливо демонический.

– Именно так, – вздохнул я. – Не могу сказать, что я счастлив. Моя жизнь перевернулась, она и раньше ничего не стоила, а теперь не заслуживает даже дуновения ветра.

– Демон также приравнивается к судьбе, все события человеческой жизни находятся под его влиянием, – прочитал тренер. – Часто демоны у людей ассоциируются со злом. Но и в дохристианской культуре демоны были не только злыми, но и добрыми.

Добрый демон может быть духом-хранителем. Человек считался удачливым, если имел демона, помогающего ему. Духи-хранители нашептывали советы и верные решения своим подопечным. Злые демоны, наоборот, вводили людей в заблуждение…

– О его зле или доброте того, кто находится во мне, судить не берусь, – я вытер слезы, понемногу успокаиваясь. – То, что он убивает людей, наверно, зло, но пока от моих рук не пострадал ни один невинный человек. Мое второе «я» убивает только тех, кто причинил Ольге зло или хотел причинить мне.

– Тех, кто хочет причинить зло? – хмыкнул Николай Васильевич. – Помнишь наш разговор о том, будешь ли ты защищать крестьянина, давшего тебе кров и еду?

– Помнить-то помню, но не понимаю, какое это имеет отношение ко мне…

Николай Васильевич пожал плечами:

– А кажется мне, что в тебя поселилась чужая душа, только не человеческая, а инопланетного или, как его раньше называли, потустороннего существа, возможно, демона.

Вот он тебя и защищает, а ты как раз тот мирный крестьянин. Питание даешь, да и характер у тебя, мягкий, тихий и добрый.

– Да… протянул я. – Даже и не знаю, что на это ответить…

– Понимаешь, эта теория, как бы она ни была фантастична, многое объясняет. Все факты в нее ложатся. Ничто другое не может объяснить твою способность выживать и заращивать смертельные раны…

– Могу добавить, не так давно получил пулю в голову, и тоже выжил. Но это ничего не значит, может, у меня такое тело всегда было?

– В голову? – Николай Васильевич встал с пола, и начал разминать затекшие мышцы. – Об этом ты мне еще ничего не рассказывал. Если не возражаешь, пройдем в другую комнату. Кушать все равно больше нечего, а мне захотелось прилечь.

Мы прошли в комнату, Николай Васильевич устроился на диван, а я сел в любезно предложенное мне кресло. Мне захотелось спать, я устал от этого разговора. Не верилось мне в то, что ношу в себе демона или заблудшую инопланетную душу. Глупость какая-то…

К сожаленью, для себя я даже такого объяснение не нашел. Знаю только, что когда выпью, больше ничего не помню, а в это время мое тело убивает. Может быть, я сам на это способен? Но это не объясняет, почему меня трудно убить?