Текст книги "Месть Демона"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Глава третья
И снова смерть

Пронзает боль – но лишь потом

Находишь рану

Как страшно, что всегда бывает

слишком поздно.

(Таро Китамура)

Вот уж совсем не к месту

У парня длинный кинжал!

(Керай)

Проснулся в слезах, мне снилась Ольга…

Она смотрела на меня огромными нежными глазами, исчезая в темноте. Сначала пропал ее тонкий силуэт, потом лицо, последними пропали глаза…

Одна она меня понимала и никогда не отворачивалась, как бы плохо не относился ко мне весь мир…

Или мне это казалось?

Как я буду жить без нее? Я остановил свои причитания волевым посылом и взглянул на часы. Было около двух, стиральная машина выполнила программу и затихла.

Но разбудила меня не тишина, а какие-то посторонние звуки…

Словно давая мне подсказку, в дверь застучали ногами, одновременно нажимая кнопку звонка – он у меня приглушен, не люблю громких звуков, особенно после ночного дежурства.

Вставать не хотелось, у меня выходной, на работу только завтра. Я никого не ждал, попрошайки в наш дом не заходили, а соседи никогда бы не стали так стучать.

А за дверью почему-то никак не могли уняться, похоже, им глубоко запала в голову мысль, что мою дверь нужно сокрушить, как вражеский бастион…

Я с трудом собрался, встал и доковылял до двери с тайным желанием убить того, кто так настойчиво пытался испортить мой выходной.

– Что вам угодно, милостивые господа? – прокричал я, выждав, когда стук на мгновение смолк.

– Открывай, паскуда, а то дверь вынесем, – послышалось в ответ. – Если откроешь прямо сейчас, обещаем, что не убьем сразу.

Сердце скакнуло вниз, стремясь к пяткам, но посередине дороги вспомнило о своем профессиональном долге и, вернувшись, застучало быстро и мощно, стараясь восполнить пропущенные удары.

Спасибо за столь выгодное предложение, – произнес я как можно четче. – Но все равно хотелось бы сначала выяснить цель вашего визита. Возможно, вам нужны не мои услуги, а хорошего психотерапевта, у меня есть один на примете, могу даже дать телефон.

– Что?!

– Что сказал?!!

Я улыбнулся, за дверью стояло не менее двух человек, явно не страдающих от высокого интеллекта. Видимо, их прислали с какой-то очень простой целью – убить, если судить по их агрессивному поведению. Осталось только узнать, кто принял такое решение, перед тем как начать спокойно готовиться к смерти – переодеться в чистую одежду, пусть немного сыроватую и не глаженную…

Главное, конечно, не внешняя, а внутренняя чистота. Вряд ли кому-то удастся увидеть мой труп в первозданном виде, вероятнее всего, его будут собирать в пластиковые мешки разнокалиберными окровавленными кусками. Но душу за такое короткое время не почистишь, там слишком много гадости собралось за мою недолгую жизнь…

Но тут я узнал еще один голос, он принадлежал Косте Бирюлеву. Мы уже с ним встречались несколько дней назад, и эта встреча оставила мне пару кровоподтеков на ребрах…

– Открывай, Макс. Не бойся, убивать не будем. Близнецы шутят. Приказано просто взять и доставить тебя к Филе. Бить только при сопротивлении…

– А по какому поводу Филя снова мною заинтересовался?

– Хочет выяснить, зачем ты искал

Поликанова на свалке! – Костя был раздражен. —

Что ты там вообще потерял? Зачем туда поперся? Неужели не знал, что там наша точка?

От тебя одни проблемы…

…Выходит, военный все-таки дозвонился, несмотря на плохую связь.

– Открывай, паскуда! – близнецы, похоже, не так давно приняли дозу, поэтому были шумны, веселы и бесшабашны. – Лучше сдайся по-хорошему, а то дверь снесем, тебе кости переломаем, и потащим вниз по лестнице за ноги, чтобы твоя голова отстукивала ритм. Весело будет. Из-за тебя, паскуда, нас подняли в такую рань, поэтому лучше не зли!!!

– Дверь хорошая, ее не снести, – откликнулся я. – Да и запоры довольно надежные, так что ко мне не попасть. Но если все-таки вам удастся проломить дверное полотно, то предупреждаю, что у меня как раз на такой случай припасено несколько неприятных сюрпризов. Как вам нравится граната РГД-5? Специально для вас я сейчас креплю ее на притолоке. Когда выломаете дверь, она вам упадет на голову, и уже без чеки. Но вас же это не остановит?

В дверь перестали стучать, должно быть, близнецы задумались о мимолетности бытия – вот только что ты весело взламывал дверь, а через три с половиной секунды сгорел порох в запале гранаты, и тебя уже несет по темному туннелю к слепящему ласковому свету.

И все лишь из-за того, что ты кого-то хотел спустить по лестнице за ноги, отстукивая ступеньки головой горемыки. А так не хочется умирать в теплый августовский день… – Откуда у него граната?

В голосах появилась задумчивость. Это меня позабавило.

Действительно, все казалось таким простым: придти, вытащить из дома нечто мерзкое, мало похожее на человека, взять за шиворот, отвезти его к шефу и заняться чем-то более приятным и полезным, например, принять дозу и разглядывать нелепые образы, которые плетут тени на потолке.

Так эта мерзость вместо того, чтобы просто открыть дверь, еще и грозит!

А вдруг у него действительно есть оружие, которое может тебя убить? Жить-то хочется, а им – лучшим представителям человечества, хочется еще больше…

– Оттуда? – в голосе Кости прозвучало раздражение. – Откуда и у нас, с рынка, граната стоит недорого…

– Так что ломаем или не ломаем? – Возникла долгая драматическая пауза.

– Если установил гранату, то лучше не трогать…

– Подкараулим его, когда выйдет. Не будет же он целый день дома сидеть…

– Макс, – голос Кости стал тихим, и я бы сказал, проникновенным. – Расскажи, зачем ты ходил на свалку?

– Чтобы поговорить с Поликановым! – прокричал я сквозь дверь. – Хотел узнать, почему он Шарику алиби создал! Но я опоздал, его убили раньше, чем я сумел спросить.

Поздним вечером или ночью – он окоченел уже

– Это мы уже и без тебя выяснили, ты в его смерти не виноват. Собирайся, поедем по хорошему: все, что рассказал нам, расскажешь

Филе, и мы тебя отвезем домой. Может, Филя тебе даже денег даст, как в прошлый раз…

– Какие деньги? И много дал?

– Это уже не важно, но если ты помнишь меня и близнецов, то должен помнить о разговоре и о деньгах…

– О разговоре ничего не помню. Вы меня забрали из детского сада, потом был Филя с резиновой дубинкой, а дальше – всё, провал в памяти…

– Вот и сейчас будет то же самое, – голос

Кости стал добрым, у меня даже челюсть свело от омерзения. Неужели я произвожу впечатление кретина, которого так легко уговорить на то, чтобы ему переломали ребра и отбили почки? – Никто тебя бить не станет, все расскажешь и свободен! Мне нужно отоспаться после дежурства. Филе передавайте спасибо за деньги, хотя и не помню, чтобы он их давал…

– Дверь сломаем, открывай! – снова послышались голоса близнецов, которые уже забыли о гранате и снова были готовы к активным действиям. – Лучше не зли, на куски порежем!

– Я, пожалуй, пойду в другую комнату, чтобы меня осколками не зацепило, а вы ломайте дверь, раз начали… – мне уже надоел этот бессмысленный разговор. – О гранате вас предупредил, так что совесть моя чиста…

В дверь ударили еще несколько раз, потом все стихло, а еще через пару минут я услышал удаляющиеся голоса. Я выглянул в окно. Братва садилась в черный джип с тонированными стеклами, Костя при этом разговаривал по телефону, вероятно, получая дополнительные указания.

«Вряд ли современные наемники соблюдают кодекс воинов, иначе они сломали бы дверь, не испугавшись придуманной гранаты, – подумал я. – Выполнение долга должно быть безукоризненным, а имя незапятнанным. Но это не для них. Понятие чести ушло вместе с умершими поколениями. Мы – те, кто пришел вместо умерших воинов, готовы на любую подлость, этому нас учит современная жизнь…»

Я вернулся в комнату и лег на пол. Все еще хотелось спать. Мне стало грустно. Жизнь, несмотря на то, что и раньше была скверной и неприятной, превращалась с каждым мгновением во что-то еще более отвратительное.

Раньше у меня было утешение – Ольга, но ее убили, и жизнь стала трагической, почти невозможной. Все потеряло смысл с ее смертью, и бытие превратилось в хождение по минному полю. А на нем действует только одна логика: погибнешь все равно, рано или поздно, что бы ни делал, куда бы ни шел.

Но разве не так и устроена наша жизнь?

Я закрыл глаза, подумав о том, что пока сижу дома, буду принадлежать себе, а вот когда выйду…

Не думаю, что меня станут убивать, в этом пока нет необходимости. Но Филю следовало остерегаться. Похоже, он продолжал подозревать меня в убийстве Шарика и интересовался каждым моим шагом. Придется объясняться, если только раньше ничего не случится со мной или с Филей. Второе мне казалось более вероятным, в глубине души я почему-то был уверен, что моего главного на сегодняшний день недруга скоро убьют.

Не знаю, на чем основывалась это предположение – может быть на моем желании, никогда с ним больше не встречаться?

Впрочем, иногда я у меня срабатывает интуиция. Если желаете знать, что я подразумеваю под этим словом, боюсь, вы разочаруетесь. Я до сих пор не сумел понять, почему иногда знаю, когда умрет тот или иной человек.

Вот и сейчас произошло именно такое озарение, я знал, что Филя скоро умрет.

Вы спросите, почему я не воспользовался своим даром, чтобы спасти Ольгу? Или хотя бы предупредить о том, что в ближайшее время возможна ее смерть?

Мой непостоянный дар не предупредил меня о ее смерти, и это горько. Хоть было бы гораздо хуже, если бы я заранее знал, что она скоро умрет. Тогда я бы умер раньше, чем она, или сошел бы с ума.

Мы видим будущее…

 
В туманной дымке.
И, кажется, что можно изменить виденье.
Слегка подправив расписанье дня.
Но разве можно остановить вращенье солнца?
А если и удастся…
То результат, не станет ли страшней того,
что мы хотели избежать?
 

Как только вы вступаете в область способностей, которыми владеют единицы, то уже ни в чем не уверены, можете только накапливать статистические данные.

Дар у каждого проявляется по-своему.

У меня бывают озарения. Часто ко мне в голову приходит знание, природу которого никак не могу объяснить…

Но всегда есть некая неопределенность, вероятность галлюцинации, поэтому лучше промолчать, чтобы не показаться смешным…

А странные картины, которые иногда вижу перед глазами, а сны? Если их кому-то рассказать, то точно окажешься в психушке.

Я знал, что Филя был одним из близких дружков Шарика.

Когда уехал учиться, Шарик и еще несколько его приятелей за выпускной вечер избили около пятнадцати человек. Они развлекались, отбирали деньги на выпивку, и были пьяны в стельку. Был с ними и Филя, как раз только что освободившийся из колонии.

Трое потерпевших попали в больницу с черепно-мозговыми травмами, один чуть позже умер, потому что избивали ребят кастетами, кольями и трубами.

Филе едва удалось остаться на свободе, потому что своевременно откололся от компании, у него были какие-то дела …

В деле он не фигурировал, потерпевшие его не назвали из опасения за свою жизнь: Филя уже тогда славился дурным нравом.

И когда Болт стал собирать свою команду бойцов для экспроприации всего, до чего удастся дотянуться, Филя и уже отсидевший к этому моменту Шарик стали первыми его помощниками…

В дверь постучали, на этот раз чуть слышно, я понял, что это кто-то из соседей. Подошел и осторожно глянул в глазок.

За дверью стоял дядя Игорь. Лицо у него было печальным, он разглядывал мою дверь, видимо, заметив следы ног, которыми по ней молотили…

– Я тут сварил замечательный овощной супчик, приглашаю тебя разделить со мной трапезу, – сосед улыбнулся, посмотрев на глазок. – Не бойся, они ушли…

Почему бы и нет? Есть мне уже хотелось. Да и Дядю Игоря всегда уважал и любил.

На лестничной клетке никого не было видно, я быстро проскользнул в соседнюю квартиру и закрыл за собой на все запоры дверь.

Суп был вкусным, а я голодным. Дядя Игорь смотрел на меня и о чем-то размышлял.

– Ты зачем поперся на свалку? – наконец, спросил он. – Что тебе там нужно было?

У меня чуть ложка не выпала из рук от неожиданности.

– А что, уже весь город знает об этом?

– Не знаю, как город, а наш подъезд знает: твои друзья кричали так, что слышно было всем.

– Недруги…

– И все-таки?

– Искал на свалке одного бомжа, – я отодвинул в сторону, пустую тарелку.

Спасибо, было вкусно. Некоего Казнокрада…

– Господина Поликанова по кличке Казнокрад убили, труп был обнаружен вчера, – грустно усмехнулся дядя Игорь. – Исходя из обычной милицейской логики, ты становишься подозреваемым номер один.

– Казнокрад был мертв, когда я зашел в его хижину, с момента смерти прошло довольно много времени. Думаю, экспертиза легко установит, что его убили ночью или поздно вечером, когда я был на работе.

– Установит, и что из этого? – дядя Игорь недоуменно поднял вверх свои большие кустистые брови. – Твое алиби на работе подтвердить некому – ты всегда один, значит, в любой момент можешь уйти.

– Пусть так, только зачем мне убивать

Казнокрада, а на следующий день возвращаться на место преступления?

– Ты мог что-то уронить. Скажем, в детективах сплошь и рядом преступник теряет запонку.

– Я не ношу рубашек.

– Носишь или не носишь, это не важно.

Могу выдвинуть другую версию – искал партийную кассу. Ночью не нашел, решил придти днем.

– Смешно! – фыркнул я. – Мне об этой кассе уже человек пять рассказали… – Я, когда услышал, стук, подумал, что за тобой опера приехали, а оказалось бандиты, они всегда расторопнее…

– Это точно, – покивал я. – Только зря, не убивал я…

– Я и не говорю, что ты убил, – дядя

Игорь налил мне еще тарелку супа, а я решил не отказываться. Вкусный был суп, а я все еще голодный. – Но ты подходишь по всем статьям, и желание у следователя есть связать тебя с этим убийством. Так что выкладывай, зачем он тебе понадобился?

– Понятно, буду готовиться к такому повороту событий, – невесело усмехнулся я. – А

Поликанова искал потому, что он создал алиби

Шарику, вот мне и хотелось узнать, что же он на самом деле видел…

– Я тебе верю, – Дядя Игорь поднял на меня серьезные серые глаза. – Мне твои поступки понятны, только не я твое дело веду.

Но ты его точно не убивал?

– Не знаю… – я развел руками. – В моей памяти провал, но внутренние ощущения говорят о том, что я не убивал…

– А Шарафутдинова?

– Мы не были с ним настолько дружны, и не очень-то друг друга любили. К тому же, насколько мне известно, он никогда не расставался с оружием, да и на встречу бы со мной пошел не один, а взял бы кого-то из своих бойцов. Получается, что одному мне с ним не справиться, следовательно, исходя из логики, можно заключить, что его я тоже не убивал

– Да, это так, ни умом, ни большой силой ты не наделен, – покивал дядя Игорь. – Но следователю и бандитам нужен подозреваемый, а ты подходишь для этого лучше всех. Ничего не помнишь, значит, не сумеешь предоставить алиби, если оно у тебя даже и есть. Ты был близким другом погибшей девушки, значит, у тебя имелся мотив для убийства…

– Подождите, – остановил я дядю Игоря. – О каком мотиве вы говорите?

Существует версия, что Шарик участвовал в изнасиловании Ольги. Это не доказано, но разговоры такие ходят, в том числе и среди бандитов.

– Если Шарик насиловал Ольгу, то я мог его убить, – согласился я. – Только как я его убил?

– А кого это интересует? – хмыкнул дядя

Игорь. – Следователь рассуждает просто, ты поверил слухам и решил разобраться с насильником. Так? – Так, – вздохнул я. – Если кому в голову пришло, что это я убил, то мне оправдаться нечем.

 
Нельзя оправдаться за то, что не делал.
Нельзя доказать то, чего нет.
Никто не поверит…
 

– Вот-вот, – усмехнулся дядя Игорь. —

Поэтому подозревают тебя. У следователя вообще есть желание повесить на тебя все убийства последних дней, в том числе и Ольги…

– Что?! – Наверно я даже побелел, а алюминиевую ложку, которую держал в руке, согнул так, что ее уже больше никто не сможет выправить. – Ольга-то тут при чем?!

– Спокойно, парень, я так о тебе не думаю, – Дядя Игорь потянулся к холодильнику, где у него было спрятано спиртное, но остановился. Любого другого выпивка, может быть, и успокоила бы, но только не меня…

Он вытащил бутылочку валерьянки, прочитал состав, убедившись, что спирт есть и там, вздохнул. – Может, тебе кофе сварить? У меня есть хороший, из самой Бразилии…

– Меня интересует, кто выдвигает такие предположения! – Я понемногу успокаивался. В конце концов, дядя Игорь не хотел меня обидеть, человек он хороший, добра мне желает. – Особенно интересно узнать, кому в голову пришло, что я убил Ольгу?

– Пришло в голову все тому же следователю. Парень он хороший, старательный, но не очень умный, возможно, поэтому ему это дело и дали. Он сделает все так, как захочет начальство, а оно мечтает о том, чтобы убийца был найден, и желательно такой, на которого всему городу наплевать. – Понятно, – вздохнул я. – Ты вполне подходишь на эту роль, – продолжил дядя Игорь. – Одним выстрелом можно подстрелить двух зайцев. Логика простая – человек не совсем вменяемый, убил на почве ревности свою возлюбленную, а потом начал убивать всех ее знакомых. Как тебе такая версия нравится?

Не нравится совсем, хотя если правильно раскрутить, то все можно соединить в одну цепочку… – я уже снова мог нормально соображать. – Кто-то здесь говорил о кофе из этой, как ее… Бразилии. Только остается еще один вопрос, а он сейчас самый главный – кто убивает всех, имеющих хоть какое-то отношение к смерти Ольги? Если меня посадить под замок, убийства же на этом не прекратятся, а значит, скоро все поймут, что я ни при чем. Да и нестыковок в этой версии слишком много…

– Я просто рассказываю, что есть желание руководства все списать на тебя, поэтому если факты не будут стыковаться, то лиишние отбросят, – Дядя Игорь поставил чайник на плиту. – Я знаю, что ты боготворил эту девушку, не раз с удовольствием наблюдал, как ты на нее смотрел. Поэтому не сомневаюсь, что ты ее не убивал. Шарика, да… мог, если был уверен, что он виновен в ее смерти. Но в таком деле у тебя много конкурентов, это изнасилование всему городу не понравилось… Ребята порядочные есть и в милиции, я попрошу кое-кого тебе помочь. Кстати, на похоронах Шарика, я тебя так и не увидел. Мы вроде хотели там с тобой встретиться, хорошо помню, как ты мне рассказывал о закопанном в пустой могиле «Максиме»…

– Не смог добраться до него, остановили меня, – я вздохнул. – Простоял под дулом автомата весь процесс захоронения…

Нет, все-таки так замысловато играть бровями умеют немногие – может быть, только бывшие следователи. – И кто же в тебя целился?

– Какой-то сержант. Милиции дали на меня ориентировку как на подозреваемого. Он хотел меня арестовать, хорошо, с его лейтенантом мы оказались знакомы еще со школы…

– Забавная история, – дядя Игорь сунул мне банку растворимого кофе, очень даже неплохого, я такой пил только по большим праздникам и то в гостях, и пододвинул вскипевший чайник. А я ведь тебя предупреждал, что милиция будет охранять процессию…

– Откуда у вас такой замечательный кофе? – поинтересовался ехидно я в ответ. – Вряд ли пенсионеры могут позволить себе такой, даже такие заслуженные, как вы…

– Не беспокойся, кофе чистый, – ухмыльнулся дядя Игорь. – Это взятка, но не за то, чтобы тебя расколоть, а за голосование. Еще с весенних выборов осталось, тогда всем такие подарки вручали от имени сегодняшнего губернатора.

– Понятно, значит, взятку взяли, а голосовали за кого?

– За него и голосовал. Может, в будущем еще что-нибудь даст. А так все эти кандидаты для меня друг от друга ничем не отличаются. Ты пей. Обещаю, что поделюсь с тобой и следующей взяткой. Сам-то кофе не пью, сердце не позволяет.

Я отпил глоток: тоже не очень его люблю, но сейчас мне требовалось взбодриться.

– Так что тебя я на кладбище не видел, а вот Романа Букашкина заметил. Он прятался в кустах и внимательно так изучал друзей усопшего, фиксируя марки и номера автомобилей, – продолжил спокойно дядя Игорь.

– И это непонятно…

– Что именно?

– А то, что идеальным подозреваемым должен стать он. Его мало кто знает в городе, приехал издалека, ни родных, ни общего с кем– то детства. Увел у вас замечательную девушку, окончательно и бесповоротно, а его никто за это даже не побил. Что думаешь?

– То же самое, что и вы, – неохотно признался я. – Если убиваю всех подозреваемых не я, то Роман вполне мог на это пойти. А в том, что он увел Ольгу, его никто никогда не обвинял. Как-то само собой подразумевалось, что такая девушка сама решает, кого любить.

– Не все думали так, как ты, – заметил дядя Игорь. – Отдельные отморозки считали иначе, в этом я уверен, но в то же время никто даже не попытался Романа избить. Как думаешь, почему?

– Не знаю. Сам всегда считал, что эта девушка слишком хороша для меня.

– Хорошая была девушка, нежная, добрая, и очень умная, что редкость в сегодняшнее время. Не знаю, кто из вас и что думал по ее поводу, но убивали ее те, кто не верил в бога. Она мне тоже казалась ангелом…

Кстати, по-твоему, мог ли это быть Шарик?

– Вполне, – кивнул я. – У него точно не было никогда ничего святого за душой, к тому же лейтенант милицейский проговорился, что алиби у него куплено за бутылку водки, как раз у Поликанова. Жаль, не удалось ничего узнать…

– А кто-то из его дружков?

– Если он, то и дружки были там, он один не ходит. Еще пару дней назад я никого из них не мог даже и подозревать.

– Почему?

– Потому что раньше считал, что никто не имел права на это. Тот, кто убивал Ольгу, не был человеком, это зверь, глупый, безобразный и бездушный, или сам дьявол…

 
Одни готовы убивать.
Другие умирать.
И это все придумано богами…
 

– Ну, ты завернул! – дядя Игорь даже рассмеялся, правда, как-то невесело. – Звери чище людей, они просто так никого не убивают, тем более своих самок, такое им просто в голову не придет. С самцами станут драться за самку, но ее никто никогда не убьет…

– Конечно, вы правы, но я так думал, теперь вот думаю, как я ошибался.

– Ничего, ты в этом не виноват. Или все– таки ты Шарика убил?

– Не помню, даже если и совершил такое,

– я мрачно отвернулся. – Вот прожил половину жизни, отдав ее неизвестно кому. Человек есть память, если ты ничего не помнишь, то ничего и не было…

– Я прожил больше, чем ты, но сейчас от моей памяти мало что осталось. Не хочешь ли ты сказать, что и я не жил?

– А вы как думаете?

– Не знаю, – почесал в затылке дядя Игорь. – Иногда мне тоже кажется, что вся моя жизнь была сном, иногда кошмаром, иногда неизвестно чем. Все, во что мы верили тогда, что было важным для нас, сейчас объект насмешки, как и мы сами.

– По-моему, разницы особой нет, тогда или сейчас. Жизнь-то осталась той же, немного поменялись правила игры и все, а воспользовались этим как раз те, кто и раньше имел проблемы с законом.

– Они всегда этим пользуются, – помрачнел сосед. – Больше говорить на эту больную для меня тему не хочу, но есть примиряющая нас фраза. Мы рождаемся с памятью, как белый лист, и умираем с тем же белым листом – просто не все доживают до этого счастливого момента.

– Согласен, – кивнул я. – Если и вначале белый лист и в конце он же, тогда вопрос, а зачем все это было?

– Это уже не ко мне, – дядя Игорь все– таки не выдержал, достал из холодильника початую бутылку водки, налил себе полстакана и выпил, морщась. – Вот теперь я готов продолжать разговор. Вернемся к нашим баранам: итак, ты не убивал Казнокрада, в этом я уверен, думаю, что и умные люди, что остались еще в милиции, тоже в этом не сомневаются.

– Вы мне поверили? – Нет, вера тут ни при чем, – покачал головой сосед. – Это логика. Ты первый видел труп. Надеюсь, ничего не трогал?

– Нет, – покачал головой я. – Не прикасался ни к чему, чтобы не оставить пальчиков и не стать подозреваемым номер один.

– Это хорошо. Тогда ты видел, как его убили, – кивнул дядя Игорь. Свернули шею, как цыпленку, а у тебя силы не хватило бы не только на то, чтобы его убить, но даже приподнять. А Поликанова подняли над землей, а потом резко рванули в сторону, это мог проделать только физически сильный и специально подготовленный человек.

– Интересно, откуда это известно вам?

– Выезжал на место преступления вместе со следственной группой. Способ убийства очень странный, и кто-то из начальства решил, что такие случаи могли быть и в прошлом, вот меня и вызвали как бывшего опера.

– Это мог сделать кто-то из качков Болта.

– Вполне логичная версия, – согласился со мной дядя Игорь. – Но и этот парень, Роман, тоже мог свернуть шею Казнокраду …

– Роман? – еще больше удивился я. – Он не производит впечатления очень сильного человека, да и ростом не намного выше меня.

– Ты ошибаешься в его оценке, думаю, не ты один, – задумчиво проговорил дядя Игорь. – Я тоже так думал до того дня, пока не увидел его на кладбище.

– И что же вы заметили такое, что не увидел никто другой?

– Ты видел его руки?

Видел, нет в них ничего примечательного. Руки человека привыкшего зарабатывать себе на жизнь физическим трудом. На них твердые мозоли, и въевшаяся в поры кожи угольная пыль. Меня все время удивляло, что Ольга полюбила обычного работягу, даже не очень квалифицированного…

– Мы многое не замечаем… – дядя Игорь вздернул задумчиво брови. – И ничего о нем не знаем. Но если задуматься, то многое становится настолько очевидным, что удивляешься… Он работает кочегаром в котельной, и за смену перелопачивает десять– двенадцать тонн угля, а для этого нужна недюжинная сила и выносливость. Так?

– Так много угля требуется на две печи, на одну вполовину меньше. – Я это знал точно, потому что работал в этой котельной мальчишкой. – Но сила нужна?

– Сила еще не все, – я хмыкнул. – Чтобы убивать, нужны навыки, тренировка, умение.

Простой работяга может убить только случайно, а Поликанова убил профессионал.

– Именно поэтому я и спросил о его руках!

– Я же сказал, они вполне обычны…

– Ты не обратил внимания на некоторые детали, а должен был, опыт-то у тебя по этой части есть, – дядя Игорь возбужденно потер ладони. – Ты его костяшки разглядывал?

– Нет… – и вдруг понял, что при мне

Роман всегда старался держать руки в карманах или за спиной, словно стесняясь. И костяшки его я точно не видел, не сжимал он при мне руки в кулаки.

В следующий раз посмотри внимательно, – усмехнулся дядя Игорь. – У него руки бойца, и не просто бойца, а опытного, имеющего высокий разряд, или как там у вас в каратэ называется – дан. Я видел такие руки, когда занимался одним темным делом, еще в советские времена. Тогда было совершено убийство нескольких человек, и всех убили голыми руками. В число подозреваемых сразу попали ребята из секции каратэ. И я их допрашивал, ты тоже был в моем списке, но стаж тренировок у тебя был небольшим, поэтому тебя не вызвал.

– И что? – Я вспомнил. Действительно было такое, всех ребят таскали на допросы, но помню, что никого не посадили. Не сумели доказать, что убийца тренировался с нами. —

Нашли убийцу?

– Дело у нас забрало КГБ, сразу после допроса одного из самых перспективных ребят.

Что было дальше, не знаю. Но суда не было, это точно. Убийства прекратились, и все успокоились. А вот руки тех, кто занимался с тобой каратэ, я запомнил хорошо. Мне даже объяснили, почему они так выглядят. Ты сам– то знаешь?

– Знаю, хотя великий боец из меня не получился…

– Так вот у Романа не руки, а что-то страшное, – спокойно продолжил дядя Игорь. —

Они все в роговых наслоениях, кулак твердый, как копыто у лошади, таким можно бить, проламывать стену, а обладатель его даже не почувствует боли.

А ребро ладони? Оно словно кость, прозрачное и ороговевшее, таким можно ломать доски, я уж не говорю о шее… – Поликанову свернули шею, а не сломали, – напомнил я. – Вряд ли это сделал каратист. Навыки другие. Человек всегда будет убивать так, как его научили…

– Не скажи. Все зависит от школы единоборства, а они бывают разными. Могу сказать только одно: Роман физически очень силен и хорошо тренирован. Не сомневаюсь, что он и сейчас тренируется не меньше шести– восьми часов в неделю. Такие роговые мозоли, чтобы они не исчезали, нужно поддерживать, думаю, этот парень способен убить любого бойца Болта голыми руками. А вот чтобы узнать, есть ли у него другие навыки, нужно как– то суметь добраться до его личного дела, не сомневаюсь, что оно есть, и уверен, что мне не увидеть. Как ты думаешь, у кого оно хранится?

ФСБ? ГРУ? Войсковая разведка?

– Ну, вы уже замахнулись на какие-то совсем нереальные высоты, – скривился я. – Что делать таким специалистам в нашем захолустном городке? Обычно они работают киллерами в крупных городах, это сейчас модная и хорошо оплачиваемая профессия.

– Всякое в жизни бывает, вполне возможно, что и он наемный убийца. Ты поел?

Тогда иди, отдыхай. Что-нибудь новое узнаю, расскажу. Вдвоем мы эту задачку решим, не сразу, конечно…

– К тому времени меня отправят на тот свет либо бандиты, либо менты, – вздохнул я. – Вы же видите, что происходит. Спать не дают, дверь ломают…

– А ты будь осторожнее, предупрежден, значит, вооружен!

– Какие правильные слова, только их уже где-то слышал, и по моему, они никому еще не помогли!

Я отправился к себе. Дома принял душ, лег на пол, там прохладнее, и закрыл глаза. Разговоры – разговорами, бандиты – бандитами, но мне нужно ходить на работу, чтобы себя кормить.

Никто из этой гвардии еще не дал мне денег, или… я ошибаюсь? Костя что-то рассказывал…

Смешно, они же не Робин Гуды, умеют только отбирать. И все-таки? Нет, не помню…

Когда я проснулся, часы показывали шесть вечера, самое время собираться на работу. Только выходные не закончились, я все еще предоставлен сам себе, и волен идти куда хочу и делать все, что пожелаю. Эта мысль взбодрила меня, я вытащил из стиральной машины одежду, погладил и надел на себя.

Потом осмотрел холодильник, и к своему удивлению, нашел там наполовину засохший кусок колбасы и батон.

 
Что наша жизнь?
Воспоминанья…
Кусок магнитной пленки.
Скрюченный пергамент.
Расколотая глиняная плитка…
Подправь немного,
и ты уже прожил другую жизнь.
 

Это меня насторожило: точно помню, что ничего не покупал, да и денег не было. В последний раз едва хватило на молоко, и то лишь после того, как бутылки сдал.

Выходит, что-то я забыл очень важное. Я снова опустился на пол и задумался, разглядывая большой коридор, след должен начаться здесь.

Я живу в некогда очень престижном доме, где в советские времена обитало городское начальство: секретари горкома, райкома, райисполкома, директора заводов, верхушка прокуратуры и милиции. Уже и не помню всех тогдашних градаций, кто кем руководил и как. Было это давно, и теперь в доме остались только заслуженные пенсионеры и их дети. Мой отец в этой партийной иерархии считался не на последнем счету – он руководил небольшим заводиком, а значит, был признан человеком, достойным хорошего жилья…