Текст книги "Адмирал Ушаков"

Автор книги: Владимир Снегирев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

К этому необходимо добавить, что перед отправлением в продолжительную кампанию эскадра Ушакова провела в крейсерстве около трёх месяцев, часто подвергалась штормам, вследствие чего снаряжение для долгого плавания имела во многом недостаточное. ²⁷

Флагманский 84-пушечнык корабль адмирала Ушакова

Таким образом, материальная часть Черноморского флота А попрежнему не соответствовала условиям предстоящих операций. Опять, как и в предыдущие войны, главная надежда возлагалась на личный состав эскадры, на её матросов, офицеров и в особенности на самого флотоводца.

23

7. ПЕРВЫЕ ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ. БЛОКАДА КОРФУ

августа 1798 г. эскадра Ушакова, обменявшись салютами с босфорскими укреплениями, стала: на якорь у Буюк-дере ^{28, при многочисленном стечении народа, покрывшего европейский и азиатский берега пролива. Всё население Константинополя, начиная с самого султана Селима, 'восторженно встретило русский флот. При съезде русского адмирала на берег ему салютовали с корабля капудан-паши. Порта поспешила официально уведомить Ушакова, что тотчас же по получении от него предложения императора Павла Турция объявила о разрыве сношений с Францией.}

Султан наградил Ушакова золотой табакеркой, богато украшенной алмазами, «за скорый приход со флотом», а -матросам приказал раздать 2 тысячи турецких червонцев (6 тысяч рублей) .

Жители Константинополя всячески стремились выразить своё уважение русскому флотоводцу. Повсюду, где бы сн пи появлялся, толпы народа безмолвно расступались перед непобедимым Ушах-пашой и его спутниками; не без затаённого страха взирали турки на того, кто столько .раз наносил страшные поражения султанским эскадрам. Вместе с тем Высокая Порта проявила в отношении Ушакова большое доверие и внимание, че>м он остался очень доволен.

Оказывая Ушакову полное доверие, султанское правительство не скрывало от него тех или иных недостатков и во всём спрашивало его мнения и совета. Русский адмирал тщательно осмотрел турецкую, отныне союзную, эскадру и дал о ней весьма благоприятный отзыв. «Осматривал я, – доносил Ушаков Павлу, – во всех подробностях 120-пушечный корабль, построенный на манер французских кораблей, в совершенстве, только

показался мне в рассуждении длины несколько узок; артиллерия приготовлена для него бесподобно большая и весьма хорошая... Все корабли и фрегаты обшиты медью, и нынешнее состояние их нахожу, хотя не совсем совершенно «против европейских флотов, но против прежнего несравненно лучше, а частью и в настоящем порядке».

Напротив, командный состав султанской эскадры оставлял желать много лучшего: офицеры были весьма «мало сведущи, а что касается матросов, -поступавших на корабли нередко за несколько дней до отправления в море, то они представляли собой настоящий сброд, буйную толпу, которую зачастую трудно было держать в должном повиновении.

Эскадра Ушакова простояла на Босфоре довольно долго. За это время был обсуждён план предстоящих операций в Средиземном море, предложенный адмиралом. По директиве, данной Ушакову, назначение русской эскадры состояло в том, чтобы оовободить Ионические острова, захваченные французами, препятствовать французам усиливать свои гарнизоны на албанском берегу и по мере возможности оказать поддержку английской эскадре, под командованием адмирала Нельсона блокировавшей берега Египта.

•План операций, предложенный Ушаковым, вполне соответствовал политической и стратегической обстановке того момента. Сравнительная близость района предстоящих операций от баз русско-турецкого флота делала возможным освобождение от оккупации Ионических островов, население которых было на стороне России; Турция с освобождением островов могла легче изгнать французов из занятых ими пунктов на берегах Албании; наконец, Англия больше всего нуждалась тогда в помощи именно около египетского побережья Таким образом, план, разработанный Ушаковым, свидетельствует о том, что русский флотоводец, бесспорно, был выдающимся стратегом.

Тогда же был подписан договор между Россией и Турцией, согласно которому Порта обязывалась, между прочим, не пропускать во время войны в Чёрное море ничьих военных судов* кроме русских.

20 сентября 1798 г. союзный русско-турецкий флот под главным командованием Ушакова вышел в поход.

Турецкая эскадра состояла из 4 линейных кораблей, 6 фрегатов, 4 корветов и 14 канонерских лодок. Ею командовал опыт– ²⁹

иый боевой моряк адмирал Кадыр-Абдул-бей, приказом Селима поставленный ® полное подчинение русскому адмиралу» которого он должен был «почитать как учителя».

В конце сентября союзный флот достиг Ионических островов, имевших крайне важное стратегическое значение Расположенные при входе в Адриатическое море, они являются как бы ключом к берегам Италии и Балканского полуострова.

Весть о приходе русской эскадры, облетевшая все острова, вызвала ликование местного населения. Военные действия начались 27 сентября, когда капитан-лейтенант Шостак приступил к бомбардировке крепости на острове Цериго. Небольшой гарнизон французов отступил в главную крепость Капсалу, находившуюся на высокой горе и обнесённую крепкими стенами. Получив подкрепление от адмирала, отряд Шостака с чрезвычайными трудностями, перетаскивая орудия на руках по гористой местности, достиг Капсалы и после нескольких часов канонады заставил французов поднять белый флаг. Русскому офицеру были поднесены крепостные ключи, знамя и сдана 31 пушка.

Первые раскаты ушаковских орудий, раздавшиеся у острова Цериго, ознаменовали начало тех войн России с Францией наполеоновского времени, которые через сражения при Аустерлице, Прейснш-Эйлау, Смоленске, Бородине, Дрездене и Лейпциге привели в 1814 г. победоносные русские войска на улицы Парижа.

Освобождение Ионических островов проходило очень успешно. Вслед за Цериго французы быстро потеряли и другие три острова с крепостями. На острове Занте, по своему значению втором после Корфу, французы, видя бесполезность сопротивления, сдались без боя. Победителям достались 491 пленный, 62 пушки, большие запасы пороха и знамёна. На острове Кефалония жители ещё до прибытия русского отряда под командой Посконина сами обезоружили французский гарнизон, а затем передали скованных пленных «на -русские суда. Но на острове Св. Мавры, где действовал Сенявин^{30 31}, французы, укрепившись на превосходной горной позиции, в крепости на крутом утесе, окру-

жснном со всех сторон водой (морем я широкими водными рвами), оказали стойкое сопротивление. Когда Сенявин, подобно Шостаку, с неимоверными трудностями достиг крепости, французы на предложение сдаться ответили выстрелами. Для уокор*ения взятия ост.рова Сенявин обратился к Ушакову с прось-бой об усилении десанта. В ответ на это адмирал 31 октября прибыл сам с частью эскадры, намереваясь немедленно же штурмовать крепость, но французский комендант, узнав об этом, предпочел вступить в переговоры и 3 ноября сдал крепость Сенявину.

Русским достались трофеи: 59 орудий, 817 ружей, бомбы, порох и продовольствие на 600 человек на целый месяц. За покорение этого острова Павел объявил Ушакову особую благодарность, турецкому адмиралу пожаловал золотые часы с бриллиантами и щедро наградил остальных участников дела, подчеркнув в указе, согласно донесению Ушакова, заслуги Секявина.

Итак, всего лишь в течение шести недель были освобождены четыре острова (Цериго, Занте, Кефалония и Св. Мавры). Потери неприятеля – 1 300 военнопленных, 44 убитых, 100 раненых и 202 орудия разного калибра. Наши потери составляли 2 убитых и 6 .раненых нижних чинов. Столь быстрое завоевание островов и притом почти без потерь с нашей стороны сам Ушаков объяснял приверженностью местного населения к России.

Французы были изгнаны, хозяевами положения явились русокие, которые в лице Ушакова не навязывали населению какой-либо формы власти извне, а давали полную свободу выборным местным управлениям, поставив их под защиту небольших русско-турецких отрядов.

Однако, несмотря «а успехи русского оружия п политический такт, проявленный адмиралом Ушаковым, дело освобождения Ионических островов ещё далеко не было закончено. Предстояло завладеть островом Корфу с его знаменитой крепостью.

Остро© Корфу, являвшийся как бы столицей Ионического архипелага и расположенный на путях сообщения западного мира с Востоком, с древнейших времён привлекал к себе внимание разных народов и завоевателен. Бонапарт, вообще считавший, что Ионические острова имеют для Франции большее значение, нежели вся Италия, рассматривал остров Корфу как «дверъ» на Балканский полуостров. Так же смотрел на него и английский адмирал Нельсон, рассчитывавший помимо русских захватить Корфу, с тем чтобы удержать его для Англии. На Корфу имел виды также и правитель Янинского округа в Нижней Албании Алн-паша, с которым нельзя было не считаться.

Этот вассал султана 'Подчинялся распоряжениям из Константинополя лишь постольку, поскольку они соответствовали его лнчньгм целям. Подлинный восточный деспот, необычайно жестокий, хитрый, вероломный, он обладал огромными богатствами и значительными военными силами. Теперь, по распоряжению Порты, он должен был помогать русским в экспедиции против Корфу.

Ушакову пришлось выдержать упорную дипломатическую борьбу с Али-пашой, которого ему удалось, наконец, подчинить своей воле. Это было достигнуто отчасти путём дипломатической переписки и .переговоров, отчасти посылкой русского фрегата к берегам Албании. Только тогда Али-паша уступил и высадил, наконец, на Корфу 2 500 албанцев. Но сделал он это ®сё-такн с задней мыслью, надеясь после ухода русских удержать остров за собой. Замысел Али-паши не был тайной для населения острова Корфу. Это акхвело к тому, что они стали уклоняться от оказания помощи русским, а часть их даже стояла одно время за французов. Правда, притеснения последних, (Грабивших во время блокады население крепости, довольно скоро образумили сторонников французской ориентации и заставили их изменить линию своего поведения.

Насколько сложна была задача в отношении Али-паши и как велика была заслуга русского адмирала, сумевшего без применения военной силы обуздать восточного сатрапа, видно, между прочим, из донесения самого Ушакова Павлу в декабре 1798 г. «В бумагах, отобранных мною от пленных на острове Св. Мавры, – доносил адмирал императору, – нашли письма, 8 которых Али-паша объясняет, что он всегда французам был друг и никогда против них не восставал; нас он называет великими их неприятелями и советами своими поощряет, чтобы крепость Св. Мавры защищали они как возможно. Из тех же писем видна его переписка с генералом Шабо, в Корфу находящимся, и ныне многие говорят, что он в Корфу с французами имеет свою переписку. Таковое доказательство без достаточных причин, хотя не может почесть во всём за верное, но понуждает иметь сомнение и осторожность»^32.

Таким образом, многочисленные затруднения осложняли н без того трудную задачу взятия крепости, защищавшей остров Корфу. Его первоначальные укрепления были возведены венецианцами ещё в XII в. Флот Венеции всегда находил здесь безопасное для себя убежище при отражении турок, делавших неоднократные попытки завоевания Корфу. С падением Венециан-

Вил крепости Корфу в *1798 г.

. ской республики, уничтоженной Бонапартом в 1797 г., Корфу вместе с другими островами был присоединён к владениям Франции.

Со времени первых строителей укрепления острова Корфу не только значительно увеличились, но и усовершенствовались. В описываемое время крепость Корфу, расположенная на горе у и обнесённая (мощными гранитными стенами, считалась неприступной. Не без основания полагали, что её нельзя взять штур- мом, а только измором. Во всяком случае крепость Корфу, несомненно, была одной из самых сильных <в Европе. Её укрепления, высеченные в скале, с «подземельями и потайными ходами, состояли из двух крепостей (старой и новой), с фортами, расположенными так, что (неприятель, овладев одним из них, попадал лод перекрёстный обстрел остальных. В стенах крепости можно было разместить от 10 до 15 тысяч человек гарнизона. Французы сосредоточили там 3 тысячи солдат, до 650 орудий с боеприпасами и продовольствием, достаточным на полгода. , С моря Корфу защищался островом Вндо с фортом и крепостью,

имевшей 800 человек'гарнизона, и островом Лазаретто, на кото-• ром были сооружены батареи. Под стенами крепости стояли на якоре французские корабли «Женере» и «Леандр», фрегат, бриг, 6 галер и несколько других судов. Таким образом, крепость Корфу имела все шансы продержаться долгое время и дождаться прибытия помощи из Италии ³³

Ушаков вынужден был отказаться от намерения быстро -взять штурмом этот последний оплот французов на Ионическом морс. Суда союзной эскадры не были еще сконцентрированы из-за операций в других местах; для десанта нехватало сухопутных сил, они подходили с большим запозданием и далеко не в том количестве, на какое рассчитывал адмирал «Если бы я имел со мной, – доносил впоследствии Ушаков Павлу, – одни только полк русского сухопутного войска, непременно надеялся бы я Корфу взять, совокупись вместе с жителями, которые только одной милости просят, чтобы. ничьих других войск, кроме наших, к этому не допускать».

Но русского полка в распоряжении Ушакова не было, и ему пришлось приступить к блокаде острова. Блокада -была начата отрядом капитана Селиванова ш 3 кораблей и 3 фрегатов. На предложение сдаться французский комендант генерал Шабо ответил категорическим отказом. 31 октября к Селивачёву прибыл на подкрепление отряд Посконина из 4 судов; неделю спустя подошёл сам адмирал. В общей сложности эокадра состояла из 12 кораблей, 11 фрегатов и мелких судов. Все-таки, этого ещё было недостаточно. Необходимо было продолжать блокаду, и притом в условиях крайне неблагоприятных. Турецкие чинов-]гикн, обязанные доставлять союзному флоту продовольствие, бездействовали, и на судах остро чувствовался недостаток в съестных припасах; вследствие скудного питания и трудных работ среди команд начались тяжёлые заболевания.

Настроение населения с прибытием албанцев, всячески притеснявших и грабивших их, несмотря на противодействие со стороны русских, переменилось настолько, что стало заметно даже охлаждение к самому Ушакову. А между тем совсем ещё недавно он писал императору: «Жители острова Корфу к нам, или вернее. ко мне преданы и будут со мною действовать против французов». Теперь же население подчас просто отказывалось помогать русским. ^

Ушакову пришлось отказаться и от мысли овладеть предварительно островом В и до. «Я желал, – сообщал он Павлу в сеоедине декабря 1798 г.,—иаипервее взять штурмом укреплённый многими батареями остров Видо, но почёл необходимой надобностью оставить сиый на время, чтобы обратить солдатскую команду для защищеотия жителей от нападения французов, к пресечению грабежа и заготовления провианту в крепость». ³⁴

В таких обстоятельствах среди командного состава начали было поговаривать о том, что нс лучше ли будет прекратить блокаду острова до тёплого времени. Но адмирал тотчас же пресок -подобные рассуждения. Он понимал, что прекращение блокады пойдёт на пользу только неприятелю, который за зиму успеет получить подкрепления из Италии. Несмотря на многочисленные трудности, Ушаков неуклонно шёл намеченным им путём, ни минуты не сомневаясь в стойкости н преданности своих матросов и солдат; только твёрдая воля Ушакова и уверенность <в полном повиновении подчинённых могли устоять против тяжких испытаний. И действительно, вера в русского человека, в его самоотверженность и преданность долгу, как всегда, не обманула его. «Наши служители, – писал позднее, в марте 1799 г., Ушаков русскому послу в Константинополе Томаре, – от ревности своей и желая угодить мне, оказывали на батареях необыкновенную деятельность; они работали а дождь, в мокроту, в слякоть, или же обмороженными, в грязи, но всё терпеливо сносили и с великой ревностью старались».

А между тем эти доблестные соратники Ушакова, в течение многих недель страдая от холода и голода, не могли нз-за недостатка в снарядах даже обстреливать вражескую крепость. «Недостатки наши, – писал Ушаков в том же письме к Томаре, – бывшие при осаде Корфу, во всём были беспредельны, даже выстрелы пушечные необходимо было беречь для сильной ? « решительной атаки, по сему с прежних батарей всегда стре

лять я запрещал и не мог постоянно наносить желаемого вреда неприятелю». Нехватало также денег и продовольствия. «Офицеры и служители, – сообщал тогда же Ушаков, – за долгое время вовсе не получают жалованья к никакого– довольствия; по неимению припасов, невозможно приступить к исправлению кораблей, и прочие разные обстоятельства повергают меня в великое уныние, и даже в совершенную болезнь. Из всей древней истории не знаю я и не нахожу примеров, чтобы когда какой флот мог находиться в отдалённости без всяких снабжений и з такой кр-айности, в какой мы теперь находимся... Мы не желаем никакого награждения, лишь бы только служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больны и не умирали с голоду» ^!.

И всё-таки настроение русского флотоводца в эти столь тяжёлые месяцы было, по крайней мере внешне, ровное, твердое, уверенное. «Адмирал,—вспоминает в своих «Записках» Ме-такса, – гордясь усердием своих моряков, доставлял им все ³⁵

возможные случаи отличиться. Сам он действовал неусыпно, V показывал всегда одинаковое расположение духа: он был всегда весел—в трудах, как на отдыхе, между христиан и среди магометан, на батареях и в каюте своей; везде виден был откровенный, прямой и великодушный воин, хотя имел дело с искусным неприятелем, с непросвещёнными) союзниками и с коварными народами того края. Все подвиги его носили печать деятельности, усердия, твёрдости и правоты» ^35.

8. ВЗЯТИЕ КОРФУ И УСТРОЙСТВО РЕСПУБЛИКИ СЕМИ ОСТРОВОВ

В конце января 1799 г. к Корфу были стянуты почти все морские силы союзников, за исключением 2 русских фрегатов и 2 турецких корветов, посланных Ушаковым с разными .поручениями. Составилась эскадра из 12 линейных кораблей, 11 фрегатов и мелких судов. Приступили к прерванным нз-за холодов осадным работам. Соорудили «а холме Пантелеймона новую батарею, вооружённую корабельными и полевыми орудиями; первые должны были действовать по самой крепости, вторые – по укреплению Сан-Сальвадор. Вскоре построили ещё одну батарею. Эти батареи причиняли большой вред французам, пытавшимся делать,вылазки, всякий раз с большим для себя уроном.

В середине февраля обучение моряков действиям на суше и вообще все приготовления к завладению островом были закончены, и 18 февраля было назначено Ушаковым днём общего штурма. Предстояло сперва овладеть островам Видо, а потом штурмовать крепость на Корфу. План штурма, составленный Ушаковым, содержал тщательно разработанную организацию управления и взаимодействия атакующих сил флота и сухопутных войск. Равным образом Ушаков предусмотрел и такие подробности, как осадные лестницы, веревки, топоры, фашины, доски для перехода через рвы и гср. Моряк .распоряжался и действовал на суше, как опытный генерал.

Особым воззванием к местным жителям адмирал пригласил их принять участие в предстоящем решительном деле. Однако, предпдлагая, что действия союзников будут неудачны, почти никто из населения не явился. Союзные албанцы, ссылаясь на своё неумение штурмовать морские крепости, просто отказались брать остров Видо. Разгневанный Ушаков велел сказать им через переводчика: «Ну и ступайте все на ту гору при нашей се– ³⁶

верной батарее и оттуда, сложа руки, смотрите, как я «а ваших глазах возьму остров Видо и все его грозные батареи».

На рассвете 18 февраля 1799 г. «а флагманском корабле союзной эскадры «Св. Павел» взвился сигнал, возвещавший общее наступление. Тотчас -же фрегаты и мелкие суда снялись с якоря и двинулись к острову Видо, громя ураганным огнем береговые батареи, сметая траншеи и окопы; становясь на якорь на расстоянии картечного выстрела, они разворачивались бортом к берегу. За передовой линией шёл весь остальной флот и, согласно диспозиции, становился против заранее намеченных на островке батарей. Один корабль и два фрегата, по приказу адмирала, предусмотревшего решительно все, держались под парусами против мыса Дезидеро, огнём своих орудий не позволяя французам послать подкрепление с Корфу на Видо.

Следует отмстить при этом, что вся тяжесть борьбы с противником выпала на долю русских кораблей. «Турецкие корабли и фрегаты, – донооил Ушаков, – все были позади нас и не близко к острову; если они и стреляли на оный, то через нас, и два ядра в бок моего корабля посадили с противоположной стороны...»

Когда в 11 часов огонь неприятеля ослабел, был высажен десант общей численностью в 2 169 человек (две трети его составляли 'русокие). Французы, бросив батареи, бежали внутрь острова.

«Храбрые войска наши, – доносил после боя адмирал,– вспомоществуемые турецкими, так сказать, мгновенно бросились во все места острова, и неприятель повсюду «был разбит и побеждён... Из бывших© сие аремя на острове до восьми сот французов едва успели только немногие на (Гребных судах возвратиться к крепости». К двум часам дня на Видо уже взвился русский флаг. Комендант острова бригадный генерал Пнвроц, 20 офицеров и 402 нижних чина были взяты в плен.

Вслед за этим с судов союзной эскадры на Корфу высадился десант для подкрепления войск, уже штурмовавших главную крепость со стороны укреплений Сан-Сальвадора и Св. Авраама. Французы оказали стойкое сопротивление, но под неудержимым натиском русских бойцов вынуждены были отступить во внутреннюю крепость.

Взятие острова Видо и передовых укреплений Корфу решило судьбу этой твердыни. Убедившись в «том самоотвержении, с хамим осаждающие готовы были возобновить нападение», противник понял, что дальнейшее сопропгвленне бесполезно. Вечером того же дня генерал Шабо предложил Ушакову вступить о переговоры о перемирии. «Я всегда на приятные договоры

согласен», – иронически-любезно ответил адмирал, и на следующий день была подписана капитуляция о сдаче острова Корфу с его дотоле неприступной крепостью. В плен сдалось около 3 тысяч человек гарнизона, в том числе 4 генерала. Русские получили богатые трофеи: 636 орудий, 5 с половиной тысяч ружей с боеприпасами, провиант (до 10 тысяч пудов) и 24 судна разной величины

Согласно условиям капитуляции, весь гарнизон по выходе из крепости выстроился во фронт «и положил оружие и знамёна перед строем победителей. Французы обязывались в течение полутора лет не участвовать в военных действиях против России и её союзников. Вообще же условия капитуляции были почетны для французов: генералам и офицерам возвратили их шпаги, за что они были крайне признательны Ушакову,

Значезше новой победы Ушакова четко определил Суворов, слова которого_ адмирал считал большой для себя наградой. Получив известие о взятии Корфу, великий полководец, никогда не склонный к лёгким похвалам, с восторгом воскликнул: «Великий Пётр наш жив! Что он, по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнёс, а именно: Природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет,– то и теперь мы видим. Ура русскому флоту!.. Зачем не был я при Корфу, хотя «мичманом?»

При недостаточном количестве осадных орудий, снарядов, сухопутного десанта, продовольствия, одежды, обуви и ненадежности союзных недисциплинированных войск покорение Ушаковым острова Корфу действительно было выдающимся подвигом. Это должен был признать и знаменитый Нельсон, писавший русскому флотоводцу: «От всей души поздравляю ваше превосходительство со взятием Корфу и могу уверить вас, что слава оружия верного союзника столь же дорога мне, как и слаза моего государя».

Были тогда получены Ушаковым «поздравления и от других лиц. Посланник Томара доносил Павлу из Константинополя: «Взятие крепости на острове Кор’фу произвело несказанное З'дозольствие в публике, тем более что многие из министров турецких з последнее время открыто (Говорили, что крепость без надлежащей осады и обыкновенно употребляемых при атаке средств взята быть не может». ³⁷

Император прислал победителю патент на чин полного адмирала, Фердинанд IV, король Неаполитанский,—ленту св. Януа-рия, султан Селим – алмазное перо на шляпу (челенгу) (по обычаю Порты —высшая награда), две табакерки с бриллиантами и соболью шубу «за храбрость, искусство и деятельное исполнение высочайших повелений», как сказано в фирмане (указе), и 3 500 турецких червонцев «в награду офицерам и рядовому составу русской эскадры.

Население Ионических островов выражало Ушакову и русским морякам свою 'глубокую симпатию и благодарность.

К Ушакову являлись депутации от сената и народа. Каждый из островов сделал Ушакову какое-либо почётное подношение. От столицы Корфу адмиралу преподнесли осыпанную бриллиантами золотую шпагу с надписью: «Корфу – освободителю своему Ушакову»; от острова Кефалония – золотую медаль с портретом Ушакова; от Занте был поднесён серебряный золоченый щит с изображением островов и золотая шпага; от Итаки – золотая медаль и т. д.

Надписи на этих подношениях в (разных словах говорили об одном и том же: «Победителю нашему Ушакову», «Мужественный освободитель Итаки», «Остров Занте приносит мужественному 1И храброму главному предводителю морских сил адмиралу Ушакову в знак благодарности к своему спасителю и победителю, исторгшему сей остров от беззаконного тиранского ига» и т. д.

После взятия Корфу операции «русско-турецкого флота в восточных водах Средиземного моря «были почти закончены, и Ушаков приступил к введению на островах нового государственного порядка.

«Задача, выпавшая Ушакову по организации управления на Ионичеоких островах,–замечает Н. Д. Каллистов,—была очень сложной и трудной; и быстрота и лёгкость, с какою он справился с ней, заставляют признать в нём выдающегося государственного человека» *. Ушаков создал на Ионических островах республику, считая, что эта форма управления предоставит известную самостоятельность вновь возникшему миниатюрному государству. При этом он сумел прекратить завязавшуюся было внутреннюю борьбу между дворянсктгн партиями Архипелага и оградил, что особенно следует отметить, права других сословий от порабощения их дворянством. Вся эта сложная работа была проведена под непосредственным наблюдением Ушакова, причём множество основных актов учреждае– ³⁸

•мой республики и даже присяга для депутатов были написаны лично.нм самим^38.

Сложность работы увеличивалась ещё тем обстоятельством, что у адмирала не было даже сколько-нибудь приличной канцелярии, как это видно, между прочим, из его письма к вице-президенту Адмиралтейств-коллегии адмиралу Кушелёву. «При теперешних обстоятельствах,—писал Ушаков в марте 1799 г.,– да и всегда дел столь много, что если бы со мною десять писцов было, не успели бы всего исполнить. Я никого таковых не имею, кто бы мог писать, выслушавши от меня только содержание, и потому затруднен и измучен бесподобно, так что, теряя последние силы, третий день совсем почти болен... В письменных делах обуза пренесносная; она отягощает меня до бесконечности и отводит от исполнения других важных дел... Но к письмоводству времени мне совсем не достает, да и столько им отягощён, что жизни моей не рад».

Наряду с устройством управления Республики семи островов Ушаков, само собой разумеется, не забывал о делах и положении своих славных соратников, подвигами которых и была создана новая республика. «Личное внимание адмирала, – говорит Метахса, – обращено было особенно на гошпиталн: больные и раненые, до того находившиеся в порте Гувнно, были все немедленно переведены в главный гошпиталь в Корфу; дежурство учреждено из капитанов по старшинству и порядок заведён строгий. Постели содержимы были с крайнею чистотою, и больные, при необыкновенном присмотре, снабжены были как нужными лекарствами, так и лучшею пищею... Адмирал (почти ежедневно посещал гошпиталн, входил во все подробности продовольствия и пользования [т. е. лечения] и, расспрашивая больных о нуждах их, часто с чувством нежного отца говорил раненым; «Вы сделали, ребята, своё дело, теперь я исполняю долг свой» ^{39 40}.

Наряду с этим Ушакову приходилось думать и о том, чтобы быть готовым на случай возобновления военных действий, на этот раз не против французов, а против союзника. Али-иаша «е мог равнодушно смотреть на результаты русских побед и захваченные трофеи; он желал получить значительную часть трофеев победителей ,и готов был на измену. «Аличпаша хочет быть с нами участником во взятии крепости Корфы,—писал Ушаков Томаре в марте 1799 г.,—не выводит своих войск отсюда и на-

днях... прислал ещё до 300 албанцев и намеревается всё, что есть взятое ев крепости* и в городе, делить со мною товариществом. Если бы он прислал к нам своего сына и с ним 6 или 7 тысяч войска, то я хотел бы его сделать участником, в чем ему и обещал ^{41; но он от присылки войска отказался и требовал от Блистательной Порты позволения брать Корфу ему самому, для чего полагал необходимым иметь нс менее 23 тысяч войска... Я его к разделу от занятия им обще с нами крепости не принимаю... Говорят, что он намерен ввести сюда десять тысяч войска; если он предпримет такую дерзость, я почту за бунт против-Блистательной Порты <и против нас и прикажу военным судам нашим топить все его суда, на которых войско его переправляться будет, если и он сам с «им будет».}

Таково было непреклонное решение русского адмирала. По первому его сигналу русские суда должны были начать новые военные действия. А между тем, судя по донесению самого же Ушакова адмиралу^ Кушелёву, материальное состояние русской эскадры тогда было совсем печальное.

«Из эокадры -мне вверенной, – писал Ушаков в мае 1799 г.,– половина кораблей и большая часть фрегатов имеет великую течь; с некоторых кораблей, особенно с «Богоявления», «Троицы» и с некоторых фрегатов, верхняя обшивка спадывает; обшивные доски иногда выплывают из-под них наверх, а сие оттого, что обшиты они были дурно и обшивка креплена тонкими гвоздями. Гвозди так соржавели и истлели... и когда раскалывают доску, чтобы её вынуть, то все гвозди, какие в ней есть» рассыпаются... Корабли «Богоявление», «Троица», «Магдалина», «Св. Пётр» требуют непременного исправления килеза-нием; также фрегаты «Навархия», «Казанская», «Сошествие сз. духа» и «Николай» необходимо надобно килевать, а здесь к килеван и ю ни смолы, ни гарпиусу, ни серы горючей, ни гвоздей, ни железа, ни пеньки, ни лесу на бимсы, словом сказать, ничего нет. Стараюсь и по возможности что только удобно исправлять* но по совершенному во всём неимуществу ничего существенного сделать не можно. Всю зиму были мы в движении, блокируя крепости « остерегая Венецианский залив от высадки десанта... При всём нашем теперешнем состоянии, паруса на многих судах ветхи; такелаж во многом числе в худости и требует перемены, и ничего здесь нет... Во всём крайний недостаток, но с ним по сие время я еще по возможности успеваю. Теперь, как с этими кораблями и фрегатами отсюда выйти, ежели обстоятельства