Текст книги "Адмирал Ушаков"

Автор книги: Владимир Снегирев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Но главной заслугой Потёмкина перед родиной было создание Черноморского флота. В 1783 г. в Херсоне был спущен первый черноморский «корабль «Слава Екатерины» (66-пушечный) и в 1785 г. – первый большой 5СГпушечный фрегат «Георгий Победоносец», после чего началось непрерывное пополнение молодого флота боевыми судами. В 1784 г. первая небольшая эскадра под командой капитана Войновича вышла из Днепровского лимана и после крейсерства около берегов Крымского полуострова осенью вошла на зимнюю стоянку в ногаоустроен-ный Севастопольский порт. В следующем году был окончательно утверждён первый штат Черноморского флота, по которому положено было иметь 12 линейных кораблей, 20 больших фрегатов и 23 мелких судна с общим числом 13 500 человек команды.

Большое число кораблей требовало и соответствующего личного состава, в связи с чем в середине 1783 г. из Петербурга в Херсон прибыли первые морские команды для семи кораблей и фрегатов. В числе многих офицеров, переведённых тогда из Балтийского флота на юг, был и Ушаков. Адмиралтейств-кол-легия распорядилась для нужд кораблестроения высылать рабочих из внутренних губерний, строительный материал из Белоруссии, Польши, Воронежа; железо с сибирских заводов доставлялось через Таганрог. Строительство шло успешно, но как раз к приезду Ушакова совсем было приостановилось.

Ушаков с (новыми пополнениями прибыл в Херсон в очень трудное время. В Херсоне м его окрестностях свирепствовала чума, занесенная из Крыма. Чтобы приостановить распространение губительной заразы, повсюду жгли кучи навоза, в дыму которого окуривались люди. Но это едва ли помогало, эпидемия усиливалась, больные «• умершие насчитывались многими сотнями. Создалось такое положение, что кораблестроению грозил неминуемый срыв.

В этой-то трудной обстановке Ушаков <и проявил свои незаурядные организаторские способности. Немедленно же по приезде в Херсон он энергично приступил к -борьбе с эпидемией. Начал он с того, что прежде всего разместил команду своего будущего корабля отдельным лагерем в палатках, в степи. Затем принял самые решительные меры для отделения больных от здоровых. С этой целью в стороне от лагеря был устроен небольшой лазарет и одиночные карантинные палатки. Захворавшего немедленно отправляли в лазарет, всех живших с ним в одной палатке или близко общавшихся с ним – в харантнн-иые палатки, а их палатку, белье и прочее сжигали. Ушаков строго следил и за соблюдением санитарных условий: матросы мылись как можно чаще, стирали бельё, проветривали и окуривали его вместе с верхним платьем. Чтобы избежать занесения заразы со стороны, Ушаков не допускал в лагерь никого из посторонних. Свои люди, возвращавшиеся с работ, должны были точно указать, где и сколько времени они провели и в чём состояли их занятия. Трудно было в тогдашних условиях сделать больше, да этого и не потребовалось: благодаря решительным мероприятиям'Ушакова страшная эпидемия не получила распространения в его команде и очень быстро прекратилась.

Деятельность Ушакова, инициатива которого ставилась в пратер другим командирам, была особо отмечена и вознаграждена. За «ревностную и успешную борьбу с чумной заразой» он^ по ходатайству президента Адмиралтейств-коллегин Чернышёва, получил незадолго перед тем учрежденный орден Владимира 4-й степени и сверх этого письменную благодарность от коллегии.

Тогда же Ушаков был произведён в капитаны 1 -го ранга. Такое быстрое .производство (через два года после производства в предыдущий чин) свидетельствует о том, что Ушаков был на очень хорошем счету у высшего начальства. В том же 1784 г. он получил в командование только что спущенный на воду бб-пушечный корабль «Св. Павел», на котором о.ч крейсировал летом ® составе эскадры капитана 1-го ранга Войновича.

1785 год является важной датой а биографии Ушакова. В этом году Потёмкин, уже оценивший по заслугам Ушакова» •поручил ему совместно с Войновичем устройство новосоздавае-мого флота и обучение его личного состава.

Что касается Ушакова, то лучшего выбора не -могло и быть. Офицеры и матросы, прошедшие «ушаковскую школу», смело* могли поспорить с английскими моряками, считавшимися тогда лучшими в мире. Ушаков придавал огромное значение планомерному, методическому обучению рядового состава. По его требованию, выполнение которого постоянно им проверялось» новичков сначала знакомили с корабельным уставом и со всеми основами корабельной службы.

• «Рекомендую командующим, – писал в своих наставлениях Ушаков, – приучать служителей [т. е. матросов] к скорым беганьям по снастям при креплении и отдаче парусов, также для моциону через салинг; отдачу и прибавку парусов делать с отменной скоростью, поднимать и опущать их, осаживать шкоты и галсы¹ за один раз и сие повторять многократно до тех пор» пока люди совершенно приучены будут».

Таким способом новобранцы знакомились с необходимыми в корабельном обиходе приёмами, требующими сноровки, предусмотрительности и ловкости. По мере подготовленности (новичков переводили на шлюпочные учения, где они приучались ставить рангоут ^{10 11}, грести, ставить паруса, менять галс и пр. В -обстановке суровой, но разумной требовательности «школы Ушакова» молодые моряки, одинаково и командного и рядового состава, приобретали расторопность, морскую сноровку, привыкали к должной дисциплине, необходгёмой в военном быту.

Внимательно следя за повышением практических знаний» Ушаков требовал и от офицеров точности и быстроты действий. Приучая всех своих подчинённых «к скорому и .красивому управлению всякого дела», Ушаков стремился, чтобы его исполняли «разом, словом сказать, мгновенно, а не промедлителыю». Большое значение придавал Ушаков дисциплине, без которой» как он говорил, «обойтись никак нельзя и никакой пользы в де-•лах быть не может». Но требуемая им дисциплина в отношении матросов не имела ничего общего с муштрой, -превращавшей человека в автомат. Матросы Ушакова сознательно относились к своему служебному долгу, к тому делу защиты родины, к которому они были призваны. Ушаков умел добиться от каждого моряка, будь то матрос или командир корабля, точного знания своих обязанностей и умения исполнять их в любых условиях. Лучшей школой для личного состава, лучшей его подготовкой, целью которой «было достижение наиболее высокого боевого •уровня кораблей и команды, Ушаков считал плавание.

Летом 1787 -г. Екатерина предприняла путешествие на юг для обозрения Новороссии и. Крыма.

22 мая 1787 г. на Севастопольском рейде был устроен смстр -новорождённого флота, состоявшего из 3 линейных кораблей, 3 бомбардирских кораблей, 12 фрегатов, 2 брандеров и 26 судов 2– и З-мачтовъгх, пришедших из Архипелага. Екатерина осталась очень довольна состоянием Черноморского флота.

После смотра последовали награды, повышения в «рангах». Потёмкин получил титул Таврического «за подвиги, которыми совершено присоединение Тавриды к Российской империи»; Войнович был произведён в контр-адмиралы; Ушаков, лично представлявшийся императрице, получил чин капитана бригадирского ранга. ,

4. ВТОРАЯ РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1787—1791 гг. «ГЕНЕРАЛЬНАЯ БАТАЛИЯ»

.Получив в результате войны 1768—1774 гг. выход в Чёрное море «• присоединив Крьгм, русское правительство должно было принять меры к тому, чтобы обезопасить свои новые приобретения и закрепить их за собой. Обе стороны отчётливо представляли» себе, что дальнейшая борьба неизбежна, так как Турция– не могла примириться с условиями Кучук-Кайиард:кин-ского мира и потерей Крыма.

Начатая русским правительством усиленная работа по укреплению Крыма и Черноморского побережья, • строительство флота и сооружение крепостей ускорили войну с Турцией. В 1787 г. Турция объявила войну России.

Войну России пришлось вести в очень трудной обстановке, так как вскоре она была вовлечена в войну и на севере, против Швеции.

В 1788 г., воспользовавшись уходом русской армии на борьбу с Турцией, Швеция сделала попытку отнять у России побережье Балтийского моря. Однако все попытки шведов прорваться к Петербургу потерпели полную неудачу, п в 1790 г. война закончилась заключением мира, по которому оба государства сохранили прежние границы.

Вторая война с Турцией фактически началась 21 августа 1787 г. неожиданным нападением эскадры противника на наш фрегат «Скорый» и бот «Битюг», стоявшие на брандвахте в

Днепровском лимане, около Кинбурна, принадлежавшего России. В этот момент русские морские силы на .Чёрном море были разделены между двумя базами: Севастополем, где находилась эскадра Войновича, и Днепровским лиманом – местом стоянки эскадры контр-адмирала Мордвинова, начальника Черноморского флота и портов. Сверх этого несколько больших судов спешно достраивались на херсонской верфи.

План Турции, сосредоточившей свою эскадру у крепости Очаков, в основном сводился к тому, чтобы, загородив выход из лимана, не допустить соединения наших эскадр и таким образом , разбить Черноморский флот по– частям. Далее, султанскому флоту было предназначено произвести нападение на Херсон, уничтожить там военно-морскую базу и, овладев морем, захватить Крым при помощи большого десанта. Привести и исполнение этот широкий план должен был капудан-паша (комак-.дующнй флотом) Эоки-Гассан, титуловавшийся Эль-Гази; это был самый почётный, равный «императорскому, титул, дававшийся только знаменитым полководцам.

Командование русскими сухопутными силами было поручено ■фельдмаршалу Румянцеву и Потёмкину. Недостаточная подготовленность к войне, медлительность Австрии, ненадёжного союзника России, наконец то обстоятельство, что Румянцев и Потёмкин имели различные планы действий, привели к тому, •что вначале сухопутным армиям было предписано только охра–нять наши южные пределы, флоту же, напротив, предстояло .действовать наступательно. -

Потёмкин, крайне беспокоясь за участь Крыма, наиболее уязвимого места наших черноморских владений, писал Войновичу ещё в самом начале войны следующее: «Подтверждаю вам собрать все корабли и фрегаты и стараться произвести дело, ожидаемое от храбрости и мужества вашего и подчинённых «ваших... Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало, хотя б всем пропасть».

Письмо датировано 24 августа, а неделю спустя Войнович, •наскоро изготовив все крупные суда своей эскадры (3 корабля и 7 фрегатов), вышел в море на поиски неприятеля по направлению к турецким беоегам. Авангардным отрядом эскадры командовал Ушаков. Крейсерство было до крайности неудачное. Страшный шторм, жестоко потрепав эскадру около мыса Ка-лиакрия рассеял её. Флагманский корабль «Слава Екатерины» потерял три мачты, фрегат «Крым» пропал без вести со геем экипажем, корабль «Мария Магдалина» без мачт и руля, ^{12 занесенный в Босфор, был -взят в плен турками, «Св. Павел»,, на котором был Ушаков, несколько дней носился -по морю и едва, не погиб. «Все остальные суда эскадры тоже были сильно повреждены. Эскадра Войновича с трудом вернулась в Севастополь., не встретив неприятеля *.}

|Не могло быть и речи о нападении на турецкий флот впредь до приведения в порядок наших судов, и Потёмкин пришёл в отчаяние, как это явствует из его письма к Екатерине.

«Матушка «государыня! Я стал несчастлив,—писал Потёмкин императрице, – при всех мерах возможных, мною предпри-смлемых, всё идёт навыворот. Флот севастопольский разбит бурею.; остаток его в Севастополе, корабли и большие фрегаты пропали. Бог бьёт, а нс турки. Я при моей болезни поражён до крайности; нет «и ума, ни духу».

Опасения Потёмкина за Крым, однако, не оправдались. Эски-Гассан, несмотря на всю свою опытность, пропустил нужный момент. Пользуясь ослаблением севастопольского флота, он направил озой удар на Херсон.-В конце августа 1787 г. ка-пудан-паша, подкрепляемый очаковским гарнизоном, предпринял штурм Кюнбурнской крепости, но благодаря совместным действиям Суворова и ливанской эскадры всякий раз терпел неудачу. 'В начале ноября турецкий флот покинул Очаковский рейд. Зима приостановила военные действия до следующей весны. Стратегической задачей русской армии в ка^гпанию 1788 г. было взятие сильно укреплённого Очакова. Являясь маневренной базой турецкого линейного флота, Очаков закрывал выход русским кораблям из днепро-бугского лимана в море и преграждал русской армии путь по -побережью к Дунаю.

С июня 1788 г. у Очакова начались морские сражения, в которых -многочисленный турецкий флот громил с берега наши-батареи, устроенные Суворовым на Кинбурнской косе. В течение июня произошло четыре морских боя, но все попытки капу-дан-паиги форсировать лиман« захватить Херсон остались бесплодными. 18 июня, потеряв 11 судов и около 8 тысяч убитыми и ранеными, турецкий парусный флот ушёл в море, а его большая гребная флотилия, прижатая к Очакову, была уничтожена 1 июля.

Несмотря на это, флот капудан-иашн все ещё представлял немалую силу. Получив новые подкрепления, он мог возобновить свои действия против лимана пли высадить десант в Крыму, а потому Потёмкин настойчиво требовал от Войновича как ^{13 можно скорее выйти (в море. Но медлительный и нерешительный Войнович исполнил это требование с запозданием.}

Турецкий адмирал после ряда неудач под Очаковом ушёл к Босфору и получил там очень оильные подкрепления. Оставив на этот раз мысль о нападении на Херсон, Эски-Гассан сам вышел на поиски русской эскадры, полатая, что в открытом море все преимущества будут на его стороне. Противники встретились на рассвете 3 июля 1788 г. около острова Фидониси, где и произошло сражение, ® котором Ушаков ярко проявил свои выдающиеся дарования флотоводца.

Ушаков обладал исключительным талантом флотоводца, поражавшим современников оригинальностью и новизной тактических приёмов и всегда отвечавшим требованиям момента. Тактические приемы ведения морского -боя, перенятые в то время у англичан, страдали шаблонностью и рутиной. Всё искусство тогдашних флотоводцев по существу сводилось к достижению двух целей: выигрышу ветра и расположению своих кораблей таким образом, чтобы против каждого неприятельского корабля действовал определённый корабль своей линии. Бой вёлся в линии, откуда и произошло название «линейный корабль». Эскадренный бой преимущественно состоял в «артиллерийской дуэли» двух флотов, двигавшихся в кильватерных колоннах параллельно друг другу на определённом расстоянии. В результате таких приёмов морские сражения из-за связанности действий отдельных командиров в конечном счёте отличались обычно нерешительностью.

Но Ушаков, подобно Суворову «-а суше, был новатором в деле морского боя. Для него не прошли даром уроки первой войны с Ту-рцией. Ушаков на основании опыта осудил шаблонные приёмы боя н совершенно отказался от них. Все бои Ушакова характеризуются стремлением сосредоточить свои силы в решительном месте и в первые же моменты боевого столкновения. Точно так же поступали великие полководцы Суворов и Наполеон. Ушаков, сумевший преодолеть рутину старых приемов, -выработал свои тактические приёмы. К числу их принадлежал, например, сокрушительный удар по флагманским кораблям противника, что имело особое значение в сражениях с турками: турки деожались стойко лишь до тех пор, пока держались их адмиоалы. При глубоком понимании общих основ ведения войны Ушаков применял свои способы атаки, сосбргзуясь с общей обстановкой и свойствами поотивника. Возможность проявить свой талант в полной мере Ушаков получил несколько позднее, когда достиг самостоятельного командования; в настоящем же случае его в значительной мере связывал нерешительный Войнович. Однако, несмотря на это, уже в сражения при Фидониси чётко выявились новые методы Ушакова и его блестящие качества флотоводца.

Турецкий флот при Фидониси в два с половиной .раза превосходил числом кораблей и артиллерией севастопольскую эскадру. Такое неравенство сил, очевидно, сильно обескураживало Войновича. Но если сам Войнович был смущён, то дух на севастопольской эскадре был превосходный: сё команды действительно рвались в бой.

Эскадра Войновича, состоящая из 12 крупных и 24 мелких судов, шла (параллельным с противником курсом и оперва заняла выжидательное положение, чтобы выяснить способ нападения турок. Вскоре было установлено, что капудан-лаша намерен, окружив «ашу эскадру, атаковать её авангард, шедший под командой Ушакова. Как только это выяснилось, Ушаков немедленно же приказал передним фрегатам, выйдя вперед, обойти авангард турецкого флота, чтобы поставить его в два огня. Благодаря этому план окружения нашей эскадры, задуманный ка-пудан-пашой, не удался, ибо противник сам был принуждён придержаться к ветру, чтобы не дать себя обойти. Флоты сблизились, начался бой, руководство которым само собой всецело перешло к Ушакову.

Нисколько не заботясь о сохранении точного строя, Ушаков, выждав, когда турецкий флот опять двинется на него, бросился на врага, имея против каждого своего судна по три-четыре корабля противника. Сражение разгоралось по всей линии. Русские команды, прошедшие ушаковскую школу, были превосходно обучены; получив строгое приказание стрелять только прицельно, они разряжали свои борты с необычайным искусством . Таким образом, неравенство в численности с лихвой компенсировалось силой огня русских кораблей и его меткостью.

Смелые и удачные действия русского авангарда, за которым следовал остальной флот, предрешили исход сражения. Турецкие корабли, сильно пострадав от огня, один за другим поворачивали на другой галс и выходили за линию. Тщетно капу дан-паша осыпал ядрами отступающих, требовал их возвращения на свои места—это внесло в неприятельскую линию ещё большее расстройство. Воодушевление русских моряков п сила огня русских кораблей дошли до крайних пределов. В этот-то момент Ушаков вступил в бой непосредственно с адмиральским кораблем. После упорного сопротивления корабль Эски-Гассана с повреждённой бизань-мачтой и рулём тоже вышел из линии и этим как бы подал сигнал к общему бегству. Победа была полная.'

Вот что сам Ушаков» как всегда скромный, писал по этому поводу: «По продолжении пяти часов жестокого боя неприятель весьма разбит; три корабля и многие другие Защитою всего их флота едва спасены от наших рук и никак бы увести их не могли,

. да я прочие подверглись бы неминуемому .разбитию от нашего флота, если бы не укрыла их из нашего виду темнота ночная, при которой все они спаслись бегством, но не знаю, куды путь свои вэяти: в Синоп или к Румельским берегам^{14. Наш урон невелик: убитых .разных чинов 29 и раненых 68 человек, а на неприятельском флоте урону должно быть чрезвычайному».}

Но эта первая одержанная Ушаковым блестящая победа – по его выражению, «генеральная баталия» —принесла вместе с тем большие неприятности победителю.

Действия передовых фрегатов заслужили полное одобрение Ушакова, и в своём рапорте Войновичу он прооил представить трёх офицеров к награждению орденом Георгия. Просил он также наград и для офицеров и матросов своего корабля «Св.

Павел», потому что, писал он: «Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей; они стреляли в неприятельские корабли не часто и с такою сноровкою, что казалось, каждый учится .

стрелять по цели... Прошу наградить команду, ибо всякая цх ко

мне доверенность совершает мок успехи; равно и в прошедшую кампанию одна только их ко мне доверенность спасла мой ко– 4? рабль от потопа, когда штормам носило его по морю...»

В этом рапорте весьма показательно то, что Ушаков не только не приписывал успеха сражения лично себе, но, объясняя его

мужественным поведением своих подчиненных, ни слова не ска– }

зал о своих действительных заслугах.

Тотчас же после сражения Войнович писал Ушакову: «Поздравляю тебя, батюшка Фёдор Фёдорович; сего числа поступил весьма храбро; дал ты Капитану Паше порядочный ужин. Мне всё видно было».

Это, однако, не помешало ему теперь ответить Ушакову дерзким письмом. Все обстоятельства боя, так объективно изложенные Ушаковым, ясно говорили о том, кто именно являлся виновником выигранной «баталии». Но Войнович, страх которого перед грозным капудан-пашой уже прошёл, желал приписать всю честь, славной победы себе и в этом смысле составил своё донесение Потёмкину. Больше того, извратив в реляции действительный ход боя, он не представил указанных Ушаковым лиц к наградам и обошёл молчанием самого Ушакова.

Возмущённый Ушаков в свою очередь подал главнокоман-дующему (рапорт с приложением нескольких записок Войновича. Этот материал достаточно освещал истинное положение дел и враждебное отношение Войновича к Ушакову. «С начала нашего знакомства, – заявлял в своём донесении от 11 июля 1788 г. Ушаков,—когда были ещё полковниками и оба под командою других, восчувствовал он (Войнович. – В. С.) некоторую отменную ко мне ненависть; все дела, за которые я иногда был похвален, не знаю причины отчего, отменно его беспокоят». Ушаков, в правдивости которого, конечно, не приходится сомневаться, указывал дальше на то, что Войнович свою реляцию о сражении «составил по собственным своим мыслям, не соображаясь с рапортами начальников эскадр», что он, будучи недоволен его, Ушакова, рапортом, преуменьшил действительное число неприятельских кораблей, принимавших участие в сражении, скрыл замечательные действия наших передовых судов и «реляциею своею,—продолжал Ушаков, – хотел отнять у нас честь и славу, которую отменным случаем заслужили. Вот, ваша светлость, вся важная причина и величайшая моя вина, если она так почтена быть может». В заключение Ушаков просил, как особой милости, увольнения от службы с пенсионом в размере полного жалованья, ибо он «пенсию кампаниями уже вдвое заслужил».

Но Потёмкин умел разбираться в делах и людях. Ответом на донесение Ушакова было отклонение его просьбы об отставке и награждение орденом Владимира 3-й степени. В своём донесении императрице о сражении при Фндониси Потёмкин назвал Ушакова «достойным, храбрым и искусным начальником».

Что касается Войновича, то, видя его малоспособностъ. неисполнительность и другие сомнительные качестза, Потёмкин вскоре же убрал его из Севастополя и перевёл в Херсон на место Мордвинова, отпущенного под каким-то благовидным предлогом в продолжительный отпуск. Начальником же севастопольского корабельного флота Потёмкин в 1790 г. назначил Ушакова, произведённого в этом году в контр-адмиралы.

Первая «генеральная баталия» на Чёрном море, выигранная Ушаковым, имела большое значение.

После победы Ушакова при Фидоннси турецкий Флот на Чёрном море уже не имел неоспоримого господства, и Крым не подвергался теперь непосредственной опасности от высадки турецкого десанта.

Кампания закончилась взятием в декабре Очакова. Таким образом, главная цель кампании 1788 г. была достигнуто.

5. КЕРЧЬ, ТБНДРА, КАЛИАКРИЯ

Война, которую России с 1788 г. пришлось вести на два Фронта, затягивалась.

Кампания 1789 г. прошла без столкновений на море, несмотря на горячее желание Порты как можно скорее взять обратно Очаков. Эта мощная крепость имела огромное -стратегическое значение: обладание ею открывало дорогу для дальнейшего

продвижения русской армии по берегам Черного моря. Воспрепятствовать этому турецкий флот не мог, так как был настолько потрепан Ушаковым при Фидониси, что на приведение его в боевую готовность требовался немалый срок. Встречаться же без должной подготовки с «Ушак-пашой», как прозвали турки Ушакова, моряки султана не решались. К тому же существовала ещё и другая причина, препятствовавшая тогда энергичным действиям Турции на Чёрном море: хотя русской эскадре и не пришлось на этот раз действовать* в Средиземном море, но зато там удалось организовать широкие корсарские операции. Отряды греческих и славянских моряков, снабжаемые русским правительством средствами борьбы и деньгами, образовали две сильные корсарские эскадры. Все суда носили русский военный флаг, их команды числились на русской службе, получали соответствующие чины и жалованье. На этих смелых моряков, страстно мечтавших о свержении турецкого ига, бьгла возложена задача уничтожить морскую торговлю Турции и мешать подвозу продовольствия в Константинополь. В марте 1789 г. обе эскадры уже появились у входа в Дарданеллы и приступили к намеченным действиям. Их быстроходные суда, появляясь повсюду, где только можно было нанести ущерб морской торговле Турции, уничтожали торговые суда, разоряли порты. Корсары не избегали столкновений и с посылаемыми для их поимки военными отрядами, зачастую нанося поражение значительно сильнейшему противнику.

В связи с этим Порта принуждена была посылать для охраны своих средиземноморских берегов и островов значительные отряды судов, чем достигалось ослабление турецких сил на Норном море.

По-другому сложилась обстановка на сухопутном театре войны. В июле Суворов разбил турок при Фокшанах, а в сентябре одержал знаменитую победу при Рьгмнике, за которую получил титул графа Рымникского. В том же месяце был взят де-Рибасом Гаджи бей, затем Потёмкин занял Кишинев, Аккерман, а в ноябре были заняты Бендеры. Таким образом, рус-

ская армия, завладев почти всей Бессарабией, немного не дошла до Дуная и до его считавшейся неприступной крепости Измаил.

Кампания 1790 г. носила уже иной характер. Она отмечена энергичными и победоносными действиями нашего флота, во главе которого теперь стоял Ушаков. В марте 1790 г. Потёмкин отправил бездарного Войновича командовать Каспийской флотилией и одновременно, идя навстречу общему желанию, назначил Ушакова главным начальником Черноморского флота. Потемкин предоставил Ушакову полную свободу действий, и это давало последнему возможность применить в широких масштабах накопленный им боевой опыт.

Немедленно же по назначении на новую должность Ушаков приступил к упорядочению общей подготовки флота. Он начал с тщательного подбора командиров, зарекомендовавших себя своей деятельностью. Теперь их было уже достаточно, и иностранные офицеры в Черноморском флоте почти исчезли. Затем Ушаков приступил к приведению в порядок материальной части флота. За недостатком рабочих рук большую часть работы приходилось выполнять самим морякам. Но это не задерживало работ: влияние Ушакова оказывалось на всём, и недостаток рабочих рук возмещался (рвением и горячим соревнованием. Благодаря этому все суда севастопольской эскадры вышлл на рейд в полной боевой готовности ещё до наступления мая, после чего началась практика команд во всевозможных экзерцицйях (упражнениях).

Все это было очень своевременно, ибо приближались важные события. Турция деятельно (Готовилась к наступлению, к решительной экспедиции в Крым. Эски-Гассан был назначен сераскиром (главнокомандующим) турецких армии с непременным условием взять обратно Очаков, командование же флотом доверили– молодому Кучук-Гуссейну, товарищу детства и другу султана Селима III. С наступлением весны султанский флот должен был принять в разных местах Малоазийского побережья заранее приготовленные там войска и нтти с ними к Анапе с целью высадки.

Потемкин,’ вызвав Ушакова в свою ставку <в Яссах, поручил ему произвести разведку, чтобы убедиться в наличии на северных берегах Малой Азии десантных войск, а потом разрушить Анапу как промежуточную, очень важную базу неприятельской экспедиции. Взяв проведение этой операции лично на себя и выделив для крейсерства из состава своего флота наиболее сильные и быстроходные фрегаты, с придачей к ним крейсерских корсарских судов, Ушаков в середине мая вышел из Севастополя по направлению к северным берегам Малой Азии.

Русская эскадра состояла из трёх 50-<пушеч!ных кораблей, ■че'-тырёх 44ппушечных, одного «репетичного» (сигнального) к одиннадцати корсарских судов. Флагманским кораблём был корабль «Св. Александр Невский».

Русские корабли обошли вдоль всего Малоазийского побережья. Наводя повсюду панику, они уничтожали во множестве торговые суда ‘противника. Сам Ушаков с главным отрядом неожиданно появлялся в различных местах, нападая на укреплённые пункты, захватывая транспорты с продовольствием, бомбардируя порты и снимая планы турецких крепостей. Особенно болезненной для Турции была -бомбардировка Синопа под стенами которого в бухте укрылся турецкий флот, понёсший тогда очень большой урон от меткого огня русских артиллеристов.'

Не встречая более никаких отрядов вражеского флота, Ушаков от Малоазийского побережья пошёл к Анапе, которую жестоко разгромил орудийным огнём. Таким образом, Ушаков совершенно дезорганизовал оборону турецких берегов, расстроил .тыловые коммуникации неприятеля, уничтожив вместе с тем много судов и портовых укреплений. После трёхнедельного плавания эскадра в первых числах мая вернулась с призами в свою базу.

В рапорте Потёмкину Ушаков доносил, что крейсерская эскадра обошла всю восточную сторону Анатолии и берега Абхазии от Синопа до Анапы, по его образному выражению, «господствуя сильной рукой при оных».

«Это был, – .говорит Н. В. Новиков,—первый поход флота, образцово выполненный по правильно составленному плану, в основу которого была положена ясная военная мысль – проверить полученные секретные сведения о намерениях Турции на месте и уничтожить всё, что могло бы содействовать успешному выполнению замысла противника»^{15 16}.

Крейсерство Ушакова заставило султанский флот спешно закончить все приготовления и выйти в море для защиты своих берегов и осуществления задуманной экопедицин в Крым. В конце июня турецкий флот уже появился у кавказских берегов, откуда прошел х Керченскому проливу. Ушаков, заранее приняв надлежащие меры, занял выжидательное положение у мыса Таклы на крымском берегу Керченского пролива. В своём

распоряжении Ушаков имел 5 кораблей, 10 фрегатов и 17 мелких судов.

8 июля, как только флот Кучук-Гуссейиа, в два раза превосходивший «наш, показался на горизонте, эскадра Ушакова снялась с якоря и, выстроившись в ллюяию баталии, пошла на сближение. Капудан-паша, спускавшийся полным ветром ^{17 со стороны Бугаза, намеревался натравить свой удар на русский авангард, для чего и отрядил свои наиболее сильные корабли. Но атака не удалась благодаря искусным действиям бригадира Голен-кина, приведшего турецкие суда в сильное замешательство. На помощь им Кучук-Гуссейн двинул другие корабли. Тогда Ушаков, выделив овои более слабые фрегаты из линии на фланги, чтобы отвлечь на них внимание противника и тем разделить его силы, плотнее сомкнул корабли кордебаталии 18 и поспешил на поддержку своего авангарда. Завязался горячий бой.}

Русские суда, сократив дистанцию до минимума, буквально засыпали неприятеля картечью. Превосходство русской артиллерии, образцово поставленной Ушаковым, быстро сказалось. Сосредоточенный прицельный огонь картечи рвал паруса и снасти, засыпал вражеские палубы обломками мачт и рей.