Текст книги "Разборка по-русски"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 12

С целью обеспечения безопасности Жигана Геннадий Юрьевич поручил фирме «Феликс» установить за ним постоянное наблюдение. Сотрудники фирмы обязаны были негласно держать его постоянно в поле своего зрения и при возникновении опасности для жизни Жигана немедленно вмешаться, чтобы спасти его. При этом ведущие наблюдение за Жиганом оперативные работники обязаны были немедленно информировать о всех непредвиденных, связанных с Жиганом обстоятельствах не только руководство своей фирмы, но и непосредственно самого Голдобеева.

Сотрудники фирмы «Феликс», которые поочередно вели наблюдение за Барминым, не очень-то перетруждались, так как он, не имея в нужном количестве приличной зимней одежды, обуви, не имея еще друзей в банде Туляка, не имея в наличии больших сумм денег, чтобы тратить их с шиком в ресторане, все свое свободное время проводил у себя на квартире, просиживая часами у телеэкрана. Причин этого служащие фирмы не знали, но поведение Жигана и его график работы ими были изучены в совершенстве. Они ориентировочно знали, когда Жиган должен был выходить из дома, каков будет его маршрут, когда он должен был возвратиться с работы домой.

Передавая друг другу дежурства по наблюдению за Жиганом, сотрудники фирмы «Феликс» скучающе признавались друг другу, что чертовы «посиделки» им уже здорово наскучили.

Один из них, двадцатипятилетний парень, заступая на дежурство в пятницу и предвидя очередной томительный вечер выжидания, пригласил коротать с ним свободное время двадцатилетнюю подругу. Сидя в молочного цвета автомобиле «Жигули», они беспечно сочетали полезное с приятным. Однако им пришлось отвлечься друг от друга. Алексей, так звали сотрудника фирмы «Феликс», обратил внимание на то, что в двадцать два часа к дому, в котором жил Бармин, подкатил темного цвета «Москвич», в его салоне находились трое мужчин. Все они, покинув машину, вошли в дом, откуда через какое-то время вернулись с Барминым. Посадив его на заднее сиденье между двумя сопровождающими, они уехали. Алексею ничего не оставалось, как на своем автомобиле последовать за незваными визитерами. В результате такого преследования Алексей оказался в дачно-огородном товариществе «Садовод», где припарковал машину у чужого гаража, параллельно той улице, где остановился «Москвич», но только на одну клетку квартала ниже. Алексей, заглушив двигатель и выключив свет в машине, сказал девушке:

– Ты пока посиди здесь в машине, послушай музыку, а я смотаюсь в одно место.

Пройдя через двор дачного участка, он остановился около теплицы и сразу увидел интересующий его «Москвич», только рядом с ним стояла белая «Волга».

Несмотря на то что он изрядно замерз, Алексей так и не посмел покинуть свой пост, пока не увидел вышедших из дачного дома пятерых мужчин. Ему их нетрудно было рассмотреть в свете уличного электрического фонаря.

Мужчины, о чем-то накоротке переговорив между собой, рассевшись по машинам, уехали. К своему удивлению, он не увидел Бармина среди пятерых, что потребовало от него искать ответа на возникший вопрос: «Куда делся Бармин?».

Алексей вернулся к машине и по снежной колее подъехал к заинтересовавшему его дому. Подойдя к месту, где стояла ранее «Волга», он стал там исследовать следы на снегу. Было видно, как два следа обуви от колеи змеились к дому. Обратно к «Волге» также было два следа. От места, где ранее стоял «Москвич», на снегу к дому было четыре следа, а назад к нему вело лишь три. Удивленный таким открытием, но уверенный в правильности своего вывода, Алексей мог утверждать, что в настоящее время Бармин находится в закрытом доме.

Поняв, что любовь с девушкой придется отложить на другое время, он отвез подругу к ней домой, после чего поехал на швейную фабрику к своему бригадиру, которому доложил о результатах своей работы. Тот, несмотря на поздний час, позвонил домой Геннадию Юрьевичу, известив его обо всем, что видел Алексей.

Минут через тридцать после разговора с бригадиром Голдобеев-младший пришел из дома на проходную с ножовкой по металлу в руках. Голдобеев вместе с Алексеем и двумя вооруженными охотничьими ружьями рабочими, помогавшими фирме «Феликс» охранять фабрику, поехали в товарищество «Садовод» на машине Алексея. Там он повторно, но более подробно изложил сопровождавшим его лицам результаты своего наблюдения, показал на снегу следы своей обуви и заинтересовавшие его следы неизвестных лиц.

Перепилив ножовкой дужку замка на входной двери дачи, они проникли в нее.

– Если есть кто в доме, то отзовись, – возбужденно закричал Алексей, понимая, что если в доме никого не окажется, то ему неприятностей по службе не избежать.

Раздавшийся из подвала стук в дверные створки люка показал прибывшим, что они в доме не одни. Они отодвинули стол, подняли палас и только тогда обнаружили металлические створки люка. Рабочие фабрики, вытащив задвижку, открыли дверки в подвал, из которого медленно вылез Жиган. Увидев своих спасителей, он, не имея сил стоять от нервного напряжения, не поднимаясь на ноги, присел на пол, а потом лег, уткнувшись лицом в палас. По подергиванию плеч было понятно, что он беззвучно плачет.

Наклонившись к нему, бережно тронув Жигана за плечо, Голдобеев участливо произнес:

– Успокойтесь, Николай Сергеевич, ваши неприятности остались позади.

– Давайте-ка слаженно двигать отсюда, а то, не дай Бог, на нас наскочат сторожа «Садовода», от которых нам может здорово достаться на орехи, – осторожничая, предложил Алексей.

Они покинули поселок. По дороге на фабрику Голдобеев, сидя рядом с Жиганом, спросил у него:

– Что с тобой случилось, Николай Сергеевич? Как ты тут очутился?

– Ваши «кровные дружки» привезли меня сюда, чтобы заживо похоронить в бетонном склепе.

– Вот сволочи, их надо за это судить, – заявил пожилой рабочий фабрики.

– Сначала надо о них в милицию сообщить, – назидательно заметил его товарищ.

– Никакой милиции и никакого суда я не хочу, – тихо, но непреклонно заявил Жиган.

– Будет так, как скажешь, – заверил его Голдобеев.

Приехав на фабрику, отпустив свой почетный эскорт, Голдобеев вместе с Жиганом ушел к себе домой. Там Жиган, плотно поужинав, выпив стакан водки, откровенно рассказал Юрию Андреевичу и Геннадию о своем грехе перед ними, после чего поведал о своем последнем злоключении.

Выслушав его, Юрий Андреевич простил Жигана, а потом искренне заявил:

– Я этого Туляка «предоброго» засажу туда, куда Макар телят не гонял.

– Хоть он и порядочная сволочь, но я не хочу, чтобы его посадили из-за меня, – вновь попросил Голдобеева Жиган.

– Почему ты хочешь его выгородить? – удивился Юрий Андреевич.

– Он со мной поступил жестоко, но не измывался и не унижал. За это я ему благодарен.

– Его бандиты оставили в холоде-голоде умирать, а он еще им благодарен, – удивился Голдобеев-младший.

– Вам, Геннадий Юрьевич, нашего воровского закона не понять. Если его ментовка за что-то другое раскрутит, то я против такого финала возражать не буду, но потерпевшим быть в суде по его делу я не желаю и никогда не буду.

– Как тебе поступить с Туляком – твое дело, и мы в него не будем вмешиваться, – заверил Жигана Юрий Андреевич. – А пока поживи в нашем доме.

– Опять хотите, чтобы я жил у вас в доме захребетником? – недовольно поинтересовался Жиган.

– Ни в коем случае. У нас водитель с «вольво» уходит на пенсию. Я своего водителя с «Чайки» переведу на «вольво», а ты будешь водителем «Чайки», не возражаешь?

– О каком возражении может идти речь? – удивился Жиган. – Если вы мне доверяете, то я со всей душой.

– Ну, вот и договорились, – как ребенку, ласково улыбнулся ему Юрий Андреевич под одобрительные кивки своего сына, довольного решением отца.

Так у Жигана вновь появилась возможность жить по-новому. Который раз он начинал с нуля, и каждый раз судьба-злодейка заводила его в тупик. Как сложится его дальнейшая жизнь, он предугадать не мог, но был убежден, что хуже того, как он жил в последнее время, ему жить не придется.

У большинства людей нашей планеты горек напиток жизни, но трудно изменить свою судьбу и попасть в некий волшебный сад с райскими плодами. Иногда за все страдания и муки жизнь дарит человеку немного покоя и счастья, но все это надо выстрадать. К сожалению, огромная масса людей не готова к такой проверке жизнью, добровольно уходя из нее. Они не могут даже надеяться, что, возможно, к завтрашнему дню получат от судьбы некий царский подарок…

Глава 13

Курносому было небезразлично, находится ли живым в подвале Жиган, или умер от холода. Поэтому не из-за праздного любопытства ему захотелось съездить к себе на дачу и убедиться, что же там произошло на самом деле. Если Жиган замерз, то надо немедленно принимать меры к избавлению от трупа, а если жив, то, возможно, придется помочь ему, чтобы быстрее умер, так как сейчас Курносого не устраивала неопределенность в судьбе Жигана.

Приехав к себе на дачу, Курносый увидел на снегу множество следов от ног и транспортных средств. Висящий на навесе замок с перепиленной дужкой поведал ему о том, что в его доме до него уже кто-то побывал. Заскочив в дом, Курносый увидел распахнутый люк в подвал. Он сразу понял, что пленника в нем нет, но не поленился заглянул в подвал, чтобы лично убедиться в том, что и без проверки было ясно. Прикрыв дверь дачи, он помчался на своем «Москвиче» в ресторан «Синий туман» к Туляку доложить ему о случившемся ЧП.

До конца не выслушав его сообщение, сразу поняв его смысл, Туляк потерял над собой контроль и, как разъяренный волк, стал кричать и ругать его и вызванных к нему Таракана и Чирка, называя их недоносками, хомутами, пиявками, которые не могут мыслить по-крупному, из-за чего ему всегда приходится за них отдуваться.

– Если бы мы его вчера пришили, то сегодня нам не пришлось бы искать и ловить Жигана, – попытался защититься от оскорблений Таракан.

– Дурила, что ты говоришь, подумай своей тыквой. Если бы вы вчера угрохали Жигана, то где сейчас был бы Курносый? В ментовке, милый, – сам себе ответил Туляк. – Ты думаешь, там Курносый все стал бы брать на себя? Таких дураков нет. Заложил бы нас как пить дать.

– Брось наговаривать на меня, шеф, я там молчал бы как рыба, – смущенно возразил ему Курносый.

– Сам брось храбриться, как будто я не знаю, какие вы все герои, когда жареный петух в задницу клюнет. Чтобы немедленно узнали, кто освободил Жигана из подвала и где он сейчас находится, – потребовал Туляк у своих подручных.

– А как нам все это узнать? – полюбопытствовал Курносый.

– Как хотите, так и узнавайте. И давайте-ка мотайте все от меня, – жестко потребовал тот.

Оставшись один в кабинете, Туляк задумался.

«Как я пролетел с этим Жиганом! Он слишком много знает о нашей деятельности, и если заговорит – а выгораживать нас сейчас, после всего того, что мы сделали с ним, у него нет никакого понта, – то нам всем хана. В сложившейся ситуации мне остается его только ликвидировать. А если он уже сейчас в ментовке и дает показания, то моя затея уже бесполезна. Надо поехать и приготовить чемодан с причиндалами, на случай, если придется рвать когти из города».

Однако все его опасения оказались напрасными. Курносый через знакомого, чья сестра работала на швейной фабрике Голдобеевых, узнал, что ночью рабочие фабрики привезли на проходную мужчину, которого они вызволили из подвала одного дома в дачном поселке. Голдобеев-младший увел его к себе домой. Эта новость для многих сотрудников фабрики не была секретом, а поэтому передавалась ими друг другу с удивительной быстротой и в разной интерпретации.

Курносый, наблюдая за домом Голдобеевых в бинокль, получил возможность на несколько минут увидеть Жигана, вышедшего на балкон дома покурить.

Получив нужную ему информацию в отношении Жигана, Туляк после долгого и трудного размышления наконец-то решился на самый отчаянный шаг, а именно: совершить ночью вооруженное нападение на дом Голдобеевых, которые, как никто ранее, измочалили его нервную систему, попортили литры крови. Он надеялся одним махом сразу убить несколько зайцев: Ограбить, запугать Голдобеевых и убить Жигана.

Он знал, как тщательно охранялся дом Голдобеевых охраной фирмы «Феликс» от незваных гостей, но умышленно шел на оправданный риск. Мало какие тюрьмы, «академии» для зеков могли похвалиться подобной совершенной охранной сигнализацией, какой был оснащен дом Голдобеевых.

Пригласив к себе в кабинет весь свой «актив», Туляк обсудил с ним план предстоящего нападения на дом Голдобеева, по ходу дела немедленно решая возникающие проблемы. Одному поручалось отключить телефонную связь Голдобеевых с внешним миром, другому – обесточить электролинию, в результате чего все технические средства охранной сигнализации уже не могли работать, превратившись в бесполезную дорогую игрушку. Третьим поручалось обеспечить транспортом бандитов, своевременно доставить их на исходную позицию и быстро увезти с места преступления.

Туляк объяснил своим подручным, почему он решил совершить вооруженное нападение на жильцов дома Голдобеевых, поведал им, насколько нежелательна дальнейшая жизнь Жигана для существования банды, обосновал целесообразность убийства Жигана. Для поднятия духа и чтобы появился стимул участвовать в нападении на дом Голдобеевых, он сообщил бандитам о том, что у их будущих жертв в доме денег и драгоценностей гораздо больше, чем в солидном ювелирном магазине. Все это должно было стать их добычей. Доводы Туляка были настолько убедительны, что среди собравшихся авторитетов преступного мира не нашлось ни одной здравомыслящей головы, которая выступила бы против этого жестокого плана.

Если существование и благополучие бандитов становятся в прямую зависимость от обогащения за счет совершаемых ими преступлений, то ни о какой человечности, благоразумии не может быть и речи.

Глава 14

Два сотрудника частной охранной фирмы «Феликс», находясь в кабинете, оборудованном телеэкраном, позволяющим им следить за охраняемой территорией двора дома Голдобеевых, обмениваясь отдельными фразами, играли в шахматы, не забывая периодически поглядывать на экран телекамеры. Вдвоем им дежурить было намного легче, чем одному, так как второй сотрудник мог отдыхать не во вред службе, но затянувшаяся партия в шахматы помешала им разделить ночное дежурство.

Где-то во втором часу ночи один инфракрасный датчик подал сигнал тревоги, что не осталось незамеченным.

– Опять, наверное, кошка или собака пожаловали к нам с визитом, – объяснил причину срабатывания датчика один из охранников.

Его напарник, внимательно посмотрев на экран телекамеры, возбужденно вскочил на ноги, опрокинув стул, на котором сидел, и встревоженно крикнул:

– Какие там кошки с собаками, когда люди лезут к нам через забор.

Подчиняясь требованию инструкции, он включил сигнал тревоги. Первыми к ним присоединились четверо рабочих фабрики с ружьями, во время дежурства спавшие на первом этаже здания; если бы их дежурство прошло без происшествий, то прямо отсюда им утром надо было идти на работу. Потом появились отец и сын Голдобеевы, Патуш – все они были с охотничьими многозарядными ружьями.

Вместе с ними в оперативную команду включился Жиган. Они захватили на экране монитора как раз тот момент, когда двое мужчин, что ранее залезли на забор, спрыгнули с него за территорию двора. Однако профессионально расставленные телекамеры позволяли находившимся в оперативной комнате людям видеть и то, что происходило за двором.

Они видели осторожное перемещение под забором примерно с дюжины злоумышленников, о намерениях которых нетрудно было догадаться – у некоторых из них в руках были автоматы. Сейчас они, скапливаясь, получая последние указания, готовились к решающему броску к дому.

– Если дать им возможность напасть на нас, то с обеих сторон может пролиться слишком много крови. Я такой трагедии допустить не могу. Их надо опередить и не допустить бойни. Вы оставайтесь здесь, внизу, – дал указание Юрий Андреевич сотрудникам фирмы «Феликс», – а мы поднимемся на крышу дома и оттуда немедленно обстреляем непрошеных визитеров.

Команда Голдобеева поднялась на плоскую крышу дома. Они увидели, что бандиты уже все находятся во дворе и вот-вот пойдут в атаку. Посмотрев на наручные часы, Жиган отметил, что они показывали без пяти минут два часа.

– Николай Сергеевич, наведите, пожалуйста, прожектор, – с завидным спокойствием попросил Жигана Юрий Андреевич. – А мы начнем стрелять, но только не по ним, а создадим шумовой эффект. Если же они наше предостережение не примут во внимание и попытаются бежать к дому, то, друзья, можете стрелять на поражение. Всю ответственность за последствия я беру на себя, – твердо заявил он, обращаясь к членам своей команды.

Началась интенсивная стрельба из ружей с крыши дома. Несмотря на то что пальба была не прицельной, поверх голов бандитов, за счет рассеивания некоторые дробинки попадали в живые цели. Стрельба с крыши началась за две минуты до двух часов, именно в это время преступники должны были обесточить электролинию, идущую к дому Голдобеевых.

На первом этаже работники фирмы «Феликс» тоже стреляли из пистолетов по бандитам. За них Голдобеев не переживал, так как не нес ответственности, тем более что они знали правила необходимой обороны, когда и где можно применять огнестрельное оружие.

Шум от начавшейся пальбы в доме Голдобеевых был слышен далеко, поэтому его услышали и на территории швейной фабрики, откуда тоже раздались ружейные выстрелы, дающие возможность осажденным понять, что сигналы тревоги ими приняты, поняты и они скоро придут к ним на помощь. Именно на такую связь были вынуждены перейти работники фабрики, потому что телефонная связь дома Голдобеевых с внешним миром была нарушена.

Не ожидавшие такой встречи бандиты начали стрелять по дому и защитникам из пистолетов и автоматов.

Туляк со своей бандой, обстрелянный из десятка ружейных и пистолетных стволов, понял, что главный фактор – внезапность нападения – не сработал. Дом защищало множество вооруженных людей, схватка с которыми могла привести к большому пролитию крови, а это не входило в его планы. На помощь Голдобееву спешили работники охраны фабрики, с прибытием которых оборонявшие дом люди могли от защиты перейти к нападению. В такой ситуации нападать на дом Туляк посчитал безрассудством.

Когда кругом погасло освещение, Туляк вместо команды на штурм дома приказал:

– Мотаем отсюда, нас опять кто-то предал. Все отваливаем по своим хибарам.

Он отлично понимал, что неудача его операции произошла из-за срабатывания охранной сигнализации, телекамер дома Голдобеева, плохой подготовки к предстоящей операции, но ему хотелось сейчас свалить свою вину на других, чтобы не уронить свой и так пошатнувшийся авторитет.

Без потерь и лишнего шума банда Туляка покинула место сбора, быстро разъехавшись на машинах в разные стороны.

Осажденные слышали крики бандитов: «Нас предали! Засада! Отвал!»

– Кажется, бандиты уехали, – высказал предположение Геннадий Юрьевич.

– Все может быть, а вдруг это их уловка и под покровом темноты другая их часть подбирается к дому? Давайте быстрее спустимся вниз и там узнаем, что нас ждет, – предложил Юрий Андреевич. – Если бандиты решились на нападение на нас, то теперь мы их жалеть не должны и все стреляйте только на поражение, – осторожно спускаясь по ступенькам вниз, продолжал он инструктировать свою команду.

– Вы, Юрий Андреевич, с ними много миндальничаете, а если бы мы не палили в небо по вашей команде, а жаканами долбанули из семи стволов по сволочагам, то давно бы отбили у них охоту переть на нас, – деловито пробормотал пожилой рабочий, идущий рядом с ним.

– Мы же, Сергей Яковлевич, не на кабанов охотимся, а имеем дело с людьми, – защищаясь от обвинения, заметил Голдобеев.

– Так люди в отношении людей не поступают, – заявил ему, в свою очередь, Сергей Яковлевич.

– Вы правы, Сергей Яковлевич, но мы с вами не будем уподобляться этим животным.

– Да и то верно, на старости лет негоже чужую душу брать на себя, – наконец-то согласился с ним собеседник.

Они спустились с крыши на первый этаж, рассредоточились, заняв позиции у окон и двери. Минут через десять томительного ожидания они услышали во дворе громкие голоса рабочих швейной фабрики, пришедших к ним на помощь.

Встреча осажденных с пришедшими им на помощь товарищами была радостной, искренней и шумной. На трансформаторной подстанции вновь был включен рубильник, вновь вспыхнул свет в микрорайоне.

Приехавшая на место происшествия оперативная группа, возглавляемая старшим следователем Шаповаловым, как положено в таких случаях, приступила к осмотру места происшествия, допросу свидетелей, выполнению другой, только оперативникам присущей работы.

После того как Шаповалов закончил свои дела, Голдобеев-младший по просьбе своего отца пригласил его в дом. Подумав некоторое время, Шаповалов принял это приглашение. Они прошли в кабинет Юрия Андреевича, который их там уже ждал.

Появившемуся на вызов Патушу Юрий Андреевич сказал:

– Люсьен, принесите нам, пожалуйста, кофе, – потом, обращаясь к Шаповалову, поинтересовался: – Вам какой? Крепкий? Сладкий?

– Крепкий и не очень сладкий, – сообщил повару Шаповалов.

– Нам с сыном – как обычно, – сделал свой заказ Голдобеев-старший.

Когда Патуш ушел готовить кофе, Юрий Андреевич поинтересовался у Шаповалова:

– Иван Алексеевич, что вы намерены предпринять по факту бандитского нападения на нас?

– Как требует закон, возбужу уголовное дело, проведу расследование и, если нам повезет и мы найдем виновных, то привлеку их к уголовной ответственности.

– У вас есть надежда, что расследование будет успешным?

– Если говорить откровенно, то признаюсь, что наши шансы незначительны. Вы немного поспешили со своей стрельбой, тем более что стреляли из своего оружия поверх голов бандитов, хотя имели полное право с ними не любезничать. Поэтому у меня нет живого материала, с которым я мог бы работать, а лишь гильзы от пистолетов и автоматов, тоже важные улики по делу, но без оружия, из которого была произведена стрельба по дому, они для меня пока являются мертвым капиталом. Может быть, вы кого-либо из нападавших на вас запомнили и можете опознать? – К сожалению, не могу вас обрадовать своим ответом, – разведя руки в стороны, ответил Юрий Андреевич.

Выпив чашечку кофе, принесенного Патушем, Шаповалов, поблагодарив Голдобеевых за угощение, собрался уходить.

Пожимая на прощание руку Шаповалову, Юрий Андреевич сказал:

– Я, Иван Алексеевич, помню наш с вами откровенный разговор о несовершенстве нашего уголовно-процессуального законодательства, а поэтому никаких претензий к вам, как к следователю, в чьих действиях я пока не вижу никаких упущений, не предъявляю. Однако я, как заинтересованное лицо, оставляю за собой право вступить в контакт с подозреваемым мной лицом, виновным во всех преступлениях против нас, с целью заключения с ним договора о том, чтобы он оставил мою семью и фирму в покое.

– Я не имею права запретить вам делать то, что законом не запрещено. Только дружески предупреждаю, что вы идете на рискованный шаг.

– Я с вами согласен, но мы, промышленники, пока все досконально не продумаем и не взвесим, этого шага не сделаем.

– Если вы определились в принятии такого серьезного решения, то я, в свою очередь, могу только пожелать вам успеха.

– Спасибо и на этом. Вы крутитесь, как вам позволяет закон, а мы поступим так, как нам на данный момент подсказывает сама жизнь.