Текст книги "Все равно!"
Автор книги: Владимир Кусакин
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Есть!
Подошла карта с номером HQ-91, я вставил её в приёмник.
– Приложите палец.
Я вспомнил, как Араб снимал мои отпечатки пальцев на компьютер. Готовился заранее. Или что-то знал? Значит Али тоже знал, но не смог его бросить.
А меня всерьёз не приняли, поэтому я здесь...
Что-то щёлкнуло и дверь отъехала влево. Внутри стоял обычный металлический шкаф, забитый фолдерами личных дел сотрудников, лежал пистолет и в самом низу стояли четыре картона с молоком.
– Ваша продукция?
Я выгреб папки, позади них лежал брусок программатора, какой привёз мне Али в госпиталь, положил его в карман.
Быстро просмотрел личное дело Франца с помощью Юрия; служба в армии, Иностранный легион, пять языков, однако, работа на молокозаводе. Два года, между легионом и работой здесь выпадали. Показал ему два пальца. Где?
Франц улыбнулся.
– В России! Школа снайперов, потом Чечня, госпиталь, и сюда.
– Я не знаю ничего о помощи союзников.
– Это не была помощь, Дмитрий Васильевич послал меня туда. Как тренировка.
– Ясно. Здесь ничего нет о ваших родителях.
– Мать, с 2000 года в госпитале.
– Где вы живёте?
– Последние три месяца здесь.
– Понятно. Во дворе моя машина, принесите оттуда бумажный пакет, пожалуйста.
Он щёлкнул каблуками и ушёл.
Я взглянул на Юрия.
– Как ты мог? Кажется он живёт здесь!– передразнил я его. -Сейчас придёт начальник службы безопасности, вместе с ним разберётесь, кто живёт здесь, а кто шпионит.
– Так я же не смог дозвониться. Как же он придёт?
– Он уже здесь.– ответил я, показывая глазами на Франца в проёме двери.
– Ваш пакет!– отрапортовал он.
– Отсчитай двести тысяч, это тебе подъёмные, как новому начальнику службы безопасности. Соответственно зарплата... Сколько ты имеешь сейчас?
– Семьдесят тысяч в год.
– А у его начальника какая, а Юра?
– Триста ...
– Понятно, почему тут у вас шпионы заводятся! Прибавишь Францу ещё пятьдесят, к трёмстам. Я тут записал номер своего телефона на столе, боюсь сотрётся. Дай ножик, Франц! Нацарапаю.
– Я сам.– сказал он. -А что с Куртом?
– Ты началнык, твой башка умный.– ответил как Али. -Но я бы его убил. Хотя бы за тех троих, что пропали.
Франц посмотрел на меня серьёзно, и кивнул.
– Будет сделано!
Формальности с визой уладили быстро. Немного денег в благодарность за срочность, и в паспорте Марты появилась вторая большая фиолетовая печать, разрешение на въезд в пределы Российской Федерации.
– Марта, а ты любишь Россию? – спросил Мишка.
– Ich liebe Russland!– подтвердила она. (Я люблю Россию.)
Никак не могу понять, как эти двое понимают друг друга? Флюиды какие может?
Судите сами: Марта не понимает по-русски, а Мишка ни в зуб ногой по-немецки.
Они вдвоём уехали первыми. Из соображений безопасности. В международных аэропортах после 9/11, кто только не следит за пассажирами. Но спецслужбы самые незаметные. В том числе и российские. Так зачем подставляться?
На следующий день, я как бонвиван, на ярко красном открытом "Феррари-612 Скаглиетти" взятом в агентстве Еврокар, подъехал к представительству "Аэрофлота".
– Здравствуйте, мне нужны два билета до Москвы.– сказал я приятной молодой женщине лет двадцати восьми.
Годы идут, а соотечественники не меняются.
– Что тебе ещё нужно?– спросил её взгляд.
– На какое число?– произнесла она вслух.
Её глаза профессионально ощупали меня. Замечательная женщина! Только зачем она нажала на тревожную кнопку? Спустя несколько минут, в зале появились двое в сереньких костюмах, и большими пистолетами под мышками.
Один подошёл ко мне, второй контролировал ситуацию со стороны.
– Вам не о чем беспокоиться, Евгений Александрович!– голос с лёгким прибалтийским акцентом.
Господи! Прибалтам-то что тут нужно?
Я посмотрел на женщину, она старательно делала невинный вид, на значке с эмблемой Аэрофлота было написано имя: Надежда.
– Надежды юношей питают.– произнёс я вполголоса и повернулся к моим преследователям? Нет всё таки. Тогда оппонентам? До этого тоже ещё не дошло.
– Кто вы такие, чёрт побери? ЦРУ, ГПУ? Тогда вы должны вытащить ваши пушки и орать: Всем лечь! Руки за голову! – показал я, как надо кричать.
Надежда фыркнула. Какая курочка! У неё есть чувство юмора.
– Муж работает в посольстве?
Она кивнула, улыбаясь.
– Дети?
– Нет,– сказали её губы беззвучно.
– Поедешь со мной?
– Почему?– спросила она глазами.
– Потому что, когда я появлюсь снова через двадцать лет, ты будешь всё также продавать билеты. Старыми, сморщенными руками ...
– А с тобой?
– Мы будем жить быстро, и вряд-ли доживём до старости.
– Нет! Я не могу так.
Я обернулся к приставалам с пушками в руках. Они уже достали их. Один целился в неё, другой в меня.
– Едем, господа!
И пошёл к дверям. В спину упирался ствол пистолета. Когда двери уже закрывались, сзади ударил приглушённый звук выстрела.
Надежды больше нет.
– Зря.-сказал я останавливаясь у своего Феррари. -Она просто хотела жить...
– За руль! – коротко скомандовал он.
На Рейзенштрассе находятся множество посольств и консульств, поэтому здесь существуют ограничения , в виде полиции и специальных бугров на дороге, не дающих водителю ехать быстро.
Вся штука в том чтобы на скорости влететь задними колёсами на такое препятствие и затормозить, сразу после удара сзади. Пока колёса ещё находятся в воздухе.
То есть, ручной тормоз.
Его выкинуло как из катапульты, метра на три-четыре от того места где я остановил машину. Он ударился головой и почти чёрная кровь пузырилась на асфальте. Второй только начал движение на своём маленьком Фордике, и не видел того что произошло. Он встал сзади и дал сигнал: "Можно ехать!"
Я включил заднюю, вдавив педаль в пол. Раздался удар, в зеркале мелькнули разлетевшиеся останки пластикового бампера и ветровое стекло покрылось белой сеткой трещин. Выскочил, пробежал несколько шагов назад, и заглянул в окно.
Мотор въехал в салон придавив его сломанные ноги, он был без сознания. Пистолет с навинченным глушителем виднелся из под его левой ноги. Полиции не надо будет много думать о связи с убийством женщины в представительстве Аэрофлота. Перешёл на другую сторону дороги и взял такси, сумка в руках.
– Was ist los? – спросил шофёр. (Что произошло?)
– Ich weiss nicht, wovon Sie spricht.– ответил я. (Я не знаю о чём вы говорите.)
– Gebt fein acht, mein herr! (слушайте внимательно!)– я ткнул ему под нос карту, так близко, что он затормозил.
– Поедешь по дороге номер семь, потом вдоль границы с Чехией до Хаусдорфа. Там я выйду. Ausgang, verstehen?
Он только вздохнул, проклиная такого придурковатого клиента. Иностранец, Dummkopf! Таскайся теперь по дорогам в объезд. А вдруг что? Ещё неизвестно как заплатит. Это всё явственно читалось на его лице. Я порылся в кармане, вытаскивая бумажки. Три сотни. Гут?
Он улыбался во весь рот. Очень гут! Мамка, млеко, яйки. Зеер гут! Таксисты!
План у меня был простой, даже слишком, как в фильмах про шпионов. Это раньше надо было через пропускной пункт перебираться. Только такого в жизни я не видел, кроме как на нашей границе. Зато теперь, все автобусы следующие на восток, или север, всегда останавливаются, вроде как кинуть последний взгляд, на бывшей границе. В данном случае, в Хаусдорфе. Время было едва полдень, когда я вылез на площади из такси. Автобусы из России, Украины и Казахстана стояли на обочинах, а сама публика бегала по базару, оглашая воздух криками:
– Дывись Мыкола яки чудны штаны, давай зараз твоей жинке купим! Нехай як проститутка ковзается!
– Граждане, господа, товарищи! Имейте совесть! Вас здесь не стояло! И автобус ваш уже уехал!
Я быстренько купил тирольскую шляпу с пером, везде обман! Должна быть с пером фазана, а мне подсунули петуха. И маленькие тёмные очки. Почему-то все смотрят на большие, как будто за ними можно спрятать подозрительную физиономию.
– Эй, дядька!
Усатый водила с запорожскими усами обернулся.
– Чего тебе, хлопец?
– До Киева довезёшь?
– Який ты чудной людына! Плати гроши, в саму Коцапию отвезу.
– А сколько возьмёшь до Киева?
– Та недорого! Триста гривен ... евросоюзных!
– Жадный ты. Весь тур триста не стоит.
– Вот и я говорю,– обрадовался он – не стоит. А жить надо ... И безин кусается.
Я засмеялся, он не обиделся.
– Пиво пить будешь?
– Та пойдём! Угощаешь?
Мы расположились под зонтиком в бистро.
– Говори давай!– сказал он, после того как намочил усы.
– Смотри сюда! – я раскрыл свою карту. -Въезжаем в Чехию, ты поворачиваешь на Брно. Объезжаешь его по кольцевой, и в Словакию. Летишь на полной скорости до Братиславы и сворачиваешь на север. Проезжаем Тренчин, ты так и идёшь по этой дороге до Михаловце, граница в пяти километрах. И Ужгород. Хороший маршрут?
Он крякнул, отёр усы и стал подниматься.
– Шутник ты парень!– хохлятские мотивы из его языка исчезли. -Ты не миллионер часом? Знаешь сколько это будет стоить?
– Просвети!
– Двадцать пять тысяч! – назвал он первую цифру, которая пришла ему в голову.
– А за двадцать?
– А репутация?
Да, репутация это серьёзно. Мне вот тоже о своей надо заботиться.
– По рукам?
Он не ожидал. Подумал.
– Тогда добавляй ещё пять и я пойду Лёшке-напарнику ногу сломаю, а то туристы не поймут с чего такая спешка.
– Иди ломай, я буду через десять минут с деньгами.
Не открывать же при нём сумку, так человек может сна лишиться, чего доброго.
Объезд, он и есть объезд, не разбежишься. Дорога горная, и руки до неё видимо не доходят, зато если кто увязался, я сразу увижу. Так что пока буду считать что оторвался ненадолго.
Туристы стойко терпели до Попрада, а потом устроили бунт, дескать почему их не выпускают. Ни пописать, ни покакать. Вон там базар какой и туристы здесь не ездят, всё дешёвое наверняка!
Тарас Бульба косо взглянул на меня, что делать? Я кивнул. Коммунальный автобус предполагает некоторые неудобства. Тем более мне нужно было купить мешок побольше и набить его разным товаром для облегчения перехода границы.
Зря мы ругаем нашу таможню, конечно она коррумпированная, но за ней присматривают. Это не Украинская, когда в автобус влезают три-четыре человека, остальные ждут снаружи, и устраивают натуральный разбой, отнимая у пассажиров всё, что не укладывается в тесные рамки их восприятия.
Туристов было тридцать восемь человек, со мной тридцать девять. Пройти было
негде из за баулов, сумок, и узлов. Таможня знала что в автобусе их ожидает страшный ор и проклятия осатаневших от жадности соотечественников, закалённых в боях за валюту. Поэтому взяв список пассажиров, Сашко или Остап попробовал сосчитать нас по головам, сбился два раза, споткнулся о баул и заорал:
– А ну геть отсюдова! Приготовьсь к осмотру!
Мой мешок заинтересовал их больше других. Нюх у них что-ли?
– Развязывай!
Он посмотрел на сумку.
– А там шо?
– Вот берите, всё заберите! – сказал я дрожащим голосом, подавая сумку с деньгами, -Только мешок мой не троньте!
Сумка из его руки упала в пыль.
– Ну-ка, ну-ка! -он наклонился над мешком. -Хлопци, та вин же схоронив самою красчу горилку! Будем изымать!
Он уже держал в руках две бутылки Джека Дэниэлса.
– Якой шустрый. А протокол?
– Не надо протокол, ой что же я напарнику скажу? Каждая бутылка пятьдесят евро стоит!
– Запрещено провозить на территорию незаможней Украины больше чем одну бутылку на коцапску харю. И давай, иди, иди отсюдова, пока не заарестовали!
И трусы свои не забудь! – добавил он пиная мою сумку.
От автобуса на моё представление глядел наш шофёр, и довольно крякал.
– Ловко ты их! – сказал он, когда я влез в автобус. -Тильки я бы забрал одну, для достоверности. Раз уж одну можно.
– Пусть подавятся!
– На, поешь! – он протянул мне завёрнутые в бумагу бутерброды и бутылку Кока-Колы. -На словацком КПП купил. Ты у меня самый важный пассажир.
Вот я и подумал, вдруг от голода умрёшь? Сам не подавись.
Мы расстались у вокзала, мой путь лежал в Краснодар. Ну конечно же Москва важнее, только было бы ошибкой думать, что периферия ничего не знает и не видит. Она знает и видит гораздо больше, чем нужно для спокойной жизни. Вот поэтому там так неспокойно, и на этом можно было сыграть.
– Мне понравилось, как ты пытался охмурить эту особу в кассе.– сказала она.
Что правда – то правда. Только настоящие украинские женщины никогда не попадутся на удочку москалей. Что и было мне сказано.
Предстояло ехать в общем вагоне до Харькова. Старые фильмы о Гражданской войне грозили стать реальностью.
С этой мыслью я забрался на третью полку, надо было поспать и привести мысли в порядок, к тому же это единственное место, где тебя никто не толкает.
– А ну слезай!– голос был хорошо смазан салом, и отполирован стаканом горилки.
– В чём дело?– я еле продрал глаза, посмотрел на часы. Спал всего ничего, около двух часов.
– Сховався! Думаешь на найдём, бисов сын? И хде ж твой билет?
Я согнул ногу в колене и достал из носка железнодорожный билет.
– Вот он!
Они внимательно изучили бумажку.
– Почему спишь не там где положено?
Публика вокруг глядела с интересом, ожидая продолжения.
– Ну, так и быть! – я сделал вид что падаю, придержал падение о вторую полку напротив, и мягко приземлился, стащив сумку за ручки. И пошёл по вагону.
– Эй, ты куда?– спросил один. Я обернулся.
– Я понял что ты хочешь выделить мне персональное купе.
Бумажка в сто евро мелькнула перед его глазами.
– Так ... это .. Василь! – крикнул он. -Веди в своё купе!
– А где же я буду? Пан начальник?
– В ресторан пойдём, я угощаю. -Большим заскорузлым пальцем он запихнул банкноту глубже в нагрудный карман.
До Харькова меня никто не беспокоил.
Я вышел с вокзала на площадь и огляделся по сторонам. Украинские гаишники называются коротко и смешно – "Дай". По крайней мере их так зовут местные.
Мне нужен был один, чтобы помочь купить машину, да и передвигаться по городу не сравни удобнее. Тем более прибытие по железной дороге в Краснодар, всё больше напоминало мне приезд Его Императорского Величества в Сызрань, на открытие нового дома призрения. Его там встречали, пол-города точно.
Одинокий ДАИшник Гоша Сердюк, сидел в машине и откровенно зевал во весь рот. Клёва не было, ждал московский поезд. На своих всё равно много не заработаешь. Напарник опять у буфетчицы в подсобке. Развлекается там со своей лярвой.
– Не спи, замёрзнешь!– услышал насмешливый голос. Повернулся. Рядом с машиной стоял парень, лет тридцати, в стареньких джинсах, матерчатой куртке и такой же сумкой в руках.
– Тебе что?– буркнул он, не совсем уверенный что делать с наглецом.
– Помощь нужна.– ответил тот, -Помоги машину купить и оформить сегодня.
В голове у Гоши зазвенела падая золотая монета, потом ещё и ещё ...
– За сколько взять хочешь?
– Три тысячи.
Золотой дождь иссяк. Сумма не та. Сколько он хочет сунуть мне за вознограждение? Сто баксов?
– Иди отсюда, и не маячь. Увижу ещё раз и в кутузку. Беднота вшивая.
– А я хотел тебе тысячу дать, за помощь.
– Тысячу чего?
– Так ясно что не ваших тугриков, евро устроят?...
Гошины мысли понеслись с пугающей его самого скоростью, здесь были: две бутылки водки, шмат сала в морозилке, жена-лахудра, Президент Ющенко и телевизор.
– Телевизор ...– сказал он, глядя в пространство стеклянным взглядом.
– Какой телевизор?– удивился приезжий.
– Большой, плоский, тысячу двести стоит ...
– За эти деньги проводишь меня до границы. Ладно, не смотри так. До границы ещё пятьсот. О-кей?
Гоша кивнул и тронул машину с места.
– Эй, ты куда?
ДАИшник обернулся. Клиент стоял на тротуаре.
– Я думал ты уже сел.– сказал он виновато.
Зал Оперативного Центра Генерального штаба. Май 2004
– Какая-то странная традиция, вы не находите, Сергей Борисович?
– Вы о чём, Николай Платонович?
– О наших встречах, почему-то они всегда проходят в вашем ведомстве.
Министр Обороны улыбнулся.
– Я думаю вы знаете ответ на свой вопрос. Разрешите я начну первым?
Председатель ФСБ качнул головой: -Раз уж я в гостях ...
– Если я правильно понял из предыдущих сообщений, ваши люди упустили Самурая в Гамбурге.
– Ненадолго. Кстати где были ваши люди, Сергей Борисович?
– Николай Платонович! Мы с вами партнёры, зачем эта конфронтация? Я делаю это чтобы сопоставить донесения, может быть увидеть где была сделана ошибка.
– Тогда надо было начать с окончания предыдущей операции.
– Хорошо. Операция "Большой прыжок", разрабатывалась аналитическим центром Академии Генштаба в 1980. Китайцам дали информацию о так называемой летающей тарелке, и стали ждать. Цель: Выяснить уровень подготовки Китайской армии, впрочем, я могу дать вам документы. Интереснейшая диспозиция! В случае удачи мы получали возможность нанести удар по их войскам. Заметьте, Николай Платонович, на нашей территории.
– Армию не устраивает паритет?
– А вас лично это устраивает? Улыбаться и пожимать ручки их руководству?
– Ну-у, дорогой Сергей Борисович. Вы же сами дипломат известный.
– Главное вы уловили суть, Николай Платонович. Наступило другое время, и просто мирные отношения нас не устраивают. Россию должны уважать, несмотя на нашу коррупцию и разболтанность. Как в старые годы, когда из-за моря присылали послов с подарками.
– Я знаю что это пожелание Президента.
– Желание Президента – чтобы все приняли в этом участие. И ещё одно; вы нашли тех, кто убил моих людей?
– Вы имеете ввиду Араба и полковника ...
– Генерала Бекмурзаева!
– Да, простите. Ещё нет, но найдём, непременно. А насчёт утечки ... Работаем.
– Давайте вернёмся к Самураю. Вы знаете где он сейчас?
– Поступило сообщение от нашего агента. Направляется в Краснодар, разыскивать лабораторию.
– Какую лабораторию?
– Этого он к сожалению не знает. Что-то связанное с памятью. Когда будут уточнения – дам знать. А насчёт этого Самурая... Я рад, что он не работает в нашей системе, слишком импульсивный и непредсказуемый. Мы не знаем, что им движет.
Но это не помешало ему стать президентом молочного гешефта.
– Остаётся только надеяться, что предприятие не закроется. Армии нужна его продукция.
– Вы думаете он знает секретный ингридиент?
– Уверен в этом!
– А я вот представьте нет.– Директор ФСБ тяжело упёрся кулаками в столешницу.
– И разговор у нас получился какой-то рваный ... он вздохнул. -Я тут фильм привез, из Вены прислали. Наш человек снимал, у нас там постоянная точка. Много народу любопытного приходит. Посмотрите внимательно Сергей Борисович, что он с прибалтами сделал. Бывшие коллеги, а он зверь, ваш Самурай!
– Что он сделал со вторым?– спросил Министр Обороны прихлёбывая из чашечки.
– Отсюда не видно...
– Представьте, ничего. Он оставил его для Венской полиции. Они сейчас очень нетерпимы к нежелательным иностранцам. Помните год назад было громкое дело?
На вилле "Аквилон" были расстреляны семь криминальных авторитетов занятых в торговле живым товаром и наркотиками? Вместе с охраной в двадцать человек?
По версии полиции они сами перестреляли друг-друга. Было расследование. Газеты кричали о незаконных методах борьбы с преступностью. Правда быстро замолчали.
А что может заставить замолчать прессу в Австрии? Вот так!
– Так вы считаете, что это сделала полиция?
– А что им оставалось делать? Их бы отпустили на следующий день ... Журналисты дали им имя "Эскадрон смерти".
– Это изменило что-нибудь?
– Конечно проституция и наркотики не исчезли с улиц, но ситуация в целом находится под контролем.
– Вот как?
– Поверьте, Сергей Борисович, всем стало легче.
– Значит вы предлагаете оставить Самурая в покое?
– И снабдить его всей необходимой информацией.
– Опоздали, Николай Платонович! Жека Самурай запросил данные информационного центра три часа назад. И знаете какой код доступа он представил?
– ???
– Шестнадцатый! В центре засомневались, проверили. Всё правильно! А ведь он не государственный служащий. Он частное лицо!
– Значит ему стало известно о нашей предыдущей беседе?
– Он и об этой узнает, когда захочет!
– У вас всё пишется?!
– А как вы хотели? Тайно встречаются два высокопоставленных чиновника... Только есть разница между моей писаниной и вашей. Мои не продают материалы на сторону!
– Это где-то бездоказательно.
– Вы считаете? А это что?– Сергей Борисович взял несколько скреплённых листков и подал их Директору ФСБ. -Контрразведка установила, что этот сукин сын сливал информацию о Самурае в несколько мест сразу!
– Что он показал?
– Ничего, мы тоже опоздали. Застрелен снайпером в своей квартире.
– Что же, пора начинать большую чистку.
– Пора, Николай Платонович, давно пора!
– А с Самураем что?
– Давайте оставим его в покое.
– Опять?
– Опять, снова ... В конце-концов он выполняет приказ.
– Чей приказ?
– Иногда мне кажется, что его ...– Сергей Борисович показал пальцем в потолок.
– Президента?
Министр обороны взглянул усталыми глазами на шефа ФСБ и сказал шёпотом: -Ещё выше!
Машину Гоша сделал мне классную, увёл прямо из отстойника, хозяина – замшелого криминала взяли с поличным, а машина должна была по идее достаться жене, а без идеи её получил бы один из ДАИ. Тачек было навалом, только я был не в Вене, мне была нужна скромная, по возможности ободранная машина, лучше отечественного производства. Гоша выслушал мою тираду с открытым ртом и потащил меня в дальний угол.
– Вот!– он с гордостью первооткрывателя продемонстрировал мне Волгу лет двадцати пяти от роду.
– Да, это круто!– согласился я, колупая ногтем ржавчину на дверях.
– Погоди, потом благодарить будешь! – он вылез из салона и открыл капот.
– Та-да-а!– запел он как компьютер.
– Хорошо, ты меня заинтриговал. Пожалуй даже больше, чем названием вашей конторы -ДАЙ. Что ты мне показываешь?
– Это же новьё, двигатель от Мерса! Ходовая вся поменяна! А с виду, гроб с музыкой! Всего за три тысячи! Только ты его сейчас и угоняй, а не то братва хватится, что на тачке их шефа москаль ездеет.
– Ездит!– машинально поправил я, убитый своей отсталостью.
– Нехай ездит! – согласился он. -Пошли в контору, скажешь что двоюродный брат из Донецка, там русаков много работает, вот мову и подзабыл. А потом телевизор покупать будем. Ты в телевизорах-то хоть понимаешь?
– Это моя специальность.– сказал ему. -Всю жизнь их смотрю!
– Тогда по-быстрому!
После того как плоское чудовище было погружено в ментовскую машину, Гоша расчувствовался и предложил мне переночевать у него. Смотреть украинские программы и закусывать.
– Тороплюсь, Гоша! Извини!
– Тогда держись за мной, на Белгородский пост быстро доскачем.
На границе, на обочине, стояла БМП, и сидели вооружённые люди.
– Гоша,– говорю, -А эту штуку на хрена здесь поставили?
– Вдруг москали нападут?
– Не-ет, не нападут! Не бойся!
– А иногда так хочется... – признался он, -И зразу в плен сдаться...
Все мы не очень плохие люди, да жизнь поганка.
Я гнал по шоссе к Краснодару, навстречу заливающим мои стёкла грязью грузовикам до поста ГАИ в шестидесяти километрах от города.
Дорога в этот предрассветный час опустела ещё из-за тумана, обычного здесь в любое время года. Домик дорожной инспекции светился оранжевым окном.
Я подъехал к самому крыльцу и вышел. Не успел пройти пару шагов, как в глаза удари мощный свет фонаря.
– Подними руки и стой спокойно.– произнёс голос из темноты. -Сашка! Проверь там, он один?
Сзади послышались шаги.
– Один он!– его руки пробежались по мне. -Без оружия. Свой!
– Тащи его в дом, посмотрим что за птица!
Дверь была толстенная и ещё обита железом. Из маленького коридорчика она сворачивала в комнату, где стоял стол с компьютером, телефоном, и печатной машинкой. Немудрящий железный сейф, и несколько стульев дополняли композицию. Было душно и накурено. В углу сидел сержант с автоматом.
Здоровый мужик который командовал, оказался капитаном когда уселся за столом.
– Машины видел на обочине?– ошарашил он меня вопросом.
– Километров тридцать-сорок отсюда ночуют с десяток КАМАЗов, больше поблизости никого не видел.
– Не тридцать-сорок, а двадцать шесть, как одна копейка!– он расслабился, было что-то в его вопросе, что сказало ему, я не вру. -Документы покажи и поезжай дальше. Сержант, за компьютер! Пробъешь по номерам, вдруг в угоне.
Я отдал документы с Харьковской регистрацией. Вытащил своё удостоверение.
Показал капитану фокус с изменяющейся фотографией и что написано на обороте.
– Рубахин, Семёнов! За дверь!– скомандовал он. -Та-ак!– он прошёлся по комнате, половицы заскрипели. -И чем же мы обязаны, такому государственному визиту?
– Мне нужен телефон, возможно комп тоже, но позднее.
– Звони.– просто сказал он, отодвигаясь с прохода.
Я набрал номер, потом добавочный, потом долго говорил в трубку идентификационный тест. Соединили.
– Приоритет 16!
– Ждите!
Ясно, сомневаются насчёт допуска. Могут и отказать, хотя вряд-ли.
Голос в трубке.
– Вы готовы?
– Начинайте, я подключусь.
Пошла передача.
Я вынул из кармана брусок программатора и USB шнур, подключил. Вставил карточку. Прибор втянул моё удостоверение внутрь, и тут же показался с обратной стороны. Зелёный свет. Конец приёма. Карточку в карман, шнур туда же.
Коробку ... Я поискал глазами. Железная печурка, подойдёт.
– Дай посмотреть!– капитан протягивал руку.
– На, только смотри не обожгись!
Он отдёрнул руку.
Я положил прибор на печку и мы вместе смотрели, как коробка превращается в чёрную массу спёкшегося пластика.
– Понимаешь в этом?– я кивнул на останки.
– Сын у меня малой, компьютер чуть не каждый день ломает. Ламер несчастный!-он улыбался, вспоминая. -Вот мне и пришлось учиться идти. Есть будешь?-спросил он без перехода. -Ты извини, я ведь только второй раз в жизни живого шпиона вижу.
Видя моё недоумение, пояснил:
– По карточке твоей, у меня такая же есть.
Он покопался в нагрудном кармане и достал точно как у меня пропуск, но с цифрой пять.
Номер пять был Виктор Васильевич Карасёв, Витька Карась. Я слушал.
– Были мы в командировке, в Чечне. Там я и встретил этого парня, искал он какие-то документы. Работал один...
Я кивнул. Мы всегда работаем одни, за редкими исключениями.
– Один день наша разведка принесла данные о лагере боевиков. Он заинтересовался. Координаты были посланы артиллеристам, они бы раздолбили это место за милую душу. Только он взял разрешение на свободный поиск. Ушёл один. Я предлагал ему помощь. Отшутился, сказал что топаем очень сильно.
Больше мы его не видели. Лагерь тот на другой день взяли, да только никого живого там не было. Бумаги были в землянке, упакованы. Часть валялась на поляне. Наверное уходить собирались. Да не успели...
– Почему ты решил что не успели?
– Так все восемь были зарезаны, вот этим ножом.
Он вынул из чехла на поясе нож Карася. Я узнал его. Сердце кольнуло. На нём появился ещё один шрам.
– Начальники приезжали, все бумажки увезли, а карточку эту я потом нашёл. Кому отдать не знал, адреса-то они не оставили. Так и ношу. Кто он тебе?
– Учитель, друг ...
– Ты мне имя его скажи, хоть когда свечку поставлю.
– Карасёв, Виктор Васильевич. А карту давай сюда. Пока это секрет.
– Да я никому ...
– Я знаю.– оборвал его. -Не был он шпионом, искатель, поисковик, да. А шпионы они другие. Если выпить есть, налей. Тяжело что-то.
– Лейтенант!– крикнул он, -Тащи бутыль, поминки справлять будем!
Тот как-то глухо отозвался с улицы, звякнула расколотая бутылка у крыльца.
Я схватил капитана за руку и бросил его в узкий коридор, к входным дверям.
Зазвенели стёкла и несколько гранат влетели в окно. Осколки не пробили бревёнчатую перегородку, но мы оба оглохли от пакета взрывов в замкнутом пространстве. Дым заполонил комнату. Капитан пытался что-то сказать, но я зажал ему рот рукой, другой задвинул засов на двери. Его могли услышать, а оружия у нас не было. Оглохшие люди не понимают что они говорят очень громко.
Снаружи послышались голоса. Это значит что они совсем рядом, за дверью.
Подёргали. Закрыто. Очередь. Толстая дверь обшита железом. Хрен вам в зубы!
Совещаются. Стук в комнате, это они бросили ещё пару гранат. Начал гореть потолок. Бандиты решили что в домике никто не спасся, снаружи заурчали моторы. Резкие звуки команд. Уехали. Я отодвинул засов и мы вывалились на улицу, в ночь. Исчезли ментовские Форды, моя Волга по прежнему стояла на том же месте.
Они даже не потрудились прострелить колёса, и сейчас уходили в сторону города.
– Тебя как зовут, капитан?
– Степаном.– ответил он, морщась.
– Я попробую достать что-нибудь из оружия, ты посиди здесь, хорошо?
– Сгоришь. Не ходи!
Это я слышал уже сквозь куртку, накинутую на голову.
Представляете, если уши сгорят, на кого я похож буду?
Сквозняк через открытую дверь тащил языки пламени и дым в окно, и в общем-то жить было можно. Только в полу зияли проломы и он дымился. Зато потолок горел как гигантский гриль. Я поднял голову. Додумались, кретины!
Строители оклеили потолок бумагой, а за несколько лет она превратилась в стопроцентную целлюлозу, тут ещё печка была где-то ... Под ногой звякнуло.
Автомат! Схватил его и чуть не заорал. Горячий, чёрт! Будем надеяться что магазин полный. Это пришло в голову уже на свежем воздухе. Бросил его на траву, затряс ладонями.
– Горячо?– задал дурацкий вопрос Степан.
– Лучше посмотри, патроны там есть?
– Есть, это мой.
Он отстегнул магазин, показал мне. Действительно полный.
– Лезь в машину, Стёпа!
– Ты что, хочешь на этой развалине догнать Форд?
Он был всё ещё в ступоре, иначе бы не спрашивал. Другой машины у нас всё равно не было. Я запихнул его на переднее сиденье, сам сел за руль.
Минут через пять капитан оклемался.
– Темно... Ты что, фары не включил? А где ребята?
– Мёртвые они. Не хватайся за руль! Лучше выбей ветровое стекло.
Степан отъехал с сиденьем назад, задрал свои слоновьи лапы, и ударил по стеклу.
Оно пошло мелкой сеткой. Со второго, мягкая полоса триплекса загнулась вверх, и ветер протащил её снаружи, с резким , скребущимся звуком. Стало лучше видно в тумане. Главное, я стал видеть дорогу. У водителей светочуствительность снижается за счёт двойного отражения. Постепенно довёл скорость до ста шестидесяти.
Стёпа принюхался.
– Это не "Волга". У неё звук другой.
Ну, наконец-то! Сработало ментовское чутьё, отошёл от шока значит. Я прибавил обороты.
– Правильно догадался! Это у меня "Мерс" пятисотый, перекованный.
– Вам такие там выдают?
– Купил вчера в Харькове, у ментов тамошних.
– А-а, эти чего хочешь продадут.– немного разочарованно протянул он. -Ты у них на границе БМП видел?
– Как не видеть!
– Тоже продают, только цену дурную заломили, вот пока и стоит на охране рубежей.
– Слушай Степан, а что у них ДАИ обозначает? Собирался всё спросить, да забыл.
– Державная Авто Инспекция. Тормози!– вдруг закричал он.
Я ударил по тормозам.
– Держи тридцать, здесь дорогу размыло перед самым мостом ...
Машина мягко ушла вниз, потом наверх. Мы въехали на мост. Прямо перед нами висел на ограждении ментовский Форд.
– Ехали слишком быстро, видишь как закинуло.
