Текст книги "Петля Анубиса"

Автор книги: Владимир Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

51.

Еще до вечера Марк несколько раз заходил к Андрею, хотя можно было просто позвонить. Наконец, где-то около десяти тот оказался на месте. Сложив руки на животе и пристально глядя на Марка сквозь толстые стекла очков, Андрей к вопросам о Гюндузе отнесся в общем-то спокойно. Да, бандит, да, темная лошадка. Ясно, что за ним стоит вся восточная мафия. Почему Николай пошел под Гюндуза, а не под кого-нибудь из местных авторитетов, непонятно, ему лучше знать. Андрея это тема волновала мало. – Ты понимаешь, что я познакомился с ним через тебя? – Марка стало раздражать спокойствие приятеля. – Что он через тебя на меня вышел? Посоветуй хоть что-нибудь. Может, к Николаю обратиться? – Он опять в Москве. И много Гюндуз у тебя просит? – Какая разница. Много, мало. Главное не это. Через кого-нибудь другого управу на него найти можно? – Спорный вопрос, – Андрей неторопливо закурил. – Вряд ли с ним захотят связываться. Уж больно жесток. – Ну и с хламом водитесь вы, господа предприниматели! – Так не мы одни, – Андрей вздохнул. – Не мы эти законы устанавливали. Если повезет, надо поискать вольных стрелков, гастролеров. Те не боятся ничего. Заплатишь, уберут и Гюндуза. – Убьют, что ли? – Зачем же так? Напугают. – Напугаешь его, как же. Нет, это все не то. – Тогда договорись. От Андрея Марк ушел ни с чем. Как ни верти получалось, что он остается в этой схватке один на один. От Борис Борисыча толку тоже никакого. Не фокусы же он будет Гюндузу показывать? Мелькнула мысль о подмене кольца, все равно его действие проявится не сразу, не проверишь. Но тут же отпала. Ну и что из того, что он всучит фальшивую вещь? Гюндуз действительно не ФСБ, найдет способ подстраховаться. Эля почувствовала, что с Марком происходит что-то неладное, сразу после дневного визита. Ее Марк посвящать в свои проблемы не собирался. Но все же жалко девчонку. Весь день он с ней не разговаривает, а рычит. Она-то тут причем? Настроившись быть с Элей поласковее, Марк подошел к своему номеру. Приоткрытая дверь насторожила сразу, но не бежать же из гостиницы на улицу. Вся команда Гюндуза была здесь в сборе. Сам он, как хозяин сидел в кресле, остальные почтительно стояли. – Где гуляешь, дорогой? – в своей привычной манере приветствовал он Марка. – Гости в доме, а тебя нет. И хозяйка у тебя неласковая. Не хочет даже чаем напоить. Эля с побледневшим и разом осунувшимся лицом стояла возле стены и нервно курила. Прямо посреди комнаты Марк увидел свою раскрытую дорожную сумку, вытащенные из нее вещи валялись рядом. – Ты что, вор? – тихо сказал Марк. – Зачем рылся в вещах? – Тц-тц, – поцокал Гюндуз зубом, не обращая внимания на вопрос. – Ты подумал? – Ты все перепутал, приятель. Никакого Портного я не знаю. В Москве у меня знакомых мало. И я не понимаю, чего ты хочешь от меня. – Я же тебе говорил подумай, – огорчился Гюндуз. – Целый день давал. А ты упрямый, как... Как прямо ишак упрямый. Говорят, тебя убить нельзя, какую-то силу имеешь. Я и не буду тебя убивать, – Гюндуз хитро прищурился. – Давай сделаем так. Я забираю твою хозяйку, везу ее к себе в гости. Ты знаешь мой дом? – Какой еще дом, не знаю ничего! – Плохо. Дом Гюндуза надо знать. Тогда поедем вместе. Не бойся, просто в гости поедем. Захочешь, потом уйдешь. А Элеонору оставишь. Она у меня пока поживет. А ты будешь думать, думать, и поймешь – Гюндуз никому зла не хочет. Ты мне отдаешь вещь, я тебе – девушку. И мы – друзья. Как и в гостинице "Нижегородская", Марк схватился за стул, но тут же охнул от полученного удара в голову. Ему быстро накинули на плечи куртку и повели к машине.

52.

"Чероки" промчался по центральной улице и свернул налево. Марк, зажатый с двух сторон крепкими парнями, сидел не дергаясь, все равно без толку. Пересекли знакомую улицу Малышева и по кольцу выехали на Беловодскую. Потом вновь повернули налево. Начался квартал частных домов. Этот район города Марк не знал совсем. Крепкие особнячки тянулись улица за улицей. Попадались и большие трехэтажные постройки, но джип остановился перед обычным с первого взгляда домом. Единственное отличие – высокий забор из железобетонных плит с протянутой поверху колючей проволокой и сторожевой башенкой в углу двора с мощным прожектором. Вышка очень походила на те, что устанавливают в зонах. Крашенные зеленой краской железные ворота распахнулись, словно нехотя, и машина вкатилась внутрь обширного двора, где уже стояли два представительных "Мерседеса". Тут же со стороны дома и откуда-то сбоку к джипу подтянулись вооруженные люди, встречая хозяина. В сетчатом открытом вольере Марк услышал собачий лай. Ничего себе они тут окопались, подумал он, выбираясь на утоптанный снег. Прямо крепость. Элю вывели вслед за ним, и все прошли в дом. Внутри поразило обилие ковров на полу и на стенах. Мрачноватый и удушливый восточный колорит. Но комната оказалась просторной, из нее же на второй этаж вела лестница. – Как тебе у меня? Дорогу запомнил? – Гюндуз отослал лишнюю прислугу и в комнате остались только телохранители. – Надо будет, найду. – Конечно, надо будет, дорогой. Ты ведь не хочешь, чтобы с Элеонорой случилось беда? Такая красивая, молодая. Очень тебя любит. Марк перевел взгляд на Элю. Она на него даже не смотрела. Уперлась глазами в пол и молчит. Плакать себе на позволяет, но видно, как дрожат губы и пальцы мнут дешевую сумочку. Все собирался купить что-нибудь получше, да так и не собрался. – Девушка останется здесь. Три дня буду ждать. Нет, два дня. Потом будем Элеонору потихоньку мучить. У меня есть сильные ребята, хорошие парни, но нервные. Очень не любят тех, кто ссорится с Гюндузом. – А что ты хочешь, чтобы я тебе отдал? У меня и денег-то нет. – Зачем мне деньги? Портной сказал, ох, какой плохой стал, у тебя есть вещь. Она дает силу. В ФСБ тоже знакомые говорили, есть такая вещь. Ты от них убежал. Многих убил. – Не боишься, что и тебя убьют? – Гюндуз никого не боится. Раз ты пока ничего не сделал, не сделаешь и дальше. Логично. Марк осмотрелся более внимательно. Куда они поместят Элю? В подвал? Что же он сможет тогда сделать? Да если даже и в доме, где-нибудь наверху, никакой разницы. Во двор, и в тот не прорваться. В милицию обращаться бесполезно. Есть смысл попробовать договориться с ФСБ, но простят ли ему пожар на Лубянке и убийство сотрудников. Вряд ли их устроит объяснение, что это не он, а Джесертеп. – Джесертеп, – тихо прошептал Марк. – Ты чего шепчешь? – подозрительно спросил Гюндуз. – Молишься? Аллах не сотворит для тебя чуда, а нет бога, кроме Аллаха. Ну почему же, хотел возразить Марк. Кто знает, сколько этих богов на самом деле? И кто знает, не один ли это бог, несмотря на свою многоликость? – Не хочешь оставлять девушку, давай договоримся прямо сейчас. – Давай попробуем, – Марк взял Элю за руку, притянул к себе. – Во-первых, ты не знаешь, чего просишь. Во-вторых, если я тебе это и отдам, то ты все равно не сумеешь этой вещью воспользоваться. Честно говоря, я и сам не умею. Так зачем этот разговор? Отпусти нас и мы уйдем. А если хочешь, то можем даже уехать. – Я хочу получить то, что есть у тебя, – голос Гюндуза снова стал жестким. – И давай без этого "уеду-приеду". Или Гюндуз глупый? Смотри, что можно сделать. Самед! – позвал он, – Покажи. Один из бойцов грубо дернул Элю за плечо, а когда та качнулась в его сторону, схватил за волосы. – Можем бить, – вкрадчиво сказал Гюндуз, и боец пока несильно хлестнул пальцами по Элиному лицу. – Можем сделать уродом. Жалко, конечно, портить такую мордашку. Такие щечки. – Самед вытащил нож, щелкнул затвор, выбрасывая длинное острое лезвие. Эля заплакала. – Можем просто любить. Мои парни любить умеют. – Самед рванул ворот Элиной курточки. Марк попытался достать Самеда и подался вперед, сжав кулаки, но его просто попридержали сзади за ворот, как щенка. – На! – неожиданно для себя сказал Марк, сдергивая с пальца кольцо. Подавись! – Тц-тц, – Гюндуз опять поцокал зубом. – Забудь такие слова. Давай это. Он повертел кольцо, рассматривая рисунок. – Все правильно, – улыбнулся он. – Я думал, обманешь. Тогда бы я тебя убил. Марк, словно задохнувшись от быстрого бега, тяжело дышал. Кольцо ушло, как будто его и не было. Ничего не осталось, ничего. Один страх перед этой жизнью. Или смертью. – Я знал про кольцо, – Гюндуз с трудом втиснул в ободок мизинец. – Но специально тебе не говорил. Вдруг захочешь меня обмануть. Но нет, ты честный. А если со мной по-честному, то я – добрый. Живи!

53.

– Что же ты, Джесертеп? – тихо вопрошал Марк, бредя по узкой тропинке, оставшейся от целого тротуара – все вокруг завалил снег. – Почему не помог? Эля расслышала его бормотание, обеспокоенно заглянула в лицо. – Очень жалко кольца? – Ты даже не понимаешь, что я отдал. – Не надо было этого делать. Пусть бы меня убили. Ты знаешь, я уже ничего не боюсь. – Как после этого мне было бы жить дальше? – Марк остановился, погладил Элю по щеке. Девушка прижала его ладонь к лицу плечом. После того, как Гюндуз взял кольцо, их вывели на улицу и закрыли ворота. Ни одно такси сюда не заглядывало. До оживленной магистрали надо идти пешком. За всю дорогу в гостиницу Марк не сказал больше ни слова. Молча вошли в номер, молча разделись, молча попили чай. Чувство беззащитности было настолько сильным, что сразу после чая Марк лег на кровать и отвернулся к стене лицом. Но заснуть не смог. Ужасала даже не потеря кольца, хотя, прощай все прежние мечты о какой-то другой, особенной жизни, ужасала сама мысль, что кольцо теперь у Гюндуза, вкрадчивого и жестокого черного человечка с деревянной бесчувственной ладошкой. Что тому теперь смерть? Он-то будет жить вечно, распространяя вокруг, как заразу, свою жестокость и полную безнаказанность. Убью, подумал Марк, и замычал от бессилия, углом подушки зажав рот. Убить Гюндуза нельзя! Сам отдал кольцо, сам! И никто теперь не поможет. И никогда к нему не придет Джесертеп. Разве что, к Гюндузу. Неплохих дел тот сумеет натворить при поддержке демона. – Эля! – позвал Марк. Эля откликнулась сразу, хотя только что он слышал ее ровное дыхание. Значит, тоже не спит, тоже о чем-то думает. – Ты можешь уехать из города? У тебя есть к кому? – Наверное, смогу. А что, очень надо? – Очень. Давай договоримся так. Ты уедешь на неделю, или хотя бы дней на пять. А потом вернешься. Мне надо быть уверенным, что с тобой здесь ничего не случится. – А с тобой? – Ну что со мной может произойти? – Марк врал уверенно, понимая, что любая неверная интонация может только повредить. – С Гюндузом я рассчитался, он меня не тронет. Мне и самому надо уехать ненадолго, а тебя одну я оставлять в гостинице не хочу. Сделаю дела, и сразу обратно. До утра этот вопрос больше не обсуждали, но после завтрака поехали на автовокзал, и Марк облегченно вздохнул только тогда, когда сам купил билет и посадил Элю в автобус. Пусть проведает родителей. Время для возвращения в "Большой Урал" для Геры было еще раннее. Да и принесет ли он оружие, неизвестно. Надо попроведать Андрея. Зная, что в номере того уже не застать, Марк сразу поехал в контору. Фирма сворачивалась стремительно. В коридоре навстречу попался Николай, но даже не остановился, чтобы перекинуться парой слов. Похоже, идея о создании мощного рычага, способного сковырнуть Москву, полностью оставила его. Надо просто спасать нажитое. Вопрос о том, где разыскать Андрея, Марк успел ему задать только в спину. Николай неопределенно махнул рукой в сторону шоферской. В некогда людной комнате маялись лишь два человека. Вместо игр компьютер теперь был загружен редакторской программой, и Андрей ожесточенно стучал по клавиатуре, составляя какой-то документ. – Я по делу, – сразу предупредил Марк, заметив, как недовольно у того блеснули стекла очков. – Но много времени не отниму. Дай ключ от оружейной. – То есть как? – не понял Андрей. – Помнишь, в доме отдыха. Сам показывал. – Не знаю даже, – просьба застала Андрея врасплох. – Тебе что, винтовка нужна? – Да, нужна, – Марк нетерпеливо побарабанил пальцами по столу. – Зачем? – Поохотится приглашают. Неудобно как-то ехать без ничего. Вот я и вспомнил. – А-а, если поохотиться... Можно не сомневаться, что Андрей ни на секунду не поверил услышанному, но все же эта версия была вполне приемлемой, нейтральной. Приличия соблюдены. Но он все же еще колебался. – Дам, конечно. Вот только с Николаем посоветуюсь. Это ведь его оружие. – Как друга прошу, – голос Марка сделался еще доверительнее. – Зачем впутывать Николая? У него и других проблем сейчас хватает. Андрей задумчиво погладил лысину и пожевал губами. В глазах его ясно читалось: "Врешь ты все!". Но на отказ не решился. – Как у тебя с Гюндузом? – Все в порядке. Разошлись полюбовно. Об этом не беспокойся. – Тогда ладно, но ты все же поосторожнее. Получив ключи, Марк направился в гостиницу и взял из номера свою дорожную сумку, вытряхнув предварительно из нее все вещи. Оставалось поймать такси или частника. Обосновавшись на Ленина, напротив университета, Марк стал голосовать всем свободным машинам подряд. Памятник Свердлову с карикатурным профилем возвышался наискосок. Студенты памятник не любили и бросали в бронзового вождя склянки с краской. Красные, никогда не исчезающие подтеки на штанах первого председателя ВЦИК, указывали и место, куда целились снайперы. В глазах вечно раненного Свердлова читалась безысходность. На поиски такси ушло не менее получаса, но время сейчас уже не имело значения. Марк вышел на тропу войны.

54.

Все пока складывалось, как он задумал. В доме отдыха его встретил удивительно трезвый по причине отсутствия гостей сторож Володя. Не тратя лишних слов на прелюдию, Марк сунул ему две бутылки водки, купленные заранее. Володя замычал, как глухонемой, и с первого же стакана отправился в вольный полет. В оружейной каморке Марк немного задержался. Что выбрать? Охотничьи дробовики он отверг сразу. Шума много, толку мало. Да и кого можно сейчас напугать дедовской берданкой? Промысловый карабин оказался неимоверно тяжел и массивен. Приклад, как полено. Три "винчестера" больше походили на спортивный инвентарь. Оставались автоматы. Марк задумался. В армии он не служил, а школьные занятия по военной подготовке остались в памяти какой-то игрой. Да, разбирали и собирали автомат. Ну и что? Если признаться себе честно, то еще неизвестно, удастся ли из этого "калашникова" хоть раз выстрелить. Гера научит, решил Марк, и сунул оба автомата в сумку. Нашлись и запасные магазины. Все в порядке. Спустившись вниз, Марк убедился, что вывести Володю из коматозного состояния уже не удастся. Сторож спал мертвецким сном, чудом удерживаясь в сидячем положении. Всего на поездку ушло не более трех часов. Опасаться милицейского следствия по поводу похищения двух, Марк был уверен, незаконно приобретенных автоматов не приходилось, но он все же попросил высадить себя в двух остановках от гостиницы, а дальше добрался на трамвае. В номере он немного попрактиковался, вставляя и вытаскивая автоматный магазин, а потом отправился к Гере. Майора он обнаружил в буфете. Еще на подходах к заветной двери слышалось: – ... и начинаем разбираться. Пацан ни в какую. Не мои гранаты и все. – Гера! – укоризненно окликнул Марк, заходя в буфет. – Мог бы сначала ко мне зайти. Буфетчица Люба недовольно скривилась, увидев, как Марк почти силком похищает от стойки выгодного клиента. Чтобы улучшить ее настроение, пришлось купить мадеру на вынос. Гера сопротивлялся слабо и шел за бутылкой в руке Марка, как ослик за морковкой. – Принес? – спросил Марк сразу же, как только захлопнул дверь. – Ты еще сомневаешься. Но сначала... – Потом. Покажи, что добыл. Гера извлек из-за пазухи шинели завернутый в тряпку пистолет. – "Стечкин"! – гордо сказал он и сунул сверток Марку, другой рукой ухватившись за бутылку. – Прапор, скунс вонючий, хотел сначала "макарова" всучить. Но этот фокус у него не прошел. Сейчас все покажу. Напевая "Где мой черный пистолет?", он развернул тряпицу. Пистолет действительно оказался большой и черный. Гера пощелкал предохранителем, показывая, как им пользоваться, потом вытащил обойму, подбросил ее на ладони и передал "стечкин" Марку. – Как пальнешь, все лягут. – Хорошо, – Марк уважительно взвесил пистолет в руке. – Сегодня же и опробую на деле. – Это еще зачем? – Гера разделся, расстегнул портупею и с недовольной миной бросил ее на кровать. – Это же, так сказать, в порядке самообороны. – Обстоятельства переменились. Марк еще посомневался, стоит ли рассказывать Гере свою историю, но потом, выложил ему все. – Жан-Батист Камиль Коро! – только и выговорил майор, забыв о мадере. Тогда пойдем к тебе. Надежды на то, что Марк поразит Геру привезенным арсеналом, провалились полностью. – Хлам! – коротко отрезал Гера, осмотрев автоматы. – Ты бы еще маузеры раздобыл времен бурской войны. И вот с этим ты собираешься атаковать укрепрайон противника? – Что, неужели так плохо? – Не совсем чтобы... – майор задумался. – А можно вообще обойтись без кавалерийских наскоков? – Я же тебе уже говорил. Протяну пару дней – и на удачу рассчитывать нечего. Сейчас поможет только внезапность. Он ведь не ожидает от меня сильных ходов, думает, что сомлел. Гера заставил Марка начертить подробный план дома и подступов к нему. Расспросил, сколько он видел там людей, и не успокоился до тех пор, пока не вывел Марка из себя. – Чего привязался, что да как? Не знаю! Ты-то ведь тоже не десантник какой-нибудь, а связист. Твое дело телеграммы рассылать, вот и действуй. – Ага, обиделся! – Гера потыкал пальцем в рисунок вышки. – А пулемет здесь есть? – Угу, зенитная установка. А в гараже – танк. – Если бы у нас был танк, – мечтательно произнес Гера, – мы бы эту халупу вдребезги разнесли. – Что значит "мы"? – не удержался Марк. – Ты-то здесь при чем? – Надеюсь, у тебя хватит здравого смысла не соваться туда одному. Я все же – человек военный. Нам бы еще пару ребят. – Вот только никого больше не впутывай. Я и тебя-то подставлять не хочу. – А придется, – Гера вновь углубился в план. – Вот что, – сказал он наконец. – Если даже дело во внезапности, то один лишний день ничего не меняет. Я завтра еще раз наведаюсь к прапору, и, даст бог, разживусь чем-нибудь получше, чем твои старые акээмы. А пока... – Вмажем! – привычно подсказал Марк.

55.

– Впереди холмы Синая, позади страна родная, на груди мой автомат наперевес... Гера напевал, как будто собрался на обычную прогулку. Заткнись, хотел сказать ему Марк, но не решился. Рюкзачок за спиной майора и дорожная сумка Марка были забиты доверху. Вместо старых акээмов, один из которых остался в гостинице, Гера приволок новый, с подствольным гранатометом. Кроме того приятели разжились тремя тротиловыми шашками, парой гранат, и еще одним пистолетом. "Стечкина" Гера у Марка отобрал и вручил ему армейский "макаров" – все равно стрелять не умеешь. – Зачем нам столько? – пытался образумить майора Марк. – Наше дело пальнуть в воздух, взять всех на арапа и отобрать кольцо. Убивать никого нельзя. – А во двор как попадешь? – Попрошусь и пустят. – И обыщут при этом. Потом получишь в лучшем случае по морде и окажешься опять на улице. Нет, дом будем брать по всем правилам искусства. Подрыв ворот, внезапный штурм, и на плечах противника дальнейшая атака резиденции. Там зажимаем в угол Гюндуза и требуем кольцо. Отдаст, небось. – Небось, авось. Ты помнишь, что стрелять ни в кого нельзя, а то больше не увидим этого кольца по гроб жизни. Все предыдущие попытки отговорить Геру от участия в операции закончились провалом. – Старик, тут ничего криминального. В худшем случае классифицируют, как злостное хулиганство. – А оружие? – Выбросим. Да и не будут наши друзья никому жаловаться, а милиция в тот район сроду не ездит. Как пользоваться автоматом, Гера показал. Но это были чисто теоретические занятия. На практику времени не оставалось. Фонари в основном одноэтажном частном секторе не горели. Ощущение глубокой ночи, хотя не было и десяти вечера, усиливалось полным отсутствием прохожих. Все ворота закрыты, дома отгорожены от улицы заборами, на многих окнах ставни. – Кулацкий поселок, – бормотал Гера, иногда оступаясь с тропинки и увязая в рыхлом снеге. – Недалеко уже, – Марк огляделся по сторонам. – Еще квартал. Бетонный забор с колючей проволокой выглядел неприступным. Но на вышке не горел прожектор. Это Гера отметил, как добрый знак. – Фонарь здесь так, для понта, – пояснил он. – Не будут же они нести круглосуточную охрану. Не армия. – Не армия, но врезать могут. – И мы могём. Во дворе залаяли собаки, и Марк предупредил, что есть еще и вольер. – Собак не бойся. Главное людям на глаза не попасться. Гера полазил в сугробе около самого забора. – Хорошо бы рвануть не ворота, а где-нибудь сбоку. Они бы тогда больше растерялись. Но и так шума будет много, а нам надо еще успеть смыться. – Может, просто через ворота перелезем? – Нет, не получится. Заметят сразу, и начнется. Давай, как решили. Подрывать ворота тротилом не имеет смысла. Врежу из гранатомета, и порядок. Марк почувствовал, как, несмотря на зимний холод, у него вспотели ладони. Автомат оттягивал руки, и он постоянно поправлял его, чтобы устроить поудобнее. Сейчас начнется! – Готов? – спросил Гера и отошел к противоположной стороне улицы. – Тогда становись рядом. Майор припал на одно колено и, неожиданно закричав: "Жан-Батист Камиль Коро!", нажал на спуск. Ахнуло так, что Марк присел от неожиданности. Вспышка, грохот взрыва, почему-то полетевший в лицо колючий снег – все смешалось. Он, уже не понимая, делает ли он это на самом деле, или ему только кажется, заорал сам и вбежал во двор, влепив в стену дома длинную очередь. Хорошо запомнились тряская отдача приклада, рваные выбоины в кирпиче от ударов пуль, попадавшие на снег фигуры людей, спасающиеся от выстрелов. Промелькнуло лицо Геры, искаженное незнакомой ожесточенной гримасой. Марка поразило это новое для него выражение ненависти и отчаяния, страха и злобы, как будто Гера уже не владел собой. И в этот момент он испугался. Он вдруг понял, что никакая это не игра. По крайней мере для майора все происходило вполне всерьез. Тот не собирался делать вид, что это всего лишь имитация, он был готов убивать. Назад, хотел крикнуть Марк, но не успел. Гера ворвался в дом, сбив с ног одного из охранников. Почти не задержавшись, он быстро наклонился и ударил телохранителя прикладом по голове. Люди, вжавшиеся вначале в снег, понемногу опомнились и стали подниматься. Марк заметил это как раз вовремя. – Лежать! – крикнул он и выпустил короткую очередь себе под ноги. – Ты бы убил их, Марк, – неожиданно посоветовал спокойный тихий голос около самого плеча. – Хороший враг – мертвый. – Джесертеп! – Марк растерялся. – Ты? У меня же теперь нет кольца! – А я не служу подлецам, – Джесертеп, мелко семеня, подбежал к лежащим охранникам, и, прижав одного из них ногой к снегу, крикнул – мелькнул знакомый веселый оскал. – Иди в дом не бойся. Об этих я позабочусь. В доме раздалась еще одна глухая очередь. Как бы Гера там всех не перебил. Марк побежал к двери. Майор орал что-то в стороне кухни, в самой комнате было пусто. Запинаясь о ковры, Марк пробрался к лестнице. На второй этаж он раньше не поднимался, расположение комнат было ему не знакомо. Ступеньки высокие, неудобные. Марк прижался к стене, опасаясь, что вот сейчас сверху раздастся выстрел, но никто навстречу не попадался, не таился в засаде. Пусто? – Гюндуз, – позвал он. Из темной комнаты не раздалось ни звука. Марк пошарил по стене, нащупал выключатель. Спальня. Большая кровать, шкафы, коробки с разным хламом. Оставалась еще одна дверь. Пуля с коротким злым жужжанием воткнулась в стену около самого уха. Марку казалось, что выстрела он не слышал, но пробитая, с отколовшейся щепкой дверь явно указывала, откуда стреляли. – Еще раз пальнешь, – предупредил Марк, обращаясь к невидимому стрелку, брошу гранату. Он ударил дверь ногой, и хотел уже отпрыгнуть в сторону, чтобы не оказаться на прицеле, но в двух метрах перед собой увидел Гюндуза. Тот стоял с посеревшим лицом и держал пистолет стволом вниз, как будто обессилел от борьбы. – Я так и знал, что ты придешь, – Гюндуз едва шевелил губами. – Но кольцо я тебе не отдам, а отнять ты не сможешь. – Тогда – готовься, – Марк упер автомат Гюндузу в грудь. Он блефовал. Кому, как не ему было знать, что ожидает владельца кольца сразу после смерти – новая жизнь. – Разве ты веришь в сказки о бессмертии? Это простая вещь. Просто она дорого стоит, и я хочу вернуть свои деньги. Неужели ты веришь... – Отдай ему кольцо, – Джесертеп возник на пороге, как призрак. – Так будет для тебя лучше. – Шайтан! – вдруг заорал Гюндуз и вскинул пистолет. Звук выстрела в пустой комнате больно ударил по ушам. Марк быстро обернулся и увидел, как на груди демона появилась аккуратная круглая дырка. – Ну и что? – спросил Джесертеп, с сожалением разглядывая плащ. Успокоился? Отдай кольцо. Неожиданно Гюндуз всхлипнул. Он не плакал, но дыхание его прервалось и стало тяжелым. Пистолет упал на половицы, как простая железка. Не глядя на Марка и демона, он дергал и свинчивал с мизинца кольцо, врезавшееся в кожу, а потом рванул его, как занозу, и протянул вперед. Марк сжал кольцо в кулаке и вновь посмотрел на демона. – Что теперь будем делать? – Уходить. Этот человек тебе больше не нужен? – Нет. Не убивай его. – Пусть остается, – Джесертеп позволил себе улыбнуться. – У нас еще будет время для знакомства. Только теперь Марк понял, как непростительно долго они возятся в этом доме. Взрыв, выстрелы, все соседи уже на ногах и наверняка вызвана милиция. – Где Гера? – закричал он, скатываясь по лестнице. – Твой друг воюет на кухне, – демон не отставал от Марка ни на шаг. Со стороны кухни по-прежнему слышался Герин ор. – Духи, выходи по одному. Оружие бросить, руки за голову! Чего это он так разошелся? По забитому коробками с импортной техникой коридору добрались до кухни. Гера стоял один-одинешенек и орал в люк подвала: – Поубиваю всех духов к чертовой матери! Вылезайте! Да он же совсем невменяем! Марк видел перед собой другого, незнакомого Геру. Лицо майора свела судорога, глаза, казалось, состояли из одних зрачков. По всему заметно, что Гера уже не владеет собой. – Все в порядке, опомнись, – закричал Марк, видя, как майор рванул чеку гранаты. – Кольцо у меня! Уходим! – Там – духи! – Гера смотрел на Марка, не узнавая. – Или они выйдут, или... Марк попытался перехватить его руку. – Не подходи! – вновь заорал Гера. – Жан-Батист Камиль Коро! – и швырнул гранату в открытый люк.

56.

Марк и Джесертеп стояли все в том же мрачном, с убегающими вдаль колоннами зале. Ни стен, ни потолка. Растерянно взглянув на демона, Марк разжал ладонь. Кольцо по-прежнему было в руке – даже на палец надеть не успел. – Как это случилось? – Разберешься потом. Если будет желание, – добавил Джесертеп и озабоченно посмотрел в сторону огней. – Тебя ждут. Конечно, его ждут. Марк это отлично понимал. Не впервой. – Ты пойдешь со мной? – Нет, нам это не положено, – Джесертеп ободряюще притронулся к его руке. – Ты должен один. Он хотел еще что-то сказать, но не решился. Коротко кивнул и шагнул в темноту. Летучая мышь скользнула рядом, почти задев лицо, но Марк не сделал даже попытки увернуться. Он знал, с кем придется встретиться сейчас, знал, какие зададут ему вопросы, но не хотел ни встречи, ни разговоров. А что, если он взбунтуется? Встанет здесь, и ни с места. Пусть Анубис сам ищет его, если есть на то желание. А он устал. Он устал настолько, что даже не может осилить этот путь до трона. – Все впустую, – неожиданно для самого себя повторил он слова Анубиса. Повторил и пошел, как механическая кукла переставляя ноги, меряя шагами каменные клетки пола и не глядя по сторонам, чтобы заметить что-то новое на своем пути. Да и не могло ничего измениться за несколько месяцев в Мертвом доме, для этого нужны, наверное, даже не годы – тысячелетия. Сейчас Анубис потребует кольцо. Как мог Марк раньше оставаться безразличным, попадая сюда? Как мог он спорить с Надзирателем мертвых? – Да, Господин, – прошептал Марк, еще не видя трона. – Разве можно изменить время? Это не дано никому. Что же случилось там, наверху? Почему он вновь очутился в Мертвом доме, месте, в котором он надеялся ему уже не придется бывать никогда? Он так тихо жил там. Он затаился, как мышь в норе, услышавшая кота, он взбунтовался только один раз. И это был бунт отчаянья. Зачем же опять все начинается сначала? Или он снова не прав? Исполинские колонны поддерживали невидимый свод. Марк посмотрел вверх, не надеясь увидеть неба. Он и не увидел его. Он вообще ничего не увидел. Мертвый дом, мертвый. Вот и ступени, и трон. Но он пуст. Огни стали ярче, задымили языки пламени, отбрасывая вокруг коверканные пляшущие тени. И возле самого подножия лестницы Марк неожиданно увидел стол. И за столом сидели двое. – Смотри, Отец, – Анубис едва повернул голову в сторону Марка – красными углями сверкнули глаза. – Он пришел опять. – Это он? – зеленое лицо незнакомца можно было назвать вполне благожелательным. Так же зелены были его руки и обнаженный, как и у Анубиса, торс. Справа от него стоял прислоненный к столу посох с загнутой, словно вопросительный знак, рукояткой, справа лежала плеть. – Какой невзрачный. – Да, Отец. Но он приходит ко мне уже в четвертый раз и всякий раз упорствует, не желая отдавать кольцо. – Значит он еще надеется..., – незнакомец не договорил и пригубил из большого металлического кубка вино. Трапеза двух гигантов была скудной. Круглый, скорее похожий на лепешки, хлеб. Вино в большом кувшине. Головка сыра и зелень. Они разговаривали между собой так, как будто Марка не было рядом. По крайней мере никто не обратился к нему с вопросом, не пожелал услышать ни одного слова. – Я рад, Осирис, что ты здесь, – вновь сказал Анубис. – Может быть, хоть ты сумеешь убедить смертного в том, что он смертен. Смотри, что натворили наши игрушки – чего доброго люди подумают, что они могут все. – Пожалуй, – Осирис тщательно прожевал и стряхнул крошки с тонкой бороды. – Пожалуй. Надо сказать, я и сам всегда поражался их самонадеянности. Он отодвинул кубок и повернулся к Марку. Зеленые глаза глянули, казалось, в самую душу и увидели все самое сокровенное. То, что даже сам Марк таил от себя. – Хм, он не так уж плох, как можно подумать с первого взгляда. Ты сам подарил ему кольцо? – Не совсем, – Анубис по-собачьи облизнул губы. – Но, в общем-то, посодействовал. Кольцо пропадало. А я хотел, чтобы оно вернулось ко мне как можно скорее. – Ну и что? – Он не отдал кольца. Он спорил со мной, и каждый раз уходил. – Действительно, люди бывают упрямы и глупы. А ты не пробовал наказать его? Здесь. – Осирис протянул громадную руку к плети. – Иногда, знаешь ли, помогают очень простые способы. – Нет, Отец, не стоит, – Анубис удержал плеть за рукоятку. – Ты знаешь, он даже забавен. Спроси его о чем-нибудь. – Подойди ближе, – приказал Осирис. – Еще, – потребовал он, когда Марк сделал два робких шага. – Так, теперь хорошо. Хочешь вина? – Ты забыл, что он не может пить вино и есть хлеб в Доме мертвых, рассмеялся Анубис, показывая мощные острые зубы. – Он ведь не бог. – Но, кажется, хочет им стать. Ты хочешь стать богом? – Осирис вновь обратился к Марку. – Нет, Господин, – тихо сказал тот, стараясь не заглянуть в пронзительно-зеленые глаза, в которых была бездна. – Я хочу остаться человеком. – Называй его, Царь жизни, – коротко напомнил Анубис. – Остаться человеком, Царь жизни, – покорно повторил Марк. – Так говорят многие, а на самом деле делают все, чтобы не быть людьми. Когда ты получил кольцо, ты думал о бессмертии? – Думал, – сознался Марк, смутно припоминая первые минуты обладания кольцом. – Но потом понял, что не это главное. – А что же может быть привлекательнее вечной жизни? Жизни до полной усталости, до полного насыщения. Вы всегда так плачете, что живете мало, и только войдете в охотку, как приходится умирать. Ты ведь можешь увидеть, как меняются царства, как становятся прахом твои враги, плодятся твои потомки. – Я буду видеть одно и то же. Всегда одно и то же. Это движение по кругу. – Смотри, – Осирис довольно откинулся на спинку кресла. – А ты говоришь, что он глуп. Он понял главное – все повторяется. Чтобы понять вкус пирога, не обязательно есть его целиком, а то может наступить несварение. – Осирис оглушительно расхохотался и отхлебнул из кубка. – Он не безнадежен. – А и не говорил, что он несообразительный, – Анубис тоже пригубил вино. Но он думает так медленно, он так нерешителен и неуклюж, что порой мне кажется, что лучше было бы ему лишиться кольца. – Вот сейчас и спросим его самого. Ты готов отдать кольцо и остаться в Доме мертвых? Остаться? Иногда Марку даже там, наверху, казалось, что это единственно правильный выход. – Может быть, – Марк колебался. Он чувствовал, что усталость его безмерна. Начать все сначала? Разве есть в этом смысл? Но одновременно что-то его останавливало. – Мне иногда кажется, – сознался он, – что если я отдам кольцо, то это будет неправильно. Ничего не останется после меня. Совсем ничего. – Что ты имеешь в виду? – Анубис даже не попытался скрыть насмешки. – Если ты хочешь оставить потомство, замечу, вполне законное желание, то это не так уж трудно сделать. Но разве ты уверен, что твои дети будут лучше тебя? И что оставят после себя они? В чем-чем, а в размножении человечество преуспело. Плодитесь, как кролики. Как плесень, – добавил он после паузы. – О, эта вечная ваша надежда, что когда-нибудь количество перейдет в качество. Диалектика испортила людей, правда, Отец? – обратился он к Осирису. – Они думают – чем их будет больше, тем вернее надежда, что они станут лучше. – На самом деле они не думают и об этом. Иногда мне кажется, что они вообще не способны думать. Да и чувствовать тоже. – Как же так? – слабо запротестовал Марк. – Чувства движут миром. Лиши их человека, и что останется. – Вот видишь, Осирис, он опять спорит, – Анубис рассматривал Марка с интересом, словно какой-то заводной механизм, оказавшийся неожиданно сложнее, чем представлялось вначале. – Он вечно спорит и вечно ошибается. О каких чувствах ты говоришь? – О каких? – растерялся Марк. – О любви, о верности, о надежде. – Ты неплохо выучился врать, – Анубис встал и потянулся, так что хрустнули кости. – Когда настает время оправдать свои пороки – глупость, жадность, зависть, злобу, вы сразу же вспоминаете о любви. А что выходит на деле? – Но мы стараемся. – Угу, и так преуспели в этом, что при первой же возможности рвете своим соплеменникам глотку, лишь бы уцелеть самим. Или я не прав? – А что остается делать? – Марк с вызовом взглянул Анубису прямо в его неподвижные желтые глаза и тут же смущенно заморгал и потупился. – Что остается делать, Господин? – Вот-вот, – услышал он слова шакала, обращенные уже к Осирису, – и так всегда. Стоит их чуть прижать, как их нутро лезет наружу. Ну что, Отец, дадим ему еще один шанс? – Кольцо твое, тебе и решать, – Осирис встал, тяжело опираясь на посох и направился прочь, в темноту. Когда его фигура уже почти скрылась во мраке, он неожиданно обернулся и посмотрел на Марка через плечо. Полыхнул пронзительный зеленый взгляд, как будто взорвался фейерверк, и Марк на мгновение ослеп.