Текст книги "Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения"

Автор книги: Владимир Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Под высокими фермами космических верфей кристаллизуются новые моральные нормы человеческих отношений. Дружеское разъяснение и убеждение служит здесь наиболее действенной мерой поддержания коммунистической дисциплины труда. Был такой случай. Один рабочий, монтировавший сложный и замкнутый отсек космического корабля, явился к руководству в величайшем смятении. Ему показалось, что он обронил в отсеке болт. Отсек немедленно разобрали. Составили новый график сборки.

Но монтировать поручили тому же рабочему, который совершил ошибку. Позаботились прежде всего о том, чтобы восстановить доверие к человеку. Надо ли говорить, что повторный график был выполнен отлично и досрочно! В ходе строительства второго спутника Земли конструкторы и рабочие постановили: «За недостатком времени работать без брака». И свое обязательство сдержали.

Барабанщики «холодной войны» пытаются клеветать, что советские победы в космосе достались ценой безудержной траты денег, не знающих счета. Какой вздор! Инженеры, ученые, рабочие – изобретатели космических верфей сочетают полет фантазии и твердый расчет, проявляют большую заботу о народной копейке. За немногие годы после пуска первого спутника стоимость космических объектов понизилась во много раз. Зарубежные техники, похваляющиеся тем, что находятся далеко от политики, далеко от идеологии, удивляются совершенству и надежности советской технологии. Им, далеким от политики, трудно разъяснить, что у нас в стране идеологический фактор превратился и в фактор технологический. Когда руку токаря направляет высокая идея, то и качество деталей высоко.

Один токарь, перешедший на завод космических ракет из авиационной промышленности, сказал как-то: «Раньше я был токарем во всемирном масштабе, а теперь я токарь в масштабе вселенском». Он теперь действительно токарь во вселенском, звездном масштабе, и недаром под планкой с багряными ленточками орденов Ленина на груди его золотится звезда Героя Социалистического Труда. Здесь и заключен величайший секрет советской технологии.

Историки техники, вероятно, будут подробно обсуждать предполагаемые технические причины неполадок на мысе Канаверал: и чудовищные взрывы горючего, и коварные неполадки зажигания, и расстройства «электронного мозга», выводившие ракеты на самоубийственную параболу, уходящую в океанские волны. Но лишь историки общественных отношений установят, что не слепота кибернетики и не безрассудная сила взрыва, а бесчинствующий вихрь противоречий капиталистической экономики разметал на части сложные тела многих американских космических аппаратов.

В сумму времени отставания американской космической техники войдут не только длительность препирательств конкурирующих монополий, но и 84 тысячи человеко-дней, потерянных, по данным американской печати, вследствие забастовок рабочих на базе Канаверал, протестующих против эксплуатации. Запрещение забастовок на ракетных полигонах не поможет делу. Принудительный труд никогда не станет трудом творческим.

Космический корабль у нас, в Советском Союзе, перестал быть отвлеченным понятием, рисуемым в воображении миллионов и доступным для обозрения немногим избранным. Документальный фильм продемонстрировал всем его внешний облик, и на воздушном параде в Тушине мощный вертолет осторожно поднял в железных лапах точный макет космического корабля и пронес его над головами тысяч изумленных зрителей. Спуск на воду даже самого обычного морского корабля является волнующим событием. Исполинский корпус медленно скользит по стапелям, постепенно набирая ход, и торжественно врезается в расступающиеся волны. Гремят аплодисменты сотен зрителей, среди которых нередко присутствуют даже королевские особы.

Но неизмеримо более волнует пуск космического корабля. Ему аплодирует все прогрессивное человечество. Правда, королевским особам еще не выпало счастья присутствовать при церемонии пуска по той простой причине, что государственный строй, возглавляемый королями – помазанниками божьими, неспособен обеспечить надлежащих темпов развития космической техники. Неспособен, и баста! – как бы тут ни гневались их королевские величества, как бы не постукивали они скипетрами.

Тут со всей силой проявилась одна роковая для досоциалистических формаций особенность космической науки и техники, характерная, впрочем, и для многих других новейших областей современной науки. В эру атомных реакторов, синхрофазотронов, исполинских радиотелескопов ученый-изобретатель не может скрыться от противоречий общественной системы за хрупким частоколом колбочек и реторт. Каждый, даже самый незначительный его опыт неизбежно приобретает индустриальный размах. Установки его циклопической лаборатории имеют промышленные масштабы. Вместе с ними в его лабораторию врываются все противоречия капиталистической индустрии и экономики.

Энгельс в свое время предсказывал, что уже с внедрением электричества производительные силы приобретут такой размах, при котором они перерастут руководство буржуазии. Можно ли теперь сомневаться в том, что космическая наука и техника переросли руководство коронованных и некоронованных королей, руководство капиталистов?

Силуэт безыменного героя – Теоретика космических полетов возникает из размышлений над особенностями развития теории во всем комплексе проблем завоевания космоса. Развитие теории подчиняется здесь великой практической задаче, стимулируется и координируется ею. Было время, когда «чистая» теория третировала практику, и нередко истоком высокомерия была грубая низменность практических задач. Ведь в условиях досоциалистических формаций практическая деятельность служила эксплуатации, наживе, разжиганию истребительных войн. Но в условиях социализма великие практические задачи, подобные завоеванию космоса, наполняют животворным содержанием теоретическую мысль, вдохновляют ученых на важнейшие исследования. У подножия космической ракеты происходит ярчайшее цветение теоретических дисциплин, происходит их перекрестное оплодотворение. Теоретики космонавтики – это прежде всего люди, научившиеся сочетать высокий полет теоретической мысли с практикой жизни. Уравнения этих теоретиков при всей самоценной, классической мощи их развития приводят к окончательным формулам, несущим важный государственный результат. Иногда эти формулы приходят на помощь в драматическую минуту и становятся поистине спасительными формулами. Теоретика можно сравнить с прорицателем будущего: в его формулах открываются очертания будущих деталей ракет, небывалых траекторий баллистических межпланетных полетов. Теоретик работает, спираясь на быстродействующие электронные машины, приспосабливая к их возможностям свои математические результаты.

Когда ищут в прошлом аллегорию меткого стрелка, вспоминают о Вильгельме Теле, поразившем стрелой яблоко на голове своего сына. Но и эта аллегория бедна, когда думаешь о точности полета ракеты по ее космической траектории. Ведь стрельба идет с подвижной платформы, со стремительно несущейся Земли, по стремительным космическим целям. Потому так сложна и волнующа разработка траектории полета, осложненная тревогой за участь сына Родины, космонавта, отправляющегося в грядущий полет.

Электронные машины здесь особенно помогают. Они могут вести расчеты буквально перед носом молниеносно летящей ракеты, уточняя теоретические прогнозы в соответствии с новыми, поступающими с космической скоростью данными. Без электронных математических машин освоение космического пространства было бы невозможно.

Не случайно, что еще в докладе на XX съезде КПСС Н. С. Хрущев прозорливо отметил труд ученых и изобретателей, разработавших по заданию партии эту новую могучую технику.

Мы найдем в рядах героев ученых – следопытов космоса, которые с помощью спутников и автоматических космических станций постепенно превращают абстрактную схему звездного неба в практическую штурманскую карту для грядущих звездолетов, на которой уточняются не только масштабы солнечной системы, но и учитывается, привязывается к местности неоднородность космического пространства, в том числе такие коварные объекты, как потоки корпускулярного излучения Солнца; как недавно открытые венцы из потоков ускоренных частиц, сформированные магнитным полем Земли; как потоки метеорной пыли, хлопьев и камней.

Мы находимся у Теоретика космонавтики, человека с энергичным, загорелым, чуть усталым лицом и копною волос, тронутых сединой. Он всегда в коллективе ученых, с которыми решает сложнейшие проблемы космонавтики. На стене его кабинета – фантастический пейзаж чужой планеты. За окном шумит улица, но ученый, поглощенный вереницей земных дел, сидит к окну спиной. Не пейзаж ли, висящий на стене, служит ему окном, не оттуда ли льется свет на его рабочий стол, свет реального близкого будущего…

Космонавты Гагарин и Титов, Николаев и Попович, Быковский и Терешкова приземлились каждый в назначенном месте. Это была труднейшая техническая задача. Как затормозить космический корабль? Как перевести обратно в теплоту энергию его головокружительного движения, когда эта энергия способна при ударе мгновенно расплавить несколько десятков тонн стали, когда требуется такая же энергия торможения, как и для того, чтобы остановить несколько сотен тяжелейших и длиннейших железнодорожных составов, идущих с полной скоростью?

В плеяде безыменных героев, создавших необходимые средства, мы найдем теоретиков и конструкторов самых разнообразных специальностей. Есть среди них и врачи, обладающие мудростью Гиппократа и суровой нежностью спортивных тренеров.

Это теоретики рассчитали ту великолепную траекторию, на которую ложится корабль после включения тормозных двигателей, ту почти волшебную глиссаду, при которой грозный панцирь воздушной оболочки Земли, испепеляющий метеориты, сам становится спасительным тормозом до тех пор, пока не начнут срабатывать звенья целой цепи иных тормозных устройств.

Это конструкторы создали систему ручного управления, позволяющую космонавту стать хозяином космического корабля, ориентировать его в любом положении, направлять, куда понадобится, приземлять в назначенное место.

Это конструкторы, технологи, материаловеды обеспечили такую тепловую защиту, при которой космонавт, находящийся в кабине, окруженной клубком небесного огня, оболочкой светоносной плазмы с температурой во много тысяч градусов, оставался невредимым, словно сказочная Саламандра.

Это физиологи отважно и бережно вовлекали будущего космонавта в бешеный вальс центрифуг, неистовую тарантеллу вибростендов, приучая его мускулы и нервы к небывалым ускорениям и вибрациям, это они приучали космонавта к одиночеству в тишине сурдокамер, из которых безусый юноша выходит обросшим бородой.

Освоение космоса – это подвиг юного Геркулеса. На празднике безыменных героев мы увидели бы много молодых и счастливых лиц. Только тот из больших ученых, штурмующих космос, достигает успеха, кто умеет растить и выдвигать молодежь, терпеливо работать с нею. А поэтому у подножия космической ракеты неустанно действует замечательная кузница новых кадров.

Буржуазные «романы карьеры» изображают движение молодого человека по ступеням власти над людьми. Каждодневно расширяющийся фронт завоевания космоса открывает большой простор для выдвижения. Но и даже оставаясь на своем рабочем месте, близ космической ракеты выдвигаются все. Рост работника повышается в рамках его специальности. Он стремительно движется вверх по ступеням власти над природой.

Любо-дорого смотреть на эту молодежь, жизнерадостную, быструю, сообразительную, спаянную единой творческой дисциплиной.

Что еще сказать о стиле работы участников штурма космоса? Это стиль современного этапа развития социалистического общества, стиль Коммунистической партии, ленинский стиль, восстановленный в полной силе после XX съезда КПСС. Это новая Программа Коммунистической партии в действии.

В одном из исторических выступлений на Красной площади Никита Сергеевич сказал крылатую фразу: социализм – это и есть та надежная стартовая площадка, с которой Советский Союз запускает свои космические корабли.

В те минуты вся Красная площадь показалась нам стартовой площадкой, а кремлевские башни—устремленными ввысь ракетами, несущими нас в коммунизм.

И еще воображение рисовало нам грандиозные, почти фантастические сооружения советского космодрома Байконур. Расступились в стороны стальные фермы, поддерживающие космический корабль, и он стал похожим на обелиск, омываемый волнами пламени у подножия.

А там, из мглы веков, выступал еще один темный столб и под ним языки огня, лижущие основание. Это древняя римская площадь Цветов, на которой сжигают Джордано Бруно. Как похожи силуэты, как различно их значение! Там был мученик, здесь – герой; там – великая трагедия, здесь – триумфальная эпопея; там – гонимая мечта о множественности миров, здесь – начало их

завоевания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ,
в котором выводятся некоторые соображения о качествах, необходимых изобретательской голове, и еще раз подтверждается, что методики изобретательства пока не существует. Но метод – есть!

Пора закруглять затянувшееся повествование, начинать подводить итоги.

И пока еще кружится в памяти хоровод рассказов и притч, пусть читатель еще раз переберет их в уме и еще раз учтет, что от каждой притчи расходятся во все стороны разнообразные стрелки умозаключений. И, возможно, читатель поспешит отобрать из них в первую очередь те, которые указывают на качества, необходимые изобретательской голове. Ведь он понял, что методики изобретательства нет, что рецептов, как делать изобретения, пока не существует и что путь к изобретательству состоит в совершенствовании творческой личности, совершенствовании своей головы.

Он припомнит главу четвертую, разделы 4.1–4.7 и заметит, что многие изобретения только кажутся сделанными по счастливой случайности, по счастливому вдохновенью, а что счастье изобретателя в нем самом, в его знаниях, опыте, стремлении к цели, изобретатель сам накапливает в себе заряд вдохновенья.

Он припомнит раздел 4.8 и заметит, что изобретения не делают лежебоки, вдохновенье приходит к изобретателю в труде и борьбе.

Он припомнит разделы 4.9–4.10 и заметит, что большие изобретения обязательно сделаны по заказу. Значит, надо уметь чувствовать этот заказ. Жить потребностями своей страны, своего народа, нуждами строительства коммунизма. Лишь тогда можно сделать большое изобретение. Тут великий источник изобретательского вдохновенья.

Он припомнит главы первую, вторую, третью и заметит, что не всякая техническая выдумка имеет право называться изобретением. Изобретением будет лишь та, которая нова, полезна и целесообразна и технически осуществима. Эти главы опять говорят о качествах, необходимых изобретателю.

Он припомнит разделы 1.7–1.14, 3.14—3.15 и заметит, что изобретателем может быть лишь тот, кто умеет чувствовать новое, глядеть в грядущее, кто умеет фантазировать и мечтать и воплощать свои мечты в действительность.

Он припомнит разделы 2.1–2.9 и заметит, что большой изобретатель почти всегда – гуманист. Что идеи мира и созидания вдохновляют изобретателей на их лучшие творения.

Он припомнит разделы 3.1–3.13 и заметит, что изобретателем может стать лишь тот, кто умеет бороться с косностью, побеждая ее в себе и других.

Он припомнит главу девятую и, быть может, позавидует тем, кто сумел разглядеть в привычной машине черты неродившейся еще вещи. И, быть может, захочет получше изучить свою машину, чтобы видеть все в ней насквозь; стать специалистом своего дела. В постижении дела рождается вдохновенье.

Он припомнит главу 8. 1–8. 9 и заметит, что изобретения являются порой из соседних областей техники. Вдохновенье приходит со стороны. Значит, надо учиться широко глядеть по сторонам, знать не только одно свое дело, быть широко образованным, информированным человеком.

Изобретателю надо уметь видеть общее, быстро схватывать общую суть различных, казалось бы, вещей. Этому учит людей наука – теория, вдохновляющая изобретателей. Он припомнит раздел 7.4 и, быть может, захочет получше изучить математику. Математическая дорожка – это один из путей, по которым приходят изобретения. В математических формулах таится родничок вдохновенья.

Он припомнит главу десятую и заметит, что изобретения приходят порой из прошлого. Опыт прошлого вдохновляет изобретателя в его сегодняшнем творческом труде. Значит, надо обогащать свой разум всеми богатствами, уже завоеванными человечеством. Нужно изучать историю техники, делая из нее выводы и обобщения, полезные для решения сегодняшних задач.

Он припомнит главу пятую, шестую, тринадцатую и заметит, что изобретения делаются таким числом людей, что порой трудно сказать, кому принадлежит изобретение, и в работах великих изобретателей соединяются усилия многих поколений. Вдохновенье ярко разгорается в коллективе. Изобретатель должен быть коллективистом.

Читатель еще раз перелистает страницы, рассказывающие об изменениях вещей, в которых как бы отпечатались движения изобретательской мысли, ее «мыслительные фигуры».

Он заметит, что в разделах 6. 1, 6. 14 рассказано о том, что рост количества порождает в вещах новые качества.

Он заметит, что в главе восьмой говорится о взаимной связи вещей друг с другом.

Он заметит из главы десятой, что вещи, развиваясь, повторяют на высшей ступени свои первоначальные формы.

Он заметит, что в главе девятой говорится о единстве противоположных начал, заключенных в вещах.

Что же это за «мыслительные фигуры»? Это объективные законы развития материи, природы и общества, законы изменения вещей, отраженные в человеческой голове – диалектические законы. Значит, изобретатель, изменяющий вещи, должен уметь применять эти законы, развивать в себе способность диалектически мыслить.

Методики изобретательства пока не существует. Но метод есть. Это метод созидательного мышления – диалектико-материалистический метод. Материалистическая диалектика – муза всякого творчества. В ней – источник величайших творческих вдохновений. Тут изобретатель подходит к полке с книгами по общественным наукам. Невозможно обойтись без философии, политэкономии, конкретной экономики!

Быть может, читатель, захлопнув книгу, призадумается над рабской судьбой изобретателей в капиталистических условиях, и его еще сильнее охватит радость вольного творческого труда в нашей социалистической стране.

И, быть может, именно ты, читатель, протянешь руки, чтобы поддержать немеркнущий светоч знания, светоч открытий и изобретений, который несут через века, передавая друг другу, поколения славных русских ученых и изобретателей.

Ты работаешь на сильной, разумной, деловитой машине, а нельзя ли добавить машине ума, сделать ее еще сильнее, еще разумнее, еще деловитее? Изобретатели проделали долгий путь, пока дошли до той самой машины, на которой ты работаешь каждый день. Ты уже стоишь на той ступени, до которой с трудом взбирались изобретатели. Попытайся шагнуть еще на одну ступеньку! Не всякий пройдет лестницу, не всякий станет большим изобретателем. Но одна ступенька! Неужели она тебе не по силам?

Неизвестно, откуда нахлынет идея – может, из прошлого, может, со стороны. В каждом изобретении живут его предки, каждое изобретение – брат своих братьев.

Неисчислимы пути, по которым приходят изобретения. Приведи себя в готовность принять их с любого пути.

Думай! Ищи! Пробуй! Шагай!

Так выходят на дорогу изобретательства.

Крут и труден путь, но ведет он в страну исполнения желаний, мир будущего, мир чудес.

Его следовало бы яркими красками изобразить в заключенье, в финале. Но уж так ли нужен финал для книги об изобретательском вдохновенье, для которого нет ни потолка, ни предела? Может быть, просто поставить точку и воткнуть в стол перо!