Текст книги "Дуся расправляет крылья (СИ)"

Автор книги: Владимир Иванов

Соавторы: Герд Фохт,Евдоким Котиков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

XV. Solum debilis mori debent

*Только слабые должны умирать

Я летела! Я, батей мать мою драконью, летела!

Стрелки и прочие гады остались там внизу, далеко позади. А я летела. Быстро-быстро. Прям Боинг к турецким берегам! Тело пронзало воздух и беззвучно пело от восторга. А я легонько порыкивала от избытка чувств. Если б все-таки сожрала того сладковатного лысого, могла бы стать тирранозаврой на реактивной тяге. Но оказалось, что и без подобной пошлости летать совсем не трудно, нужно лишь не махать крыльями, а расправить их и позволить тому странному «внутри» лишить меня веса.

Точнее, не так.

Крылья и были тем, что делало меня невесомой. Держишь их прямо и внутренне напрягаешься – тело устремляется вверх; чуть наклоняешь – летишь вперед, складываешь и расслабляешься – камушком падаешь вниз. И теперь за все вот эти вот правильности наклонения, какие-то там углы сложения-вычитания, тангенсы-котангинсы и косины-синуситы – за всю эту муть отвечал кусочек моего большого мозга. Абсолютно без моего вмешательства. Я могла не зацикливаться на управлении полетом, а с удовольствием рассматривать землю и леса, как будто из иллюминатора самолета… Нет! Как будто сама стала самолетом!

А вот спящая красавица в исполнении Персифаля Сусликовича в моей лапке полету не радовалась. Он совсем обмяк, глазки закатил и побледнел до синевы. И даже в таком виде Персик был хорош до умопомрачения, но душа моя была не на месте, а сердце сжималось от дурного предчувствия. Как бы мой дорогой копытца-то свои благородные раньше времени не отбросил.

Вот только сделать я ничего не могла. Деревья остались позади, внизу расстилалась выжженная пустошь с редкими пятнами травы и перекрученными корявыми деревьями, изредка сменяясь пустыней с кактусами и иссохшими до черноты игольчатыми кустами.

Хотя мои глазки работали как отличные видеокамеры, мне это мало помогало. Сложно найти что-то полезное там, где ничего нет. Персик явно нуждался в помощи, но оказать ее могли лишь люди. С моими коготочками я ему даже искусственное дыхание сделать не могла – пока буду раздевать, порежу на тысячи мелких Персиков. А мне он нравился целым и неделимым.

От всего происходящего я опять была готова впасть в истерику, но продолжала успокаивать и уговаривать себя «Еще немного, еще чуть-чуть! Давай, Дуся. Еще капельку и найдешь людей! Они будут хорошими! Или такими станут! И Персику обязательно помогут!»

Но людей все не было и не было.

И когда уже собиралась бросить все, сложить крылышки, приземлиться, завыть, забиться, захрипеть, я увидела впереди нечто странное, похожее на… завод. С большими корпусами и высокими трубами. Сразу же отбросила все лишние мысли, посильней сжала то, что отвечало за скорость, и понеслась к нему.

Вблизи завод выглядел весьма странно. Я сделала пару кругов над ним, пытаясь разобраться, где там люди, у кого просить помощи. И никого не нашла! Механизмы работали сами по себе, из одного конца завода в другой ездили пузатые вагончики, из труб в небо подымался густой белый дым. На ближней площадке из больших голубеньких вагончиков составился эдакий паровозик из Ромашково– вот-вот песенку запоет, да в путь-дорогу отправится, а персонала – ни одной заразы!

Ну что за сволочи!

Спустилась чуть пониже. Тут же загудели сирены, на крышах завода загорелись красные лампы, из зданий высыпали долгожданные люди. Немного, человек двадцать-тридцать. Но они мне почему-то не обрадовались. Совсем нехорошими оказались! «Эх, мечты–мечты, где ваша сладость. Мечты прошли, осталась гадость!»

Туземцы стали кричать и… опять снова-здорово! – стрелять какой-то светящейся дрянью, самого что ни на есть противного зеленого цвета – ну точь-в-точь парни из леса, которые тетке в кожаном прикиде на помощь прибежали. Хорошо хоть, меткость у них, как в сортире – не попали ни разу.

Я чуток осерчала, плюнула-дунула в них огоньком по традиции. Тоже не попала ни в кого. А попробуй в такой обстановке сосредоточиться! Но дурни раскричались еще больше и стали из ангара какую-то бандурину на гусеницах выкатывать, ну что твой Стивен Кинг в рассказе про сундучок и игрушечных солдатиков.

Мне это сильно не понравилось, я зависла над этой колымагой и окатила ее хорошей такой огненной струей. Ну чтобы она стрелять в меня даже и не думала. Хватить уже тир по мне устраивать, я вам не тарелочка!

Штуковина оплавилась слегка, чуть занялась язычками пламени, а потом бах! – взорвалась! И ангар задела. И тех, кто рядом с ней ошивался, и даже мне досталось… В голове от взрыва все перемешалось, закрутилось, крылья куда-то повело, и я, как подбитый бомбардировщик, спикировала прямо на голубые вагончики.

Врезалась в один, опрокинула, растопыренные когти проделали в металле дыру. А из вагончика жижей меня окатило, похожей на ту, в которой я в этом мире проснулась.

Пальба не замолкала ни на секунду. Я была уже готова сожрать самый ярых стрелков, тем более и желудок заурчал, напоминая о голоде. Но левой лапой я прижимала к своей груди бедного синеватого Персика – он все больше походил на смурфика, чем рвал мое сердце. Эх, была бы это киношка, я б все десять звезд влепила, но, черт! Я была не по ту сторону экрана: ни попкорн, ни сахарная вата, ни кресло удобное для участников действа не предполагались.

Что-то щелкнуло в моей башке, и я рефлекторно сунула Персика в вагончик, в жижу – пусть пока полежит-поплавает за толстыми стенками. Я знала, что хуже ему от этого точно не будет, а вот лучше – вполне возможно.

А сама пошла с врагами разбираться. Розового купола у меня больше не было, приходилось туда-сюда прыгать, что тамада на свадьбе, иногда ловить колючие искры чешуей и даже реветь от боли.

Я скакала от вагона к вагону, пинала их, иногда невысоко взлетала, не забывая про тайник с Персиком. Плевалась во всех злобных поганцев. Сплошной круговорот: они стреляли, я плевалась. Я харкала огнем, они палили. Ни минуты продыха, как на конвейере.

И все-таки я была гигантской тирранозаврой с крыльями, а они обычными людьми, пусть и каким-то там оружием в руках.

Я поднапряглась, и минут через десять битва закончилась. Пальба затихла. Моя пасть огласила окрестности торжествующим рыком: поле боя осталось за мной, как Аустерлиц за Наполеоном. Весьма разгромленное поле, если честно, все в жиже, поваленных вагонах да странных обломках, занесенных непонятно откуда. Ну и я в центре, как памятник Петру Великому – сама и конь, и всадник.

Глубоко вдохнула воздух победы и галопом понеслась к заветному вагончику. Там мой спящий царевич как раз глазки продрал. Ути, мой зайка сладкий! Очухался родной!

– Ежкина кочерыжка! – хрипловато выдал Персифаль. – А ты кто? – спросил, уставившись на меня исподлобья, как баран на новые ворота. Тот самый, что хочет лбом своим рогатым что-то новое на прочность попробовать. Меня, например.

Я закашлялась, смущенная одновременно и слишком знакомым выражением, неподходящим устам Персика, и тем, что негодник не узнал свою спасительницу. Видать, от переживаний, полета, да от жижи треклятой мой милый все в мозгах растряс.

– Я эта… – сосчитала до трех, покопалась в памяти, нашла подходящие слова и уверенно ответила мыслью: – Я – Белая Птица Судьбы, посланная Повелителями, чтобы нести их волю. А ты мне внемлешь.

Персик почему-то не желал внимать. Он грязно выругался, как мой Петька, споткнувшись ночью о кошку.

Мы друг на друга вытаращили глаза и принялись играть в гляделки. Персик смотрел очень странно, совсем иначе, чем на поляне. Словно не верил, что под красной чешуей в белый горошек может скрываться его белая судьба. А ведь сам примчался ко мне, я его не звала. Ладно, сейчас приведем красавца моего в порядок. Ну, а если ничего не вспомнит, тоже не беда, новой памятью одарю, сочиню красивую сказку. Но сначала пусть будет все по-честному.

– А ты, – мысленно произнесла я, смотря в прекрасные синие глаза, – Персик. То есть Персифаль. Сын боярина Суслика. Или Вольфика. Ой, ну как-то так! Я не очень запомнила…

Суженный нахмурился и угрюмо посмотрел на меня:

– Я не персик и не абрикос, на хрен. И не Перси Валь, жопа вдаль. И к сусликам и прочим грызунам я никакого отношения не имею, мать твою крылатую.

Я прям присела на задние лапы, уже предчувствуя, что он скажет дальше.

– Я Петр Иванович Крылов.

И в его словах, в его движениях, в его мимике все было такое знакомое, такое родное, привычное за много лет… Мое сердце сильно и больно бухнуло в груди. Да нет. Нет же… такого просто не может быть!

– Петюня⁈

– Пуся⁈ Ты чего, покрасилась⁈

Epilogus

Гнус опоздал.

Догорали деревья, кусты, люди. Кое-где части людей украшали уцелевшие стволы и ветви. Госпожа Комиссар красной фурией носилась по поляне и яростно ругалась, не замечая, как втаптывает в пепел раскаленные угли.

Ее люди суетились рядом, что-то искали, что-то находили, что-то выносили. Несколько тел лежали на краю поляны.

– Хюго где? – спросил Гнус.

– В рифму! – выпалила Госпожа Комиссар и махнула рукой. – Эта тварь откусила ему голову!

– Голову говоришь? – Гнус не расстроился, но быстро нашел взглядом тело, на котором лежала слегка обугленная лысая голова, и поспешил к нему.

В спину догнал мучавший комиссаршу вопрос:

– Ты же подтвердишь наши с ним договоренности?

– Он сам подтвердит, – Гнус ухмыльнулся и, склонившись к телу, стал ощупывать руку с коммуникатором. Тот мигал красными огоньками. И это намекало на кое-какие проблемы. Некоторые люди из-за таких проблем головы теряли окончательно.

– Ты сказал, – хрипло произнесла Госпожа Комиссар после небольшой паузы, – сам? Как? Он же сдох! Как богомол после случки!

– Такие как он так просто не сдыхают, – с толикой самодовольства проговорил Гнус, с внутренним волнением наблюдая за красными огоньками. Что-то шло не по плану. Коммуникатор должен был отправить информационно-личностную модель сразу же после смерти, но почему-то этого не сделал.

Из коммуникатора Гнуса высунулся тонкий проводок, присоединился к коммуникатору Хюго. Гнус использовал вьюв и нахмурился. Память устройства оказалась переполнена, словно в ней хранилась не одна информационно-личностная модель, а две: оригинальная и резервная. И к тому же ни одна из них так и не была отправлена в головной офис.

Аномалия! Ну конечно же… Хюго рассказывал, что она подавляла связь. Отличный способ для борьбы с высокопоставленными корпорантами.

– Он, – осторожно спросила Ксюша, – еще жив?

– Он не таракан, чтобы без башки бегать, значит, мертв! – раздраженно хмыкнул Гнус, чужая тупость и незнание выводили его из себя. – Но его сознание может отправиться в головной офис и возродиться в заранее выращенном клоне. Я ж тебе говорил, высокопоставленные корпоранты так просто не подыхают…

Гнус оборвал себя и, задумчиво взглянув на тело, мысленно добавил: «Если на то нет указания гребанного начальства».

Выше Хюго был только Дик. И именно он послал Хюго к Аномалии, в которой не работала связь, да еще заставил сражаться с неведомым созданием, порождением Повелителей. Мог ли он догадаться, чем закончится дело? А если догадался, то не окажется ли так, что Дик дал приказ уничтожить клона?

Гнус яростно потер виски: эти корпорантские игрища выводили его из себя.

– Что такое? – забеспокоилась Госпожа Комиссар.

– Да так, – буркнул Гнус, продолжая размышлять. Отправлять личностную модель Хюго в офис нельзя, значит, нужно найти ей иное вместилище. Крепкое и надежное.

Гнус мерзко осклабился. Одно подходящее вместилище было неподалеку и жаждало нового хозяина.

Потоковым плазмометом он отрезал от трупа руку с коммуникатором и, прихватив откушенную голову, хихикнул на прощанье:

– Мы скоро вернемся.

Гнус снова отправился в бункер Повелителей. В этот раз путь занял гораздо меньше времени. Первые – разрушенные – ворота, вторые – открытые, желтая краска на полу, покореженный лифт, исцарапанные коридоры, разгромленный зал, странное зеркало, у которого Гнус споткнулся, чуть не выронив руку приятеля. Две знакомые лужи из псевдогеля. Внутри ничего не изменилось. Даже крысокроты не набежали. Гнус подошел к резервуару, кинул взгляд на расплющенное устройство. Без него будет сложнее, но в собственных силах старый исследователь не сомневался. К тому же… коммуникатор за время пути каким-то образом удалил из памяти резервную копию модели. Уже хорошо – переносить в новое тело в два раза меньше.

Гнус нашел кучу старого тряпья, разложил на полу, уселся на него поудобнее и, подключившись к коммуникатору Хюго, погрузился во вьюв.

То, что когда-то звало его, затаилось в нетерпеливом предвкушении.

* * *

Хюго очнулся в странном месте.

Обычно в репро-лаборатории пахло озоном, дикими ягодами и немного антисептиком. В этот раз запах с первых же секунд отбил все обоняние. Даже не запах, а застоялое почти материальное «амбре», от которого нос сжимался сам собой, а легкие перехватывало сразу же после вдоха.

Обычно вокруг было полно места и суетились медики. В этот раз окружение походило на темную глубокую яму, а медиками тут даже и не пахло. Пахло кое-чем другим, но очень знакомым.

Обычно тело лежало в специальном геле, наполненным проэлефси, облегчающем перенос сознания. В этот раз тело стояло… а гель… он был немного странным. Во-первых, его было меньше обычного, где-то до колена, а во-вторых, – Хюго черпанул ладонью, рассмотрел добытую плотную жижу повнимательней – она походило на нечто другое. И, если честно, она не просто походила, она было им!

В странной задумчивости Хюго вылил содержимое ладони, зачерпнул снова, посмотрел, повторил цикл несколько раз – ничего не изменилось. Полужидкое говно в медицинский гель не превратилось.

Сверху послышался шум.

Над светящимся проемом появилось женское лицо:

– Петька! Ну ты даешь, ежкин кот! Ты сортир чинить должен был, а не купаться в нем! Я же вчера весь гель для душа на себя извела! Вот дундук, прости Господи! – в голосе говорившей слышалось раздражение.

– Что? – обалдело переспросил Хюго. – Какой еще сортир?

– Какой? Пятизвездочный, мать твою налево! Если уже с ранья к самогонке присосался, даже не вылезай отсюда. С говном смешаю!

Лицо исчезло. Хлопнула дверь, на ней задребезжало старое зеркало. Хюго же смотрел вверх, пытаясь найти ответ на крайне важный вопрос: «А куда это я попал?»

Авторское послесловие

Ну что ж. История Дуси и всех тех, кого она еще не доела, пока что – закончена.

Когда-нибудь потом, когда разберемся с делами, напишем все заказанные рецензии, закроем незакрытые гештальты и допьем все пиво в заводском холодильнике, мы вернемся к истории про Дусю, Петьку, Хюго, Гнуса, Персика и его сестер-близняшек. Все-таки ружей и роялей было раскидано много, персонажи, не потерявшие голову, еще остались, да и нам самим интересно – починит ли Хюго сортир или нет – ибо у каждого из нас есть свое мнение на этот счет.

Ну а пока можно подписаться на кого-нибудь из нас, ну и забежать к нам на странички и попробовать на вкус другие истории:

– Славянку от Герда Фохта (/work/323831);

– Ласку в костюме от Евдокима Котикова (/work/276705);

– Дефектив от Владимира Иванова (/work/154210).

Ну или – не забежать: )

Так что «До новых встреч»!

Но это не точно: )

Вьюв-вьюв!