Текст книги "Дуся расправляет крылья (СИ)"

Автор книги: Владимир Иванов

Соавторы: Герд Фохт,Евдоким Котиков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

IV. Fortes fortuna adjuvat

*Судьба помогает смелым

На самом деле мне повезло и с глазками. Но сообразить это сразу не смогла: работают, есть не просят и ладно. Но пока выход из этой руины искала, поняла: они показывают, как Петькин монитор, когда он в каких-то придурков и магию режется. Вижу не только мир вокруг, но и себя-родимую заодно, и мурашки прям сотнями тысяч мигрируют по моим телесам. Не всю себя вижу, разумеется, глазки-то не экран, они как-то странно все показывают, выгнуто-выпуклото… Фиг объяснишь, это прочувствовать надо!

Ну а пока пыталась прочувствовать, облазила пещеру, в которой оказалась, и ближайшие коридоры, рассчитанные на рост обычных людей. Вот сволочи! Только о себе и думают! А тираннозаврочке даже не развернуться особо, я шкурой своей шипасто-чешуйчатой стенки нехило так пообдирала – и поняла, что в пещере со странными прибамбасами по всей видимости тираннозавров выращивали, только я младшенькая, последняя осталась, все остальные вырастились и разбежались куда-то.

Видать, вместе с ними разбежались и люди, последний в виде скелета, ныне раздавленного, остался. Зачем? Почему? Хрен поймешь! Думать надо! А думать некогда! Желудок спазмами сводит. Очень кушать хочется! Будто три дня на жесткой диете сидела, только кефир и гречку запаренную жрала. У-у, гадство! Надо выбираться отсюда нафиг! Негоже ж с голоду незнамо где подыхать.

А тут ведь все, что не в выращивательной пещере, как в подводной лодке, сделано: узенько, металлически, коридорно-комнатно и такими – тяжелыми, водонепроницаемыми – дверями все друг от друга отделено. Было. Пока не стала я эти двери пробовать на прочность. Своим новым лбом, разумеется. Лапки-то коротки. В общем, а-ля подводная лодка оборотилась Титаником. История наоборот.

Новая я, конечно, была не такая жидкая, как вода и котики, но вполне гибкая, гимнасточка многотонная. По узким коридорам, оставляя царапины на полу и потолке, вмятины на стенах и развороченные дверные проемы, дошкрябала до лифта… Ну а как еще назвать ту штуку, что вверх-вниз возит? Очень уж походила она на лифт в торговых центрах, где стройматериалы продают: вся такая металлическая да блестючая; кнопочек мало, зато красные, крупные и круглые. Очень удобно на них длинным коготочком нажимать. И в кабинку лифта я даже поместилась. Чуть наклонилась, голову куда-то между ног засунула, хвост колечком свернула, крылья к спине прижала, рявкнула слегка, стены скрипнули, помялись, дверца звякнула, закрылась, лифт захрипел, застонал, но потащил нас – себя и меня – куда-то вверх.

Поднимался долго, минут пять. Зато сразу – нулевой этаж. И тоже в пещерном стиле оформленный: длинный прямой коридор, в камне продолбленный. И фонари на стенах, зарешеченные. И разметка на полу, кислотно-желтая, будто тут не пещера, а автомобильный тоннель. И в конце всей этой красоты дверь массивная, тяжелая и тоже – металлическая. И не берущаяся прямым лобовым ударом. Раз десять об нее стукнулась – ей хоть бы хны – у меня аж голова разболелась.

Я б и дальше об нее долбилась, если бы случайно рядом с дверью не заметила щит с большой красной кнопкой и надпись над ней «Для открытия врат нажмите кнопку». Ну я, не будь дурой, взяла и нажала, а дверь, не будь скотиной, взяла и загудела-загрохотала, а потом как-то хитро вбок откатилась. Оказалось, что дверь – совсем не дверь, а настоящая дверинна – огроменная такая шестерня больше меня ростом, и катается она по специальным зубчатым рельсам. Для такой штуковины моего лба пока маловато!

И за этими вратами я нашла… очередную пещеру. Но уже не такую благоустроенную, не такую сухую и чистую, с бурыми лишайниками на стенах и пятнами тонких белых грибов на полу. И еще один скелет нашла, почти у самых шестеренчатых врат. В полуистлевшем голубом трико с большими желтыми цифрами на спине. То ли девяносто шесть, то ли восемьдесят восемь – хрен разберешь!

И я немножко так напряглась. У меня конечно зубища, лапища, хвостище и дверепробивающий лоб, но шут его знает, что за крысы тут водятся. Может, размером с быка или там слона, а я – такая красивая в белой шкуре – им на один зуб. А впереди темно и страшно – светильники настенные все за вратами остались. Но голод – не тетка, идти-то надо, и я – пошла.

Прижалась к правой стеночке, пригнулась, чтобы потолок головой не корябать, и осторожненько так, тираннозаврьими шажочками потопала вперед. Свет остался позади, тьма вокруг – не видно ни зги – а я шлеп да шлеп, бдыщ да бдыщ, хрясь да хрясь. Сколько времени шла – не понятно, может, десять минут, может, два часа, встроенных часов, как в телефоне, у меня не было.

И почти уже впала в отчаяние и депрессию, мол, все, конец, пора лечь, лапки замочком сложить и ждать волшебника из МЧС на голубом вертолете, как услышала голоса:

– Да не боись, – говорил один, мужской. – Тут нет никого.

– Но я слышала, – без особого возражения возражал второй голос, женский.

– Я тоже много чего слышал, но мы же здесь за другим, правда?

– Правда…

Послышалось смешки, хихиканье и смачные шлепки… Люди! Как есть люди! Нашли себе укромное местечко и развлекаются в свое удовольствие! От таких мыслей я даже ускорилась, пару раз лбом обо что-то треснулась, до искр из глаз, но темпа сбавлять и не подумала. А вдруг кончат и уйдут? И меня тут одну-одинешеньку в темноте оставят…

То ли от искр, то ли еще от чего впереди стало светлей. И я еще прибавила ходу!

Ну и с разбегу вылетела в круглую освещенную пещерку. А в ней… голая девица оседлала нефритовый жезл и его хозяина, полулежащего на каком-то грязном матрасике, и с иступленной настойчивостью пыталась достичь пика наслаждения. Она меня не заметила, все-таки спиной ко мне сидела. А жезлоносец заметил и завопил «А-а-а!». Девица это «А-а-а!» подхватила, но, видимо, совсем по другой причине.

А я решила их успокоить, все объяснить, ну чтоб не пугались А то Нинка рассказывала мне, что любовников может заклинить, как собак на случке. Но вместо «Добрый день! Не надо волноваться, не обращайте на меня внимание, я совсем не страшная тираннозавра и никого есть не собираюсь!» получилось издать лишь громкое раскатистое «Грррааааааар!».

Девица подпрыгнула так, что почти впечаталась башкой в потолок. Парень же весь съежился, посинел, стал похож на смурфика, только белых колготок и колпака не хватает. А главное – когда зазноба его приземлилась, Ромео уже успел дать деру. Девка шлепнулась со смачным звуком на матрасик, вылупила на меня коровьи глазки и завизжав ультразвуком, помчалась следом за своим принцем. Она летела антилопой, тряся пятым размером груди. Мне аж завидно стало: красиво бежала, эротичненько так. У меня уже так не получится, даже после диеты. Потому что падла-грудь первая при похудании уходит. Жир на жопе и закрома родины на талии держатся, а грудь размер теряет. Тьфу на вас!

Я рванула за парочкой следом. Нечего меня тут на растерзание крысам бросать! И выскочили мы все почти одновременно к последним полуразрушенным вратам. Любовнички-то ужом проскользнули, а мне пришлось лбом да плечом двинуть. Да видно, слишком сильно двинула, потолок над выходом стал осыпаться, сначала мелкими камешками, а потом пошло-поехало…

V. Dicendo de cibis dicendum est de moribus

*Говоря о пище, надо сказать и о нравах

На траву я шлепнулась, еле-еле отдышалась. А вокруг красота: солнышко светит, небо синее-синее, ни облачка. Травка и кусты зеленые. Цветочки какие-то пестренькие колышутся. Прям рай на земле, а где-то уже почти вдалеке Адам и Ева голозадые скачут, вереща во весь голос, будто змей их за жопу укусил.

А у меня в желудке как заурчит! Я аж сама подпрыгнула! Оглянулась в поисках пищи. Да сама как завизжу «А-а–а!» не хуже той парочки, что уже усвистала. То ли от солнца, то ли от нервов и стресса чешуя моя вдруг зарозовела, нет, даже заалела. Правда не вся, белоснежные кружечки остались. И в пару минут превратилась я из блондинки в те самые правильные новогодние трусы – стала красная в белый горошек.

Вот те раз! Но я даже сильно возмутиться не успела. Потому как все мысли в голове моей перемешались, а потом попрятались по закоулкам, осталась лишь бегущая строка «Жра-а-ать!»

Ноздри втянули воздух. Я громко чихнула на всю округу: пыль от обрушения пещеры еще не улеглась.

Ни травка, ни цветочки привлекательными мне не показались. Да и хрен его знает, может растения ядовитые. Слопаешь, а потом ап, и ты уже перед Создателем стыдливо жмешься, слушая оглашение прижизненных грехов. Нет уж. Пусть в драконьей туше, да живая и бодрая!

Но есть хотелось до смерти. Желудок прям ходуном ходил и бурчал громче, чем Петька, когда я ужин не успевала вовремя приготовить. У–у, скотина ты, Петюнчик! Ведь из-за тебя я тут страдаю. А могла бы спокойно поужинать на кухне да с книжкой завалиться. А я вот вся такая красивая, как бодибилдерша, по чужим землям шарюсь! У-у! Прям сожрала бы мужа-гада! О да!

Слюнки потекли по моим клыкам. Мама родная! Я же хищная! Голова сама собой повернулась в ту сторону, куда сдристнула та парочка. Пусть они давно скрылись где-то вдали, я чуяла их след. О! Нюх, как у Рекса из полицейского сериала. Охренеть!

Я еще раз взмахнула своими крыльями. Травка и цветочки пригнулись к почве, как при урагане, кусты слегка облетели, но я осталась на месте. Вот бы мне инструкцию, как летать. Вот помню, к новой доилке такая классная пошаговая инструкция прилагалась. Даже Варька-дурында, та что началку не осилила, и то разобралась и вполне себе справлялась. Эх, ну жалко что крылья есть, а не летается!

Я понеслась пёхом, помогая себе хвостом удерживать равновесие. Раз-два, раз-два! Лапы пружинисто касались земли. И это давало такое приятное чувство силы и мощи! Еще бы пожрать, и будет полный кайф!

Вскоре мои чуткий носик учуял знакомый запах переполненной пятничной электрички. А глазки увидели странный забор. Он был сооружен из самого разного металлического хлама. Прикольно смотрелся кривенький подъемный мост на ржавых цепях. Хоть ров вокруг этой помойной крепости был узеньким, но суваться туда точно никто бы не стал. Кажется, местные жители сливали в ров помои и не только.

Мое появление не осталось незамеченным. Кто-то истерично затрубил. Людишки забегали у стен, стали поднимать мост и опускать ворота. Типа, враг не пройдет. А я сквозь вонь тухлятины и дерьма изо рва, смешивающейся с запахом пота и нестираных носков, почуяла аромат жареного мяса. Тут моя тираннозавра и включила автопилот.

За пару минут доскакала до рва, преодолела его одним большим прыжком и вежливо – Бах! – постучала. Всем телом. Жаль не в ворота. Чутка – с непривычки – промахнулась и в стену шандарахнулась. И аккуратненько так сползла на пятачок перед крепостью. А места на нем мало – не развернешься особо, не разгонишься. Пришлось добавить хвостом: Бах–бах! – лапки-то, напомню, коротенькие, ими неудобно. Да и маникюр жалко.

Аборигены кричали–вопили, но не открывали. Прям, как в сказке «Волк и семеро козлят». Только жителей было гораздо больше. Но ума-то от этого у них не прибавилось. Какие-то глупые твари влезли на стену и окатили меня маслом. Ха! Я даже жара не почувствовала – нагреть-то котел не успели. Да и на вкус оно оказалось прогорклым. Это меня лишь разозлило. Я рявкнула: «Зачем продукт переводишь? Мясо неси!», но опять получился очень громкий «Грррыр!»

Биться головой в ворота не хотелось, у меня и так от голода башка кружиться начинала. Выдернула из стены большую железяку и давай ей долбить. Лапки маленькие, но сильные. Раз–два–три. Потом снова хвост. Еще железкой. Снова хвост. Немного – плечом! Навались до скрежета воротного!

Вот и кончили упражнение, как говаривал наш физрук в школе. Ворота пали.

Вместе со мной, в город.

Я поднялась, потопталась на поверженном металле, гордо расправила плечи. Зырк-зырк. Не, не город, даже не городок и даже не ОПГ, то есть не ПГТ – не поселение городского типа. Скорее похоже на большущий-большущий склад Озона. На таком кум работал, пока не сгорел. Склад – сгорел, куму-то что, ничего с ним не сделается.

Вот и этот склад сгорел, давным-давно, стены-крыша обвалились, один остов остался, а потом местные со всех окрестных строек натащили арматурин, труб, обрезков каких-то, старые стены-крышу в дело пустили и… получилась крепость. Снаружи. А внутри – кособокие самодельные бытовки.

Из металла, ясень пень.

Очень уж туземцы металл любят. И кожу. И бороды. Прям как наши рокеры, байкеры и металлисты. Такие же обросшие и немытые, словно две недели на крылатых фестивалях без роздыха.

Эх… у нас… Как хорошо дома было, пожрать сготовишь, мужа покормишь, сама поешь. Потом еще и ночью в холодильнике покопаешься с мыслью, чтоб такое съесть, чтобы похудеть.

А тут…

Эти придурки организовались и давай по мне шмалять из разных штуковин, то ли гранатометов, то ли огнеметов. Грохот. Взрывы. Осколки. Но я не испужалась. Страх спал, задавленный насмерть чувством голода и воспоминаниями о родном доме. А от стараний местных мне даже щекотно не было: белый горошек, художественно рассыпанный по алой чешуе, оказался не просто декорацией, он ярко-ярко засветился нестерпимым светом и образовал защитный купол.

Я не собиралась воевать с придурками, хотела только покушать. Когда туземцы поняли, что мне их стрельба, что слону дробина, они с громкими матерными криками разбежались кто куда. Бам. Бух. Одна за другой закрывались двери и окна металлических домиков. Ну, прямо появление Пирата в мультике «Голубой щенок».

А я не особо рассматривала городской пейзаж, не до того было, я пробиралась по узким улочкам к тому дому, откуда божественно пахло мясом.

Хозяева попались негостеприимные. В своем большом доме – это было одно из самых крупных зданий, длинное, как коровник – замуровались, будто от участкового Петра Сергеевича. На редкость суровый мужик, его все наши алкаши до поросячьего визга боятся. Но я очень хотела кушать. А потому, как кенгуру, присела на хвост и ловким ударом задних лап вышибла дурацкую дверь.

Помещение не отличалось ни чистотой, ни красотой, но зато там на вертелах жарились три здоровенные бараньи туши. Их бараны были размером с наших бычков. Но бараны.

Лапки мои в этот момент оказались не такими уж и короткими, а заодно еще и огнеупорными. Цап! И вертел уже у меня. Хрум! Хрум! Хрум-хрум!

Кто не успел смотаться из этой едальни, затихарились под столами. То ли в обмороке, то ли в беззвучной молитве.

Расправилась я с мяском минут за пять. Запила еду из большой бочки – а неплохое у них пиво – и почуяла запах колбас из кладовки. Пришлось наведаться и туда.

Да, признаюсь честно, съела я много, очень много. Кладовка, кухня и прочие подсобки остались абсолютно пустыми. Но с телом тираннозавра глупо думать о диете. Зато, когда желудок наполнился, настроение стало удивительно радостным. Жаль, местные жители вели себя, как последние буки.

VI. Vestigium mortis

*След смерти

Наконец Хюго кончил.

Даже несколько раз. В борделе.

А после он кончил с приготовлениями. Маршрут был построен. На вечер намечалась встреча с Гнусом. Хюго не хотел брать на задание никого из своей команды. Во-первых, на кого–то должна была пасть честь прикрывать Ассову жопу, если пушистый северный зверёк подкрадётся нежданно не с незапланированной стороны, а во-вторых, здравый смысл бурчал, что сверхсекретная миссия может оказаться банальным предлогом отослать его подальше.

Работать с человеком, сочетающим в себе абсолютный идиотизм, параноидную подозрительность, безмерные амбиции и способность пролезть в любую щель без мыла, было непросто… никогда нельзя было исключить подставу.

Политика – грязное дело, а корпоративная политика – грязное в квадрате.

Но были в работе на «ПроэлефсиСеплейКорп» и свои преимущества, тот же «крошка» – лайдер ПБ-5А «Пустынный бегун» с антигравитационным движком, он же – пиба. Здоровенный агрегат с хромированным обвесом, комфортабельным сиденьем и удобным управлением, завезённый из Метрополии на заре колонизации, утирал нос всем местным аналогам, собранным из говна и металлической рухляди. Настоящая бомба среди навозных куч.

Щелчок тумблера, лайдер загудел и послушно оторвался от земли. Пиба вылетела на улицы Даркхольмсити и заскользила над мостовой. Хюго включил звуковое сопровождение, дабы народ успевал смотаться с дороги. Давить ротозеев Асс не разрешал, среди них могли оказаться бояре да их сынки. А это уже та самая грязная политика.

Хюго мчался по столице. Позади быстро остались стрела космопорта, белоснежные здания корпоративного района и ровные улицы. Их сменили невысокие закопченные дома с черепичными крышами, небольшие шумные пятачки, гордо именуемые площадями, да кривоватые проулки с лотками и телегами, лошадьми и заврами, с грязью и людьми – здесь жили потомки первых колонистов, решившие стать винтиками в жерновах Корпорации. Тут и там попадались неказистые автомобили, собранные из двух-трех допотопных корыт, двухколесная рухлядь, именуемая здесь мотоциклами, и даже гусеничные вездеходы, не предназначенные для города.

Вскоре Хюго выбрался из людского муравейника, выжал из «крошки» максимум и, подымая клубы пыли, понесся по начинавшейся сразу за городом пустыни. Жутко унылый пейзаж: редкие лысые холмы, пересохшая земля, остатки дороги – ни гор, ни воды, ни растительности. Только густой слой тёмно-коричневой пыли, вздымающийся вверх под несущимся лайдером. Тут Хюго был как ладони. Абсолютно уязвим.

Он мог выбрать другой, более простой маршрут, по обжитым землям и корпоративной трассе, служащей для доставки в космопорт Даркхольмсити добытого проэлефси. И тогда не было бы этой встречи.

Наперерез ехала группа гребанных рейдеров. Хюго остановил пибу и слез на землю, разглядывая приближающихся пиратов пустошей. Внедорожник, четыре квадроцикла, три мопеда. Сильно оттюнингованные, «пустошь-стайл»: что на помойке нашли, то к ним и прикрутили. Из какой они банды, Хюго не знал, да и, если честно, ему было насрать.

Внедорожник тормознул, из него выбрался татуированный мужик в джинсах, в косухе и галстуке на голое тело, с сигарой в зубах. Он затянулся и неторопливо пошел вперед. Внедорожник, как привязанный, медленно катился за его спиной. Остальные останавливаться или сбавлять скорость не стали, роем закружили вокруг, поднимая клубы пыли.

Переговорщик был псиоником: татуировки, сделанные, по-видимому, с помощью проэлефси, слабо светились даже при свете солнца. Хьюго не любил псиоников. Нет, их устранение не доставляло хлопот. Но они считали, будто способности делали их лучше, это бесило Хюго. Правда, самоуверенность и высокомерие псиоников нередко играли против них.

– Проезд по территории клана «Смеющийся Череп» платный. Компанией «ПроэлефсиИндастрис» и советом старейшин я уполномочен взыскать пошлину. Вот моё удостоверение. – Над правой рукой переговорщика вспыхнул небольшой огненный шарик. Эффектно, но крайне неэффективно.

«Сраный клоун, из какой жопы ты вылез», – мысленно поморщился Хюго. Только конченный лох мог не узнать пибу. А узнав, должен был свалить к гребеням фени, забиться в норку, откуда вылез, и впредь не покидать ее. Хюго знал шесть способов разойтись мирно. Не зря же Асс заставил его пройти курс: «дипломатия и ведение переговоров»…

– Конечно. Я в курсе тарифов. – Он достал из кармана круглую капсулу, поднял вверх, чтобы все видели, что именно держит, и швырнул её псионику. – Тут должно хватить и на обратную дорогу.

Тот ловко поймал металлический кругляш и, довольно улыбнувшись, погасил огонь. В таких капсулах обычно хранили проэлефси, и стоили они целое состояние. Добычу и транспортировку ресурса контролировали колониальные власти, все уходило на орбиту, местным же почти ничего не доставалось.

Но стоило Хюго упасть на землю, как улыбка исчезла с лица переговорщика. А следом в пламени взрыва исчез и он сам, и его внедорожник. Вокруг пибы засиял щит силового поля, спасая хозяина от огненного танца смерти.

Свиту разбросало по округе вместе с остатками покорёженной техники: некоторых по частям.

Хюго поднялся. Один из всё ещё круживших в воздухе кусочков главаря шайки шлепнулся ему на плечо. Хорошая бомба куда лучше, чем маленький огненный шарик.

Смахнув с плеча обугленный ошметок, Хюго запрыгнул на лайдер. Когда ты водитель мусоровоза, и везешь мусор на помойку, никто не осудит тебя, если по дороге подберешь ещё один брошенный прямо на твоем пути помойный мешок. Сегодня мир стал чуточку чище.

Настроение медленно поднималось. Напевая старый попсовый мотивчик, Хюго несся вперед. Местность менялась, вдалеке показались невысокие горы, и наконец «Пустынный бегун» влетел в ущелье. Замаячила покосившаяся башня рейдерского поселения. «ПроэлефсиСеплейКорп» оно было безразлично. Шахт поблизости не было, перерабатывающих заводов – тоже. Более того, местные рейдеры еще и отстёгивали от награбленного, неофициально, разумеется.

Объезд отнял бы много времени, да и зачем? Эти его и так пропустят, да ещё пивка нальют.

Но Хюго ждал сюрприз. Над показавшимися впереди баррикадами виднелся известный знак. Секта Осознанной Рефлексии. Обдолбанные дегенераты то ли выбили отсюда бандитов, то ли обратили их в свою веру.

С баррикад сразу же начали стрелять, и Хюго не стал церемонится: ответил всем, что было. К тому моменту, как «Пустынный бегун» проскочил внутрь поселения, огонь в воронках на месте баррикады уже потух, но крики догорающих защитников еще не затихли.

Хюго остановился на площади перед башней, спрыгнул с пибы и достал из багажника два бластера.

Стрельба из двух рук давалась Хюго легко. Он неспешно обошел площадь, неся смерть направо и налево – всему, что стреляет, движется и дышит. Редкие пули врагов гасились силовой броней. Сектанты, бандиты, наёмники – не ушел никто. Завершив свой променад по площади, Хюго вскочил на «крошку» и понесся дальше. Под днищем что-то чавкнуло, хрустнули кости, раздавленные грави-волной. Позади прогремел взрыв, но Хюго был уже далеко. Всё-таки нехорошо долго засиживаться в гостях. Со стоящей на выезде баррикадой он поступил так же, как с первой.

Настроение было просто отличное. Хотелось вернуться и повторить на «бис», тем более, ещё не всех актёров списали по причине резко образовавшейся профнепригодности. Что ни говори, а расширенное сознание выживаемости не способствует.

– Осознайте и отрефлексируйте это, долбоклюи! – Хюго не удержался и рассмеялся собственной шутке.

Лайдер тряхнуло. Силовой купол проявил себя: перламутровая пленка возникла в воздухе и тут же исчезла. Хюго обернулся. Из развалин поселения в сопровождении двух джипов выехал гусеничный вездеход с самодельной турелью на крыше.

– Дерьмово… – От них можно было уйти, скорость лайдера позволяла.

Энергетический заряд взорвался слишком близко к пибе: снова тряхнуло, а на приборной панели замигала красная лампочка – энергощит ушел на перезарядку.

– Совсем дерьмово! – Довольная улыбка на лице Хюго диссонировала со сказанным.

Резко развернув «крошку», он помчался навстречу преследователям. Те к такому повороту оказались не готовы, стали стрелять, но энергоразряды и пули проносились мимо. Хьюго палил в ответ. Из пушки, из бластера. Одиночными и короткими очередями. Один из джипов взорвался, но броню вездехода пробить не удалось.

Приблизившись, Хюго запустил автопилот и спрыгнул с пибы прямиком на оставшийся джип. Выстрел, выстрел, вскрик, внутри все окрасилось кипящей кровью и – совсем немного – мозгами – джип занесло, закружило, а Хюго перемахнул на вездеход. Чуть не рассчитал. Сильно ударился и на мгновение растерялся, но за скобу на броне уцепился. Повисев пару секунд, Хюго подтянулся и оказался на крыше, рядом с турелью. Стрелок было дернулся, но, получив стилетом в глаз, успокоился, обмяк и не возражал, когда сильный пинок отправил его в полет.

Следующей целью стал люк вездехода. Хюго палил из бластера, пока не расплавил броню, после чего швырнул внутрь пару гранат и соскочил с вездехода. Земля больно ударила по ногам. А следом догнала взрывная волна от детонации боекомплекта, опрокинула, протащила по камням, припорошила пылью.

Хюго поднялся. Слегка помятый, сильно запыленный и очень довольный. Врагов не осталось. Останки техники весело догорали, чадя черным плотным дымом. Неподалеку, на одном месте кружилась «крошка»: хорошая девочка ждала папочку и его большую пушку. Других преследователей не было: остальные сектанты остались осознавать произошедшее и рефлексировать.

Дальше шла только прямая унылая дорога до места назначения. Но Хюго хотел успеть заскочить ещё в одно место. На заправочную станцию.

Разумеется, топливо его не интересовало. На ближайшие годы заряда проэлефси хватит с лихвой.

Удивительно, как много энергии удавалось извлечь из этой штуковины. Хотя Хюго давно перестал этому удивляться. Просто привык. Ему в принципе было насрать, как оно работает. Он всегда был прагматичен. Какая разница, как работает неокортекс и лимбическая система, если любая нервная деятельность гарантированно прерывается попаданием из бластера в башку?

На заправке было оживлённо. Рейдеры из какой-то успешной банды вербовали проезжих лошков, искателей легкой наживы и неудачников из банд развалившихся. Печеньками на свою сторону заманить сложно, так что приманкой служили две голые красотки, эротично сидящие на капотах огромных внедорожников. Что и говорить, сыр в этой мышеловке был весьма соблазнительным, жаль достанется не всем. Любой банде нужно свежее мясо: кто-то же должен гибнуть в стычках.

Впрочем то, что творилось на парковке заправочной станции, Хюго не интересовало. Уверенным шагом он двинулся прямиком к небольшому ярко раскрашенному фургону с надписью: «Каждый день на этом месте».

– Здорова, Салем. Как, не достают тебя?

– Заглядывала пара клоунов, но им доставалки быстро отстрелили. – Салем бросил взгляд на одну из стоящих у фургона фигур, производящих впечатление не то инсталляции из каких-то обломков, не то самодельных манекенов для привлечения внимания – но уже точно не боевых защитных автоматонов. – Тебе обычную или как всегда?

– Розовую, – ответил Хюго, отсчитывая служившие валютой бумажки ТДАК – триллионные доли акций корпорации.

Салем запустил один из стоявших у входа в фургон агрегатов и вскоре протянул Хюго на палочке розовое облако сахарной ватой.

– Мороженое? Или попкорн?

– Я спешу.

– Как скажешь, – хохотнул Салем. – Потом поболтаем, как будет время.

– Обязательно, с меня два пива.

Эх, хорошо! Можно было насладиться любимым лакомством детства… Если бы от шайки рейдеров к Хюго не подошёл крепкого вида мужик в косухе, дырявых джинсах и с пирсингом в носу.

– Эй, мужик! Ты к компашке какой не прибился?

– Нет.

– Может эта, айда к нам, в «Степные капибары»? У нас самые горячие тёлочки, самые чёткие пушки и самая крепкая дурь!

– Я тебе не доярка, чтоб за тёлочками бегать, а пушка у меня своя есть, так что свали в закат.

– Да чё ты, бро! – Рейдер хлопнул по плечу Хюго.

Влезать между Хюго и сахарной ватой было не лучшей идеей. Впрочем, только последний олигофрен мог не узнать в синей птице на лацкане эмблему «ПроэлефлиСеплейКорп».

От резкого удара кулаком челюсть райдера хрустнула, а он повалился на землю.

Бандиты схватились за оружие, но стрелять не торопились. Не торопился и Хюго, хотя бластер в руке намекал всем, что мог и очень быстро. Звякнула защитная шторка на фургончике, отделяя мирное и спокойное «внутри» от шумного и враждебного «снаружи». Автоматоны Салема зашевелились, ощерились стволами, взъерошенными шипами и блестящими лезвиями.

– Ребят, – Хюго грустно смотрел на сладкое облако на палочке, – у нас два варианта. Либо вы занимаетесь своими гребанными делами, я ем сахарную вату и сваливаю отсюда, либо я тестирую на вас экспериментальное оружие Корпорации, и от вас остаются только тени на песке, а я ем сахарную вату и сваливаю отсюда. Какой вариант вас больше устраивает?

Рейдеры напряглись. Один из них, придурковатого вида дрищ с афро на башке, поднял руки и, показав Хюго пустые ладони, пошёл к нему навстречу:

– Нам не нужны проблемы. Я прошу прощения за своего человека.

– Одуван, ты чё? – подал голос один из рейдеров. – Этот ублюдок блефует!

– Славик, – в голосе Одувана слышалось безграничное терпение, – заткнись, нахрен!

– Ты под какого-то петуха прогнуться собрался? Он Барсу челюсть сломал!

Одуван кротко вздохнул, неторопливо вытащил пистолет и выстрелил Славику в голову, поставив точку в споре. Подумал немного, печально покачал головой и следом пристрелил зашевелившегося Барса.

На заправочной станции стало тихо как в морге.

– Понабрали по объявлению… – расстроено выдохнул Одуван и пошел к фургону.

Хюго пропустил его, розовое облако было гораздо интереснее рейдерских разборок.

Одуван аккуратно постучал в защитную шторку и, сунув деньги показавшемуся Салему, заказал сахарную вату. Когда она была готова, он протянул её Хюго:

– Еще раз прошу прощения за доставленные неудобства. Примите в качестве компенсации.

Хюго ухмыльнулся. Отличный поступок – ничего лучшего ни Одуван, ни его рейдеры предложить не могли.

– Замяли, – Хюго убрал бластер и, забрав компенсацию, направился к пибе.

Одуванчик за его спиной облегчённо выдохнул и пошёл отчитывать своих людей.

К убежищу Гнуса Хюго прибыл уже в сумерках.