Текст книги "Дуся расправляет крылья (СИ)"

Автор книги: Владимир Иванов

Соавторы: Герд Фохт,Евдоким Котиков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

XII. Caro est qui securis est

* Кто с топором, тот и с мясом.

Боярин Вулфрик Фор-Эквусьес просто кипел от злости. Клокотал и брызгал во все стороны своим раздражением.

Любимое чадушко решило проявить нежданную дурь и отправилось на поиски чудовища. Пойди Персифаль по бабам, боярин бы и слова не сказал. Вулфрик смог бы простить и двухнедельный загул с техножрецом Герасимом, и ставки на заврьи бои, и поход по городским притонам с курением волчьей метелки, и учебу в университете небесных бесов – единственный сын все-таки, наследник. За фокусы сперва – наказать, затем – разъяснить, наконец – простить.

Но Персифаль отправился вслед чудовищу! Не для того, чтобы убить и заполучить ценный трофей! Нет! Сынок жаждал Откровения! И, не стесняясь никого, кричал об этом.

Позор, как есть, позор. Настоящим боярам не нужны Откровения. Урожденные Фор-Эквусьес сами, какую хошь, дверь с ноги откроют.

Шипя на всех, как укушенная за хвост змея, Вулфрик собрал малую дружину и, оставив часть солдат в Вэбе, погнался за сыном. Но Персифаль – наглый юнец! – взял самый быстрый трайк, и нагнать сыночка не удалось. До тех пор, пока у него не кончилось горючее.

Да и после…

– И где же он? – Вулфрик выбрался из личного драндулета, оглядел заросшую лесную дорогу, брошенный посреди нее трайк и зеленые заросли вокруг. Персифаль – обычно не способный и шагу ступить за пределы дома – почему-то не поджимал ноженьки, сидя в теньке под деревом.

– Его здесь нет, – неудачно отрапортовал один из солдат.

– Правда? – Вулфрик двинул умнику в зубы и слегка добавил «пси». Разбрызгивая юшку и слюни, солдат пролетел пять шагов и затих. – Ищем. Живее.

Через пару минут нашли следы, уходящие в лесную чащу.

– За ним, – боярин шел вторым, сразу за следопытом, и работал «мыслью», пытаясь нащупать сознание сына. Ничего. То ли Персифаль закрылся от ментального щупа, то ли… его сожрало чудовище.

«Если ты так тупо сдох, то сильно огребешь от меня», – мысленно ругался Вулфрик, тяжело ступая по хрустящим ветвям. Он прекрасно понимал, насколько глупо и жалко звучат его угрозы, но ничего не мог с собой поделать.

Боярин любил всех своих детей: и младших дочерей, что еще оставались рядом с ним, и старших, что были выданы замуж и приезжали во Владение от случая к случаю. Но Персифаль – его единственный сын, главный наследник, дитя Роуз, именно он после смерти отца должен принять бразды правления.

– Стреляют, – внезапно проговорил солдат, идущий впереди.

– Где? – насторожился боярин.

Солдат махнул рукой, указывая направление. Вулфрик прислушался, затаил дыхание, напряг мозг, слух и услышал отголоски выстрелов. И такой знакомо-ненавистный рев.

– Туда! – боярин без раздумий бросился в заросли.

* * *

– Сука-сука-сука! – плевался Хюго, перебегая от дерева к дереву. Мимо проносились струи пламени, оставляя вместо кустов черные подпалины. Бластеры Хюго тоже плевались, но ионные сгустки вязли в розовом защитном поле, не достигая того, что находилось в центре – огромного огнедышащего завра с крыльями и, судя по всему, его наездника, которого Птиц успел подстрелить. Иначе с чего ему валяться под ногами эдакого чудовища? Птица правда тоже подстрелили, точнее – поджарили, аж до хрустящей корочки.

Глаз за глаз, тело за тело, смерть за смерть.

С другой стороны поляны послышалось отрывистое гудение. Заработал плазмоган госпожи Комиссара. Ксюша действовала точно так же, как и Хюго. Укрывалась за стволами от огненных струй и плевков и стреляла, стреляла, стреляла с каким-то холодным ожесточением. Похоже, она имела большие планы на язык Птица. Сапоги сами по себе блестящими не станут.

Раздался рёв, задрожал воздух, огненная струя ушла в сторону. Хюго выпрыгнул из-за дерева и стал стрелять в толстый зад красно-белой твари. Розовый купол чуть посветлел, стал менее плотным. Отлично!

Тварь изогнулась всем телом, взглянула на Хюго…

В самый последний момент он ушел от огненного плевка. Зато кусты, в которых он стоял мгновение назад, попросту испарились. Похоже, тварь слегка разозлилась и сменила боевой режим. Все боссы так делали, и все они умирали.

Главное – иметь тактику и её придерживаться.

Снова загудел плазмоган Ксюши, позволяя перевести дух.

Гнус – гребанный гнус. Втроем было бы сподручнеее, но этот крысюк исчез в самом начале боя. Да и видел ли он, что Птица убили? Хюго не знал ответа на этот вопрос и решил отложить его на потом, потому что…

Он снова выпрыгнул из-за дерева, снова влупил в красный бок по короткой очереди с двух бластеров, но прятаться за деревом не стал. В этот раз тварюга выдала огненную струю на медленном выдохе: постоишь за деревом – не зажаришься, зато запечешься до мягких костей. Пришлось скакать с места на место. В очень быстром темпе.

Хорошо, что госпожа Комиссар вызвала подмогу. Ведь вызвала же, да? Она же не дура! Конечно, они уже на подходе. Два десятка тяжелых бластеров влегкую уничтожат любое защитное поле.

Нужно только дождаться! Из челюсти твари выйдет отличное пресс-папье для Асса.

* * *

Персифаль спал и видел сны. Ему было хорошо, тепло, уютно. Он был маленьким, беспомощным, свернувшимся комочком в сфере-колыбели, но его все устраивало. Вокруг была… «скорлупа», твердая, плотная, пропускающая свет. Там, где лучи касались ее, она становилось белой, светящейся, чуть ли не прозрачной, позволяла смотреть на то, что происходит снаружи.

Но Персифаля то, что было снаружи, не интересовало. Внутри ему было хорошо и спокойно.

Послышался внезапный треск. Место, в котором спал Персифаль, задрожало, закачалось.

– Вставай, страна огромная! – послышался где-то на краешке сознания мужской бас, – давай уже! Вставай–поднимайся, рабочий народ! Ферма коровья на подвиги ждет!

– А? Что? – слова будто рикошетили в боярского сына, отскакивая от кого-то другого.

– Утро, говорю, пора наперегонки в сортир бежать! Битва за стульчак, знаешь ли! Я ж тебе уступать не буду, мы ж продвинутые, за равноправие!

– Что? Куда!

– Хватит придуриваться, Персифаль, ноги в руки и вперед, шагом марш, – другой, хорошо знакомый голос проник в его сон разума.

Что-то снаружи обхватило колыбель, сдавило. Она заскрежетала. Стала проминаться. В ней появились трещины, дыры. Внутрь полился белый свет и…

Персифаль очнулся, открыл глаза. Чуть приподнялся.

– Не стрелять! – слова сопровождал мысленный приказ. Сминающий волю, заставляющий опустить оружие, забыть о борьбе. Хотя бы на время.

Быстро оглядевшись, Персифаль понял, что на этой поляне он и погрузился в забвение. Белая Птица Повелителей стояла рядом с ним. Обугленное тело, напоминавшее подгоревшее и пересушенное жаркое – от его вида Персифаля снова замутило – все также лежало чуть поодаль. Зато раньше на противоположных краях поляны не было ни высокой остролицей женщины в черной коже, ни лысого мужика со шрамом на лице. Да и отца с солдатами здесь прежде не наблюдалось.

– Иди ко мне! – и снова не обошлось без приказа. Персифаль почувствовал, что его тянет встать, подойти к отцу, быть может, даже взглянуть в желтые огоньки шлема и извиниться за недостойное поведение. Ноги-руки дрожали, с нетерпением ожидая, когда приказ вступит в силу.

* * *

«Гребанный псионик», – мысленно выругался Хюго. Приказ настиг их в горячке боя, и бой, по сути, сразу же и закончился. Псионик оказался опытным и чертовский сильным. Мысль о том, чтобы поднять бластер и всадить в кого-нибудь пару ионных сгустков, кружилась в голове, но тело не слушалось. Тупо – не слушалось. Хорошо, хоть тварь прекратила плеваться огнем.

Все, сука, сходилось. Они: невиданная тварь, местный аристо со свитой и – Хюго бросил взгляд на внезапно ожившего «наездника» – тот, кто, скорее всего, и проник в бункер – собирались вести переговоры. Допросить бы этого «наездника», но…

Мешал боярин, нацепивший на себя пятую модель энергетической брони, способную выдержать с десяток попаданий из бластера. Его люди были одеты похуже, кто в сталь, кто в композит, кто в кожу. Но псионик – он мог стать крепким орешком.

«Мог стать», – Хюго мерзко осклабился. И полез в карман за небольшими металлическими горошинами. Приказ был «не стрелять». А стрелять он и не будет.

Взмах рукой, шесть горошин взметнулись в воздух и упали рядом с боярином.

Хюго бросился на землю, смутно надеясь, что Ксюша все поймет правильно.

Взрыв!

XIII. Consideratis considerandis

* Если принять в соображение всё, что следует

Зов Гнус почуял еще загодя, еще у КПП. Слабый и робкий шепоток, в котором ощущалось легкое дыхание «пси», убеждающее следовать за незримым голосом, взглянуть, почувствовать. В древних Аномалиях случалось всякое: и странные видения, и таинственные голоса, то непонятно откуда наведенная радиация, то встреча с умершими и даже еще не появившимися на свет родственниками – Гнус как опытный исследователь встречал разное.

Вот только раньше он бывал в этом районе и Зова не слышал. И это рождало особый интерес, пробуждало желание пойти и посмотреть, куда же зовут. Когда Хюго упомянул про вьюв, Гнус даже немного растерялся. Эмка могла заглушить Зов, который с их приближением к бункеру Повелителей становился все ярче и убедительней.

Гнус нехотя запустил вьюв… и его понесло. Голос не затих, наоборот, стал нестерпимым. Всю суть старого исследователя охватило настойчивое желание.

И он, забыв все и вся, как на поводке поспешил вперед, за шепотом, который обрел громкость, живость и командно-приказные нотки.

Пришел в себя Гнус в небольшой пещере рядом с зияющим провалом Врат объекта NB-56F, откуда сочился тусклый свет. Вроде ничего примечательного тут не было. Самые обычные поросшие бурым лишайником стены, обычные круги белых грибов на полу, складывающиеся в неуловимо знакомый узор, обычные слезы огромного завра, обычный скелет в форме отдела службы безопасности корпорации, без оружия, коммуникатора и следов насильственного воздействия на организм. Обычная лужица слабо фосфоресцирующей субстанции, очень похожей на псевдогель, содержащий в себе концентрированную проэлефси.

И если эта банальность была перед вратами, то внутри его могло ждать что угодно. Гнус не собирался останавливаться. Не для того он отдал себя Зову и пробирался через завалы, где-то протискиваясь с крысиной ловкостью в очень узкие щели, где-то яростно сдвигая здоровенные булыжники, а то плавя их из потокового плазмомёта.

Гнус еще раз обвел пещеру взглядом, уставился на грибы. Они на это никак не отреагировали. Лишайник тоже не отрастил себе ноги-руки-пасть, чтобы атаковать исподтишка. Да и лужица псевдогеля не превратилась в хищного слайма, мечтающего засунуть свои ложноножки в разные интересные места своей очередной жертвы.

Где-то далеко-далеко Хюго и Госпожа Комиссарша палили в какого-то не убиваемого зверя – их сознания превратились в тусклые звездочки на фоне Млечного пути – все пси-пространство занимал собой Зов. Он звал за собой, требовал, молил. Но Гнус не торопился вперед, его обуял интерес к тому, что здесь произошло.

Из бункера вышел огромный завр, зверь, тащивший за собой то ли бревно, то ли хвост… На полу оставались характерные следы. Но что это за зверь? Откуда он взялся? Чего он хотел?

Ответов у Гнуса не было. Не было их и у грибов. Они росли здесь и не могли знать, что случилось по ту сторону Врат, что случилось в бункере. Ответы предстояло искать самому.

Гнус прислушался. Грибы о чем-то нашептывали ему, но о чем-то своем, грибном, а не о том, почему у Врат притулился скелет. Может, у Дика есть файл, который он зажал, а не скинул Хюго? Или Дик сам не в курсе, что у него за файлы. Либо настоящие файлы вообще у шишек в Метрополи… Так или иначе, ответы таились внутри. И Гнус полез туда.

Нечто похожее он видел в одном из разоренных бункеров. Длинная кишка коридора, ведущая к лифту. Стены и потолки из камня и металла, желтые линии на полу. Большие красные кнопки, с щелчком встающие на место после нажатия. Используя «пси» Гнус проверил охранные системы. Они были исправны, но на вторжение не реагировали.

Встроенные в руку датчики молчали: ни радиации, ни особых взвесей в воздухе, ни аномальности. То ли датчики сдохли, то ли и впрямь вокруг было безопасно.

Распахнулись двери лифта. Внутри он выглядел плохо: помятый, покорежённый – словно в него пытались запихать мамонта в доспехах. Гнус провел рукой по панели. Кажется, все же гигантская туша втиснулась сюда сама; судя по царапинам на кнопке, подобные системы управления ей были знакомы.

Что ж, бывало и хуже. Бункерный лифт мог просто не работать, и приходилось спускаться на сотни метров по лифтовой шахте, рискуя наткнуться на жирных наглых крысокротов, на кошмарных тошнотворных пальценосцев, на отбитых рейдеров, решивших обжить бункер Повелителей.

Кабина остановилась, и двери с адским дребезжащим грохотом разъехались в стороны. Этот этаж, если верить древним надписям на стенах, именовался лабораторным. Понять, откуда вылезла гигантская тварь, было несложно: поцарапанные стены, светящиеся капли псевдогеля, выломанные двери – наследила она от души.

Зов стал оглушительным, на сопротивление ему уходило все больше сил.

И Зов, и следы вели в одно место, огромный зал. Кто-то хорошенько прошелся по нему, ломая технику и проламывая перегородки. То ли резвилась та самая зверюга, то ли тут загуляло стадо носорогов, или пара саркозухов устроила брачные игры…

Гнус осторожно шел по залу.

Всюду осколки, обломки, всё тот же разлитый проэлефси. Расплавленные системы охраны. Уничтоженное оборудование. Еще не выветрившийся запах паленой изоляции.

Вдруг среди этого бедлама Гнус заметил движение. Быстрее молнии выхватил плазмомет, пальнул пару раз. По ушам ударил пронзительный предсмертный писк. Мелкие крысокроты. Еще не заматеревшие, не успевшие отожраться. Забравшиеся сюда совсем недавно. Что ж, ещё одно свидетельство того, что охранные системы выведены из строя.

Гнус покрутился еще немного и обнаружил две огромных «лужи» светящегося псевдогеля, засыпанные стеклянными осколками.

– Дику бы это понравилось. Но, пожалуй, лучше ему считать, что здесь ничего нет.

Ответить Гнусу было некому: эхо молчало, грибы не росли, а Зов лишь тащил за собой.

Тут взгляд старого исследователя упал на уцелевший кусок стены, где висело металлическое панно, с отшлифованной чуть ли не до зеркальности поверхностью, огромное и невредимое. Среди всей этой разрухи оно выглядело… инородно. Что-то с ним было не так. Но датчики молчали, пришлось использовать «пси».

В темноте среди множества мерцающих огоньков Гнус увидел голубое небо и облака, горы и реки, леса и города. Он медленно, словно перышко, падал на какую-то планету и… все никак не мог упасть.

Гнус стряхнул наваждение, отступил на несколько шагов и наткнулся на огромный резервуар, сделанный из тонированного стекла. Зов исходил от него. Внутри, судя по всему, был псевдогель из проэлефси. А если сопоставить то, что рядом в лужах того же псевдогеля покоились осколки такого же стекла, то…

Борясь с завлекающим шепотом, Гнус продолжил внимательно осматривать помещение. Обнаружил мелкую костяную крошку, совсем недавно бывшую скелетом, и сплющенное устройство, лежавшее там же.

Гнус понял, что это. Он не видел таких штук раньше, только их чертежи. На похожих принципах строилась система спасения высокопоставленных корпорантов. Дорогое удовольствие, зато дарующее чуть ли не бессмертие. Пазл наконец-то сложился, и Гнус вернулся к уцелевшему резервуару.

Сознанием он потянулся к источнику Зова. На мгновение даже почувствовал себя тем созданием, что находилось внутри. Посмотрел на мир его глазами, прочувствовал мощь огромного тела, ощутил желание раствориться в чистом незамутненном сознании, утратить свою самость и стать частью чего-то большего. Но Гнус был опытным исследователем Аномалий, потому моментально отшатнулся, не позволяя себе слиться с тем, что находилось внутри.

И Зов сразу же истончился, превратился в невнятный шепот и наконец замолк окончательно. Игрушка Повелителей поняла, что эта жертва ей не по зубам, и стала ждать следующую.

Гнус бросился к выходу, набирая на коммуникаторе сообщение. Сюда он ещё вернётся. Обязательно вернётся. Возможно, не один, а с большой исследовательской командой. Но сейчас нужно было подниматься наверх, чтобы сообщение как можно скорее дошло до Хюго. Сообщение из нескольких пунктов: «Наверху игрушка Повелителей. Сознание чистое, реальных знаний о мире нет. Надо торопиться, пока оно не осознаёт свои возможности».

Гораздо проще охотиться, когда ты знаешь, кто твоя цель. Казалось бы, Гнус нашёл ответы, которые его интересовали, и остался жив. Оставалось только понять, что теперь с этим делать…

XIV. Lassata viris necdum satiata recessit

*Ушла, утомлённая мужчинами, но всё ещё не удовлетворённая

Я не успела перевести дух, как начался полный дурдом! Покруче, чем на ферме, когда заявляются санпроверки и пожарная безопасность. Следом за горячим, то бишь уже горелым байкером выскочила откуда ни возьмись агрессивная парочка, баран да ярочка: лысый мужик со шрамом на пол-лица и тетка в кожаном прикиде.

Честно, я никаких драк и выяснений отношений ни капельки не хотела и попыталась оправдаться, что не нарочно придурка закоптила. Увы и ах! Убогость тираннозавровой пасти опять сыграла против меня.

Я оглушительно взревела «Грррр!», хотя на самом деле орала «Не виноватая я, он сам пришел!»

Враги мои разбежались по поляне и стали палить с разных сторон, как самые последние злыдни. А мне пришлось обороняться, защищая себя и Персика. Нет, это просто нечестно! Не дали нам с ним времени нормально пообщаться, сразу мешать! Ну что за нравы в этом гадюшнике⁈ Я всего тут пару дней, а веду себя как Годзилла со встроенным огнеметом. Ох, а по сути-то не такая, я же вообще на библиотекаря в техникуме училась, мамка пристроила. Потом уже в доярки подалась, когда Петюнчику дом в деревне достался, и мы там решили осесть.

Я нервно выдыхала яростные струи пламени, соображая, что делать. Персика спрятала, окружив хвостом, как бортиком в кроватке. Теперь главное – врагов близко не подпускать. Мой розовый балдахинчик берег нас от выстрелов, а я старалась избавиться от назойливых посетителей. Они были ловки и прыгучи, прям блохи на нашем Мурзике. Из-за их мельтешения мне захорошело, будто я перекаталась на карусельке: глаза пытались следить за всем происходящим, и от этого мозги кипели жиденькой манной кашей.

Ко всем прочим бедам я чувствовала, что защита истончается. На меня накатила противная вязкая паника. Кружилась голова и перехватывало дыхание, а все тело будто одеревенело. Нет, я продолжала выпускать струи огня, но все представлялось, будто не со мной, а на заевшей пленке в старом видеомагнитофоне.

Не пойми откуда появился Кош со своими вояками из проклятого городишки. И в этот же момент зашевелился Персик, вскочил, как укушенный, перелез через кольцо хвоста и уставился на Коша. Ну да, припомнилось мне, он же из их компашки.

Я уже не знала, за что хвататься. Меня уже трясло, как в далекой молодости при первом нежданном визите свекрови, когда дома не убрано. Времени взять себя в руки не было, и я судорожно плевалась направо и налево, почти впав в истерику. Неожиданно раздался оглушающий властный приказ «Не стрелять!» Такой никак не проигнорируешь, будь хоть человеком, хоть драконом. Прямо школьная техничка тетя Шура вошла в класс в самый разгар игры в сифака. Все замерли сусликами. Даже тетка в кожаной куртке опустила свою пукалку.

А лысый со шрамом на другом конце поляны мерзко усмехнулся, полез в карман. Почему-то мои глаза следили именно за его действиями. Он взмахнул рукой, а в моей башке что-то рыкнуло «Назад!» Я отпрыгнула вбок, подхватив своего Персика.

А потом…потом рвануло так, что на какое-то время все притихли, оглушенные взрывов. «Страйк!» – помню, так орал Петька в боулинге, сбив все кегли. Горожан разметало на все стороны света, на ветках дальних кустов и деревьев повисли кровавые лохмотья. Меня замутило. Я присела на задних лапах, пытаясь перевести дух. Тошнота подкатила к самому горлу, во рту стало горько от желчи. Я сплюнула в сторону, и это стало новой командой «Огонь!»

Тетка и лысый мужик опять схватились за оружие, теперь все их внимание было приковано ко мне. Персик, к моему величайшему изумлению, изменил себе. Вместо того, чтобы рухнуть в глубокий обморок – я чуть пришла в себя и даже лапку уже подставила – он, как зомби, направился к воронке, где одиноко перекатывался шлем Коша. Его широко распахнутые глаза, казалось, не замечали ничего, кроме того помятого шлема. Парень не обращал внимания ни на пальбу, ни на крики. Мне пришлось рвануть следом за ним, чтобы беднягу не пришибли на раз-два.

На Куликово поле прибежали еще какие-то чудаки, видать, из кожаной компашки. И тоже начали стрелять в меня. Новая очередь истончила мой защитный балдахин до состояния марли. Я понимала, что еще чуть-чуть и нужно драпать. Разум требовал сваливать куда подальше, а сердце – спасать Персика.

Дрынк! Силовое поле отключилось, а белые горошины пожелтели, как старая розетка.

Кому горе – кому радость. Кожаные завопили «ура» и принялись палить с удвоенной скоростью. Огненные пули обжигали бока и грудь. Было больно, но пока еще терпимо. Я снова запаниковала и потеряла способность думать. Все вертелось перед глазами: бегающие с пушками враги, склонившийся над шлемом Персик, разбросанные тут и там части тел и амуниции городских вояк… Меня опять замутило, затем вырвало желчью и огнем прямо на двух смельчаков, возомнивших, что победа уже за ними.

«Надо тикать!» Нельзя игнорировать голос разума! Но куда⁈ Я сгребла лапой Персика и попыталась сбежать, как прежде из города. Не тут-то было. Волна выстрелов буквально сносила меня. Правую лапу–ногу свело болезненной судорогой. Эх, мне бы в небо! Враги наступали на нас, сужая круг.

Левой передней лапой я прижимала к себе Персика, стараясь закрыть его от шального огня. Бедняга весь напрягся. Несмотря на весь трагизм положения, мелькнула мысль: «Как бы не обделался – где потом отмываться⁈»

Мне вспомнилось, как от взмахов моих крыльев пригибались кусты. Не взлечу, так хоть придурков разгоню, подумала я, расправляя крылья. Раз! Два! Воздушная волна заставила людей чуть отступить. Кого-то сбило с ног. Три-четыре! Шлем и разодранные куски лат гулко покатились по земле, подпрыгивая на камнях. Еще взмах, еще!

Я почувствовала необычайную силу и легкость в теле. Да! Я вот-вот должны была взлететь. Идите вы все к черту, злобные людишки!

Персик вдруг решительно уселся в моей лапе, как командирском кресле. Ни фига себе! – мелькнуло в голове. А потом все мысли сменило громкое мощное «Взять!» Я потеряла интерес ко всему остальному, кроме указанной цели – лысому со шрамом. Он что-то орал своей подружке. Мое тело уже почти оторвалось от земли, мечтая о небе. Я хищно изогнулась, ушла в короткое пике и сомкнула челюсть прямо на его шее. Ноздри защекотал запах сладкой ваты.

Я действовала, как автомат, лишенный воли. И скажу честно, мне это ощущение крайне не понравилось. Раздраженно выплюнула голову, отрыгнув огнем. «Фу, а не сладкая вата!»

Затем мотнула головой, освобождаясь от чужой власти и в ярости отвешивая мысленный пинок новоявленному повелителю. Не родился еще тот, кто Дусей вертеть будет! Петька не в счет.

В ту же секунду Персик в моей лапе дернулся и завалился в обморок. Ну, наконец-то!