Текст книги "ПСС том 23"

Автор книги: Владимир Ленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

В московском районе выделяется стачка 1200 рабочих художественно-слесарных мастерских. О ней мы уже говорили.

В петербургском районе одной из самых упорных считают заводчики стачку у Сименс и Гальске, которая продолжалась 14 недель и окончилась 19 августа. Участвовало в ней, по статистике общества заводчиков, 1600 рабочих. Администрация завода не согласилась снять штраф за 1 мая, но «взамен выразила желание выдать рабочим к рождеству в виде наградных по 3 рубля. Затем заводоуправление согласилось включить день 1 мая в расписание праздников, если к тому не будет препятствий со стороны правительства» (стр. 38 отчета). «За время стачки, – читаем в отчете, – не раз происходили нападения рабочих на вновь нанятых, с помощью которых заводам удалось отчасти возобновить работы».

Из южных стачек металлистов замечательна забастовка 3886 человек на николаевских судостроительных заводах, вызвавшая потерю более 155 000 рабочих дней. Рабочие требовали 8-часового рабочего дня, прибавки платы на 50%, отмены штрафов и всех сверхурочных работ, учреждения института выборных старост и пр. Стачка продолжалась весь июнь месяц. «В конце июня состоялось соглашение между рабочими и заводской администрацией на условиях возвращения всех

392 В. И. ЛЕНИН

рабочих на их места, принятия заводом института старост, открытия столовой и увеличения заработной платы на 18%». Между бастующими и штрейкбрехерами были столкновения.

Чрезвычайным упорством отличалась вспыхнувшая в ноябре в Харькове стачка 2000 рабочих паровозостроительного завода. Завод имел срочные казенные заказы и нес «крупные убытки от простоя».

Из стачек на Урале, которые совершенно невошли в статистику общества фабрикантов, отметим стачку на Сысертских заводах. Рабочие добились повышения заработной платы. «В Златоусте на казенном оружейном заводе поводом к стачке была смерть трех рабочих вследствие причиненных машинами увечий. Стачечники потребовали установки предохранителей, а также повышения заработной платы».

X

Бросая общий взгляд на скудные данные фабрикантской статистики стачек, нельзя не отметить следующего.

Для рабочих статистика стачек, полная, аккуратная, разумно обработанная, быстро выходящая в свет, имеет огромное значение – и теоретическое и практическое. Она дает ценный материал и к освещению всего великого пути рабочего движения к его мировым целям и к освещению ближайших, злободневных задач борьбы.

В сколько-нибудь демократических и свободных государствах возможна сносная правительственная статистика. У нас об этом говорить не приходится. Наша правительственная статистика плоха, нелепо раздроблена между «ведомствами», недостоверна и поздно выходит в свет. Статистика фабрикантов немного лучше и еще менее полна, хотя иногда выходит в свет несколько раньше, чем у сонного российского чиновника.

Рабочим надо подумать о своей,рабочей, статистике стачек. Трудности создания такой статистики, конечно, чрезвычайно велики при тех преследованиях, которые сыпят-ся у нас на рабочие общества и на рабочую печать.

СТАЧКИ МЕТАЛЛИСТОВ В 1912 ГОДУ 393

Сразу преодолеть эти трудности невозможно. Но рабочие не привыкли бояться преследований и отступать перед трудностями.

Даже частичная рабочая статистика стачек, т. е. охватывающая отдельные районы, отдельные отрасли промышленности и небольшие сравнительно промежутки времени, принесет громадную пользу. Такая статистика научит рабочих вести дело полнее и лучше и позволит иногда сравнить картину фабрикантскую, картину чиновничью с картиною, самими рабочими нарисованною.

Поэтому мы позволим себе закончить наш разбор фабрикантской статистики пожеланием, чтобы рабочие, несмотря на все препятствия, снова и снова пробовали вести свою, рабочую, статистику стачек. Двое-трое сознательных рабочих могут составить точное описание каждой стачки, времени начала и конца ее, числа участников (с разделением по полу и возрасту, если возможно), причин стачки и результатов ее. Подобное описание должно бы доставляться в одном экземпляре в правление соответствующего рабочего союза (профессионального или иного, или в редакцию профессионального органа); в другом экземпляре – в общий орган рабочей печати; наконец, в третьем экземпляре для ознакомления рабочего депутата в Государственной думе.

И фабрикантская и правительственная статистика стачек всегдабудут содержать в себе не только пробелы, но и искажения. Даже в печати, сочувствующей рабочим, иногда встречаешь чудовищно-неверную, нелепую и насквозь пропитанную буржуазным духом оценку стачек, как проявления «азарта» и т. п.

Только сами рабочие, взявшись за дело, помогут – со временем, после упорного труда и настойчивых усилий – лучше познать свое собственное движение и тем обеспечить более крупные успехи его.

«Металлист» №№ 7,8 и 10; Печатается по тексту

24 августа, 18 сентября журнала «Металлист»

и 25 октября 1913 г. Подпись:В. Ил ьин

394

РОССИЙСКАЯ БУРЖУАЗИЯ И РОССИЙСКИЙ РЕФОРМИЗМ

Выступление г-на Салазкина в Нижнем Новгороде от имени всероссийского купечества с заявлением премьер-министру о «неотложной необходимости» коренных политических реформ было уже отмечено и оценено рабочей печатью. На нем следует, однако, еще остановиться, чтобы отметить два важных обстоятельства.

Как быстро поменялись ролями объединенное дворянство и всероссийское купечество! До 1905 года в течение лет сорока с лишком дворянство либеральничало и почтительно напоминало о конституции, а купечество казалось более довольным, менее оппозиционным.

После 1905 года получилось обратное. Дворянство стало архиреакционным. Конституцией 3-го июня оно вполне довольно и изменения ее желает разве лишь в правую сторону. Напротив, купечество стало определенной либеральной оппозицией.

Россия сразу как бы «европеизировалась», т. е. подошла под обычное в Европе взаимоотношение феодала и буржуа. Разумеется, это могло случиться только потому, что в основе политических группировок в России давно уже лежали чисто капиталистические отношения. Они дозревали с 1861 года и быстро дозрели окончательно в огне 1905 года. Всякие народнические фразы о каком бы то ни было принципиальном своеобразии России, всякие попытки надклассовых или внеклассовых рассуждений о российской политике и эко-

РОССИЙСКАЯ БУРЖУАЗИЯ И РОССИЙСКИЙ РЕФОРМИЗМ 395

номике сразу потеряли всякий интерес, превратились в скучный, нелепый, старомодно-смешной хлам.

Это – шаг вперед. Это – избавление от вредного самообмана, избавление от ребяческих надежд без классовой борьбы добиться чего-либо путного, серьезного. Становись на сторону того или иного класса, помогай сознанию и развитию той или иной классовой политики – вот тот суровый, но полезный урок, который дан в положительной форме пятым годом, а в отрицательной форме подтвержден опытом третьеиюнь-ской системы.

Внеклассовая болтовня либеральных интеллигентов и мелкобуржуазных народников сметена прочь с исторической дороги. И прекрасно, что сметена. Давно пора!

Посмотрите, с другой стороны, на реформизм либерального всероссийского купечества. Оно заявляет о «неотложной необходимости реформ», указанных в манифесте 17 октября. Всем известно, что указаны там «незыблемые основы гражданской свободы», «действительная неприкосновенность личности», «свобода совести, слова, собраний и союзов», затем «дальнейшее развитие начала общего избирательного права».

Ясно, что перед нами действительно список коренных политических реформ. Ясно, что осуществление даже одной из этих реформ в отдельности означало бы крупнейшую перемену к лучшему.

И вот, всехэтих реформ требует всевсероссийское купечество, экономически самый могущественный класс капиталистической России. Отчего же это требование встречается с полным равнодушием, кажется просто несерьезным – всем, начиная от премьер-министра, который послушал, выпил, закусил, ответил, поблагодарил и уехал, и кончая тем московским купцом, который заявил, что слова Салазкина превосходны, но ничего из них не выйдет?

Отчего это?

Оттого, что Россия переживает то своеобразное историческое положение, которого давненько не было в больших государствах Европы (но которое в свое время бывало в каждом из них), – когда реформизм особенно туп, смешон, бессилен и потому противен. Несомненно,

396 В. И. ЛЕНИН

осуществление любой из реформ, требуемых купечеством – и свободы совести и свободы союзов или иной свободы – означало бы крупнейшую перемену к лучшему. Всякий передовой класс, – рабочий класс в том числе и в первую голову, – обеими руками ухватился бы за малейшую реформистскую возможность осуществления всякой перемены к лучшему.

Этой простой истины не могут никак понять оппортунисты, поднимающие на щит их премудрые «частичные требования» – хотя пример рабочих, уцепившихся очень хорошо за «частичную» (но действительную) реформу страхования, должен бы научить всякого.

Но в том-то и дело, что нет ничего «действительного»в реформизме либералов относительно политических реформ. Другими словами: все прекрасно знают, и купечество и составляющие большинство в Думе октябристы с кадетами, что ни малейшего реформистского пути ни к единой из требуемых Салазкиным реформ нет и быть не может. Все это знают, понимают и чувствуют.

От этого гораздо больше исторического реализма, исторической действительности и действенности заключается в простом указании на отсутствие реформистского пути, чем в широковещательной, надутой, пышной болтовне о каких-угодно реформах. Кто твердо знает об отсутствии реформистского пути и другим сообщает это знание, тот на делев тысячу раз больше делает для использования и страхования и любой «возможности», в целях прогресса демократии, чем сами не верящие в свои слова говоруны о реформах.

Для современной России особенноверна та истина, которую сотни раз подтверждала всемирная история, именно: что реформы возможны лишь как побочный результат движения, совершенно свободного от всякой узости реформизма. От этого так мертв либеральный реформизм. От этого так жизненно презрение демократии и рабочего класса к реформизму.

«Северная Правда» № 21, Печатается по тексту газеты

27 августа 1913 г. «Северная Правда», сверенному

«Наш, Путь» № 3, с текстом газеты «Наш, Путь»

28 августа 1913 г.

Подпись:В. Ил ьин

397

РОЛЬ СОСЛОВИИ И КЛАССОВ В ОСВОБОДИТЕЛЬНОМ ДВИЖЕНИИ

В одном юридическом журнале ¹¹⁶были приведены статистические данные о государственных преступлениях в России. Эти данные очень поучительны: они дают точный материал по вопросу о роли сословий и классов в освободительном движении в разные исторические эпохи.

К сожалению, данные неполны. Выведены лишь эпохи: 1827—1846 годы (эпоха крепостного права); 1884—1890 годы (эпоха движения «разночинцев»; смешение буржуазно-либерального и либерально-народнического движения). Наконец, непосредственно предреволюционная (1901—1903) и революционная (1905– 1908) эпохи, т. е. эпохи буржуазно-демократического и пролетарского движения.

Данные о роли сословий получаются следующие. На 100 привлеченных к обвинению за государственные преступления было:

Эпохи

Дворян

Мещан и крестьян

Духовенства

Купечества

1827—1846....

76

23

?

?

1884—1890....

30,6

46,6

6,4

12,1

1901—1903....

10,7

80,9

1,6

4,1

1905—1908....

9Д

87,7

?

7

Отсюда ясно видно, как быстро демократизировалось освободительное движение в XIX веке и как резко менялся классовый состав его. Эпоха крепостная (1827—1846 гг.) – полное преобладание дворянства.

398 В. И. ЛЕНИН

Это – эпоха от декабристов до Герцена. Крепостная Россия забита и неподвижна. Протестует ничтожное меньшинство дворян, бессильных без поддержки народа. Но лучшие люди из дворян помогли разбудитьнарод.

Эпоха разночинца или буржуазно-либеральная (1884—1890) – дворяне уже составляют меньшую часть среди участников освободительного движения. Но, если прибавить к ним духовенство и купечество, то получаем 49%, т. е. почти половину.Движение еще наполовину остается движением привилегированных классов: дворян и верхов буржуазии. Отсюда – бессилие движения, несмотря на героизм одиночек.

Третья (1901—1903) и четвертая (1905—1908) эпохи – эпохи крестьянской и пролетарской демократии. Роль дворянства совсем малая. Мещане и крестьяне дают ⁸/ю перед революцией и ⁹/ю во время революции. Проснулись массы. Отсюда два итога: 1) возможность добиваться кое-чего серьезного и 2) ненависть либералов к движению (появление контрреволюционного либерализма).

Еще интереснее данные о занятиях, имеющиеся только для трех последних эпох. На 100 участников освободительного движения (привлеченных за государственные преступления) было лиц, занимающихся:

„ „ _ Либеральными Неопределенных

„ Сельским хозяи– Промышленно– , „ _

Эпохи „ профессиями и занятии и без

ством стью и торговлей

учащихся

занятии

1884—1890

7Д

15,1

53,3

19,9

1901—1903

9,0

46,1

28,7

8,0

1905—1908

24,2

47,4

22,9

5,5

Это – чрезвычайно поучительные цифры. Сразу выясняется роль разночинца в эпоху народничества и народовольства (1884—1890): большинствоучастников – учащиеся и люди либеральных профессий (53,3%). Смешение буржуазно-либерального и либерально-народнического движения при выдающейся роли учащихся и интеллигентов – вот классовая сущность тогдашних партий и тогдашнего движения. Крестьяне («сельское хозяйство») и промышленные рабочие («промышленность и торговля») дают небольшое меньшинство (7 и

РОЛЬ СОСЛОВИЙ И КЛАССОВ В ОСВОБОДИТЕЛЬНОМ ДВИЖЕНИИ 399

15%). Так называемых – деклассированных людей, т. е. выбитых из своего класса, оставшихся без связи с определенным классом, – таких людей одна пятая(19,9%), больше чем крестьян, больше чем рабочих!

Вот откуда своеобразные формы движения, величие героизма и его бессилие.

Подходит предреволюционная эпоха (1901—1903). Первую роль играет городской рабочий («промышленность и торговля»). Будучи меньшинством народа, он дает почти половину(46,1%) участников. Интеллигенция и учащиеся ужестоят на втором плане (вопреки басням либералов и ликвидаторов насчет рабочей партии). Роль крестьян ничтожна (9% из «сельского хозяйства»), но возрастает.

Последняя эпоха, 1905—1908 гг. Роль городских рабочих возросла с 46,1 до 47,4%. Они разбудили уже массу крестьянства, которое увеличило долю своего участия в движении больше всех остальных классов: с 9 до 24,2%, т. е. почти втрое.Крестьянство уже перегнало либеральных интеллигентов и учащихся (22,9%). Роль деклассированных, выбитых из класса, совсем ничтожна (5,5%). Злостно-клеветнический характер либеральной теории насчет «интеллигентской» сущности нашей революции выступает яснее ясного.

Пролетариат и буржуазная демократия (крестьянство) – вот кто составляет общественную силу движения. Но крестьянство, составляя громадное большинство по отношению к рабочим и горожанам, стоит далеко позади, давая всего четверть(24,2%) участников, так как оно еще слабо разбужено.

Остается закончить хвалой по адресу третьеиюньской (столыпинской) земельной политики, которая весьма успешно, быстро и энергично будит и остальных...

«Северная Правда» № 22, Печатается по тексту газеты

23 августа 1913 г. «Северная Правда», сверенному

«Наш, Путь» №4, с текстом газеты «Наш, Путь»

29 августа 1913 г.

Подпись:В. Ил ьин

400

КЛАССОВАЯ ВОЙНА В ДУБЛИНЕ

В столице Ирландии Дублине, полумиллионном городе не очень промышленного типа, классовая борьба, проникающая всю жизнь всякого капиталистического общества, обострилась до классовой войны. Полиция прямо-таки бешенствует, пьяные полицейские избивают мирных рабочих, врываются в дома, истязают стариков, женщин и детей. Сотни раненых (свыше 400) и двое убитыхрабочих – таковы жертвы этой войны. Все выдающиеся рабочие вожди арестованы. Сажают в тюрьму за самую мирную речь. Город похож на военный лагерь.

В чем дело? Как могла разгореться такая война в мирном, культурном, цивилизованном, свободном государстве?

Ирландия – нечто вроде английской Польши, только типа более галицийского, чем варшавско-лодзинско-домбровского. Национальный гнет и католическая реакция превратили пролетариев этой несчастной страны в нищих, крестьян – в заскорузлых, темных и тупых рабов поповщины, буржуазию – в прикрытую националистическим фразерством фалангу капиталистов, деспотов над рабочими; наконец, администрацию – в банду, привыкшую ко всяческому насилию.

Теперь ирландские националисты (т. е. ирландские буржуа) победили: они выкупают свои земли от английских помещиков (лендлордов); они получают национальное само-

,„ 117

управление(знаменитый гомруль , из-за

КЛАССОВАЯ ВОЙНА В ДУБЛИНЕ 401

которого шла такая долгая и упорная борьба Ирландии с Англией); они свободно будут править «своей» землей вкупе со «своими», ирландскими попами.

И вот эта националистическая ирландская буржуазия празднует свою «национальную» победу, свою «государственную» зрелость объявлением войны не на живот, а на смерть ирландскому рабочему движению.

В Дублине живет английский наместник. Но его власть уступает на деле власти дублинского вождя капиталистов, некоего Марфи (Murphy), издателя газеты «Independent» («Независимый» – не шутите!) , главного акционера и директора компании городских трамваев и участника целой массы капиталистических предприятий в Дублине. Марфи объявил – конечно, от имени всех ирландских капиталистов, – что готов затратить ^Ъ Цмиллиона фунтов стерлингов (около 7 миллионов рублей) на разрушение ирландских профессиональных союзов.

А эти союзы начали развиваться великолепно. За торжествующей свою «национальную» победу ирландской буржуазной сволочью шел по пятам пробуждающийся к классовому самосознанию ирландский пролетариат. Он нашел себе талантливого вождя в лице товарища Ларкина(Larkin), секретаря союза ирландских транспортных рабочих. Обладающий замечательным ораторским талантом, человек кипучей ирландской энергии, Ларкин делал чудеса среди необученных рабочих – этой массы британского пролетариата, которую так часто в Англии отрезывает от передовиков рабочих проклятый мещанский, либеральный, аристократический дух английского «обученного» (skilled) рабочего.

Новый дух пробудился в ирландских рабочих союзах. Необученные массы внесли невиданное оживление в профессиональные союзы. Стали организовываться даже женщины – явление, дотоле невиданное в католической Ирландии. Дублин обещал сделаться передовым по рабочей организованности городом во всей Великобритании. Страна, для которой характерны были фигуры жирного, упитанного католического попа да

402 В. И. ЛЕНИН

нищего, голодного, ободранного рабочего, который даже в воскресенье ходит в лохмотьях, ибо ему не на что купить праздничное платье, – эта задавленная двойным и тройным, национальным, гнетом страна стала превращаться в страну организованной армии пролетариата.

Марфи объявил крестовый поход буржуазии против Ларкина и «ларкинизма». Для начала рассчитывают 200 трамвайщиков, чтобы вызвать стачку во время выставки и отравитьвсю борьбу. Союз транспортных рабочих бастует, требуя возвращения уволенных. Марфи организует локауты против рабочих. Те отвечают стачками. Война идет по всей линии. Страсти разгораются.

Ларкин – между прочим, внук знаменитого Ларкина, казненного в 1867 году за участие в освободительном ирландском движении – Ларкин говорит горячие речи на митингах. Он указывает в речи и на то, что партия английских буржуазных врагов ирландского «гомруля» призывает свободно к сопротивлению правительству, грозит революцией, организует вооруженное сопротивление гомрулю, забрасывает страну революционными воззваниями совершенно безнаказанно.

Но, что позволено реакционерам, английскимшовинистам, Карсону, Лондондерри, Бонар Лоу (английским Пуришкевичам, националистам, травящим Ирландию), – то не позволено пролетарию-социалисту. Ларкина арестуют. Рабочий митинг запрещают.

Ирландия все же не Россия. Покушение на свободу собраний вызывает бурю возмущения. Ларкина должныпривлечь к суду. А на суде Ларкин превращается в обвинителя и сажает фактически на скамью подсудимых самого Марфи. Перекрестным допросом свидетелей Ларкин доказывает, что Марфи имел долгие переговоры с наместником накануне его, Ларкина, ареста. Ларкин заявляет, что полиция на содержании у Марфи, – и никто не смеет опровергнуть Ларкина.

Ларкина выпускают под залог (политическую свободу нельзя отменить сразу). Ларкин объявляет, что он во что бы то ни стало будет на митинге, И действительно,

КЛАССОВАЯ ВОЙНА В ДУБЛИНЕ 403

он приходит переодетым и начинает речь к толпе. Полиция узнает его, хватает и бьет. Начинается двухдневная диктатура полицейской дубины, избиение толпы, истязание женщин и детей. Полиция врывается в дома рабочих. Рабочего Нолана,члена транспортного союза, избили до смерти. Другой умер от ран.

В четверг, 4 сентября (22 августа ст. ст.) хоронили Нолана. Пролетарии Дублина составили шествие в 50 000 человек, провожая останки своего товарища. Полицейские звери попрятались, не смея раздражать толпы, и порядок был образцовый. «Это – более величественная демонстрация, чем при похоронах Парнеля» (знаменитого вождя ирландских националистов), говорил немецкому корреспонденту один старик-ирландец.

Дублинские события составят поворотный пункт в истории рабочего движения и социализма в Ирландии. Марфи грозил разрушить ирландские рабочие союзы. Он разрушил только последние остатки влияния националистической ирландской буржуазии на пролетариат Ирландии. Он помог закалить самостоятельное, чуждое националистических предрассудков и революционное рабочее движение в Ирландии.

Это сказалось сразу на открывшемся 1 сентября (19 августа ст. ст.) конгрессе профессиональных союзов (тред-юнионов) в Манчестере. Дублинские события зажгли делегатов – вопреки сопротивлению оппортунистов-профессионалистов, с их мещанским духом и восхищением перед начальством. Делегация дублинских рабочих была встречена овациями. Делегат Партридж, председатель дублинской секции союза металлистов, рассказал о возмутительных насилиях полиции в Дублине. Одна девушка-работница ложилась спать, когда в дом ворвалась полиция. Девушка спряталась в клозет. Ее вытащили за волосы. Полицейские были напоены. Эти «люди» (в кавычках) избивали десятилетних мальчиков и пятилетних детей!

Партриджа арестовывали дважды за речи, которые судья сам признал мирными. Я уверен, говорил Партридж, что меня арестуют теперь, если я публично прочитаю «Отче наш».

404 В. И. ЛЕНИН

Манчестерский конгресс послал свою делегацию в Дублин. Тамошняя буржуазия схватилась опять за националистическое оружие (совсем как буржуа националисты у нас в Польше или на Украине, или среди еврейства!) – дескать, «англичанам нечего делать на ирландской земле»! Но националисты потеряли уже влияние на рабочих, к счастью .

На конгрессе в Манчестере раздавались давно неслыханные речи. Предлагали весь конгресс перенести в Дублин и организовать всеобщую стачку во всей Англии. Смай-ли, председатель союза горнорабочих, заявил, что дублинскими приемами заставят английских рабочих всех пойти на революцию и что они сумеют научиться владеть оружием.

Английская рабочая масса медленно, но неуклонно, переходит на новый путь – от защиты мелких привилегий рабочей аристократии к великой героической борьбе самой массы за новое устройство общества. И на этом пути английский пролетариат, при его энергии и организованности, осуществит социализм быстрее и тверже, чем где бы то ни было.

«Северная Правда» № 23,

29 августа 1913 г.

«Наш Путь» № 5, Печатается по тексту

30 августа 1913 г. газеты «Северная Правда»

Подпись: В.

Со стороны ирландских националистов уже слышатся опасения, что Ларкин организует независимую ирландскую рабочую партию, с которой придется считаться в первом ирландском национальном парламенте.

405

НОВЫЕ МЕРЫ ЗЕМЕЛЬНОЙ «РЕФОРМЫ»

Правительство выработало новый проект закона, относящегося к крестьянскому землевладению. Предполагают спешно «ограничить дробление» хуторских и отрубных участков. Помещики хотят «защитить мелкую земельную собственность» – от распыления, распадения и измельчания.

Суть закона в том, что средниекрестьянские участки, хуторские и отрубные, запрещается дробить. И при продаже и при переходе по наследству такие участки должны оставаться в руках единоличного собственника. Остальные сонаследники получают денежные «выплаты» по оценке помещичьих землеустроительных комиссий.

Деньги для выплат дают под залог земли на особо льготных условиях через крестьянский банк. Размер средних (недробимых) участков определяется на основании крепостнических законов 1861 года об указном наделе.

Значение этого законопроекта очевидно. Помещики хотят создать привилегированную и защищенную от капитализма земельную собственность крестьянской буржуазии. Помещики, почувствовав, что их привилегии и их крепостническое землевладение колеблется, стараются привлечь на свою сторону ничтожный по численности, но самый богатый слой крестьянской буржуазии. Я поделюсь с вами маленькой долей своих привилегий – говорит помещик кулакам и богатеям – я вам помогу наживаться на счет массы разоряемых

406 В. И. ЛЕНИН

крестьян, а вы меня защитите от этой массы, вы будьте опорой порядка. Таков классовый смысл нового законопроекта.

Соответствие с общим направлением третьеиюньской, так называемой столыпинской, земельной политики тут самое полное. Это – одна и та же помещичья политика, и другой политики в России после пятого года помещики, как класс, вести не могут. Иначе они не могут отстоять своих привилегий и даже своего существования.

Демократия – и рабочая и буржуазная (т. е. крестьянство в массе) – должна сознать эту непререкаемую истину классовых отношений и сделать из нее неизбежные выводы. Нет ничего глупее и реакционнее той чиновничьей точки зрения, на которой стоят либералы и народники, боящиеся мобилизациикрестьянских земель, т. е. свободной купли-продажи их. Например, «Речь» в двух передовицах о новом законопроекте заявляет, что «защита мелкой земельной собственности – явление необходимое». Беда, видите ли, в том, что третьеиюньская земельная политика принята была «внезапно, как резкое политическое орудие».

Премудрый либерал в роли «надклассового» чиновника, порицающего Столыпина, вождя помещиков, за употребление политического орудия в пользу помещиков! Трусливое желание укрыться от неизбежной классовой борьбы прикрывается хныканьем по поводу связи интересов класса с политикой класса. Неудивительно, что Столыпин только смеялся над такимипротивниками.

«Защита мелкой земельной собственности», эта излюбленная формула либералов (русских) и народников, есть реакционная фраза. Рабочий класс поддерживает крестьянство (и руководит им) только тогда и постольку, когда и поскольку оно выступает демократически, т. е. в интересах общественного развития и развития капитализма, в интересах избавления страны от гнета крепостников и от их привилегий. Всякое же ограничение мобилизации крестьянских земель есть мера, во-первых, нелепая, неспособная остановить капитализм

НОВЫЕ МЕРЫ ЗЕМЕЛЬНОЙ «РЕФОРМЫ» 407

и только ухудшающая положение массы, затрудняющая ей жизнь, заставляющая пускаться на обход закона. А во-вторых, это – мера, на деле создающая маленький слой привилегированныхмелких буржуа, самых заскорузлых и тупых врагов прогресса.

Классовой политике крепостников-помещиков рабочий класс противопоставляет не фразы в «надклассовом» духе, а интересы иных классов, составляющих девять десятых населения. Крестьянство, как мелкобуржуазная масса, долго будет колебаться между последовательным демократизмом пролетариата и надеждами на подачку от помещиков, на раздел привилегий с ними.

Но условия русских помещиков так тяжелы для крестьян, голодовки миллионов при этих условиях так обычны, что не может быть и сомнения насчет того, за кем пойдет все живое, жизнеспособное и сознательное.

«Наш, Путь» № 4,

29 августа 1913 г.

«Северная Правда» № 34, Печатается по тексту газеты

30 августа 1913 г. «Северная Правда»

Подпись:В. Ил ьин

408

КУПЕЦ САЛАЗКИН И ПИСАТЕЛЬ Ф. Д.

Выступление купца Салазкина имеет, несомненно, крупное общественное значение. Отошла в область прошлого та историческая эпоха, эпоха «первоначального накопления», когда дворянин-помещик ворчал и ходатайствовал о «доверии», а купец кланялся и благодарил.

Отошла и первая полоса третьеиюньской, контрреволюционной эпохи, когда перепуганный насмерть движением масс купец с восторгом и умилением взирал на Столыпина. Началась вторая полоса, полоса рабочего подъема, «общественного» оживления и купцовского либерализма.

Правильная оценка этого либерализма, среднего между октябризмом и партией кадетов, все более навязывается(в силу хода событий) даже мелкобуржуазной демократии. «Северная Правда» приводила недавно справедливое рассуждение «Киевской Мысли» (см. «Северная Правда» № 9 от 11 августа ) об отделениилиберализма от демократии, о сближении либерализма кадетов – не говоря уже о «прогрессистах» – с реакционным национализмом.

Но некоторые писатели оказываются позади даже мелкобуржуазной демократии, будучи пленены своей оппортунистической доктриной. Во главе этих писателей, конечно, идет ликвидатор Ф. Д.

См. настоящий том, стр. 370—372. Ред.

КУПЕЦ САЛАЗКИН И ПИСАТЕЛЬ Ф. Д. 409

Оценивая выступление Салазкина, Ф. Д. писал («Новая Рабочая Газета» от 23 августа), что правы черносотенцы, вопиющие против Салазкина, «но права и левая (читай: либеральная) печать, указывающая на органическую неспособность бюрократии удовлетворить назревшие потребности страны. Неправа одна только «Россия»».

«Не любовью к радикальным программам, – писал Ф. Д., – а отсутствием порядка и законности объясняется выступление Салазкина. Купец забунтовал... А раз это так, то, как бы враждебно ни относился купец к программам радикальным, он принужден будет, если не сегодня, так завтра, комбинировать свои усилия с усилиями более радикальных слоев страны».

Такова оценка Ф. Д. Дальше комбинирования либерализма с рабочими он не идет.

Оригинальная вещь! Комбинирования усилий купца с усилиями черносотенного помещика Ф. Д. не замечает. Он не замечает, что Салазкин стоит за «основы» третье-июньского режима, желая оттеснить Пуришкевича в пределах этих основ.

Он не замечает, с другой стороны, разницы между реформистскойпозицией либералов и Салазкина, – и позицией рабочего класса, чуждой убогой узости реформизма. То существенное, чем отличается теперь демократия от либерализма, упущено писателем Ф. Д.

Ф. Д. интересуется толькоодним: «комбинированием» либералов с рабочими. Интересная... специальность!

Посмотрите на статью Ф. Д. как на политический документ – с «общеевропейской» точки зрения (Ф. Д. и его друзья так любят ведь говорить о своем европеизме...). Вы увидите, что Ф. Д. вполне разделяет позицию Ллойд Джорджа и крайних оппортунистов «рабочей партий» (на английский масштаб); – или позицию Комба и Жореса (на масштаб французский); – или позицию «Berliner Tageblatt» ¹¹⁹, органа левых либералов в Берлине, и Бернштейна, Кольба и Фольмара.