355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Ленин » ПСС том 21 » Текст книги (страница 7)
ПСС том 21
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 17:19

Текст книги "ПСС том 21"


Автор книги: Владимир Ленин


Жанр:

   

Политика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

* Из этого не следует, конечно, что либеральная буржуазия составляет вместе с поместным землевладением «одну реакционную массу», что конфликты первой со вторым не играют никакой роли в политике, что они не могут давать повода к демократическому движению, что эти конфликты позволительно игнорировать. Подобные выводы были бы доведением до абсурда правильного положения, были бы непониманием того, в каких границах верно это положение. Известно ведь, что «величайшая справедливость», доведенная до абсурда при непонимании границ и условий справедливого и несправедливого, превращается в «величайшую несправедливость»: summum jus – summa injuria. Напомним тот факт из истории русского марксизма, что на известном Лондонском конгрессе оценка либерально-буржуазных партий в России (с кадетской партией во главе их) дана именно та, которая изложена втексте, причем признана необходимость «использовать в интересах политического воспитания народа деятельность этих партий» 55.



ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ 87

ральной буржуазией, между этой последней и старой властью не было ни резким, ни решительным. Напротив, резки и решительны – сколько-нибудь резки и решительны – были столкновения между крестьянами и помещиками, между рабочими и капиталистами.

Чем объясняется это явление? В первую голову тем, что либеральная буржуазия связана слишком тесными экономическими нитями с поместным землевладением, их интересы слишком переплетены взаимно, так что для первой безопасным и желательным представляется лишь реформирование последнего, отнюдь не уничтожение его. Лучше самое медленное, даже незаметно-медленное реформирование, чем уничтожение, – так рассуждает подавляющее большинство либеральных буржуа, и при данномэкономическом и политическом положении России этот класс рассуждать иначе не может.

Далее, если взять, напр., стачечное движение, то окажется, что Россия в указанное трехлетие развила его до высоты, невиданной ни в одной из самых передовых, наиболее капиталистических стран мира. Отсюда неизбежностьтакого рассуждения либеральной буржуазии, что лучше самое медленное, незаметно-медленное реформирование устарелых условий труда, чем решительный разрыв с старым; лучше сохранить старое, чем решительно разорвать с ним. Напротив, для крестьянства и для рабочих экономическое положение их делало невозможнымподобное рассуждение; экономическое положение порождало здесь столкновения действительно резкие, действительно решительные. Ошибочно думать, как думают народники относительно крестьянства, Троцкий относительно рабочих, что эти столкновения выходят за пределы буржуазного общества. Но не подлежит ни малейшему сомнению, что всестарое, ветхое, добуржу-азное этимистолкновениями и только имиможет быть (при известном исходе столкновений) устранено дочиста, уничтожено совершенно.

Русские помещики, от Пуришкевича вплоть до Долгорукова, воспитали и воспитывают нашу либеральную буржуазию в духе невиданного еще в истории



В. И. ЛЕНИН

сервилизма, косности, боязни перемен. Русские крестьяне – при данномэкономическом и политическом положении России – представляют из себя буржуазныйслой населения, из которого эпоха «столкновений», эпоха буржуазных революций (в историко-методологическом значении этого слова) воспитывает,при направляющем участии со стороны рабочих, буржуазию, не отличающуюся вышеуказанными приятными качествами. Воспитает ли? на этот вопрос ответ можно будет дать лишь тогда, когда эпоха буржуазных движений в России будет закончена. До тех же пор все прогрессивные направления политической мысли в России будут неизбежно делиться на два основные типа, смотря по тому, тяготеют ли они к гегемонии либерализма, стремящегося переделать, обновить Россию безобидным для Пуришкевичей образом, или к гегемонии рабочего класса, ведущего за собой лучшие элементы крестьянства.

Я сказал: «тяготеют», ибо сознательность в смысле понимания классовых корней той или иной политики предполагать во всех прогрессивных направлениях не приходится. Но марксистам нельзя быть марксистами, если они не доискались этих корней, если они не поняли, что и защита особых интересов рабочего класса и подготовка его к его будущей роли в буржуазной России неизбежно, в силу объективного соотношения общественных сил, направляются по тем же двум главным руслам: идти залиберализмом (который идет за Пуришкевичами или рядом с ними) или вести демократические элементы вперед вопрекиколебаниям, переметыванью, веховству либерализма.

VI

Мы подошли таким образом вплотную к вопросу о пресловутом «левоблокизме». Юрий Чацкий и Ф. Дан, без преувеличения можно сказать, рвут и мечут против лево-блокизма; со стороны последнего из названных политиков это тем естественнее, что надо же прикрыть ему чем-нибудь свою измену делу рабочих и раскол



ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ 89

организации рабочих весной 1907 г. в Петербурге ради блока с кадетами! Но вопрос о левоблокизме есть интересный и важный принципиальный вопрос, если говорить не только и даже не столько об избирательных соглашениях (при настоящем избирательном законе «левый блок» весьма редко применялся на практике), а об общем характере и содержании всей избирательной пропаганды и агитации. «Заставлять» наиболее многочисленную в стране демократическую массу (крестьянство и родственные слои неземледельческой мелкой буржуазии) «делать выбор между кадетами и марксистами»; вести линию «совместных действий» рабочих и крестьянской демократии и против старого режима и против колеблющейся контрреволюционной либеральной буржуазии – вот в чем основа и суть «левоблокистской» тактики, освященной и ходом событий 1905 года (рабочее и крестьянское движение), и голосованиями «трудовой» и рабочей групп в обеих первых Думах, и отношением прессы разных партий к коренным вопросам демократии, и даже позицией «крестьянской группы» /// Думы (при обилии правых элементов в этой группе!) по аграрному вопросу. Известно, что земельный проект 43 крестьян третьейДумы гораздо демократичнее кадетского, либерального проекта, как признали и сами кадеты!

Несомненно, что именно в этом, общепринципиальном, смысле отвергают «левобло-кизм» ликвидаторы. И так же несомненно, что их отречение от левоблокизма есть измена делу демократии. Не было ни одногобуржуазно-освободительного движения в мире, не дающего примеров и образцов «левоблокистской» тактики, причем всепобедоносные моменты этих движений связаны всегдас успехами этой тактики, с направлением борьбы по этому пути вопреки колебаниям и изменам либерализма. Именно «левоблокистская тактика», именно союз городского «плебса» (= современного пролетариата) с демократическим крестьянством придавал размах и силу английской революции XVII, французской XVIII века. Об этом Маркс и Энгельс говорили много раз не только в 1848 году, но и гораздо позже.



90 В. И. ЛЕНИН

Чтобы не приводить много уже раз приводившихся цитат, напомним переписку Маркса и Лассаля в 1859 году. По поводу трагедии Лассаля «Зикинген» Маркс писал, что коллизия, проведенная в драме, «не только трагична, но она есть именно та самая трагическая коллизия, которая совершенно основательно привела к крушению революционную партию 1848 и 1849 годов». И Маркс, уже намечая в общих чертах всюлинию будущих разногласий лассальянцев и эйзенахцев 56, упрекал Лассаля, что он впадает в ошибку «тем, что ставит лютеровско-рыцарскуюоппозицию выше плебейско-мюнцеровской» .

Нас не касается здесь вопрос о том, правилен или неправилен упрек Маркса: мы думаем, что правилен, хотя Лассаль энергично защищался от этого упрека. Важно то, что ставить «лютеровско-рыцарскую» (либерально-помещичью в переводе на русский язык начала XX века) оппозицию выше«плебейско-мюнцеровской» (пролетарско-крестьянской, в таком же переводе) и Маркс и Энгельс считали явной ошибкой, считали абсолютно недопустимым для социал-демократа!

Ругаясь и бранясь по адресу левоблокистской тактики, ликвидаторы пытаются шумом слов заглушить встающий при этом коренной принципиальный вопрос об обязательности «левоблокизма» для всякой рабочей партии во всяком буржуазно-демократическом движении. Не будучи в состоянии поставить вопрос принципиально, они впадают в курьезные противоречия, сами себя побивая. Пример: тот же Л. Мартов, который как чумы боится «левого блока», пишет, формулируя в «основных положениях платформы» аграрную программу: «по-прежнему наиболее верным, наиболее безболезненным и наиболее выгодным для культурного развития остается изъятие помещичьей земли из рук ее нынешних владельцев и передача ее народу». Нечаянно договорился – о ужас! – до национализации! Это во-первых. А во-вторых, высказав верную мысль, Мартов высказал (вопреки своему коллеге Череванину: см. его веховскуюкнигу о «Современном положении» в 1908 году) левоблокистскуюмысль, ибо намечен-



ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ 91

ная им аграрная программа есть программа левоблокистскихдействий и против старого режима и против либеральных партий вроде к.-д.И«Гони природу в дверь, она влетит в окно»! !

Аграрная программа, формулированная Л. Мартовым, такова, что на ней объединяются (фактически объединяются, т. е. сходятся независимоот каких бы то ни было «соглашений») и рабочие и крестьяне-трудовики с их идеологическими вождями в лице народников. Напротив, такая аграрная программа отделяети рабочих и крестьян-трудовиков, вместе взятых, откадетов (и от либеральной буржуазии вообще). Если вы в добавление к этому совершенно бесспорному политическому выводу примете в соображение, что аграрный вопрос (вопрос о демократическом аграрном преобразовании) стоит в центре вопросов нашего освободительного движения, то вы увидите, что Мартов вынужденбыл формулировать «левоблокистскую» тактику по центральномувопросу нашей эпохи!

Как и почему случилось с нашим противником «левоблокизма» такое несчастие? Очень просто. Ему пришлось либо порыватьпрямо и ясно со старой программой – на это он не решился; он еще не «догнал» смелого (в ренегатстве) Череванина и Ларина. Либо надо было пересказать, хотя бы приблизительно верно, старую программу, а из нее «левоблокизм» вытекает неизбежно. Такова уже горькая судьба наших ликвидаторов.

VII

Нам осталось еще указать на два важных места в статье Мартова. «Стремлением рабочей партии, – пишет он, – должно быть, при возникновении каждого такого конфликта внутри третьеиюньской системы» (речь шла о конфликтах и трениях, разлагающих и подтачивающих эту систему), «побудить имущие классы сделать тот или иной шаг в сторону демократизации законодательства и расширения конституционных гарантий и, что представляет для нас наибольшую самостоятельную ценность, – расширения сферы



92 В. И. ЛЕНИН

нестесненной организации народных сил» (с. 50, «Наша Заря» № 7—8).

Формулировка, данная здесь Мартовым, очень удачна. Но это именно формулировка задач и линии либеральной рабочей политики. «Побудить имущие классы сделать шаг», «расширить сферу нестесненной организации труда» – эти фразы Мартова точь-в-точь повторяют все,сколько-нибудь образованные, сколько-нибудь проникнутые «европейским» духом, либеральные буржуа всего мира. Отличие либеральной рабочей политики от марксистской рабочей политики начинается толькотам и тогда, где и когда мы видим разъяснение рабочим недостаточности, неудовлетворительности, обмана приведенной сейчас либеральной формулировки. Побудить неимущие классы сделать шаг к изменению самой той«сферы», которую либералы обещают «расширять», к замене ее принципиальноиной «сферой» – вот как (приблизительно) следует определить задачи и стремления рабочей партии, если нет желания строить либеральную рабочую партию.

Как курьез отметим, что Л. Мартов сам замечает по поводу своей формулировки в примечании к цитированному месту: «Эта формулировка, конечно, не преминет вызвать обвинения в оппортунизме и легализме во что бы то ни стало». И чем же он опровергает эти обвинения, как бы вы думали? Ссылкой на статью Н. Рожкова, – в № 171 «Обской Жизни» 58. Из статьи этой Мартов приводит 5 строк, крайне неудачно формулированных и невразумительных об «открытых политических союзах». Мы не читали этой статьи. Допустим, что Рожков стоит за «открытую партию». Но при чем же это, раз речь идет о формулировке либеральнойрабочей политики у Мартова??С которых пор для оправдания однойсвоей ошибки можно ссылаться на другуюошибку другогописателя?

Но всего рельефнее, всего лучше передает весь духстатьи Мартова следующая тирада из заключительного абзаца в заключительном параграфе ее:

«Вся избирательная кампания должна нами вестись под знаменем борьбы пролетариата за свободу своего политического



ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ 93

самоопределения, борьбы за право иметь свою классовую партию и свободно развивать свою деятельность, за участие в политической жизни в качестве самостоятельной организованной силы. Этому принципу (слушайте!) должны быть подчинены как содержание избирательной агитации, так и методы избирательной тактики и организационной предвыборной работы».

Вот слова, правильновыражающие «принцип», определяющий «содержание» всей избирательной агитации (и всей политики) ликвидаторов! Хорошие слова «не урезывать ничего, не отказываться ни от чего», которыми Мартов утешал марксистского читателя, оказываются только словами, пустыми словами при такойформулировке «принципа». Принцип-то оказывается принципом либеральной рабочей политики, вот в чем суть.

Либеральный буржуа говорит рабочим: вы вправе бороться, вам необходимо бороться за свободу своегополитического самоопределения, за право иметь своюклассовую партию, свободно развивать свою деятельность, за участиев политической жизни в качестве самостоятельной организованной силы. Именно эти принципы либеральной, образованной, радикальной – если употреблять английский или французский термин – буржуазии и преподносит рабочим Мартов под названием марксизма.

Марксист говорит рабочим: чтобы действительно и успешно бороться за свободу «своего» политического самоопределения, вы должны бороться за свободу политического самоопределения всего народа, указывая ему последовательно демократические формы его государственного бытия, отвоевывая массы и неразвитые слои трудящихся из-под влияния либералов. Чтобы ваша партия действительно стояла на высоте понимания задач класса, чтобы ее деятельность была на деле классовой, а не цеховой, надо, чтобы она не только участвовала в политической жизни, но направляла – вопреки всем колебаниям либералов – политическую жизнь и самодеятельность широких слоев на арену более высокую, чем та, которую указывают либералы, на цели более существенные, более коренные. Не понимает задач класса тот, кто отводит ему «самостоятельный»



94 В. И. ЛЕНИН

уголок «деятельности» на арене, пределы которой, форма и вид которой определяется или допускается либералами. Задачи класса понимает лишь тот, кто направляет внимание (и сознание, и практическую работу, и т. д.) на такое пересоздание самой этой арены, всей формы ее, всего вида ее, которое бы не ограничивалось нормами либерализма.

В чем разница обеих формулировок? Да именно в том, между прочим,что первая исключаетидею «гегемонии» рабочего класса, а вторая нарочито определяет именно эту идею; первая есть современный, новейший вариант старого «экономизма» («рабочим экономическая, либералам политическая борьба»), вторая стремится вырвать в умах всякую почву и у старого «экономизма» и у «неоэкономизма».

Теперь остается поставить заключительный вопрос: в чем разница между Левицким и Мартовым? В том, что первый – ликвидатор из молодых, нового поколения, свободный от традиций и воспоминаний о старом. С задором и прямотой, свойственными молодости, он говорит прямиком: «негегемония, аклассовая партия»! А Мартов «видывал виды», был некогда староискровцем, в нем перемешаны старые традиции, еще не

* вполне выветрившиеся , и новое ликвидаторство, еще не вполне осмелевшее; поэтому

он усердно клянется и божится: «ничего не урезывать, ни от чего не отказываться», а потом, после долгих, долгих окольных рассуждений проговаривается, что «принцип»-то всей избирательной агитации должен быть ликвидаторский. А все дело как раз в «принципе» избирательной кампании.

«Просвещение» №№ 1 и 2, Печатается по тексту

декабрь 1911 г. и январь 1912 г. журнала «Просвещение»

Подпись: К. Тулин

Вернее: содержание этих традиций, идейное ядро их выветрилось уже вполне у Мартова, но словаостались, привычка к «приличной вывеске» «непримиримого интернационалиста» сказывается.



95

НАЧАЛО РАЗОБЛАЧЕНИИ О ПЕРЕГОВОРАХ ПАРТИИ К.-Д. С МИНИСТРАМИ

Те, кто шесть и пять с половиной лет тому назад били тревогу по поводу переговоров к.-д. с министрами вообще и о министерских портфелях в особенности, не могут не испытывать теперь чувства глубокого удовлетворения. Историческая правда берет свое и выплывает наружу иногда с такой стороны, с которой менее всего можно бы было ожидать правды. Теперь разоблачения начаты и, несмотря на все усилия «заинтересованных» лиц (и партий) замять их, разоблачения не остановятся. С полной уверенностью можно сказать, что эти разоблачения будут подтверждать и подтвердят вполне правильность наших тогдашних нападений на кадетов.

Разоблачения начал Витте своей полемикой с Гучковым. Цель выступления Витте и характер его выступления – самые низменные; интрига худшего сорта, желание подставить ножку и пододвинуться к портфелю, вот его мотивы. Но известно, что когда два вора дерутся, то от этого всегда бывает некоторый выигрыш для честных людей, а если три вора дерутся, то выигрыш, вероятнее всего, увеличится.

В письме Витте самым существенным было, конечно, то, что он должен был волей-неволей установить некоторые факты,– открывая возможность (и вызывая необходимость) проверять эти факты опросом всех участников дела. Основные факты из письма Витте вытекают следующие:



96 В. И. ЛЕНИН

На совещании с Витте участвовали Шипов, Гучков, Урусов, Е. Трубецкой и М.

Стахович, т. е. деятели партий кадетской, мирнообновленческой и октябристской.

«В первом заседании совещания между графом Витте (мы цитируем его письмо) и

вышеупомянутыми общественными деятелями последовало принципиальное согласие

по всем главным вопросам, за исключением вопроса о назначении министра внутрен

них дел».

«Граф Витте настаивал на назначении Дурново, а общественные деятели, за ис

ключением князя Урусова, высказывались против этого назначения. Князь же Урусов

убеждал своих коллег по совещанию, ввиду трудного момента и невозможности мед

лить, согласиться на назначение Дурново и, с своей стороны, чтобы показать пример,

заявил, что готов принять пост товарища Дурново по министерству... В следующем за

седании Шипов, Гучков и кн. Трубецкой заявили, что они не могут войти в министер

ство, где будет Дурново...».

Кандидатура Столыпина была выдвинута, но на ней не сошлись, одни были за,

другие – против.

Спрашивается, какие поправки внес в это изложение дела Гучков? Он подтвердил, что «горячим защитником кандидатуры Дурново явился кн. Урусов, впоследствии член I Гос. думы». Витте, по словам Гучкова, колебался и готов был один момент отказаться от Дурново, ибо в печати готовились разоблачения и громовые статьи против него. «Все описываемое происшествие, – добавлял Гучков, – имело место сейчас же после манифеста 17 октября, когда царствовала самая широкая, я бы сказал, необузданная свобода печати».

Переговоры были долгие: Гучков пишет о «томительных днях длящихся переговоров». О Столыпине, дескать, «никто не делал отрицательного отзыва, о котором пишет гр. Витте». Характеризуя тогдашнее положение вообще, Гучков говорит: «Много явилось теперь «спасателей» отечества... А где они тогда были?.. Многие из них тогда еще не решили, по какую сторону баррикады встать».



НАЧАЛО РАЗОБЛАЧЕНИЙ 97

Таковы существенные пункты разоблачений Витте и Гучкова; мелочи, конечно, оставляем в стороне. Историческая правда выступает наружу вполне определенно: 1) никаких серьезных различий между кадетами и октябристами в этот серьезнейший момент русской истории не было;2) «многие» (из буржуазных деятелей, а по «тонкому» намеку Гучкова, пожалуй, и из министров) «тогда еще не решили, по какую сторону баррикады встать». Но факт тот, что собирались на совещание, и не раз, люди одной определенной «стороны баррикады».И министры, и октябристы, и кадеты в совещаниях стояли на одной стороне баррикады. Историческая правда не допускает ни сомнений, ни перетолкований: это были совещания, переговоры правительства с контрреволюционной, либеральной буржуазией.

Теперь взгляните на поведение кадетов. После разоблачений Витте и Гучкова (письма того и другого напечатаны в Петербурге 26-го, в Москве 27-го сентября ст. ст.) кадеты хранят полное молчаниео своемучастии, пытаясь только «дразнить» Гучкова. И «Речь»от 28-го сентября и «Русские Ведомости» 60 от того же числа именно «дразнят» Гучкова, что он-де потом был коллегой единомышленников Дурново, но ни поправок, ни опровержений насчет исторических фактов не печатают.Третий вор надеется, что за спором Витте и Гучкова его не заметят!

Тогда октябристы начинают «мстить» и Витте и кадетам сразу. В «Голосе Москвы» от 14-го октября(две недели разведок у октябристов, трусливого и подлого молчания у кадетов!) появляется «справка» под заглавием: «Союз графа Витте и П. Н. Дурново с кадетами». Новые разоблачения сводятся к следующему: 1) Е. Трубецкой в то время состоял членом к.-д. партии. 2) «Не желая вводить графа Витте в какое-либо заблуждение, кн. Трубецкой счел себя обязанным предупредить его, что о всех его переговорах с общественными деятелями» (понятно, что рабочих и крестьянских демократов к «общественным деятелям» ни октябристы ни кадеты не относят: в октябре 1905 года рабочие и крестьяне были, очевидно, «деятелями» енеобщественными!)



98 В. И. ЛЕНИН

«он, кн. Трубецкой, будет поставлять в известность бюро своей партии, ежедневно собиравшееся для обсуждения текущих дел в квартире проф. Петражицкого». 3) Против кандидатуры Столыпина особенно горячо восстал г. Петрункевич, находивший, «что в крайнем случае (sic! ) надо посоветовать графу Витте назначить министром внутренних дел скорее Дурново, чем Столыпина. Прочие деятели к.-д. партии вполне согласились с мнением Петрункевича, и князю Трубецкому было поручено передать графу Витте заключение общественных деятелей, заседавших в квартире Петражицкого». Трубецкой на следующее утро поехал к гр. Витте и в точности передал отзыв бюро к.-д. партии об обоих кандидатах.

Подтвердил ли Е. Трубецкой ссылку на него? Вполне подтвердил, назвав сообщение «Голоса Москвы» «совершенно точным»– и корреспонденту «Нового Времени» 61(№ от 15-го октября) и корреспонденту «Речи»(№ от 19-го октября). «Пожалуй, не годитсяслово «бюро», – говорил Трубецкой, – следовало бы сказать: руководители партии» (к.-д.), другая, столь же несущественная, «поправка» Трубецкого относится к тому, что он ездил к Витте «может быть, и не на другое утро, а через 2—3 дня». Наконец, корреспонденту «Речи» Трубецкой сказал:

«Следовало бы возразить на одно утверждение Гучкова. Он говорил, что общественные деятели не вступили в кабинет только из-за Дурново. Это не совсем так (не совсем так!) по отношению ко мне и, если не ошибаюсь, к Шилову. Я и Шипов выражали согласие вступить в состав кабинета при условии предварительной выработки программы, но Витте убеждал нас вступить в министерство, не ставя этого условия. В этом и заключается наше отличие от Гучкова, который, сколько помнится, такого условия не ставил». Осторожно выражается по этому пункту г. Трубецкой: «не совсем так», «сколько помнится»!

– так! Ред.



НАЧАЛО РАЗОБЛАЧЕНИЙ 99

Г-н Петрункевич выступает в «Речи»19-го октября – через три неделипосле начала разоблачений! ! И посмотрите, каквыступает.

Начинает он с длинного рассуждения (27 строк) о том, что на память полагаться нельзя, а мемуары вел один Шипов.

К чему это рассуждение? Хотите вы оглашения истины немедленно и полно? Тогда нет ничего легче, как назвать всехучастников и опросить их. Если же вы не хотите оглашения истины о своейпартии, то не к чему играть в прятки, ссылаясь на Шилова.

Далее, на 27 строкахидет рассуждение о склонности октябристов к «уткам». – При чем это рассуждение, раз «Голос Москвы» назвал лицо,подтвердившее сообщение?? Γη Петрункевич явно стремится загромоздить простой и ясный вопрос кучей литераторского и дипломатического сора. Это – прием не честный.

Следует 20 строкколкостей по адресу г. Трубецкого: «личное воспоминание» – никаких других воспоминаний, кроме личных, не бывает! – князь об этом «никому ни слова не говорил»– курсив Петрункевича, явно упрекающего этим Трубецкого за нескромность. Вместо прямого ответа на вопрос кадеты начинают упрекать друг друга за нескромность! Какой смысл можетиметь подобный прием, кроме того, что он выдает досадукадетов за разоблачения? выдает их попытки замятьдело (дескать, не будьте, князь, нескромным дальше!).

После 74-х строк предисловия следует, наконец, опровержение по существу: 1) бюро к.-д. партии было в Москве и не могло поэтому собираться у Петражицкого; 2) Петра-жицкий «в то время не входил в состав лиц, руководивших делами партии»; 3) «некоторые члены (бюро к.-д. партии), находившиеся в Петербурге, не были уполномочены входить в какие-либо переговоры, а тем более в союзы с графом Витте, Дурново или с кем-либо другим». 4) «Лично я (г. Петрункевич) был у Петражицкого один(курсив г. Петрункевича) раз, и в этот раз действительно происходила беседа о возможности кандидатуры кн. Е. Трубецкого



100 В. И. ЛЕНИН

в мин. нар. проев., причем все присутствующие выражали убеждение, что князь может занять предлагаемый пост лишь под условием ясной и определенной программы всего министерства, вполне соответствующей условиям политического момента, притом министерства, которому «общество» (припомните, чтопонимают под «обществом» всеспорящие: рабочие и крестьяне – не«общество») могло доверять. Весьма может быть, что при этом оценивались личные и политические качества различных кандидатов, в том числе Дурново и Столыпина, но ни моя память не сохранила горячей речи, убедившей всех присутствовавших, ни память последних, к воспоминаниям которых я обратился».

Вот и все деловое «опровержение» г-на Петрункевича, добавляющего на 48-ми строках еще ряд колкостей по адресу Трубецкого, что-де память ему изменила, что партия к.-д. союза с Дурново не заключала «и не допустила члена своей партии кн. Трубецкого вступить в министерство, которое партия не могла поддерживать».

Ничего нового не прибавляют письма Трубецкого и Петрункевича в «Речи» от 27-го октября: первый настаивает, что именно Петрункевич «советовал предпочесть Дурново Столыпину», второй отрицает это.

Что же получается в итоге?

Г-н Петрункевич заявил, что некоторые члены бюро, находившиеся в Петербурге, не были уполномочены входить в какие-либо переговоры,но фактпереговоров он подтверждает против своей воли! «На совещании у Петражицкого, – пишет сам г. Петрункевич («Речь» 27. X.), – мы обсуждали кандидатуру кн. Трубецкого».

Значит, переговоры были.Если «партия», как пишет тот же г. Петрункевич, «не допустила» Трубецкого, значит,переговоры велись от имени партии!

Г-н Петрункевич побивает сам себя с замечательным искусством. Не было переговоров, но... но было «совещание о кандидатуре». Не было заседаний бюро партии, но... но было решение партии. Подобные жалкие увертки характеризуют людей, тщетно пытающихся спрятаться.



НАЧАЛО РАЗОБЛАЧЕНИЙ 101

Чего бы проще, в самом деле, как назвать всехучастников совещания? как привести точное решение «бюро» или партии, или руководящих лиц? как изложить будто бы ясную, будто бы определенную программу, которой требовали (будто бы) кадеты от министерства Витте? Но в том-то и беда наших либералов, что они не могутсказать правды, что они боятсяее, что она их губит.

Вот и являются мелкие, мизерные уловки, увертки, отговорки, затрудняющие (для невнимательного, по крайней мере, читателя) уяснение великой важности исторического вопроса об отношении либералов к правительству в октябре 1905 года.

Почему правда губит кадетов? Потому, что факт переговоров, обстановка и условия их опровергают басню о «демократизме» кадетов и доказывают контрреволюционность их либерализма.

Могла ли вообще демократическая на деле партия вступать в переговоры с таким человеком, как Витте, в такое время, как октябрь 1905 года? Нет, не могла; для подобных переговоров неизбежна была известная общая почва, именно общая почва контр-революционных стремлении, настроении, поползновении . Не о чем было вести переговоры с Витте, кроме как о прекращении демократического, массового движения.

Далее. Если даже допустить на минуту, что кадеты вступали в переговоры не бездемократических целей, то могла ли бы демократическая партия умолчать перед народом об этих переговорах, когда они были прерваны? Никоим образом не могла. Тут-то и проявляется различие между контрреволюционным либерализмом и не заслуживающим подобной характеристики демократизмом. Либерал хочетрасширения свободы, но так,чтобы демократия от этого не усилилась, чтобы переговоры и сближение с старой властью продолжались, укреплялись, упрочивались; поэтому либерал

См. прекрасное выяснение этойобщей почвы на основании статей самогог. Милюкова («Год борьбы») в статье Ю. К.: «Из истории русского либерализма» в сборнике «Зарницы», СПБ., 1907. «Отставка гр. Витте равносильна потере последнего шанса сговориться», – писал г. Милюков 18-го апреля 1906 года, признавая тем самым вполне ясно и определенно, что сговорыбыли и были шансы,был смысл в повторениипопыток к сговору.



102 В. И. ЛЕНИН

не можетпосле разрыва переговоров публиковать об них, ибо этим он затруднит возобновление переговоров, «выдаст себя» демократии, порвет с властью, а именно с ней-то либерал рвать и не в состоянии. Напротив, демократ, если бы он попал в положение переговаривающегося с Витте и увидел бы тщету переговоров, тотчас опубликовал бы их, осрамив этим господ Витте, разоблачив их игру, вызвав дальнейшее движение демократии вперед.

Обратите также внимание на вопрос о программе министерства и о составе его. О втором говорят все участники и говорят точно, ясно: портфели такие-то предлагались такому-то. О первомже, т. е. о программе, ни единогоясного и точного слова! Каковы были претенденты на портфели, это и Трубецкой и Петрункевич хорошо помнят и говорят. Какова была «программа», ни одиниз них не говорит!!Что же это, случайность? Конечно, нет. Это – результат того (и несомненное доказательство того), что «программы» стояли у господ либералов на девятом месте, были пустой вывеской, «словесностью» – на деле никакой иной программы, кроме укрепления власти и ослабления демократии, Витте иметь не мог, и при любых обещаниях, посулах и заявлениях он велбы только такую политику, – «живым» же делом было для них распределение портфелей. Только поэтому мог, например, Витте совсемзабыть о программе (по словам Витте, было даже полное принципиальное согласие!), а вот о том, кто лучше (или кто хуже?), Дурново или Столыпин, об этом споре все помнят, все говорят, все приводят ссылки то на речи, то на аргументы того или иного лица.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю