Текст книги "На солнце ни облачка"

Автор книги: Владимир Малов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Иногда в пиратский корабль попадали ядра королевских фрегатов, но никаких разрушений они не причиняли – просто слышались тяжелые удары, от которых содрогался корпус, да палубы заволакивались дымом.

Очень твердо Вене запомнилось то, что именно тогда, в промежутках между выстрелами, он успел выведать у Сашеньки номер ее мобильника. Цифры накрепко врезались в его память.

Ядра подходили к концу. Но сражение явно затихало. Вскоре с мостика донесся громогласный крик пиратского капитана:

– Оторвались! Королевские фрегаты отстали.

Веня вытер пот со лба. Очаровательная пиратка, раскрасневшаяся, стояла рядом. Веня сделал движение, чтобы обнять ее за плечи, но как раз в этот момент сверху донесся новый крик пиратского капитана:

– Время окончено!

Инструкция, все это время не покидавший Веню, и теперь, словно барон Мюнхгаузен, сидевший на пушечном ядре рядом с пушкой, подмигнул ему, скорчил гримасу, изображая, вероятно, кровожадного пирата, и произнес:

– Для первого раза неплохо! Колеблюр торсин!

И сейчас же Веня понял, что он стоит не на пушечной палубе пиратского корабля, а на хорошо знакомой крышке люка неподалеку от входа в книжный магазин.

Инструкции рядом с ним уже не было. И не было очаровательной синеглазой пиратки Сашеньки.

Веня, как в тумане, добрел до своей машины. В этот момент ему показалось даже, что и вообще ничего не было. Все-таки, к визитам в пирамиду, тоже находящуюся неизвестно где, он уже успел привыкнуть, а прием в сообщество шрежей, и особенно все последующие события, промелькнули подобно невероятному наваждению.

Но едва он тронул машину с места, на правом переднем сиденье снова возник маленький человечек.

– Номер телефона запомнил? – спросил Инструкция, окидывая своего подопечного лукаво-испытующим взглядом. – Если нет, могу продиктовать.

Глава четвертая
Генеральный смотритель всех пирамид

Веня мигом домчался до Строгина, поставил «девятку» в ракушку, едва не зацепив при этом бампер «москвича» Алексея Васильевича, и направился домой, разбираться в пережитых впечатлениях.

Впечатлений было много.

Вновь с ним произошло нечто из ряда вон выходящее.

Но Веня вдруг честно отдал себе отчет: весь этот пиратский берег, находящийся ни в каком веке, все эти клады, паруса и выстрелы из пушки не смогли перевесить впечатления, произведенного на Веню пираткой Александрой, которая заведовала библиотекой в Вышнем Волочке.

Давно уже не было такого, чтобы девушка безоговорочно понравилась ему с первого же мгновения. В ней было не только очарование, под которое Веня попал сразу, в ней была загадка. Это Веня сейчас чувствовал особенно остро. Может быть, потому, что время, прошедшее на этом неведомом пиратском берегу, закончилось столь неожиданно и прекрасная пиратка в модных очках сейчас же исчезла, как прекрасная принцесса из сказки.

А с ней уже не хотелось расставаться.

Оказавшись дома, Веня первым делом едва-едва не набрал номер ее мобильника, но отдернул руку.

Там, на пиратском берегу, общение с синеглазой золотоволосой очаровательной пираткой получалось простым и естественным. Но что сказать ей теперь, по телефону, кроме слова «Здравствуй», Веня пока не представлял.

«Ладно, – решил он, – позвоню немного позже, когда придумаю такую первую фразу, какой она никогда и ни от кого не слышала и не услышит. Чтобы она поняла, что никто другой ее такого не скажет. Словом, такого, что… что, конечно, обязательно придумается…»

Потом мысли Вени все же вернулись к пиратскому берегу. Да и не могли не вернуться.

Итак, события, в которые он оказался втянут, продолжали развиваться, и вот теперь он, компьютерный верстальщик Вениамин Городков уже стал членом закрытого и весьма малочисленного сообщества шрежей. Что последует дальше?

Тут Вене пришла замечательная по простоте мысль, и он даже удивился, почему это случилось так поздно.

Все происходящее с ним, давно пора систематизировать, и это наверняка поможет думать.

Он включил свой замечательный ноутбук, крупно набрал слова «ЧТО Я ЗНАЮ», и дальше стал выписывать по пунктам:

1. Непонятно где, возможно, в каком-то другом измерении, существуют пирамиды, схожие с древнеегипетской пирамидой Хеопса. Внутри пирамид можно увидеть древнеегипетские иероглифы. Значит, какая-то связь с Древним Египтом, безусловно, есть.

2. В пирамидах, по крайней мере в моей пирамиде, есть экран, внутри которого стоит шеренга фигурок, одетых по моде разных времен. В глубине экрана видно солнце.

3. Когда фигуры стоят ровно, на солнце нет ни единого облачка. Когда строй нарушается, на нем появляются облака. Порядок строя фигурок надо проверять раз в шесть дней – по крайней мере, так делаю я. Цель – чтобы на солнце не было ни облачка.

4. Тем же, что и я, занимается небольшая группа людей, которые называются шрежами. У каждого из них своя пирамида и есть свой руководитель. Не знаю, как у других, а лично у меня это маленький человечек, который как-то назвал себя сгустком энергии. Он живет у меня в часах, которые прежде принадлежали шрежу Николаю, необъяснимым образом вознесшемуся на небо в каталонском городе Салоу.

5. Шрежы приносят клятву хранить полную тайну всего происходящего и противодействовать любым попыткам проникнуть в нее. Вне своих обязанностей внутри пирамид шрежи занимаются тем же, что и обычные люди. Я – компьютерный верстальщик, Саша – заведующая библиотекой в Вышнем Волочке. Константин Васильевич, Владимир Игоревич (это имя Веня тоже успел запомнить) и все другие неизвестно, кто, но, видимо, тоже имеют самые обычные профессии.

6. Некоторые шрежи занимаются своей абсурдной деятельностью долгие годы и даже передают свои обязанности по наследству. Значит, эти пирамиды существуют очень давно, возможно, многие века.

7. Абсурдная деятельность шрежей очень хорошо оплачивается. Лично мне вознаграждение выдает мой руководитель, которого я называю Инструкцией.

8. У шрежей существует свой закрытый клуб, где они собираются (опять-таки неизвестно где, возможно, в другом измерении), каждую вторую субботу четного месяца. Каждый раз, судя по всему, неизвестные устроители готовят для членов сообщества новую программу.

Веня перечитал все восемь пунктов, крупными буквами набрал другие слова – «ЧЕГО Я НЕ ЗНАЮ» – и вновь стал выписывать по пунктам:

1. Главное: не знаю, для чего и кому все это нужно? Все происходящее представляет собой какую-то мистику, недоступную для понимания.

2. При чем здесь Древний Египет?

3. Не знаю, кто такой и откуда взялся Инструкция.

4. Не знаю, почему Инструкция не может сам нажимать на кнопки, и этим должен заниматься я.

5. Не знаю, что произошло с Николаем. Кто и почему вознес его в небо, и почему, по словам Инструкции, он вернулся только отчасти? Тоже какая-то мистика.

6. Не знаю, что будет дальше.

Тут Веня немного подумал, а затем пальцы его непроизвольно набрали следующее:

7. Хотя, судя по опыту других шрежей, лично я, видимо, могу заниматься своей абсурдной деятельностью многие годы, получая за это очень приличное вознаграждение.

Закончив систематизацию всего происходящего, Веня набрал крупными буквами еще одну фразу:

ХОТЕЛОСЬ БЫ, В КОНЦЕ КОНЦОВ, УЗНАТЬ, ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ? УДАСТСЯ ЛИ, НЕ ЗНАЮ.

И тут же естественным образом у него родилась та самая первая фраза, которую он так ждал.

Веня набрал номер Сашиного мобильника.

– Возьми надо мной шефство, – попросил он. – Как над шрежем, пока не имеющим никакого опыта в нашем общем деле. Должен же я хоть в чем-нибудь разобраться. Пусть даже постепенно.

Саша рассмеялась. И Вене вдруг показалось, что она ждала его звонка и именно таких первых слов.

– Беру над тобой шефство, – сказала девушка.

В следующий раз фигурки внутри экрана опять стояли ровно, и на солнце не было ни облачка. Инструкция по этому поводу пребывал в благодушном настроении. Веня нажал контрольную кнопку и отправился из пирамиды домой.

Однако два дня спустя произошло непредвиденное. Да и вообще тот день запомнился Вене по разным причинам.

Началось все с того, что Эдуард Борисович, с самого утра пребывающий в очень хмуром настроении, собрал трудовой коллектив и вдруг объявил, что решил дать журналу «Эдик», первый пилотный номер которого был уже практически полностью готов, другое название.

– Я думал-думал, – сказал хозяин, – и пришел к выводу, что название звучит как-то… игриво. Можно сказать, вызывает некие нездоровые… э-э… ассоциации. Или, говоря прямо, нездоровые… э-э… рифмы. У вас название чего-нибудь вызывает?

Трудовой коллектив молчал. Веня вдруг припомнил слова Инструкции, которые тот произнес нараспев, едва увидев название, не смог сдержать улыбки, но тоже промолчал.

– Вижу, что вызывает, – поморщившись, выговорил Эдуард Борисович. – Значит, суть издания остается прежней, а над новым названием предлагаю подумать всем.

– Предлагаю назвать журнал «Эдуард Борисович», – с готовностью выпалила Заныкина-Сидорова. – Звучит достойно, уважительно, а вместе с тем необычно. Привлекает внимание. Мне нравится.

Покосившись на нее, хозяин еще раз поморщился.

– Думайте, и я тоже буду думать.

Веня отправился к своему рабочему месту. Для начала он, будучи человеком добросовестным, действительно попытался подумать над новым вариантом названия для журнала, но его все время отвлекал громкий разговор двух сотрудниц в кабинете через коридор. Корректор Виктория Степановна и оператор компьютерного набора Жанна Васильевна имели обыкновение, не стесняясь, ругать власти всех уровней. Сегодня доставалось мэрии:

– Семь у них пятниц на неделе, – говорила Виктория Степановна, мешая Вене думать. – То одно учудят, то другое. Вот придумали турникеты в автобусах, не войти, толпы огромные на остановках собирают, а сегодня, выясняется, вдруг взяли и отменили по просьбам трудящихся, никаких трудящихся, конечно, не спросив.

– Так отменили, разве это плохо? – отвечала Жанна Васильевна. – Как раньше люди мучились, хотя лично мне все равно, я на работу пешком хожу, мне близко.

– Ну, не знаю, не знаю, – молвила Виктория Степановна, – они, что ни придумают, все не так, все в итоге против нас оборачивается. Турникеты отменили, так взамен плату за проезд обязательно повысят.

Веня встал и закрыл дверь, чтобы не слышать разговора. Турникеты в автобусах и в самом деле явная глупость. Тот, кто их придумал, живет, должно быть, не в переполненной пассажирами автобусов Москве, а на Марсе. Но вот отменили же, как говорит Виктория Степановна.

А едва Веня вернулся к столу, из часов молнией вылетел Инструкция.

Вид маленького человечка на этот раз почему-то был очень встревоженным. И одет он был весьма небрежно: рубашка застегнута только на одну пуговицу, а на одном ботинке – Веня это заметил – развязан шнурок.

Без обычных приветствий Инструкция объявил:

– Надо немедленно ехать!

Веню его вид обеспокоил.

– Шести дней еще не прошло. Что-нибудь случилось?

– Серьезная неполадка. Сбой системы.

– Прямо сейчас не могу с тобой ехать, – сказал Веня. – Очень много работы.

– Отпросись, – взмолился Инструкция. – Придумай что-нибудь. Скажи, что потом свое отработаешь.

Веня внимательно посмотрел на своего руководителя и пошел в кабинет к Эдуарду Борисовичу. Там он взял грех на душу – иными словами, сказал неправду: что у него разболелся зуб, и надо срочно ехать к стоматологу.

Хозяин вздохнул, сказал, что зубы надо лечить вовремя и вообще следить за своим здоровьем должным образом, потому что главное это не лечение, а профилактика, но все-таки отпустил. Тем более что Веня обещал немедленно вернуться от несуществующего стоматолога на рабочее место и сидеть хоть до утра, пока не сделает все, что нужно.

«Девятка» полетела по привычному маршруту – от Октябрьского поля к метро «Сокол».

У подножия пирамиды Веню ожидал сюрприз: помимо двух сфинксов на этот раз его встречало странное существо. Казалось, оно сошло со страниц непритязательного фантастического романа, потому что было похоже на полупрозрачный желеобразный бублик нежно-зеленого цвета, вертикально стоящий на двух парах коротких ножек. В верхней части бублика ярким оранжевым огнем горели четыре глаза.

Еще больше, чем внешний вид неведомого существа, Веню изумило то, что бублик говорил по-русски. Во всяком случае, когда четыре глаза оглядели Веню с головы до ног, бублик изрек:

– Значит, это и есть наш новый Николай?

Голос прозвучал как-то вальяжно, по-барски.

А вот Инструкция отвечал ему с заметным подобострастием, словно нашкодивший школьник директору школы, и это поразило Веню ничуть не меньше.

– Можно так выразиться, что и новый Николай, – заговорил Инструкция, – хотя, безусловно, у него есть свое собственное имя – Вениамин или, коротко, Веня. Но сути дела это нисколько не меняет, так что можно выразиться…

– Пусть будет Веня, если на самом деле он Веня, – вальяжно разрешил бублик на коротких ножках, перебив Инструкцию, – но ты, Гирн…

Дальнейшая беседа между ними происходила уже на шипяще-жужжащем языке, который изредка разнообразился – исключительно со стороны бублика – хорошо знакомым Вене словосочетанием «колеблюр торсин».

Голос бублика опять-таки звучал начальственно и даже гневно, а голос Инструкции подобострастно. Никаких сомнений и быть не могло: большой начальник распекал своего подчиненного.

Сфинксы, вероятно из деликатности, отошли на порядочное расстояние, и только Веня в изумлении поворачивал голову от одного говорящего к другому.

Наконец разговор окончился, и бублик на ножках обратил взгляд своих четырех глаз на вход в пирамиду.

Инструкция с видимым облегчением перевел дух.

– Пошли, – сказал он Вене, – сегодня предстоит изрядно потрудиться.

Бублик последовал в пирамиду вслед за ними.

Внутри пирамиды Веня понял, что означали слова Инструкции «сбой системы».

Солнца в глубине экрана не было видно из-за наползших на него свинцово-серых туч.

Строй фигурок рассыпался полностью. Левый мужик в кольчуге и с секирой в руке теперь стоял в правом углу. Какая-то парочка, мужчина и женщина, удалялись по желтому песку в сторону солнца, закрытого тучами. Остальные перемешались, словно исполняя какой-то необыкновенный танец.

Бублик так и впился в экран своими четырьмя глазами, и цвет этого фантастического существа быстро стал меняться от нежно-зеленого к желто-серому.

Веня дожидался обычной подсказки от Инструкции, какие клавиши нажимать, но маленький человечек, сосредоточенно глядя на экран, напряженно думал.

Наконец Инструкция, составив, видимо, какой-то план, указал Вене несколько клавиш, но после этого стало только хуже. Бородач в кольчуге вообще отшвырнул свою секиру в сторону, повернулся и тоже пошел к солнцу. Несколько фигурок упали и остались лежать неподвижно.

Инструкция остановился. Было видно, что лицо его побелело, то ли от напряжения, то ли от страха. Некоторое время маленький человечек стоял, прикрыв глаза, а губы его неясно шевелились, будто он повторял про себя то, что должен был бы знать наизусть, но кое-какие места запамятовал.

Потом Инструкция сделал новую попытку. Она оказалась столь же неудачной.

Бублик на коротких ножках, ставший к этому моменту уже серо-фиолетовым, вновь разразился длинной тирадой на шипяще-жужжащем языке. Инструкция еще больше побледнел. Теперь он не отвечал ни слова.

Веня постепенно начинал проникаться к нему жалостью. Да и как иначе, если за последнее время он уже успел по-своему привязаться к этому маленькому человечку, своему руководителю, кем бы он ни был.

С третьей попытки мужик в кольчуге повернул-таки назад, но встал опять в правый угол, а не в левый, где ему полагалось находиться. Зато он снова взял в руку свою боевую секиру.

Веня уже просто физически ощущал, насколько нелегко в эти минуты приходится Инструкции. Действовал тот, похоже, методом проб и ошибок, и работа затягивалась.

Сколько так прошло времени, Веня не знал. В конце концов он стал чувствовать усталость, но не физическую, а моральную – от того, что у Инструкции, а значит, и у него самого, ничего не получалось.

И все-таки наступил перелом. Веня ощутил, что в подсказках маленького человечка появилась, наконец, осмысленность. Сначала бородатый мужик в кольчуге, с непринужденной легкостью размахивая секирой, двинулся в свой исконный левый угол. Затем парочка, все удалявшаяся в глубь экрана, остановилась, постояла некоторое время и медленно двинулась назад.

Свинцово-серая туча, застилавшая солнце в глубине экрана, стала понемногу светлеть. А вместе с этим стал светлеть и начальственный бублик на коротких ножках.

С этого момента положение стало поправляться. Теперь Инструкция давал Вене уже безошибочные подсказки, и фигурки постепенно выстраивались должным образом.

Вскоре на солнце остались лишь легкие, полупрозрачные облачка, но вот и они исчезли. То, что Инструкция называл сбоем системы, было, очевидно, ликвидировано.

Инструкция вздохнул, немного постоял в полной неподвижности, а потом стал застегивать пуговицы на рубашке. Застегнув, наклонился и завязал шнурок.

Бублик, уже ставший светло-светло-зеленым, чуть ли не полностью прозрачным, произнес несколько шипяще-жужжащих фраз. Инструкция отвечал ему, но теперь в его интонациях подобострастия чувствовалось уже явно меньше.

Наконец бублик повернулся и двинулся к выходу. Инструкция и Веня последовали за ним.

Выйдя из пирамиды, бублик молвил еще несколько фраз и вдруг исчез, словно растворился. Инструкция некоторое время стоял неподвижно, глядя на то место, где только что находилось это необыкновенное существо с манерами большого начальника.

Чтобы вывести своего руководителя из состояния оцепенения, Веня поинтересовался:

– Кто это был? Откуда такое чудо взялось? И с чего бы ты перед ним так распинался?

Маленький человечек вздохнул.

– Так ведь это генеральный смотритель всех пирамид, – ответил он уныло. – Появляется только тогда, когда дело плохо. Очень не любит, когда что-то случается, и ему приходится нарушать свой покой и появляться.

– А что, было плохо? – спросил Веня.

– Совсем плохо, – признался Инструкция. – Разве ты не понял? Такие сбои в системе случаются очень редко. Был момент, когда я уже не верил, что смогу все поправить.

– И что бы ты тогда делал? – задал Веня еще один вопрос.

– Пришлось бы вызывать генерального специалиста, – без особой охоты ответил Инструкция. – А он еще больше, чем генеральный смотритель, не любит, когда нарушают его покой. Тут такое бы началось!

– Что значит «не любит», если надо что-то делать? – искренне изумился Веня. – И отчего, скажи, случаются сбои? И почему, наконец, тебе обязательно нужен был я, чтобы все исправить?

Маленький человечек перестал наконец смотреть на то место, где только что пребывал бублик на коротких ножках, который, оказывается, на самом деле был генеральным смотрителем всех пирамид. Секунду спустя перед Веней был прежний Инструкция.

– Опять много вопросов задаешь, – молвил Инструкция. – Есть вещи, которые тебе знать совсем необязательно. Ты же клятву давал не выказывать излишнего любопытства. Возвращаемся!

Мгновение спустя Веня стоял на крышке люка неподалеку от книжного магазина. Инструкции с ним уже не было.

Через полчаса, открыв свой замечательный ноутбук, Веня вносил очередные пункты в файл «ЧТО Я ЗНАЮ»:

8. Изредка в пирамиде случается то, что Инструкция называет «системным сбоем». Тогда строй фигурок рассыпается, а солнце в глубине экрана не видно из-за туч.

9. Есть загадочное существо, неизвестно где обитающее, которое Инструкция назвал генеральным смотрителем всех пирамид. Внешне оно похоже на вертикально стоящий бублик с четырьмя глазами и двумя парами коротких ножек. Этот бублик появляется только тогда, когда случаются «системные сбои» и обращается с Инструкцией весьма начальственным образом.

10. Если бы Инструкция не смог ликвидировать системный сбой самостоятельно (точнее, с моей помощью), ему бы пришлось вызывать некоего генерального специалиста.

Новый пункт Веня вписал и в файл «ЧЕГО Я НЕ ЗНАЮ»:

8. Не знаю, почему, но генеральный смотритель и генеральный специалист очень не любят, когда их тревожат.

В дверь позвонили. Веня вздохнул, предчувствуя, что это сосед Алексей Васильевич с бутылкой «Флагмана». Предчувствие, как всегда, не обмануло.

– Устал я что-то, – сказал Алексей Васильевич, с порога протягивая объемистый пакет. – С самого утра сегодня баранку крутил, даже увлекся. Давно так не работал. Не меньше десяти клиентов, не поверишь, обслужил. Один раз в Домодедово ездил, в такую даль, сам от себя не ожидал. Но жить-то надо, нельзя же все время на кого-то надеяться. Ну, а теперь, конечно, предлагаю совместно отдохнуть. Нинка-то у меня сегодня на работе допоздна. То есть Нина Ивановна.

Но Веня проявил твердость характера. Пришлось, правда, покривить душой и выдать желаемое за действительное, зато сам по себе предлог был превосходным:

– Понимаешь, Алексей Васильевич, – сказал Веня, – сейчас ко мне девушка должна приехать. Ну какая тут водка.

– Для храбрости немного всегда не вредно, – молвил кандидат наук назидательно. – Будто сам не знаешь.

В глубине квартиры послышался сигнал мобильника.

– Слышишь, уже звонит, – сказал Веня. – Ну, не пропадешь ты без меня, извини. Позови Митрофаныча, что ли. Вы же с ним теперь друзья. Несмотря на идейные разногласия.

– Митрофаныч, не поверишь, решил отказаться от спиртного, – грустно ответил Алексей Васильевич. – Я его утром в лифте встретил, он мне и сказал: так, мол, и так, Алексей, я твердо решил, что от водки один вред, надо о здоровье думать, и теперь буду держаться от этого зелья подальше.

– Ну, дела, – удивился Веня. – Извини, Леша, телефон звонит.

И, так и не взяв увесистого пакета Алексея Васильевича, он закрыл перед носом соседа дверь.

Схватив мобильник. Веня нажал кнопку, страшно обрадовался, немного послушал и сказал:

– Здравствуй, Саша!

А немного позже в дверь Вени снова позвонили. К своему удивлению, на этот раз он увидел на пороге Ивана Митрофановича, апологета особого пути России, независимого от общих тенденций развития мирового сообщества.

Когда труженик частного извоза открыл рот, чтобы сообщить о цели своего прихода, от него ощутимо повеяло спиртным.

– Алеха не у тебя, случаем? – поинтересовался Митрофаныч. – Сдается мне, что утром он меня не совсем правильно понял…