Текст книги "На солнце ни облачка"

Автор книги: Владимир Малов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава третья
«Николай называл меня Инструкцией»

Несмотря на то, что машина простояла две недели без движения, но с включенной охранной сигнализацией, у аккумулятора вполне хватило силы раскрутить стартер, который в свою очередь завел двигатель. Веня удовлетворенно хмыкнул и обернулся назад.

Выехать из Вениной ракушки было непросто: возле ракушки, что располагалась напротив, приткнувшись багажником к ее воротам и перегородив дорогу, стоял, как всегда, «Москвич-2141» соседа Алексея Васильевича. Многократные просьбы загонять автомобиль внутрь, чтобы не мешать Вене, успеха не имели: Алексей Васильевич утверждал, что, занимаясь частным извозом, вынужден отъезжать-приезжать по сто раз на дню, а каждый раз поднимать и опускать ворота ракушки ему мешает радикулит.

Но Веня знал, что крупицей истины в таком утверждении была, возможно, лишь ссылка на радикулит.

Веня медленно двинул свою «девятку» назад. Выехав из ракушки наполовину, он стал выкручивать руль вправо. Когда багажник его машины почти коснулся соседского «москвича», Веня остановился, переключил передачу, вывернул руль до отказа влево и двинулся вперед. Тут же путь ему преградила ракушка, стоявшая слева от его собственной. Веня остановился и снова стал до отказа выкручивать руль вправо.

Теперь, снова подав назад, он уткнулся в нос «москвича» уже под приличным утлом, остановился, переключил передачу, выкрутил руль до отказа влево, двинулся вперед и, наконец, выехал на свободное пространство. Теперь можно было закрывать ворота ракушки и отправляться в путь.

Темно-вишневая «девятка» появилась у Вени совсем недавно, когда он некоторое время проработал на прилично оплачиваемой должности в еженедельнике Эдуарда Борисовича. Возможностей, правда, пока хватило только на «ВАЗ-21093». Это была первая Венина машина, и пока любая поездка еще оставалась для него своего рода событием. Нажимать педали, действовать рычагом переключения передач, включать мигалки, крутить руль ему очень нравилось.

Едва Веня тронул машину с места, в кабине произошли кое-какие перемены – из часов Casio на левой руке Вени с неуловимой для глаза скоростью выпорхнуло легкое облачко, и на соседнем сиденье сейчас же оказался маленький человечек. Чтобы быть повыше, человечек забрался на Венин портфель, лежавший на сиденье, оперся двумя руками о торпеду и первым делом осмотрел кабину. Затем хмыкнул и произнес:

– A у Николая «Пежо-307».

Веня покосился на маленького человечка. Безо всякого удивления он отметил, что на этот раз тот зачем-то прифрантился: был одет в темные брюки и франтоватый белый пиджак. Голову венчала крошечная шляпа, похожая на тирольскую, и даже с маленьким перышком.

– Знак «Уступи дорогу» впереди, – предупредил маленький человечек. – Притормози-ка.

– Без тебя знаю, – огрызнулся Веня. – Я тут почти каждый день езжу.

– Если все пойдет как надо, – сказал в ответ на это маленький человечек, – скоро ты себе тоже приличную машину заведешь. «Девятка» это тебе не «пежо». И не «рено».

Удивленно покосившись на него, Веня притормозил, чтобы уступить дорогу проходившему мимо автобусу. Потом, выехав на улицу Исаковского, повернул направо.

Сплошного потока машин на этой улице никогда не бывало, они проносились по ней как бы отдельными порциями, и ехать было одно удовольствие. В один миг Веня домчался до улицы Катукова, повернул налево и, как всегда в эти утренние часы, увидел, что перед Щукинским мостом начинается длиннющая пробка. Пристроившись в хвост последней машине, он приготовился, что поделаешь, двигаться со скоростью черепахи.

Зато в это время можно было свободно предаваться размышлениям.

Маленький человечек, стоя на переднем сиденье, с любопытством озирался по сторонам. На миг Веня представил, что было бы, если б соседние водители могли увидеть в кабине его машины это забавное существо в задорной шляпе, и тут ему даже стало весело. Однако маленький человечек для всех остальных, кроме него, был невидим.

– Полчаса тебе ползти через мост, не меньше, – сказал маленький человечек.

– Тут почти всегда так, кроме субботы и воскресенья, – машинально отозвался Веня и углубился в размышления.

Подумать ему и в самом деле было о чем: само собой разумеется, обо всех этих фантастических событиях, выпавших на его долю за последние дни.

Веня снова покосился на невидимого для всех маленького человечка, стоящего на переднем сиденье. Удивительное дело, промелькнула у него мысль, до чего же быстро, оказывается, можно привыкнуть даже к самому невероятному.

Даже к тому, во что, будучи в здравом уме, просто поверить нельзя… пока, конечно, не столкнешься с этим воочию.

И при всем этом сохранить рассудок.

И ничуть не удивляться, когда из часов на левой руке время от времени появляется франтоватый маленький человечек, с собственным именем, характером и любимыми непонятными словечками.

В общем, как-то уж очень быстро эти появления стали вполне обыденными.

Ну, может, еще не полностью обыденными, но привычными.

То же самое можно сказать и об исчезновении стоматолога Николая, вознесшегося с пляжа в Салоу прямо в ночное небо: теперь это свершившийся факт, и не более того.

Если из часов появляется франтоватый маленький человечек размером с куклу, то почему бы обыкновенному человеку не вознестись к звездам?

Загадочной, правда, остается причина этого вознесения. Но вполне возможно, когда-нибудь она прояснится.

– Стой! Колеблюр торсин! – крикнул вдруг маленький человечек. – Тормози! Колеблюр торсин!

Веня мгновенно нажал на тормоз, и, оказалось, вовремя. Как раз в этот момент зеленый «Фольксваген» из правого ряда наглым образом решил втиснуться перед его «девяткой», едва образовалось свободное мельчайшее пространство. И Веня, хоть и еле полз, задумавшись, чуть не въехал ему в багажник.

– Ну, козел! Колеблюр торсин! – в сердцах молвил маленький человечек вслед «Фольксвагену» и покрутил пальцем у виска. – Как только таким козлам права дают!

Веня непроизвольно рассмеялся. Уж больно забавным и совершенно неожиданным показалось ему словечко «козел» в устах необыкновенного человечка в темных брюках и франтоватом белом пиджаке.

– А что значит «колеблюр торсин»? – поинтересовался Веня. – В который раз от тебя слышу.

– Могу перевести на ваш язык, – маленький человечек усмехнулся, подвинулся к нему ближе и шепнул на ухо.

Веня ахнул и бросил на маленького человечка изумленный взгляд.

– На дорогу смотри! – сказал маленький человечек строго. – Ты тоже хорош, водила! Въехал бы в «Фольксваген», был бы виноват. Колеблюр торсин!

– Я смотрю, – ответил Веня сухо. – Пока еще ни в кого не въезжал.

– Да не обижайся, – сказал маленький человечек примирительно.

– Я не обижаюсь, – сказал Веня сухо.

– Вижу, что обижаешься. Ну, не обижайся! Машину ты ведешь, в общем, нормально. Так, есть, конечно, к тебе отдельные претензии. Перегазовываешь слегка, сцепление иногда резко отпускаешь. Но не хуже, чем обычный средний водитель. Ты же не Шумахер.

– И на том спасибо, – ответил Веня.

– Но все равно я должен тобой руководить. Вот я и начинаю руководить.

«Фольксваген» впереди затормозил и остановился. Веня встал тоже.

И сейчас же, после этого произнесенного слова «руководить», в памяти Вени вдруг отчетливо стали воспроизводиться некоторые обстоятельства вчерашнего дня, после которых, собственно, присутствие маленького человечка стало для него фактом, который надо принимать как данность.

Это было уже вечером, когда соседа Алексея Васильевича давным-давно забрала домой его жена Нина Ивановна, а Веня уже почти полностью вернул себе трезвость.

Он сидел перед телевизором, чувствуя, как в голове все время вертятся последние слова маленького человечка: «Позже поговорим, когда ты будешь один». То и дело Веня поглядывал на стол, где лежали эти удивительные часы стоматолога Николая. Говоря по правде, находиться в квартире одному и ожидать продолжения необыкновенных событий было как-то не по себе.

Маленький человечек появился из часов, как раз в тот момент, когда по второй программе начались «Вести». Сам момент его появления Веня, впрочем, проглядел. Просто оказалось вдруг, что маленький человечек уже сидит на поручне кресла.

Неожиданно для себя Веня вдруг отметил, что, в общем, это довольно симпатичное существо.

Маленький человечек приступил к делу с места в карьер.

– Зовут тебя как? – первым делом спросил он.

Веня помотал головой и проглотил слюну.

– Веня, – дрогнувшим голосом машинально отозвался он и, чувствуя, как от фантастичности ситуации у него гулко колотится сердце, зачем-то повторил его еще раз. – Веня меня зовут.

– Веня так Веня, – произнес маленький человечек с равнодушием, которое вдруг показалось Вене даже обидным. – В общем, считай, что ничего необычного не произошло. Николай отдал часы тебе, и теперь я буду работать с тобой. Ничего против я не имею.

– Что это значит, работать? – растерянно вопросил Веня, но, не дожидаясь ответа, набрал в грудь воздуха и задал другой вопрос. Прозвучал вопрос очень тихо, но был, конечно, самым главным: – Кто ты?

И сразу же Веня задал еще один очень важный вопрос:

– Откуда ты?

– А что случилось с Николаем? – оставив оба вопроса без ответов, спросил маленький человечек. – Ничего не знаю. Николай взял отпуск, уехал отдыхать, мне появляться было совершенно незачем. Считай, что я появился раньше времени случайно.

Веня внимательно посмотрел на маленького человечка и сухо ответил:

– Николай вознесся на небо. Взял и улетел.

– Улетел на небо, – протянул маленький человечек задумчиво. – Бывает, конечно, и так. Но очень, очень редко.

Веня снова помотал головой. Как отнестись к таким словам маленького человечка, он, конечно, не знал.

– С Николаем, как я понял, это случалось и прежде, – сказал он сухо.

– Николай – это редчайший случай, – последовал ответ. – Такого просто не может быть, а вот случилось же.

На мгновение Веня закрыл глаза. Ему вдруг показалось, что после этого наваждение исчезнет, и все в мире будет так, как должно быть.

Но, открыв глаза, он снова увидел на поручне кресла маленького человечка.

Раз человечек был на месте, Веня уточнил:

– Это случилось с Николаем в городе Салоу. В Каталонии. На берегу Средиземного моря. А я случайно оказался рядом.

– Да-да, Николай обычно отдыхает именно в Каталонии, – подтвердил маленький человечек. – Жаль, конечно, что так случилось. Но, в конце концов, все разъяснится. Дело в том, что все это достаточно незаконно. С юридической точки зрения. Почти уверен, что все это проделано без санкции.

– Незаконно? – тупо переспросил Веня. – Без санкции? Незаконно вознесся? С юридической точки зрения? И кто эти – они?

Маленький человечек досадливо поморщился.

– Ну не сам же он вознесся! – ответствовал он с таким видом, словно непонятливость собеседника его удивила. – Кстати, именно потому, что с Николаем это уже случалось, он и решил отдать часы тебе. Скорее всего. Знал, что наличие часов могут истолковать не в его пользу, и могут возникнуть дополнительные сложности.

Возникла пауза. Веня лихорадочно пытался сообразить хоть что-нибудь, и у него ничего не получалось. Наконец он выдавил из себя:

– И кто же его вознес?

Маленький человечек досадливо отмахнулся.

– Не надо ничего этого тебе знать. Даже не думай об этом.

Снова возникла пауза. Маленький человечек бесцеремонно стал разглядывать нехитрую обстановку квартиры, которую Веня снимал вот уже почти год – с тех пор, как расстался с бывшей женой Валентиной, молодой успешной бизнес-леди.

Чтобы хоть чем-то заполнить гнетущую паузу, Веня спросил первое, что пришло ему в голову. Несуразность своего вопроса он почувствовал сразу же, но было уже поздно:

– Похоже, вы появляетесь… э-э… из часов?

– Сейчас да, – равнодушно отозвался маленький человечек. – Тебя что-нибудь удивляет?

– Да нет, ничего, вроде, меня не удивляет, – дрогнувшим голосом ответил Веня.

Затем, опять-таки чтобы спросить хоть что-нибудь, он задал еще один нелепый вопрос:

– И всегда… э-э… из часов?

– Не всегда, – ответствовал маленький человечек, продолжая обозревать интерьер квартиры. – В разные времена, знаешь ли, случалось по-разному. Доводилось появляться из табакерки. Или из переносной чернильницы с гусиным пером. Колеблюр торсин!

– Из табакерки, – повторил Веня как эхо и снова прикрыл глаза.

Очень хотелось вернуться в объективную реальность, где нет места маленьким человечкам, живущим то в часах, то в табакерках, а также никогда не было стоматологов Николаев, которых кто-то незаконно с юридической точки зрения возносит на небо.

Еще не открывая глаз, он услышал, как маленький человечек повторил то, что уже говорил раньше:

– Значит, теперь я буду работать с тобой.

Веня открыл глаза. Собственно, после всех этих невероятных событий, обрушившихся на него, удивляться, вроде, больше было нечему, но все-таки он спросил еще раз:

– Что это значит – работать?

– У тебя теперь особое предназначение, – услышал он в ответ. – А я твой руководитель. Буду появляться по мере необходимости, чтобы подсказывать тебе все, что надо. Сначала часто, потом, когда ты освоишься, реже. Тебе предстоит во все вникать постепенно. Сама работа очень несложная. Много времени отнимать у тебя она не будет и не помешает обычным занятиям. И не принесет тебе ничего, кроме пользы.

Маленький человечек сделал паузу. Веня вдруг увидел на его маленьком лице лукавую улыбку.

– Чтобы было понятнее, – сказал маленький человечек, – считай, что тебя приглашает на работу… как это у вас говорят в официальных документах… иностранная фирма, осуществляющая свою деятельность на вашей территории. Но действующая секретно.

У Вени вырвалось:

– Незаконно, иными словами.

– Ты не прав, – сказал в ответ маленький человечек. – Как раз с законностью здесь все в порядке.

Веня, в который раз, помотал головой. Наваждение не исчезало.

– Подобных тебе очень немного, – молвил маленький человечек. – Кстати, не пора ли тебе спросить, как меня зовут?

– Конечно, – ответил Веня вежливо. – Еще бы, давно пора. Ну, и как же тебя зовут?

Про себя он равнодушно отметил, что вдруг, помимо своей воли, перешел в общении с маленьким человечком на «ты».

– Вообще-то меня зовут Гирн, – услышал он в ответ, – но Николай называл меня Инструкцией. Должен признать, это больше соответствует положению вещей. Такой же Инструкцией я буду и для тебя.

«У Робинзона был Пятница, – вдруг пронеслось в голове у Вени, – а у меня будет Инструкция».

– Ты справишься, – продолжал маленький человечек. – Все у нас будет хорошо. Желаю тебе удачи!

Сказав эти ободряющие слова, он вдруг исчез. В часах.

А Веня, ничего не видя, не слыша и не понимая, снова стал смотреть на экран телевизора.

Но минуту спустя маленький человечек объявился вновь.

– Должен еще сказать, – объявил он, – что для всех, кроме тебя, я невидим и неслышим. Это существенный момент нашей работы.

– Это я уже понял, – отозвался Веня. – Когда я тебя видел и слышал, а Алексей Васильевич нет. Правда, не представляю, как это может быть.

Маленький человечек широко улыбнулся.

– А тебе и представлять не надо, – сказал он добродушно. – Прими это как факт. И не удивляйся, если я буду появляться, даже когда ты будешь не один.

Веня еще раз попытался привести свои мысли в порядок. Из хаоса в голове вдруг выплыло некое соображение, имеющее более-менее разумный смысл. На нем Веня и сосредоточился:

– Ты невидим и неслышим, – сказал он, – ну, допустим. Но меня-то все видят и слышат. Значит, если кто-то будет рядом, ты со мной сможешь говорить, а я с тобой нет?

Маленький человечек ухмыльнулся, словно непонятливость собеседника его позабавила.

– Тоже сможешь, – сказал он. – Когда ты обращаешься ко мне, ты попадаешь в противофазу. Для всех остальных момент противофазы совершенно незаметен. То есть никто, опять-таки никто тебя не слышит и не видит движения губ. Полная конфиденциальность.

Удивительное дело, это непонятное слово «противофаза» вдруг оказало на Веню магическое действие: он успокоился. Слово «конфиденциальность» тоже сыграло свою роль. Именно с этого момента Веня принял маленького человечка, обитающего в часах, как данность.

Да и в самом деле, изменить он ничего не мог. Случилось то, что случилось. Оставалось только ждать, что последует дальше.

И даже вдруг стало интересно, что будет происходить в дальнейшем и как маленький человек по имени Гирн будет им, Веней, руководить.

А также в чем, собственно, состоит его необыкновенное предназначение.

Похоже, маленький человечек уловил перемену, произошедшую в Вене. Он вдруг подмигнул, широко улыбнулся и добродушно молвил:

– Ну вот и хорошо! Мы привыкнем друг к другу. Обещаю: жизнь твоя переменится. Только не задавай сразу много вопросов. Все узнаешь постепенно.

И все-таки Веня задал еще один вопрос. Вернее, повторил тот, что уже задавал, и на который не получил ответа:

– Кто ты?

Маленький человечек не дал ответа.

Решившись, Веня осторожно протянул к нему руку. Гирн вновь так и расплылся в улыбке. И после нее Веня даже не удивился тому, что его рука свободно прошла сквозь маленького человечка, как сквозь воздух.

Гирн улыбнулся еще шире.

Веня отдернул руку.

– Ну, пока все! – сказал Гирн и сейчас же исчез.

Больше в тот вечер он не объявлялся. И появился только утром, когда Веня сел за руль, чтобы отправиться на работу.

Отпуск закончился. Впереди были рабочие будни.

А вдобавок его ожидала таинственная, непонятная деятельность, которой будет руководить этот маленький человечек, в данный момент стоявший на переднем сиденье и державшийся руками за торпеду.

И некие перемены в жизни, обещанные этим человечком.

В конце концов Веня преодолел злополучный Щукинский мост, до отказа забитый едва ползущими автомобилями. Еще через полчаса добрался до офиса, где размещалась редакция еженедельника «Вольный вечер». Когда припарковался у подъезда, маленький человек, словно потеряв интерес ко всему, что будет происходить с его подопечным дальше, скрылся в часах.

Поднявшись на второй этаж, Веня сейчас же лицом к лицу столкнулся со стремительно двигающимся по коридору Эдуардом Борисовичем. Хозяин, добрый молодец почти двухметрового роста, как всегда был в дорогом костюме, элегантном галстуке и распространял вокруг себя запах хорошего мужского парфюма.

Было видно, что появлению Вени он очень обрадовался. Это означало только одно: компьютерному верстальщику предстояло много работы.

– О, Вениамин Михайлович! – воскликнул хозяин, плотоядно сверкнув глазами за стеклами очков в модной оправе. – С приездом! Как отдохнул? Что Испания?

Веня собрался было ответить, но хозяин «Вольного вечера», похоже, этого не ждал. Наскоро пожав своему компьютерному верстальщику руку, он продолжал говорить сам.

– Макет готов. Тебя только и не хватает. А потом мы тут еще затеяли… ну, в общем, скоро узнаешь. Давай, действуй.

Выпалив все это, хозяин мгновенно исчез в своем кабинете. Веня вздохнул: Эдуард Борисович был Эдуардом Борисовичем. Ему всегда было некогда, у него была тысяча дел, и к ним постоянно прибавлялись новые дела, в которых самым деятельным образом всегда приходилось участвовать его сотрудникам.

Издали был слышен сухой стук клавиш: кто-то из сотрудников, сидя за компьютером, быстро-быстро создавал текст очередной заметки. Где-то в конце коридора были слышны возбужденные голоса и смех.

А из открытой двери отдела культурных новостей доносился усталый голос заведующего отделом Вадима Николаевича, который выговаривал:

– Лина, ну сколько можно! Вот теперь вы написали, что композитора Чайковского звали Петр Васильевич.

Проходя мимо, Веня бросил взгляд в комнату. Дело было обычное: Вадим Николаевич распекал свою сотрудницу Лину, носившую сложную двойную фамилию Заныкина-Сидорова. За прошедшие две недели в редакции, похоже, ничего не изменилось.

Монолог заведующего отделом был долгим и страстным, причем накал его все возрастал:

– Ну, как же так, Лина! Ведь ошибка на ошибке. Вы бы хоть в энциклопедию иногда заглядывали. В прошлом своем материале вы поведали, что Пикассо жил в восемнадцатом веке. Хорошо, я вовремя исправил, а то ведь на теперешнюю корректуру надежды никакой. Как можно относиться к своим обязанностям столь пренебрежительно? Или вам все равно, что о вас подумают читатели, коллеги, я, наконец?

После короткой паузы заведующий отделом перешел на обобщения:

– К сожалению, вы не одиноки, общий уровень журналистики падает на глазах. Пустозвонство и разгильдяйство, если называть вещи своими именами.

Заныкина-Сидорова, бойкая, шумная и не очень юная женщина, мнившая себя неотразимой красавицей, умницей и безмерно талантливой журналисткой, ерзала на стуле и в ответ только глуповато хихикала. Веня, как и некоторые другие в редакции, знал, что на деле она была в высшей степени неорганизованным и легкомысленным существом, наделенным непомерным апломбом, амбициями и тщеславием.

Когда ее непосредственный начальник доходил до крайности, то уже был не в силах удерживать переживания в себе, и поэтому все в редакции знали, что в первозданном виде журналистская продукция Заныкиной-Сидоровой представляла собой явление уникальное. Точных дат, цифр, имен, подданств, профессий, географических названий и многого другого для нее попросту не существовало.

Так, например, Веня был в курсе, что знаменитый прусский барон Карл Фридрих фон Мюнхгаузен в интерпретации Заныкиной-Сидоровой как-то оказался английским лордом. Город Новый Орлеан – Нижним Орлеаном. А известный всем Владимир Вольфович – Владимиром Вольфрамовичем…

Почему так происходило, можно было только предполагать. Возможно, в процессе изготовления своих текстов Заныкина-Сидорова пребывала в прострации или размышляла о чем-то ином, безмерно далеком. Этим же можно было объяснить безумное количество опечаток, неизменно сопровождавшее очередное произведение.

Еще Веня знал, что Заныкина-Сидорова очень любила вставлять в свои тексты красиво звучащие или просто невзначай вошедшие в моду слова, значения которых сама она зачастую не знала – саммит, брифинг, мундиаль, ротейро и тому подобные.

Подняв на Венины шаги голову, Лина ему подмигнула и тут же состроила страдальческую гримасу.

– Привет, Городков! – крикнула она, явно радуясь возможности хоть чем-то прервать монолог заведующего отделом. – Ты в Испанию, говорят, съездил? Ну, как? Поговорим потом? Я в Испании уже четыре раза была. Или даже пять. И в Португалии тоже, она там где-то рядом.

Тут же зазвонил мобильник, висевший у нее на шее. Заныкина-Сидорова схватилась за него, как за спасательный крут, и затараторила без остановки, не обращая больше внимания ни на Веню, ни на своего непосредственного начальника. От этого Вадим Николаевич распалился еще больше и перешел на обобщения уже государственного масштаба:

– Ну, все у нас вот так! – бросил он в сердцах. – Одна Чайковского Петром Васильевичем называет стотысячным тиражом, другой гайку в ракете не подвернет, третий кофе уйдет пить, когда надо за ядерным реактором в оба следить. А потом щеки надуваем: мы великая страна!

Веня бросил на Вадима Николаевича сочувственный взгляд. Почему Заныкина-Сидорова все еще продолжает работать в еженедельнике, его немного удивляло. Злые языки, которых достаточно в любом коллективе, уверяли, что исключительно из-за особых отношений с Эдуардом Борисовичем.

Тут из часов на Вениной руке неожиданно выпорхнул Инструкция. Оказавшись на полу, он на миг глянул в отдел культуры, отвернулся и сейчас же изрек:

– Неотразимой себя мнит, а у самой вся спина конопатая.

Веня изумленно воззрился на маленького человечка. Тот невозмутимо пояснил:

– Как-нибудь, когда будет очень жарко, если она придет в сарафане, то сам увидишь. Зрелище неважное.

Он исчез. В самый момент исчезновения Веня, правда, успел задать вопрос:

– Ты что, сквозь одежду видишь?

Не получив ответа, Веня машинально взглянул на Заныкину-Сидорову, спина которой в данный момент была скрыта модным пиджаком сиреневого цвета. Журналистка продолжала трещать в мобильник, а Вадим Николаевич теперь молчал и смотрел на нее, стиснув зубы.

– Здравствуйте, Вадим Николаевич, – сказал Веня особенно приветливо, чтобы подбодрить заведующего отделом, и прошел к своему рабочему месту.

Сейчас же появился огромный бородатый арт-директор Степа с готовым макетом. И первый рабочий день после отпуска, проведенного в Каталонии, начался.

Какие бы ни происходили с ним необыкновенные события, какие бы неведомые существа не вторгались в его жизнь, свою работу компьютерного верстальщика Веня успел полюбить. Куда больше, чем профессию конструктора летательных аппаратов, полученную ценой неимоверных усилий в авиационном институте.

Та профессия приносила мало заработка. Собственно, это и стало главной причиной развода с Валентиной, дочерью обеспеченных родителей и вполне успешной самостоятельной бизнес-леди, которая, тем не менее, не стала возражать, когда Веня благородно предложил ей свою квартиру на Дмитровском шоссе.

А уже потом друзья привели его на курсы компьютерных верстальщиков, и, в конце концов, он нашел вполне пристойную работу с хорошим заработком в еженедельнике «Вольный вечер».

Для начала Веня наскоро перелистал макет. Все было, как обычно.

Репортаж из Музея мебели… Много-много объявлений с предложениями провести досуг в сауне с интимным массажем… Большое интервью Заныкиной-Сидоровой с заезжим испанским скрипачом, мировой знаменитостью… Реклама чуда-средства для усиления потенции… Советы домохозяйки, как правильно солить помидоры… Сенсационные подробности очередного развода эстрадной звезды… Снова досуг, но уже без упоминания о массаже… Рассказ реставратора, как он восстанавливал картину Ван Дейка… Реклама гигиенических прокладок, зубной пасты, мобильных телефонов… Предложения турфирм… Опять досуг, но теперь с круглосуточным вызовом на дом… Рецензия на очередной роман модной и плодовитой авторши романов о неразделенной любви… Реклама еще одного чудо-средства для усиления потенции… Советы психолога… Астрологический прогноз… Четыре кроссворда…

На один короткий миг Вене вдруг припомнилось, что он рассказывал о своей работе там, в городке Салоу, злополучному стоматологу Николаю: «Все в моих руках: сюда картинку, сюда заголовок, сюда текст, а сюда еще одну картинку. Чтобы полоса… ну, журнальная страница, получилась красивой, и людям захотелось ее прочитать, когда они даже они еще не знают, о чем прочитают. А прочитают, и будут знать, где и как им отдохнуть».

Веня вздохнул. Где сейчас симпатичный и компанейский человек Николай, влюбленный в Каталонию, что с ним происходит?

В чем состояла его таинственная деятельность, которой руководил появляющийся из часов на его руке Инструкция?

И почему вознесение стоматолога на небо было незаконным?

Но пора было приниматься за работу. Веня включил компьютер. И очень скоро, как всегда, он увлекся. Незаметно полетело время. Инструкция пока больше не объявлялся.