Текст книги "Бухтик из тихой заводи"

Автор книги: Владимир Рутковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

«Спаситель ты мой!»

Наутро первыми всполошились повара.

– Вода что-то не идёт, – сообщили они дяде Косте. – А нам завтрак надо готовить.

– Сейчас узнаем, в чём дело, – ответил он и скрылся за дверями водокачки.

Здесь его разыскала тётя Клава.

– Умываться нечем, – произнесла она с порога. – А дети уже начали просыпаться.

Дядя Костя не отвечал: ему было некогда. Он лихорадочно возился с насосом.

– Так будет вода или нет? – помолчав немного, спросила тётя Клава.

– Будет, – отозвался дядя Костя и мрачно добавил: – Только неизвестно когда…

– Как это – неизвестно? – переспросила тётя Клава, покраснев от гнева. – Зачем ты сюда поставлен?

– А что я могу сделать? Смотри, что получается!

Дядя Костя нажал на одну из кнопок. Насос натужно загудел, словно автомобиль, взбирающийся на крутую гору. Дядя Костя поспешно выключил его.

– Вот видишь – с насосом в порядке. Всё дело в колодце. Может, там родник иссяк или фильтры засорились. Нужно в колодец лезть, вот что. А кто это сделает – ты, что ли?

– И полезу, если нужно, – решительно ответила тётя Клава и направилась к колодцу.

Но, внимательно оглядев бетонный сруб, тётя Клава поостыла. Ширина сруба явно для неё не подходила. К тому же колодец показался ей таким глубоким, что она поспешно отодвинулась.

– Не знаю, кто сюда полезет, но только чтобы вода была немедленно, – сказала она. – Какой же ты специалист, если из-за тебя дети мучаются!

Дядя Костя разобиделся вконец.

– А я-то здесь при чём? – спросил он. – Я сделал всё, что мог. Но я всего лишь слесарь. А здесь без водолаза не управишься.

– Знать ничего не хочу, – отрезала тётя Клава, удаляясь от водокачки. – Чтобы вода была!

– Да слышу, слышу, – проворчал дядя Костя.

Конечно, дядя Костя сделал всё, что мог сделать. Осталось только полезть в колодец и проверить, не засорились ли фильтры. Без напарника, который опустил бы дядю Костю в колодец, а затем вытащил оттуда, не обойтись. К тому же нужно лезть в глубокую и холодную воду, а дядя Костя даже плавать как следует не умел.

Он присел на сруб злополучного колодца и загрустил.

– Вода нужна! – крикнула с крыльца тётя Клава. – Чего же ты сидишь?

– С завтраком опаздываем! – дружно поддержали её повара.

Но дядя Костя только рукой махнул и загрустил ещё больше.

За этой сценой с интересом наблюдала тройка друзей, только что собравшихся под елью.

– Пойдем посмотрим, что там случилось, – предложил Серёжа. – Может, сломалось что-то?

– И я с вами, – поспешно отозвался Бухтик.

Они направились к дяде Косте, и Витя спросил:

– Что-нибудь сломалось, да?

– Фильтр, наверное, засорился, – угрюмо ответил слесарь.

Дядя Костя был настолько расстроен, что не обратил на Бухтика ни малейшего внимания.

– Всем вода нужна, – продолжал ворчать дядя Костя. – А вот утону я или нет, это никого не интересует.

Бухтик тем временем склонился над колодцем. И вдруг, словно его подтолкнули, исчез в тёмной дыре. Через мгновение послышался громкий всплеск.

Дядя Костя вскочил как ошпаренный.

– Мальчик! – нагнувшись над срубом, позвал он Бухтика. – Ты живой, мальчик?

Никто ему не ответил. Только мелкой рябью дрожала внизу далёкая тёмная вода.

И тогда дядя Костя решил, что всё пропало. Он схватился руками за голову и ринулся к водокачке.

– А-а! Мальчик! – кричал он. – Караул, спасите!

И непонятно было, кого нужно спасать: Бухтика или же самого дядю Костю.

На крик слесаря уже спешила встревоженная тётя Клава.

Когда дядя Костя снова появился на пороге водокачки с верёвкой в руках, Бухтик сидел на срубе и протягивал Серёже скомканную мокрую пижаму, полотенце и клочок водорослей.

– Я не знал, что там фильтр, – смущённо объяснил он.

– Теперь всё понятно, – сказал Серёжа и поспешно, чтобы никто не увидел, забросил пижаму и полотенце подальше в кусты.

А дядя Костя кинулся к Бухтику и сжал его в своих крепких объятиях.

– Мальчик, ты живой! – счастливо бормотал он. – Зачем только тебя понесло туда? – снова разволновался он.

От радости дядя Костя никак не мог разжать свои объятия.

– Серёжа, спасай меня! Ой, спасай же меня!

Серёжа храбро бросился на помощь. Но вышло ещё хуже – дядя Костя заодно прихватил и его.

– Да пустите же нас! – изо всех сил отбивался Серёжа. – Вы лучше насос включите!

Дядя Костя удивлённо посмотрел на него и опустил руки.

– Зачем? – спросил он уныло. – Я же его только что включал.

– Попробуйте ещё раз, – посоветовал Витя.

Пожав плечами, дядя Костя зашёл в здание водокачки и нажал на кнопку.

Насос сразу же заработал мощно и ровно.

– Кт-то это сделал? – спросил дядя Костя, заикаясь от изумления.

– Бухтик, – ответил Серёжа и показал на приятеля. – Это он фильтры прочистил.

– Он? – переспросил дядя Костя и широко раскинул руки. – Спаситель ты мой!

Бухтик проворно отскочил в сторону, спасаясь от благодарностей.

Спектакль

– Не хочется мне идти на этот спектакль, – сказала Оля. – Жалко мне его.

– Кого? Бухтика?

Серёжа задумался. И вправду, не очень завидная роль была у Бухтика. Он всё время должен был попадать в неловкое положение.

– Но это же только по сказке, – нерешительно произнёс он.

– Всё равно, – ответила Оля.

– Ладно, – сказал Серёжа. – Я ему передам, чтобы он не очень-то всех слушался.

Оля повеселела и начала собираться быстрей.

Когда они пришли, зал был уже заполнен. Весь санаторий знал, что роль бесёнка будет играть необыкновенно способный мальчик, которого, кстати, никто так и не видел.

– Прямо тебе вылитый бесёнок, – говорила своей подруге белокурая Наташа Гаврилюк, кеды которой очень любили путешествовать самостоятельно. – А уж до чего отчаянный! Ты слышала, как он прыгнул в колодец?

– Слышала, – отвечала подруга.

Пришли не только дети, но и взрослые. Около входной двери примостился дядя Костя, неподалёку от сцены сидели Николай Владимирович и тётя Клава. Они немного подвинулись, освобождая место для Оли.

– А ты? – спросила она Серёжу. – Где ты сядешь?

– Я к Бухтику пойду, – переглянувшись с Николаем Владимировичем, сказал Серёжа. – Мне кое-что нужно ему сказать…

Оля понимающе кивнула головой, и Серёжа исчез за дверью, ведущей на сцену.

Наконец раздвинулся занавес, и зрители увидели перед собой небольшое озеро с заливчиком. Заливчиком служила обыкновенная ванна, но никто не обратил на это внимания. Куда интереснее было то, что в заливчике кто-то жил.

Над краем заливчика-ванны изредка показывалась чёрная спина.

А в другом конце сцены поп – Никуличев нанимал на службу работника Балду. Поп важно прохаживался, выпятив живот, и в зале послышались первые смешки: сразу было видно, что попу и в голову не приходило, чем должна окончиться сказка.

Выторговав себе три щелка, Балда управился по хозяйству, а потом подошёл к ванне-заливчику и обрывком верёвки начал мутить воду. Тотчас же на сцену выпрыгнуло лохматое существо.

– Бесёнок! – восторженно пропищала Наташа Гаврилюк и захлопала в ладоши. – Ой, какой славный!

Бухтик, отряхнувшись от воды, подошёл к краю сцены и вежливо поклонился.

– Потом будешь кланяться, – послышался нетерпеливый шёпот Капустина. – А сейчас играть нужно!

И они начали играть. Ох, что это была за игра! О ней в санатории рассказывают до сих пор.

Сначала Балда – Витя принёс из-за кулис маленького зайчонка и предложил Бухтику пробежаться с ним наперегонки. Но Бухтик только рассмеялся и ответил совсем не по сказке:

– С ним? Наперегонки? Нет, не буду!

– Почему? – спросил Витя.

Услышав слова Бухтика, он настолько растерялся, что тоже заговорил не по сказке.

– Потому, что это кролик, а не заяц. А кролики бегать не умеют.

Витя беспомощно оглянулся по сторонам.

– Но где же я тебе возьму зайца? – спросил он.

– Да, сейчас уже поздно думать об этом, – согласился Бухтик. – Ладно, попробуем сделать что-нибудь и с кроликом. Они хоть и не такие быстрые, зато очень сообразительные. Верно я говорю? – обратился он к кролику.

Тот пошевелил ушами и кивнул. В зале послышались аплодисменты.

– Что ты будешь с ним делать? – спросил Витя, бледнея от ужаса.

Провал, полный провал!

– Не бойся, что-нибудь да придумаем, – успокоил его Бухтик. – Хотя бы сделаем из одного кролика двух. Оп-ля!

И он ловко вытащил из-под Витиной куртки второго кролика.

– Эх, Балда ты, Балда, – укоризненно заметил он Вите. – Думаешь, мы в заводи такие тёмные, что и не слышали ничего? Нет, если уж играть, так честно!

– Верно, сынок, – поддержал его дядя Костя.

Из-за кулис высунулась фигура попа – Никуличева. По его лицу было видно, что он несказанно рад тому, в каком глупом положении оказался Балда.

Бухтик поставил кроликов на пол, и они важно запрыгали со сцены.

– Вот теперь попробуем наперегонки, – сказал он и скомандовал: – Раз, два… три!

И конечно же, ошеломлённый Витя проиграл.

Зал шумно веселился и хлопал в ладоши.

– Браво, победитель! – кричала Наташа Гаврилюк.

И только один мальчик в больших роговых очках ехидно улыбался.

– Это не по сказке, – громко говорил он соседям. – Этот бесёнок совсем не читал сказки!

Но его сразу же перебил десяток возмущённых голосов:

– Ну и что же, что не по сказке?

– Если тебе неинтересно, можешь уходить!

Но мальчик в очках только плотнее вжался в кресло.

А победитель снова подошёл к краю сцены и начал раскланиваться. Откуда-то в его руках взялся букетик цветов, и он разделил его поровну между Олей и Наташей Гаврилюк.

Затем, повернувшись к потерявшему дар речи Вите – Балде, потребовал:

– Теперь давай выводи свою лошадь!

Такой лошади, наверное, ещё ни видел никто из людей. И совсем не потому, что она была немного похожа на бегемота, а немного – на корову.

И уж вовсе не потому, что на передних ногах лошади красовались белые нарядные кеды с широкой чёрной полоской, а на задних – синие тапочки.

Дело в том, что это была самая рассеянная и непутёвая лошадь в мире.

Едва она появилась из-за кулис и заржала, у неё сразу же развязался шнурок на левой передней ноге. Задние ноги наступили на него – и лошадь во всю длину растянулась на полу. Некоторое время она лежала неподвижно, соображая, что же случилось с ней, затем поднялась на ноги и начала озабоченно почёсывать шею задней ногой.

– Да шевелись же, кляча несчастная! – прошипел разъярённый Витя Капустин.

– Сам ты кляча! – огрызнулась лошадь утробным голосом. – Кто же думал, что здесь так темно!

И она затопала к краю сцены.

– Возьми её на плечи, сделай три шага и падай, – шептал Витя Бухтику.

– Чего ты мне подсказываешь? – на весь зал обиделся бесёнок. – Как-нибудь и сам с ней управлюсь.

Бухтик схватил лошадь за хвост. И сделал это очень вовремя, потому что из-за своей непутёвости лошадь чуть было не шагнула со сцены прямо в первый ряд. Прямо туда, где сидела тётя Клава.

– Стой! – скомандовал Бухтик. – Не двигайся, сейчас я тебя поднимать буду!

Он подлез под живот лошади, поднатужился – и она повисла на его плечах, болтая кедами и тапочками.

– Ух ты, какая силища! – послышался из зала восторженный голос. – Это ж надо – лошадь поднять!

С лошадью на плечах Бухтик поклонился. Затем ещё раз поднатужился и медленно, словно штангу, выжал лошадь над головой.

И здесь лошадь снова показала всю свою непутёвость. Ей бы спокойно дождаться, пока Бухтик не опустит её на пол. Но вместо этого она неожиданно начала дрыгать ногами. Лошадь изо всех сил старалась вырваться из цепких рук бесёнка.

Но сделать это было не так-то просто.

– Пусти, – наконец взмолилась лошадь и внезапно захихикала: – Хи-хи-хи! Ой, да пусти же, щекотно!

Бухтик поспешно опустил лошадь на пол, и она, не переставая глупо хихикать, боком унеслась за кулисы.

Витя Капустин стоял в углу сцены и, глядя на этот кошмар, мечтал как можно скорее провалиться сквозь землю.

Спектакля больше не существовало. И зал уже не аплодировал, а плакал, корчась от хохота. Николай Владимирович вытирал глаза платком. Даже поп – Васёк Никуличев, который по сказке должен был умирать со страху перед щелками Балды, – и тот извивался со смеху так, что совсем не обратил внимания на шелобаны, которыми дрожащей рукой угостил его Витя.

А Бухтик стоял на краю сцены и кланялся. Его тёмное лицо сияло от удовольствия.

«Вот он какой! – улыбалась Оля. – Как похож на моего Бухтика!» – и она потёрла ладошки, заболевшие от аплодисментов.

Поход за грибами

Наконец-то и грибы дождались своего часа.

Несколько минут назад над лесом пролетела сорока. Она громко стрекотала о том, что со стороны лесного санатория приближаются десятки мальчишек и девчонок с лукошками в руках. Услышав долгожданную новость, грибы начали поспешно прихорашиваться. А хозяин леса без устали носился между деревьями и напоминал:

– Не толпиться, стойте поодиночке! Что же это за игра будет, если через минуту у них наполнятся лукошки?

Конечно же, слухи о грибном походе коснулись и ушей Барбулы. И хозяин заводи вместе со своими детьми заспешил к речной излучине, туда, где деревья стояли гораздо реже, а значит, и видно было гораздо лучше.

Остановились они в глубокой колдобине, в тени ольховой рощицы. Отсюда хорошо было видно, как бегает по лесу Даваня и даёт последние напутствия своему грибному воинству.

– Ишь вырядился-то! – пробормотал Барбула. – Чистый фазан!

Он завидовал другу лютой завистью. За то, что не к нему, а к Даване пришли дети с лукошками. За то, что у Давани припасено для детей во-он сколько грибов, а у него, Барбулы, кроме воды, и вовсе нет ничего стоящего. Наконец, за то, что он не может, как его друг, бегать по суше и давать налево и направо разные указания.

– Когда же ты суходых придумаешь? – укоризненно заметил Барбула, повернув голову к сыну.

– Уже скоро, – ответил сын. – Обожди немного… Видишь, идут Серёжа с Олей? За ними Васёк Никуличев, Наташа Гаврилюк… Видишь?

– Вижу, – отозвался Барбула. – Не мешай.

Раньше хозяин заводи думал, что его дочери, особенно Чара, самые красивые во всём свете. Но теперь он убедился, что даже Чара ничем не отличалась от девочек. Вот мальчишки – другое дело! Далеко, очень далеко им до Бухтика. Ни у одного из них не было такого вёрткого хвостика и блестящих, твёрдых рожек.

А его сын сидел рядом и не догадывался даже, какой он красивый.

– Смотри на Васю Никуличева… Вот разбойник! – говорил он. – Всё бы ему футболить – мячи, консервные банки или настоящие грибы.

Рядом с ними Чара кричала горлинкой:

– Даваня, самые лучшие грибы – Оле! Ну пожалуйста…

Хозяин леса успокоительно махнул рукой и, подождав, когда Оля чуть отойдёт в сторонку, скомандовал на птичьем языке:

– Самые лучшие – покажись!

Оля замерла. Прямо перед ней стоял крупный гриб боровик. Затем подберёзовик, подосиновик, лисички – все крупные, как на подбор. Но особенно красовался своей шляпкой маслёнок. Это был тот самый маслёнок, который перепутал детей с оленятами. Но как он вырос за это время! Теперь это был настоящий король среди маслят.

Хозяину леса не хотелось, чтобы говорили, будто у него есть любимчики. Нет, все гости для него одинаковы! А Оля… Так о ней же просили его друзья, ничего здесь не сделаешь.

Оля осторожно сорвала маслёнок и потянулась к боровику.

– Смотрите, что я нашла! – закричала она.

Даваня поспешно приказал:

– Прячьтесь!

Первым к Оле подбежал Васёк Никуличев.

– Вот это гриб так гриб! – завистливо сказал он. – Ого! Это не маслёнок, это целый маслёнище!.. А у меня всё мелочь попадается, – окончил он и презрительно копнул ногой выводок молоденьких лисичек. – Вот эта… и эта… и эта…

– Нельзя же так делать! – заволновался Барбула. – Даваня, да намекни же ему, что это нехорошо! – закуковал он.

И Даваня намекнул. Он согнул нижнюю ветку и, дождавшись, когда Васёк подойдёт поближе, отпустил её. Ветка, выпрямившись, двинула Никуличева с такой силой, что тот подскочил как ужаленный.

Неожиданно над деревьями пролетела сорока. Она тревожно стрекотала:

– Мальчик заблудился! Ему угрожает опасность – он идёт в сторону топи!

Даваня вздрогнул от этого стрекота и со всех ног бросился к болоту.

Помочь заблудившемуся было его первейшей обязанностью.

Странный волк

А Витя и не подозревал, что заблудился. Он просто хотел уйти подальше в лес, чтобы никого не видеть и не слышать.

Витя очень переживал провал спектакля.

В санатории только и разговоров, что о проделках Бухтика. Пойдёшь в столовую, а там тебя вместе с компотом угощают разговорами о спектакле. Уйдёшь на речку – там полсанатория изображает из себя водяных. С досады завернёшь на стадион, а там местные силачи, пыхтя, поднимают друг друга на плечах.

Даже о непутёвой лошади и то говорили.

А вот о лучшем артисте Капустине никто и словом не обмолвился. Все словно язык проглотили. И Серёжа тоже хорош: вместо того чтобы успокоить друга, отвлечь его от мрачных мыслей, занят только своим Бухтиком да Олей.

«Разве это жизнь? – мрачно раздумывал Витя. – Нет, лучше уж лечь где-нибудь в лесу и умереть…»

И Витя огляделся вокруг, прикидывая, где бы удобнее это сделать. И только тогда он понял, что заблудился.

Лес вокруг него был совершенно незнакомый. Редкие деревья, чахлые кустарники, какая-то острая трава…

Он повернул в ту сторону, где, как ему казалось, находился санаторий. И сразу же чуть не провалился в колдобину, наполненную коричневатой жижей.

За колдобиной начинались камыши.

Витя в растерянности остановился. Что-то он раньше не встречал этих камышей. Неужели это и есть то болото, о котором в санатории рассказывали столько страшного? Будто даже лоси, забравшись в него, не могли выйти обратно.

– Ау-у! – в страхе закричал Витя.

«Ишь как разаукался! – думал Даваня, поспешно продираясь через кусты. – Э-э, да это же Витя, один из друзей Бухтика!»

Друзья Бухтика были и его друзьями. А друга, как известно, в беде оставлять нельзя.

Правда, Даваня тут же вспомнил, как Витя и Васёк плеснули на него по ведру холодной воды.

«Что ж, я тебя спасу, – подумал Даваня и ехидно улыбнулся, – но только ты у меня подрожишь немного…»

А Витя уже охрип от крика.

– Люди-и, где вы! – звал он на помощь. – Серёжа-а!

Только он замолчал, как сзади послышался шорох. Витя живо повернулся…

И замер от ужаса.

Перед ним стоял волк.

Вите не раз приходилось видеть волков в зоопарке. Облезлые, с поджарыми хвостами, они уныло бегали из угла в угол в своих тесных клетках. И конечно же, ни в какое сравнение не шли с великаном, возникшим сейчас перед ним.

А великан этот не отрываясь смотрел на Капустина и облизывался, показывая блестящие острые клыки. Наверное, только что пообедал… А может, представляет себе, как он это сделает через минуту.

Волк лениво потянулся, зевнул, показав огромную пасть, и Витя почувствовал, как его душа медленно уходит в пятки. Там ей было гораздо уютнее.

«А что, если притвориться мёртвым и упасть? – мелькнула спасительная мысль. – Кажется, волки мёртвых не трогают…»

И Витя как подкошенный повалился на землю, лицом в мох. Сделать это не составляло никакого труда, потому что ноги всё равно уже не держали его.

Вдруг он вспомнил, что ошибся. Это медведи не трогают мёртвых… А волки – те наоборот…

Ему казалось, будто он лежит целую вечность. Вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как бьётся его собственное сердце.

Какой-то сучок больно давил в бок.

«Может, волк уже ушёл? – с надеждой подумал Витя. – Ведь бывает же, что волки людей не трогают? Я сам читал об этом…»

Но волк уходить не собирался. Он сидел на прежнем месте и, склонив набок голову, внимательно смотрел на мальчика. Вите показалось даже, что волк улыбнулся. И слегка зашевелил хвостом. Точь-в-точь как собака, увидевшая хозяина.

«А может, он ручной?» – робко подумал Витя. И эта мысль немного приободрила его, хотя душа всё ещё отсиживалась в пятках.

– Волчик, волчик, ты хороший, верно? – дрожащим голосом произнёс Витя. – Ты меня не тронешь?

Но волк, видимо, думал иначе. Он поднялся, и его верхняя губа угрожающе зашевелилась.

Витя пронзительно вскрикнул и, бросив лукошко, помчался куда глаза глядят.

Он всё бежал и бежал, а волк, казалось, играл с ним – он показывался то с одной, то с другой стороны, и всякий раз Витя бросался в противоположную. Откуда же мальчику было знать, что этот волк направлял его по верному пути?

Потом волк вдруг перестал появляться, но Витя был уверен, что он всё ещё гонится за ним.

Неожиданно между деревьями показались Серёжа с Олей.

– Ты куда бежишь? – спросил Серёжа. – И где твои грибы?

– Т-там, – заикаясь, начал Витя. – Он за мной…

– Что там? – не понял Серёжа. – Что за тобой?

Витя оглянулся. Но сзади никого не было.

– Волк за мной гнался, – пояснил он, немного успокаиваясь. – Ужас какой большой волк!

– Сейчас посмотрим, какой здесь волк, – недоверчиво произнёс Серёжа и направился в ту сторону, откуда прибежал Витя. За первым же кустом он наклонился и поднял Витино лукошко, полное отборных грибов.

– Но я… – начал Витя. Он хотел сказать, что это лукошко бросил далеко отсюда, когда спасался от волка. И что оно было тогда совершенно пустое.

Но ничего не сказал. Он только смотрел на лукошко и думал, что ему приснился какой-то очень странный сон.