Текст книги "Бухтик из тихой заводи"

Автор книги: Владимир Рутковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Рыболовы

Барбула уже целый час сидел перед зеркалом и любовался собственным отражением. Очень хорошее было отражение у хозяина заводи и, главное, ужас какое прыткое! Не успеешь показать ему язык, как оно в ответ тут же высовывало свой. Не успеешь улыбнуться – а у отражения уже рот до ушей растягивался от смеха.

Век бы любовался им!

Потому Барбула не сразу услышал какой-то стук и возню у дверей.

– Кто там ещё? – спросил он.

– Это мы, карасики, – пропищало несколько тоненьких голосков. – Спасите нас!

Барбула поспешно прислонил зеркало к старому сапогу и вышел из жилища.

На мгновение он зажмурился от яркого солнечного света, пронизывающего заводь до дна. А когда снова открыл глаза, то увидел, что на лужайке перед его домом собралась целая толпа перепуганных мальков.

– Что случилось? – спросил он. – Снова Зубатка приплыла?

– Нет, – пропищал самый маленький из собравшихся. – Но это страшнее Зубатки! Так и дёргается, так и извивается! Может, оно тоже хочет поймать нас?

– Сейчас посмотрим, – коротко ответил Барбула.

По дороге мальки наперебой рассказывали ему о том, что на берегу уселись двое людей и начали забрасывать в воду извивающиеся чудовища на ниточках. У них, мальков, прямо душа ушла в хвостики, когда они увидели это. Барбула заторопился. Он-то сразу понял, зачем пришли сюда люди и как называются те извивающиеся чудовища.

«Не могли себе выбрать другого места, – с досадой подумал Барбула о рыболовах, – хотя бы там, где живёт Зубатка… Только мальков распугают…»

Но, увидев сидящих на берегу Серёжу и Витю, хозяин заводи хитро улыбнулся. Что же, тем лучше – сейчас он докажет им, что не только люди умеют играть в разные игры.

«Сейчас я рассчитаюсь за верёвку», – обрадовался он и даже руки потёр от предстоящего удовольствия.

Возле рыболовных крючков уже собрались все мальки заводи. Они с опаской жались к камышам и не сводили круглых глазёнок с чудовищ, которые на самом деле были безобидными дождевыми червями. Перед мальками, горделиво расправив плавники, остановился карась постарше.

– Эх, вы, – свысока проговорил он, – мелюзга зелёная. Тоже мне, нашли, кого бояться!

Совсем недавно этот карасик был таким же мальком, как и все, что собрались здесь. И поэтому он смотрел сейчас на своих младших братиков и сестричек, как первоклассник на приготовишек.

– Сколько морей и океанов я переплыл – даже не сосчитать! – безудержно хвастал он, хотя ни разу не покидал маленькую речушку. – В каких только бурях я не бывал!

Малыши, на минуту забыв о чудовищах, восхищёнными глазами смотрели на старшего братца.

– Я даже с Зубаткой однажды чуть не подрался! – врал карасик дальше. – А это мне – тьфу! Смотрите, как я сейчас разделаюсь с этими вашими чудовищами!

– Стой! – крикнул Барбула, но было уже поздно. Карасик бросился на червячка…

Удочку слегка дёрнуло.

– Клюёт! – завопил Витя. – Тяни!

Серёжа поспешно дёрнул удилище.

Описав в воздухе серебристую дугу, рядом с ним на траву шлёпнулся небольшой карасик величиной с мизинец.

– Вот так акула! – насмешливо проговорил Витя, хотя в душе позавидовал своему товарищу. – Я бы из-за неё и дёргать не стал.

– У тебя и такой нет, – ответил Серёжа и снова забросил удочку в реку.

От неожиданности мальки оцепенели. Куда же девался братец?

Пока они раздумывали над этим, снова появился крючок с червячком. Но карасика на нём уже не было.

– Дяденька Барбула, вы не знаете, куда исчез наш братец? – наперебой запищали мальки.

– Может, он гоняется за другими чудовищами?

– Он у нас очень-очень храбрый, правда?

– Мы тоже будем такими, верно?

– Ваш братец глупый хвастунишка, а не храбрец, – ответил Барбула. – Сейчас он поплатился за то, что убегал с моих уроков.

Неподалёку от собравшихся слегка шевельнулись водоросли, и показалась хищная пасть Зубатки. Горящие глаза злодейки не могли оторваться от червячков, извивающихся на крючке…

– Я уже говорил вам, что люди очень любят лакомиться рыбой, – продолжал Барбула, не замечая Зубатки. – Вот и пускаются на всякие хитрости. Насаживают, например, на острый крючок что-нибудь вкусное и забрасывают в воду. И глупыши, вроде вашего братца, обязательно попадаются на эту приманку. Смотрите, что сейчас получится…

Барбула поднял со дна веточку и толкнул извивающегося червячка. Тот покачнулся, и…

– Клюёт! – крикнул Серёжа. – Тяни!

Витя с силой дёрнул удочку. Но на крючке, кроме червячка, ничего не было.

– Зачем кричать? – проворчал Витя. – Надо было дать ей вцепиться… Эх, такая рыба была, такая рыба! Чуть удочку из рук не вырвала.

Барбула ухмыльнулся, глядя на разочарованное лицо Вити Капустина.

– Вот видите, – сказал он малькам, после того как крючок Вити снова опустился в воду. – Стоит червячку только покачнуться – и рыболовы моментально вытаскивают его на берег. Если вам очень уж хочется полакомиться, нужно осторожно откусывать приманку маленькими кусочками… Ну-ка, ты и ты, – Барбула указал на двух мальков, – сделайте так, как я вас только что учил.

Подталкивая друг друга, мальки робко приблизились к крючкам и откусили по крошечному кусочку.

Крючки не шелохнулись. Вместо этого всколыхнулись водоросли за спиной Барбулы. Но сейчас все смотрели только на крючки.

– Молодцы, – похвалил Барбула мальков. – Итак, вы убедились, что из любого положения можно найти выход. Однако нужно всегда соблюдать осторожность. Да, главное – осторожность! Повторите, что я сказал.

– Главное – осторожность, – хором ответили мальки.

– Ещё раз…

– Главное – осторожность!

– А теперь, – сказал Барбула, – можете полакомиться этими вкусными червячками.

И тут Зубатка не выдержала.

– Нет, это моё! – закричала она и метнулась из зарослей. – Моё!..

От сильного рывка удочка чуть не вылетела из Витиных рук.

– Клюёт! – завопил Витя. – Серёжа, помоги!

Через минуту на траве, щёлкая острыми, как бритва, зубами, прыгала огромная щука и косила на друзей злыми глазами.

– Вот это да! – восторженно выдохнул Витя.

Навстречу рыболовам высыпал почти весь санаторий. Даже Оля, которой уже разрешили подниматься с постели, подошла к окну.

А Витя, надувшись от гордости, медленно шествовал по двору со щукой в руках.

Когда Серёжа через полчаса заглянул к Оле, она спросила:

– Это Зубатка?

– Она, – ответил Серёжа. – Правда, здоровая?

– Очень, – сказала Оля. – Теперь в заводи будет спокойно. – Помолчав, добавила: – И всё же, мне кажется, Витя немного… воображала.

Серёжа улыбнулся: когда-то Витя говорил об Оле то же самбе.

– Ты ошибаешься, – сказал он. – Я тебе потом всё-всё объясню.

Бухтик переводит стихи

Как всегда, Бухтика дома не было.

Барбула присел на камень, лежащий возле порога, и стал ждать сына.

Он сидел и любовался подводной жизнью, которую охранял он, старый Барбула.

В водорослях играли в прятки неугомонные солнечные зайчики. По поверхности воды лихо скользили жуки-плавунцы. Во все стороны с деловитым видом сновали паучки, личинки и прочая, милая сердцу, мелюзга.

Выставив из ила хвостики, неторопливо и основательно завтракали будущие караси.

«Это же чудо, а не жизнь», – с умилением подумал Барбула, чувствуя, что и ему не мешало бы позавтракать. Пусть и второй раз, но какое это имеет значение, когда у тебя на душе светло и прекрасно!

Он сладко потянулся и хотел было присоединиться к карасикам. Но неожиданно закачались заросли перед домиком, и во двор вошёл Бухтик. Едва взглянув на него, Барбула сразу понял: опять что-то произошло.

Бухтик шёл слегка раскачиваясь, его губы шевелились, а полузакрытые глаза, казалось, ничего не видели перед собой.

«Уж не заболел ли мой сын?» – с тревогой подумал хозяин заводи и посторонился, потому что Бухтик шёл прямо на него. И всё-таки Бухтик столкнулся. Правда, не с отцом, а со стеной собственного жилища. Стена пошатнулась, а Бухтик, потирая лоб, в изумлении уставился на неё, соображая, откуда она взялась.

Бухтик ошибался, когда говорил, что со стихами, прочитанными Серёжей, жители заводи познакомятся на следующий же день. Дело в том, что Бухтик старался сделать так, чтобы стихи эти выглядели не только как человеческие, но и ещё как водяные.

И поэтому срочно пришлось изобрести перевод.

При этом Бухтик рассуждал примерно так: «Чтобы человеческие стихи получились водяными, нужно разобраться, чем люди отличаются от водяных жителей. Здесь, я думаю, никаких сложностей нет. У людей, например, есть тень, а у водяных, наоборот, тени нет. Люди живут на суше, а мы, водяные, наоборот, в воде. Отсюда выходит, что и стихи у нас должны быть наоборотными. По-моему, нужно идти этим путём, и никаким больше…»

Так Бухтик и шёл, размышляя, и неизвестно, куда бы он зашёл, если бы не стена собственного дома.

Барбула осторожно кашлянул, обращая на себя внимание, и сказал:

– Здравствуй, сынок. Может, будет лучше, если ты ляжешь в постель?

Бухтик вздрогнул от неожиданности и только теперь заметил отца.

– Зачем в постель? – спросил он. – Что мне там делать?

– Как что? Полежишь, отдохнёшь, – сказал Барбула и объяснил: – Ты очень плохо выглядишь.

– Я выгляжу нормально, – возразил Бухтик. – Просто… просто тебе этого не понять.

Он неопределённо пошевелил пальцами и закончил:

– Я стихи сочинял. Знаешь, что это такое?

Барбула с облегчением вздохнул, и подводная жизнь снова показалась ему полной очарования.

– Почему же не знаю? – возразил он. – Не я ли тебя учил всяким прибауткам и заклинаниям?

– Подожди, отец! Это совсем другое! – остановил его Бухтик. – Серёжа позавчера прочёл такие стихи, такие стихи! Я их перевёл с человеческого языка. Хочешь послушать?

– Ну-ну, – заинтересованно произнёс Барбула.

Бухтик провёл рукой по лбу, наверное вспоминая стихи. Затем снова прикрыл глаза и пошевелил губами. Внезапно он сделал большой шаг к отцу и громко сказал:

– Я – ам!

Барбула отпрянул в сторону.

«Он ненормальный! – мелькнула ужасающая мысль. – Сейчас кусаться начнёт!»

Но голос Бухтика уже звучал тихо и задушевно:

– Яам елачан в узорг юлбюл…

После этих слов он открыл глаза и довольно посмотрел на отца.

– Ну как, тебе очень понравилось? – поинтересовался он. – Правда же, это замечательный перевод на наш водяной язык? Одно только «юлбюл» чего стоит! Так и слышится падение дождевых капель в реку: буль-буль!

Барбула с тревогой посмотрел на сына.

– Слушай, Бухтик, – осторожно начал он, – я верю, что ты совершенно здоров. И всё же тебе нужно лечь в постель. Наверное, ты где-то вывихнул свой язык.

– Как это? – не понял Бухтик.

– Не знаю как, но вывихнул. Ну подумай сам: разве может нормальный язык произнести то, что я только что слышал?

– Ничего ты не понял, – огорчённо произнёс Бухтик. – Это же мой перевод, понимаешь? Я его сам изобрёл. Нужно только прочитать с конца до начала, и тогда каждому станет понятно, о чём идёт речь.

Барбула наморщил лоб и с усилием прошептал так, как советовал сын. Внезапно он просиял, словно на его лицо упал солнечный зайчик, и от восторга так шлёпнул Бухтика по спине, что изобретатель перевода еле устоял на ногах.

– Так это же чудесно! – вскрикнул он. – Это же просто замечательно! Не понимаю только, зачем тебе понадобилось их выворачивать?

– Я их не выворачивал, – возразил Бухтик. – Я их перевёл.

– Вот именно. Такие стихи и перевести! Эх, Бухтик, Бухтик… Перевести такие стихи! – сокрушался водяной. – «Люблю грозу в начале мая…» Это же о нас, понимаешь? Ведь мы когда просыпаемся? В мае. А что нас будит – помнишь?

– Первый весенний гром, – тихо ответил Бухтик.

– Ну вот видишь, хоть теперь начал что-то понимать. А то какой-то «юлбюл» выдумал… – Барбула задумался. – Твой Серёжа ещё знает какие-нибудь стихи?

– Он много стихов знает, – с гордостью за нового товарища ответил Бухтик.

– Много, говоришь… – Барбула проводил взглядом малька, спешившего мимо них. – Я давно хотел у тебя спросить вот о чём… Как ты думаешь, обижается ещё Серёжа на меня или нет?

– За то, что ты хвостовёртов на него напустил? – догадался Бухтик. – Нет, он об этом уже и забыл.

Взгляд у Барбулы прояснился.

– Ты вот что… Пригласи его когда-нибудь сюда, к заводи, – попросил он. – Ужасно хочется ещё послушать такие стихи… «Люблю грозу в начале мая…» Эх, Бухтик… Ты хоть читал их кому-нибудь?

Бухтик опустил голову.

– Читал, – нехотя признался он. – Чаре и Омаше читал. Свой перевод.

– И что же они тебе сказали?

Бухтик опустил голову ещё ниже.

– Ничего они мне не сказали…

– Почему? – поинтересовался Барбула.

– Потому что они разбежались кто куда. Только я их и видел…

Грибные учения

Посреди лесной чащи стоял кряжистый дуб. Точь-в-точь такой же, как десятки других дубов. Вот только по утрам в его листве не пели птицы.

Дело в том, что в стволе этого дуба образовалось большое дупло. А в том дупле жил хозяин леса Даваня. И он очень не любил, когда его ни свет ни заря будили по пустякам.

Вот и сейчас, хотя солнце уже поднялось над рекой, Даваня всё ещё спал на мягкой подстилке из перьев и сухого мха. Длинные его руки застыли на ступнях. Ноги Давани имели скверную привычку двигаться во сне. И если их не придерживать, им ничего не стоило унести сонного хозяина далеко от дупла. Такое случалось уже не раз.

В дупле было тихо, тепло, и Даване снилось, будто он стал орлом и парит высоко над лесом, высматривая неполадки.

Внезапно на самом интересном месте послышался громкий стук. Даваня вздрогнул и приоткрыл глаза. Первым делом он посмотрел на ноги.

С ногами было всё в порядке.

Значит, подозрительный стук доносился снаружи.

– Интересно, кому это не спится в такую рань? – проворчал Даваня и выглянул из дупла.

На соседнем дереве сидел его связной, Дятел, и выбивал по стволу чёткую дробь крепким клювом.

– Тише не можешь? – зевнув, спросил Даваня.

– Нельзя тише, – ответил Дятел и стукнул так, что, наверное, у самого зазвенело в ушах. – Иначе не все грибы услышат.

– Зачем им слышать?

– Как зачем? – от удивления Дятел даже оторвался от работы. – Ты же сам назначил на сегодня грибной сбор!

– Ах да, – вспомнил Даваня и смутился. – Это я… это я для проверки спросил.

Он ещё раз зевнул и скрылся в дупле. Но приятные орлиные сны уже улетели. Вместо них появились всякие невесёлые мысли.

Тяжело приходилось сейчас хозяину леса, очень тяжело. Он один, а лес вон какой большой и неухоженный. Разве можно в нём управиться одному?

Раньше было легче, Даване помогали его дочери. То дупло приберут, то выдернут сорняки вокруг саженцев.

Но недавно на весеннем межлесном смотре художественной самодеятельности его дочери заняли первое место. Их наградили туристической поездкой в горные леса Карпат. И вернутся они только глубокой осенью.

Даваня, конечно же, очень гордился своими способными дочерьми, но от этого легче ему не становилось.

Вот только сегодня, например, он должен выполнить кучу разных дел. Сначала обойти весь лес и посмотреть, всё ли в нём спокойно. Потом заглянуть к Барбуле. А там, глядишь, появятся туристы, и нужно проследить, чтобы они не оставили после себя непотушенных костров.

Но в первую очередь надо провести грибной сбор.

Вчера Даваня побывал в детском санатории и случайно узнал, что на днях состоится всеобщий поход за грибами. Так что необходимо подготовиться к приёму гостей.

Даваня ещё немного поворочался в постели, затем, делая зарядку, подрыгал ногами и спустился на землю.

Лесная поляна, где хозяин леса всегда назначал грибной сбор, уже начала заполняться.

Первыми, конечно, собрались длинноногие опёнки. Одни, постарше, вели неторопливые разговоры о последних лесных новостях, другие, помоложе, играли в кучу малу. Самый старый опёнок сидел в сторонке и просматривал «Лесную газету».

Увидев Даваню, он вежливо поклонился и сообщил:

– Ворона накаркала сухую, солнечную погоду. На неделю вперёд. Наверное, вы об этом уже читали?

– Ещё нет, – ответив на поклон, сказал Даваня. – Некогда даже присесть, не то что газеты читать.

– Оно конечно… – сочувственно покачал старый опёнок головой. – Так я вам скажу: завтра будет дождь.

И снова углубился в газету.

Следом за опятами прибежали любопытные лисички. За ними, опираясь на сухие прутики, притопали во главе своих семейств важные старички-боровички. Подталкивая друг друга, сбежались шумные рыжики и упитанные маслята. Последними, лихо сдвинув набекрень ярко-красные в белый горошек беретики, не спеша подошли самовлюблённые мухоморы.

Даваня, подождав, пока затихнут шумные приветствия, влез на пенёк посреди поляны и спросил:

– Все собрались?

Грибы завертели шляпками, пересчитывая друг друга.

– Все, – наконец ответили они.

– Тогда лесной сбор объявляется открытым, – сказал Даваня и хлопнул в ладоши. – Вам уже, наверное, известно, что в наш лес приехали отдыхать ребята…

– Я их видел! – восторженно закричал маленький маслёнок, который только вчера появился на свет. – Такие быстрые, на четырёх ногах и с маленькими рожками. Один из них даже языком меня полизал.

Грибы снисходительно захихикали.

– Это не они, – стал объяснять ему старый опёнок. – Ты, наверное, перепутал оленьих детей с человеческими.

– Ничего я не перепутал! – обиженно возразил маслёнок, и его голос потонул в громком смехе.

Даже Даваня и тот улыбнулся, но тут же его лицо стало снова серьёзным.

– Тихо, тихо! – сказал он. – Так вот: есть сведения, что эти дети не сегодня завтра затеют игру под названием «Поход за грибами». Что вы будете делать?

– Выйдем им навстречу! – закричали опёнки помоложе. – Выйдем все, как один!

– Ну, это неинтересно, – поморщился Даваня. – Дети придут искать вас, а не рвать, как траву. Искать, понимаете?

– А, понимаем, – догадались опёнки. – С ними нужно играть в прятки?

– Правильно, – сказал Даваня. – Поэтому приказываю немедленно приготовиться к грибным учениям. Называются они «Спрячься-покажись».

Даваня обвёл глазами грибное сборище, набрал побольше воздуха в грудь и крикнул:

– Спрячься!

Грибы исчезли так быстро, словно их никогда и не было на поляне. Остался один только маленький маслёнок. Он размечтался о встрече с детьми и задумался о том, чем эти дети отличаются от оленят, поэтому не расслышал команды. И теперь маслёнок в растерянности водил туда-сюда блестящей головкой, стараясь понять, куда же подевались его братья.

– Покажись!

В мгновение ока вся поляна покрылась разноцветными грибными шляпками.

– Спрячься!

Грибы быстро и с удовольствием выполняли команды хозяина леса. Только зазевавшийся маслёнок делал всё наоборот: он прятался, когда все показывались, и выскакивал из травы, когда на поляне никого уже не было. Пришлось Даване слезть с пня и собственноручно спрятать его под сосной. Только после этого гриб сообразил, что к чему.

Витя роняет ручку…

К вечеру появились низкие тёмные тучи и начал накрапывать мелкий дождь.

– Хорошо, – сказал Серёжа. Раз идёт дождь – значит, снова появится Бухтик.

– Что хорошего? – не понял Витя. – Скука одна, и больше ничего.

Серёжа ничего не ответил. Он открыл окно и положил на подоконник таблетку. Затем повернул ключ в двери: если постучится тётя Клава, Бухтик успеет выскочить.

Вот, кажется, и всё. Теперь осталось только ждать.

Серёжа сел за стол, посмотрел на товарища и улыбнулся. Ох и удивится, наверное, Витя, когда увидит, что за странный гость заявится к ним!

– Чего радуешься? – хмуро поинтересовался Витя. – Зачем двери закрыл?

– Узнаешь, – загадочно произнёс Серёжа. – Погоди немного.

У Вити было очень плохое настроение. Дело в том, что через неделю должен состояться спектакль, а роль бесёнка исполнять некому. Может, попросить Серёжу?

В это время за окном послышался шорох. Витя нехотя поднял глаза, и…

На подоконнике сидел улыбающийся Бухтик.

– Здравствуй, Серёжа, – сказал он. – Вашей тёти Клавы не будет?

– Она сразу не войдёт, – успокоил его Серёжа. – Я двери закрыл.

– Тогда ещё раз здравствуй, – сказал Бухтик и спрыгнул на пол. – Ты меня ждал?

– Здравствуй, – ответил Серёжа. – Конечно, ждал! Вить, посмотри только, кто к нам пришёл!

Но Вити не было.

– Куда же он делся? – удивился Серёжа. – Он ведь только что сидел здесь. Может, в коридор выскочил?

Но дверь была закрыта. Ключ по-прежнему торчал в замочной скважине.

– Кого ты ищешь? – спросил Бухтик.

– Товарища ищу, – ответил Серёжа. – Никак не могу понять, куда он делся.

– Может, он стал невидимкой? – предположил Бухтик.

– Это Витя стал невидимкой? – с сомнением произнёс Серёжа. – Да он такой же невидимка, как и я!

Но что ни говори, Вити в комнате не было, и объяснить, куда исчез его товарищ, Серёжа не мог. Похоже, что Витя и вправду стал невидимкой.

Только как ему это удалось?

– Смотри, дрожит, – неожиданно сказал Бухтик.

– Что дрожит?

– Кровать дрожит.

И Бухтик показал на Витину кровать.

Но Бухтик выразился неточно. «Дрожит» – это было совсем не то слово. Витина кровать не дрожала – она прямо-таки ходила ходуном! Словно ни с того ни с сего её схватила жесточайшая лихорадка. Подпрыгивали даже блестящие никелированные ножки.

– Витя, ты там? – спросил Серёжа. – Чего ты туда залез?

Витя не ответил. Но кровать уже дрожала не так заметно.

– Вылезай, – сказал Серёжа. – Я тебя познакомлю с Бухтиком. Не бойся, он совсем не страшный.

Витя медленно выполз из-под кровати и, ни на кого не глядя, принялся отряхивать запылённые брюки.

– А я и н-не б-боюсь, – возразил он. – Откуд-да ты взял, будто я испугался? Просто я туда… ручку уронил. Вот и полез за ней.

Витя наконец покончил с брюками и опасливо посмотрел на странного пришельца. А разглядев его как следует, рассердился на себя необыкновенно. И с чего это он так испугался? Ничего страшного в нём нет, обыкновенный мальчишка, загримированный только. А разве ему самому не приходилось гримироваться? Ого, ещё как! Порой даже мама не узнавала.

– Пхе, – приходя в себя, фыркнул Витя. – Тоже мне, загримировался под… – Витя на мгновение задумался, – под чёрта и думает, что все его станут бояться!

– Под какого чёрта? – спросил Бухтик. – Зачем мне гримироваться? Я только что из заводи прибежал.

– Витя, он правду говорит, – поддержал Серёжа Бухтика. – Он не гримировался, он такой и есть.

– Так я вам и поверю, – сказал Витя и сделал самое презрительное выражение, на которое только был способен. – А чем ты это можешь доказать?

– Чем?

Бухтик задумался.

– Хочешь, допрыгну до потолка? – предложил он. – И не просто так, а ногой достану!

– А ну достань!

Бухтик подпрыгнул, ловко перевернулся в воздухе, и на потолке остался чёткий след.

– Ух ты! – вырвалось у Вити, но он тут же поправился: – Ну и что? Это ещё ни о чём не говорит. Таким штукам и в цирке можно научиться… А ещё что ты можешь?

– Он может выпить сколько хочешь воды, – сказал Серёжа. – Я сам видел.

– Это я всегда могу, – охотно согласился Бухтик. И не успел никто и глазом моргнуть, как стоящий на столе графин с водой оказался пустым.

– Подумаешь, какой-то графин, – не сдавался Витя. – Я, если захочу, могу и два выпить. Особенно в жару.

Серёжа и Бухтик переглянулись: ну как ему доказать, что это не розыгрыш?

– Ещё я могу стать невидимкой, – сказал Бухтик.

– Так возьми и стань.

Бухтик уставился на свою тень, отбрасываемую лампочкой. Так он простоял целую минуту, а может, и больше. Наконец вздохнул и развёл руками:

– Сейчас не получается. Таблетка мешает.

– Ха, ему таблетка мешает! – торжествующе воскликнул Витя. – А ещё что тебе мешает?

Витя был в восторге. Ему казалось, что он уже вывел на чистую воду этого самозванца. Он осмелел до того, что щёлкнул Бухтика по еле заметным рожкам.

– Может, тебе эти рога мешают? – язвительно спросил он. – Или хвост? Смотри, какой он у тебя длинный! Давай-ка я его укорочу немного…

И дёрнул Бухтика за хвост.

– Ай! – взвился Бухтик.

А через мгновение Витя, беспомощно дрыгая ногами, болтался в воздухе.

– Я ж тебе… – зарычал Бухтик. – Я ж не знаю, что тебе сделаю за это…

– Отпусти меня! – вопил перепуганный Витя. – Верю тебе, верю! Я больше не буду!

– Бухтик, не надо! – Серёжа вцепился ему в руку. – Витя ведь нечаянно. Он не думал…

– Не думал?

Бухтик осторожно опустил Витю на пол.

– Ладно, – сказал он. – Только не трогай больше. Вот если бы я тебя дёрнул за хвост, что бы ты делал тогда?

– Ничего, – улыбнулся Серёжа. – У него нет хвоста.

– Нет? – переспросил Бухтик. – Ну, тогда за нос.

– Не надо! – поспешно произнёс Витя и прикрыл нос ладонью.