Текст книги "Второй фронт"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Берия встал и уже собрался выходить, когда Сталин сказал:

– И вот еще что, Лаврентий. Мы любим Китай. Мы очень любим Китай. Пусть его будет больше. Пусть будет два Китая, или три. А может даже четыре… – Берия улыбнулся, ему тоже запомнилась забавная фраза про Германию, из краткого историко-политического справочника по Земле-один.

– Хотя восточно-туркестанская и маньчжурская ССР, тоже хорошее дело… – добавил Сталин задумчиво

Если кто думает, что последним что я помню, это как в меня летит снаряд гранатомёта и все… То, вы ошибаетесь, последнего не было. То есть сознания я не терял, и все что произошло, запомнил хорошо.

После тарана меня оглушило, и я несколько мгновений просидел в машине не шевелясь, просто не понимая, что происходит. Перестрелка как-то прошла мимо сознания. Нет, стрельбу, конечно, помню, но сознанием ее не фиксировал, так посторонний фон. В себя пришел, когда боковым зрением заметил, как справа встаёт силуэт человека с гранатомётом на плече. Так ладно бы он встал и куда-нибудь пальнул, так нет, этот гад, выпустил снаряд именно в меня.

Так что сами понимаете, единственным моим желанием оказаться как можно дальше от этого летящего предвестника смерти, поэтому меня несколько ошарашило, произошедшее дальше.

Судорожно дергая ручку открытия двери, которую видимо, заклинило от удара, я вдруг кубарем полетел по лесной траве в огненном облаке и куче ошметков, бывший некогда машиной, прикрыв руками самое дорогое… Нет, не пах, голову.

На самом деле, особо как таковых, обломков не было, так обивка салона да несколько пластиковых щепок от приборной панели и куски стекла. То, что именно панели я понял, выдернув острый кусок пластика из голенища сапога, меня каким-то чудом не задело. Разве что только пришлось тушить рукав френча.

Первым делом вскочив, сбил пламя с рукава и быстро огляделся, пытаясь понять, куда я попал. На портал, то есть, то место где он должен был быть, глянул мельком. Ничего там не было, ни портала, ничего. Воздух да трава, поэтому я больше крутил головой определяясь со своим положением.

Слегка оглушенный, взрывная волна все-таки догнала меня, не сразу понял, что стрельба, которая до сих пор стояла у меня в ушах не прекратилась, а наоборот еще больше усилилась. Были слышны даже пушки.

Заставив меня вздрогнуть, над головой пронесся не единожды виденный 'мессершмит', через секунду тройка 'лаптежников' со своими узнаваемыми неубирающимися шасси.

'Низко пролетели, к дождю'.

– Фу-у-у! Я уж думал, опять куда-то в другой мир перенесся, – одновременно с мыслями облегченно выдохнул я.

Присев в тени старой березы отряхнул голову, стряхивая мусор. Вокруг стоял чисто русский лес, и судя по звукам вокруг, находился я где-то в глубине. Не на опушке точно.

Первым делом осмотрел то место, через которое попал сюда. Ни портала, ничего подобного не было. Весь осмотр занял минут десять, за это время было время подумать.

'Ошметки салона есть, однако обивки сиденья или чехлов нет. Подумаем… А что если я сам от испуга создал вокруг себя что-то вроде капсулы перемещения?.. Хм, тогда все сходиться. После перемещения капсула исчезала, а через не успевший закрыться портал проскочили еще и эти ошметки. Хм. Вроде сходиться!'

– Так что у меня с собой? – уже вслух пробормотал, проверяя карманы.

Был я в парадной форме, ну сейчас-то ее особо парадной не назовешь, после моих кувырканий. Фуражки не было, она лежала на сиденье рядом. У меня не было привычки ездить в ней, всегда бросал рядом, так что она осталось в машине. Царство ей небесное. Из оружия только пистолет. Причем под френчем. Почему-то на парадку сверху кобуру не надевают, можно только под нее. Достав ТТ, быстро проверил и сунул его в карман галифе. Пощупав голенище левого сапога, только поморщился. Порвано, жаль, хорошие сапоги.

В карманах кроме запасного магазина сунутого наспех, носового платка и чайной ложки ничего не было. Удостоверение, немного денег и расчёска не в счет. Все мои вещи остались в камуфляже, в многочисленных карманах. Знал бы где упасть, соломки бы подстелил. Мобила тоже осталась в машине на приборной панели. Да и вряд ли бы тут ловило. Вышки только в Москве и в Казани. 'Рация? А где рация?'

Пощупав пустой чехол, только сморщился, припомнив, что ее тоже положил рядом с телефоном, когда проверял связь.

Пока я проводил интервизацию всех четырех карманов, стрельба пошла на убыль. Звон в ушах прекратился, и слух возвратился в нормальное состояние, так что слышно было хорошо.

Насколько я знал, в данный момент наши войска используют политику маневренной обороны, уничтожая из засад кадровые части Вермахта. Но все равно стоило поберечься. Как бы не нарваться. Тут главное что? Выйти к своим, предъявить удостоверение, и ждать когда меня вывезут.

Приведя себя в порядок, я осторожно двинулся в сторону полностью стихшей стрельбы.

На опушку вышел через полкилометра. Осмотрев открытое пшеничное поле с густыми дымами вдали, явно от горящей техники, только передернул плечами. Выходить мне категорически не хотелось, поэтому хотел было развернуться и углубиться в лес, как заметил несколько движущихся точек неподалеку. Присмотревшись, понял, что это люди, скрытно двигавшиеся к моему лесу. Только войти они в него должны дальше метров на шестьсот.

Шли они осторожно, приседая и замирая.

– Танкисты что ли? – с легким недоумением спросил сам у себя. Продолжая выглядывать из-за толстой сосны, я разглядывал приближающихся бойцов. Теперь сомнения не было. Ребристые шлемофоны на головах, синие комбинезоны – у двоих были черные комбезы и пилотки – и два пулемета с круглыми блинами дисков наверху. Быстрый подсчет показал, танкистов оказалось восемь человек.

– Похоже, попались наши немцам на закуску, сплоховал Воронов, не уследил.

Приметив, где танкисты должны войти в лес, я быстро побежал им наперерез.

Пришедшая мысль-догадка заставила перейти на шаг, а после и совсем остановиться. Задрав голову, я с недоумением посмотрел на солнце, стоявшее в зените.

– Не понял?

Когда я ехал на дачу к Сталину был поздний вечер, солнце только краешком светило из-за горизонта, а тут явно обеденное время. Да и жарило сильно. В Москве жара уже спала, прохладно становилось вечерами.

– Что-то все это странно, – пробормотал, осматриваясь, – непонятки какие-то. Может тут широта другая? Да нет, чушь… Ладно, потом разберемся.

Тряхнув головой, последовал дальше, нужно посмотреть, что это за 'танкисты'.

Танкисты оказались настоящими, еще на подходе услышал командные нотки:

– …овалев, в охранение, остальным отдыхать. Через полчаса двигаем дальше.

Стараясь не выдавать своего присутствия, пригляделся к лежавшим людям. Это точно были наши. Командовал ими невысокий командир, звания не было видно, но то, что он контужен было понятно, слишком громко командовал.

Один из бойцов поднялся и, подхватив пулемет встал у опушки, тревожно поглядывая на дымы.

Выйти я не успел, часовой вдруг крикнул:

– Товарищ лейтенант, там наши!

– Уверен?

– Да. Товарищ лейтенант, вроде старшина был.

Подбежавший командир, выглянул наружу, те из бойцов кто еще мог встать на ноги после бега, тоже подошли, и всмотрелись в поле.

– Где?

– Вон там, в овражек они спустились. Вроде раненого несут.

Тут-то я и выбрал время, чтобы появиться. Специально громко хрустнув сухой веткой, на которую наступил выходя на открытое пространство, и дождавшись когда ко мне все обернуться, хмуро спросил:

– Кто такие?

Первым пришел в себя тот командир, которого часовой назвал лейтенантом. Подскочив ко мне, он вытянулся и, отдав честь, быстро затараторил:

– Товарищ майор госбезопасности. По приказу командира танкового батальона майора Степанова, охранял автоколонну следующую в тыл к железнодорожной станции Жеребьевка. По пути следования мы были атакованы моторизованным патрулем противника, в результате скоротечного боя, все машины были уничтожены, мой танк подбит. Смогли выбраться из горящей машины, собрав вокруг себя уцелевших бойцов отвлекая внимание противника, пошли на прорыв. При отходе, из-за численного перевеса мы потерял половину бойцов, но смогли вырваться. Доложил командир танкового взвода сорок первой танковой дивизии лейтенант Быков.

– Ясно, более подробно расскажите потом… Лейтенант какое сегодня число?

– Двадцать пятое, товарищ майор госбезопасности.

– Какое? – не поверил я.

– Двадцать пятое… июня. Что-то не так, товарищ майор госбезопасности?

– Да нет, все так… Просто оказывается это я два дня, без сознания пролежал, – задумчиво ответил лейтенанту, слегка солгав. Не говорить же ему правду.

Пока мы беседовали, бойцы построились в шеренгу, поправляя обмундирование.

– Лейтенант, пошлите людей в помощь… Кого вы там видели? – взмахом руки распуская людей, не до них пока.

– Техник-старшина Лясов, из нашей техроты, товарищ майор госбезопасности. Разрешите выполнять?

– Выполняй, и выстави еще одного часового. Через час отправимся дальше. И да, лейтенант, обращайтесь ко мне армейским званием. Полковник. Вам так привычней будет.

– Есть, – козырнул он, после чего побежал к своим бойцам. А я присев в тени ближайшего дерева, стал изучать карту, которая была у запасливого Быкова.

'Украина, мать ее! Брянский фронт выходит? Или он еще не сформирован? А, точно. Киевский Особый военный округ'.

Судя по точке, где отмечена станция Жеребьевка, мы находились севернее города Владимир-Волынский. А его немцы в это время уже захватили, это я точно помню. Название города запомнилось при аналитической справке, которую составлял еще в свое время перед отправкой. Точно помню, что взяли его двадцать третьего.

Отложив карту в сторону, задумался о своем положении. Судя по всему я снова в сорок первом, только теперь в другом мире. Тут мне пришла в голову цветная картинка:

'… – Здравствуйте, Иосиф Виссарионович, – чуть склонив голову, поздоровался Сталин, сверкнув своим тигриными глазами.

– Здравствуйте, товарищ Сталин, – ответил второй Иосиф Виссарионович, пожимаю руку своему прототипу из параллельного мира…'

Представив это встречу меня пробил нервный смех, который я старательно давил, чтобы бойцы не заметили.

Пока я предавался размышлениями своих дальнейших планов, прерываемых непроизвольными смешками – встреча товарищей Сталиных до сих пор стояла перед глазами – вернулись трое бойцов, которых Быков послал в помощь старшине.

– Лейтенант! Старшина! Подойдите! Садитесь, – велел им, когда они подошли.

– Вот, товарищ полковник, – положил передо мной планшет лейтенант, – это планшет и документы командира автоколонны капитана Ермолина.

– Старшина представьтесь, – отложив планшет в сторону, приказал я.

Пока они устраивались напротив, стал изучать их. Сперва, лейтенанта. Сбив шлемофон на затылок, на меня смотрел юный курносый паренек с сажей на щеке. Он кстати не контужен был, просто оглушён. Старшина был худощавого телосложения, лет тридцати. Руки в нем выдавали автомеханика. Со въевшемся маслом и большими ладонями. Простое открытое лицо, легкие залысины под пилоткой и роскошные усы, явный предмет гордости старшины. Оба они были в комбинезонах, только у лейтенанта синий, а у старшины черный, видимо те двое из отряда Быкова тоже техники.

– Техник-старшина Лясов, Викентий Львович. Отдельная рота технического обеспечения восемьдесят второго танкового полка, сорок первой танковой дивизии.

– Хорошо, старшина. Представлюсь сам. Демин Александр Геннадьевич, майор госбезопасности, можно обращаться ко мне как к полковнику. По армейскому званию. Доложите, что произошло при нападении на автоколонну.

С интересом слушая старшину, я анализировал ситуацию, и чем больше говорил старшина, тем больше мрачнел. Теперь точно стало известно, что это другой мир. Всего я не знаю, но из вырвавшихся слов старшины было понятно, правит Сталин, уже хорошо, и немцы прут – это плохо. Судя по ситуации, все идет ближе к истории моего мира. Потеряны приграничные районы, наши отступают. Что творится вокруг, оба командира не знали. Их подняли по тревоге три дня назад и отправили занимать позиции. Теряя танк за танком из-за заболоченной местности и постоянных поломок устаревших Т-26-х, дивизия раздёрганная по кусочкам стала охранять тылы.

Взвод Быкова из трех танков отправили охранять мост, усилив подразделение местной комендатуры. Доехали только два танка из трех, один попал на зуб паре охотников. В результате металлический хлам, двое убитых и один раненный. У моста взвод простоял всего сутки, при ночном налете на город на мост упала – видимо случайно – бомба. От близкого взрыва второй танк перевернуло, и он тоже вышел из строя. Прихватив на броню экипаж, который уцелел отсидевшись в противовоздушных щелях, направился к месту дислокации, пока не был перехвачен капитаном Ермолиным из их же дивизии, и ими в приказном порядке усилили охранение автоколонны. Дальше понятно, выстрелы из-засады, чудом успевший выскочить экипаж, а дальше просто бегство.

– Он, товарищ полковник, один бронетранспортёр успел подбить, а потом из пулеметов прикрывал наших, когда они уходили, – заступился за лейтенанта Лясов.

– А вы как задержались?

– Нашу летучку перевернуло, пока выбирались, пока пытались понять, что случилось все и кончилось. В машине нас трое было, водителя убило, из-за этого машина и кувыркнулась на ходу, мы в кузове были. Я и красноармеец Маркелов. Заметили, как группа товарища лейтенанта отходит в поле и за ними. За теми бойцами, что в другую сторону уходили мы не пошли. В стороне капитана Ермолина увидели и бойца рядом. Капитана наповал, а боец живой был, оглушён только. Там снаряд рядом рванул, их и накрыло, все осколки на себя капитан принял, бойца только контузило.

– Серьезно?

– Да, тащить пришлось, у него ноги заплетались.

– Ясно, сейчас определимся с нашими дальнейшими планами и пойдем знакомиться с бойцами. Лейтенант, у меня знания несколько другие, так что назначаю тебя своим замом. Если в бою что не так скомандую – не стесняйся, скажи что именно не так. Помни, от этого зависит жизни бойцов. А сейчас давайте по карте определимся. Я так понимаю, мы вот тут? – ткнул пальцем в зеленое пятнышко.

– Да, товарищ полковник. Вот дорога, на которой нас побили, – показал Быков,

– Понятно. Теперь главное определиться, где немцы.

– Они дальше пошли, я видел, товарищ полковник, – вскинулся старшина, и тут же стал показывать на карте, – в эту сторону двинули. Мы их не заинтересовали, даже патрули вдогонку не выслали, торопились похоже.

– Много их?

– Пехоты с роту будет, а танков десяток. Две пушки еще видел.

– Хорошо…

Обговорив маршрут, мы встали и направились к бойцам.

– Смирно! – скомандовал Быков.

Вглядываясь в эти молодые лица, я пытался понять, что они чувствуют в эти первые дни войны, понимают ли что происходит. Пройдя шеренгу, понял, понимают, но еще надеются что ситуация исправится и 'наши вдарят'.

– Бойцы, прежде чем познакомится, я немного расскажу о ситуации на фронтах, – развернувшись на каблуках, громко начал я: – Сейчас вы видите что происходит вокруг, как немцы, взламывая нашу оборону двигаются вперед. Как мы теряем один населенный пункт за другим и пятимся назад. Как некоторые несознательные бойцы и даже командиры впечатленные мощью противника сдаются. Все это так я не отрицаю, теперь небольшая политинформация. Наши войска к границе располагаться тремя эшелонами. Первый эшелон приграничные войска, это вы, сейчас они фактически разбиты и деморализованы. Это тоже так. Почему все это происходит? Именно поэтому. Немцев меньше чем нас. Это факт. Но они бьют нас именно поодиночке. С первым эшелоном они фактически закончили теперь на подходе второй. Сейчас пытаются наши войска перехватить инициативу, но когда это еще будет. Дальше! Все мобилизационное оружие и обмундирование сосредоточенно на границе, или рядом. Поэтому при мобилизации вновь сформированные дивизии вооружать просто нечем. Кто в этом виноват меня и послали разбираться из Москвы. Но, к сожалению двадцать третьего числа, вечером, самолет на котором я летел, был сбит. Что происходило дальше не знаю, очнулся несколько часов назад у обломков самолета в лесу. Как сообщил ваш командир, лейтенант Быков, без сознания я был почти два дня. Наши действия на данный момент, это сформировать боевую часть из окруженных частей и с боем по пути уничтожая немецко-фашистских захватчиков выйти к своим. У меня все. Вопросы?

Несколько секунд длилось молчание. Бойцы несколько ошарашенно смотрели на меня. Мое откровенное вранье про двухдневное бессознательное состояние пролетело незаметно на фоне остальных откровений.

– Кхм, товарищ полковник, а как же вперед, бои на чужой территории?

– Не нужно цитировать Тухачевского. Уверен, что многое успели натворить и в годы его командования. Те же мобилизационные склады тоже работа недобитков. Я скажу прямо, война эта не на неделю или месяц, а на год, а то и более. И это не мои слова, а генерала Жукова. Как он сказал: просрали мы начало войны.

– Все ясно, товарищ полковник, – за всех сказал старшина. Быков задумчиво кивнул.

– Я вот что скажу товарищи бойцы. Война эта – на уничтожение. Уже были зафиксированы нечеловеческое обращение противника с военнопленными. Например захваченный ими двадцать второго июня в Бресте полевой госпиталь полностью уничтожен. Огнеметами прошлись. Так что мой вам совет, не воспринимайте их как друзей-рабочих. Это враги. Они прошли на нашу землю и убивают наших друзей и родственников. Пользуйтесь любой возможностью выбить кадровые части из строя, помните тем кто придет вам на смену будет легче. Сейчас противник прошедший Французские и Польские компании это опытный зверь, и надо пустить ему кровь.

Моя несколько пафосная речь, придуманная буквально на коленке имела успех. Бойцы восприняли ее близко к сердцу. После некоторого колебания невысокий боец спросил, задал видимо больной для всех вопрос:

– А где наша авиация? Где сталинские соколы, товарищ полковник?

– Нет ее. Первым налетом уничтожены практически ВСЕ приграничные аэродромы. Так что в первый день уцелело где-то тридцать процентов всей нашей приграничной авиации, добили ее на следующий день. А так как вся наша авиация располагалась именно у границы… Думаю сами догадываетесь сколько понадобиться времени чтобы перегнать свежие части из внутренних округов, но и они на ситуацию уже повлиять не смогут. Так что поддержки с воздуха нет, и в ближайшее вреия не будет. Я ответил на ваш вопрос сержант?

– Да, товарищ полковник, – со вздохом подтвердил боец.

Как-будто вторя моим словам на высоте с полукилометра проползла тройка 'ишачков'. Не могли позже пролететь. Все проводили их недоуменными взглядами, после чего посмотрели на меня.

– Видимо успели одну часть перебросить… Лейтенант. Старшина, познакомьте меня со своими бойцами.

– Есть, – снова козырнул Быков.

В шеренгу бойцы выстроились по росту. Первым стоял здоровый боец в черном комбинезоне. Русоволосый, без пилотки, видимо потерял где-то, без оружия.

– Где оружие?

– В машине сгорело, товарищ полковник.

– В бою добудешь.

– Есть.

– Лейтенант приступай.

Русоволосый был из подразделения старшины. Младший сержант Пирогов. Электрик. Вторым стоял заряжающий в машине Быкова, красноармеец Троянов. Третий, командир второго танка старший сержант Мирзоев. Четвертый, его механик-водитель, сержант Муртазин. Пятый, механик-водитель Быкова, младший сержант Мальцев. Шестой, оружейник из подразделения старшины Лясов, красноармеец Пименов. Седьмой, заряжающий из экипажа Мирзоева, красноармеец Смелов. И еще двое пришедших со старшиной. Это красноармейцы Маркелов и Григорьев. Маркелов моторист, а Григорьев водитель полуторки.

Вооружение на всех составляло два пулемета, винтовка Григорьева, которую подобрал старшина рядом с бойцом и четыре пистолета у командиров танков и их мехводов. Старшина тоже кроме ножа ничего не имел.

– Весело, – пробормотал я.

К пулеметам было по пол диску, хорошо еще, что у Григорьева в поясных чехлах нашлось сорок патронов. К пистолетам штатный боекомплект.

– Стройте бойцов, лейтенант, уходим. Вышлите двоих по маршруту движения, пусть идут в разведдозоре. Расстояние от основной группы триста метров. Выполнять!

– Есть!

Пока Быков командовал, я задумался, отойдя немного в сторону.

'Что делать? Рваться к Сталину? Так я эту систему успел изучить, спасибо Берии. Хрен я к нему прорвусь какие бы доводы не приводил. Удостоверение, закатанное в пластик показать? Так хрен вам, это еще на кого попадешь. Если на вменяемого сотрудника, который готов пожертвовать своей карьерой и жизнью, то считай повезло, а если… Сколько чисток провел Лаврентий Павлович после того как открыли портал в мой мир? Много провел, у него считай, половина управления омолодилось. Значит что делаем? Заявляем о себе как о командире с большой буквы. План, конечно, так себе, но шансы попасть в Кремль есть. Причем не призрачные, а что ни на есть реальные. Осуществимые. Значит план такой. Формирую из окруженцев мобильную моторизованную группу и бью немцев, пока они расслаблены успехами. Шансы вполне есть. Если что можно переиграть ситуацию. Так, это решили, как с легализацией? Это неопытный летеха удостоверение не попросил показать, а если попадётся более храбрый, что ли? Что тогда? Играть и давить гонором? Вполне идея не плоха. Главное показать себя с первых дней, дальше этот вопрос отпадет сам собой пока мы не выйдем к своим…'

– Товарищ полковник, отряд к выходу готов.

– Высылай дозор, – приказал я, отвлекшись от размышлений.

Под начавшуюся далекую орудийную стрельбу, мы углубились в лес.

– Товарищ полковник! Товарищ полковник? – потряс меня за плечо Быков.

– Что? – открыв глаза, спросил я.

От опушки мы отошли километра на полтора, пока Григорьев снова не свалился. Все-таки контузия у него была довольно тяжелой. Во время привала, после отдачи приказов по стоянке и временной обороне, я устало присел у ствола большого дуба и неожиданно для себя задремал

– Немцы!

– Не паникуй! Где? Сколько?

– Танк и бронемашина. Сюда движутся по старой лесной дороге.

– Подожди, по лесу?

– Да, товарищ полковник.

– Совсем немчура страх потеряли. Поднимай людей. Посмотрим что это за храбрецы.

Раздвигая бронированными корпусами низко висящие ветви деревьев, которые устало склонились над узкой пробитой через лес дороге, по которой, судя по виду, ездили только на телегах, двигались две машины с крестами на боках.

Ладонью, опустив низко висящую ветку кустарника, я всмотрелся в двигавшуюся от нас бронетехнику.

– Ошибся твой наблюдатель лейтенант. Самоходка это и танк, только какой не вижу, корма самоходки закрывает.

– Артштурм, – уныло кивнул лейтенант, – а танк Тэ-три, я отсюда башенку вижу.

– Хорошо, берем их.

– Товарищ полковник, но как? – изумлённо выдохнул лейтенант. По его определению раз немцы сидят в неуязвимых железных коробках так они в недосягаемости, если нет пушек, чтобы их выковырять.

– Лейтенант, хватит сидеть на стереотипах. Нож и пистолет вот отличное средство для захвата бронетехники. Люки у них открыты, видишь головы в наушниках торчат. Сзади вскакиваешь на броню, стреляешь в командира, и через открытый люк уничтожаешь остальной экипаж. Странно только что пехоты с ними нет, в этом случае ничего подобного не получилось бы. Значит так, самоходка твоя, мой танк. Кого в помощь возьмешь? Мехводов не трогай!

– Тогда красноармейца Троянова.

– Хорошо, вооружи его пистолетом своего мехвода и будем работать.

– А вы с кем будете?

– Один, но наподхват Мирзоева возьму. Гранаты не применять, техника мне целой нужна.

– Так у нас только одна граната, – напомнил лежавший рядом старшина. Мирзоев, который скрывался в трех шагах, молчал.

– Всегда найдётся идиот который все испортит. Все, мы догоняем танки и работаем по экипажам. Старшина ты пока командуешь группой. Догонишь нас чуть позже. Все, лейтенант, за мной, а то они двигаются хоть и медленно, но все дальше и дальше от нас. Работаем одновременно, ясно?

– Ясно, товарищ полковник.

– Все, пошли!

Вскочив мы чуть углубились в лес чтобы нас не было видно с дороги, и побежали, стараюсь обогнать боевые машины. Опередив их метров на двести, разбившись на пары, залегли по обеим сторонам дороги, с разницей метров в пятьдесят друг от друга, все-таки лейтенанту придётся действовать чуть раньше, чем мы.

Все получилось не совсем так как мы рассчитывали, но главное что получилось, даже с неожиданными для нас результатами.

Не знаю, толи командир следующей за 'тройкой' самоходки закрутил головой, толи засек лейтенанта боковым зрением но раздумывать он не стал, а что-то не различимо крикнув ловко скользнул внутрь бронемашины.

Как он не торопился Быков не сплоховал, успел рывком распахнуть закрывающийся боковой люк и дважды пальнуть внутрь.

Все это я заметил краем глаза, потому как сам, вскочив, уже мчался к танку, помахивая на бегу для равновесия пистолетом. Под хлопки выстрелов одним скачком вскарабкавшись к башне схватил оборачивающегося командира за ворот и приставив к его голове ствол пистолета нажал на спуск.

На лицо брызнуло кровью, танкист дернулся и обмякнув стал сползать внутрь 'тройки'. Отпустив его я сам наполовину втиснувшись следом в люк не переставая нажимал на спуск, посылая пулю за пулей в экипаж.

Движущийся танк сделал свое дело, если наводчик и заряжающий обмякли получив по своему кусочку свинца. То мехвод и стрелок-радист остались целы, хоть и ранены.

Запасной магазин был у меня в другой руке, так что перезарядка не заняла много времени, и снова зачастили выстрелы.

А вот дальше то и начались проблемы. Никто не знал как остановить технику, которая неуправляемая съехала с дороги и подминая молодую поросль стала углубляться в лес, глухо рыча двигателями. Тут мне и помог старший сержант Мирзоев. Ловко скользнув в открытый люк, он добрался до места мехвода, через две секунды дернувшись напоследок 'тройка' заглохла и замерла не доехав до векового дуба всего пару метров. Самоходка Быкова проехала на пятьдесят метров дальше, пока не смогли заглушить её.

– М-да, вкривь, вкось, но получилось. Сержант, давай за нашими. Пусть вытащат экипажи, почистят и осмотрят машины, смогут ли они с ними разобраться, – приказал я Мирзоеву, когда он весь измазанный кровью вылез из бокового люка.

Посмотрев на бледного сержанта, только покачал головой, не повезло ему вот так вляпаться.

– Есть, – козырнул он и слегка вялой трусцой побежал к основному отряду.

Посмотрев на пистолет с оттянутым до конца затвором, щелкнул курком, приводя пистолет в боевое положение и убрал в кобуру, теперь от него толку не было без патронов. Надо трофейным обзавестись, и часами еще, сто процентов у убитых они есть. Сам-то я привык сотовым пользоваться, и без часов было тяжело.

Устало подошедший Быков доложил о захвате самоходки, немного ошарашив меня тем, что они захватили пленного. Мехвода трофея. В данное время ценное приобретение.

– Хорошо, будет учить нас пользоваться трофеями. Значит так лейтенант. Самоходка твоя, так что собирай экипаж. Я на 'тройку', Мирзоев ко мне наводчиком, дальше раскидаем экипажи из наличного состава. Сейчас технику привести в порядок, отогнать подальше и замаскировать. Выполнять!

– Есть!

– И личное оружие соберите с танкистов, мне нужен пистолет и наручные часы, а то я свои разбил при аварии. Все, выполнять!

Снова козырнув Быков умчался. Явно опасаясь, что я еще чем-то нагружу его. Проводив летеху взглядом присел у правого борта слегка потрескивающего остывающим мотором танка и устало прикрыл глаза.

– Убивать тяжело, не убивать еще тяжелее, – тихо пробормотал я с закрытыми глазами.

– Что, товарищ полковник? – недопонял подошедший Муртазин, теперь мехвод 'тройки'.

– Изречение одного прославленного полководца. Посмотри что с машиной, – приказал я вставая.

– Есть.

Усталость столь необычного дня давала о себе знать, я снова прикорнул.

Проснулся я сам, от шума работающих бойцов. Стараясь не разбудить меня бойцы осторожно доставали убитых немцев и сгружали их у начавшейся появляться ямы которую копали трое красноармейцев.

Зевнув, я крикнул старшину, Быкова не было видно:

– Фрицев можно не хоронить сбросили бы где-нибудь под деревом. Не мы к ним пришли, а они к нам.

– Тут немного осталось, товарищ полковник.

– Хорошо, заканчивайте. Это просто на будущее. Что происходило, пока я в отрубе был? Докладывайте.

Как ни странно старшина меня понял, хотя я применил слово из своего мира.

– Мы успели вытащить экипажи – сейчас технику моют от крови, пока она не засохла, потом будем изучать. Подобные машины мы не знаем. Надеюсь, пленный поможет нам, сейчас с ним лейтенант Быков разговаривает.

– Хорошо, заканчивайте тут, я к лейтенанту. Он у самоходки?

– Да, товарищ полковник.

– Он сообщил что 'тройка' теперь моя?

– Да, товарищ полковник. Экипаж занимается танком, там командует старший сержант Мирзоев.

Сам старший сержант как раз появился из люка командной башенки, услышав свою фамилию обернулся и вопросительно посмотрел на нас.

– Доложите сержант, что там? Все цело?

– Да, товарищ полковник. Даже рация от рикошета не пострадала. Сейчас закончим мыть, и приступим к изучению вражеской техники, товарищ полковник.

– Продолжайте. Кстати, а кто-нибудь знает немецкий? Старшина выясните, посадите на рацию, пусть эфир слушает.

– Пименов знает, товарищ полковник. Он с Поволжья, там многие говорят на немецком. Он сейчас с товарищем лейтенантом, с пленным общаются. И вот, вам просили передать, – протянул мне старшина кобуру и часы с кожаным ремешком.

– Вот за это спасибо, а то безоружным я себя как-то неуютно чувствую.

Застегнув часы на запястье, поверх кителя накинул ремень и тоже застегнул его. Вытащив пистолет осмотрел.

– Парабеллум?

– Да, товарищ полковник, – кивнул старшина, поправляя ремень немецкого пистолет-пулемета. Запасные магазины старшина повесил справа на ремень.

– Хорошо. Я к Быкову.

Развернувшись, направился к самоходке, темная махина которой виднелась метрах в ста от 'тройки'.

– Докладывайте, – отмахнулся я от приветствия.

Радостно блестя глазами, Быков стал докладывать:

– Самоходка в норме, экипаж закончил приводить ее в порядок. Сейчас мы заняты изучением машины. Механик-водитель младший сержант Мальцев совместно красноармейцем Пименовым и с пленным ефрейтором Клаусом Шнитке изучают систему управления.

– Хорошо, закончите, отправите пленного к 'тройке', пусть поможет нашему мехводу разобраться в управлении. И работаем в темпе вальса, через полчаса нас и след должен простыть. Через двадцать минут выдвигаемся, поторопитесь.

– Есть! – козырнул Быков

– И, да. Пименова ко мне стрелком-радистом назначаю, будет эфир слушать, – и под бормотание изнутри самоходки я отправился обратно.