Текст книги "Третий путь"
Автор книги: Владимир Гаврилов
Жанр:
Философия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)
Виктор за короткий миг наяву увидел и прожил эту картину всемирного потопа и прошедших после этого 12 с небольшим тысяч лет…
Потом он выскочил из той, относительно недалекой от нас по времени возможной реальности и пелена наваждения рассеялась.
ГЛАВА 44. Про новых богов и живых существ, приносимых им в жертву.
Сергей приоткрыл глаза и помолчал несколько минут. Он знал о том, что видел сейчас Виктор, но вскоре то единство, которое связало в единое целое их чаши разума, их души, исчезло и развеялось.
Они уже в обычном состоянии сознания продолжали свой путь к гиперборейскому северу.
Виктор думал о своём. Казалось, что после потопа человек должен быть другим – он должен был любить каждое живое существо, восхищаться им и быть владыкой и защитником.
Но – велиаровые детипродавили в нашу реальность свои обычаи, свои традиции и взгляды на жизнь.
На вопрос Виктора, который он адресовал Сергею, следовало дать ответ. Ответ можно дать разными способами, число их практически бесконечно. Сергей выбрал свой способ, без присказок и вступлений.
Сергей открыл ноутбук, пощелкал клавишами и начал негромко говорить:
– Витя, я тебе сейчас прочитаю статью публициста Розанова Василия Васильевича (1856-1918), который описывает сатанистский религиозный обряд. По этому обряду фарисеивозносят жертвы своим богам.
Розанов пишет, что « изуверный обряд этот не только не принадлежит всем вообще евреям, но даже, без всякого сомнения, весьма немногим евреям известен. Он существует только в секте хасидов,секте самой упорной, фанатической, признающей один только Талмуд и раввинские книги и отрекшейся, так сказать, от Ветхого Завета. Но и тут составляет он большую тайну, может быть, не всем им известен».
Итак, вот так выглядит этот фарисейский обряд:
"Мне однажды пришлось присутствовать на еврейской бойне и видеть убой скота по правилам еврейского ритуала. Передаю голый факт во всей его наготе.
Случилось это так. Лет шесть тому назад я, связанный службою, проживал в крупном центре Юго-Западного края, на три четверти населенном евреями.
Во время частых загородных прогулок мое внимание привлекло странного вида здание с длинными фабричного типа корпусами, обнесенными высоким плотным частоколом, каким принято обносить остроги и места заключения. Вскоре я узнал, что это городская бойня и бездействующий альбуминный завод. Интересуясь вопросами городского благоустройства и будучи знаком с постановкой столичных боен, я решил осмотреть местную городскую бойню, совершенно упустив из виду, что город населен преимущественно евреями, что вся торговля находится в руках евреев, а следовательно, и городская бойня должна быть еврейской.
Еврей-привратник на мой вопрос: «Можно ли осмотреть бойню?», замялся и, по-видимому, намеревался обратиться к авторитету своего начальства в небольшом флигельке у ворот. В это время из флигелька выскочил юркий, свирепого вида еврей и набросился на привратника. Понимая несколько еврейский жаргон, я мог разобрать следующую фразу: «Что же ты долго разговариваешь? Ты видишь, что это не еврей. Ведь тебе приказано пропускать только одних евреев».
«В таком случае надо будет во что бы то ни стало проникнуть на бойню», – подумал я и решил продолжать прогулку. Возвращаясь домой опять мимо бойни, я заметил, что привратника сменили, и решил вторично попытать счастья. Для большей убедительности я заявил привратнику, что я причастен к ветеринарному надзору, что мне по делу необходимо пройти в контору, ввиду чего я прошу провести меня в контору.
Привратник помялся, но затем объяснил, как мне пройти... Старика-еврея во флигеле, по-видимому, не оказалось, и я благополучно добрался до конторы. В конторе меня встретил интеллигентного вида еврей. Я отрекомендовался ветеринаром, не называя, впрочем, фамилии, и просил провести меня на бойню.
Заведующий начал подробно распространяться об устройстве бойни, при которой имеются бездействующий альбуминный завод, водопровод и также все новейшие приспособления. Наконец, заведующий начал сообщать, откуда преимущественно доставляют скот, какой породы, в каком количестве и пр. Когда я перебил его и вторично попросил провести на бойню, он после короткой паузы заявил мне, что провести на бойню не может. Впрочем, так как меня «интересует техническая часть дела», то, пожалуй, он «может показать мне разделку мяса».
В это время заведующего вызвали, и, уходя, он крикнул мне: «Сейчас пришлю вам провожатого». Я решил, что проводника дожидаться не следует, так как он, очевидно, покажет мне лишь то, что меня не интересует. Без особых приключений мне удалось добраться до помещения бойни. Она представляла ряд длинных каменных сараев, в которых происходила разделка мясных туш. Единственное, что бросилось в глаза, это крайне антисанитарное состояние помещения. Один из рабочих объяснил мне, что убой уже кончен, что лишь в последнем корпусе оканчивают убой телят и мелкого скота. Вот в этом-то помещении я увидел наконец интересовавшую меня картину убоя скота по еврейскому обряду.
Прежде всего бросилось в глаза то, что я вижу не убой скота, а какое-то таинство, священнодействие, какое-то библейское жертвоприношение. Передо мной были не просто мясники, а священнослужители, роли которых были, по-видимому, строго распределены. Главная роль принадлежала резнику, вооруженному колющим орудием; ему при этом помогали целый ряд других прислужников: одни держали убойный скот, поддерживая его в стоячем положении, другие наклоняли голову и зажимали рот жертвенному животному.
Третьи собирали кровь в жертвенные сосуды и выливали ее на пол при чтении установленных молитв; наконец, четвертые держали священные книги, по которым читались молитвы и производилось ритуальное священнодействие. Наконец, были и просто мясники, которым передавался битый скот по окончании ритуала. На обязанности последних лежало сдирание шкур и разделка мяса.
Убой скота поражал чрезвычайной жестокостью и изуверством. Жертвенному животному слегка ослабляли путы, давая возможность стоять на ногах; в этом положении его все время поддерживали трое прислужников, не давая упасть, когда оно ослабевало от потери крови. При этом резник, вооруженный в одной руке длинным – в пол-аршина ножом с узким лезвием, заостренным на конце, и в другой руке длинным, вершков шести, шилом спокойно, медленно, рассчитано наносил животному глубокие колющие раны, действуя попеременно названными орудиями.
При этом каждый удар проверялся по книге, которую мальчик держал раскрытою перед резником; каждый удар сопровождался установленными молитвами, которые произносил резник.
Первые удары производились в голову животному, затем в шею, наконец, подмышки и в бок. Сколько именно наносилось ударов – я не запомнил, но очевидно было, что количество ударов было одно и то же при каждом убое; при этом удары наносились в определенных порядке и местах, и даже форма ран, вероятно, имела какое-нибудь значение символическое, так как одни раны наносились ножом, другие же – шилом; причем все раны были колотые, так как резник, что называется, «шпынял» животное, которое вздрагивало, пробовало вырваться, пыталось мычать, но оно было бессильно: ноги были связаны, кроме того, его плотно держали трое дюжих прислужников, четвертый же зажимал рот, благодаря чему получались лишь глухие, задушенные хрипящие звуки.
Каждый удар резника сопровождался струйкой крови, причем из одних ран она слегка сочилась, тогда как из других она давала целый фонтан алой крови, брызгавшей в лицо, на руки и платье резника и прислужников. Одновременно с ударами ножа один из прислужников подставлял к ранам священный сосуд, куда стекала кровь животного.
При этом прислужники, державшие животное, мяли и растирали бока, по-видимому, с целью усилить потоки крови. После нанесения описанных ран наступала пауза, во время которой кровь собиралась в сосуды и при установленных молитвах выливалась на пол, покрывая его целыми лужами; затем, когда животное с трудом удерживалось на ногах и оказывалось в достаточной мере обескровленным, его быстро приподнимали, клали на спину, вытягивали голову, причем резник наносил последний, заключительный удар, перерезая животному горло.
Вот этот последний и был единственным режущим ударом, нанесенным резником жертвенному животному. После этого резник переходил к другому, тогда как убитое животное поступало в распоряжение простых мясников, которые сдирали с него шкуру и приступали к разделке мяса.
Производился ли убой крупного скота тем же способом или же с какими-либо отступлениями – судить не могу, потому что при мне производился убой овец, телят и годовалых бычков. Вот каково было зрелище еврейского жертвоприношения; говорю «жертвоприношения», так как другого, более подходящего слова не могу подобрать для всего виденного, потому что, очевидно, передо мною производился не простой убой скота, а совершалось священнодействие, жестокое – не сокращавшее, а, наоборот, удлинявшее мучение. При этом по известным правилам, с установленными молитвами, на некоторых резниках надет был белый молитвенный плат с черными полосами, который надевают раввины в синагогах.
На одном из окон лежали такой же плат, два жертвенных сосуда и скрижали, которые при помощи ремней каждый еврей наматывает на руку во время молитвы. Наконец, вид резника, бормочущего молитвы, и прислужников не оставлял ни малейшего сомнения. Все лица были какие-то жестокие, сосредоточенные ,фанатически настроенные. Даже посторонние евреи, мясоторговцы и приказчики, стоявшие во дворе, ожидавшие окончания убоя, даже они были странно сосредоточенны. Среди них не слышно было обычной суеты и бойкого еврейского жаргона, они стояли молча, молитвенно настроенные.
Будучи утомлен и подавлен всем видом мучений и массою крови, какой-то жестокостью ненужной, но желая все же до конца досмотреть убой скота, я облокотился о притолоку двери и невольным движением приподнял шляпу. Этого было достаточно для того, чтобы меня окончательно выдать. По-видимому, ко мне давно присматривались, но последнее мое движение являлось прямым оскорблением таинства, так как все участники, а также посторонние зрители ритуала все время оставались в шапках, с покрытыми головами.
Ко мне немедленно подскочили два еврея, назойливо повторяя один и тот же непонятный для меня вопрос. Очевидно, это был известный каждому еврею пароль, на который я также должен был ответить установленным же лозунгом.
Мое молчание вызвало невообразимый гвалт. Резники и прислужники побросали скот и бросились в мою сторону. Из других отделений также выбежали и присоединились к толпе, которая оттеснила меня во двор, где я моментально был окружен.
Толпа галдела, настроение было, несомненно, угрожающее, судя по отдельным восклицаниям, тем более что у резников в руках оставались ножи, а у некоторых прислужников появились камни.
В это время из одного из отделений вышел интеллигентного вида представительный еврей, авторитету которого толпа беспрекословно подчинялась, из чего я заключаю, что это должен был быть главный резник – лицо несомненно священное в глазах евреев. Он окликнул толпу и заставил ее замолчать. Когда толпа расступилась, он вплотную подошел ко мне и грубо крикнул, обращаясь на «ты»: «Как смел ты взойти сюда? Ведь ты знаешь, что по нашему закону запрещено присутствовать при убое лицам посторонним». Я по возможности спокойно возразил: «Я ветеринарный врач, причастен к ветеринарному надзору и прошел сюда по своим обязанностям, ввиду чего прошу вас говорить со мной другим тоном». Мои слова произвели заметное впечатление как на резника, так и на окружающих. Резник вежливо, обращаясь на «вы», но тоном, не терпящим возражения, заявил мне: «Советую вам немедленно удалиться и не говорить никому о виденном».
«Вы видите, как возбуждена толпа, я не в силах удержать ее и не ручаюсь за последствия, если только вы сию же минуту не покинете бойню».
Мне осталось только последовать его совету.
Толпа очень неохотно, по оклику резника, расступилась – и я по возможности медленно, не теряя самообладания, направился к выходу. Когда я отошел несколько шагов, вдогонку полетели камни, звонко ударяясь о забор, и я не ручаюсь за то, что они не разбили бы мой череп, если бы не присутствие старшего резника и не находчивость и самообладание, которые не раз выручали меня в жизни. Уже приближаясь к воротам, у меня мелькнула мысль: «А что, если меня остановят и потребуют предъявить документы?» И эта мысль заставила меня против воли ускорить шаги.
Сергей выключил компьютер и после короткой паузы невидимой сияющей нитью дотянулся к сверкающему супраментальномуслою, мерцающему над планетой. В этом слое находилась вся информация о прошлом, о настоящем, о будущем. Судьбы и жизни каждой травинки, каждого зверя и каждого человека сплелись в этом слое в многомерные бесконечные завораживающие лабиринты.
Сергей поймал отголоски образов, которые бесконечными волнами шли от сверкающей нити, и стал пытаться облечь эти образы в одежду из простых слов.
Перед глазами и перед душой Сергея стояли сцены жертвоприношения, образы массовых убийств. Этот древний обычай неимоверными усилиями был продавлен и внедрен в повседневную жизнь человека. Уродливые многомерные сгустки, сплавленные из жестокости, обмана, похоти, и других грехов, которые отвергает простой народ, незримой прослойкой разрывали связь между людьми, помещенными на живую Землю, и между любовью и истиной, которая струилась между звёзд. И этот непрозрачный слой и экран между людьми и Богом можно назвать одним словом – эгрегориальность.Он опутывает и помещает во мрак каждого человека на Земле и делает его слепым. Сергей это увидели стал говорить, прислушиваясь к нити и обращаясь к Виктору:
– Этому обычаю, жестокому и осознанному жертвоприношению, когда невинное живое существо захлёбывается от ужаса и страдания, а очередники покорно ждут своей очереди, много тысяч лет. Фарисеиверили, что их бог – Саваоф-Яхве-Иеговалюбит запах крови и палёного мяса. Иерусалимский храм был, согласно древнеиудейскому писанию, огромной бойней всех времён: пол его так был залит кровью приносимых в жертву животных, что жрецы ходили «по щиколотку в крови» и принуждены были «приподнимать края одежды».
Пирамиды ацтеков были залиты кровью тысяч жертв, которым вырывали сердца.
Пол Пот забил мотыгами три миллиона человек уже в наши дни в Кампучии.
У любого народа были свои ацтеки-жрецы, свои хасиды, свои пол поты.У любого народа – иллюзий строить не надо…
И эти темные представители любого народа создавали в своей расщеплённой душе культ, создавали вне своей души культ, устраивая для обычных людей и беззащитных животных свои сатанинские оргии.
Резники, приставленные хасидскимии пол-потовскимибуграми к этому кровавому колдовству, отнюдь не простые мясники и убийцы, а фактические служители культа.
Они, втыкая тонкое шило в плоть захлебывающегося от ужаса теленка, вызывают истечение гавваха, темной субстанции, которая вливает силы в существа с расщепленной душой. Они сами при этом расщепляют свою душу, и питают её темную, кривую и злобную часть. Вне всякого сомнения, этот культ – тёмный, и человек в нём обращается не к светлым силам за пределами нашего мира, не к светлой стороне своей души. У такого человека расщепляется душа, и очень быстро стирается её светлая сторона. Поэтому резники боятся в своих служениях, что их увидят обычные люди, застав за обрядом жертвоприношения. То, что они делают – это ад.
Эти тёмные жрецы – человекоорудия тех сил, которые создают ад на Земле. Они – навершие копья, они – его отточенное стальное узкое остриё, которое вонзается и рвёт нити жизни на тонком плане, это копьё ранит и убивает жизнь и в нашей трёхмерной реальности…
Когда мы говорим о нашей трехмерной реальности и о тонком мире – начинает попахивать мистикой или магией. Но на нашей Земле каждый человек – маг. Слабый или сильный, темный или нет…
ГЛАВА 45. Несколько слов о магических способностях.
То, что связывает наш трехмерный мир и многомерные миры между собой, можно назвать одним словом – магия. Есть люди, окончившие школу и вузы с золотой медалью, но беспомощные и неадекватные в простых жизненных ситуациях и в нашей реальной жизни.
Есть люди, которые если берутся за любое дело, то достигают в нём успеха. Это – серьёзные, непростые люди.
Если бы мы спросили Петра-подводника, можно ли поставить, например, вот этого человека во главе министерства, то он вначале бы спросил у своего маятника об одном качестве данного человека.
Сергей взял небольшую паузу и затем продолжил:
– Петр-подводник в своей парадигме ввел понятие – магические способности человека. Магические способности – это умение прийти к равновесию и гармонии в обычных жизненных ситуациях, это способности к восприятию незримых дуновений тонкого мира от других людей или от потока событий. Это та часть души, которая по Пифагору склонна к наитию.
По маятнику Петра-подводника выходит, что человек может иметь эти способности в размере от нескольких единиц, до – 2-3 сотен единиц. Любой обычный человек – маг. Он может влиять и воздействовать на других людей, может чувствовать ритмы природы. Если маятник Петра-подводника показывал, что у человека в магических способностяхболее 100 единиц, то этот человек уже способен на очень многое. Таких людей Петр-подводник называл магами вне категории. Если у человека в магических способностях5-15 единиц, то такой человек – простоват, неглубок и часто неадекватен, его достаточно легко обвести вокруг пальца. У него может быть заполнена чаша разума кашей из знаний, он может быть эрудитом, но – по жизни …
– Понятно… – отозвался Виктор.
– Если человек имеет более 50 единиц по магической шкале, то он становится гармоничным и адекватным, может несколькими словами решить сложный вопрос, появляется в нужное время в узловых точках своей жизни или не присутствует там, где опасность. Он начинает чувствовать и сознательно выстраивать линию своей судьбы. У него появляется власть над другими, ему подчиняются, его любят или боятся люди и животные.
Маги вне категорииспособны уже на многое. Одни из них могут причинить серьезный ущерб световому кокону другого человека, вплоть до его смерти, могут навязать свою волю окружающим, могут влиять на судьбы других людей. Другие – могут показать правильную дорогу заблудшему человеку, дать ему надежду и укрепить волю.
Есть слепые маги вне категории,которые не задумываются над своим даром, не развивают и не используют его по назначению. Вокруг таких персонажей возникают интересные жизненные сюжеты, судьбы окружающих часто закручиваются в стремительные воронки.
Есть маги, которые знают о своем даре, о правилах и мерах безопасности по его использованию и действуют сознательно.
Петр-подводник разделил всех магов на 2 группы – черныеи белые. Черные – стремятся к силе, они из лагеря велиаровых детей, в которых вливают темные силы разные могущественные эгрегоры, чаще всего в форме денег. Белые маги – самой могучей силой во Вселенной считают любовь, они из сынов закона божьего, они не подключаются к эгрегору, они – слуги и рабы Бога, они живут для других. Понять, увидеть и различить эти вещи – одна из самых сложных штук в жизни….
Причем маги не бегают с бубнами, не бормочут заклинания, они просто живут, часто скромно и незаметно. Одни живут – для себя, другие живут – для других.
Любой крупный политик, удачливый бизнесмен – просто по определению мощный маг. Святые, юродивые – однозначно маги вне категории…
К какому лагерю кто относится – здравомыслящий человек может определить сам.
А секта наших друзей-хасидов – это сплоченный коллектив черных магов, способных на многое.
Надо признать, что помимо маленькой секты хасидовсуществует на Земле намного более серьёзная сила – современное человеческое общество потребления. Оно уже выстроено фарисеями, приняты законы, существует куча официальных человеческих организаций. Оно, наше общество потребления, сегодня таково, что хасидскаябойня, описанная Розановым, – это детская песочница по сравнению с современным передовым обществом потребления.
Человек-владыка сегодня для животных, растений и живой Земли в целом выстроил такую жизнь, которую можно смело назвать адом.
Современное общество и человечество в целом на Земле, с его этикой и моралью по отношению ко всему живому – это гнойник. Распухший от крови, убийств, высокомерия и чванства отдельных его представителей. Фарисеи, хасиды, пол поты, навы, таты, красные шапки– это ещё те герои. А потом…
Ты, Виктор Андреевич, говорил об обратке…
А ведь, пожалуй, обраткасо стороны Земли уже была – всемирный потоп. Люди всё помнят и на разные лады эту тему излагают. Все народы, все материки и культуры.
Ведь всемирный потоп был, когда людей уже смыло за все их грехи и мерзости…
Двенадцать с половиной тысяч лет назад Земля очистилась…
Говорят, что Бог дал людям шанс всё начать с чистого листа.
Сергей замолчал, а перед внутренним взором Виктора вновь замелькали, как в размытом калейдоскопе, многомерные образы, которые стали складываться в единую картину.
Вначале перед глазами Виктора возникла молоденькая девочка-козочка, жившая в Российской империи во второй половине 19 века. Она в 18 лет выскочила замуж за пожилого господина, но через год сбежала от него. Коза бегала в течении 20 лет по многим таинственным местам нашей Земли, посетила Тибет и Индию, где встречалась и общалась с интересными и знающими людьми. Затем она осела в Европе, и наездами бывала в Америке, где постепенно превратилась в грузную мадам, с выпученными от базедовой болезни глазами. Мадам Блаватская много чего знала, кое-что умела из области магии и мистики и пописывала книжки, которыми зачитывалась восторженная публика. И Виктор вспомнил, как в одной из книжек наша уже немолодая в тот момент козочка описывала допотопную жизнь. В определенный момент, может около 30 тысяч лет назад, человеческие империи разрослись и стали занимать все больше места на нетронутой человеком девственной Земле. Во многих областях проживали гигантские носороги и саблезубые тигры, которые не всегда были расположены дружелюбно по отношению к людям. Теплые тропические зоны Земли занимала империя Атлантов, где многие законы и уклад жизни определялись велиаровыми детьми. Атланты овладели очень приличными энергоресурсами и имели многие достаточно продвинутые образцы техники. Основу их строя и уклада жизни составляло рабство. В приполярных областях, на северных землях, жили гиперборейцы. Гиперборейцы жили в соответствии со сводом правил детей закона божьего, и у них не было рабства. Техника была попроще, жизнь не такая роскошная, но все источники описывают их как мудрый и счастливый народ. Незадолго до потопа возник очень серьёзный конфликт на землях атлантов. Всё больше людей становились жертвами крупных и опасных животных. По существующей тогда этике животных запрещалось трогать, и атланты собрали конференцию. На конференцию прибыли гиперборейцы и жители других земель и империй. Атланты поставили вопрос ребром – хищники подлежат уничтожению. Конференция собиралась четыре раза, но к одному решению не пришли. Гиперборейцы были категорически против убийств и зачисток. Они понимали, что хрупкий мир выйдет из равновесия и произойдет непоправимое. Так и случилось.
Атланты подняли вверх боевые виманы и стали лучами выжигать джунгли, прилегающие к городам…
Виктор встряхнул головой, глядя перед собой на дорогу. Он прошел очередной поворот, и на краткий миг видения вновь потоком нахлынули на него…
Незадолго до потопа цивилизация людей достигла вполне приличного уровня, в некоторых вопросах превосходя ныне существующую. Люди до потопа были достаточно наивны и бесхитростны, их психика и интеллект не были столь изощренными, как у многих из наших современников. Но их способности получать прямые знания и так называемые магические способности были намного более развитыми… Земля до сдвига полюсов и смены оси вращения вращалась с иной скоростью, сутки длились около 25 часов. Магнитное поле было значительно более мощным, и его напряженность превышала современные показатели в несколько раз.
