Текст книги "Побег в прошлое"

Автор книги: Владимир Голубев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

* * *

– Хотели, как лучше, а получилось, как всегда, – сказал Никита свою присказку.

– Есть хорошие новости. Половцы великолепно держат удар монгольской конницы, – начал оправдываться Ярослав.

– Трофеи огромны! – поддержал Макар.

– Купец о победах, боец о деньгах. Вас переклинило? Может, покажешь, Макар, свой главный трофей? – усмехнулся Никита.

Макар смешался. Он не был жесток, но эту бабу давно бы удавил. Хорошо, что добродушие императора не было напускным.

– Появились шансы одолеть монголов, – сообщил Никита главную новость.

– Валера сделал пушки?

– Светлана подбросила монголам дезу с картами Европы?

– Ты договорился с Папой о совместном походе?

– Диверсанты вырезали чингизов?

– Валентин поставил производство мин на поток?

– Не так очевидно, не так невероятно. Нужно лет пять на подготовку и полная секретность, – Никита обнадежил соратников, но тайну не доверил.

– По поводу добычи. Всё, что захватили половцы, это их приз. Диверсанты и рязанский батальон обойдется жалованием и боевыми. Болгарские деньги отдадите ополченцам. Ярославу довольно славы? Макару – шерхановского подарка?

– Я уже подарил Ольге золотое ожерелье с самоцветами, и отдал Валентину плату за снаряжение, – возмутился Ярослав.

– Про Валентина забыл. Согласен, снаряжение нужно оплачивать. С ожерельем совсем просто, найди в своей казне такое же и отдай половцам.

Глава 37.4.
Аморальные циники.

Теплое весеннее утро способствовало приятной встрече шестерых старых друзей. С высокой террасы открывался великолепный вид. Огромная липа росла чуть в стороне, давая тень после полудня. На огромном столе лежали документы. Деловая встреча деловых людей.

– Займемся бухгалтерией, – предложил Никита.

– Бизнес-планированием, – поправила Светлана.

– Пусть так. В прошлом году доход империи составил десять тонн серебра. Всего. Это имперские налоги за вычетом невоенных расходов.

– Армия содержит сама себя. Каждый кадровый военный имеет для этого поместье. Я правильно понимаю? – Коробов, как всегда, не ориентировался в военных делах.

– В целом правильно. Но строительство укреплений идет в основном за счет казны. И, частично, закупки вооружений. Кроме того, есть батальон, оплачиваемый из казны. Набираем молодежь. Два-три похода, по результатам боев удачливые воины получают дворянство, остальных на дембель, – уточнил Никита.

– Мы вправе учитывать на период войны доходы королевств, герцогств, графств и баронств. Введем налог на войну, сумма сразу возрастет в пять раз. Сейчас слишком мало централизации, сплошную демократию развели, – Светлана скривилась от слова «демократия», как будто съела лимон без сахара.

– Ты не права, часть средств нужно оставить на местах, иначе ненависть к центральной власти сожрёт страну изнутри. На местах нужно оставить примерно половину налогов, – поправил Светлану Коробов.

– То есть, если перейти к экстремальной, военной модели управления, оставить на местах сумму налогов, которых хватит только для местных нужд, то сумма дохода империи возрастет трехкратно. Чиновники! Вот проблема, слишком много воруют. Обычное дело, – Никита отнесся с пессимизмом к предложению.

– Военный налог могут платить дворяне сразу в казну, – предложил Валентин.

– Решено. За пять оставшихся лет мы соберем сто пятьдесят тонн серебра. В теории. Исключая затраты на голодающий север, строительство крепостей и прочее. Сто пятьдесят тонн идеал, максимум. Сколько стоит уничтожить монгольскую орду? Триста тысяч человек. Валентин, пушки когда появятся?

– Бронзовые уже есть. Маленькая пушка весит двести килограмм. Стоит полсотни килограмм серебра. Один выстрел стоит килограмм серебра. Точность низкая, но стрельба картечью производит ошеломляющий эффект. Стреляют пушки гораздо дальше, не на двести метров, как у арабов, а на километр. Соотношение веса пороха к весу картечи классическое: один к девяти. Картечь чугунная, крупная, двухсотграммовая. Но по мелким группам стрелять бесполезно, если это не полководец. Нужно снижать себестоимость чугуна и пороха в десять раз.

– У арабов есть пушки?

– Больше ста лет. Балуются понемногу. Порох дорогой, металл тоже. Стреляют камнями.

– Пушки это, просто, чудо! От картечи не увернешься, летит быстро, убивает наверняка. Но заряжать! Замучаешься! Пока пушку зарядили, я успел два километра до мишени проскакать и обратно вернутся, – Счастливчик покачал головой.

– Ну а, взрывчатка? – продолжил тему Никита.

– Одна граната стоит двести грамм серебра. Сто тонн серебра достаточно для изготовления пятьсот тысяч гранат. На остальные деньги сделаем самострелы. Битва на Калке показала средний расход три гранаты на двух монголов, – Валентин выглядел вполне убедительным.

– Глупость. На Калке монголы шли плотной цепью. Мы метали гранаты вплотную к цели. Точность была существенно выше, убитых и раненых больше. Этот вариант нереален. В Болгарии монголы действовали издалека, мелкими группами, на пределе убойной силы стрелы. Полторы сотни метров граната летит долго, всадник отъедет метров на десять. Разброс гранат большой. В основном будут страдать лошади, а их у монголов по три-четыре штуки на воина, – Счастливчик был неожиданно многословен.

– Валентин! Мины, – напомнил Никита.

– Одна мина в пять раз дешевле гранаты. Лошадь наступает на мину и копыта, как не бывало. Чтобы покалечить лошадь требуется в среднем десять мин. Этот вариант более затратный и разминирование потом проблема.

– Полная глупость. Потеряв тысячи лошадей, монголы научатся обходить участки с минами, или защищать лошадей, – Счастливчик не любил, когда убивают лошадок.

– Уберечь лошадь невозможно. Если подкова защитит копыто, то взрыв сломает ногу. Но я согласен, этот вариант и опасен для нас, и менее действенен против врага, – кивнул Валентин.

– Огнеметы до сих пор бьют на пятьдесят метров?

– Зато как! Наши крепости монголам не по зубам. Китайская осадная техника полный отстой! Наши механизмы и точнее и скорострельнее. «Греческий» огонь поджарит любого монгола! – сообщил Валентин.

– Дядя Володя, крепости?

– Строительство кирпичной башни обходится в две сотни килограмм серебра. Маленькая крепость с четырьмя башнями шестиметровой стеной и рвом, замок барона, стоит больше тонны серебра. Строительство двух крепостей на Днепре уже съело десять тонн, их завершение требует столько же.

– Бездонная дыра! Хорошо, что строительство крепостей на Днепре оплачивает Валера, – Никита знал цифры.

– Эта работа на перспективу. Ложимся под монголов, а через двадцать лет, не через триста, наши дети показывают им, – Коробов согнул руку в локте. Светлана оттопырила изящный средний пальчик.

– Ложиться под грязных кочевников не намерена вообще, – сообщила она с улыбкой.

– Валера недавно вернулся от Григория IX, без малейших надежд на помощь. Это вы все уже знаете. Предварительные условия были оскорбительны. Уголино ди Конти провоцировал Валеру на демарш. Вернуть Ревель датчанам, а Кокенгаузен немцам, в качестве условия для начала переговоров глупо, – Никита покачал головой.

– Могу рассказать подробности о найме рыцарского войска. В Европе сейчас много свободных наёмников. Формально они не рыцари, но вооружены и обучены не хуже. Нанять такого спеца на военную компанию, месяца на три, стоит меньше трех килограмм серебра. Всадник, вооруженный на уровне наших половцев, стоит вдвое дешевле. В Европе сейчас свободно около пяти тысяч «рыцарей» и пятидесяти тысяч «кнехтов». Их хватит для разгрома монголов. С нашей помощью, конечно. Получится около ста тонн серебра, – Валера был сдержан.

– Во-первых, никто нам не позволит нанять целую армию в Европе. Польша и Венгрия воспротивятся. Испугаются. Во-вторых, три месяца не срок. Монголы не дураки, будут избегать сражения. Поход растянется на год, значит денег нужно в четыре раза больше. А их у нас столько нет. В-третьих, наемники опасные люди, могут захотеть обосноваться у нас навсегда. Справиться мы, возможно, справимся, но не так просто, – Счастливчик опять расточал критику.

– В Европе к нам сейчас враждебное отношение. Светлана не может создать империи хороший имидж. Я встречался с Конрадом Мазовецким. Он не желает союза с нами, ни за какие уступки и посулы, – Валера уныло признал очередное дипломатическое поражение.

– Захват новых территорий напугал. Светлана работает хорошо, но короли не дураки, – Никита ободряюще посмотрел на Свету.

– Все видят, выхода у нас нет. Гуманные методы убийства врага не сработают. Остаётся чума. Опасно. Страшно. Аморально. Но использование возбудителя чумы в качестве биологического оружия со стороны монголов имело место в Китае. Они применяли трупы заражённых лошадей, коров и людей для заражения источников воды. Бросали их из катапульты при осаде некоторых городов. У нас в Смоленске несколько тысяч человек выжило. У них образовался некоторый иммунитет. Я специально отобрал около тысячи мужчин и мальчиков. Получился батальон, устойчивый к чуме, – Коробов стеснялся, но был готов к ужасным средствам борьбы.

– Папа, ну чем чума хуже… напалма? Во время войны за Ревель мы предложили одной крепости сдаться. Те уперлись, а мне нужно было провести полевые испытания огнемета. Это ужасное зрелище, сторожевые башни полыхали… Жутко было, я не смог наблюдать, – Валентину были неприятны эти воспоминания.

– Чума в Смоленске распространялась через укусы блох. Её легко избежать, кочевники хорошо знают как. Способ войны ужасный, но он не гарантирует победы. У Светланы есть альтернативное предложение, – зловеще усмехнулся Никита.

– С этого следовало начинать. Камень с души свалился, – Коробов обрадовался.

– Папа! Мальчики! Вы заметили, что наши дети не болеют ветрянкой?

– Зеленки нет. Откуда заметишь, может и болеют. Пять дней температура чуть повышена и десяток мелких прыщиков. Мелочь, – Валентин был удивлен.

– Местные знахари путают ветрянку с обычной оспой. Боятся, организуют карантин. В результате, когда болезнь приходит, взрослых колбасит по полной программе. Болезнь невероятно заразная. Двухнедельный инкубационный период, заразность наступает до появления прыщей. Минимальная смертность, максимальная неработоспособность взрослого населения, животные не болеют, – Светлана посмотрела победным взглядом.

– Это ужасно. Но не чума, – лицемерно согласился Коробов.

– Кто ещё «за»? – ухмыльнулся Никита.

– Если даже наполовину сработает, то монголам кирдык, – согласился Валера.

– Негуманный метод, но выхода нет, – Валентин сделал кислое лицо.

– Можно подробно объяснить. Для военных, – заёрничал Счастливчик.

– Дети до двенадцати лет болеют этой болезнью легко. У детей старше двенадцати лет тяжесть болезни заметно увеличивается, а взрослые болеют исключительно тяжело. Настолько тяжело, что надо лежать пластом, иначе умрешь. Если в детстве переболел, то второй раз не заразишься. Разжевать для военных? Если тысяч пять мальчиков переболеют сейчас ветрянкой, то через пять лет эти юноши будут спокойно разъезжать по монгольским стойбищам и угонять лошадей, – Светлана чарующе улыбнулась Счастливчику.

– Я согласен. Но пять тысяч погонщиков мало. У каждого монгола по три-четыре лошади. Только думаю, что ничего не получится. Всегда так, придумаешь что-то хитрое, а выходит не совсем гладко. Если мужчины в четырнадцать-шестнадцать лет выздоравливают полностью, то надо испробовать эту заразу на последнем наборе дворянских сынков. А года через два отработать «ветрянку» на поляках. Не нравится мне этот Конрад Мудовецкий, а полячки нравятся, – Счастливчик старался казаться простым и грубым, но никого это не обманывало.

– Где мы будем искать ветрянку, когда она нам потребуется? – удивился Коробов.

– Всё уже найдено, папа. У меня живет женщина с опоясывающим лишаем. После продолжительного контакта с ней дети заболели ветряной оспой. Я думаю отыскать еще несколько таких «инкубаторов» ветрянки, – ответила Светлана.

– Ребята все переболели, помню. Сам тоже. Светлана?

– Да, папа. Иначе не стала бы рисковать. Возраст.

– Срочно нужна зеленка или марганцовка. Кто-то знает состав зеленки?

– Я смотрел состав зеленки. Хотел для полевой аптечки применить. Ничего не получится. Это анилиновая краска, – влез Валера.

– Хорошо настоять на спирту зверобой. Отлично помогает от мелких царапин, – Счастливчик показал длинный, глубокий шрам на руке, – в прошлом году ездил к Вашему сынку, Владимир Александрович, в Рязань. Он меня взял на медведя охотиться.

Неприятное решение было принято. Нечестные, подлые методы войны никого не смутили. Напротив, Счастливчик решил сегодня же отобрать по Киевским полкам молодежь и отправить её к Светлане. Вербовать в армию в последнее время стали мало, но для такого случая можно нанять полк за свой счет. Два года назад Конрад Мазовецкий оскорбил Счастливчика, а потом нашел повод не принять вызов. Если Конрад заключит союз с Данией, а датчане не признают принадлежность Ревеля русским, то можно будет «немного» повоевать в Польше.

Счастливчика раздражало чванство европейских дворян. Гербы, печати. Коробов утверждал, что прошло меньше ста лет с момента их появления, а гонору на все пятьсот.

Бумаги убрали, принесли напитки и закуски. Никита поднял маленькую хрустальную рюмку с золотистым напитком.

– Хотелось бы выпить за мир. За любой самый плохой мир. С набегами, восстаниями, голодом, эпидемиями, но за мир. Самый плохой мир лучше любой победоносной войны. Даже маленькой победоносной войны, – Никита посмотрел на Счастливчика, – увы, война неизбежна. Кул Гали взял власть в Болгарии. Волею Аллаха сеид Мохаммед-Гали объявил джихад проклятому монгольскому воинству. Монголы разобьют болгар и не остановятся. Нам предстоит война с огромной империей. Поэтому выпьем за победу.

Глава 37.5.
Конрад – король Великой Польши.

Конрад все-таки столковался с главой Тевтонского монашеского ордена, называемого также Орденом Крестоносцев. Откуда у монахов столько денег не было непонятно никому, но в обмен на прибалтийские земли Конрад получил средства, позволившие ему нанять тридцатитысячную армию. Земли эти Конраду уже не принадлежали, шесть лет назад он отдал их по договору русским. Теперь, разорвав договор и оставив себе Пруссию, Конрад пытался продать один и тот же товар дважды. Вернее, Конрад получил деньги, за формальное право владения землей. Отобрав у племянника власть в Польше, Конрад смог собрать огромную армию. Кроме тридцати тысяч наемников, у него было пятьдесят тысяч польских рыцарей и ополченцев. И Балтийское и Галицкое королевства должны были перестать существовать.

* * *

Крепость состояла из одной башни, в диаметре около тридцати метров и шестидесяти метров в высоту. Стены башни пятиметровой толщины, из красного кирпича, вверху были соединены прочной дубовой конструкцией в плоскую крышу, помост для установки станковых арбалетов. По периметру были установлены пушки. Остров Хортица вытянулся с северо-запада на юго-восток на дюжину километров, шириной более двух километров.

Крепость стояла на гранитной скале, высотой тридцать пять метров, в северной части острова. К юго-востоку остров постепенно снижался, переходя в плавни. В южной части острова у Протолчьего брода было большое, торгово-ремесленное, поселение славян-бродников. Чтобы обойти пороги купцам приходилось местами тянуть лодки по берегу реки. Порожный участок реки растянулся на семьдесят километров. Перед долгой дорогой, после изнурительного волока, купцы отдыхали на острове. Охота для бродников, после строительства крепости, стала запрещена, но рыбы в протоках и озерах было столько, что бабы брали рядна и запаски и налавливали столько, сколько не наловить и неводом. Бродники не трогали дубовые рощи острова, считали их священными.

Жарким летним днем мальчик, командир огромной крепости, волей Пророчества названный Невским, охотился на волков.

Дубы, в тени которых паслись табуны лошадей и высокие травы, ковыль в рост человека, делали охоту сложной. Волки могли поохотиться на степных антилоп-сайгаков, коз или кабанов, но они повадились резать дорогих лошадей. И охотники в крепости вынуждены были устраивать засады на волков. День за днем. Облавы ничего не дали, волки уходили балками.

Трое братьев: Фёдор, Александр и Андрей были погодками. Фёдор был старшим, но командовать крепостью назначили десятилетнего Александра.

В военном училище каждый курсант обязан был убить волка. Один на один, имея только острый нож. Возраст братьев еще не подошел для испытания, но каждый торопился повесить на грудь волчий клык.

– Первый волк мой, – Александр не хотел никому уступать желанную добычу.

* * *

Летом от армии оставались две дивизии половцев на востоке, да одна дивизия на западе. Имения по семь-восемь дворов не могли полноценно содержать воинов. Им приходилось пахать и косить, а часто полоть, окучивать и убирать. Летние походы редки, с востока дороги перекрыты крепостями. Голубиная почта вовремя сообщит о набеге, и армия успеет собраться. Но все расчеты строились на монголов, а враг пришел с запада. Конрад в союзе с орденом захватил оба королевства за месяц. Рига выжидала, но готова была ударить в любой момент. Датчане осадили Ревель. Шведские разбойники захватили и сожгли корабельные верфи на Неве. Ни в одной крепости на западе страны не было пушек, а сами крепости не ремонтировались десять лет.

Из Венгрии, Франции, Голландии, Англии и даже Италии потянулись искатели приключений. Армия Конрада росла, как на дрожжах. Она достигла полутора сотен тысяч. В тевтонский орден поступило пополнение братьев, множество младших дворянских сыновей изъявило желание стать послушниками.

* * *

– Он первым начал. Сам напросился. Пся крев, – Счастливчик с трудом скрывал радость.

– Устроим широкомасштабную войну с применением ветряной оспы, через полгода некий «монах-путешественник» расскажет все детали Бату-хану. Тогда с монголами этот вариант совсем не пройдет. А против монголов у нас нет шансов, сражаясь честно. Единственное решение договориться с Конрадом, – Никита пытался найти выход.

– Монголы не идут с нами даже на временный союз. В битве на Калке был убит внук Чингисхана, – Валера еще раз подтвердил общеизвестную истину.

– У нас есть способ раздавить Конрада, и мы им не воспользуемся? Что это за «ветряная оспа»? – на совет был приглашен Ёрш, король Балтии.

– У нас есть способ, – подтвердил его друг Счастливчик.

– Хорошо. Захватим мы Польшу. Что это нам даст? Добавит нашей армии только три дивизии. Сейчас у Конрада наемники, ополченцы и крестоносцы. Нам они служить не будут, – Никита остался на своей позиции.

– Никита, ты рассуждаешь, как будто поляки уже имеют имперские права. Если дать волю Ершу и Галицкому наместнику, Ворону, то мы получим, после захвата Польши, дюжину полноценных дивизий. Ворон продаст всё население Польши арабам или туркам, а на вырученные деньги мы сможем содержать войска по образцу половецких дивизий. На шесть лет денег хватит с лихвой, – Светлана была беспощадна.

– Дайте мне двести тысяч регулярных войск, и я справлюсь с монголами, – Счастливчик обрел оптимизм.

– Это геноцид! – Коробов завел свою шарманку про права человека.

– У нас безвыходная ситуация, папа, – Светлана решительно давила.

– Светлана не зря снабжала Бату-хана подробными картами Польши и Венгрии! Монголы любят безлюдные земли. Им нужны пастбища, а Польша для них будет лакомый кусочек, – Счастливчик повеселел.

– Предлагаю следующее. Валера едет к Конраду с предложением: удовольствоваться западной половиной Галицкого и новыми землями балтийского королевств. Счастливчик отбирает в армии контингент до восемнадцати лет, они болеют без особых осложнений. Полк должен набрать. Батальон, переболевших ветрянкой воинов, у Счастливчика есть, он готовился к «полевым испытаниям». И десять тысяч двенадцатилетних детей, которые готовились для монгольской операции. Их можно использовать для угона скота и пленных, – Никита был краток.

– Я тяну время, или договариваюсь с Конрадом? – не понял Валера.

– Сможешь договориться, это будет удача. Но шансов мало. Он хочет уже весь юг.

– У меня не батальон, а целый полк «привитых». Я увеличил возраст при отборе. Все выжили. Полсотни всего пришлось отправить в отставку. Предлагаю послать в Польшу всех дворянских сыновей старше десяти лет. Наберем тысяч тридцать. Даже заболев, они смогут гнать и скот, и рабов, – Счастливчик увеличил себе армию.

– Я выезжаю на запад. Мне нужно, чтобы поляки захватывали заразных детей крестьян. Родителей заранее угнать на восток, – Светлану не смущали крестьянские слезы. Тысячи детей угонят поляки и крестоносцы в рабство. Нет никакой гарантии, что их вернут родителям.

Никита вспомнил жуткие сцены войны. Детские слезы. Детский дом, который он создал в первом балтийском походе.

– У меня есть одна мечта, чтобы открылась дверь, вошел Китин и сказал, что мы можем вернуться домой, – Никита говорил правду.

– Бросить всё ты можешь даже сегодня. Собираем манатки, грузимся на шхуну. Всей компанией бежим в Америку. Я давно это хотел предложить, – Валентин не верил брату.

– Никто никуда не побежит. Мы уже столько наворочали здесь, что убежать будет еще большей подлостью, чем та, которую затеваем в Польше, – Валера, неожиданно, проявил характер.

– Играть в благородство не будем. Если наши циничные планы окажутся к тому же неудачными, соберемся и удерем. У всех дети. Я, ради своих, кроме Польши, всю Европу туркам в рабство продам. Если потребуется, – характер у Светланы был не сахар.

– Предложение о бегстве в Америку позволяет остаться людьми. Когда польский план будет реализован, никто из нас не сможет спать спокойно, – Коробов смотрел умоляюще.

– Счастливчик справится без нас. Я согласен с отцом, – Валентин подошел к Коробову и обнял.

– Счастливчик справится. Но я, и ты, и отец, и Никита поможем ему сделать это с меньшими жертвами, – попытался уговорить Валентина Валера.

– Пока наши действия только увеличивали количество жертв. Я не понимаю в чем проблема? Ты половцев считаешь за людей? А варягов? Сейчас мы уничтожим весь польский народ, а через шесть лет и монгольский. Чем дальше, тем жутчее, – Валентин был раздавлен логикой событий.

– Если мы уедем, а Счастливчик сделает это без нас, то мы белые и пушистые?

– Уже давно нет. Но мы не будем знать, как всё произошло. Может всё будет совсем по-другому! Надоели бесконечные убийства. Чем дальше, тем масштабнее. Никогда не думал, что буду заниматься такой мерзостью.

– Уезжаете?

– Да!

– Я тоже с вами, – Никита внезапно сломался, не выдержал. Решил сбежать.

– Тогда я тоже с вами, – переменил мнение Валера.

– Я остаюсь со Счастливчиком. Без меня распространить заразу будет сложно. Ребята, останьтесь до окончания захвата Польши! Уедем все потом. Не хотите руки марать с продажей поляков, не надо. Дальше Счастливчик справится сам, – Светлана смотрела умоляюще. Коробовы переглянулись.

– Хорошо, – сказал Никита. Остальные согласно кивнули.

– Ты детей отбирай некрасивых. Маленьких и взрослых не бери. Нет. Лучше я сам скуплю всех детей-рабов, и отдам тебе, – засуетился Никита.

– Чем дети-рабы отличаются от крестьянских детей. Они меньше страдают? Поляки их не будут убивать, насиловать, морить голодом и бить? Давай сделаем это гнусное дело и убежим, как трусы. Каждый раз одно и то же! Рефлексующие интеллигенты!

* * *

Поднялся ветер. Ветви дубов зашумели, а ковыль пошел волнами. Александр увидел, прячущихся в траве волков и обрадовался. Сейчас!

Из-за бугорка выскочила пятерка всадников и спугнула серых хищников. Старший подъехал ближе.

– Срочный гонец из Киева. Вас троих лично, и всех воинов моложе двадцати, ждут на границе. Место сбора – Межибожье.

* * *

Счастливчик медленно отступал, не вступал в бой. Поляки почти вдвое превосходили русскую армию. Когда передовые отряды поляков наседали, их отгоняли лучники. Дважды в день, иногда даже чаще, доходило дело до прямого столкновения, и русские пускали в ход гранаты. Поляков уже приучили к осторожности. В день отступали на пару десятков километров.

Валера не смог переговорить с Конрадом. Польский король не принял русское посольство.

Прошел месяц, который Светлана попросила для подготовки. Счастливчик смог заманить поляков в долину реки, в ловушку, послал отряд заблокировать отступление, и стал ждать результаты разведки.

Русские крестьяне, за этот месяц, возвели поперек долины вал со рвом и невысокий забор. Через каждые сто метров насыпали холм и установили пару пушек. Все сорок пушек империи, все четыреста выстрелов картечи, все, оставшиеся, две тысячи гранат. Понятно, что это не остановит поляков, но сдержать первую атаку русские смогут. Лес по обеим сторонам долины был непроходим для всадника. Эта долина, была одной из немногих ловушек, подготовленных на западном направлении в последние годы. Поляки и венгры не рассматривались Никитой, как враги.

Ёрш доказывал Счастливчику, что они смогут остановить поляков здесь без всяких эпидемий ветрянки. Но оказался неправ.

Доклад разведки обнадежил русское командование, поляки уже болели в массовом порядке. Счастливчик назначил атаку на полдень, но утром, сразу после рассвета, поляки подошли ко рву, и, не обращая внимания на потери, забросали его фашинами, завалив сверху своими трупами. Казалось, что поляки потеряли страх смерти, частокол они растащили лошадьми, буквально в считанные минуты. Пушки успели сделать по два-три выстрела, а гранаты сеяли смерть, но не ужас. Линия укреплений была захвачена с огромными для поляков потерями, больше пяти тысяч пехотинцев были убиты в первый час битвы. Врага смог остановить батальон пикинёров. Три ряда панцирной пехоты сделали то, что не смогли сделать укрепления. Они встали на пути прорыва рыцарской конницы поляков и стояли два часа, выдерживая атаки, одну за другой. К полудню поляки выбили и это препятствие, и поле битвы стало напоминать свалку. Боевой дух поляков ломал дисциплину русских.

Запал наступления постепенно спадал, но было очевидно, что битва русскими проиграна. Численное преимущество у поляков было огромно.

Вторая половина дня не оставила полякам ни единого шанса на спасение. Как будто в песочных часах упала последняя песчинка, и, по мановению волшебной палочки, для поляков все пошло прахом. Всадники падали с лошадей на землю, пехотинцы останавливались и ложились умирать. Болезнь вызвала резкий скачок температуры и жуткую головную боль. Командующий передовым отрядом поляков, болел второй день. Боль накатывала волнами, затем перестала отпускать. Он не мог даже открыть, или закрыть глаза, ему казалось, что в голове находится спица, на которой закреплены ресницы, и стоит ему моргнуть, и он сойдет с ума от жуткой боли. Почти половина поляков оказалась здорова, но сломлена видом болезни своих товарищей.

Русские были испуганы страшным видом, покрытых язвами, лиц больных поляков. Они старались убивать поляков издалека, из луков и самострелов, в крайнем случае, копьём. Битва сразу превратилась в избиение. Здоровые поляки пытались скрыться в лесу, и только Конрад, во главе большого отряда рыцарей прорвал блокаду, уничтожив заградотряд. В итоге, более двухсот рыцарей, оставив оруженосцев погибать, налегке ускакали на запад. Через час первый половецкий полк прошел сквозь забитую умирающими врагами долину и атаковал отряд оруженосцев.

* * *

Александр с нетерпение ждал приказа. Его поставили командовать батальоном, но отправили в резерв. Старики презрительно смотрели на «молокососов». Старшему из них исполнилось от силы восемнадцать. Каменное, волевое лицо мальчишки не выражало ни капли нетерпения, или раздражения от грубых шуток «стариков». Счастливчик подъехал сам. Лично.

– Твоя задача меняется. Конрад уходит. Он опрокинул наш заслон. Сейчас половцы очистят для тебя дорогу. Лошадей можешь загнать, но польский отряд твоя тысяча должна догнать и остановить. Половецкий полк будет следовать за твоим батальоном. Они старше и гораздо тяжелее вас, хотя и лошади у них получше. Твоя задача остановить поляков. Стреляйте по лошадям, не жалейте их. Голова Конрада дороже всех его коней. Если даже ты положишь весь свой отряд, но половцы привезут мне голову польского короля, считай себя полковником.

– Кому оставить наши припасы? Это почти десяток килограмм лишнего веса.

– Выдели одного человека. Свалите все в кучу. Фляжку с водой оставьте себе.

* * *

Конрад скакал всю ночь. Дважды пришлось прорывать русские заслоны, поэтому рыцари не решились сразу бросить доспехи. Утром лошади еле брели. Крепость, с польским гарнизоном, была уже видна, когда из леса высыпали два десятка кавалеристов и быстро стали догонять две сотни поляков. Конрад с удивлением смотрел на бесшабашную атаку русских.

* * *

Александр разделил отряд на две части, не стал атаковать, и по полю обходил поляков. В голове гвоздем билась мысль: не дать ему уйти. Поляки замешкались на несколько минут, из леса показалась целая сотня кавалеристов. Первая двадцатка русских начала обстрел. Передние лошади поляков начали валиться на землю. Даже легко раненные, они не хотели скакать дальше. Громадный, серый в яблоках, конь Александра казался совсем свежим. Комбат уже обошел поляков на сотню метров и остановился, чтобы перезарядить самострел и прицелиться. Рядом стрелял из лука старший брат. Стрелы втыкались неглубоко, но лошади теряли ход, а кровь хлестала из ран ручьём. Одна из стрел случайно попала в высокого, крупного поляка. Тот выронил поводья и свалился на дорогу, под ноги лошадей.

– Поляки без доспехов. Бей их, – закричал обрадованный Александр. Его отряд перенес прицел на людей.

Прошло полчаса, и русские плотно окружили поляков. Мальчишки были в возбуждении от удачной погони. О смерти никто из них не думал всерьёз. Польский отряд медленно прорывался в сторону крепости, постоянно отбиваясь от наседающих русских. Поляки легко справлялись с подростками на дороге, но преимущество в стрелковом оружии было у русских. В польском отряде нашлось всего несколько лучников, выходцев с севера, но опытные воины убивали каждым выстрелом, легко пробивая легкие доспехи русских. Через час поляки проскакали половину пути до крепости, теряя на каждом десятке метров убитого рыцаря. Но всё-таки, казалось, что русские зря умирают, польский король невредим, и скоро будет в безопасности.

Русских полегло уже сотни три, а из крепости показался большой польский отряд.

Александр подумал, что ему не удастся выполнить приказ, через четверть часа кавалеристы из крепости ударят его отряду в тыл, и спасут своего короля. Он не видел, что из леса выезжает половецкий отряд.

Если бы луки были у всех, если бы стрел было больше, если бы гарнизон крепости поторопился, всё могло закончиться по-другому, полным уничтожением русских.