Текст книги "Последнее сердце (СИ)"

Автор книги: Владимир Анзерский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Неужели они добровольно пошли на это, не может быть?!

– Может, Кира, может…Я очень хорошо помню рекламную компанию “Разбитых сердец”.

– “Разбитые сердца”…Что-то припоминаю – задумчиво произнес Кирилл Сергеевич.

– Это бы грандиозная по своим масштабам компания…лучше сказать операция, с привлечением самых известных людей шоу-бизнеса, политики, искусства и спорта. Всем тем, кто когда то стал жертвой обмана любимого человека, кто пострадал от неразделенной любви или предательства, Корпорация бесплатно предложила уникальное решение этой проблемы. Раз и навсегда забыть боль сердечную, боль предательства и измены, заменив израненное сердце на шедевр технической мысли. По началу народ скептически отнесся к этой идее, но следующим шагом, Корпорация подсунула им душещипательную историю известной певички, которую как раз в это время бросил муж. И когда они увидели, что их любимица сделала себе операцию, то словно лемминги кинулись за ней в клинику, как в пропасть. Дальше уже было делом техники. Спустя тридцать лет, ты сам видишь, каких результатов добилась Корпорация.

– Неужели боль предательства настолько сильна, что способна затмить разум человеческий? – спросил Кирилл Сергеевич.

– Кира, вся история человечества стоит на этих “китах” – любовь и предательство! Иногда кажется, что в целом мире больше и нет ничего существенней, кроме этих извечных вещей.

– А как же остальные? Лишая человечество сердец, целый мир лишают любви…А без любви этот мир обречен?

– Я думаю, когда перестанет биться последнее любящее сердце, планета остановится… И не смотри Кира, на меня таким взглядом, я прекрасно знаю какая на мне вина за то, что я создал, но…Есть одно для меня оправдание…

Кирилл Сергеевич молчал.

– Стоя на самом краю пропасти, человек способен сделать правильный выбор, невзирая ни на какие обстоятельства. Есть боль и есть вера… Когда боль сильнее веры, тогда они приходят к нам и мы облегчаем им страдания. Причина же их страданий не в нас, а в них самих, в их жестоких и циничных сердцах. Зачастую к нам они попадают уже без сердец, вырезанных кем-то до нас. Предательство – это, та же операция на сердце, мы лишь завершаем начатое.

В глубокой задумчивости друзья раскурили еще по сигаре и погрузились в терпкий, обволакивающий, медитативный дым.

Глава IV

Всю следующую неделю после разговора с другом, Кирилл Сергеевич пребывал в глубокой задумчивости. Он пытался проанализировать последние события, но упирался мыслью в какой-то неумолимый рок, который выдернул его из тихой и спокойной жизни пенсионера и окунул, во что-то новое и необычное. Каким-то шестым чувством, Кирилл Сергеевич знал, что будет развитие и от этого был взволнован. Всю свою жизнь он подчинялся логике и формулам, а теперь вдруг приходилось иметь дело с понятиями эфемерными и даже метафизическими.

Кирилл Сергеевич гладил сорочку. Он собирался на свидание с Еленой Викторовной и легкое волнение сбивало мысли.

– Держись Кира! – говорил сам себе с иронией и сарказмом Кирилл Сергеевич, глядя на себя в зеркало, примеряя свой любимый лиловый костюм, – Держись пенсионер, ты еще не очень стар!

Он шутил, отгоняя от себя мысли о том, что он просто влюбился. “Чувства – странные сущности, живут своей собственной жизнью и не поддаются никакому анализу и управлению” – рассуждал Кирилл Сергеевич, начищая черные кожаные туфли воском.

Вдруг зазвенел будильник, Кирилл Сергеевич опомнился от дум и стал обуваться. Они договорились встретиться на набережной, в том месте, где прохожие кормили птиц. По дороге Кирилл Сергеевич купил букет цветов для Елены Викторовны и два белых батона для уток. Он вышел чуть загодя, как и положено джентльмену, чтобы встретить даму на месте, но каково же было его удивление, когда подходя к месту встречи, он увидел Елену Викторовну идущую ему на встречу.

– Интересно, что в наше время большая редкость – женщина с живым сердцем или женщина приходящая на свидание раньше срока? – подумал Кирилл Сергеевич.

– Здравствуй Кира! – улыбаясь, произнесла Елена Викторовна, чуть поравнявшись с ним.

Она светилась тихим, мягким светом и Кирилл Сергеевич вновь смутился, глядя ей в голубые глаза.

– Доброе утро Леночка! – Кирилл Сергеевич поцеловал ее в щеку и протянул букет цветов.

Елена Викторовна прильнула носом к огромным, ярко-желтым бутонам хризантем.

– Спасибо Кира! А это тоже мне? – спросила она, указывая на батоны подмышкой у Кирилл Сергеевича.

– О, нет, это для уток – сконфузился Кирилл Сергеевич, – А что ты голодна? Может пойдем в кафе?

– Я просто так – улыбаясь, ответила Елена Викторовна, – я дома позавтракала, пойдем кормить уток, дай мне один батон.

Кирилл Сергеевич украдкой поглядывал на свою новую знакомую, которая своей женственностью, легкостью нрава и тонкостью юмора, вгоняла его в еще больший ступор. Он чувствовал себя рядом с ней, каким-то неотесанным и нескладным.

– Она скромна и величественна одновременно – думал Кирилл Сергеевич, поглядывая на нее, – Словно грациозная птица, неспешная и царственная.

– Кира, а ты знаешь, что в Китае, утки являются символом верности? – спросила вдруг Елена Викторовна, бросая куски батона в воду, где азартные и шумные птицы, бойко хватали их, отбирая друг у друга.

– Утки? Никогда бы не подумал…По-моему они глуповаты в отличие от гусей и лебедей.

– Не знаю насчет глупости, но вот спутника, они выбирают себе одного на всю жизнь. Вот бы людям хоть немного такой же глупости, неправда ли?

Кирилл Сергеевич улыбнулся. Его волнение стало потихоньку отступать и оцепенение спало.

– Я, Лена, как ученый, привык мерить все и взвешивать, а какой мерой можно измерить верность?

Елена Викторовна посмотрела на него каким-то удивленным взглядом.

– По-моему все просто, хотя я могу ошибаться – верность своему избраннику, это верность своему выбору, а значит самому себе. Это мера твоего собственного достоинства и отражение твоей цельности. А чем ее можно измерить? Вот видишь? – она протянула к нему ладонь наполненную измельченным хлебом и бросила его птицам. Эти крошки как забота, чем их больше и чем они мельче, тем заботливей к тебе твой избранник. А ведь можно бросить сразу целый батон.

– Заботливость и внимание, главная мера верности физической… Неверный избранник не может быть заботливым, для него она в тягость.

Кирилл Сергеевич прекратил крошить батон и внимательно посмотрел на свою спутницу.

– Лена, я рядом с тобой, чувствую себя деревенщиной, откуда в тебе столько проницательности?

– Целый архив книг, одиночество и много свободного времени – смеясь, ответила Елена Викторовна. Ты Кира так удивляешься, словно кроме этих глуповатых уток, больше не встречал никого умнее?

Кирилл Сергеевич рассмеялся.

– Значит в твоем распоряжении целый архив? И что же есть там ценного?

– Это архив Корпорации, в котором собрана вся печатная литература, сохранившаяся на данный момент, можешь себе представить, какой там кладезь знаний.

– Интересная получается картина? Я ученый, всю жизнь провел в лабораториях с формулами и микроскопами, а ты скромный архивный работник, знающий по всей видимости больше меня?

– Не преувеличивай Кира, хоть я и имею доступ к закрытым для большинства людей знаниям, они лишь мое личное достояние, в отличие от твоих. Ты творишь новое, а я коплю их в себе.

– Но может, придет время, когда они пригодятся не только тебе?

Елена Викторовна не ответила, продолжив крошить ненасытным уткам батон. Кирилл Сергеевич пытался придумать тему для разговора, но в голову ничего не приходило. И даже спросить кроме как о работе было не о чем. Родителей своих никто не знал и не помнил, семьи за редким исключением никто не создавал. Семья как институт практически исчезла. Вот и выходило, что кроме как о работе, спросить незнакомого человека было не о чем. Работа же у большинства была скучна , а зачастую примитивна, поэтому люди давно уже перестали общаться друг с другом. Лучшим собеседником для них стал планшет и телеэкран. Как-то в мгновение ока ученость Кирилла Сергеевича потеряла в его глазах всю ту ценность, которая питала его эго всю сознательную жизнь. Он чувствовал себя пустым рядом с этой женщиной и не мог придумать тему для интересного разговора. Не рассказывать же ей в самом деле скучные будни лаборатории – думал про себя Кирилл Сергеевич, – Придется отдать женщине инициативу.

– Расскажи Лена о своей работе.

– В ней нет ничего интересного, за исключением того, что я могу практически беспрепятственно читать книги хранящиеся там. Книги в нашем мире больше не печатают, да их по-моему уже никто и не пишет, поэтому новых поступлений нет и во всем архиве я один архивариус, не считая обслуживающего здание персонала.

– Как же ты справляешься с таким огромным объемом?

– Все систематизировано уже очень давно, мне даже не приходится ревизии проводить, потому что никто не покушается на мои “сокровища”. Можешь считать меня хозяйкой целой Александрийской библиотеки, даже больше!

– Действительно, хозяйка! – улыбнулся Кирилл Сергеевич, – А я представь себе, большую часть жизни в основном читал научные журналы, да и те в сети!

– Не расстраивайся, начитанность, еще не показатель ума, ты думаешь, если я имею доступ к такому количеству книг, я читаю все подряд без разбора? Нескольких человеческих жизней не хватит на это.

– А каким же образом, ты выбираешь литературу?…Мне правда интересно! – Кирилл Сергеевич посмотрел на спутницу с просьбой во взгляде, чувствуя, что беседа ожила.

– Сразу так и не скажешь, по всякому бывает. Вот к примеру, почему я про уток как символ верности вспомнила, потому что недавно изучала символы древних народов и цивилизаций. Очень интересная оказалась тема.

– Никогда не придавал особенного значения символам, считая их пережитками варварских времен – ответил Кирилл Сергеевич.

– Напрасно.

– Ты считаешь они важны?

Елена Викторовна как-то нехотя ответила:

– Если бы ты знал, что за символ изображен на рукоятке твой чудесной трости, то вряд ли бы стал носить ее.

Кирилл Сергеевич опустил удивленный взгляд на свою любимую трость, стоящую перед ним у перилл ограды. Он понятия не имел, что это за зверь такой диковинный, считая его каким-то древним ящером, да впрочем, никогда особенно и не интересовался этим вопросом.

– Ящер какой-то – ответил Кирилл Сергеевич, – А по твоему что это за зверь такой?

– Это Кира, василиск – древнее, мифическое животное, которое впрочем существовало на самом деле, что подтверждает много исторических рукописей. Например, известно, что последнего живого василиска в Европе, видели в Варшаве в 1587 году.

– Где-то я слышал это название, но кто такой не знаю. Что же в нем такого ужасного, что я должен был бы оставить свою любимую трость? – спросил Кирилл Сергеевич.

– Это долго рассказывать, да и потом, я не хочу лишать тебя удовольствия от обладания такой шикарной вещью, прости, я не подумала, сказав глупость. Это не мое дело – ответила Елена Викторовна с виноватым видом.

– Что ты, Леночка, не извиняйся! Мне действительно стало очень интересно!

– Может как-нибудь в другой раз?

– Хорошо…В другой раз. – не стал настаивать Кирилл Сергеевич.

Искрошив уткам до конца оба батона, они отправились дальше, согласно запланированной программе. Утренняя хмарь постепенно рассеялась и весь оставшийся день, солнце дарило мягкое тепло. Кирилл Сергеевич пребывал в новом, доселе не ведомом ему расположении духа, который окончательно развеял огорчения о незапланированном выходе на пенсию. Именно теперь, он мог без оглядки на работу, уделять Елене Викторовне столько времени, сколько хотел. Не бывает худа, без добра – думал Кирилл Сергеевич.

Проводя Елену Викторовну до дома, он вызвал такси и отправился домой. Случайный прохожий с удивлением наблюдал, как проезжающий мимо него, взрослый мужчина, безадресно, непонятно кому улыбается. Кирилл Сергеевич что-то напевал себе под нос и пребывал в прекрасном настроении. Придя домой, он переоделся, сварил себе кофе и слегка утомленный, опустился в любимое кресло, чтобы насладиться еще раз воспоминаниями сегодняшнего дня.

Но когда он вспомнил слова Елены Викторовны о его трости, то блаженное настроение вдруг испарилось. Трость стояла в глубине комнаты, в тени и два изумрудных глаза василиска, зловеще мерцали в полумраке прихожей. Ему стало не по себе и он почувствовал неприятный холодок, пробежавший по его спине.

– Поздравляю Кира, ты старый трус! – пытался острить Кирилл Сергеевич, но тревожные домыслы продолжали стучать в сознание. Что же она имела в виду?

Он взял планшет и набрал в поиске слово – василиск. В ответ выскочила фраза – Ничего не найдено.

– Какой-то таинственный персонаж, этот василиск, ни слова нет в сети о нем. Неужели эти предрассудки так легко могут посеять в человеке сомнения и тревогу? – размышлял Кирилл Сергеевич, – Я же взрослый, здравомыслящий человек!

Но как не пытался он отогнать эти мысли, вечер был испорчен. В результате, Кирилл Сергеевич спрятал трость в шкаф, чтобы она не мозолила глаза и с тревожным сердцем,

лег спать. Всю ночь ему снились чудовища, которые хотели его пожрать и от которых,

он пытался убежать. Он кричал во сне – Кто ты такой? И в этот момент его настигало страшное чудище.

Он проснулся рано утром, еще до рассвета, разбитый и не выспавшийся. Если бы ему кто сказал, что он старый дурак, будет так переживать из-за замшелых предрассудков, он бы рассмеялся. Но неприятное чувство тревоги не исчезло с солнечным светом и решительно требовало прояснить этот вопрос. Елена Викторовна не заставила долго ждать, пригласив его вечером к себе в гости, на черничный пирог.

Эта женщина напрочь вытеснила все научные занятия и размышления из головы Кирилл Сергеевича.

– Хорошо, что я уже на пенсии – думал он, – Иначе бы вся работа рухнула. К чему лежит душа, тем и заняты мысли человека. Раньше голову наполняла работа и наука, теперь же появилась женщина, зажгла в сердце огонек и мысли только ней. Все эти процессы настолько глубинны, что для большинства людей во все века, представлялось великою тайною, акт зарождения любви.

– Родик прав, – размышлял Кирилл Сергеевич, – этот маленький моторчик, хранит в себе нечто большее, чем функцию перекачки крови.

Занималась заря, Кирилл Сергеевич поглощенный своими обычными утренними делами, перебирал в памяти эпизоды вчерашней встречи. Он был, почему то уверен, что выглядит на фоне Елены Викторовны полным неучем, хотя конечно таковым не являлся. Несмотря на то, что большинство стеллажей в его кабинете были заставлены научной литературой, были у него и художественные книги. Было их не так много, поскольку в век цифровых технологий их уже практически не печатали и поэтому стоили они очень больших денег. Держа в руке свою обязательную утреннюю чашку кофе, Кирилл Сергеевич вошел в кабинет и подойдя к стеллажу с художественной литературой стал читать корешки книг, освежая в памяти свою небольшую коллекцию.

– Капля в море, по сравнению с архивом Корпорации – подумал Кирилл Сергеевич. Ошибался я, думая, что у Леночки скучная работа, а выходит, ей очень повезло – бесплатный доступ к таким сокровищам. Кто-то разбавляет свою беспросветную жизнь, подключаясь ежедневно к телеэкранам, а кто-то в одиночестве питает ум и душу, читает книги, созревая в удивительную личность. Вдруг Кирилл Сергеевичу пришло на ум, что он что-то похожее, читал у Омара Хайяма и ему захотелось найти этот стих. Он отставил недопитый кофе и занялся поиском книги.

– Вот ты где – вынув книгу, сказал Кирилл Сергеевич и стал листать страницы. Найти нужный стих было несложно, поскольку он помнил, что основной темой была – жемчужина. Найдя нужный стих, Кирилл Сергеевич прочел:

“Как нужна для жемчужины полная тьма,

Так страданья нужны для души и ума.

Ты лишился всего и душа опустела?

Эта чаша наполнится снова сама!”

Кирилл Сергеевич сел в кресло и задумался. Он не был философом, но математический склад ума легко оперировал терминами и понятиями, свободно проникая в их суть.

– Чтобы в душе и сознании созрело что-либо ценное, – размышлял он, – нужны человеку испытания. Но преодолеть их без огромного терпения и смирения пред своей долей и не сломаться под их бременем…возможно ли? Леночка удивительная женщина, как жемчужина созрела в затворе своего одиночества. Я удивлялся, что ее держало на плаву, как она не сломалась под этим бременем, а Родик подсказал мне ответ – вера. “Если боль сильнее веры, они приходят к нам” – так кажется, он говорил. Выходит в ней есть кое-что более ценное, чем сохраненное сердце, это – вера.

Похоже, Родион кое-что упустил, говоря, что вместе с сердцами людей подвергли духовному обрезанию, он забыл про веру…

Кирилл Сергеевич встал и поставив книгу обратно на полку, подошел к окну. Огромная башня Корпорации сияла в лучах восходящего солнца, надменно вздымаясь над целым городом.

– А начиналось все с благих намерений – подумал Кирилл Сергеевич. А благими намерениями, как известно, выстелена дорога в ад. Если была бы возможность вернуть все обратно и сбросить с людей это ярмо… Но захотели бы сами люди, вернуть себе свободу и сердца, отданные на жертвенный алтарь прогресса.

Свой второй выходной день Елена Викторовна захотела провести с Кирилл Сергеевичем за домашним чаем и пирогом. Утро началось с похода в магазин, за необходимыми продуктами и до середины дня она неспешно стряпала. Свою небольшую квартирку Елена Викторовна всегда держала в идеальной чистоте, но все же еще раз прошлась внимательным взглядом по мебели в поисках пыли. Не зная вкусов и пристрастий Кирилл Сергеевича, она решила приготовить то, что нравилось самой и что у нее отлично получалось, а это были пироги. За кулинарными хлопотами Елена Викторовна вспоминала вчерашнюю встречу и ей становилось неловко и где-то даже стыдно, за свое высокоумие, которым она хотела блеснуть перед Кирилл Сергеевичем. И хотя на самом деле, все было прилично и достойно, но ей казалось, что где-то в глубине души все же взошел гордый росток самолюбия, который желал пробиться наружу и заявить – Я ничуть не глупее вас!

Ей было немного стыдно, за то, что она хвасталась своей причастностью к редким книгам, хотя и старалась держаться в рамках. Еще сыграла роль эта неловкая, затянувшаяся пауза в начале встречи, которую Кирилл Сергеевич сам бы наверно и не смог преодолеть из-за нахлынувшей робости, поэтому ей пришлось взять инициативу на себя. Зачастую люди начинают слишком много говорить, когда хотят заполнить подобные паузы или когда чувствуют себя неловко. Бывает так, что говорят всякие глупости, о которых позже жалеют. Молчать наедине друг с другом могут только те, кто понимают другого с полуслова, кто уже по одному жесту или повороту головы способен уловить настроение или даже вопрос. На первом свидании никто не молчит – думала Елена Викторовна, – вот я и говорила.

– В конечном счете, я же не несла всякую чепуху, и было видно, что ему действительно интересно – успокаивала она себя таким образом, расставляя в это время на стол приборы.

Точнее на журнальный столик, за которым они сидели в прошлый раз в гостиной. Был еще высокий стол на кухне, но не сажать же дорогого гостя на жесткий табурет. Подойдя к старому, но все еще крепкому серванту, Елена Викторовна стала снимать с полок свой любимый фарфоровый сервиз. Чайник, сливочник и чайные пары словно в танце закружились на столике накрытом большой ажурной салфеткой, которую она связала сама. Ей было очень интересно, обратит ли Кирилл Сергеевич внимание не только на ее начитанность, но еще и на другие способности. Ведь зачастую мужчины не замечают и не ценят скромных женских увлечений, считая их мелкими и не достойными своего внимания. А ведь отношения к человеку и складываются из таких вот мелочей.

Настоящие чувства сами подмечают то, чем живет другой и не скупятся на доброе слово и похвалу, а черствая душа как чиновник-бюрократ, не желающий вникать в жизнь близкого человека. Что было для Елены Викторовны особенно недопустимо при мысли об отношениях с мужчиной, так это – “протокольный режим”, особый, сложившийся за последние десятилетия формат отношений, когда семья превратилась в бюро по оказанию плотских утех и не более того. Хотя можно ли было удивляться появлению таких отношений, если настоящим чувствам и любви взяться было уже просто не откуда.

Новые синтетические сердца 5-го поколения, которые вот уже полгода так рьяно рекламировали по всем каналам, были усовершенствованы настолько, что могли имитировать очень много различных чувств живого человека, но среди них не было только любви.

– Любопытно – размышляла Елена Викторовна, протирая влажной салфеткой тончайшую фарфоровую чашку, – Они случайно забыли включить в список любовь или намеренно? Хотя, что толку в искусственно имитированной любви? Даже в те времена, когда все люди были с живыми сердцами, настоящая любовь уже была большой редкостью. Люди виртуозно имитировали настоящие чувства тонким лицемерием, без всяких программ, владея настройкой своих лживых сердец, как профессиональный музыкант.

– Что же выходит? – думала Елена Викторовна, – Это похоже на древние притчи о глупцах, вроде той, в которой один такой глупец найдя большой золотой самородок, но не зная какое сокровище попало ему в руки, царапал им на каменной мостовой непристойные слова и изображения, до тех пор пока совсем не стер его.

Люди имея такое сокровище как живые сердца, совершенно не берегли и не ценили их, стирая чуткость, их в ежедневных ссорах и распрях, в “боях” за лучшую долю, сами стерли в себе сердечность, милосердие и любовь, оставив лишь циничность и жестокосердие. В таких сердцах, пусть даже и живых, любовь перестала селиться, слишком нежной птицей она оказалась.

Получалось, что искусственное сердце не такое уж зло, раз люди сами себя лишили любви. Если орган не выполняет свои функции, то он отмирает как глаза у крота, лишенные света – размышляла Елена Викторовна, любуясь белоснежными блюдцами с нежно-голубыми цветами, – Это закон природы!

В случае с людьми, Корпорация взяла на себя, ее роль, все вполне закономерно.

– Но могут ли быть оправданы незнание и глупость? Стирая золото своих сердец о камни алчности и эгоизма люди стонут от отсутствия настоящей любви и нежности, от простого понимания и уважения, не видя что причина в них самих. Глупость – большой порок, плодами которой, стала потеря людьми самого дорогого.

– А Кира, кстати, весьма не глупый мужчина! – произнесла с явным удовольствием в голосе Елена Викторовна. Из кухни потянуло великолепным ароматом печеного пирога и протерев последнее блюдце она пошла доставать из духового шкафа главного виновника хлопот.

Когда все было уже готово, а до прихода гостя оставалось 15-ть минут, Елена Викторовна достала из шкафа свое любимое платье и надела его. Уложила волосы, слегка надушилась и подошла к зеркальной дверце шкафа взглянуть на себя.

Все было прекрасно, кроме домашних тапочек, которые резко выделялись на фоне общего ансамбля. Она надела подходящие к платью темно-вишневые туфли и стала ждать. Ждать впрочем, долго не пришлось и уже спустя пять минут, раздался звонок.

На пороге стоял Кирилл Сергеевич, весь сияющий, с букетом роз в руках.

– Здравствуй Леночка! – он вошел в прихожую и склонившись поцеловал ей руку.

– Здравствуй Кира, ты меня балуешь, но мне очень приятно – немного смущенная, но очень довольная отвечала Елена Викторовна. Ты проходи, располагайся, а я мигом.

Она прошла к окну, взяла вазу из цветного стекла и наполнив ее водой, поставила розы на столик.

Кирилл Сергеевич сняв пиджак и шляпу, прошел в гостиную и немного осмотревшись, сел в предложенное ему кресло.

– Может музыку завести, ты что любишь? – спросила Елена Викторовна.

Кирилл Сергеевич на минуту задумался, перебирая в памяти любимые жанры, которые подошли бы в данной ситуации.

– Может какую-нибудь инструментальную, на твой выбор?

Елена Викторовна взяла свой планшет, подключила его к музыкальной системе и в гостиную полилась негромкая музыка минувшего тысячелетия.

Кирилл Сергеевич сидел спиной к акустическим колонкам и потеряв зрительное ощущение источника звука, почувствовал, как его мягко обволакивает проникновенный кларнет. В комнате разливалась “Лунная река”, напротив него сидела удивительная женщина, а за ее спиной в заходящем солнце серебрилась тонкая тюль. Кирилл Сергеевич не знал, каково счастье на вкус, но в этот момент ему захотелось его всей душой.

– Кира, ты, что застыл, все хорошо? – спросила Елена Викторовна.

– Леночка, ты знаешь каково счастье на вкус?

Елена Викторовна улыбнулась и в уголках ее глаз промелькнул озорной огонек.

– Да, Кира, я знаю и тебя сейчас тоже сделаю счастливым! – звонким голосом сказала она и пройдя на кухню, вынесла на подносе большой, ароматный пирог и поставила его в центре столика.

– Вот Кира, черничное счастье на сегодня, а завтра будет новое…Так человек всю жизнь и крутит калейдоскоп своих маленьких ежедневных цветных осколков. Умение видеть в малом – большое и жить настоящим днем, наверно и есть счастье?

Кирилл Сергеевич хотел хоть что-нибудь придумать в ответ, но сидел завороженный. Она поражала его своей глубиной, а то как она изъяснялась, было так не похоже на научные речи к которым он привык за столько лет, что ее слова и выражения были для него настоящим лакомством, как этот черничный пирог.

– Леночка, ты продолжай, говори все, что угодно, мне так приятно тебя слушать – с каким-то сытым удовольствием произнес Кирилл Сергеевич, словно съел только что сладкий эклер.

– А мне показалось, что я вчера слишком много говорила, даже неловко стало – ответила Елена Викторовна, разрезая пирог на части.

– От чего же неловко, разве я дал повод?

– Нет, нет, что ты, это мои домыслы! – поспешила оправдаться Елена Викторовна, Но раз уж тебе нравится, значит будем говорить. О чем мы с тобой будем говорить? – спросила она, кладя большой кусок пирога на тарелку перед Кирилл Сергеевичем.

– Обо всем, – ответил Кирилл Сергеевич и откусив сочный кусок зажмурился от удовольствия. Ммм… Ты прекрасно готовишь – поспешил он сделать комплимент, еще не прожевав до конца. Тут его взгляд упал на ажурную салфетку покрывавшую стол.

– Прошлый раз я ее не видел, это ты сама связала? – спросил он жестом указав на салфетку.

– Сама – ответила Елена Викторовна, а про себя подумала, – Заметил! Внимательный…или наблюдательный? Все таки ученый, глаз цепкий…

– Очень красиво! Ты как Марья Искусница в сказке, и шьешь и печешь и мысли мудрые сплетаешь в нить!

Приятной, бархатной шалью удовольствия и радости накрыло Елену Викторовну от этих слов, а щеки подернуло легким румянцем. Доброе слово, как известно и кошке приятно и ей показалось, будто ее только что, нежно погладили по спинке.

– Ты Кира, тоже говори, а не молчи как прошлый раз – произнесла она прихлебывая черный чай из белоснежного фарфора.

– Тогда у меня к тебе будет просьба – ответил Кирилл Сергеевич, нацеливаясь на еще один кусок пирога. Вчера ты обещала рассказать про мою трость и про символ того, кто там изображен.

– Я думала, ты уже забыл, а ты наверно всю ночь не спал? – улыбаясь, спросила Елена Викторовна.

– Ты права, провел сегодня ночь в каких-то кошмарах.

– Извини, не знала, что ты так близко примешь к сердцу, надо избавить тебя от домыслов, принеси ее сюда – попросила Елена Викторовна.

Кирилл Сергеевич принес из прихожей трость и приставил ее к столику рядом с Еленой Викторовной. Сам же сел обратно и с легким волнением приготовился слушать.

Елена Викторовна взяла трость в руки и с минуту молча, разглядывала ее.

– Конечно Кира, это произведение искусства, очень дорогое насколько я понимаю, одни изумруды стоят поди целое состояние. Но…Как говорил Конфуций – “Символы и знаки правят миром”.

– Леночка, ты пойми меня правильно, я вроде не параноик и моя логика и разум говорят мне, что это ерунда, а на сердце почему-то тревога. – как то виновато произнес Кирилл Сергеевич.

– А может вовсе и не ерунда и тревога не на пустом месте? – серьезно ответила Елена Викторовна. Сердце вопреки логики, зачастую чувствует беду и опасность и отводит человека от нее. Но давай по порядку, расскажу тебе, что я знаю об этом создании.

– Если бы меня попросили описать кратко, то можно с уверенностью сказать, что во все века и тысячелетия, василиск считался символом дьявола. Да, да Кира, не больше не меньше… Но это не все. Символику можно разделить на две основные ветви – первая, это символы простого люда, которые большинство людей знают и второе – символы как тайное знание для посвященных. Обычные символы простых людей затасканы и практически не несут ни какой сакральной силы, в отличие от тех, что знают и применяют посвященные.

– Вот ты Кира, человек большого ума, образованный и эрудированный, но ты не слышал раньше и не знаешь до сих пор, что означает данный символ, значит можно сделать вывод, что он не для всех. Возникает вопрос – как и с какой целью, он оказался у тебя?

– Мне подарила эту трость Корпорация, по случаю моего юбилея – ответил Кирилл Сергеевич.

– Подарки Кира, могут быть разные…Помнишь выражение – “Бойтесь данайцев дары приносящих”?

– Ты хочешь сказать, что это троянский конь? – удивленно спросил Кирилл Сергеевич.

– В некотором роде, да. Обычно там, где не получается взять крепость штурмом, идут на хитрость и коварство. И хотя эта трость вряд ли является троянским конем в прямом смысле слова, но сама символика вполне соответствует предназначению того, легендарного коня.

Кирилл Сергеевич зажал переносицу двумя пальцами и закрыл глаза. Это была его излюбленная поза, когда нужно было сконцентрировать внимание или вспомнить что-то очень важное. Но сейчас мысль ускользала от него и он никак не мог, соединить причину и назначение этого подарка, хотя событие перестало казаться рядовым.

– Кира, ты слушаешь? – спросила Елена Викторовна.

Кирилл Сергеевич очнулся и открыл глаза – Прости, задумался, продолжай пожалуйста.

– В этой трости два символа, основной и явный – это василиск, а второй, скрытый – это кадуцей. Давай начнем с главного…

С греческого языка, василиск означает – маленький царь или маленький тиран. Это самое ядовитое и опасное животное существовавшее на земле, которое по преданию, способно было одним своим взглядом умертвить любого и даже человека. Поэтому вторым его названием было – злой глаз. Свидетели древних времен утверждали, что даже камни способны были воспламеняться от дыхания василиска.

– А глаза у него действительно злые, хоть и не живые – сказал Кирилл Сергеевич, глядя на сверкающие изумруды в голове василиска.