Текст книги "Суфлёр"

Автор книги: Владимир Ераносян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

* * *

Если бы Лорд, спускающийся вниз пешком по лестнице, знал, что секундой ранее мимо двух машин, забитых под завязку его головорезами, промчались «жигули» с Инессой, он бы проклял весь белый свет, а вместе с ним и своих вооруженных недоумков.

Инесса приметила «роллс-ройс» «серого кардинала» и джип сопровождения, стоящие у моего подъезда, и, мгновенно сообразив, в чем дело, вручила водиле вторую банкноту в сто баксов. Опытный шофер, ничего не спрашивая, принял деньги от сумасшедшей, которая сама не знала, куда ей надо. Полученная сумма удовлетворила его любопытство в полном объеме, заодно притупив его бдительность. Вопросы насчет этих парней в шикарных авто так и лезли наружу, но намного интереснее было вдоволь наслушаться хрустящей музыки зеленых купюр. Он домчался от Можайки до Кутузовского с бешеной скоростью и свернул на Третье транспортное кольцо в сторону Ленинградки. Его единственным желанием было высадить щедрую пассажирку у останкинского телецентра и остаться наедине со своим баснословным заработком. Вот и Дмитровское шоссе. Скоро будем на месте!

Останкинская башня с недавних пор стала для Инессы символом смерти. Иногда в сумерках ей казалось, что башня качается. На самом деле у нее часто кружилась голова, когда она смотрела вверх, на шпиль 540-метрового сооружения. Ночью башня еще меньше походила на телевизионную антенну. Благодаря подсветке она светилась как инопланетный корабль, только что приземлившийся и словно троянский конь, принесший на своем борту полчища агрессивных гуманоидов. Ее нельзя разрушить. С ней ничего не случилось в тот великий пожар в 2000-ом, когда погибли люди, но повреждения были минимальными. Она не согнулась в 2000-ом, хотя должна была… Пожар локализовали, а башню быстро починили.

На улице царствовала ночь. Она подыгрывала знакомым ощущениям, возникающим при виде на «соплы» останкинской «ракеты», из чрева которой дышал заточенный монстр телевидения, сгусток тщеславия и порока. Машина притормозила. Инесса бросила водителю «Спасибо!» и юркнула к проходной. На входе она показала служебный пропуск, сама сняла ключ с крючка и, не став объясняться с охранником, быстрыми шагами направилась к лифту.

«Эти телевизионщики все с приветом, – подумал про себя ночной блюститель, обиженный, что его беспардонно разбудили, – И ночью им неймется. Покоя от них нет. Работают. Халтурят по ночам. Карманы свои набивают в обход начальству. То озвучка левая, то монтаж, а потом какие-то копейки суют за лояльность. Жлобы. Думают, я не в курсе, сколько что стоит. В Москве живем! Все грамотные. В следующий раз не пропущу!» – с этой мыслью он вновь завалился на кушетку, поворчал с минуту, перевернулся на бок, крякнул и уснул. Но вскоре проснулся. Встряхнула тревога о том, что он не глянул в документ, вдруг эта девушка подсунула ему липу и не та, за кого себя выдает. А может она из дирекции. Настучит завтра шефу, что охранник спал на вахте. А может это ведущая какая была…

«Ну, тогда ей точно до меня дела нет. Эти знаменитости до таких, как я, не опускаются. Такие, как я, для них не существуют», – самоуничижение обычно оборачивалось успокоением, особенно в условиях дремы. Сработал многолетний транквилизатор – нет ничего приятней здорового и безмятежного сна, а эти звезды страдают бессонницей. Спасительная мысль о небесцельно растраченной жизни защебетала соловьем и снова убаюкала его. Завтра утром он съест большой бутерброд с ливером и запьет его чаем из пластмассового стаканчика. Не жизнь, а малина!

* * *

Звезды на небе навеяли на Лорда, который смотрел в окошко с заднего сидения своего бронированного «роллс-ройса», умиротворенность и ностальгию. Он ехал в офис на улице 1905-го года и вспоминал беззаботное время, когда был ребенком. У него было счастливое детство, и он рос без нужды. Лет до 14-ти он даже не комплексовал насчет своего маленького роста.

Теперь он играл во взрослые игры, где рост не являлся ни преимуществом, ни недостатком. Здесь все решали статус и власть. А они у него были. Значит, он все-таки вырос. Но стать самым высоким он не хотел никогда. Мечтал лишь приблизиться к норме.

По сравнению с вечностью мироздания взрослые игры могли показаться детской забавой. Могли, если б у него был страх перед Создателем, а не перед человеком, претендующим на его роль.

И зачем он ввязался в эту глобальную войну со всеми подряд? Ради чего, ведь теперь у него все есть и пора бы остановиться. Жадность фраера погубит… Соболь, конечно, не фраер, но чего ему не хватает? Зачем вся эта суета и необоснованные риски? В чем смысл? И есть ли он у Магистра?

Все усилия и напряги может перечеркнуть смерть. Он смотрел на звезды и размышлял на темы вечные: что там на небе? Суд Божий или вечное забвение? Загробный мир или пустота? Из всех живущих на земле Лорд знал только одного человека, кто не сомневался ни в чем и не боялся никого.

Магистр… Соболь… Не боялся грешить, страх Божий считал патологией. В этом слепом бесстрашии таилась великая сила. Скорее разрушающая, чем созидающая, но великая, творящая историю, раскраивающая землю по своим собственным лекалам, вершащая свой сумасбродный суд, основанный на страхе. Всеобщем и подавляющем любое сопротивление. В мире Магистра не будет места любви. Он отверг ее как рудимент. Купировал за ненадобностью. На ее отсутствии зиждился его порядок. Не на уважении, не на понимании, не на авторитете, а лишь на страхе. Это же неправильно. Может он сумасшедший? Догадка не успокоила Лорда. Он не стал бояться меньше.

Судьба свела его с Магистром, и он пойдет с лидером до конца. Ведь он никогда не слыл иудой, не сдавал своих, не стучал и не сотрудничал с начальством. Да, он был соратником великого человека, сумевшего построить целостную империю среди густого частокола государственных институтов и под неустанным бдительным оком спецслужб. Он был правой рукой Вождя. Магистр ценил его. И вместе им предстоит умереть или победить. Магистр так же не бросит его. Не оставит. Он всегда помнил о своем верном Лорде. И когда пришла пора, и абсолютно автономная, подотчетная лишь Лидеру структура была создана, он позвал старого товарища. Чтобы сообща взять власть безграничную. И править твердой рукой не в отдельно взятой банановой республике, а в самой большой в мире стране – Матушке России.

Добравшись до своих апартаментов, Лорд прошел в телехолл и приказал дворецкому, чтобы тот разбудил секретаря и позвал его обезьяну. Не спалось. Мозг работал напряженно, как в самые плодотворные часы дня.

Шимпанзе Джоник верещал от удовольствия, и Лорд искренне позавидовал примату. Секретарь доложил о скопившейся корреспонденции. Ничего серьезного: продюсеры выклянчивали эфирное время, рекламодатели выпрашивали скидки, руководители популярных программ приглашали в круизы, привередливые попзвезды ябедничали на музыкальных редакторов и обливали грязью друг друга.

– Брось все это в камин, – приказал Лорд, – От этой муры мозги пухнут.

Секретарь с непроницаемым выражением лица отправился выполнять распоряжение босса. Джоник сидел рядом и чесал затылок, имитируя умственный процесс.

Глядя на беззаботную обезьяну, Лорд вновь подумал о смысле жизни, но скоро переключился на насущные проблемы. И все же что заставило его медлить с этой строптивой девчонкой? Почему он не нажал на нее сразу, как только узнал об исчезновении видеоматериала? Что побудило его разыгрывать куртуазный спектакль? Воспоминания о Кристине. Вот что! Они сублимировались в особое, местами трепетное отношение к ее сестре. В угоду организации он смирился с потерей, забыл о пережитой трагедии. Все ради дела. Ничего личного.

Кристины больше не было рядом. Но разве мог он предположить, что память о ней не умрет так же быстро, что появление ее сестры разбудит усыпленные чувства. Нет. Теперь уж хватит. История затянулась. Запахло жареным. Деловые интересы всегда являлись надежным барьером инстинктивным порывам. Никогда нельзя расслабляться. Особенно с красотками. Они делают слабыми даже всемогущих.

Он пытался все выяснить миром. Да уж, не надо было церемониться. Они и сами-то больше нежности предпочитают жестокое обращение. Такова женская натура. Сам породил, сам и сбрасывай гнет ее чар… Эх, поздно спохватился! Сейчас он мог рассчитывать только на свои силы. Покончить с последствиями своей излишней самонадеянности необходимо как можно скорее, покуда ни Комиссия, ни Магистр ни о чем не прознали. Если они узнают – ему крышка! Неужто паническая атака? Пропади все пропадом! Лорд ненавидел Инессу за то, что сейчас чувствовал. Но больше ненавидел Магистра. Хотя, нет он просто его боялся… Он больше ненавидел себя за этот постыдный страх перед обычным человеком.

Глава 24. Вдвоем не так страшно

Дорогу до ВДНХ я преодолел механически, бездумно, так же как дышал и моргал. Разговор с Лордом не запечатлелся в сознании. Лишь лицо Миши Зеленгольца то и дело вспыхивало яркой вспышкой, прожигая похмельную пелену, атрофировавшую органы чувств. Слезы друга, его полный ужаса молящий взгляд, свисающий туникой с плеч белый балахон – все это щелкало слайдами, продалбливая черепную коробку, пробуждая гнев и решимость. И в то же самое время маленький червячок, питающийся черноземом алчности, честолюбия и одержимости, упрямо напоминал о себе, парализуя волю и ограждая от опрометчивых поступков. Открывшаяся правда обязывала что-то сделать. Но что? Этот вопрос все беспощаднее меня терзал.

Я шел по длинному коридору пятого этажа телецентра, не отвечая на приветствия коллег. Та ведут себя злые на весь мир. Мешки под глазами свидетельствовали о том, что минувшей ночью мне было не до сна. На запись очередной программы я прибыл вовремя, в кои то веки казня себя за пунктуальность. За то, что апатия не свалила меня, что я отрабатывал свой контракт, не намереваясь увольняться по собственному желанию. Я передвигался на автопилоте, но при этом был уверен, что оживу во время эфира и выплесну на зрителей и гостей вместо желчи всю свою афористичность. Туман все еще стоял перед глазами. Именно он помогал не впасть в уныние, смягчая удар от ночного шока.

В гримуборной я свалился в кресло, ощутив непреодолимую усталость. Пять часов вечера. Съемки через час. Минут через десять явится гримерша, за ней ассистент режиссера, администратор, и все пойдет своим чередом. Я поймал себя на мысли, что меня все устраивает. Меня интересует мнение чужих людей, то впечатление, которое я на них произвожу. «Никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление…» – вспомнил я известный телепостулат, но тут же опроверг его своим: «Зрители, постарайтесь мне понравиться, тогда я буду вашим ведущим». Кстати, оба правила работали с одинаковой эффективностью. Но в разных аудиториях. Все время надо угадывать. Это телевидение.

«Неужели я – плохой человек? – глядя на себя в зеркало, размышлял я. – И буду работать как ни в чем не бывало под диктовку убийц?» Почему я не прирезал Лорда, ведь мы были один на один? Ведь такая идеальная возможность может больше не представиться. Я трус? Не может быть, просто я не могу убить человека, даже если он животное. На моих руках нет человеческой крови, и дай Бог, чтобы никогда не было. Но готов ли я к подлости, к предательству, к сделке с совестью? Готов ли потерять свалившиеся с неба благополучие, комфорт и популярность? Неужели мне все равно, какой ценой все это достигнуто? Волнует ли это меня?

«Да! Волнует! Плевать на все! Я отомщу за Мишаню. Я передам видеокомпромат в ФСБ…»

Вдруг я почувствовал, что в комнате есть кто-то еще. Я не ошибся. Словно из воздуха у двери возникла Инесса. Она защелкнула дверь и, облокотившись на нее спиной, измождено сползла вниз. Усевшись на пол, она закинула растрепанные волосы назад и посмотрела на меня мутным, ничего не выражающим взглядом.

Почему я не удивился? Мне просто было интересно, как она сюда попала. Мой немой вопрос передался ей телепатически.

– Взяла на вахте вместо ключа от своей монтажной ключ от твоей гримерки, – пробормотала Инесса, – Меня ищет Лорд.

– Я знаю, – показал я свою информированность.

– Ты знаешь, зачем он меня ищет?

– Диск и исходник… Те самые, что ты подбросила мне в пиджак.

– Да. Я знаю, ты имеешь право сердиться на меня. Даже ненавидеть. Но ты – единственный человек на этой земле, кому я могу открыться. Ты потерял близкого человека. А я потеряла сестру. Их убили одни и те же люди. Теперь и ты знаешь убийц в лицо…

– Почему же ты молчала до сих пор? – остановил ее мой вопрос.

– Честно? Я не хотела впутывать тебя в эту историю. Видит Бог – не хотела. Но когда Кристина, зараженная СПИДом, отдавала мне этот исходник, она заклинала меня, чтобы я отомстила палачам за нее и за других убитых в случае, если не успеет сделать это сама. Она сгорала на глазах, но, подготавливая себя к смерти, Кристина думала о том, что в ее грешной жизни должен быть хотя бы один чистый поступок. Мы вместе решили передать в ФСБ копию, а потом и сам исходник…

– В ФСБ? – аббревиатура прозвучала в моей голове дабл-треком.

– Да. Но зная, что люди, работающие на тайное сообщество, засели и там, мы сделали еще несколько копий. Дело в том, что Кристина узнала у знакомого адвоката, что цифровые записи суд в качестве улик рассматривает со скрипом, тем более записи с дисков. Вот мы и не стали спешить с картой памяти. Она хоть и в цифровом формате, но все же является подлинным исходником. И грамотная экспертиза всегда это установит. Хотя до суда дело вряд ли дойдет… Однажды Кристина сообщила Лорду, что случайно уронила кучу кассет «мини диви», карт памяти и дисков в джакузи – ванна у него прямо в центре гостиной. Он вроде бы поверил и простил, но выбрасывать испорченные носители не стал. После смерти Кристи он все проверил и не обнаружил там самого ценного своего исходника и одного диска. Этот все, что у нас было.

– Все, что у нас есть, – поправил я.

– Так вот, – продолжила Инесса, – Мы окольными путями, через надежного знакомого, отыскали нужный телефон. Позвонили из автомата. Объяснили вкратце, как смогли, чем располагаем и указали место, где находится диск… Мы действительно положили его туда – в цветочную клумбу у памятника Пушкину. Но сами на встречу не пошли. Мало ли чего. Наблюдали в бинокль с парапета кинотеатра. Обзор был великолепный – специально подбирали место. Приехали люди на двух черных «ауди» с номерами «ЕКХ». Осмотрелись по сторонам, забрали предмет и уехали. Я только одного запомнила. Не знаю, почему. Серый невзрачный тип, но память его сфотографировала. А потом… Мы ждали. Кристина чахла. Она не дождалась и не вынесла ожидания смерти. Она совершила роковую глупость – сбросилась с башни… Не прошло и трех дней после похорон, как Лорд стал крутиться вокруг меня, обрабатывать, вынюхивать… Он до настоящего времени уверен, что исходник у меня.

– А он у меня, – вставил я.

– Это было моим последним шансом сохранить оригинал и исполнить волю сестры. Ни в какое ФСБ диск не попал. Я догадывалась об этом, но окончательно в этом убедилась, когда вчера после нападения того бандита в маске ко мне в квартиру нагрянул наряд во главе с опером, с тем самым невзрачным серым лицом, которое так отчетливо отпечаталось в моей памяти. Именно этот негодяй взял тогда с клумбы подброшенную нами копию. У Лорда лопнуло терпение. Он перестал со мной нянчиться.

– А что если и вправду выложить все в нете на ю-тубе, в «Живом журнале» или на популярном блоге? – предложил я.

– И принимать кредиты через веб-мани?! За просмотр новой игры-стрелялки. Там все так похоже на дешевую постановку оккультного обряда, что много мы не заработаем… А трупов жертв, ни одного из шести, как, впрочем и улик, у нас нет. И останется это низкобюджетное кино незамеченным и обойденным критикой. По-тихому все пройдет. Без PR и мерчендайзинга. В итоге – сток, если не утиль. Да и журналисты скандал не подхватят – сам знаешь, кто за ниточки дергает… Лорд. Чтобы победить его, не суд нужен… Понадобиться фронтмен. Я не рэпера имею в виду, а того, чей комментарий авторитетнее любого суда. Чьим словам обязательно поверят. И тогда не потребуется официальный приговор. Это будет поистине суд народа. И пусть он станет линчеванием, я согласна быть палачом. Но жаль, что я не гожусь на роль телекиллера…

– Вот я тебе и пригодился… – озвучил я свою догадку и тут же отрешенно шепнул: – Лорд был вчера у меня. – Мой надломленный голос вселил в Инессу ужас.

– Ты отдал исходник?! – вскрикнула она, обреченно закрыв глаза.

– Нет, он при мне. В кармане. – указал я на грудь.

Инесса открыла глаза, встала с пола и подошла ко мне.

– Скажи мне, только честно, ты со мной?

– И ты скажи честно: в тот день, когда ты у меня с удовольствием гостила, а потом неожиданно умыкнула, ты целовала мою грудь лишь для того, чтобы установить, есть ли на ней клеймо или нет?

Мы оба улыбнулись. И наши открытые улыбки крепче любого рукопожатия свидетельствовали о полном единстве. В эту минуту, нам обоим казалось, что чистота наших помыслов обладает недюжинной силой, превосходящей грозную опасность, что нависла над нами. Вдвоем было не так страшно. Совсем не страшно. Я так вообще раскопал в себе героя. При красивой женщине труднее быть трусом, чем храбрецом. Я любил. Мы любили друг друга. Теперь мы не сомневались в том, что наша любовь взаимна. А еще я подумал, что мы подходим друг другу. Такова была моя дань честолюбию. Я посолил его в меру. Кто знает меру, тот знает все…

– Я у них вне подозрений, – активировал я свой мозг, – А вот ты! Тебя следует спрятать.

– Я поступлю иначе. Выйду на работу как ни в чем не бывало. Появлюсь в студии завтра с утра, как положено. Сегодня у меня официальный выходной.

– Чего ты этим добьешься? Это же самоубийство.

– Лорду скажу, что сбежала из города со страху. В Нарофоминск на дачу родственников. Проверить невозможно – там уже два года никто не живет. Хозяева за границей… – затараторила Инесса, придумывая на ходу легенду.

– Да как ты не поймешь… Для него ты – не человек, а только незаконная хранительница секретного видеоматериала. Он не поскупится на жестокость, чтобы вытянуть из тебя то, что ему надо, – Моя аргументация казалась мне железной, но Инессу абсолютно не впечатлила.

– Ничего он не вытряхнет. Я все для себя решила. Мне терять нечего. Эти уроды думают, что они пупы земли, что им все с рук сойдет. Только нестандартный, парадоксальный ход его запутает. Я должна так поступить. Мы с тобой сейчас не должны думать о личной безопасности. Двум смертям не бывать. Я хочу умереть красиво.

Меня эта фраза разозлила:

– Это что – наследственное?

Она обиделась:

– Да пошел ты!

– Они будут тебя пытать.

– У меня на этот случай припасена ампула стрихнина.

– Ты сумасшедшая.

– В этом-то и есть мое преимущество.

– Что ты несешь?! – запротестовал я, но в этот момент в гримерную постучались.

Инесса юркнула за портьеру. Я спросил:

– Кто?

– Влад, гости уже в студии. Не пора ли тебе гримироваться? – это был голос режиссера.

– Уже, – солгал я, намереваясь попросить визажистку сделать мэйк-ап прямо перед началом.

–Ну, тогда присоединяйся к нам. – поверил режиссер.

– Сейчас иду! – пообещал я.

За дверью послышались удаляющиеся шаги.

– Инесса, Инесса, – шепотом позвал я.

Она не откликнулась. Я резко отодвинул портьеру. Инесса сонно потянулась.

– Извини, я, кажется, заснула, – пробормотала она, – Почти двое суток глаз не смыкала.

– Поражаюсь, – признался я, – У тебя железные нервы, намного железнее твоей логики. Ты можешь позволить себе заснуть, когда кто-то стучится в дверь.

– Владик, можно я здесь посплю? – сладким голоском молила Инесса.

– Конечно, можно. Перебирайся на кожаный диван. Я тебя здесь закрою своим ключом. Не вздумай никуда отсюда выходить. Я ухожу часа на три. Вздремни. Вернусь, и мы серьезно обсудим дальнейшие действия. А эта твоя ампула – прости, Господи. Надо же такое придумать… А ну, отдай мне! – потребовал я.

Она протянула мне яд.

Я взял отраву, рявкнул: «Так-то лучше!» и пошел работать. По дороге я выбросил ампулу в мусорный контейнер. Яд не понадобится…

Глава 25. Ядовитая

Уберечь от отравления бывшего босса Эрнста Фридмана я не смог. Возможно, окажись я рядом с потенциальной жертвой, я бы и не старался, как в случае с Инессой…

Соловьиные трели из Москвы в Испании звучали для дядюшки Эрнста бухенвальдским набатом. Он собирался вернуться, не успев насладиться испанскими каникулами. Все равно пугающие новости из Москвы не давали спокойно оттянуться. Ни бой-френд, ни теплое море, ни романтичные прогулки на яхте, скользящей вдоль волн и вычерчивающей плавные изгибы, ни яхтенный кок-итальянец, не могли отрешить от дел. Он все время названивал в Москву, пытаясь рулить процессом из каталонской виллы.

Мальчик пытался отвлечь папочку и оградить его от проблем своей приторной лаской, он даже научился собственноручно изготавливать коктейль «мохито». Его потуги оборачивались обоюдной досадой. Дядюшка Эрнст опустошал бокал за бокалом, но не находил себе места. Он, привыкший быть в гуще событий, оказался волею обстоятельств оторванным от бурной деятельности.

Что же дернуло его уехать в отпуск и три недели пребывать в добровольном затворничестве? В смысле работы. Неужели нельзя было расслабиться в Москве? Все этот мальчик… Страсть к нему. Его слабое звено.

Юноша давно просился в Испанию. К нему Эрнст сильно привязался и только ему ни в чем не мог отказать. Его даже угораздило зарегистрировать их отношения. Это случилось в состоянии алкогольного опьянения, когда он ненароком признался мальчику, что состоит лишь в неофициальном гражданском браке. В Испании только-только разрешили однополые семьи, и юноша как-то об этом проведал. Пришлось пойти навстречу, ведь он много чего наобещал пареньку, а Испания была самым малым из множества желаний возлюбленного, что дядюшка Эрнст намеревался для него исполнить. Так пусть же хотя бы один из них будет хоть какое-то время по-настоящему счастлив! На свадебное путешествие он пообещал Копенгаген. Сразу после Каталонии они полетят в Данию. Возможно… А этот нелепый брак он без труда опротестует в России, на это у него есть целый штат адвокатов. Но пока об этом не думалось. К тому же, действительно были проблемы поважнее..

Без его присутствия в Москве все покатилось кувырком. Информация поступала противоречивая. Он должен был вновь и срочно оказаться на месте, в своем кабинете с прямой связью, чтобы вплотную заняться накопившимися проблемами и узнать, наконец, кто их инициировал. Кто подложил ему свинью! Кто под него копает!

Ему, как диабетику после инъекции инсулина, требовалась пища. Пища для размышлений, выводов и действий. Эту пищу он мог получить только в Москве, и он заказал билеты. Их доставили курьерской службой прямо на порог солнечного бунгало.

Сладкий спутник с горечью воспринял весть о предстоящем возвращении в промозглую столицу России, он так хотел еще разок погулять по Барселоне и сфотографироваться у «расплавленного вулканической лавой» чудо-костела Гауди.

Этому желанию суждено было сбыться. Но архитектурными шедеврами Гауди юноша наслаждался в одиночестве, сделав свое черное дело по поручению Лорда и навсегда избавив медиа-босса Фридмана от головной боли. Подав смертельный «мохито» дядюшке, он накрыл его веером с изображением танцовщиц фламенко, вернулся в бунгало, упаковал рюкзак и двинулся в аэропорт.

Погода стояла превосходная. Рейс в Копенгаген был заслуженным бонусом к гонорару за контракт. Во время регистрации он увидел красивого юношу. Он был женат, поэтому удостоил красавца полным высокомерия ядовитым взглядом…

Сколько яда в одной главе! Как хорошо, что в предыдущей я выбросил яд в ведро!