Текст книги "География фамилий"

Автор книги: Владимир Никонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Яхлаков (Верховаж. у.). Отчество от прозвища Яхлак из диалектного вологодского глагола яхнуть – «осунуться, усохнуть» (по В. И. Далю).

Хочется предложить читателю несколько фамилий, этимология которых не найдена (с указанием районов): Арзубов (Кичменгско-Городец. у.), Базгорев (Чагодощен. у.), Башарин (Устюжен. у.), Дечкин (Грязовец., Междуречен. уезды), Есписков (Вытегор. у.), Значитов (Чагодощен. у.), Истомахин (Верховаж. у.), Куковеров (Кичменгско-Городец. у.), Парыгин (Нюксен. у.), Пянтин (Вытегор. у.; в Чагодощен. у. – Пантин), Растутаев (Шекснин. у.), Рякин (Междуречен. у.), Рянзин (Грязовец. у.), Самоглядов (Вытегор. у.), Скресонов (Вытегор. у.), Телельхин (Кичменгско-Городец. у.), Шижликов (Вытегор. у.), Яндриков (Вытегор. у.).

Сокращения

Васнецов – Васнецов Н. М. Материалы для объяснительного областного словаря Вятского говора. Вятка, 1907.

Герасимов. 1893 – Герасимов М. О говоре южной части Череповецкого уезда // Живая старина. СПб., 1893. Вып. 3.

Герасимов. 1909 – Герасимов М. Словарь уездного Череповецкого говора // Сб. Отд. русского языка и словесности АН. СПб., 1909. Т. 137.

ДС – Диалектный сборник. Вологда. I, 1941; II, 1942; III, 1947.

КВПИ – Картотека Вологод. пед. ин-та.

Куликовский – Куликовский Г. Словарь областного олонецкого наречия. СПб., 1898.

Мельниченко – Мельниченко Г. Г. Краткий областной ярославский словарь. Ярославль, 1961.

Никонов 1975 – Никонов В. А. Опыт словаря русских фамилий. М., 1972—1975. Т. I—IV.

Никонов 1978 – Никонов В. А. Северные фамилии // Этимология – 1978. М., 1980.

Рыбников – Рыбников П. Н. Сборник слов, употребляемых в Олонецкой губернии // Этнографический сборник. СПб., 1864. Т. 6.

Светлов – Светлов Я. О говоре жителей Каргопольского края // Живая старина. СПб., 1892. Т. III.

СРНГ – Словарь русских народных говоров. М.; Л., 1965. Вып. 1.

Удальцов – Удальцов Д. П. Из наблюдений над говорами д. Новинки (Устюженский район). ДС – II.

Филимонов – Филимонов К. Ф. Коштугское наречие. Петрозаводск, 1896.

Хомутова – Хомутова Е. О говорах Вологодского, Грязовецкого и Тотемского уездов // Материалы для изучения великорусских говоров. Пг., 1921.

Орловские фамилии[136]136
  В архивах г. Орла нет ни одного листа переписей. Источники: хозяйственные книги колхозов 1949—1954 гг. (Архив Орловской обл. Ф. 2526, 2538—2541, 2543, 2555, 2603, 2604, 2610, 2615, 2630, 2951, 2977, 2981, 2983, 2985, 2987, 3037—3039, 3043, 3048, 3062, 3064, 3067, 3163, 3167, 3170, 3402, 3405, 3406, 3409, 3474); книги записи рождений, браков, смертей 1899, 1913, 1947—1949 гг. (Архив Орловского обл. загса); земская перепись Новосильского у. 1916 г. (Архив Тульской обл. Ф. 4. Оп. 6. Д. 302).


[Закрыть]

Как и всюду у русских, абсолютное большинство фамилий в Орловской обл. образовано формантом ‑ов (или его фонетическим вариантом ‑ев), гораздо реже – ‑ин. Эти два форманта охватывают больше ⁹/₁₀ фамилий населения области. Третья общерусская форма – с формантом ‑ский (типа Ливенский, Зарытковский). Доля фамилий этой модели невелика, при этом она неожиданно реже встречается на западе области и чаще на востоке, хотя, казалось бы, должно быть наоборот, тем более что среди них налицо очевидно «западные» фамилии и по основам – Шленский (из Силезии), Галицкий (из Галиции). В районах у западных границ области фамилии на ‑ский носят в среднем меньше 10 человек на 1 тыс. жителей, а в восточных районах – больше 20 на 1 тыс. Это вносит ясность в длительную дискуссию – пришла ли модель фамилии со ‑ский из Польши или возникла на собственно русской почве. При несомненном польском влиянии все же большинство этих фамилий исконно русского происхождения. В целом по области носители фамилий на ‑ский составляют 14 на 1 тыс. жителей, т. е. меньше 1,5%.

Карта 4. Форманты фамилий на юге России

1 – ‑енко; 2 – ‑их, ‑ых; 3 – ‑очкин, ‑ичкин; 4 – ‑ычев

Собственно местная модель фамилий – это образование формантом ‑их, ‑ых, ее массив охватывает Курскую, Воронежскую, Тамбовскую области, сердцевина ареала – Липецкая обл.; Орловская обл. образует его северо-западную часть. Поэтому чаще всего эти фамилии распространены в крайнем юго-восточном районе области – Должанском (15 человек на 1 тыс. жителей), а реже всего – на ее севере (Мценский р‑н), на западе (Шаблыкинский) и юго-западе (Дмитровский). Там приходится 1—3 носителя этой модели на 1 тыс. жителей.

Несколько особое место занимают фамилии, образованные украинско-белорусским формантом ‑енко: их носят и украинцы, и белорусы, и русские. Но на территории Орловской обл. большинство фамилий этой модели дооформлены главным суффиксом русских фамилий ‑ов: Глушенков, Егорченков и т. д. Коренная зона фамилий на ‑енко – восточная часть Украины и восточная полоса Белоруссии. На Орловскую территорию они проникли преимущественно с запада, частично с юго-запада и наиболее часты в Шаблыкинском р‑не, врезающемся в Брянскую обл., – в среднем 50 человек на 1 тыс. жителей; в крайнем юго-западном, Дмитровском, районе – 34 человека на 1 тыс. По мере удаления к востоку их частотность редеет и у восточных границ области составляет 10—11 человек на 1 тыс (районы Новодеревеньковский, Должанский, еще реже они в Новосильском р‑не – самом северо-восточном).

Внутренние (как бы спрятанные в основах фамилий) два форманта, характерные для орловских фамилий: ‑ич (в ‑ичев) и ‑чк‑ (в ‑ичкин, ‑очкин), также максимально распространены на северо-западе области. Они сосредоточены в Верхнем Поочье, на стыке Тульской, Калужской и Орловской областей.

В Болховском, Хотынецком, Шаблыкинском районах Орловской обл. фамилии с ‑ичев носят 27—28 человек из тысячи жителей, в соседнем Мценском – 23 человека, к востоку они постепенно убывают (как в соседней Тульской обл.) и в Новодеревеньковском р‑не их 18 на 1 тыс. А к югу их частотность круто падает: в Кромском и Покровском районах – 7—9 человек на 1 тыс., а в самом юго-восточном, Должанском, – менее 2 человек. О тех же фамилиях в вологодском Белозерье говорилось выше; связь обоих ареалов несомненна, но природа ее неясна.

На северо-западе области сосредоточен и центр скопления фамилий, образованных формантом ‑(и)чкин, ‑(о)чкин: отчества от ласкательно-ироничных форм личных имен, как канонических – Афоничкин, Савочкин, так и не канонических – Лапочкин, Лисичкин. Характерно, что ударение в них всегда на основе: Ани́сочкин (с. Моховое Залегошинского р‑на) – отчество от именования, Анисочка – от канонического мужского имени Анисим; формант безударен. В Болховском р‑не, вдающемся клином между Калужской и Тульской областями, такие фамилии принадлежат в среднем 31 человеку из тысячи жителей, в соседнем Хотынецком – 12, в большинстве других районов области – 3—6 человек на тысячу.

Историческое своеобразие Верхнего Поочья объяснимо: еще в начале XVI в. оно принадлежало Верховским удельным княжествам, куда тянулись беглые люди из Московского государства и из польско-литовских владений. Левобережье Верхней Оки и позже сохраняло резкие этнографические и иные особенности (знаменита ими Комаринская волость!).

В Орловской обл. преобладает фамилия Кузнецов. В области находится южный фланг обширной зоны господства этой фамилии – от верховий Оки до Среднего Поволжья, особенно в Тульской обл. Граница зоны преобладания фамилии Кузнецов пересекает всю Орловскую обл.: на севере, северо-западе, западе фамилия Кузнецов по частоте вне конкуренции, например, в Мценском и Шаблыкинском районах ее частотность превышает в среднем 17 человек на 1 тыс. жителей, при огромном «разбросе» фамилий это величина немалая; юго-западнее – несколько меньше, в Дмитровском р‑не – 13 человек на тысячу. Но в районах от смежного с ним Кромского до северо-восточных Новосильского и Новодеревеньковского Кузнецовых 8 человек на 1 тыс., а в юго-восточных, как Покровский, Должанский, их чуть больше одного на тысячу жителей. За межой, отграничивающей зону преобладания фамилии Кузнецов, нет никакой общей преобладающей фамилии, а в каждой местности – свои, узколокальные. Даже такие насчитывающие много сотен носителей фамилии, как кромская Лежепеков, Должанская Стеблецов или покровская Салютин, не выходят за пределы небольшой территории. Граница преобладания фамилии Кузнецов удивительно совпадает с южным рубежом Московского государства середины XVI в. после присоединения верховских удельных княжеств, когда оборонительная укрепленная черта пролегала по степям от Дона до Оки в широтном направлении по линии Данков—Новосиль—Орел, сразу за Окой круто изгибаясь на юго-запад к Новгород-Северску и Чернигову. Такое совпадение едва ли случайно. За этой чертой простиралось «дикое поле», широкое русское заселение и сельскохозяйственное освоение которого стало безопасным только во второй половине XVI в. Это столетие непосредственно предшествовало массовому становлению русских фамилий; будущие границы фамилий определяло различие во времени русского заселения – южнее потоки из очень разных мест создавали на новых просторах иные общности населений. Граница преобладания фамилии Кузнецов – проекция времени на плоскость карты. Она резка, так как освоение необъятного «дикого поля» стало не «ползучим», не передвижением жителей на ближнюю территорию, а перемещением с далеких территорий на большие расстояния.

Две другие самые частые фамилии в области – Гришин и Новиков. Фамилия Гришин, как и Кузнецов, всего чаще встречается в Тульской обл. занимая там по частоте второе место. В Орловской обл. она распространена на севере, нигде не преобладая. Фамилия Новиков в южных районах области несравненно реже, чем в северных, на восток за пределами области она распространена с заметной частотой по направлению к Рязани и Горькому.

Очень редкая в сельских местностях Орловской обл. фамилия Смирнов неожиданно многочисленна на небольшой территории юго-восточного Должанского р‑на, в той его части, где протекает р. Тим (сельсоветы Алексеевский, Урыновский, Успенский и др.), здесь ее носят несколько тысяч человек. Очевидно, бытование этой фамилии продолжается на Тиме и южнее – в соседней Курской обл. От единственного в стране массива фамилии Смирнов, занимающего Северное Поволжье, до этого «острова» – 500 км. Несомненно, оттуда же занесена в Должанский р‑н фамилия Ряполов, ее основа – ряпол – в финно-угорских языках означает «лиса». Она широко известна в Северном Поволжье, как показывают названия нескольких сел – Ряполово, Ряполиха в Ярославской, Костромской, Ивановской областях. Когда и как произошло переселение, неизвестно.

Самые частые на больших территориях страны фамилии Иванов, Попов в сельских местностях Орловской обл. даже и сегодня единичны, несмотря на огромную подвижность населения. Иная картина в областном центре, где фамилия Иванов количественно соперничает с фамилией Кузнецов, не очень редки и Поповы.

Чтобы наглядно представить картину «разброса» фамилий, можно привести по 10 самых частых (в убывающем порядке) фамилий в трех районах:

Мценский р‑н: Кузнецов, Поляков, Пронин, Горбатов, Золотухин, Хромов, Киселев, Гришин, Ливенский, Новиков.

Кромский р‑н: Лежепеков, Тупиков, Пискунов, Кузнецов, Толпекин, Усов, Цуканов, Орлов, Щекин, Мартынов.

Покровский р‑н: Селютин, Мальцев, Новиков, Сопелкин, Внуков, Мишин, Кустов, Теряев, Шателев, Данилов.

Среди них почти нет повторяющихся – в каждом районе свои фамилии. Частые в отдельных местностях, они статистически невесомы по области в целом. Суммарно по области наиболее часты не те фамилии, которые наиболее выделяются в той или иной местности, а те, которые распространены повсеместно, хотя бы и не преобладая в каждой из них, взятой отдельно.

В общей массе фамилий Орловской обл. доля образованных из диалектных основ заметно меньше, чем на Севере. Но конечно, диалектные черты обильны и здесь. Ясно, что фамилии Агарков, Агибалов (Ливенский и Мценский районы) отражают акающее произношение фамилий, которые на Севере страны произносятся и документируются как Огарков, Огибалов. Очень интересен сдвиг ударения на последний слог и соответствующая огласовка фамилии Князёв в документе 1913 г. (с. Нетрубеж, тогда Малоархангельский у., ныне Колпнянский р-н). Несомненно диалектное происхождение фамилий Скуридин (Ливенский р‑н, с. Речица) из диалектного глагола скуридить – «тосковать»; Гревцев (Должанский р‑н, с. Козьмодемьянское) – отчество от именования гревец из грева – «тепло, сохранение тепла». Неясно, впрочем, здесь ли они возникли или принесены сюда готовыми, а сама основа их на орловской земле никогда не звучала? В фамилии Злуняев (Дмитровский р‑н) явна основа злуняй, из диалектных словарей известны смоленское злун, псковское злунить. Но трудно сказать, пришли ли эти слова оттуда или только фамилия с забытыми основами, существовало ли какое-то местное слово, из которого фамилия возникла? Точно так же обстоит дело с фамилиями Грезев и Карандеев (Должанский р‑н), Курохтин (Урицкий р‑н) и др. Фамилия Цуканов (записана в Кромском, Болховском, Новодеревеньковском, Урицком районах) при своем возникновении прямо указывала на диалектную принадлежность ее носителя: цукан – произносящий звук ц вместо ч. Но где она возникла?

Приведу еще несколько фамилий с указанием места. Может быть, еще удастся узнать у старожилов слово, ставшее основой этих фамилий, а также, что оно означало: Гомкин (Ливенский р‑н, с. Теличья), Змелюгин (Хотынецкий р‑н, д. Михайловка), Катасонов (тот же р‑н, с. Урынск), Клиндухов (Дмитровский р‑н, с. Трофимово), Марандыкин (Мценский р‑н, с. Стрельниково), Подплутов (Должанский р‑н, с. Козьмодемьянское и прилегающие деревни), Рымшин (Колпнянский р‑н, с. Натрубеж), Суряднов (Залегощенский р‑н, с. Моховое), Твердохлебов (Мценский р‑н, с. Алябьево), Шелегов (с. Копны).

Русское заселение Зауралья в свете распространения фамилий

Исследователи русского заселения Сибири единодушно сетуют на скудость источников[137]137
  Кабузан М. В., Троицкий С. М. Движение населения Сибири в XVII в. // Сибирь XVII—XVIII вв. Новосибирск, 1962; Громыко М. М. Сибирь в XVIII в. Новосибирск, 1965.


[Закрыть]. Однако, как правило, они забывают о таком важном историческом источнике, как ономастика. Между тем она помогает осветить те грани, которые оставлены иными источниками в тени. Лишь двое из многочисленных исследователей этой темы указывали на возможность и желательность привлечь данные ономастики[138]138
  Покшишевский В. В. Заселение Сибири. Иркутск, 1961. С. 55; Колесников А. Д. Русское заселение Западной Сибири в XVIII – начале XIX в. Омск, 1973. С. 10, 143.


[Закрыть], но и у них речь шла только об отдельных примерах; решает же сплошное обследование материала.

Здесь взяты лишь несколько признаков из могущих служить историческими свидетельствами для анализа русского заселения Зауралья. Сначала – данные топонимии. На карте находим характерные названия населенных пунктов с формантом ‑иха (Мордяшиха, Ермачиха, Шадриха, Крутиха, Шутиха, озера Зыбиха, Модиха и др.). В европейской части страны их ядром была Нижегородско-Кинешемская часть Поволжья, где они составляли 25% всех топонимов, часты они на востоке Костромской губ. и на Сухоне, откуда и двинулись к Уралу[139]139
  Никонов В. А. Введение в топонимику, М., 1964. С. 78—81 (с картой).


[Закрыть]. Для названия д. Шутиха в правобережье Тобола (северо-восточнее Кургана) можно привести параллель – речка Шутиха в Бельском у. Вологодской губ., в Котельническом р‑не Вятской губ. и в Шадринском у. Пермской губ. В Зауралье названия на ‑иха прочерчивают путь массовой миграции. Перешагнув Вятку и Каму, они проникли в Зауралье и распространились узкой полосой по оси Тюмень—Ялуторовск—Ишим. Эта топонимическая лента точно указывает «ворота», сквозь которые с середины XVII в. шла волна переселенцев в Зауралье. На пересечении с р. Тобол ширина этой полосы около 200 км – северная граница топонимов ‑иха проходит значительно южнее Тобольска (приблизительно от устья Тавды), а южная – у г. Курган; на пересечении р. Иртыш «ворота» сужаются до пространства между Тарой и Омском. Восточнее Иртыша топонимы с ‑иха распространены широко: южнее – на Алтай, севернее – на Средний Енисей, восточнее – за Байкал. Еще богаче – свидетельства фамилий. Основные источники: Всероссийская перепись 1897 г. (ее драгоценные материалы сохранены в Тобольском архиве. Ф. 417, больше 400 массивных связок), «куломзинские переписи» (Центральный исторический архив в Ленинграде. Ф. 1290), ревизские сказки (ЦГАДА и Тобольский архив). По Зауралью собраны фамилии, принадлежавшие более 200 тыс. человек, с указанием места и частотности фамилии.

Самый яркий на изучаемой территории антропонимический признак различия – резкая поляризация фамилий по их основам: от личных канонических (т. е. церковных, «календарных») имен и от других основ. В переписи 1897 г. минимум населения с фамилиями из календарных, т. е. церковных, личных имен (во всех их формах – Иванов, Ванюков, Иванцев и проч.) указывал территорию наиболее раннего русского заселения Зауралья (не позже первой половины XVIII в.). Например, в Гаринской вол. на верховьях р. Тавда всего 7% жителей имеют фамилии с основами из календарных имен, на р. Тобол в Шмаковской вол. – также 7, в Суерской вол. – 16, в Верхне-Суерской – 14,4, в Белозерской и Падеринской волостях – менее 14%. Восточнее р. Тобол картина иная – в Юргинской вол. такие фамилии носят 35% жителей, в Пятковской – 37%, в Омутинской (ее заселение хорошо датировано – слобода Омутинская в документе 1782 г. названа новооснованной) – почти 44% (так же и на р. Тобол). Южнее Кургана жители с фамилиями от канонических имен составляли в Глядянской вол. 33%, в Плотниковской – 43, в Чернавской – 53, а в самой южной, Нижне-Алабужской, заселенной только после сооружения в 1756 г. Пресногорьковской укрепленной линии, – 85% (подсчет охватывал сотни тысяч человек, такое количество погашает любую случайность).

Со второй половины XVIII в. массовое крестьянское движение за Урал пошло уже не столько с Севера, как до этого, а, все возрастая, из ставшей аграрно-перенаселенной центрально-черноземной полосы и затем с юга. Со старого пути через Тюмень движение переключилось на новый, более южный путь – через Челябинск на Курган. Фамилии позволяют проследить миграцию населения. В Юргинской вол. Ялуторовского у. в переписи 1897 г. указаны фамилии: Горлатовы, Девочкины, Еськовы, Легостаевы, Минаковы, Молодых, Тепляковы, Черниковы, Чуевы, Шашковы, Шумаковы. И тот же самый набор фамилий находим в Большеглушицкой вол. Самарской губ. (ныне Куйбышевская обл.)[140]140
  Архив Куйбышевской обл. Ф. 171. Оп. 1. №125.


[Закрыть]. Каждая из этих фамилий по отдельности может встретиться где угодно, но повторение группы фамилий, вообще нечастых и малораспространенных, бесспорно, указывает на переселение из Нижнего Заволжья в Затоболье не раньше конца XVIII в. или в XIX в.

В Среднем Притоболье больше тысячи человек носили фамилию Меньшиков, в тех же волостях были часты Достоваловы; в Архангельском архиве (материалы той же переписи 1897 г.) посчастливилось встретить обе фамилии из одних и тех же селений Великодворской и Зачачьевской волостей Холмогорского у.[141]141
  Архив Архангельской обл. Ф. 6. Оп. 19. №212, 213.


[Закрыть] Из северных губерний пришли в Зауралье и фамилии Попов, Шестаков, Некрасов, Анцыферов, Трапезников, Куимов, Куроптев, Пагулов, Патракеев (вместо Патрикеев). Характерно, что фамилия Попов втрое чаще встречается в Ялуторовском у., чем в соседнем с юга Курганском округе. Фамилия Смирнов, пришедшая с Северного Поволжья, образует небольшой четкий ареал, проходящий полосой за Ялуторовском и Ишимом.

Кроме переноса фамилий, связывающих Зауралье с территориями, откуда шла миграция и где эти фамилии исконны, наблюдаем и фамилии, образованные от названий тех местностей, из которых переселенцы вышли: Важенин, Вологжанин, Кунгурцев, Мезенцев, Невьянцев, Пермяков, Сысолятин, Тагильцев, Устюжанин и т. д. Но не они главные свидетели миграций. Важнее те, которые указывают место своего происхождения не прямо, а косвенно. Так, фамилия Вешняков (больше ста человек в Пятковской и Емуртлинской волостях Ялуторовского у. 1897 г.), кажется, ни звука не говорит о том, откуда она перенесена. Напротив, именно говорит, и притом точно и красочно: с Белого моря (см. «Северные фамилии»). Перенесенная южнее, в области, далекие от моря, она утратила первоначальное значение, и ее смешали с другой фамилией, там понятной, – Вишняков. В Затоболье она же сохранила свой подлинный облик.

Фамилия Пластинин – из слова пластина («часть тушки при разделке рыбы»), которое известно и в Беломорье, и в Сибири; фамилию могли перенести готовой или образовать в Сибири вновь из перенесенного туда слова. Размещение форм северного слова пестерь (пехтерь) детально изучено (картотеки педагогических институтов Архангельска и Вологды) и позволяет точно указать, откуда Пестеревы пришли в Смоленскую, Чернавскую, Могилевскую волости Курганского округа, а оттуда Пехтеревы – в Гагаринскую и Ларихинскую волости Ишимского у., в Рыбинскую вол. Тарского у.

Редкая фамилия Жунин часта в Чернявской и Глядянской волостях Курганского окр., ее основа – диалектное вологодское слово жуня – «тихий, медленный, молчаливый, скрытный» (по В. И. Далю). В Могилевской и Верхне-Суерской волостях та же перепись 1897 г. зафиксировала полсотни носителей фамилии Ашихмин, она же обнаружена в Кромском р‑не Орловской обл. Издалека пришла фамилия Анцупов (в Рыбинскую вол. Тарского р-на) – отчество от белорусского личного имени Анцуп, соответствующего русскому Антип; в разное время эта фамилия встречена в ряде мест страны: с. Лютое Ливенского у. Орловской губ., с. Гвозды Павловского у. Воронежской губ.[142]142
  Архив Воронежской обл. Ф. 18. Оп. 1. №375.


[Закрыть], д. Дубовое Липецкой обл., с. Светлый Яр Черноярского у. Астраханской губ.[143]143
  Архив Астраханской обл. Ф. 687. Оп. 6. №16.


[Закрыть], с. Шерашова Селенгинского окр. в Забайкалье[144]144
  Центральный исторический архив. Л. Ф. 1290. Оп. 6.


[Закрыть].

Чрезвычайно красноречиво в Зауралье обилие фамилий с формантом ‑их, ‑ых: Больших, Вострых, Голодных, Дубровских, Ильиных, Лукиных, Молодых, Теплых, Фоминых, Черных и т. п. В Зауралье они повсеместны, а между реками Тобол и Ишим, по линии от Суерской волости до Ларихинской (юг современной Тюменской обл.), они в 1897 г. охватывали 3—5% всех жителей. Они исторически ценны, так как уточняют, откуда пришло население, – в Европейской России массивы этой модели очерчены очень четко.

Ход русского заселения Сибири протекал в прошлом преимущественно поэтапными, а не прямыми переселениями, т. е. был «ползучим», точнее, «ступенчатым», это хорошо видно и по фамилиям: те же фамилии Меньшиковых и Достоваловых находим в Забайкалье. Тождественные фамилии Притоболья и Забайкалья многочисленны, но, конечно, доказательны только соответствия целой группы фамилий на определенных территориях. Фамилии Кокорины, Масюковы, Черных встречаются как в Александровской вол. Нерчинского окр. в Забайкалье (где встретилась и фамилия Тоболов), так и в Омутинской и Юргинской волостях Ялуторовского у. (на Тоболе).

Статистика фамилий служит веским аргументом в споре историков о сравнительном весе переселения и естественного прироста в увеличении населения Зауралья. Одни утверждали, что главным фактором роста населения был прилив его из-за Урала, другие – что естественный прирост рано стал преобладать над притоком извне. По А. Д. Колесникову, в Западной Сибири «где-то во второй половине XVII в. естественный прирост уравнялся с внешним притоком, а потом стал преобладающим»[145]145
  Колесников А. Д. Русское заселение Западной Сибири… С. 328.


[Закрыть]. Кто прав? Используем фамилии. В Емуртлинской вол. Ялуторовского у. в 1762 г. проживало 1442 человека с 97 фамилиями, а в 1897 г. – 6577 человек с 344 фамилиями. За 195 лет исчезли 19 прежних фамилий, носители тех же фамилий, какие были в 1762 г., составили в 1897 г. 4119 человек, т. е. их численность возросла на 2668 человек, а 2467 человек носят фамилии, которых не было в 1762. Таким образом, за этот очень большой период рост населения обязан естественному приросту несколько больше, чем притоку извне. По соседней Верхнесуерской вол. того же уезда есть данные за 1858 г.[146]146
  Ревизская сказка 10‑й ревизии: ЦГАДА (Москва). Ф. 350. Оп. 1—3. №4199.


[Закрыть] – в волости 4834 человека со 165 фамилиями, в 1897 г. – 7679 человек с 289 фамилиями. Численность носителей прежних фамилий увеличилась на 1771 человека, а вновь прибывших фамилий – на 1074 человека, т. е. прирост прежних семей значительно превысил численность новопоселенцев. Здесь необходимы две оговорки: среди носителей «прежних» фамилий могут оказаться однофамильцы новоприбывших, т. е. действительный вес «прежних» ниже, чем показывают фамилии, но эта поправка невелика, а вот обратная – существенна: убывшие и прибывшие могли не переваливать через Уральский хребет, например: из Емуртлы после 1762 г. около 500 человек уехали южнее в новые слободы, но это уже передвижение внутри Сибири. Таким образом, в приведенных показателях верная для каждой волости доля естественного прироста очень занижена для Западной Сибири в целом: естественный прирост был даже выше полученных показателей.

Для историка, демографа и этнографа очень ценны данные о концентрации или, напротив, о «разбросе» фамилий. Это характеризует состав населения, его мобильность и отчасти хозяйственный уклад. Взглянем на пример д. Бородина Верхне-Суерской вол. Ялуторовского у. (ныне Курганская обл.). В 1858 г. она состояла из 19 дворов со 155 жителями. 147 из них были Бородины, которым принадлежали 17 дворов, кроме них, там жило еще восемь человек, носивших три другие фамилии[147]147
  Тобольский архив. Ф. 154. Оп. 8. №937.


[Закрыть]. В 1897 г. население этой деревни составило 126 человек (20 дворов), из них Бородины – 107 человек (19 дворов), остальные 19 принадлежали к 15 различным фамилиям, но из них только Климовы вели свое хозяйство[148]148
  Там же. Ф. 417. Оп. 1. Ревизская сказка 198.


[Закрыть]. Подобен состав д. Десяткино Табаринской вол. Туринского у., д. Струмной Благовещенской вол. того же уезда[149]149
  Там же. Ревизская сказка 186, 188.


[Закрыть] и др. Такие примеры нередки, особенно на русском Севере и в Сибири.

А. Д. Колесников, указав, что с середины XVII в. в Западной Сибири вырастают фамильные гнезда, происходящие от одного предка, сослался на примеры, собранные С. К. Паткановым по данным конца XIX в.: в д. Быковой из 49 семей 48 – Быковы, в д. Копытовой из 24 семей 20 – Копытовы[150]150
  Патканов С. К. Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Западной Сибири: Тюменский округ, СПб., 1888. Ч. 1. С. 49.


[Закрыть]. Не раз отмечено, «как из одного крестьянского двора постепенно разрастается целое селение. Еще в настоящее время очень многие сибирские деревни населены однофамильцами»[151]151
  Семевский В. В. Казенные крестьяне при Екатерине II // Русская старина. 1879. Т. XVIII. С. 38.


[Закрыть]. В Туринском у. «имеются десятки селений, нередко в 20, 30 и до 50 дворов, где все жители носят одну или две фамилии»[152]152
  Кауфман А. А. Русская община в процессе ее зарождения и роста. М., 1908. С. 241.


[Закрыть]. Это прямое следствие замкнутого натурального хозяйства. Для этого же времени мы наблюдаем и противоположные примеры: населенные пункты на оживленном тракте имеют фамилий в несколько раз больше, чем дворов и хозяйств. В одном дворе несколько фамилий – домохозяин и квартиранты, хозяин и работники – властное вторжение капиталистических отношений в былой уклад деревенской жизни.

Без истории фамилий невозможна история семей (хотя это не одно и то же: потомки не всегда носят фамилию предков). А история семей – серьезная научная задача. В 1897 г. Шанауровы и Желваковы распространены в одних и тех же волостях Притоболья, образуя несомненную этнографическую общность, их ареал вытянут с запада на восток – от Белозерской вол. до Мокроусовской, а Шабалины рассеялись вдоль р. Тобол – от Шмаковской вол. до Чернавской; от Кургана на юг разместились Охохонины. У каждой фамилии своя география. Сравнивая данные 1762, 1858, 1897 гг., видим фамилии, разрастающиеся численно и территориально, но есть и фамилии убывающие (Шмаковы).

Драгоценны фамилии Зауралья для изучения говоров. Не будем брать особо колоритные (Охохонины – южнее Кургана или Бескислых – в Мокроусовской вол.), возьмем массовые. Существенна разница: Ожгибесов (Суерская и Пятковская волости) и Ажгибесов (южнее – Глядянская и Плотниковская волости), но она ясна всем. А неприметная фамилия Бутаков (во многих волостях) – с «секретом»: на других территориях страны она пишется как Будаков; здесь просматривается характерная местная диалектная черта – оглушение звонкого согласного д→т в позиции между гласными[153]153
  Романова М. А. Фонетические диалектные ошибки учащихся Нижне-Тавдинского района Тюменской области // Русский язык в условиях говоров Тюменской области. Тюмень, 1976. С. 10—11.


[Закрыть]. Множество фамилий образовано из местных диалектных слов. Вот немногие из них:

Варакосов (Шмаковская вол.) – в бассейне р. Туры известно диалектное варакосить – «работать плохо, небрежно»[154]154
  Словарь русских говоров Среднего Урала, Свердловск, 1964, Т. 1. С. 67.


[Закрыть].

Жиляков (Могилевская вол.) – отчество от прозвища жиляк – «скупой» из диалектного глагола на р. Тавде жилить – «скупиться»[155]155
  Там же. С. 159.


[Закрыть].

Зюзин (Белозерская вол.) – отчество от прозвища зюзя (здесь: «пьяница»)[156]156
  Там же. С. 197.


[Закрыть].

Копорушкин (Коркинская вол.) – отчество от капоруша – «человек с изуродованной рукой» (тавдинское, туринское)[157]157
  Там же. Свердловск, 1971. Т. 2. С. 15.


[Закрыть].

Матасов (Чернавская вол.) – в основе местное диалектное слово матас – «глухое место в лесу» (записано в верховьях Исети)[158]158
  Там же. С. 119.


[Закрыть].

Могутов (Коркинская вол.) – из северной и уральской основы могутка – «сила»[159]159
  Там же. С. 133.


[Закрыть]. Фамилия есть в Вологодской обл., вероятно, она принесена оттуда.

Фамилии сохранили и донесли до нас многие старинные русские слова и формы, исчезнувшие из языка – торлоп в Торлопов (Благовещенская вол. Туринского у.), стрепетать в Стрепетилов (Суерская и соседние волости Ялуторовского у.); общеславянское осьм‑ без протетического в‑, вошедшего в литературный язык, – Осьминин (в той же Суерской вол.) и др.

В Зауралье огромно количество фамилий, основы которых ускользнули от записи и неизвестны исследователям диалектов. Привожу некоторые с их «адресами» (к сожалению, по административно-территориальному делению на дату переписи – 1897 г.), может быть, собиратели диалектных слов в Зауралье еще застанут и запишут их от старожилов: Автеренков (Омутинская вол. Ялуторовского у.), Арцибесов (Слободобишкильская вол. того же уезда), Дерендяев (Рыбинская вол. Тарского у.), Кузиванов (Могилевская вол. Курганского окр.), Полудницын (Пятковская вол. Ялуторовского у.), Рякишев (Суерская и Коркинская волости того же уезда), Утюпов (Смолинская и Чернавская волости).

Первая попытка привлечь фамилии к изучению русского заселения Зауралья методом сплошного обследования показывает, что уже сейчас (при еще недостаточной разработанности ее методики) она может дать ценные свидетельства о маршрутах заселения, относительной датировке, составе переселенцев, местных говорах и т. д. (для каждого периода на каждой территории характерны свои стратиграфические признаки, их необходимо искать, приведенные же здесь – не единственные и, может быть, не лучшие). Кроме того, те же данные ономастики Зауралья, ценные для истории языка (в частности, для диалектологии), неоценимы для генеалогии, которая по Зауралью едва начата.

Сплошное обследование, опираясь на подсчеты, позволяет рассматривать явление в целом, а не оперировать отдельными примерами (которые хороши как иллюстрация, но непригодны как доказательства – примеры можно набрать любые). Статистический подход нов только в приложении к ономастическому материалу, вне же ономастики он хорошо знаком, например, исторической демографии (которая в исследованиях русского заселения Зауралья пока занимает господствующее место).

Работы В. В. Палагиной (Томск) заложили хороший фундамент изучению фамилий Сибири. По Зауралью первый вклад внесли В. П. Тимофеев (Челябинск), Н. К. Фролов (Тюмень) и их ученики. Но сделанное еще слишком мало по сравнению с объемом и трудностями несделанного.