Текст книги "Чудеса: Популярная энциклопедия. Том 1"

Автор книги: Владимир Мезенцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 46 страниц)

Растения-хищники

Хищники среди растений? Да. И о них написано, пожалуй, больше вымыслов, чем, скажем, о ядовитых деревьях и растениях. Что стоит, скажем, такое сообщение в одной из газет прошлого века: «…Борьба длилась одно мгновение. Человек, шедший впереди, услышал сильный шелест, заглушивший крик отчаяния, и, обернувшись, успел заметить, как огромные листья красивого дерева-цветка, лежавшие на земле, взлетели кверху и захлопнули свою жертву. Через 10 дней, когда оставшийся в живых путешественник привел на это место жителей ближайшего поселения, смертоносные листья вновь лежали на земле, а от человека остался только скелет. Страшное дерево буквально сожрало жертву, случайно коснувшуюся предательски раскинутых листьев.

Это случилось несколько лет назад в малоизученных лесах Мадагаскара». Ну, а если говорить серьезно?

Перед нами лежит книга американского ученого Эдвина Меннинджера «Причудливые деревья». Рассказывает он и о деревьях-людоедах. Пятьдесят лет назад воскресные газеты напечатали сенсационную новость: открыто дерево-людоед, которое убивает и заглатывает свои жертвы. Эта фантастическая история время от времени уже всплывала в печати предыдущих 150 лет. Трудно было найти более благодатный газетный материал. Пока Мадагаскар, Филиппины и другие далекие земли оставались неисследованными – никто не мог уличить рассказчика во лжи. Кроме того, выдумка подкреплялась вполне реальными фактами. Ведь некоторые растения действительно питаются насекомыми и другими мелкими живыми существами. Крупнейшими из этих «мухоловок» являются кувшинолисты Борнео. Их листья-кувшинки содержат жидкость, привлекающую жертвы, последние тонут э ней, а затем перевариваются. Но самые большие кувшинки имеют длину не более 60 см и растут не на деревьях, а на лианах. Широкая известность как «людоеда», а вернее отравителя, у нас несомненно за анчаром. Во многом этому помог Александр Сергеевич Пушкин, написав свое знаменитое стихотворение. Но откуда такая мрачная слава у этого дерева?

Растет оно в Индии, на Цейлоне, по всей Бирме, в Малайзии… Действительно, млечный сок анчара ядовит, и местные жители с давних пор использовали сок для изготовления отравленных стрел. Именно это обстоятельство и вызвало к жизни легенду об анчаре. Когда европейцы появились в Малайзии, они, конечно, очень скоро познакомились с отравленными стрелами и дротиками. Откуда взят яд? Туземцы не стремились открывать свои секреты. В середине XVIII века живший там голландский ботаник Румфий особенно хотел узнать секрет местных ядов. Прошло добрых пятнадцать лет, пока он раздобыл о них кое-какие сведения. Но и они были сознательно искажены. А чтобы сам ботаник не вздумал начать изучение анчара, его убедили в том, что приближаться к этому дереву опасно. Так было положено начало легенде об анчаре. Румфий писал: «Под самым деревом не растут ни другие деревья, ни кусты, ни травы – не только под его кроной, но даже на расстоянии брошенного камня; почва бесплодна, темна и словно обуглена. Ядовитость дерева такова, что садящиеся на его ветви птицы, наглотавшись отравленного воздуха, одурманенные, падают на землю и умирают, и их перья устилают почву…

Все, чего коснутся его испарения, гибнет, так что все животные его избегают, и птицы стараются не летать над ним. Ни один человек не осмелится приблизиться к нему, разве что руки, ноги и голова будут защищены толстой тканью». Дальше доверчивый Румфий продолжает «Такими едкими были ветви, присланные мне в крепком вместилище из бамбука, что, положив руку на сосуд, я ощутил покалывание, какое мы чувствуем, попадая с холода в тепло…»

Еще более фантастические сведения собирали и публиковали другие ученые мужи, посетившие рстрова Малайзии в XVIII столетии. Именно от них идут рассказы о человеческих жертвоприношениях (чтобы умилостивить дерево), юных девушках, которых бросали чудовищу, о людях, внезапно схваченных извивающимися ветвями, и прочая чепуха.

Первая статья, основанная на этих фантастических слухах, была написана в 1783 году для английского журнала голландским врачом по фамилии Ферш. Главным грехом Ферша перед историей было то, что он представил себя очевидцем фантастических происшествий, которые он описывал.

История о деревьях-людоедах не ограничилась анчаром. Вот уже более века газеты мира не дают умереть легенде о таком же дереве, якобы растущем во внутренних областях Бразилии. Писали, что во время войны между Парагваем и Боливией под этим деревом часто находили трупы – человеческие скелеты, завернутые в его огромные листья.

Ботаник Блоссфельд, некоторое время живший в Мату-Гросу, решил заняться расследованием. Он обнаружил, что речь шла о дереве, листья которого действительно достигали в длину метра и больше. По слухам, людей привлекал к дереву сильный аромат его цветков – запах оглушал их, как наркотик, после чего листья обвертывались вокруг потерявшей сознание жертвы и высасывали ее кровь.

Цветки действительно пахнут очень сильно, но людей к этому дереву, растущему в пустыне Чако, где растут только колючки, привлекала его тень и сладкая мякоть съедобных плодов. Ни в цветках, ни в плодах нет ни яда, ни наркотических веществ. Трупы же под ними принадлежали раненным или умиравшим от жажды людям, которые укрывались в тени дерева. Листья, всегда ниспадающие до земли, действительно смыкались над ними, но вовсе не для того, чтобы сосать их кровь.

В заключении Блоссфельд не без иронии пишет, что в Бразилии легенда о деревьях-вампирах не забыта до сих пор – слишком уж она щекочет нервы читающей публики, чтобы газеты от нее отказались.

Но что же остается, если отбросить всё вымыслы о растениях-хищниках? А вот что.

В 1875 году Ч. Дарвин опубликовал свои работы о насекомоядных растениях: в них он доказывал, что эти растения не только принимают «мясную пищу», но и переваривают ее способом, который в принципе ничем не отличается от пищеварения у животных.

У растений-хищников сочетаются три особенности, представляющие собой столь изумительные по своей целесообразности приспособления, что все их описания неизменно относились к области вымысла до тех пор, пока Дарвин не опубликовал своих исследований. Первая особенность заключается в приспособлении, которое служит для ловли не только «насекомых, но и других мелких животных. Распространенная у нас на болотистых лугах и торфяных болотах росянка имеет на своих листьях щупальца, на конце которых расположены железы. Выделяемая такой железой капелька слизи служит клеем, к которому прилипает насекомое. Стараясь высвободиться, насекомое вызывает механическое раздражение листа: в соприкосновение с прилипшим животным вступают и другие «щупальца», край листа завертывается, а у одного вида росянки лист даже скручивается вокруг добычи.

Вторая особенность растений-хищников в том, что они способны вырабатывать и выделять пищеварительные соки, которые вызывают быстрое переваривание добычи вне растительного организма.

Наконец, третья отличительная черта «плотоядных» растений в том, что продукты переваривания включаются в цикл обмена веществ в растении. Но почему на Земле появились такие растения? Что их заставило стать хищниками? Загадочные свойства этих растений объясняют все тем же естественным отбором. Необычные особенности насекомоядных растений – не что иное, как их приспособление к условиям среды, в которой им приходится жить – к почве, бедной доступными азотистыми веществами (болотистые почвы). В то время как большинство болотных растений получают жизненно необходимый им азот благодаря симбиозу между их корнями и грибами, плотоядные растения получают его при помощи своих пищеварительных соков из белков захватываемой добычи.

Таким образом, растения-хищники, ранее считавшиеся необъяснимым чудом природы, являют собой блестящий пример той взаимосвязи, которая существует между свойствами растений и окружающей их средой.

Кроме росянки, у нас водится «насекомоед» – пузырчатка обыкновенная. Она плавает (без корней) в реках, прудах и озерах. На ней цветут непривлекательные желтые цветы. А на листьях много пузырьков-ловушек, в каждом из них отверстие, прикрытое «дверцей», открывающейся внутрь пузырька. Как только мелкое водяное животное – головастик, рачок коснется «дверцы», она открывается, пузырек схватывает животное и мгновенно «проглатывает».

Если добыча не умещается в такой ловушке, заглатывается только ее голова или хвост; иногда пузырек схватывает за голову, а другой – за хвост. Пойманная жертва умирает, разлагается и всасывается внутренними стенками пузырька. Более интересные и значительно более крупные вампиры растительного царства обитают на островах Индийского океана – непентесы. Их легко увидеть по причудливым кувшинкам необычной красоты, сидящим на вьющемся вокруг деревьев растении. Эти кувшины и есть ловушки для насекомых. По своей яркой окраске они напоминают цветы. Величина их доходит до тридцати сантиметров в высоту и до двенадцати сантиметров в ширину. Над каждым кувшином виден кончик листа в виде крышечки или зонтика.

Насекомые стремятся к ярким цветам. Ведь там они находят сладкий нектар и пыльцу. Летят они и к кувшинкам насекомоедов. Садится насекомое на край кувшинки и не обманывается: крышечка и верхний край кувшина – все в нектаре.

Насекомое ползет по сладкому краю, а внутренность кувшина покрыта голубоватым восковым налетом, настолько гладким и скользким, что удержаться на нем невозможно. Стоит насекомому «ступить» на эту скользкую поверхность – и оно летит вниз.

Кувшин уже готов к приему жертвы. Он до половины наполнен жидкостью, которая содержит сок, быстро растворяющий насекомых. Ну, а если насекомое будет пытаться выбраться из ловушки, у края его подстерегают острые шипы, направленные внутрь кувшина.

Видишь такое приспособление – и невольно думаешь: до чего же изобретательна природа!

Непентесы не обижаются на свою жизнь, они ловят много насекомых и даже мелких животных. Пищи накапливается иногда чуть не до половины кувшина. Этим пользуются птицы и некоторые зверьки, они выклевывают и вытаскивают из кувшинов насекомых. В частности, посетитель этой бесплатной столовой – наш знакомый маки-домовой.

Много на свете и других видов растений-хищников. На Американском континенте можно встретить саррацению, листья которой напоминающие кувшины, также ловят насекомых. У одного из представителей этого вида – дарлингтонии – листья-ловушки достигают одного метра. Это уже настоящий великан среди растений-вампиров, но и он даже близко не напоминает те деревья-людоеды, которые гуляют по свету с легкой руки мистификаторов.

Ученые многих стран мира сообщают о жгучих деревьях и кустарниках, которые по ядовитости не идут ни в какое сравнение ни с крапивой, ни с какими другими растениями. Один из видов крапивного дерева, произрастающий в Австралии, обжигает так сильно, что натуралист ле Суэф, по его словам, ощущал ожог жалящих волосков еще спустя несколько месяцев. Лошади, по его свидетельству, переносят такие ожоги очень тяжело, но рогатый скот к ним нечувствителен. Это, возможно, указывает на наличие какого-то сильного белкового яда, воздействие которого удастся, быть может, объяснить, когда химики установят молекулярную структуру нервных волокон.

Таков мир необыкновенных растений. Заканчивая в него наше путешествие, вспомним еще об одном из чудес этого царства.

…Шел 1818 год. Ботаник Ж. Арнольди изучал растения, растущие на Суматре. Места были совершенно неисследованные, и каждый день приносил что-то неожиданное. Но однажды ученый увидел такое, что может присниться только во сне. У корней больших деревьев рос ярко-красный цветок великан – диаметром более метра. Он покоился прямо на корне дерева. Запах цветка едва можно было переносить.

Несколько дней Арнольди наблюдал за жизнью необыкновенного растения. Но свои исследования закончить не успел: через две недели ученый умер от желтой лихорадки. Тайна зловонного цветка была раскрыта позднее – это был паразит, сосущий соки, из корней определенных пород деревьев. Он был назван раффлезия Арнольди. Тропический паразит весит около шести килограммов.

Что они чувствуют?

Растения и музыка. С недавних пор нас уже не удивляет, что эти два слова стоят рядом. Да, растения «неравнодушны» к музыке. Учеными проведено много опытов, доказывающих этот факт. Например, ежедневно по утрам исследователи устраивали для водяного растения элодеи 25-минутный концерт. Наблюдая под микроскопом за протоплазмой листа, они убеждались, что ее движения убыстрялись, и только через несколько минут после того, как музыка замолкала, восстанавливался прежний ритм.

Серия подобных опытов поставлена с мимозой стыдливой. Высота мимоз, «слушавших» музыку, оказалась в полтора раза больше тех, которые содержались в таких же условиях, но «скучали» в тишине. «Музыкальные» растения были пышнее, гуще покрыты листьями и шипами. Выяснилось чудеснее того: растениям нравится классическая музыка и не нравится джаз! Слушая классику, растения лучше растут.

А теперь с переднего края науки поступают еще более удивительные вести. Все сказанное о музыкальности растений, как говорится, присказка. Сказка еще впереди. Подумаем над таким вопросом. На Земле существуют два мира живой природы: животные и растения. Каждый из них имеет свои характерные, специфические особенности, идет своим путем развития. В то же время – это один вид живой материи. Между животными и растениями нет некоей непроницаемой среды. Кстати, точно так же, как нет четко обозначенной границы между живым и мертвым; состояние глубокого анабиоза; природа вирусов; семена растений, пролежавшие тысячелетия и возрожденные к жизни – сколько тому примеров. Известно много организмов, наглядно демонстрирующих диалектическое единство мира животного с растительным миром. Уже не говоря, скажем, о тех же растениях-хищниках, порой очень трудно, даже невозможно определить, к какому царству живой природы отнести найденное существо. И в этом – не парадокс природы, а ее глубокое единство. Ее материальное единство. Единство общих законов эволюции органического мира.

Никак нельзя забывать и о том, что оба царства – животное и растительное – вышли когда-то из одного. Разве они не несут в своей природе единых черт живого вообще? Несомненно несут. Точно так же, как вышедший из мира животных человек несет в себе – в генах, в психике, в физиологии – немало от своих четвероногих предков.

Все эти бесспорные мысли в данном случае нужны нам для того, чтобы поставить интереснейший вопрос: что мы знаем о чувствах растении? Именно о чувствах – не столь уж важно, будем мы говорить о них в кавычках или без кавычек. А также о нервной системе, благодаря которой растения, как и животные, способны откликаться на внешние раздражители.

Что они чувствуют, наши зеленые друзья? Индийский ученый Д. Ч. Бос был один из первых, кто исследовал ответы растений на раздражения. В качестве «подопытного кролика» у него была мимоза. Затем он перешел на другие растения.

Растения откликаются на многие воздействия из внешнего мира – таким был вывод исследователи. Эстафету в поиске принял советский агрохимик И. И. Гунар. Отталкиваясь от работ индийского коллеги, он пришел к выводу, что любое растение в ответ на действие внешнего раздражителя переходит в возбужденное состояние. Но этот вывод нуждался в широких экспериментальных подтверждениях. Вместе с молодым ученым В. Горчаковым они начали работать над проблемой.

Фасоль, гречиха, горох – растения обычные из обычных. Во всяком случае, их не отнесешь к экзотическим особям. Они и были выбраны в качестве объектов исследования. Не вдаваясь в подробности, скажем главное: эксперименты подтвердили догадку и теоретические выводы. Стоило приблизить к растению нагретое тело или воздействовать на него химическим раздражителем, как тут же следовал ответный сигнал в виде электрического импульса, который распространялся по растению и отмечался на экране осциллографа. Причем соответствовала тому, что и у нервной системы животного. Она достигала четырех метров в секунду.

Эти опыты проводились десять лет назад. Позднее В. Горчаков нашел более удачного «кролика». Это была тыква. У нее очень крупные токопроводящие каналы, с ними удобнее работать.

Исследователь выделял из тыквенного стебля токопроводящие пучки, присоединял к ним микроэлементы, а затем разными способами раздражал корень растения. Стоило например, подрезать его, как тут же на экране осциллографа возникал всплеск.

Растение словно вздрагивало, подобно человеку, натолкнувшемуся на острый предмет.

Значит, действительно растение чувствует. Исследователь вновь и вновь повторяет свои опыты. Изменяет условия. Результат тот же: растения откликаются на внешние раздражения.

Горчаков ставит еще один опыт. Он помещает лист растения в камеру, в которой можно следить за составом газов, выделяемых листом в процессе обмена, и вновь раздражает корень. Лист приходит в возбужденное состояние, и приборы отмечают: состав газа, который выделяет растение, изменяется. Новые опыты… И вот перед ученым уже довольно стройная картина чувствительности растительных организмов. Горчакову удалось выяснить, что корни растения способны лучше воспринимать химические раздражители, его стебли – механические воздействия, а листья скорее реагируют, когда около них изменяется температура. Невольно напрашивается сравнение с отдельными органами чувств у животных!

Открытия будут!

В настоящее время опыты – самые разнообразные – с растениями ведутся уже во многих лабораториях мира. И чем больше накапливается у исследователей данных, тем тверже их вывод: растения столь же чувствительны, как и животные, как мы с вами.

Электронные приборы записывают, как они «протестуют» против насилия, «кричат», когда им причиняют боль. Особенно болезненно воспринимают такое испытание молодые побеги ячменя. Когда их корни обливали кипятком, они «отчаянно кричали» от боли.

Удивительно? Бесспорно. Однако, с другой стороны, что тут «от лукавого?» Ничего! Достаточно согласиться лишь с одним: растения имеют свою особую нервную систему, характер которой нам неизвестен, – и тогда все встанет на свои места. А то, что растения способны воспринимать окружающий мир, – истина столь же стара, как сам мир, в котором мы живем. Условия существования любого живого организма постоянно меняются. Если бы растения не имели органов чувств, не обладали средствами и системой передачи и обработки информации, они попросту не смогли бы выжить. Стоит вспомнить весьма категоричное высказывание К. А. Тимирязева о состоянии растений:

«Обладает ли растение сознанием? Но на этот вопрос мы ответим вопросом же: обладают ли им все животные? Если мы не откажем в нем всем животным, то почему же откажем в нем растению? А если мы откажем в нем простейшему животному, то скажите, где же, на какой ступени органической лестницы лежит этот порог сознания? Где та грань, за которой объект становится субъектом?»

О том, какие сюрпризы преподносят нам растения, свидетельствуют и опыты московского ученого В. Н. Пушкина. К исследованиям чувств растения он подошел совсем с другой Стороны и обнаружил… Впрочем, не будем делать категорические выводы. Результаты эксперимента сами по себе столь поразительны, что лучше всего рассказать протокольно – так, как видел корреспондент, присутствуя при очередном опыте.

…В кресле сидит девушка. Рядом – врач-гипнотизер.

– Вы погружетесь в сон, – говорит он. – Вы уже не видите окружающих вас людей. Вы прекрасно чувствуете себя в этом кресле, в этой комнате.

Глаза девушки закрываются.

– Таня, вы красивы! Вы очень красивы! Радостная улыбка появляется на лице девушки. Ей приятно, что говорят о ее красоте. Ее это волнует. Это чувствуют участники опыта. И тут все они видят то, ради чего ставили опыт. Энцефалограф, прикрепленный к листу герани, установленный на некотором расстоянии от Тани, «отзывается»! Перо его, чертившее дотоле прямую, резко дергается вверх. Цветок вместе с испытуемой «радуется» ее красоте. После небольшого перерыва опыт повторяется. Теперь гипнотизер внушает девушке, наоборот, отрицательные эмоции:

– Вы на улице. Идет снег. Вы без пальто. Вам холодно. Очень холодно… Спящая под гипнозом девушка ежится. Ее лихорадит. Не остается равнодушным и цветок, он «сопереживает» вместе с Таней.

Не один и не два дня ученый ставит эксперименты. И результат один – растения «чувствуют» человеческие эмоции: страх, радость, боль…

«Предположения о чувствительности растений, – говорит В. Н. Пушкин, – высказывались в разное время различными учеными. В наших опытах мы впервые применили для «включения и выключения» человеческих эмоций гипноз и впервые получили такие откровенно положительные ответы на вопросы о способностях растений «сопереживать». Но хотя мы и имеем теперь эти доказательства, утверждать, что это открытие, пожалуй, рано. Гипотеза – так будет точнее.

Какие выводы можно сделать из опытов? Прежде всего: живая растительная клетка реагирует на процессы, происходящие в нервной системе человека. Значит, существует некая общность процессов, которые происходят в клетках растительных и в клетках нервных. Язык растительной клетки родствен языку клетки нервной. Но ведь животные возникли позднее растений, их нервные клетки – более поздние образования, чем растительные. Отсюда можно сделать (вывод, что информационная служба поведения животных возникла из информационной службы растительной клетки.

Таким образом, можно предположить, что и психика человека, какой бы сложной она ни была, восприятие человека, его мышление, память – все это в своей основе специализация той информационной службы, которая имеет место на уровне растительной клетки.

Этот вывод очень важен: он позволяет подойти к анализу происхождения нервной системы».

Поразмышляем и о следующем. Коль скоро наши зеленые друзья имеют свою, особую «нервную систему», логично думать, что они имеют и свой «мозг», то есть орган, способный координировать действия растений на основе информации, получаемой из внешнего мира. Известно, что еще Ч. Дарвин искал у растений этот командный пункт. Существует ли такой орган у растения? Некоторые наблюдения говорят, что он есть, и даже не один. Управляющие центры могут находиться в корневой системе и в так называемых точках роста, в кончиках стеблей. Но это требует «еще экспериментального подтверждения. А «память» растений? Не свидетельствует ли она о том же самом? Параллельно в академических институтах фотосинтеза и физиологии растений ее изучали у нескольких растений. Оказалось, что огурцы, фасоль, картофель, пшеница, лютик прекрасно «запоминают» частоту вспышек ксеноноводородной лампы. После «обучения» (серия световых импульсов) растения воспроизводили заданный ритм с исключительной точностью. Сигналы «регистрировались полиграфами и энцефалографами, которые обычно применяются для записи биотоков мозга.

Время запоминания у разных растений было различным: лютик, например, «помнил» световой ритм 18 часов. Да, несомненно, интереснейшие исследования проводят ученые АН СССР с растениями. Они, конечно, будут продолжены. И кто знает, не стоим ли мы уже на пороге новых больших открытий науки, на этот раз в царстве бессловесных зеленых друзей.