Текст книги "Н 4 (СИ)"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

Старик, изрядно потрепанный событиями этого дня, дернулся, как от удара, и опустил подбородок на грудь.

– Разрешите идти?

– Григорий Андреевич. Клан ценит все, что вы сделали. И в награду за долгую и верную службу…

В глазах старика зажегся огонь надежды. Неужто в потомственные слуги рода…

– Клан защитит вас от наследника Юсуповых, которого вы так опрометчиво решили убить.

Нога референта подогнулась, внезапно ослабнув, а сам он чуть не упал. Но умудрился удержаться и уже почти развернулся к двери.

– Да, вот еще. – Встал князь с места и посмотрел в лицо человека, из-за ошибки которого он мог никогда не узнать о существовании родного внука.

Панкратов тронул чемоданчик с хирургическим инструментарием и развернул его на столе, касаясь любимого ланцета.

– Если не ошибаюсь, вы проспорили мне руку.

Глава 9

Утро вторника выдалось прохладным и облачным. Стылый дождик, заморосивший уже к концу первой лекции, обратился монотонным ливнем, то хлещущим по окнам до мутной пленки, через которую расплывались контуры ближайшего крыла, то останавливающимся почти полностью, то вновь расчерчивающим стекла стрелками капель.

Народ на такую погоду смотрел недовольно и с изрядной опаской – привыкнув к теплым дням, никто не взял зонта, а одежды выбирались из расчета на жаркий полдень. Оттого многим было неспокойно – как добираться домой?

Вон и Артем поддался общим настроениям, и нервно вышагивал по коридору возле дверей аудитории, где у нас должны были начаться занятия. При виде меня, посмотрел пристально и с надеждой, да так и ушел по своим делам, не подойдя и не поздоровавшись.

К концу лекций поток воды с небес поутих, а к выходу из здания так и вовсе ограничился парой контрольных капель с небес на головы студентов, осторожно высунувшихся из-под козырька главного входа. Народ, осознавая непостоянство осенних погод, деловито засуетился в сторону метро, автобусных остановок и личного транспорта. Да и мне, в общем-то, тоже нечего время терять – сегодня без водителя, да и машина будет не та, на которой приехал в университет. Автомобиль обещали запарковать вдоль Менделеевской улицы, что у правого крыла МГУ; сообщили цвет, марку и номер, ориентир – один из дорожных знаков, разрешающих парковку. Остальные мелочи, вроде доверенности на мое имя и ключей, уже лежали в кармане.

Сколь неприметен лист среди леса, столь же просто затеряться серому «Ларгусу» на студенческой парковке, в контрастах люксовых автомобилей и честной бедности потрепанных «пятнадцатых» моделей, отданных на растерзание в качестве первого авто. Большинство, впрочем, предпочитало недорогую, но симпатичную «корею» ярких оттенков, трехлетние «Форды» и «Опели», а также все то, что не выходило за рамки пятидесяти-шестидесяти тысяч рублей и могло получить царапину в ДТП без того, чтобы родители хватались за сердце. На фоне этого «Ларгус» с тонированным задним полукругом окон смотрелся вполне достойным выбором оборотистого студента, подрабатывающего после занятий, и никак не выделялся из общего ряда. Вон, еще один такой же стоит в дальнем конце дороги, только непрактично белый – придет снег, и серое останется серым, а вот белое обернется грязно-белым. А снег тут восемь месяцев в году.

Брелока сигнализации не было – достаточно поворота ключа в центральном замке.

Я открыл машину и невольно сморщился от плотного запаха сивушных масел, дыхнувших лицо.

– Так дело не пойдет, – закрыл дверь, обошел машину и приоткрыл дверцу багажника, чтобы проветрилось.

Заодно поинтересовался содержимым машины, из-за которого пришлось сложить задний ряд сидений. Хотя тут ничего особенного – все, как и должно быть.

– Привет, – раздалось из-за спины столь близко, что я невольно вздрогнул и с резким ударом захлопнул дверь.

– Знаешь, что мне в таких случаях говорили преподаватели? – Вздохнув и выдохнув, произнес я.

– Что? – Осторожно поинтересовалась Ника.

– «Опять ты».

И я как никогда был близок к пониманию их эмоций.

– Да я не к тебе. – Фыркнула Ника. – Я мимо проходила.

– Твое метро в другой стороне. – Повернулся я, хмуро глядя на девушку, остановившуюся на тропинке у газона.

Вроде как, ничего видеть не должна была – это голос просто такой звонкий.

Стоит себе с картонным пакетом из бутика на сгибе левой руки, в белом брючном костюме с изумрудного цвета платком, повязанным на шее. Сразу видно – чужой для нашего факультета человек, кто ж явную синтетику на лабораторные надевает.

– У меня в этих краях важная деловая встреча. – Отреагировала она на мое замечание, задрав носик.

– В столовой номер десять или на кафедре почвоведения? – Прикинул я направление.

– Коммерческая тайна. – Сделала Ника загадочный вид.

– Ну раз так, то да, – покивал я с пониманием. – Ты, это самое, тогда проходи себе. Честь не пятнай и все такое.

– Уже ухожу, – пожала она плечом. – Тут ребята с группы попросили поинтересоваться. Говорят, если ты вчера занятия пропустил, то можно им тоже иногда?

При этом сделала осуждающий вид, будто я тиран и сатрап какой.

– Вот! Тем и отличаются взрослые и самостоятельные люди, что они не боятся спрашивать!

– Так можно или нет?

– Нет.

Знаю я эти истории – сначала пропуск пар, потом поиск конспектов, потом чужие шпаргалки в день экзамена, потом проводы в армию, потом наемный отряд, а потом поставляй им по старой дружбе новое вооружение за полцены. Один раз слабину дашь – и сплошные убытки.

– Я так им и сказала, – кивнула своим мыслям Ника.

– Там твои деловые переговоры сейчас сбегут, – тактично покосился я на часы. – И будущий муж уже впадает в ярость от этой встречи.

– Так поезжай, – пожала плечами девушка, глядя на машину.

– Поеду, – согласно кивнул я.

– И поезжай, – подозрительно посмотрела Ника.

– И поеду, – добавил я в голос угрозы.

– И езжай себе!

– И уеду!

– Никуда отсюда не пойду, – постановила девушка и сложила руки на груди.

– Слушай, Ника. Мне надо проветрить машину. – Прикрыл я глаза и выдохнул. – За ночь машина застоялась, машина чужая, там неприятные запахи. Ты действительно желаешь уловить своим прелестным носиком это амбрэ?

– Что в машине, Самойлов? – Смотрела она строго.

– Ты сейчас на каком основании спрашиваешь? – Почувствовал я легкую мигрень.

– На основании человека, который может громко закричать.

Мигрень переставала быть легкой.

– Ника, – мягко обратился. – Давай поступим так, как все в этом городе – не будем лезть в чужое дело. Ты со своей чистой честью пойдешь на свои деловые переговоры, а я…

– Откроешь мне багажник для досмотра. – Неотрывно смотрела она на черную тонировку задней дверцы.

– Тысяча рублей, и мы не открываем багажник.

– Нет.

– Две тысячи рублей, Еремеева. – Поскучневшим голосом произнес я.

– Открывай, Самойлов.

– Ника, а если там испорченные кабачки? Ты готова потерять живые деньги?

– Я выбираю автомобиль.

– Да кто ж тебе его даст-то? Вот пять тысяч!..

– Я знаю, что там. – Шагнула она по влажной и пожелтевшей траве газона в сторону машины.

– А раз знаешь, то не проще пройти мимо? – Заступил я дорогу и со всей серьезностью посмотрел ей в глаза.

Ника замерла и перевела взгляд с машины на меня.

– Посмотрю и уйду, – твердо заверила она меня. – Это теперь только твое личное дело и твои проблемы. Никто не узнает. Слово.

– Зачем? – Попытался доискаться я до мотивов.

– Хочу посмотреть, кого ты похитил. Хочу оценить… Вкус. – Чуть отвела она взгляд.

– Ах, это, – вздохнул я. – Про гостей из дальнего зарубежья… Боюсь расстроить, но ты ошиблась.

– Самойлов, я Целитель. И я вижу двух живых человек внутри машины. – Даже с неким разочарованием посмотрела на меня девушка.

– Открою – станешь соучастником. – Честно предупредил я.

– Варианта у тебя два: либо соучастником, либо свидетелем.

– Ника, я просто действительно беспокоюсь за твою честь. – Неловко попытался убедить я ее, чувствуя, что уже поздно и совершенно зря.

Ну что мешало просто взять и уйти от машины?! Кроме времени, которое убывает с катастрофической скоростью… И кроме пары манипуляций, которые обязательно надо произвести до того, как поехать.

– Мне дверь самой открыть?

– Сойдемся на том, что ты этого хотела сама, а я не имею отношения к последствиям. – Собрав все спокойствие в кулак, подытожил я.

– Идет. Ну?

Подцепив ручку двери, открыл и отвел ее в сторону. Отодвинулся сам и позволил взглянуть ей внутрь.

– Это кто? – С легкой оторопью поинтересовалась она, глядя на двух крепко спящих вповалку парней.

Один из них – с подушкой под головой. Второй – забросив ноги на первого. Оба лет так под двадцать-двадцать пять на вид, в модном молодежном прикиде, стильном и подчеркивающем индивидуальность, из-за чего оба были похожи друг на друга, как братья – футболки с неповторимым дизайном; стильные кроссовки за которыми недавно выстраивались очереди аж по улице несмотря на цену; джинсы той степени потертости и залатанности, которая была модной именно в этом сезоне; золотые перстни и серебряные цепочки; объемно окрашенные волосы, отчего становился непонятен их истинный цвет – то ли соломенные блондины, то ли выцветшие на солнце брюнеты; татуировки, выглядывающие возле шеи и вьющиеся по рукам до локтя.

– Вон тот – Пашка Зубов, мой друг. – Указал я рукой.

– Друг?!

– Конечно, видишь – подушка положена и одеялко под спиной мягкое.

– А это? – Перевела она взгляд на второго.

– Антон Черниговский, младший принц ветви.

– Тоже твой друг? – Все еще со скомканными эмоциями уточнила Ника.

– Нет, конечно. – Возмутился я. – Разве не видишь – подушки нет.

– И что они тут делают?

– Спят, – охотно ответил я. – Однако их служба охраны уверена, что они в университете. Видишь, охранные перстни одинаковые на пальцах? Там маячки. Вчера оба уехали из клуба слишком рано, да еще устроили гонки по ночной Москве. В общем, сопровождение их потеряло. Но раз пеленг с утра идет от университета, то все в порядке. Новая смена охранения ждет ребят у входа через час, по завершению последней пары.

– Ты похитил принца Черниговских? – Пересохшими губами прошептала девушка.

– И Пашку тоже. Откровенно говоря, из-за Пашки и похитил. – Признался я. – Плохо ему приходится в услужении. Попробуй вспомнить того веселого парня из нашей команды. А теперь посмотри на него сейчас. Седые волосы на втором десятке лет. Так нельзя.

– Значит, от похищения всем сразу станет лучше, – с силой закрыла Ника глаза и резко помотала головой, словно сбрасывая наваждение.

– Я как-то пытался объединять людей через общую радость, – задумчиво продолжал я смотреть на спящих ребят. – Получилось так себе.

– Ты предлагаешь им общую беду?

– Не им персонально. – Посмотрев на циферблат часов, полез я в кузов. – Из горящего леса достаточно путей, чтобы решить, с кем бежать вместе.

Достал из правого кармана небольшой черный кубик, аккуратно приподнял сначала руку Пашки и коснулся им его перстня. Затем проделал то же самое с рукой и перстнем принца Черниговского.

– Время пошло, – озвучил я для себя и повернулся к девушке. – А раз так, пожалуйста, иди по своим делам.

– Я не знаю, что ты задумал, но у тебя ничего не получится.

– Всегда получалось, – стал я выбираться из машины. – Но пожелание ценю.

– Это похищение будут расследовать. По шагам, по секундам, – покачала Ника головой, пребывая в явном шоке. – Снимки со спутников, записи со всех камер.

– С погодой-то как повезло, а? – Встал я рядом с ней и посмотрел на хмурое небо. – Как будто по заказу. Следы тоже все смыло дождем. Про камеры не думай: нет их там, где ребят загрузили. Все? Еще вопросы? – Нетерпеливо посмотрел я на девушку.

– Не знаю, чем ты их усыпил, но каждое зелье имеет четкий почерк мастера. Особенно, если отрава обходит защитные кольца. – Не торопилась она.

– Антидот вкололи еще утром. Взаимное погашение реактивов. Через час очнутся свежими и здоровыми, без побочных эффектов и следов в крови.

– Волосы, ногти.

– Коврики в машине нейтральны, недавно куплены и от другой модели машины.

– Ты не совсем понял. Пока действовало твое зелье, росли волосы, ногти. Специалисты возьмут пробу и определят источник яда.

– М-да? – Задумался я.

– Угу. И что это означает?

– Ногти постричь, ребят обрить?

– Это значит, что кто-то дилетант, – припечатала она. – Ты совершенно не умеешь похищать людей! Кожа, знаешь ли, тоже растет круглосуточно!

– Так, спасибо за консультацию, – прикрыл я дверцу машины, оттеснив Нику. – Это очень ценная информация. Теперь я обязательно подменю пробы анализов в их лаборатории. Всего доброго, до свидания.

– Я могу почистить кожу и волосы от следов вещества.

Я аж запнулся от такого предложения и с удивлением посмотрел на девушку.

– С чего бы это?

– Никакой благотворительности, – уверенно произнесла она. – За это купишь у меня туфли, – качнула она пакетом в руках.

– Это они были целью деловых переговоров?

– Допустим, – неохотно ответила Ника.

– А как же счастливый покупатель?

– Это уже третий, – поскучнела она. – И она тоже наверняка думает, что я поставила лишние нолики в объявлении.

– И почем? – С любопытством заглянул я в пакет сверху вниз.

Вроде, обычные красные туфли на высоком каблуке с довольно милой застежкой.

– Тридцать тысяч.

– Открыть пакет можно пошире? Я пытаюсь разглядеть реактивный двигатель.

– Я их за сорок покупала, – буркнула Ника, и вовсе закрывая пакет. – Со скидкой…

– Следующий раз у меня покупай. Я тебе скидку еще лучше сделаю, – искренне пообещал я.

А я тут дурью маюсь – танками торгую, когда тут под десять тысяч процентов прибыли.

– Это бренд! Ограниченная серия!

– Для ограниченных людей. Все-все. – поднял я ладони. – Туфли – беру. Как раз себе хотел такие, – выудил я деньги из кармана и пересчитал. – Правда, у меня только на правую хватает.

– Будешь должен, – торжественно протянула Ника мне пакет и приняла взамен деньги. – Открывай двери, будем подчищать твои ошибки.

– Только можно побыстрее? – Шустро открыл я створки багажника. – Мы торопимся.

– Куда, если не секрет? – Засияла правая ладонь Ники золотым светом – будто солнце выглянуло из-за туч.

– В точку «Б», – емко отозвался, закидывая пакет с туфлями на переднее сидение. – Окно в пять минут плюс дорога, надо успеть.

– И что же у нас в пункте «Б»? Ты не подумай, что мне интересно, куда ты влез. Просто я защищаю свои инвестиции – ты мне еще за левую туфлю денег должен.

– Перегрузка на другой транспорт.

Сам я вновь остановился возле двери и внимательно смотрел за манипуляциями девушки над Пашкой. В принципе, минуты три на одного – и вот ладонь уже медленно движется над лицом Антона Черниговского.

– Он не проснется раньше времени? – Заволновался я.

– Т-ш! Не отвлекай, я еще следы подавления этанола твоим антидотом сглаживаю. Разумеется, не проснется.

– Чудно, – подытожил я услышанное.

Вечно с этой химией всякие нелады – то неучтенный фактор воздействия, то кабинет взорвется… Вот в физике – все четко и рационально. В общем, надо было просто дать им по башке…

– Все, можем ехать, – отрапортовала Ника и через салон направилась к сиденью пассажира.

– Что значит «можем»? – С оторопью возмутился я. – Конечная станция, красавица.

– А я тут туфли продала, так что абсолютно свободна на сегодня. – Деловито усаживалась она на кресло и застегивала ремень безопасности.

– Я – против, – строго постановил на такое самоуправство.

– А разве моя помощь была лишней? – Задала она рациональный вопрос.

Пришлось со скрипом согласиться, что нет. Но денег на новую помощь пока тоже нет. Сошлись на том, что кредит на честном слове приемлем, благородные люди не берут процентов, и на отдельной реплике, что мне будут носить передачи в тюрьму.

– Так куда мы едем? – Завозившись на месте, с любопытством спросила Ника.

– Грабить банк, – мрачно ответил я.

– Стоп, какой банк? – Вытянулось ее лицо, а пальцы нервно обхватили ремень безопасности.

– «Шелихов и партнеры»

– Так, Максим, подожди. – Прикрыла она глаза и выставила вперед ладонь другой руки. – Давай успокоимся и все еще раз обговорим. Дышим медленно: вдооох, выыыдох, вдооох, выыыдох… Чувствуешь, как становится спокойней? Вдоооох, выыыыдох, вдоооох, выыыыдох…

– Успокоилась? – Терпеливо уточнил я у нее.

– А-ага.

– А теперь поехали грабить банк.

Точка перегрузки «Б» находилась возле серого бетонного забора промзоны корпорации «Эйнем» по Вишневой улице, в каких-то шестистах метров от цели. Узкие улочки, разбитые тяжелой техникой, не привлекали поток машин с основной магистрали, а сломавшийся механизм северных грузовых ворот превратил именно это место в тупик для заводской техники – все шли в объезд. Впрочем, даже случайные свидетели не были особенно опасны – подумаешь, стоит на обочине тентованный низкорамник. Тут скорее стоит опасаться ворья, пожелавшего забраться в кабину, но было кому отогнать асоциальный элемент и припугнуть.

– Не выходи из машины, – попросил я притихшую с момента начала поездки Нику. – У тебя обувь приметная, после дождя видно будет.

– Следы все равно придется чистить, – ответила она как-то подавленно и щелкнула механизмом двери.

И зачем только было ехать? Я ведь предлагал остаться – все равно уперлась.

– Тогда помогай, – пожал я плечами. – Вон, перчатки только в бардачке возьми и мне передай.

Подошел к тралу, стоящему к нам кормой. Отцепил крепежные ленты по всему периметру заднего проема и после этого вернулся к «Ларгусу».

– Хватай этого за ноги, я за руки потяну, – забрался я в кузов и принялся буднично руководить выгрузкой Антона из машины.

– Нельзя ногами вперед! – Запротестовала Ника. – Примета плохая!

– А у них сегодня обалдеть какой счастливый день.

– Давай перевернем! – Уперлась Ника, формируя пробку на выходе.

– Вот блин, – запыхтев, осторожно перевернул я Черниговского и направил головой на выход. – Вас там на медфаке вообще учили хоть чему-нибудь полезному? Например, как сгрузить человека из багажника, не сильно стукнув головой?

– Да как тут сгружать, ты вон как положил, – ворчала Ника. – Ой…

– Я ж сказал – не сильно стукнув! Лучше б сам все делал…

– Прости…

– Ладно, немного можно. Складируй у выхода. Теперь Пашку – но аккуратней!

Зорко оглядевшись по сторонам, отогнул тент, закинул Черниговского внутрь трала и мигом повторил маневр с Пашкой.

– Все, закрываем машину и отгоняем в сторону. – Захлопнул я дверь с Никой внутри и быстро перебежал к месту водителя.

– А ребята как же? – Поинтересовалась девушка, вцепившись в оголовье кресла и переждав маневр с места.

– Сейчас вернемся, – пообещал я ей, останавливаясь метрах в сорока. – Вещи с собой забирай, на этой больше не поедем.

– А…

– Будет другая машина.

Спокойным шагом добрались до трала и юркнули под тент.

– На Пашку не наступи, – шепнул я вошедшей позади девушке и включил фонарик на телефоне, чтобы себе посветить.

Свет солнца через тент не проходил, но луч фонаря уверенно осветил бронированный закрылок и левую гусеницу, а затем и башню боевой машины, стоящей внутри трала.

– Какого демона тут делает танк?!! – Задрожал голос Ники у правого плеча.

Хороший такой, вполне боевой танк Т-34 зеленой расцветки, который еще вчера стоял себе памятником прямо напротив здания префектуры. А потом его похитили – даже видео есть, как двое нестойко держащихся на ногах ребят руководят этим делом, заливая дизель из собственного внедорожника. Сторож, конечно, пытался вмешаться – но у ребят такие фамилии из уст полились, что сторож озадачил начальство. А начальство решило не нагнетать обстановку ночью – мало ли чьи детки – и решить все по утру. Короче, ищут они танк, и мы им в этом поможем.

– Любое дело лучше, если в нем есть танк, – ответил я ей поучительным тоном. – Справа под ногами шлемофоны, цепляй на танкистов.

– Н-на кого?

– Да на Антона с Пашкой!

– А зачем? – Произнесла она с полным непониманием происходящего.

– Давно бы сам сделал, – буркнул я, надевая шлемофон на Пашку.

Рядом молча то же самое принялась делать Ника. Столь же немногословно мы загрузили их внутрь стальной машины, поддерживая за руки, закинули попутно пару бутылок дорогой выпивки, которую они вчера прихватили с собой из клуба. Одну бутылку приоткрыли и слегка попрыскали сверху. Ну и добавили еще кое-что.

– Через одиннадцать минут проснутся, – отметил я. – Плюс-минус две.

– Что я делаю, что я делаю, – монотонно бормотала Ника, продолжая закидывать внутрь танка – прямо ребятам на головы – пачки банкнот крупного номинала в банковской оплетке из отдельной кучи внутри трала.

– Я тебе потом расскажу, – пообещал ей. – Кстати, отлично выглядишь.

– Спасибо, – смутилась она и поправила волосы.

Базовые рефлексы есть – все нормально.

– С деньгами закончили, все загрузили, – зорко оглядел я пространство. – Теперь бегом отсюда.

Когда вышли из кузова трала, «Ларгуса» на прежнем месте не было. Зато оказался внедорожник марки «БМВ» не самого свежего года, коих по Москве бывает штук пять в одном потоке, в котором мы и оперативно разместились.

– Максим, – схватила Ника меня за правую руку, лежащую на ободе руля. – Что там делает танк?

– Ты не беспокойся, он уже уходит, – левой рукой подцепил я с пола у педалей пульт с монитором – как у игрушечных квадрокоптеров, расположил перед собой и нажал на красную кнопку.

Под тентом трала мощно взревел военный дизель.

– Почему это происходит со мной? – Прошептала, словно молясь, Ника, глядя, как с платформы медленно выкатывается танк и поворачивает на дорогу. – В какой момент все пошло не так?

– Сегодня или вообще? – Сделал я важное уточнение.

– Вообще…

– Думаю, когда вынесли жареного поросенка на блюде, – предложил я верный вариант.

А девушка уронила лицо на ладони под завывания удаляющегося по дороге стального монстра.

Нет бы похвалить за мастерство пилотажа. Между тем на экране пульта отразился фасад здания банка, и хоть звуков прибор не передавал, но атмосферу паники от вынырнувшей сначала на автостраду, а потом к парковке боевой машины оценить можно было визуально. Умные люди разбегались, рачительные – спасали автомобили, тупиковые ветви эволюции – снимали все на телефон.

Ну а мне оставалось основательно пошуметь, покружившись у стен здания, чтобы все гарантированно разбежались, после чего врубиться на полной мощи в здание – прямо в банковское хранилище.

Облицовка железобетонного сооружения промялась, как скорлупа на пасхальном яйце, а скрежет соприкосновения борта и сейфа был слышен даже здесь. И наверняка пробудил все еще пьяненьких Антона с Пашкой.

– Нет, Максим, нет! Ты хороший человек! – Попыталась забрать из моих рук пульт Ника. – Остановись!

Я просто молча отдал ей пульт, а затем терпеливо смотрел, как она пыталась нажатиями на кнопки вытащить из здания совершенно не слушающийся ее танк.

– Почему он не подчиняется?!

– Потому что в пульте батареек нет, – продемонстрировал я аккумулятор в руках. – У экрана отдельный источник питания.

Ника зарычала, как та львица.

– Я просто думал, с пультом в руках тебе будет спокойнее, – пожал я плечами.

Вон, с сестрами срабатывало – отдаешь им неподключенную клавиатуру, и сразу видно – люди при деле, вместе со мной и Федором в стрелялку играют и даже в кого-то попадают. Потом они, правда, перешли в третий класс и поумнели… Да и тут осечка через десять секунд – сразу видно человека с неполным высшим образованием.

А в танке все равно сейчас все делает программа – мне главное его на позицию было вывести и запустить скрипт.

– А ну отдай! – Забрала она с моей ладони незаметно выщелкнутый пластиковый прямоугольник элемента питания и принялась его лихорадочно вставлять в разъем на тыльной части пульта.

Вставила. И со всей энергией и уверенностью в своей правоте вдавила красную кнопку.

Издали донесся гулкий рокот выстрела. Глаза Ники округлились, пульт выпал из ослабевших пальцев на коленки.

А на экране разлетались, словно перья из порванной подушки, обрывки гознаковской бумаги в чадном пламени начавшегося пожара внутри банковского сейфа.

Нехилые, я вам скажу, металлические стенки просматривались у хранилища – но и бронебойно-зажигательный снаряд пробивал шестидесятимиллиметровый стальной лист с тысячи метров, а тут вообще прямой наводкой.

Мимо камеры на башне танка прополз по броне Антон Черниговский с побелевшим от ужаса лицом. Чуть позже иной дорогой проковылял на четырех конечностях Пашка, одуревши потряхивая головой. У каждого свой путь.

– Отвезу-ка я тебя домой, мать, – вздохнул я, заводя машину. – Пока ты тут все к чертям не разнесла.

Ника не спорила. Ника пародировала золотую рыбку у стеклянной стенки аквариума.

Волна активности, рожденная в столице от появления боевой машины в ее границах, нагнала нас уже на развязке – дороги были перекрыты, а каждую машину отдельно осматривал постовой.

– Куда направляетесь? – Зорко заглянул к нам в окошко инспектор, осматривая салон, ощупывая мои документы в руках и по привычке принюхиваясь к ответу.

– Да вот, туфли купил, – честно ответил я, показывая на пакет с туфлями на заднем сидении.

– Девушке в подарок? – С пониманием кивнул инспектор, улыбнувшись Нике.

Та ответила кротким и милым выражением лица, пряча подрагивающие пальчики в кулачке.

– Ага, – неохотно отозвался я.

– Ну, счастливой дороги. – Махнули нам жезлом.

– Спокойной службы, – поехал я дальше.

Ехал и слышал, как тихонечко ползет по заднему сидению пакет с туфлями, пока полностью не оказался на коленках донельзя довольной Ники.

– Ты мне их подарил, – с превосходством произнесла она на мое кислое выражение лица. – И еще за одну туфлю должен.

Ты смотри – чудодейственное влияние новой обуви, и ни малейшего стресса.

– Оклемалась? – Констатировал я.

– Угу.

– Все еще интересно, зачем это было?

– Да, – твердо ответила девушка.

– Тогда поехали, – встал я в крайний левый ряд на разворот. – Пообщаемся с Борисом Игнатьевичем.

Ника сжалась на своем кресле и выразила взглядом полное нежелание встречаться с этим человеком – даже головой отрицательно качнула.

– Надо, мать. Он нас не любит, это верно. Но еще сильнее он не любит обнаглевших аристократов, и этим надо пользоваться.

* * *

Привычки определяют, на каком боку человеку спать, каким маршрутом добираться до дома и в каком заведении устраивать ранний ужин. Не нужно устраивать слежку и контролировать каждый шаг персоны, что второй год подряд занимает один и тот же столик в кафетерии неподалеку от служебного здания.

Участь холостых людей – месяцами видеть одинаковое меню, пытаясь отыскать новые вкусы и смыслы в одном и том же салате и мясном рагу. Никакой драмы с подгоревшей картошкой, никаких спасений пересоленного супа и отчаянных рыданий сестер над тем, что должно было стать пирогом, но от чего воротит нос даже всеядная Брунгильда. Зато, конечно, стабильность – это тоже неплохо.

– Нас сюда пустят? – Замерла Ника возле закрытой стеклянной двери заведения с грозной надписью «Спецобслуживание».

Надпись была напечатана трафаретом и определенно уже пережила несколько сезонов. Специфика заведений для своих – клиентов достаточно, цены окупают некоторую пустоту в зале. Безусловно, за «случайное» знакомство с некоторыми посетителями кое-кто был бы готов скупить все меню, лишь бы впустили внутрь, но персонал отдает себе отчет, что серьезные люди предпочитают принимать пищу без суеты и чужих проблем. Иначе проблемы могут появиться у самого кафетерия.

– Шестой столик, Самойлов к Борису Игнатьевичу, – вдавил я крошечный звонок возле двери рядом с незаметной прорезью видеокамеры.

– Один момент, будьте любезны, – ответил глубокий и бархатистый женский голос.

– А я? Как же я? – Заволновалась рядом Ника.

– Тебе опять пульт дать подержать?

– Нет, – покосилась она опасливо. – А зачем?

– Чтобы успокоилась на пять секунд, – терпеливо пояснил ей. – Видят нас двоих, и разрешение тоже будет на двоих.

– Проходите, – между тем ожил динамик, а дверь, более не удерживаемая магнитным замком, слегка приоткрылась.

По теплой погоде, гардеробная с правой стороны открывшегося коридора была закрыта. Слева всю стену закрывали зеркала, а в десятке шагов впереди виднелась массивная дверь с узором из цветного стекла, за которой слышались звуки обеденной залы. Звуки шагов гасил алый ковер с золотистым рисунком, вместе с восточным орнаментом на стенах подготавливающий посетителя к общей стилистике заведения про что-то восточное. В общем, мягкий намек на роллы и суши в меню, что не исключало пельменей, пиццы, борща и бургеров там же. Страна большая, японцы в ней разные…

Борис Игнатьевич обнаружился за отдельным столиком с ало-белой скатертью в углу довольно широкого зала. Собственно, общим залом это не назвать – декоративные перегородки из плетеного бамбука и тканей с орнаментом надежно делили заведение на секции – то ли по чинам и званиям, то ли чтобы удачно избежать осточертевших за рабочий день лиц и поесть спокойно.

– Максим, – махнул он мне рукой, отметив мое появление располагающей улыбкой, и показал на стулья перед своим столиком. – Я распорядился добавить два места и принести нам чай.

Сам полковник вовсю трапезничал – только вместо чая в кружке плескалось нечто прозрачное. Горшочек с жарким уже был опустошен и отставлен в сторону, а своей очереди перед ним дожидался греческий салат.

– Очень любезно с вашей стороны, – отодвинул я стул для Ники и присел рядом, положив ладони на стол.

– Надумали обратиться за помощью? – Столь же миролюбиво уточнил он. – Так спрашивайте, Максим. Какие ныне проблемы у молодежи? – Подцепил он вилкой помидорку и ликвидировал, прищурив от удовольствия глаза.

– В общем-то, я действительно по делу. – Отразил я радушие, а затем отклонился на спинку, пока официант расставлял чайные приборы передо мной и Никой.

– Внимательно слушаю, – подбодрил Борис Игнатьевич движением руки с вилкой.

Дождавшись, пока официант отойдет достаточно далеко, я выудил пирамидку артефакта, защищающего от прослушивания, и выставил между заварочным чайником и чашкой.

– Борис Игнатьевич, вы должны мне жизнь, – посмотрел я на него серьезно и без намека на иронию.

А тот замедлил движение челюстей над безвинным куском огурца и ответил откровенно волчьим взглядом, не имеющим ничего общего с прежним гостеприимством.

– Разумеется, ваша жизнь – это слишком много, – поспешил я уточнить, пока его движения, обретшие характерную напряженную плавность, не обернулись перевернутым на нас столом. – Было бы возмутительно лишать государство столь примерного и верного служащего.

– Ты что говоришь, мальчишка? – Отложил он вилку на тарелку и принялся оттирать ладони салфеткой.

– Ровно то, что ваша жизнь, Борис Игнатьевич, не обязательна. Мне хватит двух других жизней, не столь нужных вам лично, как ваша собственная.

– Угрожаешь мне? Пытаешься моими руками убить граждан моей страны? Ты что о себе вообще возомнил? – надавил полковник взглядом и голосом. – Да я махну рукой, и тебя вздернут на ближайшем суку.