Текст книги "Скорпион его Величества (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Две лавины всадников, стуча копытами и сотрясая землю, устремились друг на друга. Зрелище в своей смертельной красоте, было величественным и завораживающим. Я находился между молотом и наковальней.

К моему удивлению, Сивучи быстро оправились от потрясения и пошли в бой. Я их зауважал. Чужое мужество и воля всегда вызывают в нас уважение, даже если это относится к врагам. Глядя на могучих воинов, я понял, что только чья-то незримая сила сдерживает эту орду, от того чтобы она не смогла объединиться и поработить всю известную землю. Сопротивляться ей было невозможно. Даже с магами и стенами городов.

Противник приближался и казалось, его остановить ничто уже не могло. Сейчас две стальные ощетинившиеся копьями стены столкнуться и с оглушительным грохотом разломают земную кору до магмы.

В моих руках были склянки кровью и их я запустил далеко в надвигающихся всадников. Когда кровь разлетелась в разные стороны, я уже находился в боевом режиме, а противник, к которому я стоял лицом, почти застыл.

– «Кровавый туман», – произнес я заклятие, и часть войска накрыла багровая густая завеса. Я вышел из боевого режима и увидел, как масса всадников погрузилась в тягучий бордовый холодец. Скорость его разбега существенно снизилась и становилась все меньше с каждой секундой.

– «Багровый восход»! – произнес я следующее заклятие в тот же миг огромное огненное облако накрыло войско противника. Раздался оглушительный взрыв. Щит Шизы прогнулся, а еще через десяток секунд в обознававшуюся брешь ворвались сотни Грыза.

Грыз увидел: воины его бывшего родного племени начали разгоняться. Они шли слитно, словно ведомые единой волей и одним порывом, но он-то знал, что там, в стане противника, уже нет тех, кто мог бы возглавить Сивучей. Худжгарх побывал там ночью и посланные разведчики из его десятка, рассказали ему об этом. Невидимая смерть косила орков, и они ничего не могли поделать, ни спрятаться, ни убежать. Причем, простых орков смерть обходила стороной.

Он смотрел на врагов. Сивучей было больше, и они шли умирать. Это он понял по тому, как выстроились орки напротив. Сбросили доспехи и шлемы, это был путь в один конец. Они шли доказать Отцу, что они достойные дети. Назад ни один уже не обернется, не повернет и не сдасться. Грыз тяжело вздохнул, если они победят, то их останется очень мало. Он и сам не чаял выйти из этой битвы живым. За то это будет достойная смерть. Отцу понравится.

Худжгарх плыл впереди над степью. Заглушая воинственные крики и свист всадников, разливалась песня со знакомым мотивом, но на непонятном языке. Затем центр клина противника застрял в кровавом мареве и его объял огонь. Огромный, никогда доселе невидимый огненный шар охватил почти пол войска, вспыхнул и через несколько секунд послышался сильнейший грохот. Резкий порыв ветра, как удар, достиг его скачущего в первых рядах. Быки бешено взревели и с удвоенной яростью, обезумевшие от гонки, грохота и страха, рванулись вперед. Отряд в несколько сотен всадников, ведомых Грызом ворвался в разрушенный строй, ноги лорхов скользили по останкам орков и их боевых быков. Весь вражеский центр нацеленный на прорвы строя войск Худжгарха был смят, частично уничтожен. Сотни воинов сгорели в одно мгновение. А впереди все также плыла фигура духа мщения и на расстоянии десятка лаг от нее распространялся ужас, парализующий воинов и животных. Лорхи Сивучей мычали, отказывались идти вперед, они брыкались и скидывали всадников. Освободившись, в ужасе метались, топча сброшенных седоков.

Крики боли, воинственные кличи, мычание быков, звон стали, все смешалось в одну оглушительно громкую какофонию и наполнило мое сердце состраданием к погибающим и горечью от того, что я вынужден жить и поступать по правилам, придуманным не мной, но по которым мне приходится жить, обратного пути уже нет. Как нет и тем оркам, что пошли за мной. Ряды противника были расстроены, они потеряли энергию атаки. А сотни Грыза врубились в остановившихся орков, смяли первые ряды и, круша противников, прогрызались дальше, чтобы расчленить и уничтожить противника по частям.

Погибали лучшие воины, цвет племени Сивучей. Это был разгром. Хотя фланги, где находились более слабые воины, незрелые юноши и старики еще об этом не знали. Они держали строй и сошлись в рукопашной схватке с флангами армии Грыза.

Юный орк, что поднял Сивучий в бой, рубился с врагами, как одержимый. Его дважды сбрасывали с быка, один раз лорх под ним пал, пронзенный тяжелым копьем. Он вскочил на другого, стоявшего и мычавшего животного и снова бросился в бой.

Кровь своя и чужая, пот все смешалось на нем. Его глаза горели яростным огнем и недостаток воинского умения он компенсировал необоримой яростью. Рядом с ним и следом выстроился отряд таких же упорных бойцов. Они медленно прорубались к центру, туда, где был военачальник Свидетелей. Атакуя не в лоб, они развернули быков и ударили во фланг наступающим отрядам. Скоро к ним присоединились еще пара сотен, и они, как пресс продавливали оконечность правого фланга. Разорвали строй и вырвались в тыл наступающим передовым отрядам врага. Радость от успеха придала им силы. И они с нарастающей силой направили лорхов в спину наступающим. Но это была их последняя удача в этом бою.

Грыз проскочил до середины и потом вместе с передовыми рядами застрял в тесноте свалки. Их поджимали с флангов, а задние ряды почему-то задерживались. Его передовые сотни несли потери и скорость продвижения вперед падала. Отряды редели, теряя бойцов и нужно было вводить в прорыв свежие силы, но их не было. Не было возможности оглянуться, чтобы понять, в чем причина, он рубился с двумя иногда с тремя воинами, помогая своим бойцам. Успеть отбить удар топора, уклониться, ударить, толкнуть и снова отбить один, удар, второй третий. Противник открылся и сполз с седла с разрубленной головой. Но его место занял другой и новая схватка. На одного его бойца приходилось два-три орка противника. Их сжимали теснее, а фигура Худжгарха уходила дальше, раздвигая ряды противника, и за его спиной он сразу же сходился.

Я шел, распространяя ужас, не жалея энергии. Впереди меня всегда оказывался проход. Орки уходили с моего пути не пытаясь атаковать, раздвигались и за мной следом должен был продвигаться Грыз. Должен был, но не мог.

Я обернулся и увидел, что его передовой отряд зажали, а следующие следом отряды, сцепились с довольно большим отрядом противника, который развернул свои силы и ударил во фланг, связав подкрепления боем. Противник, как бешеный слон давил и разрушал строй стариков, не способных к долгому сражению. Он сминал ряд за рядом и наконец вырвался на простор, сразу устремился в атаку нацелившись в спину Грызу.

Вот она, слабость орков. Военачальник прет в первых рядах, забыв о резерве и управлении войсками.

Разбитый и деморализованный противник сумел собраться, получив передышку и используя отсутствие управления войсками моих свидетелей, перехватывал инициативу. Я направился на перехват атакующего с тыла отряда. По дороге с помощью торнадо разметал наступающих на правый фланг войска Грыза Сивучей. Он, получив поддержку, развернул часть сил на противника и устремился ему на встречу. Вражеский отряд из атакующего в одну минуту превратился в защищающийся, зажатый с двух сторон, он сам угодил в ловушку. Увидев, что он сделал все правильно, я остался вместе с теми, кто наступал и снова напустил Багровый туман. Сивучи с левого фланга завязли. Очередное заклятие Багрового восхода сожгло самых отчаянных. Давление с их стороны ослабло, но они стали стрелять в меня из луков. Четыре торнадо один за одним обрушилось на смельчаков. И разметало стрелков по полю, сбивая своих товарищей и давя их на своем пути.

Наступательный порыв Сивучей был сломлен, они, разрозненные и ошеломленные, по одному и кучками перешли к обороне. Я оглянулся, Грыз выправил положение и отряд, ударивший им в спину, оказался в полном окружении.

Грыз почувствовал, как давление противника ослабло и увидел, что левый фланг противника рассеян, но с тыла на них двигается небольшая, но плотная группа их сотни воинов, чтобы атаковать.

– Оргрит! – крикнул он сотнику, – поворачивай свою сотню и ударь вон по тем врагам он показал топором на несущуюся на них лавину противника. Впереди всех рвался и яростно рубил топором какой-то орк.

Грыз развернул быка ударил в бока пятками у устремился ему на встречу. Он тоже вырвался вперед своих воинов и два орка, оскалившись, как саблезубые тигры, неслись друг на друга. Грыз видел, что воин юн и, подскочив к нему, занес топор показывая, что рубанет сверху и открывая левый бок, но это был ложный прием, который должен был заставить противника открыться. Но к его удивлению тот на уловку не поддался и ударил его, его же приемом. Ногой, вытащенной из стремени, заставляя опустить шит, и следом полетело лезвие топора параллельно земле, над головой быка ему в живот. Это был его коронный прием. Но задуматься об этом времени не было. Подставив щит под углом, он отклонил удар и сам ударил ногой, ткнув топором в лицо. Воин не стал прикрываться щитом, он уклонился и перехватил древко топора рукой. Их оскаленные лица приблизились друг к другу.

– Сын!

– Отец! – одновременно прозвучали два слитных удивленных возгласа. Они вцепились в топор и закружились на месте.

– Сынок, Шыргун! Ты стал славным воином, – рыча и пытаясь вырвать топор из цепких рук похвалил сына Грыз.

–Тебе спасибо, отец, ты меня учил, – не отпускал топор молодой орк.

Они ничего не видели, что происходит во круг. Их быки прижались друг к другу боками, тяжело дыша и кружились на маленьком пятачке.

Битва вокруг них прекратилась. По традициям орков, когда сошлись вместе два предводителя, сражение на это время замирало. Чей предводитель победит, того и победа, и не важно, что побеждала сторона проигравшего. Отец орков отдал победу лучшему.

В этих традициях было зерно своей логики. В предводители избирались лучшие и схватка этих орков прекращала взаимное истребление, сохраняя жизнь мужчинам, дабы не оскудела степь и племена не вымерли.

– Такие воины нужны нашему господину, – довольно оскалился Грыз, он был горд, что его юный сын возглавил атаку сотен орков противника, и они пошли за ним следом, признав его превосходство.

– У орков только один Господин! – Рычал юный орк, – это Отец Орков. Ты нашел себе ложного бога, отец.

– Ты молод и многого не понимаешь, сын, – толкая того плечом, отвечал Грыз, он почувствовал силу рук Шыргуна. Тот крепко держался за древко, не уступая отцу.

– Может быть я и молод, но я не пришел убивать воинов своего племени. Я пришел умереть за них. За мать, за сестру. Ты помнишь о них?

– Помню, сын, и сердце мое скорбит, но я отверг себя! Свое родство! Отверг не по своей воле, а по воле Отца Орков. Сивучи согрешили и огорчили его, поэтому я здесь.

– Я здесь, чтобы доказать тебе, что ты заблуждаешься. Отец любит нас, и мы победим, – лицо сына стало серым от натуги. Бороться отцом было немыслимо трудно.

– Ты уже проиграл! – засмеялся Грыз, и выпустил топор. Подхватил левой рукой пошатнувшегося сына. А правой резко ударил его в челюсть. Клыки Шыргуна громко клацнули, его глаза закатились и топор стал скользить, стремясь выпасть из его рук.

Грыз ловко подхватил свой топор. Сдернул сына с седла и перекинул беспомощное тело через луку седла.

Налитыми кровью глазами оглядел безмолвное поле боя и подняв верх свой топор, победно заорал боевой клич:

– Худжгааарх!

Ему откликнулись сотни глоток, подхватив клич, и над полем разнеслось победное:

–Худжгааарх!

Побежденные Сивучи, сгорбившись, покидали поле боя. Сражаться дальше не имело смысла. Только разгневать Отца, который показал на чьей он стороне. Ни смелость, ни отчаянная жажда победить или умереть, ни подвиги на поле брани, не смогли переменить его воли.

Они уходили, понимая, что становятся добычей для других племен. Скоро те, как коршуны слетятся, чтобы поживиться падшими. Слава Сивучей прошла, как исчезает утренняя роса на траве, при восходе светила. Теперь каждый был сам за себя.

Я смотрел на поле брани. Трупы, порубленные и сожженные, усеяли пространство, куда мог дотянуться взгляд. Стоны раненых и жалобной мычание покалеченных быков. Радостные крики победителей, вот, что видел я, и это меня не радовало. Не был я готов к таким жертвам и почти со слезами на глазах, со скорбью в сердце, взирал на дело своих рук. Нет, не созидатель я. Это точно. Я – разрушитель!

– Не кори себя, мой друг, – услышал я нежный, успокаивающий голос Шизы. – Мир так устроен, чтобы создать что-то новое, нужно разрушить старое. Ты пока не понимаешь, но я думаю, что не по воле Рока или призыва магов ты попал в это мир. Сила гораздо более могучая избрала тебя, чтобы ты смог выполнить ее предначертание. Ты же видишь, местные Хранители забыли свои обязанности, свой долг, они поделили мир и раздробили его. Сам смысл существования во вселенной такой изюминки, пропал. Он стал, как вещь, сама в себе. Но так не должно быть. Во вселенной все взаимосвязано и непротиворечиво. Это закон непреложный и истинный. Иди без сомнений по своему пути и делай, что должно.

Может быть, девочка права. В ней скрыта мудрость неизвестного создателя и знания о вселенной, в это я верил, поверил и ей.

– Делай, что должно? – повторил вслух я. И пошел по полю, усеянному павшими.

Раненных я лечил всех, без разбора. Тех, кто выжить не мог, безболезненно отправлял за грань, забирая у них энергию и тратил ее на других, излечивая их. Я ходил весь день и всю ночь. Не пропустил ни одного. Помог и быкам, кого избавил от мук, кого поставил на ноги. Усталый и опустошенный, утром как только начался заниматься рассвет, улетел на спутник.

Глава 3

Лигирийская империя. Город Брахнавар

Два дознавателя из тайной стражи порта ходили по залу трактира и внимательно рассматривали сидевших людей за одним из столов. Сам трактир был пуст, а на его пороге стояла портовая стража, не пропускающая в него никого. Но никто и не рвался в трактир, который был местом сбора местных бандитов, воров и нищих. Завсегдатаи этого притона знали, что в нем произошло и держались от него подальше.

Люди за столом принадлежали банде Чилѝка по прозвищу Бич. Он здорово орудовал бичом, убивая человека одним ударом. Сам он тоже находился здесь, но, как и все сидящие – без головы.

– Да уж, – сложил руки на груди один из дознавателей, – многое я повидал на своем веку. Достаточно видел смертей в своей жизни, в основном ужасных, но вот таких аккуратных, как эта, вижу первый раз.

Он смотрел на стол, где сидело пятеро человек, прислонившись грудью к столу. Только пятерка была без голов.

Сами головы, залитые темной запекшийся кровью, как и тела, лежали в беспорядке на том же столе.

– Это как же быстро их надо убить, чтобы они даже не шелохнулись. Как думаешь, Черда, чья работа?

– По опросам хозяина, вошла женщина в плаще с капюшоном и просто без затей отрубила всем головы. Затем спокойно вышла, села в повозку и уехала, -ответил второй дознаватель.

– Просто без затей, – повторил за ним вопрошавший. – Ты в самом деле считаешь, что это работа женщины? – с усмешкой, в которой не было и грамма иронии, спросил первый.

– Я говорю то, что на сегодня нам известно. Надо пообщаться с товарищами Бича.

Слово товарищи он выделил и произнес с такими интонациями, что первый опять усмехнулся.

– Надо будет выяснить, кому их банда перешла дорогу. Поспрашивать осведомителей, и мы поймем, с кем имеем дело, – рассудительно закончил второй. Он был старше по возрасту, но отвечал первому с уважением. Начальник!

– Конечно, надо, – согласился первый, – но, думаю, подельники Бича уже далеко от города и поговорить с ними не удастся. А осведомители тебе скажут то же, что и я скажу. Бич стал вытеснять Бороду из его дела, и тот его устранил. Только не верится в это. У Бороды нет возможности нанять лесного эльфара. Скорее, это ниточка тянется из его из прошлого и нагнала пришлого здесь. Он к нам откуда пожаловал? – спросил он седого дознавателя, стоявшего с задумчивым видом.

– Откуда-то с границы с лесом, привел с собой этих четверых. Все парни битые и умелые. Долго не размышляли и сразу стали подгребать под себя незаконную работорговлю. Воров одиночек обложили данью. Действовали тихо, но решительно. За год вошли в авторитет. В общак отчисляли, но смотрящему за портом в свои дела лезть не позволяли. Рамзган Одноглазый попробовал их приструнить. Так Бич пришел к нему и поговорил. После этого от него отстали. Он был сам по себе. В обще странный тип. Вот что у него нашли, – седоусый дознаватель показал странную штуку, непохожую ни на что, из того, что им доводилось видеть.

Старший дознаватель повертел ее в руках.

– На древнюю не похожа. Магии в ней нет. Эльфарское что-то. Это еще больше убеждает меня в том, что с ним разделались гости из Леса.

– Посмотрим, – не споря, но и не выказывая согласие с версией начальника, сказал второй.

Двери в трактир открылись, в зал дерганой походкой, с раздражением на лице вошел начальник тайной стражи порта Брахнавара Ридрик тан Парну. Он быстрыми шагами прошел к столу и осмотрел место происшествия. Увидел эту странную штуку, что держал седой дознаватель и протянув руку, резко со злыми интонациями в голосе приказал.

– Дай сюда!

Второй беспрекословно выполнил приказ, протянул найденную вещицу и почтительно, но с достоинством поклонился.

– Это дело забирает себе приказ Следящих, – отрывисто и лающе сказал он.

– Вы свободны.

Старший удивленно посмотрел на начальника. А второй снова поклонился и, не задавая лишних вопросов, пошел прочь. За ним, помедлив несколько мгновений, двинулся первый. Нагнав того на улице он, по укоренившейся привычке, сложившейся в ходе совместной долгой работы, спросил.

– Что думаешь, Черда?

– Поверь, Маркон, я думать боюсь, – ответил тот, подумав пару секунд. -Ты в курсе что грядет война орков и Вечного леса?

– Об этом не знают только новорожденные, – хмыкнул первый. – Тоже мне новость!

– Это не новость, – согласно кивнул седой, – а то, что Империя готовится к войне?

– Ну так разное может быть. Орки могут потерять интерес к лесу и устроить набег на наши северные провинции, – неопределенно ответил Маркон.

– Я слышал, что к границе переброшены войска.

Седой понизил голос.

– Мой шурин из столицы приезжал. Говорил, в глубине империи формируется армия. Большая. Закупают большими количествами продовольствие. Зерно. Поступили просто огромные заказы кузнечным цехам на оружие и доспехи. Он сам приезжал размещать заказы на строительство барж. Как ты думаешь, для чего все это?

Маркон воровато огляделся и тоже понизив голос ответил.

– Я даже боюсь предположить.

– Я тоже не хочу попасть в руки Следящих, – так же тихо проговорил Черда.

Они долго шли в молчании и на перекрестке расстались.

Вечером Черда зашел в трактир. Выпил пива и неспешно направился домой. Жил он один, в маленькой квартирке, рядом с портом. За годы службы так и не удосужился обзавестись семьей. В полумраке проходного двора мелькнули тени. Но дознаватель шел, не опасаясь, его знали все бандиты в округе и обходили стороной. Он выбросил из головы убийство Бича. Кроме этого дела у него в производстве было еще пять преступлений, которые надо было раскрыть: убийство капитана судна, вымогательство, незаконная работорговля. В общем, дел хватало, и он не забивал себе голову недавним происшествием. Две тени перегородили ему путь.

– Пшли прочь! – презрительно проговорил дознаватель, словно прошипел. Какие-то босяки осмелились заступить ему путь. Завтра он вызовет смотрящего порта Рамзгана. Стрясет с него пять золотых и заставит приползти эту шваль к нему на коленях.

Двое метнулись к дознавателю. Один ударил ногой в живот и, не ожидавший атаки Черда согнулся, задохнувшись от боли. Сильные руки скрутили его, зажали нос и рот.

Дознаватель замычал, задергался в руках, но ничего сделать не мог. Он забился, пытаясь вырваться и вздохнуть, но безуспешно. Последняя мысль, которая промелькнула у него в голове была: «сволочь Парну, подослал своих»…. Затем ужас от приближения удушья и смерти, захлестнул его. Он громче замычал, забился, пытаясь вырваться из последних сил, и обмяк.

Его еще пару минут подержали и осторожно положили на мостовую. За тем тени растворились в сумраке наступающего позднего вечера. После их ухода из темного угла вылезла нищенка калека и подползла к телу, жадно обшарила его, открыла сумку и, забрав все ценное, уползла прочь. В это же вечер у себя дома повесился Маркон. Предварительно зарезав жену и ее любовника, застав их дома вместе. Такова была официальная версия происшествия.

В трактире расположенного у самого причала, в любимом месте моряков и барыг сидел хмурый Борода. Напротив него расположился его товарищ, с которым они начинали свое дело, сойдя на берег. Бывший боцман и командир абардажников Регул.

– Жих! Дело темное. Убийство Бича взяла в свои руки «охранка».

Так на своем сленге бандиты и воры в империи называли Приказ Следящих. Который занимался особо важными государственными делами. Попасть к ним в руки для бандитов было поездкой в один конец. Ни кто кого схватили и отвезли в крепость в черном возке с гербом оскалившегося пса, обратно уже не появлялся. Связываться с агентами охранки бандиты не решались и старались держаться от них подальше. От простых дознавателей можно было откупиться золотом или информацией. От этих псов спасения не было.

– Ищут бабу что убила его. Ты представляешь что теперь будет?

– Не суетись, Регул. Как ее свяжут с нами? Кроме тебя и твоих ребят ее никто не видел. Мало ли, какие старые обиды могли тянуться за Бичем. Он же авторитеты не признавал. Неизвестно, откуда пришел и стал всех расталкивать. Кроме нас он подвинул еще четверых. Может еще все обойдется. И потом что ты с ней сделаешь? Сдашь той же охранке? Так нас всех засунут в повозку и обратно мы уже не вернемся. Ты этого хочешь? – прожевав кусок лепешки смоченной в вине, – ответил Борода.

Я хочу тебе сообщить новости, – невесело улыбнулся Регул. – В подворотне задушили рена Черда. Старая Зия видела это своими глазами и рассказывала по пьяни на пирсе грузчикам. А вечером ее не стало.

– И что? – не понял намека Жих, уставившись на друга.

– А то, что Черда сначала вел дело об убийстве Бича, потом пожаловал сам Живодер и забрал у них это дело.

Борода стал хмурым, как промерзлая поздняя осень. Его лицо помрачнело и он задумался. Живодером звали начальника тайной стражи порта Ридрика тан Парну. Те, кто побывал в застенках крепости и вышли оттуда, вспоминали с содроганием пьяные ночные приходы в тюремные подземелья семейки барона.

Он с женой и сыном брали кнут и стегали заключенных, не обращая внимания, живы они или нет Его жена с удовольствием оскопляла собственноручно тех, кто недостаточно громко кричал. Женщинам она острым ножом оставляла глубокие порезы на лице. Особенно тщательно она это делала, если та была привлекательной. Сама она была похожа на сушенную рыбу, с таким же выпуклыми невыразительными рыбьими глазами. Лицо ее словно застывшая маска, оживало только при муках, которые испытывали истязаемые ею узники.

– Я боюсь тану, – наконец, вымолвил он. – У тебя есть предложение? – он с надеждой посмотрел на бывшего абардажника. Хитрый, ловкий тот занимался акциями устрашения, защитой интересов их банды и набирал себе бойцов.

– Есть! – ответил Регул. – Тана любит пить цвар, подсыпь ей сонного зелья сегодня в кружку, но сначала смешай его с медом из Ламыхи. Мед из этого растения заглушал любые посторонние привкусы и разобрать что подсыпано в напиток было весьма трудно. А тана любила пить цвар с медом.

Борода взял баночку и согласно кивнул.

– А потом что? – спросил он.

– Потом ночью мы погрузим ее на корабль, идущий к Острову, и я своих ребят отправлю к крабам. О том, что с нами была убийца Бича, будем знать только ты и я. – Он посмотрел на Жиха, и от его взгляда торговец поежился.

Вирона сидела все дни взаперти. На акцию ее вывезли в повозке и после того, как она уничтожила конкурентов, девушка снова спряталась ото всех в цоколе лавки Жиха. Ее боялись и были с ней вежливы. Она же считала дни до появления Фомы. Его появление не останется не заметным и соглядатаи Жиха обязательно про него узнают. Тогда она примет решение, как поступить дальше. Пока твердо оформленного плана у нее не было. Было желание поймать предателя, обосновавшегося в поместье, но у нее было мало фактов, для выводов, кто это мог быть. Она рассеяно взяла с подноса стакан цвара, вдохнула аромат напитка и пригубила. «Неповторимый вкус у этого напитка», -с удовольствием делая еще один глоток, подумала она. И сразу раздался сигнал тревоги. Нейросеть выделила опасный ингредиент, но не блокировала его действие. Ее глаза стали слипаться и очертания комнаты размываться. Она упала на кровать и цвар вылился на пол из перевернувшейся кружки. Перед глазами замаячило чье-то лицо, которое она не могла узнать и уже засыпая услышала.

– Ты сколько высыпал порошка?

– Все.

– Борода, ты старый идиот, она же может не проснуться.

– Да и шут с ней. Хлопот меньше.

Возвращение в Азанар

После победы над сивучами, я оставаться в степи не стал. Грыз должен был собрать войско из тех, кто нему присоединиться и ждать в готовности, чтобы идти походом на следующих предателей. Мне нужно было боеспособное войско, а не орда оголтелых фанатиков. Ему был дан строгий наказ сформировать войско Худжгарха из четырех частей – центр, полк левой руки, полк правой руки и резерв. После этого отрабатывать тактику охвата противника и окружения. Я заметил, что орки в окружении дерутся гораздо хуже, чем лицом к лицу. Кроме того, мое войско было, если можно так выразиться, престарелым. Опытные надежные бойцы, у которых со временем сформировалась своя философия, но не способные к длительной схватке. Поэтому им нужна была новая тактика, которая давала возможность лучшим образом использовать их достоинства и покрывать недостатки. В борьбу за передел угодий Свидетели не включились, встав над схваткой. А по степи уже бушевали многочисленные схватки родов. Племена снимались с места и шли отхватывать свой кусок пирога, спеша, не опадать к дележке. Но мне до этого не было ровным счетом никакого дела. Мне нужно возвращаться в Азанар и готовиться, отправляться в столицу.

Появился я у себя в комнате уже под вечер и сразу направился на ристалище, потренироваться просто как человек своими силами, без превращений и применения магии. Но у факультета «красных» меня перехватил маг и десять стражников, что вышли из портала и перегородили мне путь.

– Студент Аббаи? – спросил маг.

– Барон тан Аббаи Тох Рангор, – несколько высокомерно ответил я. Мое положение полного барона позволяло мне делать замечания магам академии. Уменьшение имени и игнорирование моего благородного звания можно было принять за оскорбление. Чтобы тебя уважали, нужно иногда лезть на рожон, это я хорошо понимал. Уверен, всем магам уже известно, что в академии учится не сын барона, а настоящий барон. И маг, остановивший меня, это должен был знать. Но сознательно пошел на обострение. Почему? Этого я не знал.

Маг на мои слова только снисходительно поморщился и, посмотрев на меня ледяным взглядом произнес. – Вы арестованы!

Сказать, что я был удивлен, это сказать неправду. В последнее время меня часто преследовали аресты, допросы и следом за ним вербовка в агенты. Словно свет клином сошелся на моей кандидатуре.

– Ордер на арест! – я решительно протянул руку.

Маг усмехнулся. – Арест производится по устному распоряжению Ректора академии мессира Кронвальда.

– Ну тогда ищите меня в другом месте, – усмешкой, полной издевки, ответил я наглому магу и исчез, телепортировавшись за здание красного факультета. Оттуда бегом, под скрытом направился к отстойнику. Брага должен знать, где может находится в данный момент Гронд. Уж он мне обязан будет объяснить, что тут происходит.

Брага гонял студента второкурсника. Тот был из благородных и красный от злости, неумело размазывал шваброй воду по каменному полу.

Я не стал разводить политесы и прямиком направился к смотрителю сего памятного мне места. Где я тоже имел удовольствие отбывать наказание. Правда после этого мне запретили появляться здесь.

Брага заметался взглядом, чтобы найти укрытие и, понимая, что его поймали на голом месте, где некуда спрятаться, заорал вовсе горло.

– А ну пошел отсюда, экспериментатор!

– Брага, я по делу. Мне нужен Гронд, как только ты скажешь, где мастер, я тут же уйду, – ответил на ходу и продолжал решительно идти к нему.

– Гронд, старый дуралей! К тебе нехеец пришел! – Также громко и с радостью, что быстро от меня избавился, заорал Брага. И тут же появился старикан, зыркнул на меня, схватил за руку, и мы очутились в кабинете ректора.

Тот от неожиданности вздрогнул, откинулся на спинку кресла и прищурившись уставился на меня.

– Где ты его нашел? – не сводя с меня взгляда колючих глаз, медленно выговаривая каждое слово, спросил он Гронда.

– У Браги. Меня разыскивал, – ответил тот и уселся на свое любимое кресло с боку у стола. Они сидели, я стоял, как перед судом.

– Вы позволите присесть, господин ректор? – как обычно начал я.

– Не позволю, господин барон, – голос мага напоминал раскаленный метал.

– Тогда объясните причину моего ареста, – понимая, что именно сейчас палку перегибать нельзя, как можно миролюбивее обратился к ректору.

– Вы арестованы внутренней стражей академии до разбирательства определения вашей вины в покушении на снежного эльфара Аре-ила из дома Снежного пика.

Меня словно огрели дубиной по голове.

– Вы это серьезно, мессир? – произнес с большим сомнением, глядя на архимага.

– Кро, парень по-видимому не знает, что произошло, – прервал молчание старикан. Ректор посмотрел на него. Но промолчал.

– Вчера вечером Ваш вассал рена Эрна Кравон ударила ножом лера Ареи-ила и сообщила при задержании, что выполняла приказ своего сюзерена барона Ирридара Тана Аббаи.

Если бы земля перевернулась и небо обрушилось на нее, я не был так шокирован, как был поражен тем, что услышал. Задавать вопросы – вы не путаете? В самом деле? Мне не пришло в голову. Мое сознание мгновенно прокрутило логическую цепочку событий, связанных с Эрной и я понял – ко мне подобрались с неожиданной стороны. Способ, который избрали неизвестные враги был изуверски выверенным и эффектным. Они проявили изрядную изобретательность, подставляя меня.

– Как самочувствие Аре-ила? – сухо спросил я.

Крон с уважением поглядел на меня и ответил.