Текст книги "Бронзовый щелкунчик: Волшебные сказки"

Автор книги: Владимир Писарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Бедняжка Дикки

Чертенок Дикки сидел на берегу тихой, извилистой речушки, грустно вздыхал и без конца повторял: «Ой, не могу больше. Ой, утоплюсь! Определенно утоплюсь…»

Из омута, в котором замысловатыми струями кружилась зеленая речная вода, на чертенка смотрели русалки. Им было жалко юного Дикки, этого веселого проказника и шалуна.

– Дикки, что случилось? – спрашивали они. – Ты на себя не похож. Кто тебя обидел?

– Никто меня не обидел, – хмуро ответил он. – Я влюблен, страдаю от безответного чувства, и некому меня утешить.

Тут Дикки чуть было не разревелся и со слезой в голосе продолжил:

– Вчера король и его дочь катались на лошадях по нашему лесу. О, если бы вы видели принцессу! Как она хороша! Как она хороша… Мое сердце разрывается от любви.

– Бедненький Дикки, – успокаивали его русалки. – Можно ли огорчаться из-за какой-то принцессы? Ты такой славный. Иди лучше к нам.

– Да ну вас, – угрюмо ответил он и протяжно шмыгнул носом, что свидетельствовало о состоянии крайней задумчивости. – Вы просто не видели принцессу, потому так и говорите. И вообще у вас вместо ног рыбьи хвосты… с чешуей.

– Ах ты, несносный грубиян, – оскорбились русалки. – За что ты нас обижаешь? Мы-то в чем виноваты?

Но Дикки не удостоил их ответа. Он все бубнил и бубнил о необычайной красоте принцессы, о своей несчастной любви, о рыбьих хвостах с чешуей видно, настроение у него совсем испортилось.

Но тут из-под воды высунулся водяной и сердито крикнул:

– Брысь отсюда, чертово копыто! Не смей обижать моих девушек.

А Дикки тут же схватил первый попавшийся камешек, швырнул его вниз и, представьте себе, угодил водяному прямо в лоб. На голове у бедняги мгновенно выросла шишка, а чертенок принялся дразнить его:

– О, какое чудо! Впервые в жизни вижу подводного единорога. И какой только дичи не встретишь в наших речушках. Вот уж страшилище так страшилище.

– Ну подожди, сейчас запоешь другую песню, – пригрозил водяной и набросил на своего обидчика крепкую петлю, сплетенную из зеленой речной травы.

Но не тут-то было! Изворотливый Дикки ускользнул из петли. Как ни старался водяной, да так и не смог поймать его. А чертенок, вволю наговорив хозяину речушки разных дерзостей и колкостей, направился в глубь леса.

Ноги привели его к грязной, полуразвалившейся лачуге. Это ветхое сооружение было основательно усыпано еловыми иголками и чем-то напоминало старый большой муравейник. В лачуге жила ведьма. Вообще-то говоря, ведьмы бывают разные: и тощие, как спичка, и необъятно полные, и высокие, и низенькие, и страшные до ужаса, и красавицы. Но эта ведьма была самая настоящая, лесная, скрюченная словно вопросительный знак. Носище размером со спелый кабачок, глаза – две дырочки, брови – словно растрепанные мочалки, а рот – как раскрытый мешок.

Застав хозяйку лачуги за завтраком, Дикки вежливо приветствовал ее:

– Здравствуй, Эльвира. – (Так звали ведьму.) – Можно мне побыть у тебя?

– Побудь, побудь, Дикки, – дружелюбно пробурчала она и отправила в свой безобразный рот очередную жабу. – Хочешь закусить со мной за компанию? До чего вкусные жабы в этом году! Бери из бочки, не стесняйся.

– Я бы с удовольствием, – хмуро ответил он, – да настроения нет.

– А вот свеженькие ужи с мухоморами и солеными корешками Бери, Дикки, подкрепись.

Но Дикки промолчал, он только грустно помотал головой и шумно вздохнул.

Наконец ведьма завершила трапезу, расспросила чертенка о его житье-бытье и, узнав о свалившемся на него горе, тут же вызвалась помочь:

– Вот что, Дикки, есть у меня одно снадобье. С его помощью ты обретешь человеческий облик. Кроме того, я дам тебе колдовской цветок, который приворожит сердце принцессы.

– И она полюбит меня?

– Хе-хе-хе… Полюбит, как не полюбить. Но это еще не все. Она станет твоей женой. А со временем, Дикки, ты сможешь занять королевский трон, если, конечно, будешь меня слушаться.

– Ух ты! Королевский трон? Вот это да… – восторженно прошептал чертенок.

– Но и ты сослужи мне службу, – продолжала ведьма. – Став королем, ты возьмешь меня во дворец. Как ты думаешь, получится из меня королева-мать?

– Королева-мать? – усомнился Дикки. – Это с таким-то носом?

– Но-но, не важничай, – обиделась старуха. – И не груби. А то вот выгоню – и все!

– Ой-ой-ой, больше не буду, Эльвира. Ты уж прости меня. Обещаю слушаться и все сделать в точности так, как ты скажешь.

– Ну ладно, договорились, – заключила ведьма, достала из чулана бутылочку со снадобьем, откупорила ее и дала чертенку ровно один глоток.

Выпив зелье, Дикки моментально потерял сознание, а когда очнулся, сразу же посмотрел на себя в зеркало и увидел роскошно одетого красавца. Жгучий брюнет, а локоны-то, локоны какие…

Такой шикарной прически он и вообразить не мог.

Покрутившись перед зеркалом, он радостно взвизгнул:

– Ну, теперь-то она влюбится в меня! Это уж точно. Спасибо, Эльвира! Я пошел.

– Да подожди, глупышка. Надо придумать тебе новое имя. Представься принцессе как… скажем… герцог Перес Хуан де Барейра. – Годится?

– Герцог Перес Хуан де Барейра, – звонко повторил Дикки. – Отлично! Звучит как надо! Ну, я пошел.

– Стой, Дикки. Что за дворянин без коня, без шпаги и денег?

Тут ведьма быстренько поймала ящерицу и обратила ее в коня с длиннющей гривой, таким же роскошным хвостом, с золоченой уздечкой, серебряными стременами и седлом из тисненой кожи. Потом она сорвала с куста боярышника шип и превратила его в шпагу, а ягодку с того же куста – в кошелек, полный золотых дукатов.

– Ну все! Сколько можно ждать? – возмутился Дикки и сел на коня. Мое сердце стонет и плачет от любви, а ты все возишься. То то, то се…

– Не спеши, дурачок, – остановила его ведьма. – Ты не взял самое главное.

Она поймала трех гадюк, сплела их косичкой, вошла в лачугу, а когда вскоре вышла оттуда, то в руках ее был яркий цветок, чем-то напоминающий колокольчик, но очень крупный, какого Дикки никогда не видывал.

– Вот теперь все, – сказала Эльвира. – Скачи к принцессе, да только помни о своем обещании.

Дикки, он же герцог де Барейра, взял цветок, поднял коня на дыбы и тут же галопом погнал его в столицу королевства. Правда, он не мог удержаться от соблазна покрасоваться перед русалками, подъехал к речному омуту и вскоре услышал их голоса.

– Посмотрите, каков красавец на коне, – говорила одна из них.

– Вот уж мужчина так мужчина, – вторила другая. – Сразу видно, что знатный дворянин.

– Как он хорош! – сказала третья. – Глаз не оторвать.

Наслушавшись всласть, герцог де Барейра насмешливо воскликнул: "Прощайте, рыльи хвосты!" и в прекрасном настроении продолжил свой путь.

Вот и столица. Пока герцог де Барейра ехал по улицам города к королевскому замку, он услышал много интересного. Например, он узнал, что слава о красоте юной принцессы разнеслась по всем уголкам Европы, что город буквально наводнен именитыми дворянами, мечтавшими взять ее в жены. И короли, и принцы, и графы, и бароны, и маркизы, и герцоги, как молодые, так и старые, – все хотели добиться одного и того же, а поэтому сплошь и рядом возникали споры и даже дуэли.

Да-да, из-за юной принцессы лилась благородная дворянская кровь. Что ни день, то убитые и раненые. Все это страшно надоело королю, и, чтобы прекратить безобразие, он решил устроить грандиозный бал, на котором каждому поклоннику принцессы будет предоставлена возможность исполнить с ней ровно один танец. Девушка сама должна определить лучшего танцора и вручить ему награду: золотую корону, выполненную в форме лаврового венка…

Через несколько дней грянул долгожданный бал. Десятки претендентов на награду собрались в самом большом зале дворца, где происходило их представление королю, королеве и принцессе. Когда настала очередь герцога де Барейры, он подошел к принцессе, поцеловал ее руку и тут же вручил цветок. Но он – о ужас! – обошел вниманием короля и королеву: ни поклона, ни слов приветствия – ничего! Все были просто поражены такой неучтивостью, такой бестактностью, а он как ни в чем не бывало с самодовольной улыбкой вернулся на свое место.

Начался конкурс. Первым танцевал маркиз де Бюсси, известный и истинный любитель хореографии. Это было захватывающее зрелище. "Как он грациозен, как изящен, – с завистью думали многие из гостей, – превзойти его просто невозможно. Придется сразу же после бала… вызвать маркиза на дуэль".

Потом с принцессой танцевали граф Кентский, курфюрст Бранденбургский и многие другие знатные кавалеры. Но вот настал черед герцога де Барейры. С лучезарной улыбкой он подошел к принцессе, низко поклонился ей, при этом не снял, а уронил с головы шляпу. Не обращая внимания на хохот соперников, красавчик спокойно поднял шляпу и… снова водрузил ее на голову. После чего схватил принцессу за руку, вывел на середину зала и под гармонические звуки оркестра принялся выделывать… какие-то невообразимые прыжки. Он дважды наступил принцессе на ногу, один раз чуть было не сбил ее с ног, а под конец и сам поскользнулся и растянулся на полу, да еще потерял при этом один башмак. Смеялись все: и король, и королева, и придворные дамы, и кавалеры. Даже музыканты не могли удержаться от смеха и перестали играть чуть раньше.

К общему удивлению, когда пришло время подвести итоги конкурса, принцесса назвала победителем герцога де Барейру и увенчала его голову золотым венком. При этом король, глядя на свою любимицу, невольно подумал: "О Боже, неужели он ей понравился? Но чем? Он совершенно не умеет танцевать. Впрочем, это не главное".

На следующий день король пригласил к себе герцога де Барейру, чтобы побеседовать с ним в присутствии принцессы. Ответив на вычурное приветствие гостя, король предложил ему сесть и тут же спросил:

– Видите ли, дорогой герцог, я пригласил вас, чтобы посоветоваться. Дело в том, что я ненавижу войны и хотел бы жить в вечном мире с соседними королями. Что вы можете порекомендовать мне?

– Я полагаю, ваше величество, что самый надежный способ предотвращения войн состоит в устранении соседей, – недолго думая, ответил герцог де Барейра. – Для этого следует самым решительным образом разгромить их армии, а города и села предать огню и мечу. Желательно сделать это одновременно, тогда после быстрой победоносной кампании на всех границах вашего королевства воцарится длительный и прочный мир.

От такого ответа у короля с носа свалились очки, а принцесса радостно захлопала в ладоши и с восхищением в голосе сказала: "Гениально, герцог! Вот что значит подлинно государственный ум! Наконец-то мы будем жить в вечном мире".

– В наших краях часто бушуют сильные ветры, – продолжил король. – Они наносят большой урон и земледельцам, и скотоводам, и рыбакам. Не могли бы вы посоветовать, как уберечься от этих ветров?

– Я думаю, что нужно решительно не допускать их возникновения, – ответил герцог. – Всем известно, что ветры создаются ветряными мельницами. Поэтому лучше всего просто-напросто остановить мельницы, а еще лучше запретить их вовсе.

Даже кресло под королем не выдержало такой глупости и треснуло так, что его величеству пришлось пересесть на диван, поближе к дочери.

– Но это не все, – продолжил герцог де Барейра и протяжно шмыгнул носом. – Нужно спилить все-все крупные деревья. Уж я-то знаю, что, раскачиваясь из стороны в сторону, они способны создавать воистину ураганные ветры.

– Ну что же, теперь мне все ясно, – грустно заключил король. – Но позвольте задать вам еще один вопрос. Каким образом пресечь разбой на дорогах, чтобы купцы могли спокойно разъезжать по моему королевству, не опасаясь за сохранность товаров?

– О-о! Это очень просто, – с легкой улыбкой воскликнул герцог и махнул рукой. – Требуется всего-навсего отобрать у них эти самые товары. Это пополнит вашу казну и убережет купцов от грабителей. А теперь, ваше величество, позвольте и мне задать вам единственный вопрос. Согласны ли вы отдать мне в жены вашу дочь?

Услышав столь быстрый и дерзкий вопрос, принцесса смущенно потупила взор, король лишился дара речи, а попугай в клетке замертво свалился со своей жердочки. Даже зеркала не выдержали и треснули пополам, свечи в канделябрах погасли, а узорчатый паркет вздыбился волнами, словно море в шторм.

– Вы пока подумайте, а мне пора идти, – легко и беззаботно молвил гость. – По случаю блистательной победы на конкурсе танцев я устраиваю вечеринку. Попирую с приятелями всласть…

С этого часа бедная принцесса буквально не находила себе места, отказывалась от еды и питья, а на следующий день захандрила еще больше. Чтобы вернуть ей хорошее настроение, рассеять грусть, король приглашал во дворец музыкантов, клоунов, лучших артистов столичных театров, но все бесполезно. Но однажды он случайно принес ей пушистого-препушистого ангорского котенка, привезенного аж из самой Анкары. Принцесса взяла его в руки, нежно прижала к себе и молвила: "Ты мой маленький, ласковый зверек, посмотри, какое чудо подарил мне герцог де Барейра". Она поднесла его к необычному цветку, но котенок вдруг зашипел, выпустил когти, изогнулся дугой и, выпучив глаза, попятился от цветка, а потом вообще вырвался из рук принцессы и взобрался на шкаф. "Котенок явно испуган, – подумал король. – Что-то здесь не так".

А на следующее утро король, королева и принцесса отправились на прогулку в дворцовый сад. Там они встретили верного служаку, огромного бельгийского дога, охранявшего сад от воров и разбойников. Едва увидев цветок в руках принцессы, дог зарычал и бросился к ней. Он злобно лаял на цветок, пытался вырвать его из рук принцессы; дворцовые слуги с трудом оттащили пса и всерьез подумали, что он взбесился.

"Да, что-то здесь не так", – окончательно решил король.

В тот же день он пригласил к себе господина Аспиринно, выдающегося ученого, президента королевской академии наук, и спросил, известно ли ему, где произрастают цветы, подобные тому, который подарил принцессе герцог де Барейра, и какие свойства заключены в этих цветах. Академик Аспиринно лично переворошил коллекции гербариев, учебники и энциклопедии, обратился к запискам знаменитых путешественников, неоднократно советовался с лучшими биологами и знатоками растительного мира, но все тщетно. Поставленные королем вопросы так и остались без ответа.

А в это время в столицу из далекого Самарканда прибыл непревзойденный мастер белой и черной магии, выдающийся телепат и гипнотизер, доктор естественных и сверхъестественных наук, профессор Курага-Мурага. Он нанес визит академику Аспиринно, встретился с лучшими учеными королевской академии наук и, услышав о загадочном цветке, тут же предложил свою помощь.

Король незамедлительно принял профессора и проводил его в покои принцессы. КурагаМурага молча подошел к цветку, пристально взглянул на него и тут же отметил, что такое растение видит впервые. Потом профессор закрыл глаза и принялся медленно водить ладонями вокруг цветка, словно сантиметр за сантиметром ощупывал своими чуткими пальцами окружавший его невидимый шар. Лицо КурагиМураги нахмурилось, словно окаменело, покрылось крупными каплями пота; он заметно побледнел, но вдруг резко вскрикнул и отпрянул от цветка.

– Что вы обнаружили? – возбужденно спросил король. – Отвечайте же, профессор!

– Кажется, я догадываюсь, что заключено в этом цветке, – озадаченно произнес Курага-Мурага. – Мне нужно ненадолго вас покинуть. Я скоро вернусь, ваше величество.

Он вышел из покоев принцессы, а через полчаса возвратился. В руках профессора была дудочка, а на плече сидел небольшой зверек, похожий на хорька.

– Что это за животное и зачем оно здесь? – удивленно спросил король.

– Это мой верный телохранитель, мангуст из семейства куньих, – с поклоном ответил КурагаМурага. – Отправляясь в путешествия, я обязательно беру его с собой. Никто не защитит вас от змей лучше, чем это сделает мангуст.

– Но в моем дворце нет змей, – снова удивился король.

– Как знать, ваше величество, как знать…

Курага-Мурага подошел к цветку, приложил дудочку к губам, и вот из нее полилась грустная, тягучая, усыпляющая восточная мелодия. Довольно скоро его величество, а также находившийся здесь же академик Аспиринно начали зевать, ощутили непреодолимую сонливость и, словно под гипнозом, с огромным трудом заставляли себя держать глаза открытыми. Но тут произошло такое, что сон как рукой сняло. Цветок начал медленно изгибаться из стороны в сторону, извиваться, будто бы исполнял какой-то восточный танец. Потом стало еще интереснее: стебель цветка постепенно разделился, как бы расплелся на три тоненьких стебелька, и вот уже перед профессором в такт мелодии медленно извивались три самые настоящие гадюки. Мангуст молнией сорвался с плеча Кураги-Мураги, бросился на змей и тут же задушил их.

– Вот оно что! – гневно воскликнул король. – Мало того, что этот герцог грубиян и неуч, но он к тому же и колдун! Эй, стража! Немедленно разыщите герцога де Барейру! Схватить его, в кандалы, в темницу да на замок!

Тотчас отряды конных стражников помчались по городу. Найти герцога было нетрудно, для этого требовалось лишь обойти кабачки, где он проводил время в окружении веселой компании случайных приятелей. Так оно и получилось. Войдя в один из трактиров, солдаты тут же увидели его, хотели схватить, да не тут-то было. Лжегерцог выскочил в окно и… недаром говорят "несется как черт": стражники преследовали беглеца до самого леса, но так и не смогли догнать.

Пока они искали его в лесных завалах, кустах да оврагах, Дикки примчался к ведьме и взмолился: "Эльвира, скорее верни мне облик черта, а не то меня схватят да посадят в темницу". Делать нечего, она снова дала ему глоток зелья, и вскоре перед ней предстал прежний Дикки: лохматый, с маленькими рожками, поросячьими ушами и пятачком. А герцога де Барейры и след с тех пор простыл. Как ни рыскали королевские солдаты по лесу, так и вернулись во дворец с пустыми руками.

А что же наш Дикки? Он все еще сидит на берегу лесной речушки, все вздыхает и всхлипывает: "Утоплюсь, не могу больше… Определенно утоплюсь". Да так жалобно, что даже водяной уже пожалел его и простил. А русалки с сочувствием повторяют: "Маленький, глупенький, несчастненький… Бедняжка Дикки".

Эмиль и Эрик

Маленькие погорельцы

Есть у меня давнишний приятель, старый библиотекарь. Он страшно любит рассказывать всякие занятные истории. Вот послушайте одну из них – может быть, и вам она покажется интересной.

Так вот, много-много лет назад в столице одного королевства жил часовщик по фамилии Торвил. Он был совершенно одинок и в свои преклонные годы находил единственное утешение в работе. Не было таких часов, которые он не смог бы починить, и жители города знали, что, если принести господину Торвилу любые, даже самые старые-престарые, часы, то он обязательно найдет неисправность и устранит ее.

Часовщик жил в небольшом собственном доме, а соседнее здание занимал богатый ювелир. Этот ювелир всего несколько лет назад обосновался в городе, вел уединенный образ жизни и не держал даже прислугу. Изготовленные им кольца, браслеты, подвески и другие украшения не отличались особым изяществом, но зато какие в них были камни! Клиенты не раз спрашивали, откуда он берет такие роскошные, чистейшие алмазы и изумруды, многие из которых имели весьма своеобразные оттенки и отличались каким-то особым, неповторимым блеском.

– О-о! Господин ювелир, и откуда у вас эти прелестные алмазы? Вот уж, действительно, чистой воды! – спрашивает какая-нибудь купчиха, получая готовое колье.

– Ах, скажу только вам по секрету, – доверительно шепчет он. – В молодые годы я пользовался успехом у девушек – это их слезы…

– Какие удивительные алмазы, да такие крупные, – изумленно говорит сам герцог или граф, получая комплект украшений для своей супруги. – Из каких мест это чудо, если не секрет?

– Никакого секрета, ваше высочество, – не моргнув глазом, отвечает ювелир, – прямо с неба. – Как-то ясной, лунной ночью, когда весь небосвод был усыпан звездами, моя лошадь в пути потеряла подкову. Мы еле добрались до ближайшей кузницы. Кузнец тут же принялся выковывать новую подкову, да с такой силой работал молотом, что небо дрожало, и звезды одна за другой сыпались прямо к моим ногам. Честно скажу, я не смог удержаться от искушения и собрал три-четыре дюжины, да простит меня Господь за этот грех.

Надо сказать, что каждый раз, отвечая на подобные вопросы, ювелир отделывался какой-нибудь шуткой, ни одного из своих клиентов он так и не удостоил серьезного ответа. И вообще, в этом человеке было много странного. Но однажды, совершенно неожиданно, он погиб в огне пожара, и тоже при странных обстоятельствах. Это случилось в рождественскую ночь. Пожарные были бессильны что-либо сделать. Заливая водой дымящиеся головешки, они сетовали между собой, что никогда не видели ничего подобного пламя сразу же охватило все здание от основания до самой крыши. А у соседей, свидетелей этого несчастья, сложилось впечатление, будто бы мгновенно вспыхнуло все без исключения, в том числе и кирпичная кладка и даже каменные ступени крыльца.

Сразу после пожара Торвил нашел у двери своего дома кошку и двух пропахших дымом котят – они чудом спаслись от огня.

– Эх, горемыки, – обратился он к маленьким погорельцам, – ведь так и замерзнете на улице. Заходите, так уж и быть, живите теперь у меня, в прихожей.

Кошка, кажется, все поняла и, лишь только он приоткрыл дверь, тут же перенесла своих детенышей в дом и устроилась с ними в уголочке, по соседству с веником и шваброй. А часовщик тем временем согрел немного молока, налил его в блюдце, туда же положил кусочек пшеничного хлеба и отнес это "рождественское угощение" в прихожую.

Утром он взял небольшой деревянный ящик и сделал из него домик, чтобы кошке и котятам было теплее. Отныне у часовщика появились новые хлопоты – нужно было накормить постояльцев и погулять с ними, а с котятами и поиграть.

Котята, внешне одинаковые, различались своим нравом. Один из них был очень ласков, любил пошалить, а другой отличался независимым характером, неторопливостью и степенностью. Торвил решил дать им имена. Первого он назвал Эриком, а второго – Эмилем.