Текст книги "Судьба китайского Бонапарта"

Автор книги: Владилен Воронцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

На волне революции

По старому китайскому календарю 1911 год называли «Синьхай». Этому году и суждено было стать годом Синьхайской революции. Революционная волна прокатилась по всей стране. В октябре – ноябре из-под контроля цинского правительства вышли Цзянси, Шаньси, Юньнань, Аньхой, Гуйчжоу, Цзянсу, Чжэцзян, Гуанси, Фуцзянь, Гуандун, Сычуань. Пламя восстания охватило весь Южный и Центральный Китай, три провинции Севера – Шэньси, Шаньси, Шаньдун.

Чан Кайши не хотел быть в стороне от событий. Используя средства родни, ее связи, опираясь конечно же на Чэнь Цзимэя, он сколачивает бригаду, объединившую в своих рядах выходцев из различных слоев общества, в том числе шанхайских гангстеров, членов подпольной организации «Зеленых». Чан Кайши, имея свое вооруженное формирование, получает теперь долгожданное право занять законное место среди представителей военной знати. С неослабевающим напором действует и покровитель нового генерала – Чэнь Цзимэй.

Еще слишком туманны были перспективы революции, а губернатор Шанхая Чэнь Цзимэй уже старается нейтрализовать накал страстей в среде городской бедноты. Ему становится известно, что более 200 служащих шанхайского арсенала объединились в федерацию механиков и ратуют за «освобождение от капиталистической эксплуатации». Представители федерации напоминали: доставили оружие для революции механики, но заслуги присвоили себе чиновники из арсенала. Точно так же, говорили они, решительно боролись за победу солдаты, а ее лаврами воспользовались офицеры. Чэнь Цзимэй решил предотвратить возможность стачки с выдвижением непомерно высоких требований. В приказе губернатора говорилось:

«Так как арсенал является очень важным пунктом, то свободные союзы и свободная критика должны быть в нем запрещены… Все служащие и механики, работающие в арсенале, должны рассматриваться как военнослужащие, их положение коренным образом отличается от положения обычных рабочих… Поэтому начальнику арсенала вменяется в обязанность дать совет рабочим немедленно же распустить федерацию» [6]6
  Кучумов В. Очерки по истории китайской революции. М., 1934. С. 93.


[Закрыть]. Чэнь Цзимэй принимал участие и в организации карательных отрядов для усмирения бунтующих против помещиков крестьян.

Губернатор Шанхая приложил немало сил, чтобы объявить революционной столицей свой город, где сильны были позиции китайской промышленной и торговой буржуазии. Обстановка благоприятствовала этому замыслу: наступление войск цинского правительства на Ухань не позволило собрать там конференцию восставших провинций. Чэнь предложил созвать в Шанхае съезд для решения вопроса о создании единого центрального правительства. В конце концов в качестве центрального было признано правительство в Учане, а его главой – командир бригады Ли Юаньхун, ничего общего не имевший с революцией.

25 декабря 1911 г. Сунь Ятсен возвратился из эмиграции в Шанхай. Его авторитет как основателя первых организаций, ставящих своей целью свержение существующего в Китае режима, как талантливого пропагандиста революционных идей сыграл стабилизирующую роль в раздираемом противоречиями лагере революционных сил.

29 декабря конференция восставших провинций назвала Сунь Ятсена временным президентом Китайской республики.

Парламентская весна длилась недолго. В революционную лигу потянулись тысячи новых лиц, многим из которых чужды были провозглашенные Сунь Ятсеном цели, осуществленные им мероприятия демократического характера. В лигу вошел получивший образование в Америке ближайший помощник милитариста Юань Шикая, сосредоточившего власть на Севере, Тан Шаои. Оказавшись под давлением либерально настроенной элиты, Сунь Ятсен передает Юань Шикаю пост президента. Последний, несмотря на возражения Сунь Ятсена и его сторонников, добился признания Пекина в качестве столицы. Северный Китай стал выступать в качестве оплота феодальной реакции. Юань Шикай всюду насаждал своих ставленников, а главой правительства назначил Тан Шаои.

Чан Кайши, отложив поездку в Германию, вновь в ответ на призыв Чэнь Цзимэя устремляется в Шанхай. Назревали острые вооруженные столкновения между революционной армией и армией Юань Шикая.

В августе 1912 г. в результате слияния революционной ‘ лиги с четырьмя мелкими группировками была образована Национальная партия – Гоминьдан. Чэнь Цзимэй стал ближайшим соратником Сунь Ятсена в подготовке и создании новой партии: он занял пост главы Управления делами. Его протеже – самому младшему из вступивших в новую партию – Чан Кайши было 26 лет.

Создание новой партии не могло не упрочить позиции сторонников Сунь Ятсена. Самого Сунь Ятсена увлекли планы модернизации страны, и он целиком отдавал себя разработке проектов железнодорожного строительства. А в это время реакция, сгруппировавшаяся вокруг Юань Шикая, вынашивала тайные замыслы против революции. Появлялись новые герои и новые жертвы. 21 марта 1913 г. на вокзале в Шанхае от руки наемного убийцы пал фактический руководитель Гоминьдана Сунь Цзяожэнь. За спиной убийцы стояла зловещая тень диктатора Юайь Шикая.

Сунь Ятсен звал к вооруженной борьбе с диктатором. Многие руководители партии, среди них Чэнь Цзимэй, Хуань Синь, тайно и явно пытались дискредитировать этот призыв. Только в июле 1913 г., когда восстания против диктатуры Юань Шикая распространились на многие провинции страны, Чэнь Цзимэй и его соратники, в том числе и Чан Кайши, поддержали борьбу против Юань Шикая. Чан Кайши решил продемонстрировать свои возможности как военного специалиста: представил план овладения арсеналом в Шанхае. Сама по себе его идея заслуживала внимания. Арсенал представлял собой крупный военно-технический комплекс. Расположенный на берегу реки Вампу, он включал в себя верфь для строительства военных судов, оружейный завод и литейную мастерскую для изготовления артиллерийских снарядов. В его ведении находились пороховой и патронный заводы.

22 июля Чэнь отдает приказ начать штурм. Но атака захлебнулась. 28 июля – новая попытка. Защитники арсенала не дрогнули. Их поддержали орудия кораблей с реки Янцзы. И вновь неудача. Борьба продолжалась до вечера 29-го. Осада арсенала успеха не принесла, ее участники отступили на 20 км к северу от Шанхая. План Чан Кайши провалился.

Чэнь Цзимэй дал такую оценку событиям 1913 г. в письме к Чан Кайши:

«В 1911 г. господствовал дух самоотверженности и самопожертвования революционеров, который позволил последним, фактически безоружным, в количестве всего лишь нескольких сот человек, поднять знамя революции в Ухане и вовлечь в события всю страну. В 1913 г. они (революционеры. – В. В.) контролировали несколько провинций и армию, насчитывающую более одной сотни тысяч, и, несмотря на это, потерпели поражение. Причина в том, что революционеры не обладают таким вдохновением, как в 1911 г.» [7]7
  Furuya К. Op. cit. Р. 53


[Закрыть].

Причины поражения летнего восстания 1913 г. имели, конечно, более глубокие корни. Когда горстка революционеров в Ухане бросила мужественный вызов маньчжурской династии, это вдохновило массу. Дело было теперь, разумеется, не в потере «вдохновения» революционерами. Люди на этот раз не пошли за вожаками, потому что потеряли доверие к тем, кто называл себя революционерами. С глубоким разочарованием китайцы встречали вести о предательстве известных революционной фразой политиков, шедших на поклон к милитаристам и диктатору Юань Шикаю.

Сунь Ятсен ищет возможности для подготовки нового восстания против Юань Шикая, стремится выявить оптимальные пути для организации вооруженной борьбы. Чэнь Цзимэй вместе с Чан Кайши направляется в Маньчжурию. В Даляне, где верховодили японцы, посланцы Суня обсуждали с местными гоминьдановцами возможности организации антиюаньшикаевского восстания в Маньчжурии. Однако в этом районе Китая не было cooтветствующей базы для развертывания революционной борьбы. Юань Шикай вступил в сговор с Японией: японский капитал нацеливался на строительство двух железных дорог в Маньчжурии. 10 февраля 1914 г. Чэнь Цзимэй получил секретное сообщение от Сунь Ятсена: изменяющаяся политическая обстановка требует прекращения подготовки восстания. Чэнь и Чан возвращаются ни с чем.

Вскоре Чан Кайши был направлен для организации нового восстания против Юань Шикая в Шанхай, где успех связывали с относительно прочным положением единомышленников Сунь Ятсена в воинских частях. Но и на этот раз Чан Кайши не добился успеха. Власти сумели напасть на след гоминьдановских боевиков. Несколько людей Чан Кайши были арестованы и расстреляны. Самому организатору выступления чудом удалось ускользнуть.

Осенью 1915 г. Чэнь Цзимэй подготовил новое восстание в Шанхае, который он еще 22 июля 1913 г. объявил «независимым» городом.

В октябре 1915 г. предпринимается новая попытка атаковать шанхайский арсенал. И снова в голове Чан Кайши вызревает план. Предусматривалось нападение не только с суши, но и со стороны реки. Готовился захват военного корабля. События развивались, казалось, строго по плану. Нападавшие сумели завладеть военным кораблем – «Чжаохэ». Из его орудий по арсеналу выпустили 30–40 снарядов. Но другие корабли не поддержали революционеров. Чан Кайши был в строю наступавших, которых возглавил Чэнь Цзимэй. Силы были, конечно, неравными. План Чан Кайши вновь провалился.

20 участников штурма отдали свои жизни, 100 получили серьезные ранения. Соратники Чэнь Цзимэя не хотели все же складывать оружия: в своем штабе они готовили новую вылазку, наивно полагая, что за ними, как и во время Учанского восстания, пойдут массы. Но полиция французской концессии окружила конспиративную квартиру. Сопротивление оказалось бесполезным. Ряд боевиков попал в ловушку. Чэнь Цзимэю, Чан Кайши и некоторым другим удалось скрыться.

В Шанхае у Чэнь Цзимэя имелась надежная опора: гангстеры из общества «Зеленых». История различных тайных обществ Китая насчитывает тысячелетия. К наиболее известным относились «Желтые тюрбаны», «Красная бровь», «Бронзовые кони», «Белая лилия», «Красные пики», «Белый лотос», «Мечи», «Общество всеобщего добра», «Триада», «Старшие братья». Свою тайную деятельность лидеры обществ облекали в религиозное, националистическое покрывало. Так, крестьяне, вступившие в борьбу с феодалами и тиранами-милитаристами, вооруженные пиками, которые имели красные кисти и наконечники, принадлежали к обществу «Красные пики». Сколько такого рода обществ действовало в различных уголках Китая и кого только не объединяли они! В них вовлекались не только мелкие собственники, но и разорившиеся крестьяне и ремесленники, бродяги, разбойники, проститутки.

Характерная черта обществ – строгая иерархия, слепая преданность вождю; дух насилия и религиозные предрассудки сочетались здесь с ненавистью ко всему иностранному. Различные цели ставили перед собой тайные объединения: одни вырождались в гангстерские шайки, торговали опиумом, занимались контрабандой, разбоем, содержали притоны, публичные дома, другие брали на вооружение освободительные идеи, извечную мечту о строительстве в «Поднебесной» общества всеобщего благоденствия.

В некоторых районах создавались женские тайные общества борьбы против насильственного брака. Такое общество в 20-х годах действовало в провинции Гуандун. Члены общества ставили перед собой благородную по своей сути цель – помочь девушке избавиться от принудительного брака. Поскольку часто бедность становилась главной причиной заключения таких браков, общество помогало девушке найти работу, получить постоянный заработок. Боевые отряды общества нападали на селения во время обряда бракосочетания и освобождали невест от насильственного брака.

Опора Чэнь Цзимэя – общество «Зеленых» брало свое начало от группы, отколовшейся от общества «Красных». Последнее окрепло в кровопролитных боях времен Тайпинского восстания и ставило перед собой задачу свержения власти маньчжуров и восстановления династии Мин. «Зеленые», учредив свой центр в Шанхае, взяли под свой контроль районы к югу от реки Янцзы.

Соратники Чэнь Цзимэя легко убедили его в том, что стоит только убить командующего гарнизоном Шанхая Чжэн Жучэна, как город перейдет в руки революционеров. Наместник Юань Шикая в Шанхае отличался особой жестокостью. На его совести было немало преступлений против участников революции.

Чан Кайши к этому времени не раз участвовал в террористической деятельности против политических и государственных деятелей. В начале 1912 г. Чэнь Цзимэй организовал убийство Тао Чэнчжана, одного из лидеров «Союза освобождения» (организации, составившей вместе с другими объединениями основу «Тунмэнхуэй»). Исполнителем воли Чэня называли молодого Чан Кайши.

И теперь, когда революционеры в октябре 1915 г. приняли решение устранить приспешника Юань Шикая, Чэнь Цзимэй обратился за помощью к Чан Кайши.

Начали с обсуждения плана покушения: 10 ноября в генеральном консульстве Японии должен был состояться прием по случаю коронации японского императора. Присутствие наместника Шанхая Чжэн Жучэна на приеме было обязательным. Чжэн, видимо, предупрежденный о готовящемся заговоре, решил добраться до иностранного сеттльмента не на машине, как это было обычно, а вниз по реке на судне, а затем уже пересесть в машину. Тем самым Чжэн лишь отдалил на некоторое время свою гибель. На мосту его машину ожидали два Вана: Ван Сяофэнь (из г. Цзилинь) и Ван Миншань (из Шаньдуна). Во время движения от пристани, когда водитель вынужден был замедлить ход на мосту, в машину полетели бомбы. Первая – промах! Вторая – убит шофер! Один из террористов бросал бомбы, другой разрядил в сатрапа обойму. Нападавшие даже не попытались скрыться, они безропотно сдались в руки полиции. Во время допроса арестованные спокойно заявили: они убили Чжэна, поскольку тот был агентом человека (то есть Юань Шикая. – В. В.), стремящегося задушить революцию и завладеть троном. Чан Кайши пригодился в организации такого рода акции опыт времен военной учебы в Японии. Готовность к самопожертвованию, вера в наивысшее предначертание – эти качества солдата-смертника японской армии Чан Кайши хотел видеть и в своих подчиненных.

Чэнь Цзимэй не забывал о своем протеже. 25 декабря 1915 г. вспыхнуло восстание в Юньнани. Военные, возглавившие восстание, объявили независимость провинции. В январе 1916 г. по инициативе Гоминьдана начались антиюаньшикаевские выступления в Гуандуне. Антиправительственные части стали именоваться революционной армией. Гоминьдановцы готовили наступательные операции на Юге.

14 апреля 1916 г. Чэнь Цзимэй дал указание Чан Кайши овладеть фортом Цзяньинь на южном берегу Янцзы между Нанкином и Шанхаем. Форт имел особое стратегическое значение для Шанхая. Пять дней часть под командованием Чана пыталась безуспешно овладеть фортом. Потерпев неудачу, гоминьдановцы рассеялись, а Чан Кайши скрылся в шанхайских лабиринтах.

С 1912 по 1921 г. Чан Кайши проводил большую часть времени в Шанхае.

Здесь Чан сблизился с Дай Цзитао, ставшим впоследствии виднейшим идеологом Гоминьдана. Чан Кайши вместе со своими друзьями Чэнь Цзимэем и Дай Цзитао поддерживал тесные отношения с одним из влиятельных дельцов Шанхая – Чжан Цзинцзяном. Этот толстосум финансировал тогда Сунь Ятсена. Чжан нажил громадное состояние на торговле шелком и предметами китайской старины. Его связи простирались до Парижа. Оказывая финансовую помощь окружению Сунь Ятсена, Чжан делал это зачастую ради вполне определенных интересов своего торгово-промышленного клана. Молодой офицер из окружения Сунь Ятсена заинтересовал Чжан Цзинцзяна, и Чан Кайши был привлечен к работе шанхайской биржи.

Ему, получившему военное образование в Японии, довелось пройти школу биржевого маклера, связать свою судьбу с местной мафией. Молодой офицер высоко ценил связи со своими земляками, процветавшими в Шанхае и занявшими к тому времени заметные позиции в тайных обществах, в торгово-промышленных кругах, в подпольном бизнесе. Китайские тайные общества входили здесь в соглашения с иностранными дельцами, с полицией. Чан Кайши получил блестящую возможность познакомиться с механизмом жизнедеятельности нелегального мира Шанхая, войдя в доверие к воротилам подпольного бизнеса. Новые друзья Чан Кайши не отличались разборчивостью в средствах в борьбе за достижение своих целей – они специализировались на похищении людей, устранении нежелательных политиков, слишком назойливых журналистов. Полиция закрывала глаза на их «деятельность».

В 1916 г. в судьбе Чан Кайши произошло значительное и весьма печальное событие. Наставник Чан Кайши Чэнь Цзимэй, выступая в качестве одного из лидеров Гоминьдана, ловко сочетал свои функции революционера с ролью защитника шанхайской мафии, деятельность которой он умело стремился направлять против диктатуры Юань Шикая. Диктатор решил избавиться от своего непримиримого врага. Агенты Юань Шикая воспользовались услугами провокатора. Чэня заманили в ловушку на территории французского сеттльмента, где ранее была раскрыта явка революционеров. 18 мая 1916 г. Чэнь Цзимэй погиб в возрасте 40 лет.

Чан Кайши на прощальной церемонии дал обет: «Твои убеленные сединой родители еще живы, твои дети в то же время еще малы… Я позабочусь о старых людях и поддержу молодых и навсегда сохраню тебя в своих мыслях». Его дальнейшие слова не могли не потрясти стоявших в скорбном молчании соратников: «Где я могу отныне найти человека, который знал бы меня так же хорошо и безгранично любил, как ты?!» [8]8
  Hahn Е. Op. eit. Р. &7


[Закрыть]

Что касается Чэнь Лифу и Чэнь Гофу – племянников Чэнь Цзимэя, обещание свое Чан Кайши сдержал: они станут ближайшими его соратниками на долгие годы.

Предательство Чэнь Цзюнмина

После смерти Чэнь Цзимэя Чан Кайши действует уже в окружении Сунь Ятсена. В 1916 г. молодой офицер едет по заданию в Шаньдун для участия в антиюаньшикаевском выступлении. Сунь Ятсен решил собрать в Японии и перебросить в Шаньдун отряды смертников. Китайские эмигранты, отвечая на призыв своих соотечественников, добровольно вступали в эти отряды. Направление Чан Кайши в Шаньдун вряд ли было случайным. Учитывалась скорее всего его длительная военная практика в Японии. Ведь именно здесь, в Циндао, японцы закрывали глаза на антиюаньшикаевское движение, даже порой потворствовали ему. Оружие поставлялось сюда из Японии. Здесь действовала верная Сунь Ятсену и возглавляемая Чжу Чжэнем китайская революционная армия. 4 мая 1916 г. Чжу, имея всего тысячу штыков, овладел Вэйсянем – важным стратегическим пунктом на железной дороге Циндао – Цзинань. Началась подготовка наступления на Цзинань.

Восстание против диктатуры Юань Шикая, начавшись в одной из самых отдаленных от Пекина южных провинций – Юньнани, распространилось на другие южные и юго-западные районы страны – Гуандун, Гуанси, Гуйчжоу, Сычуань, Хунань, Фуцзянь. Местные милитаристы делали все, чтобы антиюаньшикаевское движение развивалось под их контролем.

Жестокий диктатор Юань Шикай, столкнувшись с движением протеста в различных слоях общества, проявлял теперь, когда решалась его собственная судьба, робость и малодушие.

6 июня 1916 г. от сердечного приступа он умер. Смерть диктатора не могла избавить китайское общество от жесточайших войн, милитаристского угара, долгих лет кровопролития. Местные милитаристы, опираясь на собранные под их знамена армии, рвались к власти в Пекине. В Китае, по сути дела, не было и формального единства, которое смог в конце концов провозгласить Чан Кайши лишь в 1928 году. После смерти Юань Шикая на власть в стране претендовали в основном две силы: правительство северных (бэйянских) милитаристов, контролировавших большую часть Китая, и политическая группировка Сунь Ятсена. Среди милитаристских клик выделялись чжилийская, возглавляемая Фэн Гочжаном, Цао Кунем и У Пэйфу, и аньхойская, или аньфуистская, названная так, как и ее политический клуб в пекинском переулке Аньфу. Аньфуистских генералов объединил Дуань Цижуй, ставший главой пекинского правительства. Бэйянская клика милитаристов и бюрократов достигла высших ступеней карьеры еще при последних Цинах. Новый кандидат в диктаторы находил покровителей в Японии, где считали покойного Юань Шикая слишком проамериканским. Северо-восточные провинции контролировались Чжан Цзолинем (фэнтяньская группировка). С Юга своим соседям угрожали гуансийская клика Лу Жунтина и юньнаньская Тан Цзияо.

В июле 1917 г. Сунь Ятсен отбыл в Гуанчжоу. Чан Кайши оставался в Шанхае, готовя план вторжения войск в Фуцзянь и Чжэцзян. В сентябре этот план лежал на столе у Сунь Ятсена. Его составитель получил приглашение занять место начальника оперативного управления в штабе Гуандунской армии, действовавшей в южной части провинции Фуцзянь. Считалось, что эта армия – единственная, преданная Сунь Ятсену. Пребывание на новом посту оказалось довольно коротким: 26 сентября 1917 г. командующий Гуандунской армией поручил Чан Кайши одно из подразделений армии. Вскоре непосредственное участие в деле – и, как казалось, непоправимый удар по самолюбию – поражение в сражении с северянами в Яньтай. Способности Чан Кайши и его опыт в данном случае мало что значили. Гуандунская армия была далека от современных для того периода стандартов. Настоятельная необходимость реорганизации армии стала очевидной.

Юг Китая оставался основной ареной революционной борьбы: районы, расположенные к югу от Янцзы, были более развитыми, нежели на Севере. Республиканские идеи находили здесь более благоприятную социально-экономическую почву. Но милитаристы сохраняли свои позиции в политической жизни и на Юге. Гуанчжоу в ту пору был заселен преимущественно беднотой, занятой на отсталых в техническом отношении фабриках. Повсюду встречались убогие лавчонки, мастерские, где рабочий люд занимался мелким кустарным трудом. Главными фигурами здесь были, пожалуй, торговцы и ростовщики, захватившие в свои руки скупку и сбыт крестьянской продукции. Ростовщики, засевшие в меняльных конторах, держали в кабале местных жителей, спекулировали иностранной валютой, грели руки на обмене банкнотов различных банков. Милитарист Чэнь Цзюнмин, занявший Гуанчжоу в 1920 г., обещал превратить Гуанчжоускую провинцию в «образцовую для всего Китая» [9]9
  См.: Сунь Ятсен, 1866–1986: Сборник статей, воспоминаний, документов и материалов. М., 1987. С. 222–223.


[Закрыть].

В условиях социально-политической напряженности в июле 1917 г. рождается военное правительство в Гуанчжоу. Сунь Ятсена, возглавившего это правительство и поставившего перед собой благородные цели восстановления конституции, окружали не только преданные ему и его идеям люди, но и сонм милитаристов-авантюристов, продажных бюрократов.

В условиях военного давления с Севера Сунь Ятсен вынужден был в сотрудничестве с южными милитаристами создать войска, находившиеся в непосредственном подчинении военного правительства. Основой правительственных войск стала Гуандунская армия.

Каждый военный губернатор – дуцзюнь – располагал своим собственным войском, которое содержалось на средства, выжимаемые из крестьянства. Армии дуцзюней пополнялись за счет огромной массы бездомных люмпенов, бродивших по стране в поисках горстки риса и крыши над головой. Разоренные крестьяне, пауперы, объединялись в бандитские шайки. Города жили под страхом грабежей; насилия на дорогах, в домах становились обычным делом.

Гуандунская армия пополнялась из тех же «резервов», что и армии дуцзюней, и была далека от того, чтобы стать ядром действительно революционной армии. Во главе Гуандунской армии стал милитарист Чэнь Цзюнмин. В оценках, которые давал Чан Кайши Чэнь Цзюнмину, проявилась не просто личная антипатия к нему как к человеку. Чан Кайши скорее всего видел в нем сильного соперника.

Самым главным, определяющим отношения между Чан Кайши и командующим Гуандунской армией стала укоренившаяся среди милитаристов традиция приближать к себе выходцев из родной провинции. Гуандунцы составляли большую часть личного состава армии. Войска Чэнь Цзюнмина входили в Гуанчжоу с лозунгом «Гуандун для гуандунцев». Как человек служит, для карьеры ровно ничего не значило. Даже будь Чан Кайши гениальным, трудись он денно и нощно на Чэнь Цзюнмина, как говорили его соотечественники, «изображай для генерала вола или лошадь»– все было напрасным. Чан Кайши жаловался, что слишком трудно провести какие-либо реформы для повышения боеспособности армии, любые его предложения блокировались. На своем посту в Гуандунской армии Чан Кайши пробыл недолго. Гуансийская клика милитаристов взяла верх над сторонниками Гоминьдана. Весной 1918 г. Сунь Ятсен оказался отстраненным от власти и уехал в Шанхай. Чан Кайши снова в Шанхае. Осенью 1918 г. закончилась война в Европе. Шанхай переполняли иностранные бизнесмены. Китайцы уже услышали об Октябрьской революции в России, ощутили ее дыхание. Пеструю картину дополнили новые пришельцы с Севера – русские белогвардейцы. Беглецы, разбросанные революционной бурей в России, пересекая Сибирь, двигались к Владивостоку и Харбину, а затем стекались в Шанхай.

Шанхай, как и Гуанчжоу, и Тяньцзинь, в отличие от старых китайских городов, приобрел к началу века новые черты. Рост, хотя и слабый, промышленности умножал здесь ряды рабочего класса, усугублялось социальное расслоение, набирал силу национальный капитал. Рабочий класс растворялся в массе люмпенских элементов – кули, безработных, нищих и т. п. Едва сводившие концы с концами мелкие собственники – кустари, цеховые ремесленники, подмастерья, торговцы, владельцы убогих мастерских, чиновники – представляли многоликую массу городского населения. Именно эти группы становились той социальной почвой, на которой вызревали семена будущих выступлений против иностранных сдьяволов». Прорастанию этих семян способствовал и революционный взрыв в России. Наличие внешнего, общего врага стимулировало тенденции к временному сближению большей части элиты с «низами», что впоследствии благоприятствовало осуществлению концепции единого фронта.

Новое поколение китайских революционеров формировалось, судя по трудам иных западных авторов, лишь под воздействием жестокой политики Японии, в частности захвата японцами провинции Шаньдун, унизительных для Китая условий Парижского мирного договора. Это, однако, не вся правда. Известия об октябрьских событиях в России, о первых проникнутых интернациональным духом внешнеполитических шагах Советской власти не могли не сказаться на формировании демократических сил в китайском обществе. Появился новый, достаточно мощный стимул для пропаганды в Китае марксизма. Пропагандисты марксизма Ли Дачжао и Чэнь Дусю, классик китайской литературы Лу Синь все громче поднимали свой голос в защиту идей демократии и национальной независимости.

В этот период Сунь Ятсен и объединившиеся в китайской революционной партии его соратники делали ставку на мускулы в борьбе с противостоящими им милитаристами, искали сильных союзников среди военщины на Юге.

Чан Кайши не проявлял особого интереса к политическим событиям, происходившим в мире, своей инертностью в этом смысле он отличался от Сунь Ятсена, который жил революцией и старался вникнуть в смысл международных политических событий. Друзей Чан находил скорее среди бизнесменов, сколачивающих состояние за границей и дома, нежели среди бунтующей интеллигенции. Чан Кайши был тесно связан с крупнейшей группировкой денежной буржуазии, получившей название «чжэцзянской финансовой группировки».

Посещение биржи удавалось совмещать с обязанностями инструктора военной академии. Доходы Чан Кайши не были слишком большими, но хватало и на развлечения, и на помощь семье. Шанхай предоставлял молодому человеку, не стесненному в финансовых средствах, много развлечений. К этому времени относится и рождение его сына Чан Вэйго. Позже шли разговоры, будто Чан Вэйго, приемный сын Чан Кайши, – плод любовной связи одного из его друзей и японской девушки из чайного домика. Называлось и имя этого друга – Дай Цзитао. Беспорядочная жизнь Чан Кайши, как и его друзей, не выглядела чем-то необычным для шанхайской публики.

Между тем командующий Гуандунской армией требует Чан Кайши к себе. Отношение Чан Кайши к Чэнь Цзюн-миню в принципе не изменилось, но он побаивался командующего и пытался как-то умилостивить его. Тем более что Сунь Ятсен просил «своего брата» (обращение в письмах Сунь Ятсена к Чану) поладить с гуандунским генералом. В письмах к Чэнь Цзюнминю Чан Кайши в основном занимался самобичеванием. «У меня плохой характер, – писал он, – и мне обычно недостает хороших манер… Я знаю, что был смешон… Моя беда в том, что я склонен к экстремизму». Чан Кайши просил простить его: если что-то и было не так, как нужно, то виноват в этом только несносный нрав самого автора писем. Своему шанхайскому патрону Чжан Цзинцзяну Чан Кайши четко разъяснил свою позицию: из-за болезни он не может присоединиться к Гуандунской армии. В то время как больной находился под присмотром матери, Гуандунская армия сражалась.

В конце апреля 1919 г. империалистические державы, по существу, благословляют Японию на захват бывших германских концессий в Шаньдуне. Эта акция потрясла китайцев, среди которых заметную роль играли шэньши, втянутые в патриотические кампании и либерально-конституционное движение.

До 5 тыс. студентов и учащихся средних учебных заведений 4 мая вышли в Пекине на демонстрацию на площадь Тяньаньмэнь. Рост национального самосознания в среде китайской молодежи отразили лозунги: «Защитим наш национальный суверенитет!», «Восстановим права в Шаньдуне!», «Накажем национальных предателей!» Возбужденные участники митинга двинулись к посольскому кварталу, чтобы заявить свой протест западным дипломатам. Последовали разгон демонстрантов и аресты. В Китае созрело и развернулось патриотическое движение, названное движением «4 мая». По – промышленным городам прокатилась волна стачек. Бастовали рабочие, торговцы, мелкие предприниматели. Китайские марксисты связывали с подъемом массовой антиимпериалистической борьбы освобождение страны как от иностранного гнета, так и от господства феодально-милитаристской реакции.

Правление милитаристов и междоусобные схватки различных военных клик дорого обходились китайскому народу. Сунь Ятсен, гневно разоблачавший феодальномилитаристскую верхушку, выступал в духе освободительных идей своего времени. «…Восемь лет управление нашей страной находится в руках бюрократии и военщины, – говорил он 8 октября 1919 г., выступая перед членами Союза молодежи в Шанхае, – против них и должна быть направлена революция; кроме того, революция должна смести политиканов, которые служат орудием в руках военщины».

Сунь Ятсен обличал коррупцию, моральное разложение, которыми была поражена – и, казалось, неизлечимо – бюрократическая и военная верхушка Китая. Идеолог китайской революции, указывая на вновь построенные фешенебельные, европейского типа особняки, говорил: «Их строили наши милитаристы. Раздирают страну, бесчинствуют и грабят, проводят дни за опиумом и картами, идут на все подлости, пьют из народа соки – и строят здесь европейские виллы, берут наложниц, дуются в мацзян (игра в кости. – В. В.), пьют заморские вина, лакомятся, в то время как рабочие и крестьяне голодают и ходят раздетые и разутые. Вот почему гибнет Китай. Вот почему мы ничего не добьемся, пока не покончим с военщиной» [10]10
  Цит. по: Ефимов Г. В. Сунь Ятсен: Поиск пути. 1914–1922. М., 1981. С. 115.


[Закрыть].