Текст книги "Пушистый талисман"
Автор книги: Влада Орлецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
21
Матвей подъехал к старой, грязной «Волге» на своем огромном, сияющем джипе и остановился рядом. Он приопустил тонированное стекло и спросил у человека, сидевшего за рулем:
– Это вы – Зотов Николай?
Тот кивнул.
– Садитесь в мою машину, – приказным тоном произнес Матвей. Ему все это очень не нравилось, но выслушать этого человека было необходимо. – Так что вы собирались мне сообщить? – спросил он, когда Зотов уже сидел на пассажирском сиденье рядом с ним.
– У вас можно курить? – Николай был настроен на долгий и обстоятельный разговор, если только бычара не поднимет его на рога в первые же несколько минут.
– Курите.
Зотов почему-то с первой секунды раздражал Матвея. Николай же чувствовал себя почти тореадором: будто под неистовые рукоплескания тысяч зрителей он вышел на арену, посыпанную золотистым песком, в роскошном болеро и с красным плащом, перекинутым через предплечье.
– Матвей Сергеевич, я хотел поговорить с вами по поводу вашей знакомой… Любы Перфиловой.
Матвей удивленно покосился на своего собеседника.
– И что у вас общего с Любой? – поинтересовался он.
– Видите ли, мы были близки… Раньше…
Раздражение Матвея стремительно перерастало в желание взять этого стареющего ловеласа за шиворот, выволочь из машины и несколько раз ударить о капот его развалюхи. Но в самый последний момент, вспомнив, что он все-таки человек цивилизованный, Матвей сдержался. Только дернул желваками в ответ на заявление этого «смертника».
– И что? – с вызовом спросил он, помрачнев.
– Я хочу предупредить вас. Люба – не та, за кого себя выдает.
Матвей все же опасался, что долго не выдержит.
– Слушай, мужик, а ты, я вижу, смелый очень.
Николай, нимало не смутившись, стряхнул пепел в открытое окно.
– Выслушайте меня спокойно, Матвей, – дипломатично произнес он.
– Для тебя – Сергеевич. – Матвея бесил его спокойный, даже немного нагловатый тон, напускная вежливость и вальяжная поза. – У меня нет желания слушать всякую херню о женщине, которая мне не безразлична. Зато у меня есть желание дать тебе в морду. И это желание, смею заметить, довольно сильное.
– Матвей Сергеевич, я вас понимаю. Но, не кажется ли вам, что вы должны знать правду?
– Какую правду?
– Люба замешана в очень плохой истории.
Матвей насторожился, как хищник, почуявший опасность за много миль.
– Что за история?
– В конце прошлого года умер местный предприниматель Виктор Слуцкий. Слыхали?
– Допустим. И что? При чем тут Люба?
– Дело в том, что Люба получила от Слуцкого все его имущество в наследство.
Матвей уставился на него, как на душевно больного.
– Серьезно?
– Вы легко сможете выяснить это по своим каналам.
– С какой радости я должен что-то выяснять? Пока ты не сказал мне ничего, стоящего моего внимания и моего драгоценного времени. Ты просто сидишь и рассказываешь какие-то небылицы. Тебе, вообще, что надо-то?
– Мне просто жаль вас, Матвей Сергеевич.
– Да что ты!
– Я-то знаю, что это за особа. Люба Перфилова сломала мою жизнь и продолжает действовать в том же духе… Мне, наверно, повезло больше, чем остальным, – с меня теперь взять нечего. Поэтому она меня бросила. А могла бы и на кладбище поселить. Как Слуцкого.
Матвей впервые с интересом взглянул на Зотова.
– С этого места поподробнее, пожалуйста.
Николай снова закурил.
– Я ничего, к сожалению, не могу доказать, – сказал он.
– Неважно. Разберемся. Что вам известно?
Николай затянулся и с глубокомысленным видом выпустил дым. Итак, бабуин снова превратился в человека. Даже перешел с ним обратно на «вы». Это добрый знак. Вообще, Коле сейчас чрезвычайно нравилась его роль – роль обличителя. Он чувствовал свое превосходство над этим тупым быком, который, наверное, в жизни ни одной книжки не прочел. Да что там – не прочел! Даже не раскрасил!
– Я очень любил ее. В нее невозможно не влюбиться, – говорил Зотов с поистине гамлетовскими интонациями. – Развелся с женой, оставил квартиру ей и детям… Машину тоже оставил… Люба вытянула из меня все деньги – и тут же бросила. Зачем я ей, без денег, без машины? – Зотов горестно вздохнул. – Потом я узнал про Слуцкого. А сколько их еще было… А фамилия Поляков вам о чем-нибудь говорит?
– Нет.
– Жаль… Ну ладно, дальше… – Николай по порядку изложил свое мнение по поводу хладнокровной охотницы Любы, которая не гнушается и самых грязных методов ради ценной добычи в виде больших и очень больших денег. – Вот. Это все, что я знаю. Может быть, это домыслы, но я думаю, что вы с вашими связями быстро во всем разберетесь.
– Угу, – задумчиво буркнул Матвей.
– Всего вам доброго.
– Угу…
Когда Зотов уехал на своей грохочущей «Волге», Матвей взял мобильный и набрал Любкин номер. К черту проверки, к черту доказательства, к черту эти россказни! Она просто обязана объяснить ему все сама! Иначе он чокнется от этого безумия.
Только бы она сказала, что все это чушь собачья, и она не знает никакого Слуцкого, никакого Зотова, и никогда не получала никакого наследства, и никогда никого не бросала, ободрав как липку! Матвею просто хотелось, чтобы Люба успокоила его. Потому что внутри он превратился в испуганного ребенка – настолько потрясла его только что полученная информация. Пусть она скажет, что это все брехня какого-то козла, который когда-то получил от нее жесткий отказ и теперь в отместку поливает ее грязью. Он поверит ей. Просто поверит на слово и не станет ничего вынюхивать, оскорбляя любимую женщину идиотским недоверием…
– Алло, – ответил ему Любкин голос.
– Привет, Люб.
– Приве-ет… Хорошо, что ты позвонил. Я уже соскучилась!
Ее голос и эти ласковые слова подействовали на Матвея, как бальзам, но оставить все как есть, без объяснений, он не мог. Иначе, когда перестанет действовать этот «наркоз», он снова станет мучиться сомнениями. Матвей собрался с духом и спросил:
– Люба, скажи мне, пожалуйста, ты знала такого Виктора Слуцкого?
– Что? – ему показалось, как у нее слегка дрогнул голос. Показалось?
– Люб, я спросил, знала ли ты такого человека по имени Виктор и по фамилии Слуцкий.
– Да-а-а… а почему ты…
– Значит, знала… У тебя с ним что-то было?
– Нет, Матвей, конечно, не было, что ты… – заговорила она торопливо, будто оправдывалась. И от этого Матвею вдруг стало противно ее слушать, противно – до тошноты. – Просто Витя был моим одноклассником, и…
– И поэтому он оставил тебе в наследство все свое имущество? Просто потому, что он был твоим одноклассником, да?
– Ну да. Матвей, это совершенно невероятная история, но это – правда! Я сама тогда так растерялась… Я тебе сейчас все объясню…
С такой интонацией обычно говорила Юля, когда у него из портмоне пропадали наличные деньги. Матвей стиснул зубы, чтобы хоть как-то усмирить в себе нарастающий гнев. Потому что слушать все это было невыносимо.
– Люб, я что, по-твоему, похож на идиота?
– Матвей… Но…
– Поумнее что-нибудь придумай!!!
– Пожалуйста, не кричи на меня…
– Не кричать?! Значит – не кричать. Хорошо. Скажи мне, тебе знаком Николай Зотов?
– А при чем тут…
– Значит, тоже знаком!
– Ну знаком… И что?
– Скажи мне, почему вы расстались?
– Просто расстались, и все.
– Что значит – все?
– Матвей, да что случилось-то? Ты меня пугаешь…
– Квартира в центре чья была? Слуцкого?
– Да…
– Наврала, значит, про знакомых…
Любка замолчала. Матвей устало вздохнул. Это было просто невероятно. А еще это было мерзко и отвратительно, что этот хмырь на «Волге» оказался прав…
– Здорово, – теперь уже с ледяным спокойствием, произнес он. – Люб, это все просто здорово. Ну и сколько еще у тебя было мужиков, которых ты развела на бабки? И скольких из них ты на кладбище определила, как Слуцкого?
– Матвей, ты с ума сошел? – испуганно пробормотала Любка, всхлипнув. – В чем ты меня обвиняешь?
– Еще про мужа пропавшего мне наплела… Труп сама закопала или помогал кто?
– Матвей! – в голосе у нее теперь слышалось отчаяние.
– Первоклассная актриса. Не беспокойся, сдавать ментам я тебя не собираюсь. Живи, если можешь.
– Матвей, если ты решил меня так разыграть, то это очень глупо и жестоко, – взяв себя в руки, произнесла Любка.
От этих слов он просто взбесился:
– Какая же ты сволочь!!! Чтоб ты сдохла, гадина!!! Будь ты…
Она нажала на отбой.
22
– Да не реви ты! – прикрикнула Князева. – Расскажи спокойно, что произошло?
– Я не зна-а-аю! – выговорила Любка и принялась рыдать в трубку телефона с новой силой.
– Господи… У вас же все так хорошо было…
– Не знаю я ничего!
– Подожди, не тарахти, перескажи, о чем вы говорили… Да выпей ты воды, в конце концов!
Любка положила трубку рядом с телефонным аппаратом и послушно пошла на кухню. Налила в стакан воды и быстрыми глотками осушила его. Затем вернулась в комнату и стала рассказывать:
– Я ничего не понимаю. Матвей знает про Витю, про наследство, даже про этого урода Зотова. Представляешь? И он думает, что это я убила Витю, что у меня с ним были отношения… Ужас какой-то… И еще он думает, что я убила Полякова!
– Бред какой-то…
– Вот именно! Мне пришлось ему рассказать, что я была замужем, что муж пропал… Исчез… Господи! Вот он и решил, что я и Полякова, и Витю… И он не хочет слушать никаких объяснений!
– А зачем ты ему про Полякова рассказала?
– Когда мы были в Питере, Матвей сделал мне предложение, надо было что-то ответить. Кто же ему так мозги запудрил? Может быть, Наталья?
– Не знаю. Вообще-то она обещала, что никому об этом не расскажет, кроме своего подполковника. Вряд ли… Она ведь познакомила тебя с Матвеем, зачем ей вас ссорить?
– Кто ее знает. Может быть, он сказал ей, что хочет на мне жениться, и она запаниковала… Я же не знаю, с какой целью она знакомила меня со своим братом. Но уж точно не для того, что бы он на мне женился. Так, для развлечения. Может быть, для них это своего рода экзотика – трахнуть бедную художницу. Модели, видно, уже не котируются. Оль, я сама должна была думать. Кто они, и кто я… Бесприданница…
– Ты знаешь, в твоих словах, как ни странно, есть логика… Хорошо, ну, и откуда же она, по-твоему, узнала про Зотова?
– Не знаю. Может, через свою службу безопасности. Думаешь, она бы притащила на семейную вечеринку кого попало, ничего не выяснив заранее об этом человеке? Как бы не так!
– Жаль… А мне Наталья показалась нормальной бабой, да и твой Матвей производил впечатление стоящего мужика, – задумчиво проговорила Ольга. И вдруг без всякого перехода спросила: – Слушай, а как он в постели?
– Оля! – возмущенно воскликнула Любка. – Ну что ты за человек!
– Ну ладно… Ладно тебе… Не хочешь – не говори… Слушай, давай я приеду, а? Винца тяпнем, поболтаем…
Любка немного подумала.
– Нет, Оль. Не сегодня. Не обижайся, ладно?
– Тебе нельзя оставаться одной в таком состоянии! Я приеду. Поняла?
– Оль, со мной все в порядке. Я ничего не собираюсь с собой делать, если ты об этом. Знаешь, приезжай лучше завтра, хорошо?
– Смотри мне… Завтра так завтра. Держись.
– Я держусь.
– А знаешь что? Пошли они все в жопу! Я дам тебе денег, и мы организуем выставку твоих картин. Хватит уже сопли жевать! Сколько можно!
– Оль, у меня пока работ мало.
– Ну и что? Рисуй, Моцарт. До зимы времени много…
Положив трубку, Любка пошла в ванную. Там она умылась холодной водой. Потом отправилась на кухню, варить кофе. Она решила что начнет работать над новой картиной уже сегодня.
Правильно Ольга сказала: хватит жевать сопли! И хватит предаваться сожалениям, лить слезы по сбежавшему молоку! И вообще, хватит с нее! Больше она никому не позволит себя обижать, обманывать и обвинять в разных грехах. Достали все. Пусть Матвей Акимов со своей сестрицей катятся вместе к чертовой матери. Хватит!
23
Данька, шмыгнув носом, виновато посмотрел на отца.
– Па-ап, отпусти меня к тете Наташе. Можно я у нее поживу?
– Что?
Матвей пил уже неделю и теперь с трудом понимал, о чем говорит ему сын. Данька опустил голову: он старался не глядеть в одутловатое лицо Матвея и вообще не мог понять, что происходит. Все это пугало и огорчало его.
– Можно? – готовясь заплакать, снова спросил он.
– Можно, – сказал Матвей и снова отвинтил пробку на бутылке, чтобы налить себе еще водки.
Сегодня он был не настолько пьян, чтобы не заметить, с каким отвращением смотрит на него собственный ребенок.
– Ах да… Конечно. – Он взял с базы телефонную трубку и вызвал такси.
Наверное, так будет правильнее, пусть Данька пока поживет у Натальи.
Матвею сейчас не было дела ни до чего и ни до кого, а это плохо отражалось на сыне. Ребенок не должен страдать из-за того, что у него такой непутевый отец. Ребенок ни в чем не виноват.
На работу Матвей не ходил, предупредил Наталью, что берет еще неделю отпуска. Неделя уже была на исходе, а он не хотел никуда идти – ни на работу, ни куда бы то ни было еще. Хотелось просто нажраться до бесчувствия – до мироощущения бревна или мешка с навозом – и ни о чем не думать. Потому что, стоило немного протрезветь, как сразу возникали мысли о Любе: какая она дрянь, как ему было с ней хорошо и о том, что все это закончилось. Унять эту боль могла только новая доза алкоголя. Да и то временно.
Данька самостоятельно собрал вещи и теперь с немым укором в глазах сидел в холле, ожидая такси. Матвей медленно оделся, и, когда диспетчер по телефону сообщила, что машина с таким-то номером подъехала и ожидает у ворот, он вышел из квартиры вместе с сыном.
– Господи, – прошептала Наталья в дверях, когда увидела брата с племянником. – Матвей, что случилось? У тебя такой вид… Ты что, всю неделю пил?
– Привет, сестренка. Я тоже рад тебя видеть… – пьяно ухмыляясь, пробормотал Матвей и стал разуваться.
Данька зашвырнул сумку и тут же умчался играть с Натальиной собакой – общительной и смышленой ретривершей Дусей. Матвей отправился в душ. Потом пришел в кухню, курил и ждал, пока Наталья сварит ему кофе.
– Что случилось, Матюш?
– Да так… Ничего, – буркнул он, сделав глоток.
– Тогда в связи с чем ты так бездарно тратишь свой отпуск?
Матвей промолчал. Наталья села рядом и взяла сигарету из его пачки.
– Зачем ты ее к нам тогда притащила? – внезапно спросил он и тут же ощутил дежа вю – помнится, однажды он уже задавал этот вопрос в похожей обстановке.
– Кого? – не поняла Наталья.
– Любу, художницу.
– А что не так с Любой? Помнится, две недели назад ты поставил меня перед фактом, что берешь отпуск и уезжаешь с ней в Питер. И у тебя был очень счастливый голос. В чем все-таки дело?
– Как ты с ней познакомилась?
– О Господи! Как… Ну как… Я сейчас и не вспомню… Кажется, мне кто-то из знакомых рекомендовал обратиться к ней. Я хотела подарить тебе картину.
– И что? Почему ты ее пригласила?
– Не знаю. Она мне понравилась. Хорошая девушка, скромная, в меру глупенькая, милая, талантливая и к тому же несчастная. Наверное, жалость… Я не знаю. Почему подбирают бездомных котят? Хорошенький, и жалко.
– Наташ, насколько я тебя знаю, ты редко руководствуешься жалостью.
– Ну я ведь живой человек. А вовсе не машина для печатания денег, какой меня привыкли считать. Матюшенька, дорогой, скажи мне лучше, ты на работу выходить собираешься? Неделя уже прошла, милый. Даже две. Хватит гулять, родной. Завязывай с этим нехорошим делом.
– Ладно. Ты права. Как всегда, ты абсолютно права, сестренка.
– А что ты меня про Любу пытал?
– Так. Ничего… Просто она не та, за кого себя выдает.
– Да ладно! – удивилась Наталья, и глаза у нее заискрились лукавством.
– И кто же она? Марсианка?
– Это не смешно.
– Может быть, но ты же не хочешь говорить мне, в чем дело. Вы что, поссорились?
– Нет. Мы не поссорились. Мы расстались.
– Да? Жаль. Хорошая девушка. Что тебе еще надо? Что ты все ищешь?
Матвей внезапно разозлился.
– Она – не хорошая девушка! Не хорошая – понимаешь?! Холодная безжалостная стерва!
Наталья посмотрела на него дикими глазами, и он осекся, замолчал, сжав кулаки. Затем снова закурил, глядя в сторону с отсутствующим видом.
– Знаешь, я лучше домой поеду, – сказал он и решительно поднялся из-за стола.
Наталья преградила ему дорогу.
– Никуда ты, пьяный дурак, не поедешь, – строго произнесла она. – А если будешь сопротивляться, то я тебя электрошокером вырублю. У меня есть. Шведов подарил. Быстро сел на место и внятно мне все рассказал!
Матвей повиновался.
– Что рассказывать-то?
– Что ты такого о ней знаешь, чего не знаю я?
– Да ты вообще ничего не знаешь. Она мужиков на деньги разводит.
– Да-а? И на много она тебя развела?
– Меня не успела. Да дело не в деньгах. Я влюбился в нее, как дурак, жениться на ней хотел. Меня просто вовремя предупредили, что она уже по крайней мере одного мужа на тот свет отправила и наследство получила.
– Это которого?
– Витю Слуцкого. Может, слышала?
– Слышала. Но я так же знаю, что это глупости все, насчет его убийства. Люба тут уж точно ни при чем.
– Нет?
– Конечно, нет. Я не знаю, братец, кто тебе это сказал, но это неправда.
– Вот как?
– История сама по себе, конечно, странная, если не сказать – нереальная. Люба получила наследство по завещанию. Оказывается, Слуцкий учился с ней в одном классе и даже был в нее безнадежно влюблен. Умер он от воспаления легких, усугубленного СПИДом – это я тоже точно знаю. Он имел нехорошие связи, проще говоря, мальчиками очень увлекался.
– А Поляков? Ведь он исчез при странных обстоятельствах…
– А Поляков работал на Витю и, когда узнал, что тот все завещал какой-то однокласснице, отыскал ее, втерся к ней в доверие, женился, а потом кинул. Он обманом выудил из нее все деньги и смылся. Вот и вся история. Твоя разлюбезная, конечно, дура, каких мало, но никакая не преступница.
Матвей смотрел на сестру с недоверием.
– Если ты так хорошо информирована об этом, почему мне ничего не рассказывала?
– А почему я, собственно, должна была тебя во все это посвящать? Ты, между прочим, как начальник моей службы безопасности, мог быть более информированным.
– Ну и откуда же ты обо всем этом узнала?
– О Слуцком я узнала от своих знакомых. В мире бизнеса все друг про друга что-нибудь знают. Как в деревне. И если бы ты не был таким бирюком…
– Я не собираю городские сплетни, – сказал Матвей сердито.
– Ну вот поэтому ты ничего и не знаешь.
Он обиделся.
– Наташ, если ты считаешь, что я плохо справляюсь со своими обязанностями, то я готов…
– Ты действительно плохо справляешься. В том плане, что ты уже неделю не выходишь из запоя, наплевал на все и на всех да еще обидел хорошую девушку. Я представляю, чего ты ей наговорил… А кто тебя, кстати, так науськал против нее?
– Это уже не важно, – пробормотал Матвей. До него вдруг стало доходить, какого он свалял дурака… Он даже протрезвел.
– Наташа, я – идиот. Любка меня теперь, наверное, никогда не простит…
– Позвони ей, повинись… Простит. Куда ей деваться-то?
– Где у тебя телефон?
Наталья отыскала трубку радиотелефона, и подала брату. Матвей быстро набрал номер и стал ждать, нетерпеливо барабаня пальцами по мраморной столешнице.
Сестра смотрела на брата с искренним сочувствием. Она налила себе немного вина. Черт возьми, ей тоже пришлось разволноваться из-за истории с этой Любой. Ну как говорится, мы в ответе за тех, кого приручили.
– А-алло. Люба… – Матвей ужасно нервничал, и Наталья взяла его за руку. – Люба… Подожди… Не клади трубку! Люба… Я хочу перед тобой извиниться… Я был не прав… Я теперь все знаю… Люба… Прости меня… Я придурок…
– Матвей Сергеевич, – холодно прозвучало из трубки, – в том, что вы придурок, я даже ни секунды не сомневаюсь. У меня к вам только одна просьба: никогда больше мне не звонить. Вам понятно? Всего хорошего.
24
Максим Шведов сидел в служебной «Волге» неподалеку от входа в один из филиалов Московского банка. Вместе с ним в машине находился сотрудник милиции и водитель. Несколько оперативников в гражданском наблюдали за входом. Еще двое находились в зале, где обслуживались клиенты. Две ведомственные машины стояли под парами в начале и в конце квартала, чтобы в случае чего перекрыть преступнику отходные пути.
Подполковник Шведов, лично курировавший дело Игоря Полякова, был направлен в Москву после того, как от тамошних коллег пришла информация по розыску. Он приехал и особо ни во что не вмешивался, считая, что и без него разберутся. Просто держался рядом в качестве стороннего наблюдателя, этакий простачок из провинции. Он должен был предоставить москвичам материалы из новосибирского дела, заведенного на Полякова по заявлению его жены, Любови Андреевны Перфиловой. Можно было, конечно, обойтись факсом или электронной почтой, но Шведову хотелось повидаться с дочерьми, которые после второго замужества его бывшей жены перебрались вместе с ней и отчимом в Москву.
Он сто лет не видел своих девчонок. И они, впрочем, были рады встрече, даже обещали на будущий год приехать к нему в гости, в Новосибирск. Бывшая супруга не преминула поинтересоваться, женился ли он на своей банкирше или все так же болтается, как помет в проруби, в ожидании непонятно чего. Видно, до сих пор не могла Максиму простить, что инициатором развода был он.
Итак, дело по мошеннической деятельности его земляка близилось к развязке. Поляков подозревался еще в нескольких преступлениях, связанных с продажей чужих фирм. Это произошло уже здесь, в Москве. Столичные правоохранительные органы вели дело с предельной аккуратностью. Такая рыба не должна соскочить с крючка. Операцию продумали тщательнейшим образом: сотрудник милиции, под видом очередного клиента, вышел на Полякова с целью купить действующий бизнес.
Операция еще не началась. С минуты на минуту Поляков должен был войти в банк, где собирался провести очередную сделку. Наконец, он появился. Руководитель операции, молодой майор, сидевший рядом с Максимом, предупредил по рации всех сотрудников о готовности. Шведов закурил. От него здесь мало что зависело. Он просто хотел лишний раз убедиться, что все прошло нормально.
Через некоторое время Поляков появился на крыльце. За ним вышел один из сотрудников. Несколько человек из наружного наблюдения двинулись ему на подмогу, чтобы сразу скрутить подозреваемого, но вдруг прямо ко входу подрулила старая «девятка». Раздались подряд два хлопка. Автомобиль, резко сорвавшись с места, стремительно пронесся по улице прямо перед машиной с сотрудниками опергруппы и свернул между домами. Оперативники бросились за «девяткой». Шведов, едва сдерживая ехидный смех, смотрел, как его сосед, майор, с матом выскочил из «Волги» и побежал вместе с остальными сотрудниками к крыльцу банка. Мент, шедший позади Полякова и чудом оставшийся в живых, присел на корточках над фигурантом, а тот весь в крови лежал на ступеньках, головой вниз, раскинув руки.
Шведов, из профессионального любопытства, захотел выйти и посмотреть на всю эту свистопляску, но у него внезапно зазвонил мобильный. Он машинально ответил, даже не взглянув на номер, высветившийся на дисплее:
– Слушаю.
– Привет, Безумный Макс.
Это, конечно, была Наталья. Она выдержала достаточно долгую паузу перед звонком, так что Максим уже начал сомневаться, позвонит ли она ему когда-нибудь вообще.
– Привет, Наталья Сергеевна, – сдерживая волнение, ответил он.
– Ты куда пропал?
– Я там, куда вы меня послали в прошлый раз, помните?
– Обижаешься?
– Дорогая Наталья Сергеевна, вы же знаете мой главный жизненный принцип: если ты на кого-то обиделся, значит, ты признал за этим человеком право обижать тебя. Это вам понятно?
– Сволочь.
– Как вам будет угодно.
– Урод!
Связь прекратилась. Максиму стало грустно. И впрямь сволочь. А кто же еще? Он так хотел, чтобы Наталья позвонила ему. И вот она позвонила, а он, вместо добрых слов о том, что рад ее слышать и чего-нибудь еще такого, ласкового, приятного женщине, стал издеваться. Конечно, сволочь. Максим решил, что позвонит ей из гостиницы.
В гостинице он появился только к вечеру: пришлось ради пустой формальности торчать на совещании по итогам операции, потом был небольшой обед в кафе на скромные суточные, поездка по городу, пробки… По пути Максим решил заскочить в ювелирный и купить там кольцо – очень дорогое. Он снял с банковской карты почти все свои сбережения. Пусть теперь только попробует отказаться выйти за него замуж. Если что, он пристегнет ее к себе наручниками, как матерую преступницу, и насильно оттащит в загс. Короче, как ты, девка, не кобенься, а поженимся к зиме. Впрочем, зима уже не за горами…
Войдя в номер, Максим включил чайник, разделся и отправился в душ. Потом сел на диван и стал пить чай. Закурив сигарету, он подвинул к себе поближе стоявший на журнальном столике телефонный аппарат. Но прежде чем позвонить Наталье, решил все же исполнить свой профессиональный долг до конца. Он набрал номер Перфиловой и стал ждать. Люба ответила быстро.
– Добрый день, Любовь Андреевна. С вами говорит подполковник Шведов. Еще не забыли обо мне?
– Здравствуйте, Максим Юрьевич.
– Хочу вам сообщить кое-что. Тут вам небольшое наследство обломилось.
– Какое еще наследство?
– Да в связи с внезапной смертью мужа вашего, Игоря Васильевича Полякова, которого мы с вами искали все это время.
В трубке помолчали.
– Игорь умер?
– Ага, – небрежно бросил Шведов, словно речь шла о потере пустого портмоне. – Если мне не изменяет склероз, он ведь, кажется, наколол вас на миллион североамериканских денег и незаконно продал вашу компанию «Аякс»?
– Да мне, в общем-то, нет дела до этого человека, – холодно ответила Люба. – Хотя, спасибо, что сообщили. И вообще… Спасибо вам за хлопоты!
– Пустое, Любовь Андреевна, пустое. Как говаривал Джеймс Бонд, это моя работа. Скоро вам вернут деньги. Всего доброго.
– До свидания.
Положив трубку, Максим пробормотал:
– Надеюсь, это не ты его заказала.
Он отыскал в дорожной сумке заветную фляжку и плеснул в горячий крепкий чай немного бальзама. В этот момент в кармане куртки, висевшей в прихожей номера, зазвонил мобильный. Максим метнулся к трубке и увидел, что звонит Наталья. Черт, как он опять не прав! Хотел ведь сам ей позвонить.
– Да, – сказал он.
В ответ из трубки послышались рыдания. Максим испугался.
– Наташа! Наташенька! Милая… что случилось?! – закричал он.
– Макси-им… Макси-и-им…, – бормотала она, заикаясь от рыданий. – Прости-и меня… Пожа-алуй-ста-а…
– Наташенька! Что случилось?! С тобой все в порядке?!
– Ты бросил меня, га-а-ад!!! Вот что случилось!!!
– Наташенька, солнышко, успокойся… Ну куда я от тебя денусь?
– Где тебя черти носят?!!
– Зайка, я в Москве, в командировке. Я скоро приеду. Я завтра приеду, котенок!
– П-пра-авда? – всхлипнула она.
– Истинный крест!
– И ты простишь меня?
– Солнышко, ну об чем базар? Конечно. Только с одним условием…
– Каким условием? – слабым голосом растерянно спросила Наталья.
– Что вопрос о вашем помиловании, дражайшая моя Наталья Сергеевна, мы будем решать через загс!
– Я согласна… – смиренно ответила она. – Приезжай скорее…
…Матвею не составило особого труда разыскать Николая Зотова. Он никогда не испытывал удовольствия от насилия, но тут оттянулся на славу. Подкараулив Зотова в темном подъезде дома, где тот снимал комнату, Матвей бил его долго и с наслаждением, впрочем, только в полсилы, чтобы не покалечить. А напоследок, вполне удовлетворившись результатом, он швырнул ему в разбитое лицо несколько стодолларовых купюр.
– Это тебе, хорек! На стоматолога и на билет. Ночь отлежишься, а потом уедешь из этого города. И не дай бог, я тебя когда-нибудь здесь увижу. К ментам можешь не ходить: у меня друг – подполковник. Удачи на новом месте.
