Текст книги "Пушистый талисман"

Автор книги: Влада Орлецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

7

Через несколько дней после дня рождения Матвея Княгиня, наконец, сумела выманить Любку из дома. Поводом послужило новоселье, которое Ольга устраивала по случаю переезда на новую квартиру. Чтобы обустроить новое пространство, она приглашала дизайнера, нанимала бригаду отделочников, заказывала новую мебель и кухню с современной дорогой техникой.

Увидев все это великолепие, Любка по достоинству оценила самоотверженный поступок подруги, которая пожертвовала новогодней ночью в прекрасно обставленной квартире и – только лишь из дружеской солидарности – поперлась на окраину города, дабы посидеть с ней, Любкой, в убогой однокомнатной хрущевке, пялясь всю ночь в ее раритетный «Голд Стар»…

– Ну рассказывай, давай, как ты там провела время?! – потребовала Ольга, сгорая от нетерпения.

– Армян не было, – с порога заверила ее Любка.

– А кто был?

– Разные люди, – уклончиво отвечала подруга.

– Ну какие «разные»? Какие?

– Ну все они занимаются каким-нибудь бизнесом.

– А чем эта Наталья занимается?

– Я не совсем поняла… по-моему, директор какого-то банка…

– Может быть, управляющая?

– Может, и управляющая.

– Ну хоть не бандерша.

Они сидели в кухне и пили японское десертное вино с фруктами и шоколадом. Ольгины девчонки шумно резвились в гостиной.

– Только бы квартиру не разрушили, – с опаской сказала Ольга и отправилась посмотреть, что происходит.

Вскоре она вернулась, как следует приструнив непослушных дочерей. Полина и Ангелина после матушкиного нагоняя принялись плакать и ныть, но все-таки немного присмирели.

– А именинник-то что? – продолжила Ольга, усаживаясь за стол.

Ей совсем не хотелось говорить о Матвее: отчасти потому, что он ей совсем не понравился, а отчасти потому, что она сама – Любка это чувствовала – не понравилась ему. Она прекрасно помнила, как он через силу ухаживал за ней, задавал какие-то традиционные вопросы – конечно, из вежливости! – и даже отвез домой – наверняка по настоянию Натальи, – хоть ему этого и не хотелось.

– Да ничего особенного… Мужик как мужик… Скучный тип.

– А он кто?

– Я толком не поняла. Кажется, начальник службы безопасности банка.

– Понятно. Он к тебе приставал?

– Нет, конечно! – возмутилась Любка. – Просто отвез после ужина домой. И все.

– Все? – На Ольгином лице отразилось горькое разочарование.

– Да.

– Ну что за мужики пошли, а?! – воскликнула Княгиня в сердцах.

– Оль, давай больше не будем об этом говорить…

Бывший Ольгин супруг, Вадик, после рождения девочек ударился в пьянку. Княгиня просто извелась с ним: уговаривала зашиться, скандалила, даже била чем под руку подвернется. Все было тщетно. Пока однажды, после трех дней резкого перерыва, его не накрыла «белочка». За неделю Вадика поставили на ноги, и с тех пор он капли спиртного в рот не брал – прямо как бабка отшептала. Случившееся подействовало на него почище всякого кодирования. А через несколько месяцев абсолютной трезвости он ушел от Ольги, так как, по его словам, жить с ней на трезвую голову, без анестезии, просто невыносимо. Иногда Любка хоть и жалела подругу, брошенную мужем, но все-таки подозревала, что доля правды в словах Вадима все же есть.

Ольга отвезла ее домой утром следующего дня. И, как только Любка вошла в квартиру, тут же раздался телефонный звонок. Чертыхнувшись, Любка быстро разулась и вбежала в комнату, чтобы унять телефонные трели.

– Да! Алло! – крикнула она в трубку.

– Добрый день, – произнес незнакомый мужской голос.

– Здравствуйте, – осеклась Любка.

– Могу я поговорить с Перфиловой Любовью Андреевной?

– Это я, – ответила она с еще большей неуверенностью в голосе, будто сомневалась в том, что спросили действительно ее, а не кого-то другого.

– Прекрасно, – облегченно выдохнул незнакомец.

Любка не совсем была согласна прекрасности происходящего, но спорить не стала. Голос в трубке между тем продолжал:

– Меня зовут Поляков Игорь Васильевич. Я руководитель юридического отдела компании «Аякс».

– А? – растерянно переспросила Любка.

Будь на месте звонившего Ольга Князева, она ответила бы просто, по-русски: «Хрен на!» Но незнакомец в трубке оказался более вежливым, поэтому терпеливо представился вновь.

– Любовь Андреевна, мне необходимо встретиться с вами, – говорил он. – Вам удобно будет завтра в одиннадцать подъехать к нотариусу?.. Удобно? Ну и отлично! Захватите, пожалуйста, паспорт. Может быть, мне заехать за вами?

– Нет, нет, что вы! – перепугалась Люба. – Не надо. Я сама приеду…

Игорь Васильевич продиктовал адрес некой нотариальной конторы, который она торопливо накарябала на клочке бумаги. Название самой компании, конечно, не успела и даже не запомнила, а переспросить постеснялась. Она так же не была уверена, что правильно записала номер его мобильного. А Поляков тем временем вежливо попрощался и положил трубку.

8

Молодой человек, лет тридцати, представившийся Игорем Поляковым, – высокий, красивый, одетый с лоском, – любезно улыбнулся и усадил Любку за стол в кабинете нотариуса. Ольга уселась рядом с подругой. Она, со своим авантюрным складом характера, представилась Любкиным адвокатом, что, по сути, было не так уж далеко от истины. Нотариус, молодая дама, проверила Любкин паспорт и затем объявила:

– Любовь Андреевна, вы приглашены сегодня сюда за тем, чтобы в вашем присутствии, как единственной наследницы, мы огласили последнюю волю покойного Виктора Евгеньевича Слуцкого.

Любка вцепилась под столом в Ольгину руку своими холодными и липкими от сильного волнения пальцами.

– Витюша умер? – пробормотала Княгиня, и они с Любкой ошарашенно переглянулись. – Боже мой, какой ужас…

Дальнейшее для Любки было как в тумане… Она почти не понимала, о чем толкует ей нотариус. В голове была лишь одна мысль: «Витюша умер… Витюша…» – будто эхо Ольгиных слов отзывалось у нее в мозгу.

Незаметный тихоня, Витя Слуцкий учился с Любкой в одном классе и даже был в нее влюблен – как водится, безответно. Оказывается, он помнил о ней все эти годы, все десять лет – с тех пор как они окончили одиннадцатый класс. Оказывается, за это время – то ли из непомерных амбиций, то ли от неуемной жажды обогащения – Витя создал громадную торговую сеть, через которую реализовывались персональные компьютеры. Любке было так же трудно представить Витюшу крутым коммерсантом, как и поверить в то, что он в угоду юношеской влюбленности взял да оставил всю эту мощь в наследство какой-то однокласснице. Которая к тому же так и не ответила ему взаимностью…

Нотариус устала перечислять все, чем теперь владела Любка, включая квартиру в городе, загородный коттедж, два автомобиля, представительский офис в городе Новосибирске… Виктор Слуцкий почему-то решил, что никто другой не годится на пост генерального директора созданной им компании, кроме неизвестной художницы, которая не может продать даже собственные картины.

– Любовь Андреевна… Любовь Андреевна… Вы меня слышите? – обратился к ней Поляков. – У вас будут какие-нибудь вопросы?

От услышанного Любка была близка к обмороку, поэтому ей трудно было определиться, есть ли у нее какие-то вопросы к нотариусу или к самому Полякову. Ей хотелось на воздух. Под недоуменные возгласы нотариуса, Полякова и Ольги она выскочила из кабинета и выбежала на улицу, даже не заметив, что забыла одеть верхнюю одежду.

На крыльце, под козырьком из сайдинга, Любка остановилась, озираясь, словно пыталась понять, где находится. Следом за ней выбежала Ольга, неся в руках ту самую коротенькую шубку, которую одалживала Любке сходить на день рождения. Она накинула ее на плечи подруге, и Л юбка, почувствовав заботу близкого человека, зарыдала Княгине в плечо.

– Олечка… Что происходит? Что это такое? – бормотала она, шмыгая носом.

– Я и сама ничего толком не пойму, – призналась Княгиня. – Но, по-моему, ты круто разбогатела, Вандербильдиха моя…

– Это просто кошмар какой-то… Я боюсь… Мне ничего этого не нужно…

– Ничего, привыкнешь… Хоть заживешь теперь, как человек…

– Ты с ума сошла?! Что я буду делать со всем этим?!

– Жизнью будешь наслаждаться, кретинка! Картины будешь писать, этюды на своем загородном участке… Для души, а не для денег, понимаешь? Пусть другие на тебя работают…

– Любовь Андреевна, с вами все в порядке? – участливо поинтересовался Поляков, выйдя на крыльцо.

Любка достала из сумки чистый носовой платок и вытерла им глаза.

– Все нормально, – ответила она. – Я сейчас приду.

Когда все закончилось, Поляков пригласил Любку пообедать. Ей самой хотелось о многом поговорить с ним. Как никак, рассудила она, Игорь Васильевич является одним из руководителей компании, душеприказчиком и просто человеком, хорошо осведомленным о последних годах жизни Виктора Слуцкого. Ольга оставила их наедине: у нее были свои дела. Любка пообещала, что непременно пригласит ее на днях за город – в свой особняк. На новоселье.

Сказав о новоселье, она нервно рассмеялась – настолько дико это звучало. Теперь у нее есть свой собственный загородный дом, собственная квартира, два автомобиля, магазины и еще чего только нет. Бред, просто бред…

Красавец-юрист Игорь Поляков остановил свой «Лексус» возле крыльца какого-то ресторана в центре города, с достоинством индейского вождя обошел автомобиль и, распахнув дверь, галантно помог Любке выбраться из салона. Затем все так же, с достоинством и галантностью, отворил перед ней дверь ресторана, проводил внутрь, легонько поддерживая под локоть, и помог снять шубку в гардеробе.

– Почему он умер? – спросила она за чашкой кофе.

– Виктор Евгеньевич был неизлечимо болен.

– Понятно.

Любка не стала углубляться в подробности диагноза.

– Вы покажете мне, где его могила?

– Да, конечно.

– Как же вы меня нашли? Ведь я уже больше пяти лет не живу дома. В смысле, по месту старой прописки.

– Я сначала обратился по адресу, который оставил шеф. Мне там ваши родственники крайне нелюбезно растолковали, где вас искать. Вот я и позвонил. А вы, Любовь Андреевна, кажется, увлекаетесь живописью?

– Да, пытаюсь, – смущенно улыбнулась Любка.

– Вы покажете мне свои картины?

– А вы в этом разбираетесь? – в ее интонации появилась легкая примесь кокетства.

– Скорее всего, нет. Но очень интересно… Хотите взглянуть на свое имущество?

– Если можно, то лучше завтра, Игорь Васильевич. На сегодня с меня достаточно впечатлений.

– Хотите, я отвезу вас домой?

– Благодарю вас, не нужно. Я хочу пройтись.

Она допила кофе и ушла. Игорь Поляков проводил ее заинтересованным, изучающим взглядом. Ничего особенного, беднота, серость безлошадная. Одним словом – то, что надо. С ней не будет много хлопот.

Расставшись с Поляковым, Любка долго бродила по центральным улицам Новосибирска, проходя через уютные дворики между сталинками и хрущевками, мимо современных высотных зданий, возникших вовсе не случайно, а благодаря точечной застройке, среди полувековых строений. Наконец, когда стало совсем холодно без шапки, Любка вышла к остановке и поймала такси.

Вечером она сидела на кухне и задумчиво смотрела в окно, поглаживая Степаниду, забравшуюся на подоконник. Тишину нарушил телефонный звонок – позвонила Княгиня.

– Ты как? – поинтересовалась Ольга.

– Нормально.

– А я до сих пор в себя прийти не могу, – призналась она. – Надо же… Я думала такое только в сказках бывает.

– Не знаю… наверное…

– И знаешь, что я думаю… Это все от того, что у тебя появилась твоя Степанида.

– При чем тут Степанида?

– Ну как при чем? Она стала для тебя чем-то вроде талисмана, понимаешь?

– Не очень.

– Господи… Сказку про Кота в сапогах помнишь?

– Оль, что ты несешь?

– Ничего я не несу. Найденыш – это всегда к удаче.

Любка вздохнула, не зная, что на это ответить. Как ни странно, Ольга, с ее животным прагматизмом, почему-то была крайне суеверна. Она верила в приметы, гороскоп и фэн-шуй, но вера в сказочных персонажей – даже для нее это слишком.

– Ты вспомни, – не унималась Ольга, – и сопоставь факты. Сначала ты находишь котенка, потом тебе ни с того, ни с сего переплачивают за картину и приглашают на день рождения, где знакомят с обалденным мужиком!

При воспоминании о Матвее Любку почему-то бросило в жар.

– С чего ты взяла, что он – обалденный? Ты его даже не видела.

– Он – обалденный, и я это чувствую… А это наследство, – как снег на голову. Нет, Любка! Чудеса существуют…

После разговора с подругой Любка почувствовала небывалый прилив бодрости. Она рассмеялась и, подхватив Степаниду, закружилась с ней по комнате, а потом с размаху упала на диван, подняв котенка над собой на вытянутых руках.

– Так вот ты какой, Кот в сапогах! – воскликнула она, смеясь.

Степанида перебирала в воздухе лапами и жалобно мяукала, словно пыталась дать понять своей спятившей от внезапно привалившего счастья хозяйке, что она тут совершенно ни при чем.

9

После оглашения завещания Виктора Слуцкого для Л юбки началась совершенно другая жизнь – будто в сказке или во сне. Хорошо, что рядом почти всегда была ее верная Ольга. Та со своим прагматичным взглядом на жизнь не давала Любке лишиться последней капли рассудка и подсказывала, что делать в той или иной ситуации. Существенную помощь оказывал и Игорь Поляков, который по воле Виктора являлся исполняющим обязанности генерального директора компании «Аякс» до тех пор, пока завещание не вступит в законную силу.

Ольге Поляков категорически не нравился. Она так и говорила Любке при каждом удобном случае:

– Не нравится мне этот хлыщ. Зря ты ему доверяешь.

– Оль, ты не права. Я думаю, Игорю можно доверять. Если уж Витюша ему доверял…

Причина подобной антипатии Любе была понятна. Просто Княгиня ревнует. Ей неприятно, что у подруги-рохли, на которую она с детства имела неограниченное влияние, вдруг появился другой советчик.

В считанные дни Любка преобразилась. Ольга, впрочем, разнюхав тему, сразу предложила подруге пройтись по магазинам – приодеться, а заодно и заняться внешностью.

– Оль, ну о чем ты говоришь? Я пока не могу пользоваться счетом: полгода еще не прошли.

– Дорогуша, у каждой уважающей себя крупной конторы есть левые счета и черный «налик». Вот и напряги своего драгоценного Полякова. А то выдумала: полгода ждать! Что теперь, с голоду помирать, что ли?

И, поскольку Любка только мямлила и отнекивалась, не желая никому, а тем более Игорю, причинять какие-либо неудобства, Ольга взяла дело в свои руки и поставила вопрос ребром. Поляков не возражал, так что скоро у Любы появились наличные деньги.

Первым делом Княгиня потащила ее выбирать верхнюю одежду.

– Тебе надо купить шубу, – наставническим тоном говорила она подруге, семенившей за ней по меховому магазину, и диковато озиравшейся среди кронштейнов с дорогими манто, фантастическими полушубками, изящными жакетами и легкими курточками.

– Оль, ну зачем она мне сейчас? Февраль уже – весна на носу, – канючила Любка.

– Затем, – строго отрезала Княгиня. – Вот и хорошо, что зима заканчивается. Сейчас везде распродажи зимних коллекций. Соображать надо.

Потом они поехали в ЦУМ покупать обувь – безумно дорогую. В «Аркаде» выбирали какие-то кофточки, юбки, брюки, костюмы, чулки, нижнее белье, украшения, парфюм – и даже не смотрели на ценники. Затем они поехали на квартиру, которая досталась Любке от Виктора, и там до глубокой ночи обмывали покупки, устроив настоящее дефиле.

Квартира была двухкомнатной, но очень просторной – почти сто квадратных метров. Обстановка вполне соответствовала планировке – все лучшее из добротной и нестареющей классики с учетом современных веяний.

Помимо этой шикарной квартиры в центре города, Любке еще достался коттедж в Изумрудном. Это был двухэтажный кирпичный особняк с обстановкой и большим приусадебным участком, весьма своеобразно отражающим последние тенденции ландшафтного дизайна. За домом присматривала пожилая семейная пара, и Любку это устраивало. Ничего менять там она не собиралась, тем более что еще не являлась полновластной хозяйкой всего этого великолепия.

Два автомобиля, «Лексус», как у Полякова, и «Шкода», доставшиеся ей в наследство, пока стояли в подземном гараже нового высотного дома, в котором находилась городская квартира Слуцкого. Водить Любка не умела. Правда, Ольге казалось, что эта проблема не стоит и выеденного яйца. Куда уж проще, оканчивай курсы вождения, получай права и – вперед, заре навстречу. Поляков тоже советовал учиться водить и даже набивался в наставники.

Игорь. Он был таким… необыкновенным, как сказочный герой. Красивый, благородный, умный, обходительный… Ей нравилось его общество. Он водил ее по ресторанам и барам, где играла живая музыка, где можно было не только выпить и поесть, но и потанцевать.

А еще Поляков дарил ей цветы – он просто заваливал ее роскошными букетами. И говорил, говорил, говорил о том, какая она замечательная, чудесная девушка, и как хорошо, что Слуцкий выбрал наследницей именно ее, Любку, и что, благодаря этому, он, Игорь, встретил свою судьбу. Целовался он божественно. До остального пока не доходило, по причине Любкиной средневековой скромности. В том, что отношения с Николаем закончены, у нее сомнений не оставалось. Но все же ей казалось, что, расставшись с одним мужчиной, сразу бросаться в объятия другого – просто верх неприличия.

10

Весной она затеяла ремонт в своей хрущевке: заказала пластиковые окна, новую входную дверь, наняла бригаду отделочников и время от времени стала заглядывать туда, чтобы оценить работу да узнать, что еще нужно закупить. В один из таких дней, когда Любка пришла, чтобы посмотреть, как идут дела, в дверь неожиданно позвонили. Она открыла.

– Привет, Любашка!

Перед ней стоял Николай с лучезарной улыбкой и двумя огромными спортивными сумками в руках.

– Привет, – настороженно поздоровалась Любка. – А что ты так… без звонка?

– Вот, малыш, сюрприз хотел сделать…

– Сюрприз удался.

– Ну и здорово! А что ты меня на пороге-то держишь?

– Коль, а ты чего приехал-то?

– Ну ты даешь! Жить с тобой хочу, как мы давно мечтали… Вот, с вещами пришел…

С этими словами он отстранил Любку со своего пути и легко закинул баулы в прихожую. Некоторое время она ошарашенно смотрела на него, затем, придя в себя, решительно взяла его сумки и выставила их обратно на площадку.

– Люб, ты чего? – не понял Николай.

– Нельзя у меня жить, Коленька, – сказала Любка, выпроваживая его следом. – У меня ремонт…

…Николай Зотов сидел на скамейке у подъезда хрущевской пятиэтажки и задумчиво курил. Две большие сумки, в которых кое-как поместились все его вещи, он поставил рядом, на лавочку. Хорошо, что на улице было по-весеннему тепло – это единственное, что его утешало в сложившейся ситуации. Остальное же просто бесило: и задорный щебет глупых птиц, и голубое прозрачное небо в легких белых облаках, и осевшие сугробы, и сладкий весенний воздух, от которого всегда немного кружилась голова и представлялось, будто земная, прекрасная жизнь в который раз началась заново.

А вот у него, похоже, прекрасная жизнь накрылась медным тазом. Ниночка, окончательно взбесившись, прогнала его из дома. Она и раньше его прогоняла. Вернее, он сам уходил, когда она уж очень доставала. Но это было как-то не всерьез. Во всяком случае, чужим холодным тоном ему не приказывали, мол, собирай вещи, уходи и живи где хочешь…

Что-то неладное стало твориться с Ниночкой после Нового года. Она больше не пилила его за то, что он целый день лежит на диване и смотрит телевизор, не шарила в записной книге его мобильного телефона, не спрашивала, где он «шлялся два дня», и не устраивала сцен ревности. Разве не этого он хотел? Да, пожалуй… Но почему-то в этой неожиданной перемене было что-то… противоестественное. Он даже заскучал, будто чего-то стало не хватать. Как говорила героиня одного известного фильма, так и тянет устроить скандал.

В середине весны Ниночка укатила на две недели в Таиланд. Николай даже не придал этому значения, просто рад был, что ее не будет целых две недели, а значит… тоже можно взять небольшой заслуженный отпуск и немного пошалить. И Коля шалил. Казалось, так он еще никогда не отрывался. Ну разве что в юности. Все две недели он был полон дикого, пьянящего, как в ранней молодости, ощущения свободы, как будто строгая мама уехала в гости с ночевкой и можно славно кутнуть в ее отсутствие. Как говорится, кто молод, тот прикалываться должен…

С приездом Ниночки закончились не только веселые оргии, но и вообще все. Она не скандалила. Вовсе нет! Просто сообщила, что в поездке она располагала достаточным временем, чтобы подумать, и приняла решение. Хуже всего было то, что она сказала это раньше, чем нашла в их супружеской спальне, под кроватью, чьи-то трусики-стринги. Господи, да он и сам-то не помнил чьи! И что у баб за манера забывать в неположенных местах свои трусики, лифчики, губную помаду и прочую женскую трихомудрию?! Нарочно они это делают, что ли?

Николай готов был выдержать ее истерику, или отчужденное, холодное молчание в течение нескольких дней, или запрет на вождение ее машины – этакое своеобразное «эмбарго», – или еще что-нибудь в этом духе. Но с очаровательной улыбкой, от которой у Николая буквально кровь застыла в жилах, она лишь спокойно произнесла:

– Коля, дорогой, мы разные люди. Мы не можем быть вместе. Я благодарна тебе за эти три года, что мы провели вместе, но я изменилась, и у меня начинается новая жизнь.

И вдруг его осенило.

Просто Ниночка, эта перезрелая Барби, завела себе любовника. Ну конечно! Не ранним же климаксом объясняется весь этот идиотизм в ее поведении. И когда Николай осознал чудовищный масштаб обмана, всю меру гадкого Ниночкиного цинизма – он взял да и сам устроил ей сцену ревности.

Она даже не испугалась.

– Милый, не нужно кричать. Я имею полное право расстаться с тобой. У нас в стране нет рабства. Мы даже не расписаны. И нам не надо делить имущество. Общих детей у нас тоже нет. Как видишь, нас ничто не связывает. Возьми себя в руки и отправляйся собирать вещи. Я так устала от перелета!

Она сладко потянулась – отдохнувшая, помолодевшая, загорелая, глаза сияют. Может быть, затащить ее в постель и уж там решить все миром, как он обычно привык делать? Николай даже предпринял попытку, но Ниночка мягко и одновременно решительно отстранилась, дав ему понять, что секса не будет.

– Ты хорошо подумала? – не без апломба спросил он.

– Ну а если плохо, то – что?

– А где я буду жить?!

Этот аргумент раньше действовал безотказно, ибо неизменно пробуждал в Ниночке ее женскую жалость.

Она проследовала мимо «бывшего мужа» в ванную, открыла воду и ответила оттуда, сквозь шум:

– Милый, я же сказала тебе, что устала. Пожалуйста, не грузи меня своими проблемами. Прощай.

Вот так Николай и оказался на улице, как дурак, с этими чертовыми сумками. Нет, даже не как дурак, а самый что ни на есть бомж. Да, вот так – он теперь бомж! И все потому, что какая-то глупая баба решила поиграть в независимость. Ну ничего, ничего… Пусть, пусть поспит без мужика, помечется в своей квартире одна-одинешенька. Феминистка недоделанная, дура эмансипированная! Он-то не будет долго один. Мужики теперь – товар штучный, и на дороге не валяются.

Однако следовало подумать о ночлеге. Николай точно знал, кто ему не откажет. Выйдя из подъезда Ниночкиного дома, он достал из кармана телефон и набрал номер Анжелки. Ее мобильник долго не отвечал. Наконец, в трубке раздался заспанный голос.

– Алло…

– Привет, Маркиза ангелов! – весело поздоровался с ней Николай.

– Господи, Коль, ты, что ли?! – Анжелкин голос тоже зазвучал бодрее и радостнее. Вот, кто его по-настоящему любит! Вот, кто ему беззаветно предан!

– Я, Анжелочка. Ты с ночи, что ли?

– Ну конечно… моя же смена была.

– Ну как там дела?

– Нормально.

– Анжел, а я к тебе в гости хочу приехать. Возражения не принимаются.

Анжелка почему-то замялась.

– Котик, а ко мне нельзя, – ответила она.

Он аж опешил.

– Почему?!

– Котик, я с мужчиной живу.

– С каким еще… Ты что, замуж вышла?! Когда же успела?!

– Ну вообще-то, ты не был у меня уже полтора месяца, – мягко упрекнула она.

Идиотизм…

– Котик, ты не расстраивайся. Мы с ним просто так живем, не расписанные.

Как будто ему это интересно!

Он хотел сказать ей что-нибудь гаденькое по поводу ее нового гражданского хахаля, чтобы отвести душу, но не стал. Ситуация складывалась таким образом, что ему, возможно, в ближайшее время потребуется работа, как это ни прискорбно, – должен ведь он на что-то жить! Так что Анжелка могла быть ему полезна. Поэтому он проглотил обиду и сказал, почти искренне:

– Ну совет вам да любовь! Слушай, Анжел, мне работа нужна. Как там у вас с этим? Водилы требуются?

– Решил вернуться?

– Да…

– Котик, без вопросов. Для тебя все, что попросишь…

И она отключилась.

Все, что попросишь! Вот и выгнала бы своего, так называемого сожителя, чтобы старинный друг мог переночевать. Как все-таки женщины лживы и жестоки! В лицо, понимаешь: «Котик-котик, котик-котик!» – а потом в душу тебе: «Тьфу!» – вот и вся их любовь!

Итак, вопрос ночлега был по-прежнему сверхактуален. С Анжелкой, верной, безотказной подругой, вышел облом. Но Николай не отчаивался: есть еще художница Люба, – уж она точно умрет от счастья, если он нагрянет к ней, в ее убогонькую халупку, и останется на ночь. Будет лучше, если он отправится к ней прямо с вещами, без предварительного созвона – то-то ей будет приятно! Она небось уж и не грезит об этом, бедняжка, а тут – раз! – и появляется он, ее принц на белом коне! Николай решительно поднял сумки и отправился к автобусной остановке.

…Но Люба его надежд, увы, не оправдала! Он выбросил окурок и снова закурил. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме жгучей обиды… Как такое могло произойти, он решительно не понимал. Дожил, докатился… Ну ладно – Нинка, с ней все ясно – здравствуй, климакс. Ладно – Анжелка – всегда была шлюхой. Но Любка… От нее такой подлости Николай никак не ожидал. Разве он мог подумать: с виду тихоня, дурочка безответная, ждет, вздыхает, в рот заглядывает… Все ложь, все игра! И как он ее сразу, гадюку подколодную, не раскусил?

Эта бездарная малярша так умело прикидывалась доверчивой дурой, что Станиславский отдыхает. Подловила его, как лоха, на девственность, заставила поверить в свою беззащитность, мозги пудрила, на жалость давила, вся такая бедная и несчастная. А когда мужчине вдруг потребовалось элементарное женское участие и просто крыша над головой, она тут же показала свой нрав. Наверняка у нее завелся другой мужик – к гадалке не ходи.

Этого так оставлять нельзя. Зло должно и будет наказано. Так что, Любушка-голубушка, попомнишь ты еще Николая Зотова! Ох, попомнишь! Господи, ну хоть что-то из себя представляла бы, мышь-полевка!

Все его подруги как сговорились. Он набирал один за другим телефонные номера и всякий раз слышал одно и то же: «Коленька, сегодня не могу, у меня гости», или: «Нет, дорогой, ко мне сегодня нельзя, муж в первую смену» – и так далее…

О женщины, имя вам – вероломство… Хорошо, что он вспомнил о своем армейском дружбане – вот у кого можно без вопросов перекантоваться ночку-другую. Мужик мужика всегда поймет и выручит. И пусть его полудурочная баба гундит нарочито громко, чтобы он, Николай, слышал, мол, опять твой Зотов приперся, опять ты с ним связался, да когда все это закончится…