Текст книги "Не поход боевой, а шикарный круиз (СИ)"

Автор книги: Влад Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

   Снова самолет вдали – погружение. Выждав время, подвсплыть, но для окончательной уверенности, взглянуть в зенитный перископ. И спаси нас Аллах, ныряем! Сразу несколько самолетов ходили над морем. Русские не пролетали мимо по своим делам, они искали нас!

   "Саид-реис" когда-то могла считаться первоклассной лодкой, ведь ее строили немцы, по своему проекту, разработанному на базе знаменитого "тип IX". Построенная в германском Киле, она подняла флаг в апреле 1939, и успела прийти в Турцию до начала великой войны, и по ее образу и подобию должны быть готовы еще две, уже на турецких верфях – но "Аттилай", вступившая в строй в сороковом, через два года в Средиземном море подорвалась на мине, неизвестно чьей, а "Юлдирей" так и не смогли завершить, разобрали на стапеле уже после войны. И это была скорее крейсерская лодка для Атлантики – с водоизмещением под тысячу тонн, надводной скоростью в 20 узлов, отличной 105-мм пушкой, но глубиной погружения всего в сто метров, не слишком хорошими маневренными качествами, и высокой шумностью механизмов, ход и дальность под водой также были недопустимо малы для закрытого морского театра, где авиация противника постоянно висит над головой. Так что выйти из района, накрытого "колпаком" воздушного поиска, было уже нельзя. Оставалось лишь надеяться продержаться до ночи, а там всплывать и уходить.

   Еще дважды всплывали под перископ – и уходили на глубину так же поспешно. Русские всю свою авиацию пригнали, нас искать? А когда день уже перевалил за полдень, послышался шум винтов. Малые противолодочные корабли, "пятисоттонники", 35 узлов полного хода, вооружение достаточное, чтоб даже в одиночку растерзать лодку (

прим.авт – соотв. МПК проект 204 нашей истории, строились большой серией с конца 1950х

), и был их целый дивизион, развернулись "гребенкой", стали прочесывать море. Вот уже нас обнаружили, вцепились, корпус лодки звенит от их гидролокаторов, нам не уйти! Но бомбы пока не сбрасывают – не война ведь? Что ж, если мы всплывем, это ведь нейтральные воды, что они могут нам сделать? А дипломаты после отпишутся!

   И тут доклад акустика – торпеда в воде, уже две торпеды. Пеленг не меняется – идут на нас! Вроде, было такое у русских в войну, когда их лодки умели стрелять по лодкам же, под водой. Теперь советские и на сторожевики такое поставили? Немедленно всплываем!

   Первая торпеда попала в "Саид-реис" на глубине в тридцать метров. Через полминуты в подлодку, почти разорванную пополам взрывом, врезалась вторая, но это было уже излишним. На поверхность выбросило соляр и обломки деревянного настила палубы – а спасшихся, из сорока четырех человек экипажа, быть не могло. Слова Кука про "американскую подлодку" были восприняты в штабе ЧФ предельно серьезно. И факт обнаружения чужой субмарины в том месте, через которое в то же время должен был бы проходить "Нахимов", правоту его слов подтверждал – за время, прошедшее с момента обнаружения самолетом, в Севастополе успели достоверно установить, что ни одной нашей лодки в том районе быть не могло, как и наших черноморских союзников, румын и болгар, и турки не уведомляли, как должны бы! И ушел доклад из штаба ЧФ в Москву, и Главком Кузнецов не самолично решал вопрос, а Самому доложил. И сказал товарищ Сталин:

   -Раз не с добром к нам шли – уничтожить! Если другого обращения они не понимают.

   А заодно, воспользоваться случаем испытать новое вооружение в боевой обстановке. Если эти торпеды, управляемые по проводам, и наводимые на цель по локатору, наши "белые акулы" еще в японскую войну сорок пятого года применяли, ну а легендарная "моржиха" половину немецкого флота успела ими перетопить – но для противолодочников-надводников это оружие было пока в новинку. Ну вот и опробуем, хотя закидать бомбами из РБУ было куда проще и дешевле – но опыт получить, тоже многого стоит. Когда у врага появятся атомарины, у нас уже будет, чем их топить!

   В Анкаре дипломатично промолчали. Уже много позже было объявлено, что "Саид-реис" пропала без вести во время учений. Поскольку выгоды, лишний раз злить могучего северного соседа, не усматривалось никакой – и сами виноваты, раз послушались американцев! Так что отношения между резидентом ЦРУ в Анкаре и "серыми волками" в ВМС Турции стали чуть менее дружескими.

   Ну а сорок четыре души в рай, это кисмет (судьба). Аллах ведь всегда знает, кого и когда забирать!

Валентин Кунцевич. Москва,

28 июня

.

   -И это хваленый американский спецназ? – спросил Пономаренко – мало того, что сдались, сопротивления не оказав, так еще и Конвенцию им подавай?

   -Историю, которую их Клэнси в роман вставил, но что-то похожее было – отвечаю я – Вьетнам, лагерь с сбитыми американскими летчиками. Решив их освободить, пиндосы выделили свой самый крутой спецназ, и вертолеты огневой поддержки. Готовились тщательно – лагерь со спутников отсняли, у себя на территории построили копию, и на нем тренировались до автоматизма, ну как мы с "объектом 731". Все продумали, вплоть до того, что пленные не сумеют идти сами и их придется выносить. План разработали буквально по секундам – куда вертолеты стреляют, где сбрасывают десант. И с мотивацией постарались – их "политработники" личному составу говорили, как злыдни вьетнамцы их товарищей зверски замучивают, так что "кто если не мы – должны сделать это". Час Х, вертолеты уже в воздухе – и тут разведка докладывает, что вьетнамцы что-то заподозрили, усилили охрану, и план ко всем чертям. И сразу отбой и всем домой! Вот только, я уверен, в той ситуации наши бы – шли до конца!

   -Однако, при штурме "водопрокачки" тоже была предусмотрена "точка невозврата", до которой десант еще мог быть отменен? – сказал Пономаренко – вот товарищ Смоленцев может подтвердить.

   -В совсем уж невероятном случае, если бы у японцев там целая дивизия оказалась – ответил Юрка – а так мы знали, что дороги назад нам нет. Посколько самураи могли тогда и на нас бомбы с чумой сбросить. Американцы, это противник опасный, подготовлены неплохо, и драться умеют, особенно припертые к стенке – как было у них например, оборона острова Уэйк в сорок первом, или в нашей истории, Бастонь в Арденнах. Но приоритеты у них другие. У нас главное, это выполнение поставленной боевой задачи – а собственное выживание, это уже вопрос второй. А у них, когда есть выбор, все с точностью до наоборот. По факту – у них все боевые приказы, это аналог как у нас, встречается очень редко, "выполнить по возможности". И психология – не приходилось им воевать с сильным врагом, кто бы их "недочеловеками" считал, а только или с цивилизованными, как Первая Мировая, или с теми, кто был много слабее, как их индейцы, или порядок в "банановых республиках" наводить. Потому сдача в плен у них чем-то недопустимым не считается, традиции "погибаю, но не сдаюсь" в безвыходном положении нет. А так, натасканы они очень хорошо и вооружены на должном уровне.

   -Что ж, объявляю вам благодарность – сказал Пономаренко – а вот за остальное... Чья это была идея, подбросить патроны в каюту иностранного журналиста, и сунуть англичанина в КПЗ? Дай угадаю – ваша, товарищ Кунцевич?

   Вот умеет человек делать разнос – я, Юрка, Аня Лазарева, Лючия, сидели за столом напротив, но лично у меня было ощущение, что навытяжку стою. Как китайский рекрут, "гельб эффе" (ты, желтая обезьяна!) перед обер-фельдфебелем Фридрихом Вольфом (наемный инструктор из "камрадов" ставший легендой и ужасом во всей Маньчжурской, а затем и китайской Народной армии). Впрочем, разговоры ходят, что именно Пантелеймона Кондратьича сам товарищ Сталин подумывает сделать своим преемником. Что ж, на мой взгляд, кандидатура достойная – ну а что строг бывает, так ведь справедлив, это куда лучше, чем добренький, при котором все вразнос пойдет, как при пятизвездочном Бровеносце?

   -Вообще-то моя – сказала Лазарева – товарищ Кунцевич собирался даже этим не заморачиваться, а по простому. Есть человек, есть камера – этого довольно.

   -А как же с законностью? – усмехнулся Пономаренко – ну вы прям как держиморды, "держи и не пущай". Их консул уже все телефоны оборвал в нашем МИДе. И что отвечать – в СССР могут любого сунуть за решетку, по одному слову офицера ГБ, без формального возбуждения уголовного дела и предъявления обвинений? Зачем тогда надо было патроны подбрасывать, Анна Петровна? На этого англичанина и в самом деле есть показания кого-то из подследственных, или вы его на пушку взяли?

   -К сожалению, атаман убит – ответил Юрка – но вот на что угодно спорить готов, он был в курсе. Ведь должны в были супостаты позаботиться и об информационном обеспечении. Чтоб наготове был свидетель, который тут же даст материал – но тогда и кто-то из бандерья должен был быть предупрежден, этого не трогать! И наверняка это был главарь – но его живым взять не удалось. Однако журналист этого не знал!

   -Я с ним беседу провел – вставляю свое слово – так что мистер все осознал и проникся.

   -Тоже, привязывали ему банку с голодным грызуном? – спросил Пономаренко – или одного обещания китайских пыток хватило?

   -Вот клянусь, что этого мистера и пальцем не тронул – отвечаю я – лишь словами расписал, что бандеровцы делают с теми, кого сочтут "зрадныком". Если настаиваете, сэр, мы вас официально отпустим – но умываем руки, когда завтра ваш изуродованный труп окажется на одесской свалке. У нас и бандеровцы найдутся, самые настоящие, кто во всем сознается – а можем и тем, кто пока еще на воле, по своим каналам информацию слить, что вся эта акция провалилась из-за вас, тогда за вашу голову я и гроша не дам, и уехать вы не успеете, до вас раньше доберутся. Или посидите пока в полной тишине и безопасности, а мы решим, что с вами делать – что выбираете? Джентльмен оказался благоразумным.

   -И англичанин поверил в эти сказки? – прищурился Пономаренко – Одесса все-таки не Станислав, бандерье там ну совершенно не всемогуще, это любой, владеющий информацией, скажет.

   -Вот только если у этого мистера было поручение в красках расписать происшествие, то ему не могли не рассказать про ужасных и всесильных бандеровцев! – отвечаю я – было сомнение в самом начале, что этот сэр не в курсах, а ему просто намекнули, быть там и в такое время, что-то должно произойти. Так взгляните, что при обыске изъято – как положено, со всеми формальностями, не отвертится уже, да и почерк его, можно доказать. Блокнот этого мистера – и что он уже успел написать, готовил такую сенсацию, что Геббельс в гробу перевернется! Как в ресторане на пароходе, Лазарев, известный русский "адмирал Победы", услышав от официанта слова на запрещенном в СССР украинском языке, приказал своей охране выбросить несчастного за борт, что и было исполнено. После чего русские офицеры устроили гнусную оргию с убийствами и насилием, над воспитанниками и воспитанницами киевского детдома. Изуродованные детские трупы летели за борт, приманивая акул со всего Черного моря – как когда-то делал нацистский адмирал Тиле. А все выжившие дети и воспитатели были тотчас же арестованы и брошены в тюрьму, чтобы замести следы. Ну и еще, про великую, древнюю и славную Украину, независимость которой растоптана проклятыми москалями. Вражина оголтелый – ну как такого выпускать? Нехай посидит – а после разберемся. Как вы и ответственные товарищи решите – так и будет. Как политически правильно, и с пользой для СССР – прикажете, отпустим, прикажете, будет как я обещал: труп на помойке, и все претензии к бандерью.

   -То есть вы, товарищ Кунцевич, политическую ответственность перекладываете на тех .кто повыше? – усмехнулся Пономаренко – а ваше дело, приказ исполнять? Хотя вообще-то вас назначали главноотвественным, на месте.

   -А я считаю, что Кунцевич поступил правильно – поддержала меня Лазарева – какой был еще путь? Вербовать этого мистера смысла не было – был бы это кто-то, к нам настроенный дружески, как Хемингуэй, тогда да. А этот, раз сам, без принуждения, поспешил написать такое... Как минимум, он заранее был проинструктирован, в каком ключе писать.

   -И он в данном случае просто попка, пешка – добавил Юрка – с главредактором господа из их Конторы побеседовали, он этого вызвал, и дал указания, желаю чтоб так. А то и вовсе, было бы имя, "корреспондент известной газеты, случайно оказавшийся в центре событий", ну а что там после от его имени в номер, дело десятое. Можно было попробовать его вербануть, шантажировать – но смысл? А так – у нас время есть, на свою контригру.

   -И у вас, конечно, уже есть план?

   -А как без этого, Пантелеймон Кондратьевич? – ответила Лазарева – что лучшее оружие против клеветы: правда! Открытый судебный процесс, с максимальным освещением в прессе – где прозвучит, как бандеровцы, по иностранному наущению, хотели захватить мирный пассажирский пароход, взяв заложниками гражданских. И Полина Лобанова, девочка тринадцати лет, расскажет, как ее душили. И Кук, сволочь, но целый "генерал" УПА, расскажет о злобных человеконенавистнических планах. И прочие подследственные. А в завершение, можно записки этого писаки предъявить, с заключением экспертизы, чей почерк – вот какое протухшее блюдо вам хотели скормить. Предварительный перечень мероприятий мы уже коллективно набросали – вот, посмотрите.

   Ай да Анна Петровна, когда ж успела? Когда мы в Севастополь пришли, у нашего Адмирала сразу дела образовались в штабе ЧФ, что это за чужая подлодка у наших берегов? Юрка Смоленцев хотел своему семейству Севастополь показать – так Аня централизованно с местными товарищами договорилась об экскурсии для целой группы по всем местным достопримечательностям, как раз в этом году знаменитую панораму после реставрации открыли – автобусы подали, и машины для охраны. А я, пока они шедевр художника Рубо оценивали, бюрократией занимался, вплоть до того, за чей счет (с кого списывать) кормить пойманную бандеровскую сволочь по пути на Лубянку. Понятно, что для конкретики, местные товарищи есть – но надо же вникнуть, что подписываешь, во всех инструкциях и подзаконных актах разбираться. Хотя моя воля, я бы бандерье вообще в пути не кормил – авось не сдохнут. В жизни прежней, бесконечно далекой, была у меня знакомая девчонка "рерихнутая", она мало того что мяса не ела, так каждую неделю устраивала абсолютную голодовку, сорок два часа без единой крошки и даже без воды – "восемнадцать часов, из организма шлаки выходят, а следующие сутки, уже полезный эффект" – насколько это полезно, я без понятия, но ведь выдерживала эту пытку регулярно, ну значит эти тоже двое суток стерпят. И не надо меня в чрезмерной жестокости упрекать – слышали бы вы, о чем эти милые "отважные" мальчики меж собой в камере говорили, не зная о нашей прослушке. Мы, русские, для них – как для Гитлера, славянские унтерменши, "Украина це Европа, а Московия, это немытая Азия". Ну так не обижайтесь, суки, что дикие азиаты не дают вам жрать!

   -Валя, у тебя с головой все в норме? – спросил Юрка, когда я высказал это ему, полушутя – знаешь, анекдот, кооперативные реалии известных тебе времен, как Гиви телеграфирует другу Ашоту, "здесь все едят, вези любую гадость – шибко гнилое только не надо, не доедет". Если есть приказ этих "онижедетей" доставить, значит они там для чего-то живыми нужны, и довезти их надлежит в товарном состоянии. Заодно и нам оправдание, что кто-то без зубов – ты диксонские сухари помнишь?

   Как забыть – Диксон, август сорок второго, там пленных фрицев из экипажа "Шеера" сухарями кормили, такой твердости, что Юрка этим сухарем гвоздь в доску забивал. Размачивать их надо в кипятке, или хотя бы в холодной водичке – но дойчам этого не объяснили, и сколько арийских зубов пострадало! Так и тут – отчего у этого подследственного перелом челюсти и шести зубов нет? – а это он в дороге сухарь пытался разгрызть, вы что, какое "прикладом в морду"? Хотя нет тут никаких "кривозащитников" – да и нам терять нечего, мы все равно "кровавое сталинское гебье, душители свободы"! Такие жестокие и кровожадные, что в той истории поверили в "перековку" таких как Кук, предпочли забыть прошлое "отважных юношей и девушек", и нашу кровь на их руках, ради внешнего спокойствия и дружбы народов. И дождались твари своего времени, в девяносто первом. Теперь не дождутся – Сталин в курсе, и настроен бандеровщину до конца додавить, надеюсь что судьба нашему Вождю намеряет еще лет десять жизни.

   -Что ж, пусть так и будет – сказал Пономаренко, быстро просмотрев протянутые Аней листки – но остается вопрос последний. Вы, товарищ Кунцевич, чем занимались? Если все решения, планы – от других? Что лично бандитов обезвреживали, это конечно, хорошо, и для старшего лейтенанта Кунцевича было бы просто великолепно, а вот от полковника Кунцевича уже другое ждем. Вы сомневались в квалификации своих подчиненных, что решили в штурмовой группе, первым под пули? Так год не сорок первый – согласно уставу, командир должен лично в атаку идти, когда это обстановкой оправдано. А тут – что изменилось бы, если на вашем месте был бы хотя бы капитан Мазур?

   -Простите, Пантелеймон Кондратьевич, но товарищ Кунцевич принимал в составлении наших планов самое активное участие – решительно сказал Юрка – вот Анна Петровна соврать не даст. Мы ж за орденами не гонимся – какая нам разница на кого запишут? Общее дело делаем.

   -Тоже мне, четыре мушкетера, один за всех и все за одного – буркнул Пономаренко – вы, товарищ Кунцевич, когда учиться пойдете? Если даже товарищ Смоленцева успевает – причем сочетая это с кино, модой, и воспитанием детей. А вы, даже не женатый пока что!

   Именно, что "пока". В Севастополе, когда мы с Машей все ж нашли время по Приморскому бульвару пройтись, она меня под руку держала, будто боялась отпустить, и говорила, как ей было страшно, что меня убьют. Может и правда любит, а не по приказу? А я, на нее глядя, в той же шляпке, поля лицо затеняют, другую на ее месте представлял, которая, точно знаю, со мной никогда не будет! Так может и впрямь, жениться – чтобы после тебя кто-то на земле остался? Как я на счастливые семьи, Лазаревых и Смоленцевых взгляну, так зависть берет.

Москва, коммунальная квартира где-то на Чистых Прудах.

   -Вот и съездили в отпуск на море – вздохнула Мария Степановна – бандиты проклятые, нашим советским людям отдохнуть заслуженно не дают!

   -И что им надо, мерзавцам? – недоуменно спросила Катя – мало им, ночами в окна стрелять, как у Шолохова в книжках. Сейчас уже и пароходы захватывать решили?

   -Так ведь бандеровцы, фашисты – сказал Петр Иванович, Катин муж – тем более в газете было, этот Кук у них вроде генерала, а до того, с немецкими оккупантами сотрудничал. Фашисты – которые не зверствовать просто не могут, как волк не способен травой питаться.

   -И еще, подстрекательство со стороны американского и британского империализма – авторитетно заявил майор МГБ Колосков, супруг Марии Степановны – помните, "в Европе не осталось уже мерзавцев, которых США и Англия не желали бы взять к себе на службу"? А любому бандиту в "цари украинские" или какие-то еще хочется, чтобы не просто убивать и грабить, пока не поймают, а считаться политической фигурой. Нам на лекциях рассказывали – у США в своей "зоне Монро" так и получалось: вот был в Никарагуа Сомоса, вор и конокрад, стал президентом, потому что так в ихнем Вашингтоне решили. А еще Трухильо в Доминикане, Дювалье на Гаити, Батиста на Кубе – там для таких президентобандитов сидящих на американских штыках, даже название свое, "гориллы". То есть, обезьяны американские дрессированные, что им скажут, то и делают. И заправляет всем в тех странах чужой капитал, а бандит в президентском кресле сидит, довольный. И у нас они так же хотели: уж я-то с "лесной" сволочью дело имел! В Латвии – но думаю, и в Галиции-Волыни точно так же. Знаете, что присоединения к СССР Прибалтики, американцы так и не признали? И до сих пор существуют в США так называемые "правительства", с чиновниками и офицерами, по всей форме – всякая мразь, не принявшая народную власть и успевшая сбежать, нам не попавшись? Так что, Мариша, повезло вам сорвать очень крупную вражескую провокацию. Это ведь случайно на "Нахимове" товарищи из Москвы оказались, и с готовой к бою охраной – а если бы только обычная команда и пассажиры? Скорее всего, не удалось бы бандюкам судно в иностранный порт увести – но вот крови бы пролилось изрядно. Потому, очень хорошо даже, что так вышло. А в отпуск съездим еще, да хоть на то же Черное море! Следующим летом поплывем, от Одессы до Батуми, и назад!

   -Одесса, город красивый – сказала Мария Степановна – мне понравилось. И на пароходе, все очень хорошо было, если бы не бандиты. Первый день лишь спокойный был. Катя, ты про Лючию Смоленцеву спрашивала – так смотри. Правда, там в основном уже в Севастополе снимали, на бульваре – модная коллекция "морской круиз". Даже спор был, удобно ли сейчас – решили, что много чести бандитам, если наших женщин лишат права быть красивыми.

   И Мария Степановна достала свежий номер журнала. Совсем свежий – который и в продаже еще не появился! Катя взвизгнула, жадно схватила, стала листать.

   -Петенька, милый, а что если нам в следующем году "победу" купить? И обязательно кабриолет, как у Смоленцевой! Двадцать три тысячи ведь не так много, у нас вместе в месяц чуть меньше пятнадцати выходит, да и "москвич" можно продать тысяч за семь?

   Девчонки с работы, и Любочка, от зависти умрут, когда я, вся нарядная, как Лючия на той картинке (точь в точь все такое же куплю или сошью!) в собственной "победе" приеду, на службу, в институт, и домой! Ради такого можно и потерпеть, экономя!

   А бандиты, что нам жить мешают – да пусть они хоть все на каторге сгниют! Слухи ходят (шепотом передаваемые) что сейчас вообще никого не расстреливают – а пойманных душегубов и бывших предателей всех гонят на атомные рудники, та же смерть, только медленная, страшная, и с пользой для казны. Так ты не делай ничего незаконного – тебя и не тронут!

   А чтоб против СССР, и самого товарища Сталина? Это и представить страшно, как такое может быть!

Оливер Гарднер, корреспондент «Дейли Экспресс».

   Война не завершилась с повешением Гитлера. Она продолжается – и кончится лишь с окончательной победой сил Света над воинством Тьмы!

   Я был в Москве, Киеве, Львове. Ездил по территории, где когда-то была Киевская Русь – европейское государство, правители которого имели самые тесные связи с Европой, вплоть до того, что заключали династические браки, выдавая своих принцесс за европейских королей. Московское царство, от которого ведут родословную Российская Империя, а за ней СССР, возникло гораздо позже – как часть азиатской, татарской Орды. И об этом забывают те, кто сегодня считают русских европейцами, славянами. Но даже Пушкин говорил – поскреби русского, найдешь татарина (

прим. авт. – у Пушкина таких слов нет. Это фраза из книги француза Кюстрина «Россия, 1839»

).

   Меня удивляло, отчего в Киеве (это столица еще недавно существовавшей в составе СССР Украинской республики) население практически ничем не отличается от русских в Москве, там практически не услышишь особой "украинской" речи. И лишь на западе, в Галиции, сохранились островки прежней культуры. Конечно, тут еще сказывается благотворное влияние того факта, что данная территория очень долгое время была частью Польши, затем Австро-Венгерской Империи, но не России. Но также это – влияние изощренной русской политики на присоединяемых землях!

   Я был на пароходе "Адмирал Нахимов", непосредственным свидетелем того печального инцидента. Среди пассажиров был русский адмирал Лазарев, самая загадочная фигура в русской правящей верхушке – очень жаль, что я не успел взять у него интервью. В ресторане он находился вместе с женой (очень красивая женщина, похожая на актрису из одного русского фильма, пользовавшегося большой популярностью), двумя сыновьями и многочисленной свитой. Нам прислуживали вышколенные официанты, среди них был один, очень представительного вида, похожий на священника. Я видел, как он нагнулся над столом Лазаревых – и в следующую минуту там что-то произошло, несчастному официанту скрутили руки и потащили прочь. Адмирал с семьей, как и несколько других важных персон, окруженные охраной, также спешно покинули ресторан. Когда я пытался это сфотографировать, ко мне подскочили двое агентов в штатском, и грубо велели засветить пленку. А всей оставшейся публике было приказано разойтись по своим каютам и оставаться там, до особого разрешения.

   Сейчас о том можно сказать – накануне я имел разговор с представителем украинского Сопротивления. Мне был дан намек, что на корабле что-то должно произойти – и, воспользовавшись вынужденным заточением в каюте, я стал набрасывать в блокноте предварительный план будущего репортажа. Не опасаясь за себя лично – ведь журналисты, это некомбатанты, их не принято трогать, по крайней мере, в цивилизованных странах и в мирное время. Но русские повели себя как варвары – ворвались в мою каюту, все перевернули вверх дном, и мой блокнот стал главной уликой. Еще, у меня якобы нашли боеприпасы – смешно, ведь журналисту совсем не надо лично в кого-то стрелять! – а также заявили, что кто-то из схваченных повстанцев дал показания против меня, и это было действительно опасно. Я не имел дипломатического статуса, хотя британский консул в Одессе был предупрежден и готов был, при моем исчезновении, сделать запрос о моей судьбе. Но русский офицер НКВД, допрашивающий меня, сказал, что если здесь дошло до взрывов и стрельбы, то на корабле действуют законы военного времени – и любого, заподозренного в сотрудничестве с врагом, могут допрашивать с применением пыток, а затем расстрелять, без всякого суда. У него были глаза патологического убийцы, и я понял, что он не шутит. И я дал требуемые показания, и все подписал – как сделал бы на моем месте любой благоразумный человек.

   Про свое заключение в севастопольской тюрьме ничего интересного сказать не могу. Как и про свое этапирование в Москву, в отдельном купе почтового вагона, под конвоем двух офицеров НКВД или СМЕРШ – первые, это советская тайная политическая полиция, вторые, это армейская разведка и контрразведка, при сильном соперничестве друг с другом. (

прим.авт. – англичанин плохо знает наши реалии. В описываемое время даже в альт-СССР были уже не наркоматы а министерства, причем госбезопасность отделена от внутренних дел, так что не НКВД а МГБ. Также и СМЕРШ, войсковая контрразведка, был лишь в группах Советской Армии в ГДР, Италии, Маньчжурии, и прочих территориях вне СССР

). К чести русских, могу отметить, что меня не били, не пытали, не морили голодом, и содержали во вполне приличных условиях, но строго контролировали каждый мой шаг. Ведь в будущем судебном процессе, я формально считался не обвиняемым, а свидетелем – а приставленные ко мне мордовороты из НКВД, числились "охраной", а не конвоем, и разумеется, моя изоляция была нужна лишь для моей безопасности.

   Суд, проходивший в Москве в июле 1953 года, русские коммунисты могут записать на свой счет как безусловную пропагандистскую победу. На скамье подсудимых оказались не только те несчастные, кто пытались захватить пароход, но и все украинское повстанческое движение – широкой публике, в том числе журналистам, как из СССР и советских сателлитов, так и из свободного мира, было продемонстрировано большое количество свидетельских показаний, документов и фотоматериалов, говорящих о зверствах ОУН, кто-то из моих коллег даже сравнивали это с известным фильмом про "Обыкновенный фашизм". Процесс был безупречно отрежиссирован, главным обвинителем был господин Руденко – тот самый, кто представлял интересы СССР в Штутгарте, в итоге отправив на виселицу Гитлера, Геринга и еще пару десятков высших руководителей нацистского Рейха. И сейчас проводилась однозначная параллель между гитлеровским нацизмом и украинским повстанчеством – тем более, что господин Бандера своим сотрудничеством с гестапо и абвером во время войны дал прекрасный повод для таких обвинений. А у нас в Британии запомнились слова Руденко – что попытка захвата корабля с убийством экипажа и пассажиров по английским законам однозначно считается пиратством, наказуемым виселицей. Эти законы до сего времени официально не отменены – и как бы у вас в Англии сейчас поступили бы с террористами, пытавшимися захватить ваше судно?

   После этой обвинительной речи, мне показалось, сейчас в зале раздадутся аплодисменты и крики "смерть им"! А некий господин, назначенный защитником, по существу поддержал прокурора, заявив:

   -Как можно защищать нацистских преступников, бандитов и убийц? Выполняя свой долг, я рад бы увидеть хоть какие-то смягчающие обстоятельства – но не вижу таковых, кроме словесного раскаяния обвиняемых. Вы поверите им на слово, что "они больше не будут"?

   И никто не замечал, что на скамье подсудимых – в большинстве, дети, не достигшие двадцатилетия (

прим.авт. – до 1969г в Англии совершеннолетием считался 21 год

). Я видел, как некоторые из них готовы были плакать от страха. Никто не задался вопросом, во имя чего эти юные герои пошли на верную смерть? Если против них, нескольких десятков детей, решившихся на отчаянный шаг ради любви к своей родине-Украине, была высажена на пароход рота морского спецназа, под командой полковника Смоленцева, того самого, что захватывал Гитлера – сотня отборных головорезов, вооруженных до зубов, обученных абордажу, и привыкших убивать не задумываясь, всех на кого им укажут. Лишь двадцать юных бойцов Сопротивления пережили тот бой, оказавшись в плену – а сколько же было безжалостно убито, и трупы их были выброшены за борт, на корм акулам? Сколько умерли от пыток при допросе – если даже меня, иностранца и журналиста, готовы были подвергнуть этому? Отчего среди выживших оказалась лишь одна девушка – с остальными поступили, как в фильме про царя Петра, "в крепости вино и бабы, пей и гуляй"?

   "Герой" Смоленцев был среди свидетелей. Его выступление по духу не отличалось от прокурорского – враги, уничтожить! Я спросил бы его, достойно ли такому как он – гордиться победой над детьми. Но мне никто не дал слова. Смоленцев был великолепен, блистая в парадном мундире с множеством наград – наверное, все женщины из числа присутствующих в зале, завидовали его жене, известной русской актрисе, она также была на пароходе, и выступила свидетелем после своего мужа – рассказав душещипательную историю, как глава повстанцев, Василь Кук (тот самый официант) хотел зарезать ребенка, "но один из товарищей, случайно оказавшийся рядом, схватил мерзавца за руку с ножом". Затем она (как мне показалось, искусственно), пустила слезу, дрогнув голосом, будто говорить "о подобной гнусности" ей было невыразимо тяжело – а когда она сошла со свидетельской кафедры, муж-герой заботливо обнял ее за плечи, помогая пройти на место в зале.