Текст книги "Вперед в Ссср (СИ)"
Автор книги: Влад Савин
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Что ж, Иван Семенович, я тебя услышала! И постараюсь сделать все, что смогу. Не смею больше задерживать!
–И головой впредь думай! – добавил Валька – зачем в морду, да еще при свидетелях? Наедине, по почкам, поддых, чтоб внешних следов не оставалось – а после его слово против твоего, не бил, не видел, не ведаю, и еще вопрос, кому бы поверили, он секретарь, но и ты ведь не из последних на заводе? А нам теперь – тебя вытаскивать. Иди!
Вызвала еще свидетелей. Из логачевской бригады – и тех, кто при инциденте присутствовал. И расспрашивала, как бы невзначай, про "иные случаи". Все подтвердилось – и даже сверх того. Что за вредительская практика, "отдых, это мера поощрения"? Когда любого могут в законный выходной, или вечер после смены, выдернуть на завод "по производственной необходимости" – а на деле, чтоб не расслаблялся. И не только из дома!
–Я в ДК на представлении сидел, с девушкой, тут прямо со сцены мою фамилию объявляют и требуют, срочно прибыть в цех. А после оказалось, что дело-то и не срочное, до завтра могло бы и потерпеть – а у меня к Даше серьезные намерения были, и наконец вышли вместе, культурно отдохнуть! А Нелин говорит – считай это проверкой твоей мобилизационной готовности, ну а девушка понять должна, если не мещанка.
–А мы всей семьей еще в тем летом, в августе, в отпуск хотели, к Черному морю. Путевки, билеты, в вагон уже сели, как посыльный прибегает. Делать нечего, вернулись – а оказалось, что вполне без меня могли обойтись! Начальник цеха сам удивлен был – оказалось, это Нелин настоял.
–Так и в нашем цеху – партийный, приятель Нелина, вылез с предложением. Чтоб зарплату на руки не выдавать, а в общем ящике держать, сразу за квартиру и столовую оплачивать, а остальное, "на нужды восстановления народного хозяйства СССР". И что каждый кому надо себе лично что-то купить, может взять из своей части – но только после того как заявление напишет, где свою потребность обоснует.
Кунцевич, в углу сидя, лишь головой качает. А после мне сказал, без свидетелей.
–Аня, вот если честно, там, откуда я... У нас в таком режиме лишь беспаспортные таджики работать соглашались. А наши, русские, называли это бессовестной эксплуатацией и вспоминали семнадцатый год.
Ну вот и главный фигурант дела. Входит – голова обвязана, пластырь на носу. И в военной форме со всеми регалиями, три кубаря в петлицах. А любопытно, что ж ты до "шпалы" (старший политрук, равен армейскому капитану) не дослужился? Если этом качестве с июня сорок третьего, с Днепра воевал. Причем играешь под окопника – в этой реальности, старые знаки в петлицах для полевой формы оставили, у фронтовиков это даже стало вроде отличия от тыловых, цепляли их и на форму повседневную (особенно в провинции), но у политработников отношение к погонам было куда более спокойным, чем у пехоты. И ордена надеть не забыл, а иконостас у тебя, однако – кроме уже названных "слав", еще Красная Звезда, и три медали, "за боевые заслуги", и еще Будапешт и Вена. Что ж, товарищ Нелин, что вы можете нам сообщить?
–Я могу простить гражданину Логачеву оскорбление действием в отношении меня лично. Но не прощу – в отношении линии Партии, в моем лице. И буду требовать наказать виновного по всей строгости закона. Пусть горбатого – могила исправит.
Минуту, товарищ Нелин. Вы будете отрицать, что причиной ссоры было то, что вы по существу, украли квартиру у семьи Логачевых, подделав заявление? Что тоже является противозаконным поступком.
–Попрошу выбирать выражения! Я не для себя старался, а помог Логачеву сделать правильный гражданский выбор! Надеясь, что он все же истинный советский человек. А не мещанское мурло, каким оказался. За это пусть и ответит. Не за мелочную ссору – а за то, что оказался "не наш".
А каким по-вашему должен быть "наш"? Например, как нам стало известно, вы, товарищ Нелин, в своих словах и поступках противоречите линии Партии. Где честный заработок и повышение уровня жизни советских людей назван не просто допустимым, но и одной из целей социалистического строительства в СССР.
–До Севмаша я работал на Кольце. Вы знаете, что это такое?
Я киваю. Укрепрайоны ПВО вокруг Москвы ("кольцо-1") и Ленинграда ("кольцо-2"). Позиции зенитных ракет, станций РЛС, базы хранения и ТО, подземные командные пункты, центры и линии связи, жилье и соцкультбыт для личного состава. И дороги, грунтовые и железные, соединяющие все воедино. От них и название – "кольцо-1" и впрямь, охватывает столицу вокруг. В Ленинграде же вид иной, скорее по секторам, и "широтное" развертывание больше сопряжено с меридиональным. Начали строительство еще до кризиса пятидесятого года, после форсировали ударными темпами. И платили очень хорошо – я слышала, там не надо было быть начальством, чтобы всего за месяц заработать на "победу".
–Павка Корчагин, видя бы такое, перевернулся в гробу! – восклицает Нелин – поощрение самого гнусного инстинкта собственности. Верно, что опираться на такое, выйдет легче и быстрее. Поскольку социализму и сорока лет нет, а эксплуататорскому строю, две тысячи – то человек в массе, это носитель прежних ценностей и идей. Но тем более беспощадно должна вестись с ними борьба сейчас, мы должны за десятки лет пробежать путь тысячелетий! Выдавливать из себя раба прежнего строя не по капле, как интеллегент Чехов призывал, а сразу, как гной из нарыва – пусть кровь в стороны, пусть больно, даже несправедливо, но надо! Чтобы уже через одно поколение, двадцать лет, мы жили при коммунизме – не зная, что такое "мое". А воспитывать это надо – уже сейчас!
–Что-то я вас не понимаю, товарищ Нелин – искренне удивляюсь я – вы против линии Партии? Да еще и обвиняете в нарушениях именно тех, кто не словом, а делом доказал свою верность Советской стране?
Нелин ответил не сразу. Затем рубанул, как будто бросаясь с обрыва в воду.
–Да! Я могу понять, отчего Ленин тогда, в революцию, говорил о повышении заработка, и 8-часовом рабочем дне. Имея человеческий материал того, старого мира – который можно было заинтересовать лишь этим, чтобы они поднялись на бой. Но теперь мы, власть, победители, можем позволить иное. Без всяких сантиментов выжигать из общественного сознания прежние лозунги – принуждением, если нельзя иначе. Добавочная плата за ударный труд при коммунизме – это не повод потратить лишнее на себя, а возможность большего добровольного вклада в общее благо, как в войну наши советские люди сдавали последнее на танки и самолеты для фронта. И если ты заслуженный фронтовик, пример для прочих – то с тебя и больший спрос. Заслуги не оправдание: и мещанин может геройствовать, если за себя, а не за общее благо. Потому та линия Партии, с семнадцатого года, сейчас устарела и должна быть заменена! Даже если это повлечет некоторое снижение выпуска продукта. Как говорил Ильич – "лучше меньше, да лучше".
–То есть, для вас допустимо, если бы "кольцо" не было достроено, когда бы прилетели американцы с атомными бомбами? – резко спрашиваю я – и потери были бы во много крат, в сравнении с какой-то переплатой. И смысл бы был спорить о сознательности тех, кто погибнет? Это сейчас мы знаем, что обойдется без войны – а ведь тогда, после Сиани и Шанхая, все на грани было!
–А что, моральное разложение солетских людей лучше? – абсолютно серьезно отвечает Нелин – война, это как-то чище и честнее! В Сиани погибло сто тысяч – так в Отечественную, это были потери за месяц, даже две-три недели хороших боев. По мне, так лучше иметь сто тысяч мертвых героев, чем живых мещан!
–Я вас услышала – отвечаю я – не надо так орать. Так вы не желаете примириться с товарищем Логачевым? И принять его извинения. У него все ж жена, и малолетняя дочь!
–Исключено! – заявил Нелин в ответ – безнаказанность порождает вседозволенность. Сегодня это мордобой с его стороны – а завтра, саботаж и диверсия? А дочь – пусть лучше вырастет в детдоме, чем мещанкой.
И тут я заметила, что Валентин (сидевший за спиной Нелина, так что тот его не видел), приподнялся и подобрался, словно готовясь к бою. И сделал жест, будто нажимал пальцем на спусковой крючок – "опасность, готовность, враг". Лючия, заметив это, стала разглаживать складки платья на боку – но я знала, что там у нее спрятан браунинг под широкой юбкой, и достаточно лишь просунуть руку в прорезь по шву, как в карман. Я удивилась (человек заблуждающийся, но ведь не бандеровец, не фашист, не шпион), однако как бы случайно передвинулась в сторону, подальше от возможной линии огня.
–Свободны, товарищ Нелин. Идите, пока.
Для Вали ведь не составит труда в одиночку его обезвредить? Да и за дверью ребята ждут, и у меня под платьем такой же пистолетик спрятан. Но Нелин вышел беспрепятственно, хлопнув дверью. Валя, что за дела?
–Английский шпион здесь, на Севмаше, в сорок восьмом – отвечает Кунцевич – помнишь?
Еще бы не помнить – меня тут тогда уже не было, но за севмашевскими делами я следила внимательно. В год Победы, союзники против нас уже козни плели вовсю – и шестеро британских шпионов высадились с подлодки, в районе Киркенеса. В море их подбирал Олаф Свенссон, он же Олег Свиньин (знакомая личность, еще с сорок второго). Он тогда сразу и попался, раскололся до донышка, и описание дал, кого на свой баркас взял и где высадил. Поскольку Заполярье все ж не Москва, тут каждый новый человек на примете – то ловили гостей упорно и успешно. Четверых взяли, один при задержании убит, а еще с одним было сомнение. Когда нашли труп, уже объеденный песцами – попал человек на дороге в пургу и замерз, там такое и в начале мая бывает. Но были при нем пистолет, комплекты документов на разные имена, и крупная сумма денег – так что без сомнения, точно, не наш! Тем более, что о пропаже наших в то время и в том месте, информации не было. Дело ушло в архив, и тем бы все кончилось, если бы не Валька!
Он был на Севмаше в сорок восьмом, по своему делу. И попутно, поинтересовался у местных товарищей оперативной обстановкой. В том числе и той, которую освещали "добровольные помощники" в городе и на заводе. Тут обнаружилось, что один, некто Федор Скамейкин, по числу сигналов намного опережал прочих – причем сигнализировал не только на тех, с кем рядом работал или жил.
–Я просто из любопытства решил на него вблизи посмотреть – рассказывал мне после Валька – а этот тип возьми и ляпни, "для пользы дела же, даже по малости – ведь если кто-то в малом от генеральной линии партии отклонится, и останется безнаказанным, то завтра он уже по-крупному совершит, вплоть до измены и диверсии". А у меня сразу, как у собаки, будто шерсть на загривке дыбом – поскольку логику эту я слышал в телеящике в веке двадцать первом, где какая-то не наша морда, говоря по-русски с акцентом, разъясняла, чем плох правовой нигилизм, и приводила в оправдание именно такие слова, "если сегодня безнаказанно в малом, завтра будет убийца-маньяк, или иная крайне опасная личность". И что именно потому у них норма, что приходит сосед к соседу в гости на уикэнд, а после стучит в налоговую, мне кажется что такой-то живет не по средствам, проверьте пожалуйста – и после они продолжают оставаться друзьями, какие обиды, я ж тебе услугу оказал! Это при том, что здесь, в сталинском СССР, где по словам Новодворской "все на всех стучали", я слышал, "сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст", в анекдоте, но вот ни разу, от сотрудников кровавой сталинской гебни! Все ж национальный менталитет роль играет – если во все времена, по числу доносов Куда Надо на душу населения с большим отрывом лидировала Германия (что Кайзеррайх, что Рейх, что ГДР или ФРГ), за ней были Англия и США, а вот мы то ли на шестом, то ли на седьмом месте. И почуял нутром – что не наш человек!
Анкета в Первом отделе у этого Скамейкина была чистая. Не был, не участвовал, не привлекался, 1923 года рождения, беспартийный, из крестьян, с Вологодчины. Призывался в сорок первом, служил в 355 стрелковой, Карельский фронт, это под Мурманском, в роте подвоза, при малогероичности занятия имел все ж медаль "за боевые заслуги" и ефрейторское звание, демобилизован в сорок четвертом. Круглый сирота – отец, Скамейкин Степан Алексеевич, 1898 г.р, в РККА служил еще в Гражданскую, затем в колхозе работал, в сорок первом мобилизован и под Ленинградом без вести пропал. Мать, Акулина Ивановна, 1899 г.р., по анкете, умерла в сорок шестом. Брат младший, Трофим, умер еще перед войной, в 1939, от туберкулеза. Вроде, нормально – но Валька сделал то, что до него отчего-то никто не додумался: не только послал в Вологду формальный запрос в местное ГБ, но и потребовал, чтобы кто-нибудь съездил в ту самую деревню, показал фото "нашего" Скамейкина, и попытался разыскать там его фотографии. Ведь деревня – тут не только все друг друга хорошо знают, но и часто состоят в родне! И очень бережно относятся к семейным фотографиям, которые после смерти родителей могли остаться у кого-то еще!
И пришел ответ – где на фото, деревенские товарищи опознали приятеля нашего Федора, заезжавшего проездом в сорок шестом. Как раз тогда и мать, баньку для гостя истопив, и сама после решив попариться, так и сгорела. С войны было, с товарищем по случаю весть домой передать, это святое – и подумать не могли местные, что этот гад свидетельницу убирал (а заодно и все фотографии со стены из дома прихватил). А еще Валя вспомнил то дело с англичанами, где были не только показания Свиньина, но и нарисованные по его описанию портреты – запросил срочно из архива, и по фототелеграфу, один оказался вроде бы на «нашего» Скамейкина похож.
–Я, когда эту сволочь взяли, первый вопрос ему задал, ты зачем мать убил, которая и так сына от твоей руки потеряла? Оказалось, ехал настоящий Федор Скамейкин после дембеля на Севмаш, в пути с попутчиком разговорился, и выложил ему про себя все как на исповеди, шпион и решил воспользоваться моментом. Оказался не британцем по крови, а сынком какого-то белоэмигранта. И держался нагло – отчего-то веря, что мы его после на кого-то из наших попавшихся обменяем. И ведь могли бы (хотя после Севмаша, вряд ли, но теоретически...). Так что напоследок, до того как его по этапу в Москву отправить, я ему от себя персональный подарок вручил – даже если его обменяют, детей у этого козла точно не будет, после хорошего удара сапогом по причинному месту!
Валя, а этот Нелин какое отношение к тому делу имеет? Или ты считаешь, что...
–Да, именно так. Вредительство ведь и таким может быть – через доведение чего-то до абсурда. Ну и врагов Советской Власти плодить.
Три дня ушло на проверку, которая установила, что Нелин настоящий, без подмены, не шпион, а дурак. Ну что ж – будет тебе сюрприз.
С утра восьмого, день выходной. Люди празднуют – а у нас партсобрание (или партийный суд, как считать). Нелин гоголем сидит – думает, тут Логачева будут осуждать. Нет – первым пунктом разбираем дело Нелина О.А. Обвиняемого в неправильном толковании линии Партии, дезорганизации производственного процесса, что могло привести к срыву срока исполнения заказа, и тем самым, к подрыву обороноспособности СССР. Зачитывание свидетельских показаний (Нелин пытался вмешаться, но слова ему никто не давал), и в завершение, я говорю:
Что ж, товарищи, вина гражданина Нелина (уже не товарища) в извращении указаний товарища Сталина, и ошибочном уклоне от линии Партии, доказана полностью. Мое предложение – из Партии исключить. Проведем голосование.
И поднимаю руку "за". Единогласно! Хотя сейчас вроде бы, дискуссия и иное мнение (в разумных пределах, конечно, и только внутри партийных кругов) вполне дозволяются – демократический централизм! Отчасти потому Нелин и решился мне такое высказать. Но у большинства товарищей привычка – кто мы такие, против линии Партии идти?
–За что?! – орет Нелин, которому наконец дали слово – без Партии мне не жить! Степан, Федор, ну хоть вы скажите (это он к тем, кто тоже в "уклоне" отметился, а сейчас голосовал "за")! Вы все, товарищи – что, не понимаете, что воспитание морального облика советских людей столь же важно, как строительство флота? Когда мировой империализм грозит нам атомной войной, и вместо того, чтобы стране максимум отдать, себе взять минимум, самого необходимого – растаскивать все по собственным карманам и углам? Я ж свое все сдавал – как на фронте, денежное довольствие, и премию за подбитый немецкий танк, в фонд обороны! И в отпуск не ходил – просил компенсацию деньгами, и всю ее тоже... Вы что, не понимаете все, что творите? Вы коммунизм в гроб загоняете!
–Вы знаете, что американские самолеты с атомными бомбами уже взлетали с палуб авианосцев? – спрашиваю я – и когда завтра их флот придет к нашим берегам, как в пятидесятом к Китаю, нам навстречу что послать, подлодки что у нас сейчас на стапелях, или ваши правильные слова о коммунистическом воспитании? Дурак вы или враг, гражданин Нелин – а результат для Советского Союза один. Но раз здесь суд партийный, то в нашей воле вас лишь из своих рядов исключить. А с иной точки зрения, оценку вашему поведению дадут те, кому положено.
Что такое, партбилет на стол, всем в зале хорошо известно. Как минимум (если не будет иных последствий), карьеру рубит намертво. Даже при самом мягком исходе, никогда уже не быть тебе хоть на каком-то ответственном посту – а лишь подчиненной рабочей силой. Вот только помнят все, как шестнадцать лет назад, врагов народа всегда сначала из Партии исключали. И я ведь не шучу насчет "оценки". Поскольку я здесь не абы кто, а вроде как голос самого товарища Сталина, то есть из присутствующих, высший авторитет относительно линии Партии. А как местные органы и прокуратура истолкуют мои слова – взгляните на единогласие в зале. Воспримут как руководство к действию – так что недолго тебе, гражданин Нелин, на свободе гулять.
Жестоко? Зато гуманно по отношению ко всему коллективу. Поскольку тогда можно быть уверенным, что никто после этих заблуждений повторять не станет. И уважаемого Ивана Семеновича я из-под удара вывожу – дать в морду партийному секретарю, это преступление, а то же самое, врагу народа, это уже достойный поступок. Кстати, Иван Семенович, делаю вам замечание – вам следовало бы к парторгу завода обратиться. А по поводу подлога, в милицию! Что значит, "а помогло бы?". Товарищ Еремеев (это парторг Севмаша), а вы куда смотрели? Искажение линии Партии, это очень серьезная провинность, а вы, видя такое, потворствовали? Тогда выговор вам по партийной линии, и предупреждение о неполном соответствии. Если такое еще повторится...
А куда конвойные исчезли, что Ивана Семеновича сопровождали? Я даже заметить не успела. В зале у публики, явное одобрение – у товарища Логачева авторитет повысится, за разоблачение скрытого врага, и у Партии тоже, поскольку я, ее высший представитель, в глазах большинства трудового коллектива, восстанавливаю попранную справедливость. А Нелин все стоит, красный как рак – а товарищ прокурор на него уже смотрит, правильно понял указание, будет сейчас дело оформлено за вредительство и саботаж. Без отягчающих, принимая во внимание прежние заслуги, так что в итоге не высшая и не "четвертак" – лет через десять, я надеюсь, вернешься другим человеком.
–Партбилет в учетный отдел сдадите, гражданин Нелин, И вы свободны, пока.
Но Нелин Октябрин Артемович в учетный отдел не явился. Не было его и дома. При том, как удалось узнать, у него было оружие (парабеллум, приказом командира части оставленный ему как наградной) – так что Юрка и Валя всерьез заподозрили готовящуюся месть террориста-одиночки. А кто наиболее вероятные объекты – Иван Семенович и я
–Я к Логачеву двоих ребят послал, Деда и Гвоздя – сказал Валька – и к вам, Анна Петровна, просьба убедительная, без охраны никуда. Кроме как в свой номер, с товарищем адмиралом, и то, после того как наши проверят, ждет ли там кто. Одно утешает, этот Нелин по квалификации не снайпер и не подрывник, обычная пехота. А одиночку с пистолетом мы перехватить сумеем!
Но тут нам сообщили что Нелина нашли. В парке на Первомайской, где я когда-то гуляла с Михаилом Петровичем. У памятника Ленину, где в хорошую погоду вручались комсомольские билеты и повязывались красные галстуки. Нелин застрелился, и не в висок, а в сердце, чтобы пуля пробила партбилет в нагрудном кармане – на выстрел и прибежали люди, и патруль. Умер коммунистом.
–И черт с ним! – изрек Валька – сам себя загнал, и кто ему доктор? На одно энтузиазме не уедешь далеко, это как мотор на форсаже, для особого режима необходимо, ну а постоянно так гонять, запорешь движок прежде времени. На войне погиб бы героем – но вот не повезло ему до мирных дней дожить. Ну как берсерк у викингов – кто рано или поздно рехнется, вообразив что враги кругом. Повезло еще, что сам и себя одного – а не стал всех вокруг, как "предателей". Не бери в голову, Анка! Можем его с почестями похоронить, и довольно. А нам жить дальше и исполнять свои обязанности, как у Фадеева написано.
–Да паршиво что-то стало – отмахиваюсь я – может, просто устала? И верно мой Михаил Петрович говорит, отдохнуть летом, это уже насущная необходимость?
А ведь праздник сегодня – наш, Восьмое марта, и вечер в Доме Офицеров. Я еще и с девчонками посидеть, поболтать успела – из нашей, еще военной команды "стерв", кто здесь остался (как Ленка, тогда у меня в помощницах ходила, а сейчас замужем за капитаном 1 ранга Золотаревым, двое детей уже). А после, кружилась в вальсе с моим Адмиралом – а рядом, Лючия со своим Юрой. Итальянка выглядела как королева бала – в нарядном платье, которое сообразила с собой из Москвы захватить, в отличие от меня. Но обижаться на подругу нечего, тем более что сама виновата, о том не подумав.
И Логачев здесь, со своей Танечкой, счастливые. Через три дня должны в квартиру въехать (в жилотделе мне клятвенно обещали). Жаль немного ту семью с тремя детьми, что уже заселиться успела – но Иван Семенович заслуг имеет больше, и на заводе седьмой год, а те лишь пять месяцев как из деревни приехали, и им положено не раньше, чем через год, при отсутствии замечаний по работе. Так что по справедливости все и по закону!
Письмо по адресу: Москва, Кремль . Отправлено из Молотовска 8 марта 1953
Товарищ Сталин! Я, Нелин Октябрин Артемович, 1920 г.р., фронтовик, имеющий награды, был и остаюсь истинным коммунистом. И потому я не могу молчать, когда вижу, как искажается сама коммунистическая идея – и более того, те, кто поставлен следить за ее чистотой, потворствуют этой лжи!
В моем понимании, коммунизм – это когда каждый думает прежде всего о социалистическом Отечестве, и лишь в последнюю очередь, о себе. Подобно тому, как в военные годы мы работали по четырнадцать часов, без выходных и отпусков, и сдавали заработанные деньги на постройку танков, самолетов, кораблей, для фронта, для Победы. Теперь же, когда агрессивный американский капитализм грозит атомной бомбой нашей Стране Советов, также не время для успокоения. Линия на поощрение частнособственнических инстинктов (8-час рабочий день, повышение собственного жизненного уровня) была оправдана в самом начале, когда человеческий материал нес на себе несмываемую печать старого мира. Возможно, эта задача встанет в прекрасном и пока далеком будущем, когда мировой капитализм окончательно будет повержен. Но сейчас, нашей насущной задачей является скорейшая выработка в массах коммунистического мировоззрения – самыми жесткими мерами, без малейших послаблений и компромиссов!
Моя коммунистическая совесть не позволяет мне молчать, когда я вижу, как коммунизм приносится в жертву мещанскому уюту! Причем носителями мещанской идеи выступают не классовые враги, а товарищи, имеющие несомненне заслуги перед Советской Властью – однако же не видящие ничего плохого в "справедливой награде", в желании "честно заработанное – потратить на себя". У нас в Молотовске эти особенно отличаются лица женского пола, с одобрения товарища Лазаревой, "внешний вид которой сам товарищ Сталин публично одобрил". Может быть для самой Лазаревой это является необходимым инвентарем для представительских функций – но она не только не разъясняет этот факт девчатам с завода, а напротив, потворствует их мещанским устремлениям, ну а они разлагающе влияют на своих мужей, требуя большего заработка в дом. А ответственные товарищи часто смотрят сквозь пальцы на подобные мещанские черты, считая их незначащими мелочами. Однако это не мелочи, а, на мой взгляд, самая натуральная контрреволюция, последний ее бастион, не только сохранвшийся в нашем повседневном сознании, но и упорно не желающий погибать. И без победы над ним, без полного искоренения нашего внутреннего мещанства, мы никогда не получим нового коммунистического человека. А будет "мы обыватели нас обувайте вы – и мы уже за вашу власть".
Некоторые из ответственных товарищей оправдывают потакание мещанским инстинктам – "эффективностью", что так легче получить результат. Да, материальное поощрение может быть стимулом – но также бесспорно, оно наносит огромный вред воспитанию коммунистической духовности. "Если завтра война, если на нас нападут империалисты" – и никто не видит, что мы уже льем воду на их мельницу, даже без войны превращаясь из строя коммунаров в толпу мещан. Так нужно ли нам все построенное такой ценой? Не выйдет ли, что наша атомно-ракетная "линия Мажино" окажется бесполезной в руках развращенных, изнеженных обывателей? И лучше будет, быть менее готовыми материально, "пусть будет даже еще один сорок первый" – но наша моральная стойкость окажется столь же крепкой?
Для тех, кто устроил надо мной судилище, ответ очевиден. Я не знаю, действовали ли они из потакания обственому мещанству, или как сознательные враги – пусть это квалифицируют те, кому положено. Но эти современные "клопы" – "за что воевали! Желаем .чтоб теперь мой дом, это полная чаша!" – оправдывают свои поступки тем, что "линия Партии дозволяет" и даже "товарищ Сталин ничего против не сказал". Я обращаюсь к вам, товарищ Сталин, как коммунист к коммунисту – дайте этому гнусному явлению верную коммунистическую оценку! Иначе коммунизм будет побит обывательским болотом.
Умираю коммунистом. О.А.Нелин.
Резолюция на документе. Тов.Пономаренко! Внести предложения, что с такими делать.
Валентин Кунцевич.
Кто воевал, имеет право у тихой речки отдохнуть. Так кажется у Маяковского?
И как там дальше – иду к реке, иду к обрыву, и с этой мирной высоты... Река и обрыв в наличии – Ленинские Горы над Москвой-рекой, место красивое. Мы тут в первое послепобедное лето гуляли, наш отец-Адмирал, Юрка со своей итальяночкой, и я тоже. И Она – та, кто со мной никогда не будет. Поскольку "другому отдана", и не просто "век ему верна" будет, но и искренне любит. Даже не знает, наверное, что я, как краском Иван Варава из неснятого пока здесь фильма "Офицеры" – "Любочка, у меня нет никого кроме вас". И не узнает. Вот провалиться бы мне снова в прошлое – в иную реальность. В год сорок четвертый, до того как Она погибнет, двух недель до освобождения не дожив. У меня личное немецкое кладбище за три сотни – будет хоть пять! А вдруг сбудется, если сильно этого желать – когда тут меня убьют, я там в кого-то вселюсь, как в фантастических книжках про "попаданцев"?
–Валечка! С тобой все хорошо?
Красивая девушка, рядом со мной, в лицо мне заглядывает, с тревогой. Машенька, из нашего госпиталя, "красавица, комсомолка, спортсменка". И, сильно подозреваю, анечкин кадр, даже пластика выдает, чем-то таким "от смоленцева" девочка занималась – ну а я из всех, кто из 2012 года попали, последним "неокольцованым" хожу. И ясно, что никакой посторонней и непроверенной к носителю одной из высших тайн СССР, подойти не дозволят. Сам был свидетелем, как еще тогда к офицерам "Воронежа" таких вот проверенных и надежных, из команды анечкиных "стерв" подводили – без всякого принуждения, боже упаси, просто познакомиться, ну а дальше, если будет совет да любовь, хорошо, а не, то кандидатуру сменить (кажется, при царе этой работой особые женщины "свахи" занимались). Сейчас же знаю точно, что тот девичник, который Аня с Лючией под своей "советско-итальянской модой" собирают, меж собой в разговоре они же называют "клуб образцовых советских жен". Умом понимаю, что может и правильно – чтобы никакие "боннер" наших ответственных товарищей с пути не сбивали. Но не хочется, чтобы твоя жена после кому-то докладные писала на тебя! Потому и хожу пока что свободным. Благо и работа способствовала – до пятидесятого, из всех наших я был самым "выездным", защищая интересы СССР и внутри его границ и вовне его.
И бандеровщину давили – до того, что у этих "хероев сала" вылезти из обгаженного схрона, чтоб на воздухе в сортир, стало считаться за подвиг (у фантаста Конюшевского тактика верно описана – только вы сами попробуйте, часами в засаде недвижно лежать, ожидая, не обозначится ли в лесу в пределах видимости шевеление, после того как район примерно известен). В сорок девятом в Средней Азии недобитых баев и басмачей, притворявшихся коммунистами, вычищали – а то было в двадцатые, "ну что ты, курбаши-юзбаши, стреляешь из-за дувала – иди к нам, вступай в Партию, и будешь Властью". В Италии был, вместе с местными "комиссарами Каттани" показывая мафии, что она вовсе не бессмертна (а нефиг в смычке с ЦРУ мешать итальянскому народу строить социализм – вот и вышло дело не по уголовке, а по нашей части). В ГДР (который тут вся Германия, а не одна восточная половина) бывал неоднократно, свел близкое знакомство с герром Рудински, первым и пока бессменным главой Штази (а когда мы с ним впервые в Риме пересеклись всорок четвертом, так он группенфюрером СД был. И еще дела – о которых никому и никогда не расскажу, без дозволения. Последним был Китай пятидесятого, где мою шкуру атомным огнем подпалило. Зато американскую базу ВВС взяли, два новейших реактивных бомбера В-47 наши в Жуковском изучают, больше тысячи янки положили, и назад по вражеской территории прорвались, как Ковпак. Когда остальные наши – и "кэп" Андрей Витальевич Большаков (уже не кап-1, а контр-адмирал), и Васька Гаврилов (был старлей, как я, стал генерал-майор морской пехоты), и Юрка Смоленцев (в 2012 году тоже старлей, сейчас полковник) служат если не в штабах, то в центрах подготовки здешнего спецназа и морской пехоты – ну а я в "поле" люблю работать, особенно на той стороне, вот это мое! А ведь когда-то, будучи в школе интеллегентным ботаном и профессорским сынком, мечтал стать подобием бушковской "пираньи", и думал, что автор все ж фантазией приукрасил – сейчас в послужном списке имею такое, что книжный капитан Мазур от зависти помрет.
