Текст книги "Там, где ты нужен (СИ)"

Автор книги: Влад Молоков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Ну и что делать, бежать – слишком поздно. Бросить пару гранат и попытаться проскользнуть через образовавшийся в цепи разрыв? Отсидеться, спрятавшись, точно не получится – раз видели, значит, будут искать. Тогда что остается – неравный бой? Как же мне не хотелось лететь с этим заданием, но думал, неприятности закончились после стрельбы на дороге, а оказывается, это было только начало. Пакет придется уничтожить, или рискнуть?

Взгляд упал на столик, задержавшись на бутылке сливянки. А почему бы не выпить?

Немцы, заняли позиции, обложив дом, перекрывая пути отступления. Насчитал десяток, но дальше, вне зоны поражения, рассмотрел, еще нескольких, уже не скрываясь ходивших между домами. Входить не торопятся, не вчера на свет родились, чуют, что здесь что-то не так, или скорее всего ждут свое руководство. Минуты уплывают одна за другой. Наконец на площадь перед главным входом выехал гусеничный бронетранспортер. Пулемет над кабиной, развернулся в сторону дома, над десантным отделением показался офицер.

-Них шизен, – кричу, на плохом немецком, – капитулирен, их бин курьер секрет папирэн.

Кажется, даже в рифму получилось. Больше не скрываясь, выглядываю в окно, хотели бы убить, давно уже стрелять начали, и выбрасываю на улицу автомат и остатки вещмешка. Даю главному хорошенько рассмотреть себя в новенькой форме, это тоже часть плана. Офицер дает команду и несколько человек устремляются к дому. Он сам неторопливо идет позади, а возле броневика остается майор РККА с черными петлицами, кажется связист – интересно.

Внизу жалобно звенят стекла и с треском ломаются входные двери. Не вольно морщусь, думал, что взять здание под контроль для них дело пары минут, без чрезмерной шумихи, но явно ошибся. Захват помещений слабо проработан. Однако нельзя не признать, что задержка, вышла незначительная, да и шум можно простить, ведь им нужно показать начальству свое рвение. Первые два бойца, в форме вермахта, ворвавшись в комнату, резво уходят влево и вправо, беря меня на прицел, но не приближаясь. Как я и надеялся, у них приказ взять меня живым и по возможности невредимым, а это не так-то просто сделать, когда я сижу за массивным столом и, демонстрируя полное равнодушие к происходящему, неторопливо смакую сливянку из стакана. На столе стоит начатая плетеная бутыль, немудреная закуска и на самом краю еще один наполненный до краев стакан, явно предназначенный офицеру. Оружия у меня нет, разряженный ТТ с вынутым магазином, тоже лежит на столе. Я объявил о сдаче, выгляжу как старший офицер, так для чего ломиться через всю комнату, тем более что мною заблаговременно в некотором беспорядке расставлены на их пути стулья. Немцы уверены что, так или иначе возьмут свой приз, и все, что в моих силах, – чуть оттянуть этот момент, поэтому они слегка расслабившись, снисходительно улыбаются. Кроме того у немецкого офицера появляется возможность лично принять мою капитуляцию.

Солдаты держат меня на прицеле, еще один остался в коридоре, контролируя подходы, пришло время командира со свитой. Их, я жду с нетерпением, без устранения командования, план, и без того непростой, станет трудновыполнимым.

– Руки вверх! Встать! Быстро! – с явным прибалтийским акцентом командует, появившийся в дверях, новый боец в камуфляже. «Лесные братья», поэтому и форма нестандартная. Специалисты противопартизанской войны, рано они что-то проявились, хотя Прибалтика тут под боком. Буду звать его «латыш».

Орет громко, все остальные моментально подбираются. Может, самый главный ефрейтор, может, просто орать любит, но в любом случае мне нужен не он. Бойцы косятся на мебель, думают разбирать преграды или рвануть к цели прямо через завалы. На этот случай я предусмотрел пару заготовок, но не уверен, что сработает. План – тот еще сомнительный экспромт, но куда деваться, если, ни времени, ни возможностей не предоставили.

– Я сказал, все бросить! Встать!

Чуть отхлебнув из стакана, с насмешкой говорю:

– Успокойся, вон на столе ТТ лежит, это мое единственное оружие, я пустой.

В это время входит офицер. Высокомерен, уверен в себе, истинный ариец.

– Бросил все и встал! – по-другому повторяет свой приказ латыш.

Увидев офицера, решаю, что пора прекращать этот балаган, все действующие лица в сборе. Стараясь выглядеть испуганным и изображая намерение как можно более точно выполнить команду, ставлю свой напиток и, подавшись вперед, задеваю, а точнее толкаю стол. Попробуй просто так пошатни такую махину. Стоящий на самом краю стакан, предназначенный для гостя, падает вниз. Чистая психология – даже профессионал, хоть вскользь, хоть на кратчайший миг, но посмотрит на падающий предмет, а для меня и это подарок. Мгновения хватает, что бы сместиться в сторону, и укрыться за сейфом. Один из солдат стреляет, реагируя на мое движение. Пуля со звоном рикошетит от железа. При желании, наверное, можно было разглядеть, что в стакане, помимо вина, находится какой-то посторонний предмет. Вот только ни один из присутствующих этого не сделал, а теперь поздно, после звона стекла, с секундной задержкой следует взрыв – успел поколдовать с взрывателем. Этому нехитрому трюку с гранатой и стаканом, обучил нас во время моей срочной службы в ВС СССР, капитан Березняк. Тот еще был хитрован, про «подствольники» мы тогда только слышали, а доставить гранату адресату иногда требовалось до срабатывания запала, как говорится, голь на выдумки хитра. Еле успеваю, присев за преградой, подобрать с пола револьвер и вторую «лимонку». Тем, кто в комнате познакомился с начинкой стакана, неплохо прилетело и по ушам, и по телам. В замкнутом пространстве досталось всем, но я хотя бы был готов к подобному. Выскакиваю из своего укрытия и, перепрыгнув через стол, который к моему удивлению, не опрокинулся, а только сдвинулся в сторону, начинаю стрелять. Патронов в револьвере всего шесть, поэтому всем контроль в голову, подранки за спиной мне не нужны. Солдаты сильно посечены осколками, возможно, тратить на них боеприпасы и не нужно, но я перестраховываюсь. А вот офицер почти не пострадал, его прикрыл собой «латыш», и он начинает подниматься. Допросить бы, но времени нет даже на один вопрос, поэтому стреляю и в него. Выглядываю в коридор. Вижу солдата, который нетвердой походкой идет в сторону главного входа, придерживаясь рукой за стену, очевидно контужен. Достреливаю в спину два оставшихся патрона. Револьвер в карман, привык я к нему, гранату в другой. Возвращаюсь назад в комнату, необходимо срочно вооружиться. Первым делом, вытаскиваю у пехотинца, две гранаты колотушки, торчащие за поясом. Одну, дернув запальный шнур, бросаю в окно, вторую через коридор к лестнице главного входа. Забираю у латыша МП и ножом срезаю подсумки. Успеваю сорвать с офицера планшет и перекинуть ремень через плечо. Искать куда-то улетевшие, с края стола, ТТ и ремень с кобурой нет времени Поочередно хлопают два взрыва, и я выскакиваю в коридор – пора делать ноги. Изо всех сил бегу к заколоченному окну, в торце здания. Внезапно, по лестнице запасного выхода в коридор, прямо передо мной выскакивает копия «латыша». Времени на маневр нет, поэтому как в регби, врезаюсь в него плечом и впечатываю в доски на окне. На улицу вылетаем оба, хорошо, что под нами крыша над входом в кочегарку. По ней, вцепившись в противника, съезжаю вниз, и при следующем падении пытаюсь сгруппироваться. Несмотря на все старания, приземление вышло жестким. Даже показалось, что нехорошо хрустнуло, и боль волной прокатилась по телу. Голова, что называется «поплыла» и пришлось буквально заставлять себя шевелиться. Сопернику досталось по полной, кажется, он сломал шею.

На площади перед домом слышатся крики. Делаю три шага вперед и, прижавшись к стене, высовываю автомат за угол. Три короткие не прицельные очереди, потом бегом назад. Остаток магазина достреливаю в окно, из которого выпал, отсекая возможных преследователей.

Первоначальный план выполнен: устранено руководство группы захвата, в ряды противника внесено смятение, нанесен урон в живой силе, удалось вырваться на относительный оперативный простор. Правда, у меня всего несколько минут, что бы воспользоваться эфемерным преимуществом. Бросаю на кусты, прикрывающие канаву, фуражку, что бы указать ложный путь. Уходить в эту сторону нельзя, через пятьдесят метров канава закончится пустырем, на котором не укроешься. Ухватив «зеленого брата» за специальную лямку на снаряжении, оттаскиваю его за угольный сарай. Расстегиваю ремень и одним движением снимаю с него «облегченку», с закрепленными подсумками и заплечным ранцем, напоминающий рюкзак-десантника РД-54, которым я пользовался в 1987 году. Все вместе образует местный вариант «разгрузки», а я остался без снаряжения. Отстегиваю от рюкзака и надеваю камуфляжную накидку типа пончо, а что делать с шикарными галифе синего цвета, которые меня демаскируют. Вздохнув, режу завязки на щиколотках штанов «латыша» и, развязав пояс, вытряхиваю его. Быстро натягиваю их на себя, накидываю «ременную сбрую», автомат в руки и бегом.

Возле кустов, куда бросил фуражку, стоят двое, и вытянув шеи и пытаясь что-то разглядеть в переплетении ветвей. Перечеркиваю их одной очередью и, не осматривая падающие тела, по переулку устремляюсь подальше от усиливающихся криков за спиной. Конечно, глупо надеяться, что немцы просто так меня отпустят, надо будет, даже выгребные ямы ложками вычерпают. У предполагаемого штаба собрались не все, положено оставлять прикрытие, значит оставили. Кто и где засел, а так же их численность мне неизвестна, так что придется быть очень осторожным. Вряд ли охранение большое, по тому, что видел, большая часть солдат собралась вокруг здания штаба. И судя по воплям, доносившимся с той стороны, я прав.

Пригибаясь, бросился к ближайшему укрытию, и тут же чуть не был наказан за самоуверенность – пуля хлестко расщепила доску забора, через который я лихо перемахнул. Ошибка – нужно было надеть кепи и неспешно осматривать улицу, может быть приняли бы за своего. А бегущий человек сразу привлекает внимание. Теперь поздно. Невидимый враг орет, указывая другим мое местоположение, и начинает «садить» прямо через забор. Старые двухсантиметровые доски слабое укрытие от винтовочной пули – прошивает на вылет, не теряя убойной силы. Пользуясь тем, что меня не видно за забором, рванул, пригнувшись к углу дома, не давая взять себя на прицел. Пальба разрастается, некоторые пули свистят достаточно близко, патронов не экономят, рано или поздно попадут, статистика на их стороне. Вот пуля с глухим стуком входит в ставню над головой. Снайпер, стреляет с чердака самого высокого, в этой части деревни дома. Пришлось уходить в сторону от намеченного маршрута, скользнув за угол строения. Все, этот не достанет, если держать между нами серьезную преграду.

Перепрыгивая гору дров, оказываюсь на другой улице. В мою сторону из-за густо разросшихся кустов сирени, выезжает машина с характерным крестом на боку. Военный автомобиль грязно-зеленой окраски, резко тормозит – водитель тоже меня увидел. Что-то польского или французского производства, не броневик, но уже и не просто машина, косо сваренные листы железа, сверху открытое пулеметное гнездо. Пулеметчик успевает навести оружие на неожиданно возникшего беглеца, но я уже, чисто на рефлексах, стреляю, еще не успев обдумать ситуацию. Хорошо, что до него не больше десяти метров, трудно промахнуться. И, сразу бегу к машине. Рывком, раскрыв дверцу, выдергиваю на себя водителя, пытавшегося достать из кобуры пистолет, и короткой очередью добиваю. Торопливо запрыгиваю на освободившееся место. Захват машины, к сожалению, не остался не замеченным, пули активно застучали по самодельной броне. Мотор работает, неразрешимых вопросов с управлением не возникло, поэтому спешно давлю на газ. Куда ехать, неизвестно, так как на транспорт не рассчитывал, скорее всего, сработал рефлекс, что броневик это мобильность, защита и огневая мощь. И кажется, просчитался, забравшись в эту консервную банку. Для маневра не хватает простора, поэтому пока держу направление прямо по улице. Бронирование машины смехотворное, жестянка на колесах, а не броневик, но против обычных пуль, которые летят, кажется со всех сторон, спасает. Прибавил скорости, стремясь выбраться из-под обстрела раньше, чем кто-то догадается достать магазин с бронебойными патронами, и как сглазил. Перед машиной промелькнул трассер, и тут же слева щедро взметнулись щепки от забора и примыкавшего к нему сарайчика. Скорее всего, работает пулемет гусеничного бронетранспортера. Не успеваю еще прибавить скорость, как вторая очередь отработала по машине. Загрохотало так, будто сижу в пустом барабане, за спиной звенело, сверкало, разлеталась осколочная мелочь. Потянуло едким дымком и свежей железной окалиной – бронебойные пули прошивали машину, будто картонную коробку. Успев вывернуть руль, проломил бампером ближайший забор и, вдавливая педаль до упора, помчался через двор. К сожалению, места для разворота или объезда нет, а времени, что-то предпринять не хватило. Машина на полном ходу врезается в дерево, мотор глохнет, и на капот густо падают незрелые зеленые яблоки. Не пытаясь завести двигатель, вываливаюсь в дверцу, и бегу, стремясь максимально разорвать расстояние между мной и преследователями. Покидая транспорт, успеваю глянуть в салон на предмет трофеев. Тело пулеметчика просто разворотило, все вещи разбросаны, если и было что полезное, то для меня утеряно безвозвратно. До появления противника, успеваю пробежать подворье и картофельное поле приусадебного участка. Падаю в рытвину на земле и, стараясь всеми силами увеличить разрыв или хотя бы не позволить его сократить, спешно ползу через заросли конопли. Задача добраться до удачно расположенного сарая, и прикрываясь им от преследователей, бежать в сторону подлеска. Почему туда? Да потому, что дорога, которой я пришел, наверняка перекрыта, и не стоит забывать о камрадах убитых в лесу немцев. В тростник у реки не уйти – между нами остались враги на хорошо вооруженном транспорте, стреляют они метко, а бежать через пшеничное поле глупо. Тянется оно далеко, спрятаться на нем негде – без труда догонят тем более на машинах. Из окон дома, перед уходом, успел разглядеть, что чуть дальше, на западе, по обе стороны дороги разрастаются лесополосы, постепенно переходящие в настоящий лес, вроде бы приличный. Не факт, что в нем удастся укрыться, но более перспективная идея в голову не приходит, а время на раздумья нет. В любом случае среди деревьев погоня без транспорта, потеряет мобильность. Конечно, если немцы не поднимут дополнительные силы и не оцепят лес, чтобы затем неспешно сомкнуть кольцо окружения. Но сейчас таких возможностей у них нет, преследователей десятка полтора и «Ганомаг», пулемет которого, меня чуть не достал. Так что пока повоюем, тем более что удалось немного оторваться и уйти из прямой видимости врага. Среагировав на шевеление впереди, вскидываю автомат, но из сарая раздается:

– Товарищ командир, не стреляйте, мы свои.

Забегаю за угол. Два красноармейца, сидят на земле и испуганными глазами смотрят на меня. Вид жалкий, форма местами порвана, прожжена, на двоих одна винтовка.

– Если не хотите в плен, бегом за мной марш, – выдыхаю им в лицо, и бегу к крайним деревьям. Стометровку пробегаю с личным рекордом, и падаю за ближайшим укрытием. Оглянувшись, вижу, что бойцы преодолели только половину пути, бегут как «беременные». Беру на прицел край сарая, откуда должны показаться преследователи. Как только там мелькают серые фигуры, даю короткую очередь, через мгновение рядом как подкошенные падают красноармейцы. Дышат как загнанные лошади. Подбираю винтовку, оттягиваю затвор, патрон в патроннике. Прикладываюсь, и когда из кустов осторожно выглядывает самый смелый, беру прицел в грудь и стреляю. Противник опрокидывается на спину. В ответ заполошная стрельба, пули свистят над головой. Бойцы все еще не могут отдышаться, воздух вырывается из груди со свистом. С такими помощниками не оторваться, а бой принимать глупо, как только подойдет подкрепление с броневиком мы трупы.

– Что делать будем, товарищи красноармейцы? – спрашиваю, для вида. Решение уже принято, к сожалению, они обуза, если пожалею, бесславно погибнем все, и пакет с приказом здесь не оправдание, просто так нужно, и я готов принять их гибель на свою совесть.

– Уходите, товарищ командир, мы прикроем, – говорит лопоухий пацан, наверное, призыв этого года.

– Комсомолец? – Почему-то спрашиваю у него, хотя мне это не интересно. Он, в ответ, молча, кивает головой.

– Чем прикроете комсомольцы? Патроны есть?

– Еще две обоймы, – отвечает лопоухий и, торопясь, чтобы я его не перебил, добавляет, – Да вы не беспокойтесь, мы ворошиловские стрелки, а бежать не можем, потому, что ослабли. Три дня толком не жрамши. Вчера зашли в сарай переночевать, а утром немец приехал.

Высказав все, он замолкает. Преимущество, которое выиграл у преследователей, стремительно тает.

– Вперед ползком, – подаю команду, – здесь вы и пяти минут не продержитесь. Ползем десять метров, потом бегом до перелеска, там позиция получше, и обойти сложнее.

Это не жалость, а элементарный расчет. Чем дольше они задержат преследователей, тем больше шансов оторваться и доставить конверт. Приказ для окруженных частей в нарушение инструкций не уничтожил. Бойцы, сопя, как два паровоза ползут в указанном направлении, а я короткими очередями достреливаю рожок. Сменил и рывком за комсомольцами. По пути не удержался, поставил растяжку, место очень удобное. Перебежав открытое пространство, занимаем позицию. Показываю сектора обстрела, оставляю автомат и все боеприпасы к нему. Короткий инструктаж как пользоваться, как менять позиции, прикрывая друг друга, как не подпустить на бросок гранаты. Лесополоса перед ними просматривается далеко, подлеска почти нет, здесь же спасают только невысокие кусты да разросшаяся трава. Все пора бежать, разрывая расстояние уходить из прямой видимости.

Пробежав метров двести, слышу, как сзади не громко хлопает растяжка, не зря потратил последнюю гранату, это замедлит преследователей, особенно если появятся раненые, и даст небольшой шанс комсомольцам. Со стороны поля, слышатся частые выстрелы, это так доставший меня пулемет. Не раздумывая, плюхнулся на брюхо, зарывшись лицом в слой сухой травы и хвои. На голову посыпались кусочки коры, расстояние для прицельной стрельбы из пулемета предельное. Разглядел меня стрелок, или наугад стреляет для острастки, неизвестно, все же я в камуфляже среди растительности. На всякий случай отползаю на несколько метров за деревья. В районе отставшей погони сухо треснул выстрел, а затем начали бить очередями сразу из нескольких стволов. Вроде бы все веселье осталось за спиной, и пули больше не прилетают. На кого переводят боеприпасы понятно, ну что же пускай немцы разбираются с возникшими проблемами. На какое-то время оставят меня в покое, и то неплохо. Перестав ползти, чуть приподнялся, ожидая выстрела. Тихо, стрельба сзади стала реже. Решившись, встаю на ноги, револьвер в руке, быстро снаряжаю барабан и вперед. Спасение в скорости. Когда бежишь по лесу смотреть нужно вперед, а то и без глаза останешься. Это и спасло – успел увидеть, как впереди из-за сосны выглядывает фигура, облаченная в черно-зеленое. Как он здесь оказался?! Как смогли меня обойти? Может наперерез с машиной как-то проскочили, или на мотоцикле. Падаю на колени и скольжу пару метров по опавшей хвое, успевая перехватить оружие двумя руками, для надежного упора, стрельба за двадцать метров требует точности. Хлопает выстрел, у противника винтовка, он не успевает быстро сместить прицел, а просто реагирует на резкое движение. Стреляю двоечку, у револьвера почти нет отдачи, пули ложатся рядом. Как минимум одно попадание по конечности. Краем глаза ловлю движение слева и успеваю уйти в перекат в тот миг, когда ствол автомата нового противника, начинает извергать пламя и металл. В ответ в падении успеваю выстрелить, просто, что бы напугать и сбить прицел, о попадании даже не думаю. Ныряю в неглубокую ямку, оставшуюся от валяющейся рядом сосны. Секундная передышка, что бы оглядеться. Ну да, укрылся от пуль, и что дальше? На миг высунувшись, тут же падаю назад, на голову сыплются комья земли и обломки сосновых корней. Первый стрелок, которого я, судя по стонам и матерщине, все-таки задел, оказывается не один. Получается безвыходная ловушка. Я не вижу, сколько человек в засаде, и их расположение. Они же не только знают, где я, но и имеют возможность маневра. А если к ним еще и подтянутся остальные преследователи, то меня можно брать голыми руками. Судя по звуку выстрелов, карабин и автомат, причем оружие советского производства. Что дальше? А ничего хорошего не будет, просто закидают яму гранатами. И вечный вопрос русской интеллигенции – что делать? Можно рывком подняться и попытаться разобраться с автоматчиком, но второй точно успеет выстрелить. План безрассудный, для смертника. Что бы выиграть еще немного времени, достреливаю патроны в разных направлениях. Быстро вставляю четыре оставшихся и посылаю пулю в сторону раздавшегося шума. Эх, знать бы точное расположение противника, и можно было бы хоть что-то планировать, а то время уходит. И гранату теперь жалко, я ее ведь для себя оставлял. На всякий случай проверяю крепление на запястье метательного ножа, как последнего аргумента. Что помешает немцам подползти под прикрытием автоматов и просто задавить меня массой.

– Эй, тебе гранату кинуть или сам выйдешь? – поинтересовался кто-то подобравшийся опасно близко, на этот раз с украинским акцентом.

Ну что можно ответить на такое предложение? Стреляю в сторону говорившего, и собираюсь сделать рывок. В ответ строчит автомат, и звонко хлопает винтовка, значит их все-таки еще двое, да один раненый. Ну, хоть какие-то шансы.

– Считаю до трех, потом гранату закину. Один, два…

Выкидываю револьвер из ямы, и громко говорю:

– Ладно, не надо нервничать, выхожу, – расстегиваю ремни «облегченки», и встаю, поведя плечами, сбрасываю ее на землю.

– А мы и не нервничаем, – ничуть не подобрев, ответил мрачный мужик, продолжая контролировать меня стволом автомата, укрываясь за деревом. – Нас просили тебя живым взять, но не обязательно целым. Руки приподними, аккуратно вставай и медленно выходи, чуть дернешься, подстрелим не до смерти.

Что-то подсказывает что, так или иначе все равно покалечат. Скорее всего, преследователи правильно оценили мои возможности и примут все меры, что бы поумерить прыть. Возможно, что сам на их месте поступил бы так же, только не калеча, а просто ограничив подвижность. Есть для этого много способов, но эти, то выберут самый простой для себя и очень болезненный для меня.

Стать инвалидом совсем не хочется и, чувствуя холодок стали, метательного ножа, лихорадочно просчитываю варианты, пытаясь определить, где же остальные?

Вот из-за деревьев появляется второй и, приблизившись, останавливается шагах в десяти, ствол винтовки направлен на меня. Раненый метрах в двадцати, садится на землю, опираясь спиной на дерево, СВТ тоже направлена в мою сторону. Рано я его списал. А у здоровяка, что вел переговоры, глаза очень нехорошие. Сам весь какой-то узловатый, крепкий, чувствуется сила в руках. Можно поспорить, что именно он, лично собирается меня вязать, предварительно попортив шкурку, обязательно с повреждением внутренних органов. Возможно, я пристрелил кого-то из его друзей или он просто садист. Не опуская взгляда, он медленно закидывает автомат на плечо. Очень опасен, его придется валить первым, ну а там как кривая вывезет.

В том, что успею разобраться со всеми тремя, почти уверен. Двое очень уж близко подошли, должно быть, так и не поняли, с кем имеют дело. Стоит мне подняться из ямы, сократив, оставшиеся метры, и они трупы. А вот что потом делать с раненым, до которого сразу добраться не получится. Но раздумывать над этим некогда, потому как действовать надо прямо сейчас, другого шанса не будет. Опустив голову вниз, повесив плечи, изображаю, сломленного, готового принять свою участь человека, делаю шаг из ямы. Смотреть на них необязательно, по глазам человека многое можно понять. А вот часы на руке пусть разглядывают, это отвлечет внимание. А что бы показать свою безобидность и неуклюжесть, цепляю ногой ремень облегченки и демонстративно потеряв равновесие, еле удерживаюсь на ногах, при этом нож оказывается в ладони.

Мир становится черно-белым, но очень четким, звуки исчезают, только кровь шумит в ушах, отсчитывая ритм сердца. Готовьтесь сволочи, я иду вас убивать.

В этот момент молодой парень, который по идее должен был контролировать меня, держа на прицеле, делает несколько шагов в мою сторону, меняя всю диспозицию и значительно облегчая мой план. Первоначально я хотел подловить самого опасного в момент нанесения мне удара и, поразив ножом, завладеть оружием. Одновременно прикрываясь его телом от пуль остальных, перестрелять их. Выдвинувшись вперед, неопытный боец, очевидно, решил, пропустив меня, нанести сзади удар прикладом винтовки между лопаток, опрокинув тем самым к ногам старшего. О том, что на близком расстоянии винтовка из грозного оружия может превратиться в бесполезную палку, он не подумал. Ведь что бы довернуть длинный ствол, находясь рядом с противником, времени требуется гораздо больше. Шаг вперед, метательный нож в боевом положении. Еще шаг, перехватываю винтовку за ствол, отвожу в сторону, и острие ножа скользит по горлу врага, оставляя зияющий разрез, из которого плещет кровь. Возвратным движением, отпускаю нож в полет, нацелив его в лицо рослого переговорщика клинком вперед. Не лучшее, решение, но даже в самом плохом случае он получит неприятную рану и будет шокирован сильным ударом, так что сойдет. Подхватывая падающего, пытаюсь завладеть винтовкой и направить ствол на, расположившегося под деревом, раненого. Но поворачивая оружие, отчетливо понимаю, что не успеваю самую малость, сказывается та, же проблема быстрого наведения длинного ствола. Противник же трудностей не испытывает, дульный срез СВТ и так направленный в мою сторону расцветает огоньками выстрелов. Все-таки выучка у него хороша, успел среагировать почти мгновенно, еще мои противники не упали, а он уже стреляет. Пули рвут тело, за которым, я укрылся, и опрокидывают нас на землю. У меня остается один выстрел, один шанс, передернуть затвор винтовки, не получится, это не автоматика. Стрелять приходится из неудобного положения, но я справляюсь. Грудная мишень – с двадцати метров промазать сложно. Отталкиваю придавившего меня мертвого врага. Хорошо испачкаться в крови не успел, так забрызгало немного. Подбираю свой револьвер, но контроль, ни кому не нужен, даже здоровяку нож вошел удачно. Вытаскиваю его из глазницы и, вытираю об одежду «лесного брата», после чего закрепляю на запястье. Пора разобраться, как они сюда попали раньше меня, в заранее подготовленную засаду не верю, меня планировалось брать в доме. То, что я смог вырваться, чистой воды авантюра, помноженная на везение. Просто не ожидал ни кто от простого курьера навыков диверсанта. А вот и средство доставки. В неглубокой ямке, укрытый срезанными ветками, стоит мотоцикл. Выталкиваю его на противоположную от деревни сторону, и закидываю трофеи. За спиной вяло постреливают, неужели комсомол еще держится. Беру СВТ и бегу к краю леска. Аккуратно выглядываю. «Ганомаг» стоит в поле метрах в двухстах от лесополосы, за позицией красноармейцев, изредка короткими очередями, обозначая свое присутствие и не давая отойти в мою сторону. Понятно, зажали и ждут подкрепление, вероятно, думают, что и я там, а бронетранспортер не гонят вперед, так как нет уверенности, что у бойцов гранаты кончились. С этой позиции ни чем бойцам помочь не могу, до брони метров пятьсот, из не пристрелянной винтовки, без оптики точно не попаду. Возвращаюсь к технике. Да гори оно все, синим пламенем. Умом понимаю, что делаю глупость, но с появлением мобильности мои шансы многократно возросли, адреналин после боя все еще бурлит в крови и требует активных действий. Гоню на мотоцикле назад, видел я там хорошие кустики, где можно спрятаться. Загоняю в них технику, так, чтобы сразу можно было уходить в отрыв. Вешаю на шею ППД, который снял с переговорщика, снаряжаю магазин к СВТ бронебойными и трассером, хороший запас взял у «лесных братьев», ну и три «колотушки». Бегом метров двадцать потом ползком. Все я на позиции, до «Ганомага» метров двести, это уже приемлемо. Оружие мною не пристреляно и в точности не уверен. Остается надеяться на заводскую настройку и что прицел выставлялся «по центру» а не «под обрез». Поэтому первым пойдет трассер. Беру в прицел кабину, что бы сориентироваться с рассеиванием. Водитель прикрыт бронешторками, но мне он и не нужен. Все приготовился, стреляю с упора, прицел выставлен, дыхание выровнено. И раз – пуля от капота рикошетит в кабину, прямо под защиту. Неожиданный эффект. Начинаю одну за другой всаживать бронебойные в щиток пулемета, так как стрелок после первого выстрела присел и, мне его не видно. Броневик начинает, пятится, переношу огонь на кабину, пробью или нет, не важно, главное психологическое давление. Похоже, что немцы запаниковали, возможно, что-нибудь смог повредить, или кого-то ранить. От неожиданности даже преследователи перестали стрелять. Это шанс.

– Комсомольцы, ко мне, – ору во все горло, – первый взвод вперед. За Родину! За Сталина!

СВТ отправляется за спину, отличая винтовка и ухватистая и точная. Поднимаю автомат и короткими очередями над головами, бегущих ко мне парней, стреляю в сторону, оставленной ими позиции. Им нужно пробежать метров сто. Из них больше половины, через открытое пространство. А потом еще сотня до мотоцикла.

– Быстрей ребята, Комсомол не сдается! – пытаюсь их подбодрить. Видно, что они и так выкладываются, но сил нет. Досталось им знатно, все перемазаны в крови, гимнастерки совсем разорвались. Достреливаю остаток диска, перезаряжать некогда. По очереди кидаю две гранаты, немцев не видно, но пусть боятся. Срываю СВТ с плеча, новая обойма, осматриваю пространство впереди, стреляя на каждое шевеление. С момента моей безумной атаки прошло всего несколько минут, со стороны деревни раздаются команды – все немцы пришли в себя. Парни проходят мимо, бежать нет сил, но оружие не бросили. Показываю куда двигаться. Почти получилось. Бросаю последнюю гранату, новая обойма в винтовку. Отстреливаю в быстром темпе. Со стороны поля раздается рев двигателя, «Ганомаг» тоже возвращается в игру. Над головой проносятся пули, пулеметчик пытается стрелять на ходу. Срываюсь с места и на бегу подхватываю комсомольцев, сзади под ремни. Так, во время армейского кросса, тащат на себе отстающих, на короткое время обычно помогает. Вваливаемся в кусты, мотоцикл я не глушил, поэтому сразу после погрузки, даю по газам. Что происходит позади нам уже не интересно, Через километр ныряем в низину, теперь даже для пулемета не доступны, нас прикрывает рельеф местности. Первую рощу пролетаем не останавливаясь. Еще с полчаса, пропетляв по перелескам, наконец, въезжаем в приличный лесной массив. При первой же возможности поворачиваю на едва заметную, второстепенную дорогу, нужно передохнуть, оказать первую помощь раненым, определиться на местности, куда нас занесло. Через пару километров, выезжаем к крохотному озерцу. Место глухое, следов присутствия человека нет. Загоняю мотоцикл подальше от дороги, а следы заметаю срезанными ветвями. Все – час на отдых и оправку. Бойцы валяются на траве, помощи от них ждать не приходится. Сначала провожу ревизию доставшегося имущества. Оружие я сам укладывал, сейчас нужно только почистить да снарядить магазины, патроны есть. Первоочередная задача – помощь раненым и организовать питание. В багажнике мотоцикла, нахожу котелок, немного продуктов, фляжку спирта и что-то вроде аптечки. Развожу костер и ставлю на огонь воду. Красноармейцев посылаю мыться в озеро, пока заражение не получили, кидаю им кусок мыла. Ребята оживают на глазах. Сильно посечены, много глубоких царапин, но серьезных ранений нет, в рубашке родились. Кидаю им фляжку и тряпку, что бы обработали и прижгли свои раны, а потом советую залепить подорожником. Форма их к носке не пригодна, предлагаю подобрать из немногих вещей «лесных братьев». Они хотят возмущенно отказаться. Читаю им пятиминутную лекцию, и они пристыжено начинают натягивать то, что им подошло. В качестве поощрения разрешаю забрать свое тряпье. Теперь они сами критически его рассматривают и отказываются. Себя тоже привожу в порядок. Снимаю, обмотанный вокруг торса, переходящий символ соцсоревнования Белоруссии, с вышитым профилем Сталина. Парни, увидев полотнище, впадают в ступор.