Текст книги "Фурия (СИ)"
Автор книги: Вийя Шефф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 60
– Это ложь! Я не помню такого! – продолжает пятиться назад, спускаясь вниз.
Она как жертва, которую хищник загнал в ловушку. И этот зверь – я. Безжалостный и нетерпеливый, желающий заполучить добычу, загоняющий её в угол.
– Ночь Хэллоуина… – напоминаю ей, приближаясь.
– Нет! – крутит головой. – Это был не ты, а Алекс!
– Это был я… Я купил такой же костюм, как у твоего мужа и переоделся. Пока он был занят важными гостями, я пришёл к тебе. Хотел просто узнать – как самочувствие. Но ты сама хотела этого.
Не вся правда, конечно. Была надежда, что она меня за мужа примет.
– Не с тобой! – растерянно, со слезами на глазах.
– Я помог расстегнуть и снять платье, а потом мы занялись любовью прямо в ванной на тумбе у зеркала, – продолжаю рассказ.
– Заткнись! – кричит, закрыв руками уши. – Ты ублюдок! Воспользовался моей слабостью. Знал, что я дурнею от вида крови. Сам постоянно мне помогал, когда меня накрывало. А потом подло использовал.
– Не произойди тогда, случилось бы позже. Это всего лишь дело времени, Сэл! Ты тянешься ко мне. Это неоспоримо. Так же любишь меня, как и я тебя. Ты сама призналась!
– Нет! – громко и делает несколько шагов назад.
Её нога вдруг соскальзывает вниз, и она валится за борт, ударившись головой о край бортика.
Подбегаю и вглядываюсь в воду.
Сэл нет.
– Фак! – ругаюсь, снимаю обувь и прыгаю в воду.
Глоток воздуха и погружение. Кручусь в воде по сторонам, но её нигде не видно.
Не могла же она так быстро утонуть.
Чёрт, чёрт, чёрт! – стучит в мозгу.
Какого хрена тебе сейчас приспичило с ней откровенничать? Не мог потерпеть до лучших времён?
Она права, ты озабоченный идиот. Только о себе думаешь! О своих желаниях. А о ней ты подумал?
Ещё один вдох и снова в глубину…
Где ты?
Немой вопрос без ответа.
Я мечусь в воде и не могу её найти.
Лёгкие жжёт от нехватки кислорода.
Всплываю снова набрать воздуха. На краю борта Алекс и капитан.
– Что случилось? – кричит Гроу.
– Сэл упала за борт! – в ответ.
Он, ни секунды не раздумывая, прыгает в воду. Следом за ним ещё пара человек из команды.
Я снова ныряю, вижу всех, но не её.
После очередного глотка воздуха замечаю розовый кусок ткани за камнем на дне. Опускаюсь поглубже и подплываю.
Сэл!
Она не дышит. Выдыхаю в неё оставшийся в лёгких воздух. Тяну наверх из последних сил.
Жадный вдох и за собой к яхте.
– Держись, девочка! – прижимаюсь губами к разбитому виску.
На площадке стоят остатки команды, капитан и Лима. На ней нет лица от ужаса.
Они помогают мне вытянуть Сэл на борт. Следом за мной из воды выскакивает Алекс.
– Синяя… Твою мать! – матерится по-русски, затыкает ей нос и выдыхает воздух в рот.
Я нажимаю на сердце, а он делает выдохи.
Через нескольких минут нашей битвы, у Сэл в груди заклокотало, и горлом пошла вода.
Она дышит.
Я переворачиваю её на бок, что снова не захлебнулась.
Жива!
От души отлегло…
Обессилено сажусь на пол.
Ни за что бы ни простил себе, если бы она утонула.
Алекс поддерживает жену за плечи, пока она отхаркивает воду, забившую лёгкие. Сине-серый цвет лица сменяется на розовый.
Минут через двадцать в небе слышится рёв двигателя. К яхте приближается вертолёт службы спасения.
Алекс улетает с Сэл в больницу. А мы поворачиваем махину к Лос-Анджелесу и уже через час на берегу.
– Ты едешь в клинику? – спрашиваю Лиму, торопливо направляясь на парковку.
– Да, конечно…
В госпитале на четвёртом этаже встречаем в коридоре Алекса.
– Как она? – взволнованно.
– Нормально, – успокаивает Гроу. – Небольшое сотрясение, наложили швы на рассечение, постарались сделать красиво, звезда всё-таки. Через пару дней отпустят домой.
– А с памятью как? – задаёт волнующий и меня вопрос Лима.
– Хорошо с памятью. Не помнит только то, что случилось перед падением в воду, остальное не выпало.
– Совсем не помнит? – напрягаюсь.
– Совсем… Это норма. Так почти всегда при сотрясении.
Внутри я расслабляюсь.
Даже хорошо, что она забыла этот разговор.
– К ней можно? – спрашивает Лима.
– Там врач, осмотр какой-то, попросил подождать за дверью.
Он выходит минут через десять и сразу к нам.
– Кто муж? – смотрит на нас по очереди.
Похоже, волнение за Сэл написано на лбу у обоих.
– Я… – робко отвечает Гроу. – Что-то не так у Сельванны?
– Нет, всё хорошо, – улыбается добродушно доктор. – Хочу вас поздравить, вы станете папой.
Алекс роняет от удивления челюсть, его качает, я подхватываю под локоть. Хотя и сам в не меньшем шоке.
Я не ошибся.
– Вы уверены?.. До вас все врачи говорили, что это невозможно, – сдавленно, с хрипом, говорит Алекс.
– Уверен. Я видел карту вашей жены, поэтому попросил сделать анализ дважды. Беременность три-четыре недели. Точнее покажет УЗИ. Сделаем его через часик, когда она немного придёт в себя, – продолжает улыбаться доктор.
Он кайфует от того, что принес такую сногсшибательную новость.
Алекс хватается за голову, мечется из стороны в сторону, а потом плачет.
От счастья…
А мне рвёт душу от боли.
В сердце будто воткнулись тысячи осколков стекла.
Я потерял её… Навсегда…
Она не бросит отца своего ребёнка ради меня.
– Поздравляю, братишка, – слышу сквозь шум в голове голос Лимы, которая обнимает Гроу. – Иди к ней, – подталкивает его к двери.
Я вижу сквозь окно, как они радостно обхватывают друг друга и плачут вместе. Целуются. Что-то обсуждают и снова обнимаются.
Всё это словно ножом режет мою душу на ремни.
В груди сжимает, печёт. Болит, будто сердце вырвали.
Я не могу больше на это смотреть, выбегаю из больницы, в машину и, утопив педаль газа до упора, вылетаю с парковки.
Очухиваюсь только на пляже. На том самом месте, где она обнимала меня.
Меня… Не его…
– Ааа! – кричу, что есть мочи, сгребая руками песок.
Из глаз льются слёзы. Горячие, обжигающие кожу.
Почему то, что для одних радость и счастье – для других горе и боль?
Где эта грань?
Как теперь жить?..
Глава 61
Мужское общежитие не самое приятное место для посещения. Десятки пристальных взглядов похотливых подростков, посвистывание в спину и неприличные шуточки.
Тома нет в его комнате, сосед сказал, что он в общественном душе. Брезгливо веду носом, представляя себе это место.
Ненавижу такие душевые и бани. Даже в бассейнах отеля никогда не плаваю.
Итан, так зовут друга Гарнера, быстро исчезает, оставив меня одну в комнате, на прощание, одарив какой-то скабрёзной улыбкой.
Почему у них в этом возрасте в голове одна извилина, которая заточена только на мысли о сексе?
Сажусь на кресло у рабочего стола и разглядываю книги и тетради, лежащие на нём. Все по юриспруденции. Похоже, это стол Тома. Открываю его ноутбук. Брови ползут вверх от удивления.
На заставке – моя фотография. Захлопываю, чтобы не накручивать себя. Волнения противопоказаны.
Беру книгу, которая на столе лежит вниз обложкой. Стихи Блока. Мило… Про любовь читает.
Пролистываю страницы.
Опять куча пометок на полях.
На колени падает снимок. На нём мы в костюмах на Хэллоуин. Я помню этот момент, мы фотографировались в четвёртом, но он вырезал Алекса и Лиму, остались только мы вдвоём.
Из коридора доносится смех, дверь открывается и входит широко улыбающийся Том в одном полотенце на бёдрах. Смотрит в зеркало на стене, взъерошивает волосы и только сейчас в отражении замечает меня, сидящую в кресле.
– Сэл? – сильно удивляется.
– Добрый день! – окидываю его взглядом.
Его фигура – завораживающее зрелище. Каждая мышца на теле словно вырезана из камня. Крепкий и рельефный.
Внутри поднимается волнение. Но я гашу его.
– Чем обязан? – приближается ко мне, увидев в моих руках наш снимок.
Злобно выдергивает его из моей руки и запихивает обратно в книгу.
– Пришла поблагодарить тебя за моё спасение, – взглянув на него, быстро отвожу смущённо глаза.
Между нами расстояние всего от силы полметра, а на нём только кусок махровой ткани. Это жутко волнует. И пугает…
– Могла просто позвонить. Теперь понимаю, почему в общаге такой шухер. Зачем провоцировать слухи?
– Я их не боюсь. Мой муж в курсе, где я.
– Даже так, – приподнимает бровь и поправляет полотенце.
– Поблагодарила бы дома, но вы с Лимой расстались и теперь тебя можно поймать только здесь. Она, кстати, очень переживает.
– Сочувствую, но обманывать больше не стану. Я её не люблю! – произносит жёстко.
– Похвально, – ковыряю пальцем полировку стола.
Он молча пристально смотрит на меня, не отрывая глаз. Дышит глубоко и тяжело.
– Может, оденешься? – не выдерживаю звенящей тишины.
– Может, и оденусь, а может, и нет. Это моя комната, что хочу, то и делаю, – отвечает грубо.
– Пожалуйста… – делаю умоляющие глазки.
Он достаёт из шкафа футболку и треники. Хочет снять полотенце, но замечает, что я смотрю на него. Делает знак рукой, чтобы отвернулась.
– Да, конечно… – вспыхиваю от стыда и упираюсь взглядом в стену.
Не помогло.
Краем глаза ловлю его отражение в зеркале и вижу всё.
Дыхание перехватывает на мгновение.
Да, брось! Всего лишь голый парень.
Том сбрасывает полотенце, обнажив крепкие ягодицы и натягивает штаны, потом футболку.
– Готово.
Я знаю.
Всё ещё таращусь на него в зеркало. Он прослеживает за моим взглядом. Усмехается и обвиняющие качает головой.
– Подглядывать нехорошо, – ругает меня.
– Извини… Я случайно, – прикусываю губу.
– Случайности не случайны, – цитирует известное выражение.
– Да-да, Чжуан-Цзы сказал.
– А Фрейд говорил, что все случайности имеют первопричину…
– Мы будем философию обсуждать? – с укором.
– А нам есть ещё что? Судьба расставила все точки. Ты станешь мамой и подаришь Алексу ребёнка, я останусь один. Кстати, поздравляю! – сжимает челюсти.
– Спасибо!
– Знаю, что вы долго этого ждали.
– Да, почти одиннадцать лет. Теперь я верю в то, что Ночь всех святых – это волшебный праздник.
– Почему? – вдруг резко начинает волноваться.
– По всем подсчётам именно тогда и произошло зачатие.
Том возбужденно проводит рукой по волосам.
– Ты уверена? – блестят его глаза.
– Да. Ладно, не буду мешать тебе заниматься, – поднимаю сумку с кресла. – Не знаю, увидимся ли мы ещё когда-нибудь, но я желаю тебе удачи, – собираюсь уйти.
– Сэл, подожди! – останавливает меня. – Можешь мне честно ответить на один вопрос?
– Конечно, – жму плечами.
– Ты спала с моим отцом? – убивает своими словами.
– Нет! Не спала! – просил же честно.
– Я сам видел, как он выходил от тебя утром! – взвинчивается.
– И этот человек обвиняет меня в подглядывании?! Что ты видел? Ты свечку в спальне держал? – он сосредоточенно хмурится. – Твой отец пришёл ко мне поздно вечером пьяный. В хлам… Не выгонять же его такого. Я пустила… У него была с собой бутылка. Выпил ещё немного и отрубился на диване. Том, он на ногах-то не держался, а ты про… это. Дэн физически бы не смог. Я спала одна в своей комнате. Утром напоила кофе и выпроводила домой. Всё! К ни го ед . нет
– Почему он не признался маме?
– Я попросила.
– Зачем? – не понимает.
– Твоя мать всегда ко мне ревновала. Потому что отец признался ей однажды, что у него были какие-то чувства ко мне. Но между нами кроме пары поцелуев никогда ничего не было. И то это было давно, ты тогда ещё маленький был. Гвен бы ему не поверила…
– Она и не верит!
– Я не виновата в их разводе. Их брак разрушило недоверие. Предупреждала твоего отца, что его откровенность ничем хорошим не закончится. Врать, как выяснилось, он не умеет. Странно, ведь он неплохой актёр…
Том выглядит измученным. Видимо все его представления и домыслы разбились о реальность. Они были глупыми и напрасными. В глазах читается опустошённость.
– Прости, если разочаровала тебя… – берусь за ручку двери и открываю.
Гарнер молниеносно оказывается рядом и рукой захлопывает её, перегораживая мне путь.
– Что ты творишь? – дёргаюсь открыть дверь снова.
Он просовывает руку за спину и раздаётся звук закрывающегося замка.
– Том, выпусти меня!
– Нет! Ты останешься здесь! Со мной! – обхватывает моё лицо руками.
Он пугает. В глазах животный блеск.
Впивается губами в мои губы, сильно прижимая к себе. Просто вдавливает в себя.
Мои слабые попытки отстраниться рассыпаются в пыль.
Том подхватывает меня на руки, доносит до кровати и опускает на неё. Сам рядом, прижимая к себе.
Бежать надо отсюда и подальше! Но почему-то не сопротивляюсь. Меня парализовало.
– Я люблю тебя! – шепчет, не переставая.
Том скидывает футболку, садится на ноги, обхватив своими мои бёдра и ведёт рукой по моему животу к груди.
Это заставляет меня очнуться.
Там ребёнок. И я не могу его потерять.
– Том, нет! – перехватываю его руку.
– Что не так? – хрипло растягивает слова.
– Я не могу! – отстраняюсь от очередного поцелуя.
Он смотрит растерянно.
– Что я опять не так делаю?
– Всё не так, – зажмуриваюсь. – Мне нельзя…
– Нельзя?
– Да, врачи запретили интим. Я могу потерять ребёнка.
Он испуганно глядит на мой живот, слезает с ног.
– Прости! – закрывает лицо рукой. – Я… я не подумал…
Я поправляю одежду.
– Меня через пару дней кладут в клинику, где я пробуду почти всю беременность. На этом настаивают врачи. Не хотят рисковать…
– Да, конечно… Ты так хотела этого ребёнка…
– И сейчас хочу. У нас ничего не получится, Том… – рублю правду. – От тебя странные вибрации в теле, но люблю я Алекса…
Открываю замок на двери и ухожу, не взглянув на него. Бегу из этого места, как из преисподней.
Глава 62
Следующие шесть с половиной месяцев я провожу в закрытой частной клинике под Лос-Анджелесом.
Красивое место. Много деревьев и цветов, всё аккуратненько. Живу в отдельном небольшом домике под постоянным присмотром сиделки.
Несколько раз меня отсюда выпускали по договору с мужем, который скучает по мне на "воле". Или если нужно было посетить важные мероприятия.
Посторонним вход воспрещён. Пропуск даётся только строго оговорённым с администрацией людям. Так что навещают меня муж, Лима, Мишка с семьёй и моя секретарша. Всё остальное общение по видеосвязи.
Но даже это не защищает. Волнения наоборот чаще.
Не один раз была угроза выкидыша.
На пятом месяце Алекс перебрался жить ко мне. Старался уделять много времени только нам, но работу не отменить. Он взял на себя обязанности генерального директора компании.
Как со всем справляется – ума не приложу. Но мне всё же мне стало спокойнее.
У нас будет девочка. И имя мы уже выбрали, особенное, со значением.
В нашем доме вовсю идёт ремонт, готовят комнату для будущей хозяйки.
Только я для оформления выбрала не как многие розовый цвет, а бежевый и белый. Спокойные тона.
Несмотря на тепличные условия, тщательный контроль всего и защиту, на восьмом месяце у меня начались роды.
Их я не помню толком. Помню боль, уснула и проснулась в реанимации.
Алекс
– Вам нужно подписать документы, – двигает ко мне доктор.
– Что это? – беру и бегло пробегаюсь по содержимому.
– Разрешение на переливание крови вашей дочери.
– Это ещё зачем? – приподнимаю на него глаза.
– Обычная процедура у недоношенных детей, находящихся на искусственной вентиляции лёгких. У вашей дочери анемия. Гемоглобин низкий, следовательно, кислорода поступает мало.
– Ясно, – вчитываюсь уже скрупулёзно. – Стоп! Здесь ошибка, – отдаю ему бумаги и показываю на графу в анализах.
Он внимательно читает.
– Не может быть ошибки. Это один из простейших анализов, – смотрит на меня серьёзно.
А потом… Растерянно.
– Мы можем сделать тест ДНК…
Меня будто в кипяток макнули, так резко подскочил пульс. И у самого кислород перекрыли.
– Да… – собираюсь. – Только через пару дней… – ставлю подпись и на воздух.
Рвёт внутри всего на части от непонимания происходящего. Мечусь как лев в клетке.
Удар кулаком в стену. Боли не чувствую.
Как так? Как я мог не заметить?
Прихожу в себя и иду в палату к жене.
Счастливая, улыбается.
А мне хочется впервые в жизни ударить её по лицу. И не игриво. По-настоящему. Чтоб звонко и за дело.
Но я себе никогда этого не позволю.
Сажусь в кресло в углу и бесстрастно смотрю на неё пристально, сидящую в кровати.
Сначала улыбается, а потом, поняв, что что-то не так, начинает волноваться.
– Алекс? У нашей дочери всё в порядке? – с тревогой.
Нашей?
Нашей, конечно…
– Да. Говорят, ей нужно переливание крови, так как гемоглобин низкий, – спокойно, чтоб не догадалась про мою бурю в душе.
За эти годы я тоже рядом с ней стал неплохим актёром.
– Ты меня любишь? – хочу увидеть её глаза, когда она будет мне лгать.
– Люблю…
И я вдруг верю. Не знаю почему, но верю.
А что если я ошибаюсь?
Нет.
Она может юлить в мелочах, но не чувствах.
Она бы не стала. Не такая. Послала бы сразу нахер и выставила с чемоданами за дверь.
Тогда надо выяснить – как.
– Мне нужно уехать по важным делам, – иду к двери. – Варго, – звоню начальнику охраны компании, когда выхожу. – Через час жду тебя у себя в кабинете.
Сельванна.
Дочка родилась с весом около двух с половиной килограмм. Слабенькая, но довольно быстро пошла на поправку и догнала в развитии своих сверстников.
Странным было одно – после её рождения Алекс на несколько дней замкнулся в себе, однажды пропал почти на день, потом явился с разбитыми костяшками рук. Счастливый, с цветами и кучей подарков. Сказал, что очень нас любит и всегда будет рядом. Я спросила, откуда раны, он сказал, что сцепились с каким-то неадекватом. Подробностей требовать не стала, таких полно.
Он почти не спускает дочку с рук, за что я его часто ругаю.
Она довольно быстро поняла свою значимость и за невнимание наказывает криком.
Из дома мы выходим только с охраной. Папарацци всё время пытаются подловить и снять нас на прогулке.
Волна преследований сходит на нет только, когда малышке исполняется четыре месяца.
На одной из таких прогулок я чувствую холодок по спине и лёгкое покалывание между лопаток.
За мной кто-то внимательно наблюдает.
Оглядевшись по сторонам, замечаю мужчину, прикрывающего лицо кепкой, сидящего на скамейке.
Ты меня не проведёшь!
Направляюсь вместе с коляской к нему.
– Кто-то говорил, что подглядывать не хорошо! – говорю громко, узнав его.
– Я любовался, – улыбается и разворачивает кепку козырьком назад.
– Привет, Том!
– Привет! – приподнимается к нам.
Тут же охрана оттесняет его назад.
– Эй, вы чего? – кричу на них.
– У нас приказ не подпускать его к вам, – отвечает один из громил.
– Чей приказ?
– Мистера Гроу.
– Я его отменяю. А если не подчинитесь, то будете уволены, – сжимаю руки в кулаки.
– Наш прямой начальник – ваш муж… Мы не подчиняемся вам.
– Сэл, не надо, – подаёт голос Том.
– Вы все уволены! Поверьте мне, муж меня поддержит. Или отойдите, – предлагаю им компромисс.
Охрана нехотя отходит в сторону.
– Ты действительно страшный человек, – удивлённо усмехается Гарнер, косясь в сторону бугаев.
– Я столько лет управляю людьми, могу подавить, наверное, любого. Не думала, что Алекс так обозлится на тебя из-за Лимы. Составишь нам компанию?
– С удовольствием!
Пока мы идём, я внимательно рассматриваю Тома.
Он похудел, кожа бледная, будто провёл несколько месяцев взаперти.
– Ты выглядишь не очень, – высказываю ему.
– Да… – хмыкает. – Я две недели как выписался из больницы. Два месяца провалялся после операции.
– Что случилось? – не на шутку взволнованно.
– Разрыв сердечной мышцы. Вытащили с того света. Девяносто девять и девять процентов людей с таким диагнозом умирают.
– Как это произошло? – останавливаюсь.
– Стресс, чрезмерные физические нагрузки и врождённая патология – одна стенка немного тоньше. Всего пара миллиметров, но это чуть не убило меня. Отключился посреди тренировки.
– Ужас…
– Уже всё хорошо. Но со спортом придётся завязать. Ничего – уйду с головой в учёбу, – грустно улыбается.
– Везде есть свои плюсы. Как врачи могли пропустить такое, вас же должны тщательно обследовать?
– Ты в это реально веришь? Я не в команде национальной сборной. К нам были не такие строгие требования, – шоркает ногами.
В коляске загукала дочка.
– Кто-то проснулся, – притормаживаю и заглядываю внутрь.
Том приседает рядом, ласково улыбается, глядя на малышку, и игриво цокает языком.
Она смеётся.
– Офигеть! Первому встречному уже глазки строит! А нам только крики, – возмущаюсь.
– Просто девчонки меня любят. Да, Доротея? – подмигивает дочке. – Можно? – смотрит снизу, прося разрешения взять её на руки.
– Конечно, – разрешаю. – Не в курсе, что ты знаешь её имя. Мы нигде его не афишировали.
Том берёт Тею из коляски на руки.
– Мне отец сказал, – не отводит от неё глаз.
Протягивает ей палец, и девочка крепко хватается за него, при этом довольно улыбаясь.
– Не хочешь к нам второй няней? Смотрю, у тебя с ней отличный коннект.
– Боюсь, твой муж не будет рад моему присутствию рядом, – покачивает малышку на руках, чем приводит её в восторг.
– Не понимаю, почему он так на тебя сорвался…
– Не парься! Я ему никогда не нравился, – строит рожицу Тее.
– Он что-то узнал о нас? – задаю вопрос напрямую.
Его он смущает.
– Не от меня…
Тея шлёпает его по лицу ладошкой.
– Вот проказница! Вся в мать! – шутливо смотрит на меня. – И хвостики уже носит?!
– Гены, – жму плечами.
– Значит, будет такая же супер красотка, – окидывает меня взглядом, от которого мурашки бегут по коже.
– Не преувеличивай!
– Это правда! Скажи, Тея! – обращается к девочке.
Но она только что-то курлыкает на своём, озираясь по сторонам.
Мы ещё немного гуляем, а потом Том возвращает малышку обратно в коляску.
– Мне, пожалуй, лучше будет уйти. Думаю, они уже обо всём доложили Алексу, – кивает в сторону охраны. – Был рад повидаться. И с тобой, красавица! – треплет Тею за ножку.
– Я тоже…
– Обниматься, целоваться не будем, – смеётся.
– Нет!
Он уезжает.
А я весь день хожу под впечатлением от этой встречи. Тёплая и неожиданная.
Укачиваю дочь ко сну, когда в детскую врывается Алекс.
– Ты что вытворяешь?! – кричит на меня шёпотом.
Я кладу Тею в кроватку и выталкиваю его за дверь.
– Ты о чём?
– Я о Гарнере. Я приказал его не подпускать к вам, а ты устраиваешь… – грозит пальцем.
– Почему ему нельзя подходить к нам? – давлю на мужа. – Из-за Лимы? Стоит ли так загоняться, если она себе уже другого парня нашла?
– Лима здесь ни при чём!
– Тогда что?
Алекс до побеления сжимает от злости губы. Рычит, разворачивается и уходит, оставив без ответа.
Не нравится мне это. Он знает что-то, чего не знаю я.
