Текст книги "Фурия (СИ)"

Автор книги: Вийя Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 29

Рядом с постелью Алекса сидит его мать.

Миша сказал, что родители прилетели сразу же, как узнали о ранении сына.

– Здравствуйте, Татьяна Сергеевна, – произношу тихо.

Она поднимает на меня красные от слёз и недосыпа глаза.

– Ты? – смотрит с ненавистью и презрением. – Что ты тут делаешь? Тебя уже выпустили?

– Как видите, – прохожу к кровати и беру Алекса за руку.

Она холодная и влажная. Грудь полностью замотана бинтами.

Гроу спит. Врач сказал, что утром он пришёл в себя и порывался встать, так что им пришлось уколоть ему снотворное.

– Уходи! – шипит как кобра Татьяна Сергеевна. – Это из-за тебя он здесь…

– Да. Иначе бы мы с вами стояли не в больничной палате, а на кладбище у его могилки.

Она замолкает, но продолжает смотреть со злобой в глазах.

– Если бы ты снова не появилась, то он бы не сорвался за тобой. Женился бы и жил себе спокойно, – заговаривает снова.

– Это был его выбор. Он хотел быть счастливым…

– По-твоему, это счастье? – кивает на Алекса.

– Нет. И у меня, так же как и у вас, сердце кровью обливается, глядя на него в таком состоянии. Но я его люблю! Понятно? – пилю её гневным взглядом. – Знаю, не такую невестку вы себе желали.

– Мы с Алексеем не примем ваш брак!

– Это решать Алексу. Если он захочет уйти, я его держать не буду.

– Алексей…

– Ваш муж ничего мне не сделает! – обрываю её. – Не нужно меня запугивать. Пуганая уже.

– Тоже убьёшь? – ехидно скалится.

– Зачем? Просто предоставлю выбор вашему сыну.

Она выбегает из палаты, оставив нас одних.

– Эй, привет! – глажу любимого по заросшей щеке. – Давай поправляйся, мне тебе так много нужно сказать.

Он будто услышал и с трудом открывает глаза.

– Сэл? – хрипит чуть слышно.

– Да. Это я…

– Тебя не ранили?

– Нет. Со мной всё в порядке. А ты спи… Тебе силы нужны, – целую его ледяные пальцы.

– Холодно…

– Это от потери крови. Я попрошу принести ещё одно одеяло, – собираюсь выйти, но он останавливает слабой хваткой.

– Не уходи…

– Хорошо… – приседаю на край кровати.

Снова глажу его по лицу. Он медленно поднимает руку и кладёт на мою ладонь. Целует в неё.

– Я тебя люблю…

– И я тебя. И запомни ещё кое-что. Ты от меня никуда не сбежишь. Я тебя и на том свете достану, – шутливо грожу ему.

Он вымученно смеётся, но не может это делать долго, забивает кашель.

– Оу, – сжимается от боли.

Ранение и сломанные рёбра. Я перестаралась, делая ему искусственное дыхание. Но врач заверил, что это часто происходит по неопытности, и ничего страшно нет.

– Прости, – вцепляюсь в его руку.

– Нормально… Переживу… Бывало и хуже…

– Да, ты любишь играть с судьбой. Авария… Падение… Сейчас это… Любишь коллекционировать шрамы?

– Не смеши меня, мне трудно это делать, – улыбается.

– Спасибо тебе! Ты нарвался на пулю, защищая меня.

– Что с ними? Кто вызвал полицию?

– Я вызвала. Позже расскажу, как всё было, – не нужно ему пока всё знать.

– Мне ещё долго здесь лежать.

– Вот и хорошо. Отдохнёшь… А потом мы пойдём с тобой в тот ресторанчик и закажем суп из хвостов и копыт, для укрепления твоего здоровья, – улыбаюсь ему.

Его лицо меняется.

Глаза забегали, осматривая моё лицо.

– Ты вспомнила? – догадывается он.

– Да. Абсолютно всё…

– Супер!

– Ладно, отдыхай. Я пойду, принесу одеяло, – хлопаю его по руке.

Когда возвращаюсь, он уже спит. Накрываю его, сижу ещё немного рядом, не отрывая от него глаз.

Бледный, осунувшийся, но всё равно красивый и ужасно любимый.

Я обманула… Я не смогу его отпустить никогда из своей жизни. Эта любовь живёт глубоко во мне, в каждой клеточке. Она проникла в ДНК. Поглотила всё вокруг. Мне дышать без него тяжело…

Слёзы прокладывают дорожки на моих щеках. И я их не сдерживаю. Это слезы радости и счастья.

Он жив и он рядом. Мне ничего больше не надо… Все обиды улетучились, показались совсем никчёмными.

Тихонько выхожу из палаты и беззвучно закрываю за собой дверь.

Надо выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Больничная атмосфера давит, а слёзы душат.

Шоркаю ногой в ожидании лифта. Когда створки открываются и все выходят, напротив меня остаётся лишь один человек.

Отец Алекса.

Этого человека трудно забыть, сын очень на него похож. Сейчас я улавливаю явное сходство.

Я захожу и нажимаю кнопку первого этажа. Он пристально гневно смотрит на меня, а потом неожиданно блокирует лифт.

Я молчу… И так видно, что у мужика пригорает, пусть выговорится. Но он подходит ко мне и сжимает руку на моей шее, перекрыв мне дыхание.

Не шевелюсь… Его можно понять.

– Это ты, сука, во всём виновата, – рычит мне в лицо. – Я тебя сейчас удавлю.

– И кому сделаете лучше? – сиплю сдавленным голосом.

– Никому… Просто избавлюсь от огромной проблемы в нашей жизни, – сжимает руку сильнее и немного приподнимает, заставляя меня встать на цыпочки.

– Не боитесь, что Алекс вас не простит? – слова выходят с трудом.

– Зато жив будет.

– Не факт… Он уже один раз пытался себя убить. Может и повторить.

Он опять сдавливает пальцы, впиваясь в кожу. В его глазах плескается бешенство, а лицо перекашивает от ярости.

Я хриплю, но не сопротивляюсь.

Громов вдруг ослабляет хватку.

– Ты ему всю жизнь испоганила, тварь! Он должен был жениться на дочери партнёра. А теперь у меня проблемы.

– Так вы за деньги переживаете? – он опять сдавливает шею. – Я вам всё компенсирую. Сколько вы потеряли?

– Дохрена, – с звериным рыком.

– Вы знаете, что у меня есть деньги.

– Сына у меня купить хочешь?

– Он не продаётся. Быть со мной – его выбор. И вы ничего не измените. Но я могу купить ваше спокойствие…

Он отпускает.

Я падаю на колени, меня начинает бить кашель.

Громов смотрит на меня, как на нечто отвратительное, корчащееся у ног более совершенного существа.

– Мы с Алексом любим друг друга, и вы ничего с этим не поделаете. Согласитесь вы или нет – мы будем вместе, – проговариваю с трудом, когда прихожу в себя.

Сажусь на пол и откидываюсь спиной на стенку лифта. Голова кружится от нехватки воздуха.

– Сколько вы хотите? – задаю ему вопрос.

– Засунь свои деньги… – кричит на меня. – Просто исчезни и всё.

– Извините, но не могу исполнить ваше желание. Придётся вам меня терпеть. Но обещаю часто к вам в гости не наведываться, чтоб не раздражать своей рожей.

Он хватает меня за грудки и приподнимает, встряхивает как мешок и глядит прямо в глаза.

– Я тебя убью, если ты что-нибудь сделаешь моему сыну! – грозно оскалится.

– А мы с вами одной крови, оказывается…

– Шутить со мной пытаешься? – трясёт меня.

– Да какие шутки! Мы с вами два преступника.

– Я никого не убивал!

– Но мошенник вы знатный, – ударяю ему ребром ладоней по рукам, отчего он их опускает.

В его глазах мелькает растерянность.

– Думаете, я не знаю про ваши махинации и то, что вы себе дорогу взятками и откатами пробиваете?

– Ты не докажешь!

– А мне и доказывать не надо. Достаточно намекнуть, кому надо и они сами всё нароют. С налогами тоже мухлюете.

Он отступает на пару шагов назад.

– Так что не смейте меня пугать, а то запущу динамо-машину вашего банкротства. Проснетесь с голой жопой на тюремных нарах, – разблокирую лифт и снова нажимаю на кнопку первого этажа. – Моё предложение с финансовой помощью всё ещё в силе, – говорю ему, прежде чем выйти из лифта.

– Пошла ты!

Глава 30

Хьюстон.

Ноги гудят от ходьбы по торговому центру. Присев на скамейку, ощущаю жужжание телефона в своей сумочке.

– Да, любимый! – отвечаю на звонок мужа.

– Я тебе уже несколько раз звонил, а ты трубку не берешь! – накидывается с упреками Алекс.

– Извини, я в молле. Здесь очень шумно.

– А я думал, что ты в свой выходной встречаешься с любовником, – отпускает дурацкую шутку.

– У меня только один любовник и я сейчас с ним разговариваю.

На том конце слышится смех.

– Ты не забыла что у нас через две недели годовщина свадьбы?

– Не забыла. Я прилечу в Нью-Йорк, как и обещала, – успокаиваю его.

– Хорошо. Тебя ждёт сюрприз.

– Не надо сюрпризов! – вспоминаю последнюю годовщину в первом браке. – Давай просто поужинаем и проведём ночь вместе.

– Поздно… Я уже всё устроил.

Я шумно выпускаю воздух из ноздрей.

– Не волнуйся. Сюрприз приятный, – чувствует моё настроение. – Я тебя люблю!

– Я тебя тоже люблю…

– Пока. Целую!

– И я.

Он отключается.

Через два месяца после выхода Алекса из больницы мы сыграли скромную тайную свадьбу, на которую были приглашены самые близкие люди и друзья. И двадцати человек не набралось.

Помню, как дико волновалась и с нетерпением ждала, когда скажу "согласна". А регистратор, как нарочно, тянул волынку с красивыми пафосными словами о любви и преданности. Клятвы, эти идиотские, которые мы придумывали и меняли раз за разом до дня Х.

Алекс не заморачивался, он просто написал стихи и пропел их. Но как же это будоражило, доходя до каждой клеточки.

Любить вечно, пока смерть не разлучит нас…

Мы знаем, значение этих слов, как никто другой.

Родители Алекса не прилетели, были только сёстры. Татьяна Сергеевна и Алексей Алексеевич не приняли меня в семью, даже с сыном стали общаться меньше.

Возможно, новость о внуке или внучке смягчила бы их сердца, но и здесь провал. Стать дедушкой и бабушкой наших детей им не светит из-за моего условного бесплодия. Свекор просто рвал и метал, когда узнал об этом. А приемных они признавать не собираются.

Мы с Алексом не раз уже обсуждали тему усыновления, но нас что-то постоянно тормозит. Обычно это работа…

Во время расследования дела в компании шли плохо, многие считали меня виновной в смерти одного из бандитов. Продажи упали… Но после оправдательного приговора бизнес стал потихоньку подниматься, а мне посыпались предложения по съёмкам. И я хваталась за них.

Присяжные решили, что мне грозила прямая опасность, и оправдали мои действия. Все обвинения были сняты. Помогла ещё и общественность в лице фанатов, которая встала на мою сторону, устраивая пикеты у здания суда. Поддержка друзей тоже сыграла большую роль. Не думала, что мне будут так помогать.

Спустя месяц мы переехали в Нью-Йорк. Не смотря на кризис в фирме, я рискнула и открыла три ювелирных бутика в Америке. И не прогадала, продажи пошли на ура.

Алекс, как и собирался, выпустил англоязычный альбом. Одна из песен в коллаборации с популярным артистом попала во все мировые хит-парады и в топ сто известного американского журнала о музыкальной индустрии.

Я безумно рада за него… Горжусь!

В день выхода альбома мы объявили о том, что поженились восемь месяцев назад, чем повергли журналистов в шок.

И пусть у меня куча проблем, но я чувствую себя счастливой. Рядом те, кто вместе со мной прошли все круги ада. А главное – рядом Алекс. Его любовь и забота топит все неурядицы, и я знаю, что всё выдержу и справлюсь.

Сейчас ужасно жалею, что семь лет назад не захотела его услышать. Просто поговорить. Возможно, не было бы всего этого, и мы давно были бы счастливы.

Но уже поздно раскаиваться…

***

Отдохнув немного, вспоминаю, что нужно ещё зайти в детский отдел и купить подарок для Давида, сына Мишки и Алёны.

Чудесный мальчишка растёт. Рыженький, весь в мать. Уже отлично лопочет на двух языках.

Бродя среди полок с игрушками и выбирая то, что может понравиться малышу, я случайно натыкаюсь на мужчину, стоящему ко мне спиной.

– Извините, – просит прощения именно он, поворачиваясь ко мне.

– Дэн! – удивляюсь.

– Сэл! Вот так встреча! – искренне улыбается мне.

– Да… Никогда не знаешь, где судьба пересечёт.

– Это точно… – всё ещё улыбается он.

Его карие глаза светятся какой-то радостью и теплом.

– Своему? – бросает взгляд на корзину с игрушками.

– Нет, – смущаюсь я. – Сыну моего менеджера Миши.

– Я помню его, – покачивает он головой.

– У нас с мужем нет детей, – опускаю стыдливо глаза в пол.

Это будто дефект какой-то. Порой ощущаю себя инвалидом.

– Будут…

Я прикусываю губу. Не нужно ему знать о моих проблемах со здоровьем.

– А ты здесь зачем?

– Оу, мы пришли выбрать кукольный домик для младшей дочери, – вздыхает он.

У Дэна их теперь две, пять лет назад Гвен родила третьего ребенка.

– Вот теперь думаю, какой выбрать, – разворачивается к витрине, на которой выставлены домики.

– Не знаю, как ты, а я бы взяла этот, – указываю на бежево-шоколадный двухэтажный дом, в котором, если убрать полки вполне поместилась бы и я.

Дэн расплывается в удивлённой улыбке.

– Как ты угадала? Я тоже склонялся к нему!

Развожу руки.

Откуда я знаю?

– Он мне больше всех понравился. Надо поискать такой же в Нью-Йорк в подарок племяннице.

– Тогда я точно беру именно его. Спасибо за помощь!

– Да не за что!

– Ты проездом у нас? – спрашивает, когда мы направляемся к кассе.

– Мы здесь фильм снимаем. Ремейк фильма начала двухтысячных…

– Я не знал, что у нас что-то снимают.

– Большая часть съёмок проходила в Остине, а сейчас здесь.

– Ах, вот как! Теперь понятно. Я руковожу отделом кинопроизводства на местном телевидении.

– Решил стать крутым продюсером? – усмехаюсь.

– Не сказать, чтобы крутым, но работы хватает…

– Вернуться в кино не хочешь?

– Я иногда снимаюсь в небольших ролях. Джэд собирается снять приключенческий фильм, сейчас находится в активном поиске финансов на это, – останавливается у кассы. – Он прописал главную роль для меня.

– Интересный сценарий?

– Да, – помогает мне выложить игрушки из корзины.

– Пусть позвонит мне. Если фильм реально так хорош, то помогу.

Брови Дэна взлетают вверх.

– Ммм, хорошо… Передам… – смущается.

Я расплачиваюсь. Продавец упаковывает покупки в яркие пакеты и передаёт мне.

– Была рада увидеться, – пожимаю Дэну руку на прощание.

– Я тоже…

Мне показалось, что в его глазах скользнуло разочарование. Не понятно только от чего.

Выйдя из магазина и пройдя несколько десятков метров в холле, сворачиваю за угол.

Тут же получаю удар от врезавшегося в меня парня. Он так сильно меня толкает на бегу, что я падаю на спину, инстинктивно хватаясь за него руками, в поисках опоры. Но, только падая, утягиваю его на себя.

Он приземляется сверху…

Наши взгляды встречаются. У парня красивые темно-карие глаза, в которых одновременно и страх, и замешательство, и какой-то странный задорный огонек.

Я отвожу взгляд от глаз и скольжу им по лицу, зачем-то задерживаясь на губах. Они очень близко. Полные и чувственные…

Офигеть! Я только что разговаривала с его копией, только гораздо старше.

Это сын Дэна.

Как его там зовут? Том?

Точно!

– Слезь с меня! – с тихим шипением.

Не самое подходящее место растянуться с ним на полу, там, где ходят тысячи людей.

– Извини, – мнётся он.

Скатывается с меня, встаёт одним прыжком и протягивает мне руку.

Я с осторожностью принимаю её. Он ловко и с лёгкостью тянет за кисть и приподнимает меня.

– Прости, я вас не заметил, ты из-за угла вывернула неожиданно, – опять извиняется.

– Родители не учили тебя под ноги смотреть? – отряхиваю и поправляю одежду.

Он собирает разбросанные пакеты.

– Учили, но я торопился, – отдаёт их мне и снова смотрит в глаза.

От этого взгляда становится не по себе. Он как будто прожигает насквозь. По пояснице пробегают мурашки. И в них ведь нет угрозы, наоборот, он улыбается одними глазами.

Сколько ему сейчас? Шестнадцать?

А выглядит как взрослый. Высокий, спортивный. Совсем не похож на подростка.

Ловлю себя на мысли, что стою и тупо пялюсь на него. А он ухмыляется краешком губ.

Разворот и прочь от этого мелкого. Ещё не хватало, чтобы нас кто-то снял и выложил в интернет. Статьи за совращение малолетних мне не хватало только!

Затылок горит, и я всё же бросаю взгляд у эскалатора в ту сторону, где остался Том.

Всё так же стоит, криво ухмыляется и пристально рассматривает.

Бррр… Передёргивает от мурашек.

Глава 31

– Привет, русалка! – слышу голос Джеда в телефоне.

– Привет!

– Как дела?

– Нормально… Но ты же не по этому звонишь? – знаю по какому поводу.

– Нет, конечно. Ты прочитала сценарий? – переходит к делу.

– Прочитала… Мне понравилось.

– Вот как? Замечательно! Значит, ты вложишься?

– Эмм… Да! Но с одним условием.

– И каким? – заинтересовано.

– Ты отдаешь мне роль обманщицы жены.

– Что? – удивляется он.

– Джед, ты прекрасно слышал. Я дважды не повторяю, ты же знаешь.

– Просто я думал, ты попросишь главную роль, – смеётся.

– Нет. Образ бывшей жены мне интереснее. Такая харизматичная сучка.

Он ржёт.

– Теперь я понимаю, почему ты выбрала её. Ладно, роль твоя. Когда можем встретиться и всё обсудить?

– Я ещё две недели буду в Хьюстоне, у меня здесь съёмки. Вернусь в Лос-Анджелес, можем встретиться и переговорить.

– Можем и раньше. Я через три дня приеду в Техас. Предлагаю поужинать и обсудить всё.

– Хорошо… Напиши мне, как будешь здесь.

– О'кей!

Джед связался со мной через четыре дня и пригласил поужинать в доме Дэна. Я была удивлена, не ожидала такой встречи, но согласилась.

Дэн

– Что за дурацкое решение пригласить её на ужин к нам? – накидывается на меня Гвен.

– А что тут такого? Мы собираемся обсудить деловые вопросы, не хочется всё это делать в ресторане. Домашняя обстановка располагает…

– К чему? Ты собираешься притащить свою любовницу к нам в дом! – злоба из неё так и брызжет.

– Какую любовницу?! У нас никогда ничего не было! – срываюсь на крик.

– Ты сам признался в вашем поцелуе.

– И всё! Я тысячу раз целовался с другими актрисами, и ты не возмущалась, Гвен!

– Это было на площадке. А с ней ты целовался вне её.

– Послушай, – беру её за плечи. – Эта была глупая ошибка. И давным-давно… Уже столько лет прошло, а ты мне всё это никак не простишь.

– Я не хочу видеть её в своём доме! – дёргает руками.

– Сэл замужем и обожает своего мужа. Тебе нечего бояться. Да и я не собираюсь ничего делать. Мы просто обсудим работу. И всё! Ничего более…

– Но ужин придется готовить мне, – стискивает гневно зубы.

– Закажем в ресторане. Мы с Джедом сделаем барбекю. И тебе не нужно будет стоять у плиты.

– Вот и отлично! – уходит из дома, горделиво вскинув носик.

Сельванна.

– Какой милашка! – поднимаю с пола рыжего кота, который нежно трётся об ноги.– Rooster, – читаю на бирке его ошейника. – Ты, значит, задира, – глажу его. – Посмотрим, что слушают твои хозяева, – подхожу к шкафу с большой коллекцией музыкальных дисков.

Сейчас музыку никто даже на флешки не скачивает, всё прямо в сети можно прослушать, а тут целая коллекция. Это как собрание винила в старой квартире моей бабушки.

Вынимаю один из дисков, читаю имя исполнителя. Мне оно не известно… Ставлю на место. Имя второго мне тоже ничего не говорит.

– Это альбомы исполнителей кантри, ты вряд ли их знаешь, – раздаётся голос сзади.

Развернувшись, я вижу Тома, прислонившегося боком о стену в нескольких метрах от меня.

– Ты думаешь, я не слушаю кантри?

– Я этого не сказал, – улыбается он. – Просто это почти всё местные музыканты, из Техаса, не широко известные, – отступает от стены, медленно и вальяжно подходит ко мне. – Родители любят слушать такое…

– А ты?

– Я?

– Что слушаешь ты?

– То же, что и все подростки. Ещё люблю рэп… Старую школу…

– О, как! – удивляет мальчишка.

Он смотрит на меня прямо, не отрывая взгляд. Даже как-то нагло и самоуверенно.

Мне становится не по себе от близости этого подростка. Кот в моих руках урчит ещё громче, так как я начала его интенсивно гладить.

– Это мой кот, – указывает он глазами. – И очень странно…

– Что?

– Он женоненавистник.

– То есть? – гляжу на кота, который от удовольствия закатил глаза.

– Он женщин терпеть не может. А у тебя так мирно сидит на руках.

– Кот – женоненавистник? – решаю пошутить. – Я думаю, это из-за того, что он девственник, – стреляю глазами на хвост.

Том громко смеётся.

– Да, он кастрированный.

– Я заметила, что бубенчики у него только на ошейнике.

Он опять заливается смехом, чем вызывает и у меня улыбку.

– Смотрю, вы уже познакомились, – входит в гостиную Дэн.

– Да, – отдаю кота Тому, он треплет его за ушами.

– Джед с семьёй приехал, так что пока готовится барбекю, можем обсудить наши вопросы.

– Отлично. Идём, – направляюсь следом за ним.

Затылком чувствую тяжёлый взгляд Тома. Между лопаток проходит холод.

Поворачиваюсь, прежде чем уйти и вижу хищную полуубочку на его лице. Прям как в торговом центре.

Странный мальчишка…

***

Мы довольно быстро успели обсудить все вопросы, которые у меня были по фильму и его продюсированию. Джед отлично подготовился перед нашей встречей.

Сейчас мы расположились в большой столовой за столом. Семейства Гарнер, Риан и я.

– Сэл, Дэн сказал, что вы тут фильм снимаете, какой-то ремейк? – спрашивает Джед.

– Да. Новая версия фильма начала двухтысячных.

– И кого ты играешь?

– По сути, саму себя… – отвечаю ему.

– Не понимаю, зачем переснимать старые фильмы? – подаёт голос Том.

Все уставились на него. Он влез в разговор взрослых, но видимо ему наплевать.

– Понятно, когда переснимают каких-нибудь Кинг-Конга или Годзиллу. Компьютерная графика совершенствуется и сейчас искусственный интеллект рисует так, что от настоящих трудно отличить. Но фильм о музыке?! – продолжает он.

– Может быть, это делают, потому что молодое поколение не смотрит старые фильмы? – начинаю ему парировать.

Джед довольно откидывается на стуле и скрещивает руки на груди, на лице плывёт ухмылка. Он ждёт шоу.

– Не соглашусь. Современные фильмы не сравнятся с той атмосферой, что была в старых, – пилит меня взглядом Том, холодным и колючим.

– В этом ты прав… В старом кино любовь играли одними глазами и им верили, – соглашаюсь с ним. – Но… Возьмём, например, Титаник. Было снято множество вариантов этого фильма. Даже сюжеты есть похожие. Но самым лучшим оказался с участием Лео.

Видимо наши прения вызвали интерес у всех, они притихли и внимательно наблюдают за нами.

– Не думаю, что этот фильм был бы настолько удачен, если бы там не показали голую грудь главной героини, – растягивает ухмылку Том.

Интересно, родители знаю, что они вырастили дьяволёнка?

Я опускаю глаза в тарелку и усмехаюсь.

– Ты, наверное, смотрел фильм только из-за этого? – произношу, не поднимая глаз и отрезая с ледяным равнодушием кусочек мяса на блюде.

Девчонки за столом прыскают от смеха, прикрывая рот ладошками.

Парень теряется. Он не знает что ответить, только злится и краснеет.

– Раунд! – хлопает рукой по столу Джед. – О, боги! Хоть кто-то его уделал.

Том сжимает челюсти так, что слышится скрип зубов, встаёт из-за стола и убегает к себе в комнату на второй этаж.

– Том! – пробует его остановить Гвен.

– Пусть идёт… Прости его, Сэл, – извиняется Дэн. – Иногда его заносит. Любит поспорить…

– Да ничего страшного! – пожимаю плечами. – Он подросток. В его возрасте я была гораздо хуже.

Мы ещё около часа просидели за столом, разговаривая на разные темы. Потом я засобиралась домой. У меня завтра смена на площадке.

– Встретимся в Лос-Анджелесе, – прощается со мной Джед.

– Да, я попрошу, что бы подготовили все документы, – обещаю ему.

Он качает в согласии головой и возвращается к жене и Гвен.

Дэн провожает меня до машины.

– Извини ещё раз за Тома. Он иногда перегибает палку…

– Успокойся, Дэн! Я уже давно забыла. Это нормально в его возрасте. Желает показать, что он умнее, чем другие.

– Он и, правда, умный. Иногда, даже слишком… Я и половины не знаю того, что знает он.

– Ну, значит, он без комплексов.

– Это точно! – улыбается.

Мы подходим к моей машине.

– Доброй ночи! Спасибо за ужин. Стейк был отличный, – открываю дверь автомобиля.

– Слушай, я знаю, что ты лошадей любишь. Будем рады видеть тебя на нашей конюшне, – предлагает он.

– Спасибо… – смущаюсь. – Думала, вы уже не занимаетесь коневодством.

– Нет, занимаемся.

– У меня в субботу выходной, так что смогу приехать.

– Всегда рады.

– Хорошо… До субботы! – прощаюсь с ним.

Сажусь в машину и бросаю взгляд на окна второго этажа. Там на балконе, облокотившись на перила, стоит Том и смотрит на меня.

Он реально странноватый. От его взгляда в дрожь и холодный пот бросает.