Текст книги "Лилия в янтаре (СИ)"

Автор книги: Виталий Шелест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Никаких отличий от прошлого раза, как ни старался, я не заметил. С другой стороны, память у меня отнюдь не абсолютная и тут многое могло быть по другому в мелочах, ускользнувших от моего внимания. На этот раз, чисто на всякий случай, я попытался запомнить все подробности.

На хозяине была красная шапка, похожая на сплющеный поварской колпак. Волосы недлинные, вьющиеся, с проседью, глаза на выкате, круглые. Лицо продолговатое. Нос крупный, мясистый, с выраженной горбинкой, кончик загнут вниз к губе. Подбородок выдаётся вперёд. Бороды и усов нет. Рост... ну так около 175-ти, сухощавый. Одет в... тут сложно. В терминологии современной моды я ни в зуб ногой. Ну, скажем, похоже на длинную – до пола – накидку мутно-коричневого цвета, из-под которой было видно нечто жёлтое, балахонистое, типа ночной рубахи, какие я видел в фильмах про старину, ниже колен. Только эта рубаха густо покрыта вышивками и схвачена на животе широким поясом. Пояс блестел от бижутерии. Штанов под рубахой не было, а были матерчатые чулки. Тоже коричневые. В самом низу были... ну, наверное туфли, больше похожие на кожаные носки не по размеру, с длинными носами.

Осмотрел и сам кабинет, где-то пять на пять, небогато обставленный – два невысоких книжных шкафа слева, один стол напротив, похожий на сундук на ножках, справа два узких стрельчатых окна. Никаких стекол, тем более витражей, просто проёмы в стене. Между окнами – маленький столик с двумя стульями с высокой резной спинкой. Потолок высокий, метра три, балки частоколом. Стены белые. Пол деревянный. Ну и почти в центре Фарината так же играет с собой в шахматы. Стоя. Доска располагалась на подставке в виде короткой колонны. И, конечно, я сам и слуга, который меня привёл.

Пока я проводил опыты со своей наблюдательностью, Фарината разглядывал меня и лицо его всё больше мрачнело. Он величаво махнул слуге рукой и, когда тот исчез, обратился ко мне.

– Ты странно себя ведёшь, Ружеро.

– Ох... – спохватился я и поклонился. – Не иначе, как последствия ранения в голову. Прошу простить меня, си... мессер.

– Не иначе... – согласился босс, призадумался, и вдруг спросил:

– Какое слово ты хотел произнести?

– Си... сир?

– Это я тебя спрашиваю.

– Точно: сир. Я просто забыл.

– Так обращаются к правителям франков. Почему ты хотел так назвать меня?

– Не знаю, мессер. Наверное, у меня амнезия после удара по голове. Мысли путаются и больше не ходят строгим строем, как положено дисциплинированным солдатам, а мечутся беспорядочной толпой, и правильные слова не сразу добегают до языка.

Фарината долго и пристально смотрел на меня, не говоря ничего. Неуютный взгляд. Чисто по годам он лет на 20 был меня моложе, вот только опыт жизни был у нас, видать, очень разный. У меня – лабораторного планктона-совка, у которого самыми большими стрессами были невыплаченная зарплата, непрошедшая или украденная статья, наглые соседи, да ссоры с женой. Фарината, скорее всего, с юности варился в таких интригах, что дожить до своих лет мог только благодаря острому уму, целеустремлённости и стальным нервам.

– Хорошо, – кивнул он наконец, и у меня отлегло... ну, не знаю, как от сердца, а вот пописать вдруг захотелось. – Оставим пока это. Но это очень жаль, что у тебя плохо с памятью. Ты хоть себя помнишь? Кто ты, как зовут?

– Да, мессер. Это помню. Ружеро Понтини, 11 лет, сирота, живу вашей милостью и милостью мастера Россини у его кузины, тётушки Пеппины.

– Ну что ж, – улыбнулся Фарината. – Хоть это хорошо...

Я уж было расслабился, как вдруг он меня подрезал:

– А как давно ты у неё живёшь?

– Э... этого я не помню, мессер... около года?

– А кто были твои родители? Тоже не помнишь? Но ты помнишь, откуда ты? Нет? А из какого сословия? Тоже нет? Ну, хорошо. Возможно, не помнишь по малолетству. Но ты должен знать, есть ли у Пеппины другие родственники. Так?

Участливым тоном он задал ещё несколько вопросов о мастере Россини, какой был человек, какие отношения у меня были с ним и всё такое. Назвал несколько незнакомых имён, которые я, видимо, должен был знать. Тут я сначала хотел было изобразить смутное узнавание, но, секунду подумав, отказался от этой заманчивой, как сыр в мышеловке, идеи. Правда, среди имён были и те, что я охотно опознал: доктор Гарбо и Симоне, но это мне мало чем помогло, поскольку кроме имён я о них ничего не знал. Фарината еще сказал несколько фраз на каком-то знакомо звучащем, но непонятном языке. Адресом тоже поинтересовался. Про город порасспрашивал – сам же с улыбкой сообщил мне новость: мы в какой-то Фиренце, оказывается. Ну, и, наконец, главные политические вопросы: кто римский император и кто папа римский. Тут я сильно засомневался, что я на всё той же планете и в той же реальности. Какая Римская империя в Италии 13-го века? На дворе махровое католичество с инквизицией, отсутствие гигиены, и Америку уже скоро отыщут. А вот насчёт папы... в подвале, перед тем, как меня замучить до смерти, имя этого невероятно доброго и чадолюбивого человека прозвучало, только я как раз наслаждался этой любовью и мне было не до того, чтобы запоминать имена. Так что сейчас хоть убей, не помню я, кто окопался в вечном городе и живодёрские указы – или как они там у этих главных толкователей заповеди «не убей» и рьяных последователей заповеди «не прелюбодействуй» называются – издаёт. Похоже, из всего, о чём меня расспрашивал мессер Уберти, это было единственное, что я мог – и пытался – честно вспомнить.

Ох, что-то не так беседа пошла, как в прошлый раз. Там это он мне всё про меня рассказывал, а тут я ему должен. А он, как оказалось, вовсе даже не всем, что про меня знал, со мной поделился. Вот и приходится, как двоечнику на экзамене, бекать-мекать да смущённо головой мотать. Где-то в самом начале я что-то сказал или сделал чуть-чуть по другому, и всё в считаные минуты стало другим. На своём опыте увидел, как микроскопического изменения было достаточно, чтобы свернула история. Прямо «Конец вечности».

– Совсем нехорошо, Ружеро. Ты и себя почти не помнишь. Ну, будем надеяться, со временем это у тебя пройдёт. Нам нужно поговорить о более важных вещах. Заодно составим друг другу партию. – он приглашающе показал на шахматную доску.

Я понял так, что проверка продолжается. Играл Ружеро в шахматы, или нет? Тут можно только гадать, но... а мог ли вообще 11-ти-летний пацан в раннем средневековье играть в шахматы? Понятия не имею, когда именно из Индии или Китая шахматы попали в Европу, но не думаю, чтобы в 13-м веке они были настолько распространены. Повинуясь властному жесту хозяина кабинета, я подошел к доске и уже открыл рот, чтобы соврать, но врать, что я не знаю этой игры не пришлось: предлагая мне сделать ход, Фарината протянул мне пару игральных костей! Такого я никак не ожидал. Видимо, мой растеряный вид был достаточно красноречив. Фарината без слов убрал кости и отвернулся от доски к окну, опять надолго замолчав. От нечего делать, я рассмотрел чёрно-красные шахматы. Фигурки были непривычного вида, но разобраться можно, если бы не игральные кости. Как они могут сочетаться с шахматами? Неужели настолько изменились правила?

Фарината, меж тем, опустился в одно из кресел у окна. Мне сесть не предложил, а опять вперился в меня взглядом. Долго пытался просверлить меня им в разных местах, даже в ногах, а потом вдруг выдал:

– Я не буду пока спрашивать тебя кто ты. Спрошу лишь, знаешь ли ты чем именно занимался мастер Россини, и сможешь ли ты продолжить его работу?

Что-то мне кажется, что от ответа на этот вопрос, от ПРАВИЛЬНОГО ответа, зависит КАК я попаду домой – ногами, или опять воскрешением. Нет, я, конечно, в ходе допроса понял, что не канаю за того пацана, которого он знал, но версия с амнезией-то чем плоха?

– Я помню не много, мессер, но помню, что мы занимались постройкой Единорога и изготавливали некий алхимический состав...

– Это не то, что ты помнишь, – перебил меня Фарината, и от былого участия не осталось и следа. – Это то, что ты об этом успел узнать. Я спросил: сможешь ли ты продолжить и завершить начатое, если знаешь – что, и знаешь – как?

Похоже, всё-таки, воскрешением. Ну да, меня даже Бьянка сразу раскусила, что уж об этом волчаре говорить. Но как ориентируется-то, а? Я, говорит, не спрашиваю тебя кто ты. Пока, говорит, не спрашиваю. Понятненько.

– Я попытаюсь, мессер.

– Ты уж попытайся, Ружеро. Кстати, – он встал и шагнул ко мне, разом оказавшись рядом. – а кто ты на самом деле? Как твоё имя?

Вот те раз! А как же «я тебя не спрашиваю»?

– Ружеро, мессер... – говорю удивлённым тоном.

– Ружеро... – задумчиво повторяет мессер и склоняется ко мне, заглядывая в глаза. – Ружеро умер. Тогда-то ты и захватил его тело, да?

– Но мессер! – пытаюсь возмутиться, но вежливо. – Что заставляет вас...

– Что заставляет? Твои ошибки, которые не объяснить утратой памяти. Пусть ты не помнишь того, что помнил мальчик, но... Я не знал, что такое амнезия, но я достаточно хорошо знаю классический греческий, чтобы понять смысл слова. Я даже предполагаю, что это медицинский термин. Но Ружеро не знал греческого и не изучал медицину. Ружеро и в голову – даже больную! – не пришло бы сказать про сброд наёмников-солдат, которые чаще и охотнее занимаются мародёрством и грабежами, чем войной, что они хотя бы отдалённо знакомы с дисциплиной. Ты не знаешь франкского, не знаешь даже кто их король, но знаешь, в отличие от Ружеро, не-тосканские слова из итальянского, поэтому не «сир» ты хотел сказать, а «синьор», как это принято в некоторых других местах Италии. Ты не знаешь, как себя вести с равными, и не умеешь обращаться и говорить с теми, кто выше тебя. Эта одежда непривычна для тебя, ты совершенно очевидно чувствуешь себя в ней неловко, даже не знаешь, куда девать руки: левую ты постоянно пытаешься словно засунуть куда-то, трогая себя за бедро сбоку. Там, вероятно, или что-то должно висеть в привычном для тебя платье, или быть отверстие. Я бы мог тебе перечислить те несуразности, которые ты допускал, пока привыкал к новой обстановке и телу в первые дни, но надо ли?

Мессер Уберти наклонился ко мне еще ниже, почти касаясь моего лица своим хищным носом.

– Ну, что, ты скажешь мне кто ты такой?

– Право же, мессер, – не знаю какая глупость заставила меня попытаться еще посопротивляться. – мне еще, видимо, нездоровится, поскольку мне затруднительно вас понять...

Фарината понимающе кивает, улыбается, и что-то мелькает внизу... Ох, лять! Остро...

ЗДОРОВЬЕ: 0

vi.

[Год 1263. Август, 8. Вечер]

В этот раз я не стал терять время и, дослушав сообщения о критических ошибках и рекомендации обратиться к администратору, не открывая глаз активировал тосканский диалект. А вот теперь – поехали.

– Он очнулся! Ружеро очнулся! Мама, мама! Ружеро очнулся!

«А ещё говорят – ничто не вечно под луной» – думал я вслед вылетающей из комнаты Бьянке. А вот поди ж ты. Некоторые вещи остаются неизменными.

Реальность, версия 3.0. Ну что ж, может оно и к лучшему. Как-то накосячил я в предыдущей версии. Начать сначала не всегда плохо. Есть несколько основных вопросов, на которые мне кровь из носа нужно дать ответ чем раньше тем лучше. Во-первых, может быть это и не самое главное, но Фарината проговорился, что он знает как я себя вел в первые дни. Это означает только то, что кто-то ему на меня здесь стучит. Бьянка, конечно не вариант. Остается Пеппина. С этим надо что-то делать. И Бьянка, и, вероятно, Пеппина, заметили существенное отличие – или даже отличия – в моем поведении от поведения Ружеро. Значит надо как-то мое поведение поменять. Но как поменять поведение, если не знаешь какое оно должно быть? Я понятия не имею как должен реагировать Ружеро. Ладно, тут буду симулировать, насколько возможно, черепно-мозговую травму с потерей памяти. Переходим ко второму вопросу. На чем я прокололся в этот раз? С самого начала в разговоре с Фаринатой? В самый первый раз никаких проблем не возникло, мило пообщались, он мне много чего интересного рассказал, даже премию выдал. А в этот раз он меня заподозрил с самого начала. В чем была разница? Что я сделал не так? Ведь в первый раз я знал еще меньше, чем во второй. И почему он меня сразу же замочил? Ни допросов, ни пыток чтобы выяснить, кто такой, почему, зачем... Как же так? А вдруг я шпион какой? Не логичнее ли было меня сначала допросить, потом уже кончать? Но Фарината вместо этого пыряет меня ножом. За кого он меня, интересно, принял? Хотя, что тут гадать? Кто еще может захватывать тела? Не потому ли ону меня сразу и замочил от греха подальше? Не в инквизицию же ему меня, право слово, сдавать. Нет, ну какая умная сволочь! Сразу просек, что я его синьором обозвать хотел. А как он про одежду-то, а? И с амнезией нехорошо получилось. А вот про солдат я просто не мог знать.

Пеппина уже поднималась, а я ещё не придумал, как себя с ней вести. Пока решил играть дурака, как в первый раз.

Дни пошли за днями, неохотно, напряженно, и обреченно, как клиенты зубного врача. Приходили посетители, ворчала Пеппина, бабочкой порхала Бьянка, давал ЦУ доктор Гарбо, меня пичкали той же гадостью, и я так же быстро шёл на поправку. А вот на контакт я ни с кем не шёл и никак свой интеллект и безграничное обаяние не показывал, и вообще старался не отсвечивать. К концу недели начал говорить, а вернее даже произносить отдельные слова типа «пить», «есть», и т.д. Всё время напоминал себе, что за мной следят невидимые глаза и даже пробовал шевелиться пореже и только предварительно подумав – а не подозрительно ли я шевелюсь с точки зрения святой инквизиции, дотошной юстиции, неподкупной полиции, и лично мессера Уберти. В роль вошёл до того, что спал урывками и даже пробовал бредить. Вобщем, всячески жить хотел. Вроде уже и не страшно умирать, как раньше, а всё равно всё сначала начинать не хотелось. И сработало. Причём сразу по двум направлениям. Во-первых, неделя уже прошла, а к Фаринате меня ещё не потащили. Во-вторых, пропиликало, как в аэропорту перед объявлением, и иконка в левом нижнем углу запереливалась разноцветьем.

– ВНИМАНИЕ! ВЫ В ТЕЧЕНИИ ДЛИТЕЛЬНОГО ВРЕМЕНИ РАЗВИВАЛИ ВОЛЮ (ОПЫТ +1) И КОНЦЕНTРАЦИЮ (ОПЫТ +1). ПОЛУЧЕНЫ НОВЫЕ НАВЫКИ: НАВЫК ПРИТВОРСТВА I – ПОЗВОЛЯЕТ РАЗВИВАТЬ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ УМЕНИЯ И УВЕЛИЧИВАЕТ ШАНС УСПЕШНО ВВЕСТИ ОКРУЖАЮЩИХ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ. ОПЫТ +3.

НАВЫК САМОКОНТРОЛЯ I – КОЭФФИЦИЕНТ 1.01 К ЛОВКОСТИ И РЕМЕСЛУ, УДАЧА +0.1. ОПЫТ +5

ОТКРЫТА НОВАЯ ВЕТКА УМЕНИЙ. ПОЛУЧЕНО УМЕНИЕ «АКТЁР» – КОЭФФИЦИЕНТ 1.01 К ИНТЕЛЛЕКТУ И ХАРИЗМЕ. ОПЫТ + 5.

ПОЗДРАВЛЯЕМ! ПОЛУЧЕНО ДОСТИЖЕНИЕ «МАЛЕНЬКИЙ ПРИТВОРЩИК». ОПЫТ + 2.

ПОЛУЧЕН УРОВЕНЬ. ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ 1.

Уровень 1 ОПЫТ 10/30

Интеллект: 1+10×1.01 (11.1) +/-

Телосложение: 1 +/-

Мудрость: 0 +/-

Ловкость: 0×1.01 (0) +/-

Выносливость: 1 +/-

Ярость: 0 +/-

Доступных единиц: 3.

Ну да. Я-то за всеми своими смертями и забывать стал, что мои воскрешения – не совсем каконические, что тут я как бы не совсем человек, а аватар, и что мне положено развиваться и объективным отображением такого развития являются циферки и всяческие характеристики. Опыт там и всё такое. Уровни, опять же. Вот только знать бы ещё, что все эти умения и навыки значат и дают. Попытался уже привычно залезть в соответствующий раздел меню, но там, кроме постоянных воплей системы о критической ошибке и шеренг вопросительных знаков, ничего на эту тему не было. О таком позорном достижении, как «маленький притворщик» и вовсе стыдно говорить. Как второклассник симулировал простуду, чтобы в школу не идти. Да и ладно. Опыта капнуло (не убавилось же, значит,хорошо) – а там и трава не расти. Чуток совсем, но копеечка к копеечке – и квартирка в Ялте. Оговорка «ветка умений» недвусмысленно намекает, что полученное умение – только первое в цепи, а дальше всё будет усложняться и ветвиться, переплетаясь с другими умениями, какие-то усиливая, с какими-то конфликтуя, и очень неплохо бы иметь карту развития, дабы не блукать впотьмах, но чего нет – того нет. Будем экспериментировать. Но аккуратно, без фанатизма, не забывая, что это и есть моя жизнь, и, может быть, навсегда. Вот, например, что изменилось со всеми этими навыками-достижениями? Дали коэффициент 1.01 к ловкости, интеллекту, харизме и ремеслу, так? Так. Коэффициент. Знаем такое слово. Смотрим, теперь, что там с моими данными.

Энергия: 10/10

Здоровье: 10/10

Сила: 10/10

Мана: 0/110

Просмотрел соотношение всевозможных параметров. Несложно было заметить, что одна единица «интеллекта» давала дедсять единиц «маны». С остальным было неясно. Так же тёмным лесом оставались все эти «телосложение», «мудрость», и прочая. Короче, не для моего ума. Однако заметил несоответствие, причём явное.

'Интеллект', которого у меня до неприличия. Если за уровень дают 3 единицы на всё, то мои 11 я должен был бы набрать только к четвёртому, не развивая ничего больше. А у меня уже на нулевом стока було. Так сказать, ещё внутриутробно. Откуда? При переносе сохранился? Не знаю, глюк это, или что, но... А может и правильно. Протонную ловушку дурак бы не придумал.

Дальше надо было вручную распределять накопленное. Ума у меня уже вроде как хватало, так что, опираясь на свою логику, сделал упор на «ловкость» и «телосложение». В два раза здоровее стал. Тут теперь главное опять в лапы инквизиции не попасть, а то так просто от них не уйду. В два раза дольше терпеть придется, и не факт, что повезёт.

А ведь это не все хорошие новости. Магия! Не знаю, дадут ли мне сквозь стены проходить и яблоки «антоновка» материализовывать, но даже за возможность простеньких магических кунштюков типа взрывающихся огненных шаров, левитации, невидимости, внушения мыслей, порчи, сглаза и прочих прелестей, можно не только несколько смертей простить окружающей реальности. Только подумать: магия. Ма. Ги. Я! Не фальшивая, жалкая, убогая экстрасенсорика, тужащаяся на рупь, а пукающая на копейку в лучшем случае. Не мутное, словоблудное ясновидение. И уж, конечно, не смехотворная астрология. Магия. Это даже звучит кристально, свежо. В этом слове чувствуется мощь морозного, в голубых прожилках ветра и гул темного пламени. О, сколько в этом слове...

Я огляделся. Мир определённо начинал играть новыми красками и искриться теряющимися в сияющей дали перспективами. Только бы не обманули, как всегда. Только бы получилось...

Но это в перспективе, а пока я осторожно, а не как в прошлый раз, начал устанавливать контакт с Бьянкой. Девчушка она хорошая, добрая, но кто его знает, что за дяди её потом внимательно расспрашивают обо мне. С биографией моей она мне мало чем могла помочь, кроме того, что я тут появился около года назад и тоже не в себе. Без памяти, короче... Шо, опять? Представляем себе всю степень такого совпадения? Жил тайно у мессера Фаринаты, а потом вроде как память обрёл и был определён на постой к ним, вдове мебельщика Пеппине и её младшей дочке Бьянке. Старшая уж три года как замужем и живёт в Пизе. У неё двое... неважно. Что ещё обо мне? На улицу я почти не выхожу, я бука и зазнайка, ни с кем не знаюсь и не разговариваю, всё время провожу – вернее, проводил – в мастерской у дяди Джиованни. Вообще, я такооооой таинственный, я, наверное, принц.

С Пеппиной был ещё осторожнее. Никогда никаких вопросов. Только слушал. Но тоже информации чуток капнуло. Вобщем, с этим уже можно было идти к Фаринате. Между делом выяснил, у Бьянки, разумеется, были ли в доме шахматы. Оказывается, были и, что удивительно, мои. Играл я время от времени с мастером Россини, но чаще сам с собой. Шахматы так же были укомплектованы двумя игральными костями, но не от одного до шести, а от пустышки до пяти. Бьянка, Мата Хари малолетняя, оказывается подсматривала за мной (кажется, она все свободное время проводила в слежке за мной) и невольно подсказала прицип игры с костями. Он оказался прост, как рыцарская логика: игроки по очереди кидают кости и кому сколько удача пофартит, тот столько ходов и делает. Шахматы игра сложная только на серьёзном уровне, а так-то в неё кто угодно играть может. Я и Бьянке предложил, тем более, что основы она знала. Сыграли две партии, никаких поддавков, я, естественно, выиграл, хотя с таким фактором внезапности как кости ситуация часто становилась непредсказуемой. Но тем не менее опыт былых сражений, так сказать. Однако Бьянка была в полном восторге, будучи уверена, что именно она выиграла, и даже чмокнула меня в щеку за то, что нарочно я дал ей выиграть, но ей, дескать, всё равно приятно.

Тут я понял, что не всё мне о шахматах известно, если даже мат противнику, безусловно означая конец партии, вовсе не так уж безусловно означает победу.

ВНИМАНИЕ! ОТКРЫТА ВТОРИЧНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ХАРИЗМА +1 (текущее 1.01).

ОТКРЫТА ВТОРИЧНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОНИЦАТЕЛЬНОСТЬ 1 УРОВНЯ. КОЭФФИЦИЕНТ 1.01 К ИНТЕЛЛЕКТУ.

ОТНОШЕНИЕ К ВАМ СО СТОРОНЫ «БЬЯНКА» УЛУЧШИЛОСЬ НА +5 (текущее +25)

Сыграл в шахматы, что называется. Появилась дополнительная пища для размышлений. Попросил Бьянку из комнаты и приступил к отжиманиям. Никогда особо не любил отжиматься, но тут других способов пока не имелось. Больше трёх отжиманий за раз не выходило. Отлёживался и принимался заново, пока дыхалки хватало. Потом oтлёживался дольше и начинал сначала. Через два часа получил результат, но не тот, на который рассчитывал. Поднялась на единичку загадочная Воля, давшая +1 в опыт, но и только. Ничего. Как говорилось, «орешек знаний твёрд, но всё же мы не привыкли отступать». Ещё почти три часа целенаправленной бессмысленной физической активности, и вырастил «силу» и «волю» ещё на единицу каждую. И было бы это хорошо, и радовался бы я этому достижению, если бы не появившаяся строчка:

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: НЕ ВСЕ ПРОБЛЕМЫ МОГУТ БЫТЬ РЕШЕНЫ ТРИЦЕПСАМИ. ЕСЛИ ВЫ ПРОДОЛЖИТЕ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ, ИНТЕЛЛЕКТ БУДЕТ СНИЖЕН ПРОПОРЦИОНАЛЬНО.

Это был явный экспромпт, не стандартная заготовка на типовую ситуацию, и вместе с тем слишком по-человечески как-то сказано. Не машина писала. И это значит, что за мной наблюдают, и, может, постоянно. И я не знаю, не уверен, что это хорошо. С одной стороны, это как бы свидетельствует о наличии реципрокной связи. Что обнадёживает. С другой стороны, эта обратная связь еще ни разу не помогла мне выжить, это раз. Два: я, получается, постоянно под наблюдением, как крыса в стеклянной банке. Никакого личного пространства. Ладно, если только в туалете подсматривают – им же хуже, а если еще и мысли читают? А годика через четыре мне еще девушки станут интересны, со всеми юношескими гормональными последствиями. Не-не. Это с ними надо как-то решать. Буду потихоньку налаживать контакт и поговорю по-человечески. Ну, это, конечно, если они люди.

Пока всё свободное время продолжал тайком качаться. Отжиматься стал по 4 раза и время на обязательный перерыв чуток сократилось. Черенок лопаты пристроил одним концом на шкаф, другим на выступ дверного косяка. Получил сносный турник и...

ВНИМАНИЕ! ВЫ ИЗОБРЕЛИ ПРОСТОЙ ПРЕДМЕТ. ВЫ ПОЛУЧАЕТЕ ДОСТИЖЕНИЕ «САМОУЧКА I», ОПЫТ + 2. ОТКРЫТА ВТОРИЧНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РЕМЕСЛО +1, ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ 1×1.01 (1.01).

ВЫ НАШЛИ СПОСОБ ПОЛЕЗНОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ НЕ ПРИСПОСОБЛЕННОГО ДЛЯ ЭТОГО ПРЕДМЕТА. ПРОНИЦАТЕЛЬНОСТЬ +1 ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ 3. КОЭФФИЦИЕНТ К ИНТЕЛЛЕКТУ 1.04

ВАМИ САМОСТОЯТЕЛЬНО ПОЛУЧЕН НОВЫЙ НАВЫК «АБСТРАКТНОЕ МЫШЛЕНИЕ» И САМОСТОЯТЕЛЬНО ИЗУЧЕНО УМЕНИЕ «ЭКСПЕРИМЕНТАТОР». ОПЫТ + 5. ШАНС СОЗДАНИЯ НОВОГО ПРЕДМЕТА ПО СВОЕМУ ЧЕРТЕЖУ +1%.

Ну, вот и славно. Всё ещё непонятно, но ничего. Разберёмся. С мертвой точки, похоже, дело сдвинулось.

Сделал и еще одно дело. Пожалуй, самое главное: карман в котте. В штанах-то оно, конечно, было бы лучше, но то недоразумение, что носилось тут, штанами назвать было никак нельзя. Кальцони. Да пуп бы с ним, с названием, но для карманов просто не было места. Это ж хоть и шерстяные, но чулки, по сути. Стребовать с Пеппины небольшой, 10 на 40, кусок льняной ткани и иголку с ниткой было шумным, но, как оказалось, самым простым делом. Идея у меня, никогда не занимавшегося ни шитьем, ни кройкой, была примитивна: сложить кусок вдвое, зашить у получившегося прямоугольника длинные стороны, а открытой короткой стороной, пришить к распоротому боковому шву. Вроде просто, но сделать не получалось. Начинаю складывать ткань – и все, дальше никак не могу сообразить, что, как, и в какой последовательности делать. Промучался с час, пока не понял, что тупоумие меня одолевает только когда я начинаю воплощать свой замысел в жизнь. Стоит выпустить ткань из рук – и опять все ясно.

– Програмное ограничение, – зло пробурчал я, когда дошло. – Вот уроды...

Ну, вот и наглядное доказательство нереальности этого мира. Для того, чтобы сделать что-то, мне нужно соответствующее умение и навык. Портняжного умения у меня не было. Блин. Но руки опустились только на минуту. Ну и что, что не было? У меня много, чего не было, а потом стало. Надо просто делать, и все появится. Однако тупое продолжение попыток в течении еще одного часа ничего не дало. В чем дело? Я шью, шью, шью, и ничего не меняется. Что я делаю не так? Стоп. А где это я шью? Я ж даже не касался иглой ткани. Мне ж даже этого не дают. А почему? Да потому, что я еще и новый предмет создаю: котту с карманом. Значит, нужен чертеж? Ну, такой навык есть у меня! Пусть и маленький: шанс создания предмета из своего чертежа только 2.02%, ну да лиха беда начало. Правда ни пера, ни бумаги в наличии нет. Что ж, посмотрим, не подойдут ли другие предметы. Не только же по бумаге рисовать можно. И если эти сс... эти пи... вобщем, админы, не засчитают мне эту попытку, я не знаю, что с ними сделаю.

... – Хватит жечь масло, бездельник!

– Уймись, Пеппина. Эта плошка полденария всего стоит. Да и ту я не израсходую.

– А я говорю хватит! Одни убытки от тебя! Сам-то, бездельник, и денария не заработал! А лечение что – бесплатно, что ли? Так еще и масло жжет! За него деньги плачены, не тобой заработанные!

Тетка в конец достала. Я бы уже давно, в соответствии с русскими традициями, выдал ей устную характеристику и отправил в нецензурные дали, если бы в тот момент, когда у меня только появилось такое желание, не просматривал свои навыки, пытаясь понять, чего такого мне не хватает, что уже два часа я пытаюсь изобразить примитивный чертеж на стене у очага и ничего не выходит. Навыков было не так много, а смотрел я внимательно, потому и заметил, что 'Самоконтроль' поднялся на 1%. Пеппина к тому времени уже второй раз приперлась ко мне со своими нотациями. Поскольку более ничего, способного поднять такой навык, я в тот момент не делал, оставалось одно: самоконтроль прокачался на Пеппине. Немного, но все же. Потому и продолжал играть невозмутимого Чингачгука.

– Эти деньги я заработал.

– Это... – Пеппина аж заздохнулась от возмущения. – Это как же ты их заработал? Да ты хоть денарий в дом принес?..

– За последние неполные две недели ты получила на мое лечение двести десять денариев, – заметил я спокойно. – Из них ты потратила меньше половины. Так что ты не в убытке.

Что я опять делаю не так? Чертежник я только первого уровня, так что шанс создания чертежа 5%, что не густо, но за 2 часа непрерывных попыток должно же хоть раз получиться?

– То не от тебя деньги! – запальчиво возразила Пеппина. – От мессера Уберти! Не тебе даны!

Очередной уголек рассыпался у меня в руке. И навык 'Перо и бумага' не растет. Навык, навык... Блять. Наверняка 'уголь и стена' не канают за 'перо и бумагу'. И что делать? Хрен с ним, с пером. Где я бумагу в три часа ночи в тринадцатом веке искать буду? На какие шиши? Эта вон за грошевое масло мозг выносит уже час.

– Верно. Не мне, – накопившееся раздражение и на толстуху, и на свои неудачи, и на неведомых 'админов', прорывается наружу и повышения самоконтроля мне уже не видать, так что позволяю голосу зазвенеть холодной злостью. – Тебе даны. За меня. За мое здоровье. За то, что я делал и из-за чего чуть не умер. За мою работу на синь... мессера Уберти. За то, что я ему нужен. Или ты думаешь, если бы я был таким бездельником и был бесполезен мессеру, он бы так пекся о моем здоровии? Или ты думаешь, что мессер Фарината дельи Уберти глупее тебя? – рявкнул я на застывшую с открытым ртом тетку. – Тебе! Платят! За! Меня! За то, чтобы я смог закончить начатое. Так иди и не мешай мне работать, женщина!

Остается надеяться, что некондиционные инструменты накладывают какой-то штраф, но рано или поздно что-нубудь да получится. Надо продолжать, что еще остается?

– Нет, вы только посмотрите! – нет, не сработали мои грозный рык и прищуренный взгляд. Ну, а что я хотел? Итальянка. Они ж генетически устойчивы к крикам. Как русские к водке. Повышенное влечение и пониженная восприимчивость. – Он еще и голос на меня повышает! Мало того, что он живет в моем доме! Мало того, что я его кормлю! Трачу на него последние монеты! Так нет! Ему надо вконец разорить несчастную вдову! О-о, так он еще и кричит на меня в моем собственном доме!

Звукоизоляция в местных домах ни к черту. Нету ее. Точно знаю. Пеппина же не одна в округе итальянка. Поэтому сейчас заинтересованно просыпается весь квартал. Пеппину это не останавливает. Когда это настоящего артиста останавливал полный зрительный зал? Пеппина набирает побольше воздуха и начинает ознакамливать окресных жителей с полным и дополненным списком моих недостатков и прегрешений, начиная от того, что я безродный подкидыш, через неспособность самому принести в дом хоть денарий и общей моей никчемности, она переходит к основной части, в которй лейт-мотивом идет моя вселенская неблагодарность. И если первая ее половина, в которой я так-то отблагодарил сердобольную женщину вполне безобидна и я на нее не обращаю особого внимания, продолжая думать о своем, то вот вторая половина, где я неблагодарен и непочтителен по отношению к церкви и лично Господу – уже опасна и излишня. Сама Пеппина сдавать меня не побежит... ну, скорее всего, а вот за соседей не поручусь. Неуважение церкви и Бога – это не просто 'оскорбление чувств верующих' и прочая демагогическая хрень. Тут это реально преступление. Типа выражения сомнений в победе, в генеральной линии партии и лично в товарище Сталине году этак в 41-м. Это надо пресекать.

– Значит, все-таки, ты считаешь себя умнее мессера Фаринаты. Ну да, ты ведь не стесняешься прикарманивать большую часть его денег. Видимо, тебе не только не нужны эти деньги, тебе вообще на него плевать. Так, Пеппина? Так, может, нам стоит обсудить это с самим мессером? Ты так и скажешь: мне на вас плевать, мессер Уберти, и на ваши деньги плевать, и пусть Ружеро выметается из моего дома.