Текст книги "Останкино 2067"

Автор книги: Виталий Сертаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Итак, милые дамы! Королева красоты должна быть секси, она должна волновать и смущать, будоражить и даже шокировать! Мальчики, вы готовы задавать вопросы? Тогда – впере-е-ед!

«Тотал мейкап» входит в динамичную фазу. Мужская аудитория разгорячилась.

«Вы станцуете стриптиз для приятелей своего парня?»

«Вам приятно, если партнер в постели называет вас грязной потаскухой?»

«Вы согласитесь за деньги переспать с тремя черными одновременно?»

Вопрос-ответ, вопрос-ответ… Зрители едва успевают перескакивать с одной участницы на другую. Кто-то из них уже замкнулся, не умеет фантазировать, не умеет наврать про несуществующую бурную любовь и потому стремительно теряет очки. За качеством ответов также следит зрительское жюри. Все честно, без подтасовки, но как догадаться, что за ответы устроят публику?

«Как тебе идея выпороть красивую девчонку? Тебе нравится причинять боль или ты плакса?»

«Вам понравится, если при вас будут грубо насиловать подружку?» «Как насчет секса в солдатской казарме? Как насчет обслужить ротиком десятка два горячих парней? Мечтала об этом, крошка?»

Из восьмерых конкурсанток осталось только пять. Шоу еще не закончено, но первая революция свершилась. Дума чересчур быстро принимает предложения Останкино, и публикуется список документов для получения лицензий. Еще вчера медики и косметологи молчали, а сегодня десятки клиник подают заявки. Еще не оборудованы должным образом кабинеты, еще не завезено импортное оборудование, а запись страждущих, мечтающих заменить лицо и фигуру, уже ведется на квартал вперед.

…Предпоследний этап «Тотал мейкап». Внезапно все резко меняется: неожиданная и захватывающая режиссерская находка!

– Вторник собрал тридцать два миллиона извращенцев! – захлебывается ведущий. – Что вы теперь скажете, ханжи? Поведете нас на костер?!

На арене – истинные мастера мейкапа. Не те, кто все проплатил, но те, без кого шоу бы не состоялось. Колдуны в белых масках, каста новых чародеев, убийцы целой отрасли и создатели новой. А что же наши милые пять участниц? О, им предстоит… нет, нет, не драться бамбуковыми шестами, как с вожделением предполагали горячие головы! Нет, наше шоу не для любителей крови! Девушкам предстоит при помощи компьютерной программы подобрать внешность для каждой из четырех соперниц. Всего-навсего проявить способности визажиста, и всем без борьбы обеспечена прекрасная внешность. Как тонко и как благородно, а главное – какая прелестная реклама для будущих клиник «Тотал мейкап»! Шоу еще не завершилось, а возбужденные зрительницы уже атакуют редакцию, желая изменить себя…

– Опля! Тридцать семь миллионов доверчивых извращенцев опять обмануты, и это им нравится, черт побери! – Ведущий повизгивает от восторга.

Претендентки уже набросали компьютерные версии портретов своих противниц, конечно, не без помощи спецов. Судя по всему, всем пяти предстояло вскоре стать настоящими секс-бомбами. Но теперь, после слов ведущего, участницы выглядят растерянно, они совсем не уверены, что поступили верно.

– Разве вы не стремитесь победить? – вопрошает юноша с горящим взором. – Разве вы пришли сюда, чтобы осчастливить своих соперниц? Разве все мы, – он оборачивается и говорит в камеру, фантастически чувственные губы крупным планом, – разве все мы пришли сюда, чтобы уступить этот мир более ловким и хитрым? Разве мы вручим корону неудачнице, которая сама роет для себя могилу?!

Итак, новые условия конкурса объявлены. Зрители в студии ревут от восторга, шоу набирает невиданную остроту. Надо всего-навсего довести красоту соперниц до абсурда. Надо припомнить все гадости, которые они вам делали за время состязаний и за месяц вынужденного совместного прозябания в клинике. Надо превратить слащавые зарисовки в смехотворный гротеск. Надо подарить соперницам неслыханную, разрушительную красоту детских комиксов, которая будет вызывать одновременно хохот и восхищенный свист. Надо отомстить так тонко, насколько это присуще женской природе…

Как только в изобразительном творчестве будет поставлена точка, ассистенты медиков немедленно сделают женщинам усыпляющие инъекции и наступит заключительная фаза «Тотал мейкапа». Специалисты возьмут двухнедельный тайм-аут, после чего предъявят заинтригованной аудитории свои творения. Две из пяти девушек отсеются, оставшиеся примут участие в финальной схватке. И год после передачи никаких изменений в облике производить нельзя. Категорически запрещается даже пользоваться сильнодействующей косметикой без консультации со спецами «Тотал мейкапа».

Одна из претенденток бьется в истерике, орет, что дальше этого не выдержит. Тем проще, на сцене только четыре…

И незаметно происходит вторая революция. Ее не сразу заметили, а когда заметили, злые голоса запричитали, что все было заранее подстроено определенными силами. Что кому-то было очень выгодно ввезти в страну «Тотал мейкап», чтобы под шумок укрепить свои ряды. Шеф ФСБ выступает с докладом, где сообщает о невозможности вести розыскную работу в условиях скорого краха паспортной системы. Правительство, наполовину состоящее из особистов, в течение суток принимает три мудрых решения. Удвоить финансирование спецслужб и позволить им использовать в розыске невизуальные средства контроля. Ввести обязательные электронные паспорта для всех, кому исполняется четырнадцать лет. Запретить частую смену внешности всем, кто замечен даже в мелких нарушениях порядка. Задумано крайне вовремя, общество напугано появлением многоликой преступности и готово на траты.

Не проходит и двух лет, как наличие электронного паспорта на ладони становится обязательным при приеме на работу. Революция, о которой спецслужбы всего мира мечтали сотни лет, свершилась.

5. Управление и федералы

Пуля вошла Милене Харвик в правую глазницу с очень близкого расстояния. Стреляли практически в упор. Судя по положению тела, убийца сначала попал в живот, после чего разворотил жертве ухо, превратив череп женщины в мешочек с раздробленными костями.

Случилось это в туалете нижнего этажа развлекательного центра «Континенталь», возле отделения сетевых игр. Видимо, девушка успела вскочить с унитаза и тут же была пулей отброшена назад. Зачем ее занесло в такой поздний час в заведение, которое посещают лишь мальчишки-подростки, оставалось загадкой. Из архивов следящих камер не выудили ни единого намека на то, что гражданка Харвик хоть раз в жизни до этого забредала в «Континенталь». Скорее всего, ей кто-то назначил встречу в темном и одновременно шумном углу. На скринах безопасности отпечатались бесконечная череда снующих взад-вперед тинейджеров и вспышки цветомузыки.

Эту скудную информацию скороговоркой передал Полонскому старый приятель из убойного отдела. Лейтенант Бекетов обеспечивал ограждение, отгонял любопытных и с тоской в глазах ожидал возвращения начальства. Зычный голосок шефини убойного отдела Януш слышал издалека. Кроме Клементины Фор на месте преступления уже толкались криминалисты и несколько бесцветных личностей в штатском.

– Даже ты, со своим суперпринтом, туда не пролезешь, – позлорадствовал Бекетов. – И вообще, лучше испарись, не то «комиссарша» тебя сожрет!

– Я не могу испариться, жертва – наш сотрудник, – дознаватель приложил ладонь к полицейскому опознавателю.

Бекетов присвистнул:

– Я и забыл… Ты же теперь вон как высоко скакнул.

– Из чего в нее стреляли?

– Земляк, ты не поверишь. Стреляли из настоящего огнестрельного. Этот подонок раздобыл где-то музейный экспонат…

– Бекетов, я пройду, потолкую с менеджерами.

– Сам знаешь, задержать тебя не могу. Только менеджеров из игрового зала уже допрашивают, ты опоздал.

Януш огляделся. За спиной, у остановленных эскалаторов, подпрыгивали любопытные посетители. «Континенталь» продолжал извергать ночное буйство, только отсюда, из игровой зоны, после тщательной проверки выгнали всех геймеров. Потолки плавно меняли цвет с глубоко-фиолетового до розового, десятки театров передавали рекламные версии новомодных боевых геймов, на табло мельтешили цифры результативности. Этаж сетевых игр был разделен на множество секций, по четыре закрытых гейм-боксов в каждой. Между секциями крутились лотерейные барабаны, сверкали барные стойки и проплывали скрины с трансляциями соревнований.

Двери гейм-боксов были распахнуты; в глубине ближайшего Полонский видел сложное металлическое сооружение, напоминавшее центрифугу для подготовки космонавтов. В одном из бархатных гротов, опоясывающих зал, Полонский разглядел трех встревоженных девиц в форменных блузках.

– Доброй ночи, я из отдела дознания, – представился Януш.

– Ничего себе, добрая ночь! – фыркнула одна из крупье.

– Мы уже все рассказали, – испуганно поделилась вторая. – Мы ничего не видели…

Януш присел рядом с ними на диванчик:

– Вы не встречали эту девушку раньше?

– Мы даже не знаем, как она выглядит!

Полонский развернул портативный скрин. Здесь было все, что удалось выудить из открытых файлов «Халвы»: двадцать снимков Милены Харвик из ее актерского портфолио, в разных париках и костюмах, в разной стадии загара, с тату, со скрабстилом и без.

– Какая красивая… – хором протянули девушки. – Нет, в казино она вроде бы не играла.

– Я тут третий год, – пробасила одна из подруг, коренастая, стриженная под боксера. – Такую лапочку я бы запомнила… Вот скоты, да? Наверняка ее бывший лизун!

– Вы ее не помните, потому что она не делала ставок. Но ведь она могла играть в кабинках?

У Януша внезапно появилось чувство, что он вот-вот что-то нащупает. Совершенно ни на чем не основанная уверенность, предвосхищение, что на пути вместо тупика окажется поворот.

– Да… но в гейм-боксах одна детвора, всякие прыщавые недоноски! – фыркнула стриженая. – Сутками просаживают мамкины денежки, за уши не оторвешь.

– Это точно! – поддакнула ее коллега, напряженно наблюдавшая из-за портьеры за суетой возле женского туалета. – Нормальные девчонки в сетевые не заходят, да и выкуплены они.

– Кто выкуплен? – быстро спросил дознаватель.

– Да места же выкуплены, вперед на несколько недель!

Обе девушки притихли, ожидая дальнейших расспросов, но их собеседник сидел, уставившись в одну точку. Он словно приклеился взглядом к четырехцветному значку на форменной блузке крупье. Самый обычный значок, принадлежность к одной из десятков игорных корпораций. Но где-то он уже встречал этот ромбик, совсем недавно.

Януш снова развернул салфетку скрина. Для верности пробежал все свои личные контакты за последнюю неделю. Когда он обнаружил искомое, почувствовал, что еще больше запутался. Слишком много загадок для часа ночи и слишком много совпадений.

– Так вы работаете не в «Континентале»? Этот значок – принадлежность к «Салоникам»?

Девушки переглянулись:

– Ну да, а что тут такого? «Салоники» арендуют в «Конте» три этажа.

– Офис тоже здесь? – допытывался Полонский, с бешеной скоростью перебирая массивы данных. – Руководство компании к вам заглядывает? Вы в курсе, кто из акционеров курирует эту площадку?

– Нет… нет… нет.

Младшие сотрудницы ничего лишнего сказать не могли. Этого следовало ожидать. Полонский вошел на официальный сайт компании «Салоники».

Так… Основана… Заявленный акционерный капитал… Список акционеров… Крайне любопытно, но за две минуты не раскопать. Шесть из девяти основных акционеров прячутся за вывесками офшорных фирм, еще трое – частные лица. Почти все виды деятельности так или иначе относятся к сетевым компьютерным играм и… Опля! Разработка и продажа реалити-форматов. Это уже совсем забавно, деятельность на стыке дисциплин. Хотя по-прежнему ничего не проясняет… Девять игровых площадок в Москве, три в Петербурге, и еще четыре разбросаны по другим крупным городам. И в ближайших планах – строительство пяти собственных развлекательных центров.

Какого черта тут понадобилось перформеру Милене?

– А зачем вообще сюда ходят мальчишки? – Дознаватель поднял глаза. – Я имею в виду – зачем платить деньги и абонировать кабинки на месяц вперед, если можно играть и дома?

– А вы сами не пробовали? – хмыкнула стриженая. – Там, при входе наша реклама.

– Я не успел прочитать.

– «Салоники» – это не просто шарашка для сетевых онанистов, – улыбнулась девушка и тут же перешла на официальный тон, будто читала по шпаргалке: – Клиентам фирмы предоставляются мощности и техническое обеспечение, недоступное с домашних скринов. Только здесь вы можете ощутить себя командором целой эскадры боевых звездолетов или пилотом шлюпа, несущегося над поверхностью Сатурна… Новые версии и уровни игр пополняются непрерывно и не подлежат тиражированию через открытые сети.

– Спасибо, вы очень помогли следствию! – сказал Полонский и вернулся к эскалатору.

Там во весь рот зевал скучающий лейтенант Бекетов. Трое молодых людей ползали с пылесосами по полу вокруг туалета. Часы показывали половину второго ночи. Гирин не отзывался ни по одному из номеров.

– Ты мне можешь сказать, кому поручено дело?

– Тут загвоздка. – Лейтенант понизил голос, стрельнул глазами в сторону коллег, отгонявших свору папарацци. – Слушай, Полонский, я не имею права с тобой болтать!

– Клянусь тебе, я никому не обязан докладывать.

– Короче, так… Местная охрана опознала тело по принтам, позвонили в районную Управу, и тут выяснилось, что у девки синий флажок.

– Что-о?! Этого быть не может, она всего лишь актриса.

– Для твоих телевизионных боссов она, может, и актриса, а синий флажок – это синий флажок.

– Но тогда… – Дознаватель потер виски. – Тогда с ней должны заниматься федералы…

– Уже, уже… Клементина примчалась, шороху навела… Ты ведь с ней работал? Чумовая баба! Мужиков и так-то не любит, а тут еще девчонку пристрелили. Так она теперь в каждом из нас маньяка видит. Не успела на всех наорать, как из Управления команда – передать дело органам безопасности. Теперь Клео злющая, как голодный лев.

С шефиней убойного отдела Януш соприкасался много раз. За подполковником Фор ходила слава даже не мужика, а скорее зверя в юбке. Кроме того, госпожа подполковник состояла в несметном количестве радикальных женских организаций. И поддерживала связи с теневиками.

– Слушай, кроме принта на ладони, ничего не осталось?

– Да в том-то и дело! Этот сукин сын, кем бы он ни был, прострелил девчонке глаз и ухо. Может, ее и не хотели убивать, но не нашли другого способа прожечь следящие чипы…

– Так федералы уже здесь?

Раздвигая в стороны любопытных, по лесенке спускались двое с носилками и черным пластиковым мешком. Выплыла величественная Клементина, перекатывая во рту вишневый «эрзац», удостоила Полонского вежливым кивком.

– Клео, тебя можно на секунду?

Некоторое время она крутит головой, срывая злость на подчиненных. Собирает всех в кучу, раздает указания. Тон такой, что даже овчарка чувствует себя виноватой. Вниз по лесенке спускаются еще двое безликих типов, пытаются поздороваться, но Фор их не замечает.

В подобных общественных местах убийства происходят нечасто. Осуществилась столетняя мечта сыщиков – стало возможным раскодировать то, что видела жертва в последнюю минуту. Эту информацию теперь можно прочитать. Если только жертва заблаговременно позаботилась, добровольно вживила следящие чипы. И если в короткое время после гибели найдется поблизости открытый перформер, вроде Полонского. Но слежка оскорбительна и попахивает диктатурой; во всяком случае, именно так вопят на каждом углу правозащитники. Впрочем, правозащитники вопили и тогда, когда после ядерного теракта было принято решение о тотальном слежении. Прежний президент поступил мудро, одним махом заткнул рот всей этой недовольной своре. Объявил референдум на тему безопасности, и восемьдесят семь процентов населения высказались за усиление контроля.

За передачу всех локальных следящих сетей в ведение Останкино.

За развертывание системы мобильных камер…

Это хорошо, что ядерный взрыв прогремел в США. То есть ничего хорошего в этом нет, но, если бы беда случилась в России, Америка бы не раскошелилась на всемирное расследование. А так – ЦРУ начало копать, а наша Дума предоставила все возможные материалы. И очень быстро выяснилось, что тактическую боеголовку арабы украли, а точнее, купили именно в России. И России ничего не оставалось делать, как согласиться на включение страны в глобальную поисковую систему. И принять в пользование восемь новых спутников над своей территорией. И вживлять принты всем несознательным элементам, хоть раз попавшим под следствие…

– Полонский, не спится по ночам?

Клементина покачивается на каблуках форменных ботинок и глядит в сторону, играя желваками на скулах. Ей нестерпимо хочется сочувствия, и она его получает.

– Клео, я смотрю, эти парни из Серого дома совсем оборзели? Забирают твоего покойника?

Госпожа подполковник немедленно загорается.

– Если утром я не получу письменных объяснений, – во всеуслышание громыхает она, – я кладу рапорт на стол, и пусть возятся в собственном дерьме сами! Полонский, ты можешь представить, чтобы я осталась без работы?!

Дознаватель отчаянно помотал головой.

– Клео, мы можем друг другу кое-что подсказать. Убитая работала перформером в нашем шоу…

– Что-о?!.. – Клементина разевает рот, замирает на секунду, но очень быстро берет себя в руки. В ее глазах мгновенно загорается интерес. – Так ты здесь по службе?! Ну-ка, отойдем в сторонку.

Спустя пару минут они устраиваются в баре двумя этажами выше. Полонскому приходится выложить все, что он знает об этом деле. Во-первых, с Клементиной иначе нельзя. Если она не получит правду, то не будет помогать. А помогать она будет, если почует, что кто-то затевает большую кривду. Во-вторых, Клео за полтора часа работы и с телом, и с персоналом казино выяснила такие детали, которые стоят того, чтобы приоткрыть тайны телепроекта.

– Вы там с ума посходили, – презрительно цедит «комиссарша». – Ты сам понимаешь, чем все эти персональные затеи могут кончиться? Мало вам «Жажды»?

– «Жажду» делаем не мы, а Питер.

– Да какая разница! Как запоют твои хозяева, если не удастся скрыть, что девчонка была перформером? Жуть какая…

– Синий флажок, – напоминает Януш.

– Ага, но это ерунда, – отмахивается Клео, чем повергает дознавателя в ступор.

– Разве может быть что-то важнее?

– Это ерунда! – повторяет Клео, прикуривая новый «эрзац». – Слушай, Полонский, есть кое-что поважнее всех этих шпионских штучек. Никто из персонала не следил за этой… актрисой, но мои парни успели снять показания камер. Твой перформер, перед тем как последний раз сходить на толчок, почти двадцать минут провел в одной из кабинок.

– Не понял? Она что, играла в… э-э… звездолетчика? Вы что-то там нашли?

– Да ничего особенного. Ты хотел услышать тайну, вот и получи! Девчонка действительно сидела в каком-то там космическом кресле и двадцать минут крутила штурвал.

Клементина зевает и залпом опорожняет рюмку. Януш щиплет себя за бровь. Что-то очень близко, что-то почти надвинулось и дышит в затылок. Надо только встряхнуться, не дать себя одолеть дремоте…

«Салоники», сетевые игры, мальчишки, кабинки.

– Постой-ка! – Клео спохватывается первая, лишний раз показывая себя во всем заслуженном блеске. – Ты сказал, что девчонка меньше двух недель находилась… как это назвать?

– Внутри сценария.

– Но мы проверили зал на месяц назад. Это новая игра, места в кабинках бронируют затри недели… Кстати, Полонский, ты неправ, среди девчонок тоже есть геймеры, хотя и в меньшем числе. Но мы проверили эту Харвик. Она ни разу до того не вступала в команды, не брала призы и не выигрывала чемпионаты. Но игровое время было заказано семнадцать дней назад.

– Это невозможно. – Полонский пытается сосредоточиться. – То есть я хочу сказать, что семнадцать дней назад… – Он разворачивает скрин, сверяет даты и видит, что все сходится. – Черт подери, Клео! Семнадцать дней назад Милена Харвик подписала контракт, но еще не сменила личность. Спустя сутки она стала другим человеком. Она не могла прийти сюда играть. Она даже не могла самой себе оставить записку с указанием куда-то прийти. Насколько мне известно, на время реализации ее сценария изменили все. Служебная квартира, другая машина, документы. Клео, ты можешь выяснить подробнее насчет этой фирмы, «Салоники»?

– Януш… – Госпожа подполковник накрывает его руку своей ладонью. – Януш, я бы грызла асфальт, а не пила бы тут с тобой, если бы федералы мне только что не наплевали в душу. Ладно, позвони завтра вечерком, станет яснее. Януш, у тебя «вызов» моргает уже невесть сколько…

– Да, я слушаю, – говорит Полонский, тоскливо провожая широкоплечую фигуру «комиссарши».

– Это я тебя слушаю, – бодро отвечает Гирин. – Мы только что из бани выпали, сам понимаешь… Стоило раз в жизни расслабиться, и вот те раз! Давай – лаконично, четко и по сути!

– Георгий Карлович, вы надо мной, наверное, смеетесь?

Круглое распаренное лицо Гирина едва заметно передергивается. Становится очевидным, что сам факт убийства дорогостоящего перформера шеф уже «переварил». Его толстую шкуру упреками пробить нереально. Но Гирин ждет еще какого-то подвоха, ждет вскрытия второго дна.

– Георгий Карлович, вы знали, что Харвик являлась федеральным агентом под прикрытием?

– Что-о?!

Гирин довольно быстро берет себя в руки. Он не просто растерян, он абсолютно выбит из колеи. Видимо, в голове уже прокручивает утреннее рандеву на Совете директоров. Федеральный агент, внедренный Серым домом в самую сердцевину ноу-хау. И, ко всему прочему, теперь этот агент мертв.

– Георгий Карлович, я бы тоже ничего не знал. Просто посчастливилось встретить знакомых.

– Для того, дружок, тебя и посылали. Где она прятала синий флажок?

– Ребята из Управления пользуются новым опознавательным контуром британского производства. Он имеет функции взлома внешних кодов, каких нет в нашем отделе кадров. Только поэтому удалось разглядеть метку. Теперь тут орудуют федералы. Я могу, конечно, показать свой принт…

– Не надо, не лезь. А твой осведомитель из Управы уверен, что девушка не угодила случайно в уголовную разборку?

– И случайно залезла в кабину, откуда не должно быть выхода во внешнюю сеть, – желчно заметил дознаватель. – Впрочем, сегодня ночь сплошных случайностей. Вы в курсе, что тридцать процентов фирмы «Салоники», где произошло убийство, принадлежит нашему уважаемому Костадису?

Гирин был известным лицедеем, но так искренне изобразить удивление он бы не сумел:

– Дружочек, уходи оттуда. Утром – прямиком ко мне.

– Я боюсь за него, Георгий Карлович.

– За кого «него»?!

– За Костадиса. Принты перформера мы уже потеряли. – Януш сознательно произнес «мы», а не «вы». – Если кто-то стремится уничтожить записи сценария, то будет логичным предположить, что Костадис также не доживет до рассвета…

– Погоди секунду… – Лысина Гирина загородила весь экран, затем сползла куда-то вбок. – С Костадисом все в порядке. Он удаляется от города со скоростью… Ого! Полторы тысячи километров в час.

Януш мысленно поставил галочку, отмечая, с какой непринужденностью председатель вошел в милицейскую поисковую систему.

– Иными словами, он в самолете!

– Да… Наш контуженый смылся, не закончив процедур в больнице… Судя по всему, через пару часов он выйдет где-нибудь в Иране и избавится там от маячка.

– Георгий Карлович, теперь войти в сценарий невозможно. С тем же успехом Костадис сотрет в Иране принт на сетчатке. Этот хитрец с самого начала знал, что кто-то лазил к нему в компьютер, но ни слова не сказал. Нас переиграли.

– Не все потеряно, – неожиданно широко и развязно ухмыльнулся Гирин. Но ни толики доброжелательности в его ухмылке не было. – Это они думают, что самые ловкие. У нас есть кое-что в заначке.

Дознавателю показалось, что он ослышался.

– Вы хотите сказать, что мы нарушаем условия соглашения? Мы врем заказчикам насчет конфиденциальности, а сами ведем запись?!

Гирин делано поморщился:

– Мы же не можем позволить себя переиграть, верно, дружок?