Текст книги "Мечтатель"
Автор книги: Виталий Кобяков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
Глава 7
В детстве меня всегда привлекали катакомбы, полуразрушенные дома и всё в этом роде. Думаю, не одного меня. Когда мне было лет одиннадцать, мы с друзьями обнаружили вход в старый склеп, который находился на кладбище на окраине города. Конечно, ничего интересного мы там не нашли, а после и вовсе заделали лаз туда, чтобы всякие бомжи и наркоманы не тревожили покой мертвых. Да, бывали у нашей школьной компании и столь «альтруистические» поступки, но таких было не очень много, если честно.
Однако когда мы в первый раз спускались в катакомбы, мне было очень страшно. У нас с собой было море фонариков и свечей, поэтому освещение там организовали прямо как в солнечную погоду на улице. Но всё равно я боялся: пугала неизвестность, может и мистичность самого места.
Сейчас же страшно мне не было абсолютно. Но сердце всё равно вырывалось из груди. Возможно, из-за интереса и нетерпения узнать как можно больше обо всем, что происходит в данный момент вокруг меня.
Коридоры и залы освещены свечами, факелами, иногда встречались и керосиновые лампы. Но всё же это было не электрическое освещение и чувствовалось ощущение полумрака.
– Для начала, я просто обязана познакомить тебя с Кузнецом, – сказала Изида. Кстати, я заметил, что Роман свернул в одном из проходов, и мы остались с ней наедине.
– Кто это? – спросил я, всё еще пытаясь привыкнуть к несильному освещению.
– Он один из лучших создателей в этом мире. «Бред-ли» и «Ежи» – его творения.
Мы медленно спускались по лестнице, ведущей куда-то вниз. Как я понял, мы были уже где-то в горе, или же под ней, так как здание плавно перетекало как раз в гору. А если всё так, то здесь может быть огромное количество помещений и комнат. Интересно, сколько тут живет людей?
– «Бред-ли» и «Ежи»? – переспросил я с глупым выражением лица.
– Ой, да. Извини. Сейчас поясню. «Бред-ли» – это наш автобус, на котором мы сюда и приехали. Правда, Кузнец создавал его не в одиночку. А Ежи – это наши винтовки.
– Почему «Бред-ли», если не секрет? – данный термин непроизвольно заставлял мои мышцы на лице улыбаться.
– А, ну это не так сложно, но очень запутанно, – начала моя златовласая наставница. – Кузнец не очень любит Штаты, да и всю Америку. Оно и понятно: воспитан он в годы жесткой советской пропаганды и Холодной Войны. Так вот, у Соединенных Штатов есть такая боевая машина пехоты, называется «Брэдли». А так как Кузнец считает, что в Америке всё самое ужасное, он и решил назвать нашу развалюху в честь их «развалюхи». Еще и с издевкой, мол «а не бред ли это?». Ох, уж эти любители поиграть словами.
– Да ладно, превосходное у Штатов вооружение, – тихим и слегка недовольным голосом сказал я.
– Ты разбираешься в оружие? – с явным интересом спросила Изида.
– Совсем немного, – вновь произнес я почти шепотом. – А почему Ежи?
– Ежи-то? Кузнец охотой увлекался, в той жизни. Так вот у него была винтовка «ИЖ-27». Понятное дело, что разбирался он в ней просто великолепно. Кое-как он попытался ее воссоздать. Конечно, не совсем получилось, винтовка дает осечки периодически, особенно в дождь, детали довольно быстро выходят из строя. Но уверяю тебя, это самое лучшее вооружение, что можно найти на сотни километров вокруг. А может и во всей Мечте.
– Гладкоствольная охотничья двустволка, часто дающая осечки – это лучшее оружие тут? – удивленно спросил я.
– Да. А ты чего ожидал? Танков на воздушной подушке? Я же говорила тебе, не все так просто. Ой, забыла сказать о самой главной заслуге Кузнеца – это он создал Шпиль, – с гордостью сообщила мне Изида.
Тем временем мы вошли в огромный хорошо освещенный зал. Тут уже не присутствовало ощущение полумрака. Повсюду были расставлены столы, на которых лежало разного рода оружие и прочие предметы. Оружие, в основном, было холодным: мечи, топоры, ножи и тому подобное. Чуть реже было представлено огнестрельное оружие. И, конечно же, это были разные варианты Ежа. У одной винтовки был пластмассовый приклад, у другой – укороченный ствол, у третьей, наоборот, ствол слишком длинный. Попадались и Ежи, которые смело можно назвать «произведениями искусства»: с резными прикладами, рисунками на стволах, причудливыми раскрасками.
В середине зала стоял мужчина, лет пятидесяти на вид. Голова его была почти лысой, а те волосы, что всё же остались, являлись седыми. Также он был обладателем маленькой белой бородки. На носу у него красовались небольшие очки, а на руках тонкие кожаные перчатки идеально черного цвета. Ростом мужчина уступал мне почти на полголовы, хотя я не так уж высок, скорее, я середнячок по росту. Небольшой животик придавал ему солидность, однако, большую солидность ему придавала винтовка в руках. Да, всё тот же Ёж. Но, приглядевшись лучше, я увидел, что у этой модификации всего один спусковой крючок, когда во всех остальных случаях их два.
– Кузнец! Отвлекись на секунду, пожалуйста! – громко произнесла Изида. Кузнец даже не повернул в ее сторону в голову, а продолжал целиться из винтовки куда-то в стену. Тут же раздался один выстрел. Надо признать, выстрел в таком закрытом помещении хорошенько прошелся по моим ушам. Но я уверен, что доза пороха в зарядах, используемых в этой «лаборатории», сильно сокращена. Иначе Кузнец был бы уже давно глухим, а у меня сейчас бы кружилась голова, и в ушах стоял кошмарный звон.
– Осечка! Опять! – прокричал мужчина. – Второй выстрел не прошел! Изида, ну это просто невозможно! У варианта с одним курком шанс на осечку около двадцати процентов! А всё потому, что строение винтовки получается намного сложнее…
– Да, Кузнец, я понимаю, – вздохнула Изида. – Но ты отвлекись немного. Я бы хотела представить тебе…
– А, еще один новичок? Ладно, всё равно мне уже надоело тут торчать. Кузнец, – сказал он, почесав свою лысеющую голову.
– Паша. Павел Афонин. Можно просто Паша, – растерялся я.
– Что же, просто Паша, чем можешь меня порадовать? – недоверчиво интересовался Кузнец.
– Ну… Я… Хм… – запинался я, не зная с чего начать.
– Он может тебя порадовать. Паша качественно создал целую улицу при переходе, – спасла меня Изида.
– Улицу? Неплохо. А сознательно он что-нибудь сотворить может? – со смешком произнес Кузнец.
– Он всего пару часов в Мечте, не будь так суров. Ты слишком много сидишь в своем подземелье и уже совсем разучился общаться с людьми! – защищала меня Изида, и мысленно я был ей за это очень сильно благодарен, с меня должок.
– Да я всегда так общался! – смеясь, ответил Кузнец.
– Так, вы уж извините, но можете всё же ответить на пару моих вопросов? – не удержался я.
– Ты ему вообще ничего не рассказала? – удивленно спросил Кузнец.
– Рассказала. О мире и о создании предметов. В общих чертах, – сбивчиво ответила Изида. – Ладно, Паш, ты уж извини, что так тебя мучаем неизвестностью. Задавай свои вопросы.
– Хорошо, – не зная с чего начать, задумался я. – Что такое переход? Почему я создал целую улицу? Почему это так много значит?
– Переход – это момент появления в этом мире, – поясняла Изида. – Переход всегда начинается с того, что человек спит и вскоре, через минут десять-пеятнадцать, просыпается. Когда кто-то возникает в Мечте, он создает некие объекты, чаще всего, свой дом. Иногда и ничего не создает. Но дома обычно получаются кривоватыми, цвет их не соответствует цвету в другом мире, а через пару дней они вообще разрушаются.
– Но я не смог отличить эти, созданные мною объекты, от реальных! – воскликнул я.
– В этом то и вся прелесть, – хихикнул Кузнец.
– Да, – поддержала его Изида. – У тебя получилось создать всё невероятно качественно. Дома ровненькие и, по твоим словам, неотличимы от настоящих. Так как ступеньки у тебя под ногами не рассыпались, то и с материалами всё получилось отлично. И количество домов просто поражает. А еще машины и деревья. Только не обольщайся: машины эти никогда не заведутся, а деревья, скорее всего, получились из пластика. Но лично я не припомню такого перехода.
– Но почему это так важно? Я ведь создал это во сне! Быть может, сознательно у меня вообще ничего не получится, – удивлялся я, не до конца доверяя этим хвалебным речам.
– Как показывает практика, – начал Кузнец, поправляя очки, – создание при переходе и последующее сознательное создание связаны. У тебя большое будущее, парень.
– А еще только Первый при переходе вот так вот целый район перенес, – тихо произнесла Изида.
– Я слышал уже не один раз про этого Первого. Кто же он такой? – спросил я.
– Первый… Он действительно Первый… – сделав глубокий вдох и раскинув руки в стороны, рассказывала Изида. – Он первым оказался на этой местности. Нет, вероятнее всего, не он создал этот мир. Да и не он первый обитатель всей Мечты, как мне кажется. Первый просто первым появился в этой области нового мира. Однако, как я уже говорила, он действительно первый. Он лучший творец, он может создавать живые организмы, воздвигать целые города, лишь подумав об этом. Но… Но со временем он сошел с ума. В прямом смысле этого слова. Первый стал считать, что абсолютно все люди здесь – это плод его воображения, его фантазия. А, следовательно, с ними можно делать всё что хочешь. Например, убивать, если они надоедают.
– Мда, – произнес я, почесав затылок. – Стоп. Ты говорила, что он может создавать жизнь? А как насчет тех двух парней в магазине? Я подозревал, что это ты их сотворила.
– Не всё так просто, – покачала головой Изида. – Я создала их во сне, и они являлись частью моего сознания и моей памяти. Они не обладали своим разумом.
У Кузнеца тем временем в руке появилась бутылка с водой, он сделал пару глотков, и бутылка исчезла в белом свете.
– Как же ты их создала, если ты утверждаешь, что это так сложно? – не унимался я.
– Ох… В том мире я была врачом, терапевтом, если быть точной, и я прекрасно изучила человеческое тело…
– Стоп-стоп-стоп. Ничего не понимаю. Тебе на вид лет шестнадцать, – перебил я свою собеседницу.
– Этому телу всё же семнадцать лет. Поэтому спасибо за столь лестные слова о моем юном возрасте, – сказала Изида и рассмеялась. – Я же говорю, я была врачом. В Мечте я смогла омолодить свое тело. И, как я уже сообщала, перед собой ты видишь тело семнадцатилетней меня.
– Феноменально, – тихо констатировал я. – Сколько же тебе на самом деле лет?
– И не надейся, парень, она не скажет, – усмехнувшись, произнес Кузнец.
– Ну почему сразу не скажу? Есть ведь те, которые знают мой истинный возраст… – пыталась возразить Изида.
– Ага. Первый. Надо будет пойти спросить у него, – перебил ее Кузнец с издевательской улыбкой от уха до уха.
– А этот Первый, он где-то здесь, в Шпиле? – спросил я. Я и сам понимаю, что вопрос довольно глупый, так как ответ, вероятно, будет «нет». Да и куда разумнее поинтересоваться о более весомых на данный момент вещах. Но чем больше информации, тем лучше.
– Нет, парень. Иначе всех бы нас уже вырезали, – начал Кузнец, не меняя своей ухмылки. – Первый живет в своем собственном городе, возводит небоскребы и храмы в древнеримском стиле. И лишь собаки, созданные им же самим, населяют ту местность. Ну, и кое-кто намного страшнее собак…
– Крестоносцы? – поинтересовался я.
– Ох, нет, крестоносцы – это вообще отдельная история, – ответила Изида, закатив глаза. – Паш, тебе еще надо бы с Марсом познакомиться. А мне не мешало бы проведать наших. Кузнец, замени меня, помоги Паше освоиться.
– Да без вопросов. Всё равно я тут засиделся, – вздохнул Кузнец, затем в руках у него появилась сигарета, спички и он закурил.
– Постой, Изида, ты уходишь? – удивился я. Наивный. Я-то уже начал думать, что она будет со мной нянчится до конца. Совсем не догадался о том, что и у нее могут быть дела куда более серьезные, чем объяснение новичку прописных истин.
– Да, Паша, ты уж прости меня. Просто надо проведать жителей Шпиля, узнать о донесениях разведки…
– Ладно, я все понимаю, – сказал я, опустив голову.
– Ну всё, мальчики, я побежала. Приятно провести время вам тут! – произнесла Изида, разворачиваясь и идя на выход.
– Давай, старушка, свидимся еще! – прокричал ей вслед Кузнец, затем посмотрел на меня. – Будешь покурить?
– Да, пожалуйста, – ответил я. – Весь день не курил.
Кузнец дал мне сигарету и спички, которые мгновенно создал сам. Я прикурил, сделал глубокую тягу. Сигареты, конечно, были очень крепкими. Что еще ожидать от человека, «воспитанного в годы жесткой советской пропаганды»? Да, сигарета – это то, что мне сейчас так необходимо. Жизнь продолжается…
Глава 8
Курить я начал лет с восемнадцати. В те славные времена я учился на первом курсе и встречался с прекрасной девушкой, которую звали Ольгой. Она была старше меня на два года, но я всё равно смог её чем-то привлечь. Хотя времени уделял я Оле недостаточно, был поглощен учебой и мечтой каждого студента «пережить сессию». И… я ее любил…
Каким же я был глупцом! Смотрю на того себя сейчас, и в дрожь бросает. Слишком сильно я ревновал, слабо проявлял свои чувства, не дарил ей каких-то особых подарков. И, конечно же, повстречавшись со мной полгода, Ольга меня бросила. Как же мне тогда было плохо! Никогда до и никогда после отношений с ней я не испытывал такой депрессии от расставания с девушкой.
Вот я и начал курить. Поначалу просто чтобы как-то отвлечь себя. А потом уже и зависимость выработалась. Надо бы бросать уже…
– Куда окурок можно бросить? – спросил я Кузнеца. Нет, думая о том, что надо бросать курить, я подразумевал именно постоянное воздержание от данной привычки, а не сиюминутное избавление от бычка. Но сейчас от него действительно надо было избавиться.
– Сюда, – только и сказал Кузнец, у него в руке возникла пустая стеклянная банка, объемом около полулитра. Затем он поставил ее на небольшой стол с ножами и кинжалами, который стоял недалеко от нас. Я затушил окурок в банку, потом Кузнец кинул туда свой, взял банку, и она растворилась у него в руках. Не привык я еще к такому. Да и как можно привыкнуть к тому, что полностью переворачивает твое мировоззрение с ног на голову?
– Кузнец, сколько ты тут времени? Ну, в Мечте? – задал я вопрос.
– Я не знаю, честно. Пойдем, познакомлю тебя с Марсом, а по дороге как раз обсудим вопрос времени в этой реальности, – произнес он и начал двигаться на выход. Оказавшись в коридоре, я вновь вкусил ощущение мрачности. Кузнец шел впереди меня, поэтому хоть заблудиться я не боялся. А тут это вполне возможно. Слишком много поворотов и слишком много дверей.
– Так что не так тут со временем? – продолжал я свои вопросы.
– Да всё! – воскликнул Кузнец. – Сутки имеют абсолютно хаотичное количество часов в них. Иногда, от рассвета до рассвета может пройти двадцать четыре часа, иногда всего пару часов, а иногда и сотня. Порою, ночь может длиться, кажется, целую вечность, а бывают дни, когда Солнце стоит в зените десятки и десятки часов. Погода также сильно изменчива: за пару сотен минут температура может опуститься с плюс тридцати почти до нуля градусов. Однако сильных заморозков или изнурительной жары тут не бывает. Не припомню также и ураганов, землетрясений, наводнений.
– Почему так происходит? Почему количество часов так переменчиво в сутках? – поинтересовался я, когда мы шли по узкой лестнице вверх. Мне показалось, мы здесь уже проходили с Изидой, но я могу и ошибаться. После моего вопроса, Кузнец остановился, постоял так пару секунд, потом обернулся в мою сторону.
– Не знаю, парень, не знаю, – вздохнул мой собеседник, посмотрев в пол. – Но у Изиды есть хорошая идея: кто-то очень могущественный, возможно, создатель Мечты, как бы крутит планету. Можно сказать, настраивает ее. Выбирает наилучший вариант удаления от Солнца, идеальный угол наклона, скорость вращения. Может даже увеличивает и уменьшает Солнце в размере. Но я не знаю. А эта единственная гипотеза, которая есть у нас.
– Создатель? Ты говоришь о Боге? – всё продолжал я доставать Кузнеца своими вопросами. Ладно, пусть уж отвечают, раз решили запихать меня в «Бред-ли» и привести в Шпиль. Мне было не так уж и плохо в пустынном магазине с двумя «ненастоящими» людьми и рыскающими вокруг собаками-убийцами. Да нет, вру, там было намного хуже.
– Может и Дьявол, кто знает? – ответил Кузнец, улыбнулся, и мы пошли дальше. Буквально секунд через десять, мы зашли в зал, в котором находилось много столов и стульев. Но просто «столами» и «стульями» то, что ожидало меня внутри, назвать было сложно. Расписанные лакированные столы, с резными ножками из крайне дорогих материалов (об этом я мог судить только по тем историческим передачам, что видел в телевизоре, так как вживую ничего подобного не встречал). Стулья тоже являлись произведениями искусства, походя больше на маленькие троны для особ королевской крови. Алые стены украшали серебряные и золотые подсвечники.
– Великолепно, – проговорил я тихим голосом, сглотнув слюну.
– Где-то пять-шесть, – сказал Кузнец.
– Что, прости? – переспросил я, хотя у меня имелись предположения, что он говорит о сроке своего пребывания в этой реальности, но я обязан был уточнить.
– Пять или шесть лет я в Мечте, – подтвердил Кузнец мои мысли.
Мы проходили через весь зал, и это позволило мне получше присмотреться к обстановке. Я подозреваю, что это всего лишь простая местная столовая, может еще и что-то типа зала для совещаний. Высокие потолки, метра четыре, были покрыты рисунками. Нет, всё же рисунком. Одним. Рисунком неба. Но небо это имело розовый окрас, по нему плыли легкие облака, птицы и… И драконы.
Интересно, это просто фантазия создателя работы или же в Мечте и вправду есть драконы?
– Нет, нету здесь драконов, – только и сказал Кузнец, вздохнув.
Да, видимо, я сдал себя тем, что остановился посреди зала и начал пялиться в потолок с открытым ртом.
– Этот вопрос часто задают. А еще вот так вот смотрят в потолок, – добавил он, пожав плечами.
– Этот зал… Это ведь столовая, не так ли?
– Да, всё верно, – вновь подтвердил Кузнец мои догадки.
– А сколько всего человек живет в Шпиле? – спросил я.
– Сейчас… – задумался он, протирая пальцами очки. – Сейчас где-то около шестидесяти человек.
– Но столов и стульев в этой столовой спокойно хватит на три сотни! – воскликнул я. Действительно, мебели было куда больше, чем на шестьдесят человек. И, конечно же, меня поразила данная цифра. Я предполагал, что здесь живет как минимум полтысячи.
– Может мы оптимисты? Может, мы верим, что скоро нас будет как раз три сотни? – с иронией произнес Кузнец. – На самом деле, ключевое слово там было «сейчас». Раньше нас было куда больше…
– Эй! Кузнец! – раздался голос из того конца столовой, к которому мы как раз шли. Там стоял молодой парень, наверное, мой ровесник, лет 23–25. С темными, практически черными волосами, которые доходили ему почти до середины спины. Он обладал очень внушительным весом. Говоря проще, он был толстоват. При этом он всё же уступал мне в росте сантиметров пять. Но в весе выигрывал почти раза в два.
– Марс! Давно не виделись! – воскликнул Кузнец.
– Да, давно, – улыбнулся парень. Мы уже стояли в паре метров друг от друга. Марс наделен довольно специфическими чертами лица: большими зелеными глазами, широким, но небольшим подбородком, маленькими бровями и высоким лбом. – Ты там у себя в подземелье сидишь и даже перекусить не выбираешься, вот и не видимся мы с тобой. Нет, минутку, мы не так давно и не виделись, часов пятьдесят назад, не больше.
– Там я сам себе еду создаю, пускай и не так искусно, как ты. Но есть можно. И, хочу заметить, это не подземелье, а испытательный полигон и мастерская. А вот у тебя тут подземелье самое настоящее, – отстаивал честь своей «мастерской» Кузнец, улыбаясь. Мне уже начало казаться, что я стал невидим, и на меня никто не обращает внимания. Но, скорее всего, им есть о чем поговорить. Что же, буду просто слушать, выбора-то у меня не остается. Нет, я могу, конечно, перебить их и обратить внимание на себя, но я же воспитан в культурной семье и не привык так поступать.
– Эй! Мы сами создавали это мое «подземелье настоящее»! С тобой, Куртом и Нептуном! Относись хотя бы к своему труду с достоинством! – восклицал Марс, после чего они с Кузнецом засмеялись. Да и у меня появилась улыбка. – Так, что тут у нас? Очередная голодная душа забрела к Марсу, чтобы набить свой желудок?
– Эм… – начал я, не сразу схватывая смысл слов собеседника. Надо признать, Марс говорил довольно быстро, однако речь его была крайне хорошо поставлена, и все слова проговаривались четко. Просто всё это слишком торопливо для моих еще немного болевших мозгов, восприятие было затруднено. – Меня Павлом зовут. Пашей.
– Очень приятно. Я, как ты уже понял, вернее, я надеюсь, что ты уже понял, Марс, – пробарабанил он с невероятной скоростью и протянул мне руку.
– Марс, – повторил я его имя, отвечая на рукопожатие.
Интересно, почему его зовут Марсом? У всех прозвищ тут есть свой смысл. Впрочем, чего я гадаю? Возьму да и спрошу.
– Кузнеца прозвали Кузнецом потому, что он мастер по созданию предметов, – выкладывал я свои изыскания. – Изиду, в честь какой-то Богини. Первого, потому что он действительно первый. Тебя же назвали Марсом в честь Бога войны или же планеты? Или это твое настоящее имя?
– Умного парня вы нашли, – усмехнулся Марс. Но мне показалось, что он говорил вполне искренне.
– Во-первых, не мы, а Изида. А, во-вторых, Паша первый раз за сегодняшний день сложил столь длинное предложение, – ответил Кузнец, подмигнув мне, чтобы я отнесся к его словам, как к легкой дружеской шутке, а не к издевательству.
– Как бы то ни было, ты, наверное, будешь смеяться, но назвали меня в честь шоколадки, – отвечал на мой вопрос Марс. – Курт назвал, если быть точным. Просто, одним из первых, что я пытался создать, была шоколадка.
– Правда? – спросил я, и не смог удержаться от смеха.
– Правда. Смейся-смейся. Кстати, Изида названа в честь не какой-то там Богини, а в честь древнеегипетской Богини, олицетворяющей идеал женственности. Но её так всё же не Курт прозвал, – отчеканил Марс, сказав последнюю фразу крайне тихо и куда медленнее, чем обычно.
– Буду знать, спасибо, – ответил я. – А кто этот Курт? Больно часто ты упоминаешь это имя. Это ваш лидер, правитель?
– Курт… – начал Марс.
– Курта с нами больше нет, – перебил его Кузнец. – А роль лидера выполняет, да и всегда выполняла, Изида.
– Прошу прощения, – тихим голосом извинился я. Да, видимо, Марс с Куртом были хорошими друзьями, раз он так переживает при упоминании его имени.
– Ничего. У каждого из нас своя дорога, – пожал плечами Марс. – Ой, какой я невежливый. Ты, Паша, ведь, наверное, сильно голоден?
– Ну… Я бы не отказался перекусить что-нибудь, – задумался я, вспомнив свой неудавшийся поход за продуктами в магазин. Надеюсь, в этот раз всё будет не так сложно.
– Отлично! – обрадовался Марс. – Кузнец, а ты как?
– Да, я бы с удовольствием за компанию посидел, – ответил он Марсу.
– Присаживайтесь-присаживайтесь, – в своей быстрой манере произнес Марс, и мы с Кузнецом сели за ближайший стол. Надо признать, приятно чувствовать себя королем. Стул, на который я присел (или же правильнее будет назвать его «троном») оказался невероятно удобным и мягким. Как будто его делали специально для меня. Но, вроде бы, все стулья тут совершенно одинаковы.
– Итак, Паша, ты хотел бы плотно пообедать или легонько перекусить? – спросил меня Марс.
– Знаешь, я всё же предпочту плотно пообедать, – кивнул я. Действительно, есть мне сейчас хочется безумно сильно. Видимо, сказывается стресс и нервное напряжение, которое я успел вкусить сполна сегодня. И теперь мне необходимо вкусить чего-нибудь съестного.
– Я бы тоже пообедал, – заявил Кузнец.
– Паш, что бы ты желал? Стой! Не отвечай. Новички всегда теряются при первом посещении моего «ресторанчика». Спрошу по-другому: ты мясо ешь? – интересовался местный ресторанных дел мастер.
– Да, ем, и очень даже хорошо, – подтвердил я.
– Отлично. Кузнец, тебе как обычно?
– Угу… – промычал тот в ответ.
– Так, вот вам, от шеф-повара, – гордо сказал Марс и поставил перед нами два подноса, накрытых блестящей металлической крышкой, как в изысканных ресторанах. Что-то я совсем торможу. Конечно же, он может мгновенно создать еду! А я, как дурак, думал, что еще полчаса минимум придется ждать. Надо начинать привыкать уже к здешним порядкам.
Сняв крышку, я увидел перед собой большую порцию мяса, нарезанного (хотя правильнее было бы сказать «созданного») небольшими кусочками, прожаренную картошку, дольки помидора и кусок белого хлеба. Также там оказался двухсотграммовый стакан красной жидкости, которую я сразу и не смог опознать.
– Шашлык, картошка, помидорка и клубничный сок, – с неизменной гордостью расписывал свое творение Марс. – Пробуй-пробуй скорее! Даю тебе слово, такой вкусняшки ты не ел никогда.
Для начала, я решил сделать небольшой глоток сока. Он действительно оказался прекрасен. Хорошо утолял жажду, в меру сладкий, с очень маленькими, плавающими там кусочками клубники. Просто великолепно.
Тем временем Кузнец открыл свою крышку, под которой оказалась гречневая каша, маленькие кусочки курицы и соус оранжевого цвета. Он взял блестящую вилку с того же подноса, возможно, серебряную вилку, и быстро приступил к поглощению пищи. При этом Кузнец так и не снял свои перчатки.
Я решил не отделяться от коллектива, и, последовав его примеру, взял в руку вилку и отправил в рот кусочек мяса. Это невероятно! Сочное, свежее, как будто только что с углей. Никогда в жизни я ничего подобного не ел. И тут Марс не обманул. Я-то уж начал думать, что он просто расхваливает себя, как делают некоторые представители южных постсоветских республик, задействованные в торговой сфере: «вай, попробуй чебурек, мамой клянусь, никогда такой чебурек ты не кушал!», «смотри какой куртка, очень тебе пойдет, фирменный, у меня оба сын в таких ходят!» и так далее. Нет, Марс не обманул.
– Думаешь о том, что я был прав? – спросил он меня.
– Угу, – кивнул я, пережевывая мясо. – Очень, очень, очень вкусно.
– Спасибо, всегда приятно такое слышать, – улыбался Марс, пока я пережевывал картошку. Она, к слову, оказалась тоже невероятно хороша, я уже готов был любить этот мир за одну такую еду, – Я поваром ведь был. У меня страсть к приготовлению вкусностей. Хотя теперь это не совсем готовка, но всё же это искусство.
– Марс, ты можешь немного рассказать о крестоносцах, пока я ем? А то меня никто так и не посвятил в эту тему, – попросил я его, закидывая в рот очередной кусок вкуснейшего мяса.
– Могу, отчего же нет. Итак, наверное, стоит начать с их идей. Или с лидера. Хм… – впервые сделал большую паузу в своих речах Марс. – Ладно, начну с того, что она такие же люди, как и мы с тобой. Вру, не такие же: они одержимы бредовой идеей, их очень много и они крайне опасны.
– Какой идеей? – спросил я, прожевывая картошку. Надо будет почаще заходить в «ресторанчик» к Марсу, по возможности, конечно.
– Бредовой, говорю же, – продолжил он. – Если коротко, то они считают, что этот мир, Мечта, является чистилищем, неким испытанием Господа. Главным испытанием тут является искушение, искушение создания жилищ, еды, предметов и так далее…
– Не понял, – проглотив внушительный кусок мяса, перебил я его. – Они не создают предметы? В мире, который сотворен, скорее всего, специально с этой возможностью?
– Они всего лишь тупые фанатики, – пробормотал Кузнец.
– Да, не создают, но это еще не всё, – пояснял Марс. – Они, крестоносцы, пытаются вырезать всех тех, кто что-то создает. Считают, что если тут останутся лишь «истинно верующие», то им будет открыта дорога в Рай. Всем же из них, кто падет в бою, путевка в Рай будет обеспечена после смерти здесь. Как-то так. Вообще в их философии сложно разобраться. Кстати, да, чуть не забыл, опять-таки не факт, что Мечту кто-то целенаправленно создал, заложив такую функцию. Доказательств этому пока нет. Но и опровергнуть это не представляется возможным.
– Насчет Мечты и ее создания я соглашусь. Тем более я тут совсем недавно. А почему крестоносцев тогда так боятся, если они ничего не создают? У вас ведь есть винтовки, эта крепость, «Бред-ли», холодное оружие, и еще много и много всего? – поинтересовался я.
– Конечно, но, как я уже упоминал, их достаточно много. Более четырех сотен. Но точной цифры мы не знаем. А еще, их лидер, мы зовем его Пастырем, всё же творит. Он и несколько его приближенных. Пастырь это всё и начал, всё это безумие. Якобы, Бог говорит с ним, и велит вести ему людей против «неверных»… – сказал Марс, тяжело вздохнув. «Неверных». Видимо, я теперь автоматически попал под эту категорию. Вернее попаду, как только попытаюсь создать что-нибудь. А от этой возможности я не собираюсь отказываться. У меня так и чешутся руки…
– А он-то почему создает? И каким же они вооружением обладают? – продолжал я серию вопросов.
– Ох, он ведь говорит с Господом, – улыбнулся Марс, указав пальцем вверх. – А тот, конечно же, позволяет ему и еще парочке «избранных» создавать ради того, чтобы поставить других на путь истинный. По мне, так это чистейшей воды диктатура, и ничего более. А вооружены они луками, арбалетами, мечами, топорами, иногда используют «коктейли Молотова», имеют хорошую броню. Бывает, что пользуются нашими трофейными винтовками и патронами к ним.
– В день, когда они сами научатся создавать огнестрельное оружие, мы падем, – печально изрек Кузнец, проглатывая очередную «дозу» пищи.
– Как-то всё не совсем радужно, – подводил я итоги, сложившиеся у меня в голове после рассказа о крестоносцах, и доедая самый лучший обед в своей жизни. – Вот до чего доводит религия…
– Эй! Парень! Ты чего?! – возмутился Кузнец. – Не религия их довела, а тупая идея! Я, если хочешь знать, тоже в Бога верю, молюсь ему перед сном! И Евгеша верит, и Роман, и Махмуд! Да тут проще найти того, кто не верит!
– Только вот Махмуд верит в немножко другого Бога, – быстро вставил Марс. Однако я уже догадался, в какого Бога верит Махмуд, судя по его имени (или прозвищу).
– Неважно! – продолжал свою гневную речь Кузнец. – Паш, ты видишь, чтобы мы людей резали просто потому, что нам так диктует какой-то псих, объявивший себя пророком?! Есть большая разница между верой и фанатизмом, парень.
– Да, ты прав, – ответил я, стыдливо отведя взгляд. – Можно тут перекурить?
– Конечно, – сказал Кузнец, резко перейдя на спокойный и дружественный голос, и протянул мне сигарету. – В Шпиле есть простенькая система вентиляции, и даже канализация есть. Поэтому можно курить и не париться, находясь в здании. И в туалет на улицу выбегать не приходится.
Марс тем временем уже «убрал» за нами посуду, просто растворив ее в белом свечении. Красиво это у них получается. Может, и я так вскоре смогу. Нет, не может, а точно. Я смогу. Несмотря на то, что тут всё так сложно и не совсем понятно. Вкуснейшая еда, сумасшедшие фанатики, восхитительные залы. Чем через пять минут удивит меня Мечта? Не знаю. Но очень хочу узнать…
