Текст книги "Мечтатель"
Автор книги: Виталий Кобяков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
Глава 12
…Мы с Калли лежали на земле, метрах в тридцати от предположительного места, где будут разворачиваться события. С ног до головы мы были накрыты хорошими маскировочными халатами с имитацией травы, оставив лишь небольшую щель для обзора. Винтовки на всякий случай мы держали в руках, спрятанными под нашу маскировку, но, надеюсь, оружие сейчас не понадобится.
– Это и есть твой план? – шепнула мне Калли. Лежали мы совсем рядом, поэтому до прихода крестоносцев можно было позволить себе тихонько переговариваться.
– Это лишь его часть, – шепнул я в ответ.
– Надеюсь, вторая часть будет лучше, – упрекала меня Калли.
– Ты просто не представляешь, какой эффект произведет первая, – был уверен я в своей правоте.
Лежали мы так минут десять, а может и больше. Я уже начал сильно сомневаться, что Калли указала правильное место. Ведь действительно достаточно сложно предугадать маршрут патруля, если не знать его наверняка. Но потом я вспомнил, как медленно перемещались крестоносцы, когда мы их только встретили. Это у них вовсе не патруль, это больше напоминало неспешное романтическое свидание. Свидание, которое я испорчу. В любом случае, это куда гуманнее, чем убивать их.
– Твою мать! – донесся крик крестоносца мужского пола. Я даже не сразу заметил его, так как закат близился к своему логическому завершению, и света было совсем немного, особенно в лесу.
– Что такое?! – услышал я голос девушки.
– Отвернись! – быстро приказал ей парень.
– О, Боже! – видимо, было уже поздно. – Он жив?
– Вряд ли, – ответил парень дрожащим голосом. – Быстрее, мы должны сообщить об этом!
И неуклюжими движениями, движениями людей, которые совсем не привыкли носить доспехи, движениями, полными страха, они поспешили в сторону крепости. Секунд через двадцать мы с Калли поднялись со своих зрительских мест.
– Признаюсь, в этом есть нечто веселое, – пожав плечами, одобрила наконец-то мою идею Каллиопа.
– Это еще не всё, – улыбнулся я и побежал на место, где все только что произошло.
Распятый на кресте крестоносец. Причем недалеко от их крепости. Как только такая безумная идея пришла мне в голову? Точнее, распят был не крестоносец, а всего лишь манекен, одетый в доспехи. Но выглядело всё более чем натурально: запекшаяся кровь, стекающая с доспехов, прибитые огромными гвоздями запястья, вмятины на доспехах в районе голеней, чтобы изобразить перебитые ноги.
Кстати, ноги распятым ломали не во всех случаях, и скорее это делали из сострадания, это был акт милосердия. Так как обычно при подобных видах казни люди умирали не от голода или жажды, и даже не от потери крови и ран, а именно от асфиксии, то есть остановки дыхания из-за невозможности нормальной работы грудной клетки в такой позе. Люди упирались ногами в крест, пытаясь приподняться, чтобы сделать глоток воздуха. А с переломанными голенями совершить подобное не представлялось возможным, и люди умирали в разы быстрее. Воистину, одна из самых зверских и изощренных казней, придуманных человечеством…
– Какая вторая часть твоего плана, юный маньяк? – посмеиваясь, интересовалась Калли.
– Сейчас увидишь, – ответил я и быстро растворил манекен. На его месте я создал огородное пугало из соломы и с большой шляпой на голове. Калли согнулась пополам и засмеялась.
– Представляю лицо их генерала, когда он увидит, ради чего его вытащили из крепости, – сквозь неконтролируемый смех кое-как произнесла Калли.
– Считаешь, их генерал лично пойдет посмотреть? – уточнил я.
– Да, я в этом уверена. А еще прихватит с собой половину гарнизона крепости, – с уверенностью в голосе сказала она, и ее глаза расширились.
– Ты думаешь о том, чтобы вдвоем взять крепость голыми руками? – предугадал я ее идею.
– Мы сможем, легко, – не теряя уверенности заявила Калли. – Но когда они вернутся, они также легко нас выбьют оттуда. Генералы Пастыря очень опытные создатели и великолепные воины. Мы несколько раз встречались с ними на поле битвы, но еще ни одного так и не смогли убить. Во многом потому, что они перемещаются с большими группами опытных воинов, но и сами по себе они всё равно очень сильны.
– Тогда давай быстрее отсюда валить, – подытожил я.
– Я подумала о том же, – начала Калли, ее глаза опять резко расширились и она немного пригнулась. Затем она выпрямилась и указала мне в ту сторону, где мы лежали и наблюдали за «шоу».
– Собака? Одна? Что она здесь делает? – увидел я то, что так напугало Калли сначала.
– Наблюдает, – констатировала она. – Они любят наблюдать. Но то, что она одна, действительно странно.
– И хорошо, что она одна, – обрадовался я. – Мы тут задержались, пора бы уже действительно бежать.
– И очень быстро бежать, – согласилась Калли и мгновенно рванулась с места. Я последовал ее примеру и побежал следом. Калли очень грациозно маневрировала среди деревьев и неровной местности, практически не сбавляя скорости, и было видно, что делает она это совсем легко и беззаботно. В то время как я бежал на пределе своих возможностей и еле-еле успевал за ней.
Мы быстро добрались до входа в лабиринт и спустились туда. Я согнулся пополам и пытался отдышаться. Под тяжестью бронежилета и остальной своей амуниции я совсем устал за сегодняшний день, а эта пробежка была контрольным выстрелом, добившим остаток моих сил. Я жадно поглощал воду, затем закурил, чтобы как-то успокоить нервы. Калли же отдышалась куда быстрее и сейчас смотрела на меня с улыбкой. Именно с доброй дружественной улыбкой, а не ухмылкой презрения.
– Сними бронежилет, – сказала она. – Бронежилеты вообще не рекомендуется носить более четырех часов в день, а ты всё время сегодня в нем.
– Ты тоже его практически не снимаешь, – говорил я, пытаясь снять свою защиту.
– Я уже привыкла, – разминая свою шею, произнесла Калли. – Так, подожди, давай помогу.
Калли создала какую-то стойку для факела, который до этого момента держала в руках, затем помогла мне снять броню, я не был против. Потом наши взгляды встретились, мы просто смотрели секунд десять друг другу в глаза. Калли улыбалась. Неожиданно она придвинулась ко мне, наклонилась, и начала страстно целовать меня в губы. Я ответил на ее поцелуй с той же страстью, какую прилагала сама Калли. Видимо, инстинкт такой у парней: сначала отвечать на поцелуй, а лишь потом задумываться. Она продолжала впиваться мне в губы, я обнял ее, Калли опустила свою руку на уровень моего паха…
– Стой, – прервал всё я. – Я так не могу, прости.
– Тогда зачем ответил на поцелуй? – отпустив меня из своих крепких объятий, недовольно задала она вопрос.
– Ты мне нравишься, правда, – начал я. – Ты красивая, с тобой интересно, ты по-настоящему живая, но…
– Всё из-за Изиды? – перебила меня Калли. – А, нет, я поняла, всё из-за этой пустышки!
– Не называй Дашу так, – серьезно проговорил я.
– Как? Пустышкой? – усмехнулась Калли. – Так она и есть пустышка. Всего лишь красивая обертка без какого-либо содержания внутри.
– Тебе-то откуда знать?! – рассердился я на ее слова.
– Сама была такой когда-то, – честно призналась Калли. – А рыбак рыбака видит издалека, как глаголет народная мудрость.
– У тебя же самой что-то там с Куртом? – решил перейти я в нападение.
– У меня с ним любовь, – продолжала поражать меня своими признаниями Калли. – Точнее у меня любовь к нему.
– А у него? – уточнил я.
– А у него тоже любовь, но к другой, – грустно произнесла Калли.
– К кому? – не останавливал я поток своих накопившихся вопросов.
– К Изиде, конечно, – голос Калли становился всё отчаяннее и отчаяннее. Курт влюблен в Изиду? А это действительно многое объясняет. Например, то, что он не хочет идти с ней на компромиссы. Ведь Курт совсем не дурак, наоборот, он очень умен, а тут ведет себя, как ребенок.
– Извини, – тихим голосом попросил я прощения.
– Тебе за что извиняться? Ты ни в чем не виноват, – улыбнулась Калли. И я был искренне рад этой улыбке, особенно после того, как испортил ей настроение.
– За моё поведение извини, – произнес я, опустив взгляд.
– За то, что ты не переспал со мной? – усмехнулась Калли. – Я как-нибудь это переживу.
– Нет, за то, что я напомнил тебе про чувства к Курту, – признался я.
– Это я тоже как-нибудь переживу, – улыбнулась она и положила мне руку на плечо.
– Переживешь свои чувства или мое напоминание о них? – уточнил я.
– И то, и другое, – ответила Калли и подмигнула мне.
– Знаешь, я в этом сомневаюсь, – произнес я.
– Поясни, – удивилась Калли моей реплике.
– Ты ведешь себя слишком неаккуратно, – начал я разъяснять свои мысли по этому поводу. – Ты рвешься в битвы сломя голову, и не думая о безопасности, ты ищешь смерти.
– В этом есть доля правды, – развела она руками и повернулась ко мне боком. – Но что мне делать?!
– Будь осторожнее, пожалуйста, – попросил я.
– Я буду осторожнее, – прошептала Калли, и вновь повернулась в мою сторону.
– Обещаешь? – продолжил я свой напор.
– Обещаю, что буду осторожнее, – через несколько секунд раздумий ответила она. – Ты прав, глупо умирать ради того, кто тебя не любит.
– Я уверен, что ты очень ценна для Курта, – попытался как-то успокоить я Калли, так как на ее черных глазах начали наворачиваться слезы.
– Да, ценит. Но исключительно как хорошего бойца и друга, но никак не в качестве любимой девушки, – частично согласилась она.
– Это уже не так мало, – не оставлял я попыток подбодрить Калли.
– Мне этого недостаточно, – заявила она. – И тебе было бы недостаточно, если бы ты кого-нибудь любил, но она не отвечала тебе взаимностью.
– Да, с этим я вынужден согласиться, – ответил я. Ответил, в большей степени, самому себе. Ведь действительно были и такие случаи в моей жизни, и не раз. Безответная любовь – страшная штука. Не такая страшная, как малярия или ядерная бомба, но всё же…
– Пойдем к нашим, мы что-то совсем тут застоялись, – сказала Калли, нарушив тишину, и тут же начала идти к пункту нашего назначения.
Жаль, что не получилось поговорить с ней на эту тему подольше. Возможно, я бы смог хоть что-нибудь изменить в ее взглядах. А может и уже изменил, если она дала обещание от сердца, а не просто, чтобы я отстал от нее.
– Ты всё еще хочешь узнать, чем я занималась? – спросила Калли, пока мы медленно брели по лабиринту. Я нес в руках свой бронежилет, без него и правда дышалось свободнее.
– Сначала я возьму ту крепость, – ответил я.
– Паша, ну это же была шутка! – засмеялась Калли.
– А я не шучу, – серьезным голосом ответил я, хотя улыбка в этот момент растянулась на моем лице чуть ли не от уха до уха.
Изида и Курт. Хорошая бы получилась пара. Но, судя по всему, Изида не поддерживает чувства Курта по отношению к ней, иначе сейчас бы они все жили дружно в Шпиле. А еще я переспал с ней. И, боюсь, что Курт об этом догадывается. Какой нелепый любовный многоугольник вырисовывается…
Глава 13
…«Минутку, я совсем недавно отказал в близости привлекательной и необычной девушке?» – лежал я на кровати и размышлял обо всем, что произошло сегодня. В том мире у меня было пару таких случаев, но все они имели очень вескую причину: или играл в любовь в то время с другой, или девушка была чересчур специфическая для меня, не в моем вкусе, если говорить проще. А тут я даже причину для себя найти не могу. Неужели и вправду из-за Даши, которой я задаром не нужен?
После окончания нашего похода с Калли, мы немного перекусили, и я изъявил желание поспать хотя бы пару часиков. Даша и Калли поддержали мою идею. Курт спросил нас с Дашей: «Вам одну комнату на двоих выделить?», на что она скривила лицо полное отвращения, и Курт тут же добавил: «Ну, две комнаты, так две». Вот же стерва…
И сейчас я лежал в выделенном мне маленьком помещении, в котором только и умещалась кровать, никакого стола, никакой тумбочки, так мала была эта комнатка. Но, готов поспорить, что у постоянных членов Нирваны резиденции куда приемлемее, а это так, специально для гостей.
Я совсем перестал понимать войну между крестоносцами и моими товарищами. Нет, разумеется, война шла, и шла она на уничтожение, но всё это было так наигранно и невинно. Никаких особых жестокостей и даже никаких крупномасштабных военных действий. В свое время я много перечитал военных мемуаров, но здесь я не видел тех человеческих качеств, которые просыпаются в подобных ситуациях. Изнасилования, каннибализм, пытки, издевательства, беспричинные убийства. С обеих сторон такого не было. И мне кажется, что Курт был неправ тут: на войне могут быть рыцари, причем в данном случае лучшие качества проявляют все стороны конфликта.
У меня даже проснулось некоторое уважение к крестоносцам. При всей ахинее, что накрепко засела у них в мозгах, ведут они себя достойно. Да и людей я в них впервые сегодня увидел. Не врага, которого необходимо уничтожить, не каких-нибудь зверей, которые недостойны жизни, а просто людей. Во многом именно Маша сыграла такую роль в осознании мной этого, но та влюбленная парочка тоже внесла свою лепту. Конечно же, я по-прежнему считаю крестоносцев идиотами (их низы, а не их лидеров), и вряд ли это мое мнение когда-нибудь изменится. Кажется, один из ключевых пазлов начинает складываться в полноценную картинку…
Я шёл по мосту в «Нигде» со своим знакомым великаном, внешность которого я вновь не мог запомнить даже на секунду. Мы просто шли вперед, я смотрел по сторонам, когда слева от меня начали образовываться некие силуэты, абсолютно черные тени прямо посреди пространства. Тени двух людей, их образы были слишком расплывчаты. Но мы продолжали идти вперед, и тут я понял, что тени эти возникли не где-то в пространстве, а у меня перед глазами. Я отводил взгляд и видел их, я закрывал глаза и всё равно видел их. Видел тени в кромешной темноте, ну не смешно ли?
– Почему ты не пойдешь? Вместе со мной, – неожиданно произнесла одна тень, я даже вздрогнул от неожиданности. Пол определить по голосу не представлялось возможным, голос как бы доходил до меня сильно искаженным эхом. Впрочем, слово «доходил» выглядело забавно, так как на самом деле этот голос рождался в моей голове.
– А почему ты не останешься? Вместе со мной, – отчаянно спрашивала вторая тень. Да, это было именно отчаяние, в этом я не сомневаюсь.
– Потому, что я хочу туда, – спокойно ответила первая тень.
– Мы должны остаться здесь, – голос второй тени дрожал, это было слышно даже через эхо и все прочие «помехи».
– Должны? Мы никому ничего не должны! Я хочу просто жить! – закричала первая тень.
– Это твой выбор, – сдалась вторая. – Просто помни, что у каждого выбора есть свои последствия…
Я буквально вскочил с кровати. Всё мое тело покрылось холодным потом. Странно, в этом сне нет ничего страшного, с чего я его вдруг так боюсь? И что я вообще видел? Это имеет отношение ко мне? Вряд ли, уж я такое бы точно запомнил. Просто больная фантазия моего мозга?
Сотворив воду, я жадно поглощал ее, руки дрожали. Всё было так реалистично и, к сожалению, совсем непонятно. Я встал с кровати и пошел в туалет. Он находился в другом конце коридора.
– Ты чего такой бледный? – спросила Даша, которая тоже вышла из своей комнаты.
– Ничего, всё нормально, – попытался сдержано ответить я, но голос мой дрожал.
– Что случилось? – не сдавалась она.
– Сон приснился. Странный, очень странный сон, – признался всё-таки я.
– Расскажешь?
– Сейчас в туалет схожу и расскажу, – сказал я. Мне не очень хотелось рассказывать ей об этом. Да и вообще не очень хотелось обсуждать с ней что-то. Но это будет куда проще, нежели объяснять ей, почему я не хочу рассказывать. Пришлось бы врать и много придумывать, а этого я не люблю.
Сходив в туалет, я вышел из кабинки, и Даша ждала меня прямо у двери. Видимо, чтобы я не сбежал. Ее прическа была слегка помята, подозреваю, что она тоже только что проснулась. Даша мне даже слегка улыбнулась, но эта улыбка была исключительно, чтобы добиться своей цели. Чтобы я не соскочил с крючка и всё ей рассказал. Девушки умеют грамотно применять флирт ради своих целей, это я уже давно осознал. Осознал, но всё равно периодически покупался на эти трюки.
Мы прошли в зал, я сделал нам обоим по чашке теплого какао. В жизни какао я не так часто пил, поэтому не факт, что у меня получилось что-то нормальное. Но Даша сказала: «Сойдет». Там я ей всё рассказал. И первый сон рассказал, и этот. Если первый сон, безусловно, что-то значит, то тут я терялся в догадках. Даша меня выслушала, но ничего дельного придумать не смогла, как я и ожидал. Однако даже это выслушивание как-то успокоило меня, поэтому я всё же был ей благодарен.
Затем подтянулись Калли и Курт. Пришли они вместе, и в моей голове возник логический вопрос: а спали они тоже вместе? Если да, то почему Калли утверждала, что Курт к ней ничего не чувствует? Или у них просто периодический «дружеский» секс?
Все вместе мы нормально позавтракали, немного поболтали о всякой ерунде и решили выдвигаться в Шпиль. Даже Курт изъявил твердое желание пойти с нами. Правда, перед тем как направиться к цели, Курт разбудил Пончика и сказал, что тот временно побудет за главного. Сонный Пончик лишь махнул рукой, мол, идите уже.
Вчетвером мы быстро и без проблем добрались до пункта назначения. С новым выходом из лабиринта, который действительно оказался очень близко к Шпилю, подобного рода путешествия стали куда легче. На улице заметно похолодало, градусов до десяти. И вновь близился закат. Казалось бы, он был совсем недавно, но вот закат снова жаждет окрасить небо в красный, а затем и вовсе погрузить мир во тьму.
Страж пропустил нас без лишних вопросов. Но больше в Шпиле по пути в столовую мы никого не встретили.
– Красиво тут, – заметила Даша, осматривая потолок с нарисованными драконами в столовой. Сакура ей тоже приглянулась. Приятно видеть, что не всё вызывает у нее кислое выражение ее привлекательного личика.
– Курт! – раздался крик Марса с другого конца помещения. Марс не шел, он буквально бежал по направлению к нам. Мне всегда казалось, что в беге очень толстых людей есть нечто забавное, но тут скорее было нечто величественное: друг бежал навстречу другу, которого давно не видел.
– Мы же виделись не больше сотни часов назад, полегче, приятель! – сказал Курт, когда Марс обнял его. Ах, ну да, Курт, вероятно, уже был в Шпиле, когда строили новый выход из лабиринта. Как я не догадался? И, минутку, если Марс так приветствует его после небольшого промежутка времени, то как же он Курту тогда был рад? Жаль, что я это пропустил…
– Я думал, что это была разовая твоя акция, – улыбался Марс.
– Это всё выглядит очень странно, – тихо произнесла Даша, но громкость ее голоса была ровно такая, чтобы услышали это все присутствующие.
– Тебе не понять нашей мужской любви! – рассмеялся Курт. Калли и Марс тоже засмеялись, я улыбнулся, а вот у Даши на лице не было ничего, напоминающего положительные эмоции.
– Если ты не любишь геев, то лучше отвернись. Сейчас мы с Куртом сольемся в страстном мужском поцелуе, наша щетина будет тереться друг о друга, создавая музыку настоящей мужской любви! – быстро высказался Марс, изображая голос с долей гомосексуального «акцента». Курт смеялся так, что закрыл лицо руками, Калли буквально согнулась пополам, даже я уже не сдерживался. Понятное дело, что они прикалываются над Дашей, но она почему-то или не понимает этого, или не видит тут ничего смешного.
– Даша, не грусти! Хочешь, я могу тебя поцеловать? – сквозь смех выговорила Калли.
– Ну, всё! Заканчивайте! – завопила Даша. – Да, я ненавижу геев и не вижу здесь поводов для шуток!
– Именно поэтому я сказал, чтобы ты отвернулась, – произнес Марс и все снова ударились в смех.
– Так, всё, ладно, успокойся, Даша, – кое-как произнес я. Почему-то я не хотел ее подкалывать, даже если она это и заслужила. – Они не геи. Просто прикалываются над тобой.
– Да я уже поняла, – сухо ответила она.
– Ну, раз поняла, тогда чего так реагируешь неадекватно? – спросила Калли.
– Ненавижу геев, – тихо повторила она свои чувства. Мне, если честно, как-то плевать, кто там кого любит. Главное, чтобы всё было по обоюдному согласию. Да и по законам, желательно. Если законы эти нормальные, конечно. Закон о возрасте «сексуального согласия» более чем нормален, нужно же начертить планку с какого возраста человек сам может распоряжаться своим телом. Но вот законы какой-нибудь ближневосточной исламистской страны, где за гомосексуализм, за измену или просто поцелуй в публичном месте могут и камнями закидать, не совсем разумны с точки зрения свободы выбора, да и вообще какой-либо адекватности. Это больше присуще идиотам вроде крестоносцев, но никак не цивилизованным людям.
Однако так было не всегда в моей голове. Лишь в относительно зрелом возрасте, когда я в очередной раз обдумывал тему гомосексуализма, я задал себе простой вопрос. Вопрос, который раз и навсегда расставил все точки в моем мировоззрении относительно данного явления. Кто лучше сможет воспитать детей: семья, где отец алкоголик-рецидивист, а мать наркоманка, или где два однополых интеллигентных партнера? Ответ очевиден и неоспорим. А на восклицания класса «но из ребенка же может вырасти гей!» всегда есть два ответа: «а чем это плохо?» и «абсолютно все гомосексуалисты в нашей стране выросли именно в гетеросексуальных семьях».
– Меня, кстати, Марсом зовут. И я на сто процентов натурал, прямо как тебе нравится, – сказал Марс, погладил себе живот и протянул руку. Даша проигнорировала этот жест, в принципе, как и его слова.
– Правда, хватит уже стебать Дашу, – серьезно произнес Курт. – Все кого-то ненавидят. Я, например, ненавижу ЖКХ и козлов, которые едут на красный свет. К счастью, обе эти категории отсутствуют в Мечте.
– Потому, что тут отсутствует жилищно-коммунальное хозяйство в целом и вообще нет автомобилей, – быстро вставил Марс.
Мы присели за один из столов и продолжили вести дружескую беседу ни о чем. Иногда подкалывали друг друга, но Дашу уже не задевали. Видимо, все прекрасно поняли, что ее лучше не трогать в этом направлении. Хотя ее лучше вообще не трогать. Слишком уж она непредсказуема. И негативна.
Конечно, я и сам не менее негативен. Просто научился за годы прятать свой негатив под улыбающейся маской. Но иногда так хочется вылить на окружающих всё, что накопилось…
Мысли мои прервал звук открывающейся двери, в столовую вошли Изида и Кузнец. Они радостно поздоровались со всеми, Изида даже крепко обняла меня. В это время я специально следил за реакцией Курта, но у него ни мускула на лице не сдвинулось. Умеет он тщательно скрывать свои эмоции. Или Курт уже ни на что не рассчитывает в отношениях с Изидой?
Даша познакомилась с новыми для нее людьми, Изида с радостью ее приняла, Кузнец отнесся более сдержанно. Затем все договорились пройтись и обсудить некоторые вопросы, один Марс изъявил желание остаться.
– Я тоже останусь, – сказал я, так как не особо люблю большие компании. – С Марсом поговорю.
– Хорошо, как хочешь, – ответила Изида.
– Изида, мне надо будет с тобой поговорить. Потом. Наедине, – сообщил я голосом, полным серьезности. Потому, что этот разговор был действительно необходим.
– Для тебя всё, что угодно, – улыбнулась она. Я быстро пробежался взглядом по лицам окружающих, чтобы проследить их реакцию на реплику Изиды. Лица Курта и Даши ни капли не изменились, а вот у Калли расширились глаза и уголки губ разошлись в улыбку. Эй, что она там себе воображает?!
Вся компания, а именно Курт, Изида, Даша, Кузнец и Калли пошли в сторону двери. В помещении остались только мы с Марсом.
– Паша, так о чём ты хотел поговорить? – спросил он.
– Да о чём угодно, – ответил я, поудобнее развалившись на роскошном стуле.
– А я уж думал, что у тебя есть какая-то конкретная тема, – разочаровался Марс.
– Ладно, – задумался я. – Давай поговорим о политике.
– О политике? – удивился Марс. – Я не люблю политику. Это дело Изиды, Курта, Пастыря и прочих. Изиду критиковать не стану, так как мы находимся в военном положении, а критиковать своего лидера в такой обстановке – последнее дело. О Курте не смогу говорить объективно потому, что он мой друг. А говорить о Пастыре желания у меня совсем нет. Нет-нет-нет.
– Можно поговорить о том мире, о предыдущем, – начал медленно произносить я слова, а сам обдумывал мысль, высказанную Марсом. Не может критиковать Изиду? Точно! Вот теперь политическая мозаика Мечты полностью собрана в моей голове! – Кстати, почему тут так мало об этом говорят?! Почему так мало вспоминают предыдущую жизнь?!
– А ты еще не догадался? – глаза Марса расширились, и, видимо, своим незнанием я его сумел всё же заинтересовать.
– У меня есть версия, мол, всё это теперь нас не касается. Так? Или обсуждать тот мир здесь всё равно, что обсуждать какую-нибудь фантастическую книжку? – начал высказывать я свои мысли по данному поводу.
– Частично ты прав, – задумался Марс. – Но лишь частично. Паша, чем ты вообще всё это время занимался?!
– Я тренировался, – честно ответил я.
– Достойное занятие, очень достойное, – покачал головой Марс. – Будешь что-нибудь поесть или попить?
– Да, сделай хороший какао, пожалуйста. Хочу научиться его творить, но я слишком давно пил какао в своей предыдущей жизни, – раскрыл я мотивы такого странного запроса.
– Без проблем, – сказал Марс и создал две кружки, одну из которых протянул мне. – Скажи, ты помнишь, какой был год, когда попал сюда?
– Да, помню, – сделав глоток, ответил я, очень удивившись этому вопросу.
– А дату? – мгновенно задал Марс второй вопрос, и вопрос этот поставил меня в тупик. Я не помнил дату! Но это было совсем недавно! Я покачал головой. – А ты уверен, что и год ты помнишь правильно?
– Да, уверен, – подтвердил я.
– Напрасно, – начал Марс. – Например, мы с Куртом попали в Мечту почти одновременно, однако мы оба называем разные годы на момент нашего перехода. Кузнец попал намного раньше нас, но и год он указывает более поздний.
– Возможно, время в Мечте и в том мире не связано? – выдвинул я предположение.
– Возможно, – кивнул Марс. – Но тогда почему дату вспомнить невозможно? Я тебе более того скажу: очень многое из той жизни вспомнить невозможно. Какие-то значимые общественные события напрочь вылетают из головы, в то время как своя жизнь вспоминается легко и непринужденно. Дни рождения друзей и родных вспомнить можно, а дату перехода нет. И такая амнезия наблюдается уже после одного дня пребывания в Мечте. У Изиды есть версия, что голова болит именно из-за этого, из-за того, что мы теряем часть нашей памяти.
– А есть идеи почему? – спросил я. По моей спине от всей его речи уже пробежали мурашки. И не раз пробежали, марафон целый устроили.
– Есть, и все они отнюдь не самые милые и приятные, – сказал Марс и посмотрел в пол. – Есть даже версия, что мы теряем из воспоминаний многие годы жизни.
– Но тело ведь соответствует возрасту, – парировал я.
– Тело соответствует тому возрасту, который ты помнишь, – выдвинул контраргумент Марс.
– Да, ты прав, это плохая тема, – развел я руками.
– Не переживай, вряд ли дела обстоят именно так, – быстро ответил Марс, увидев мою задумчивость и угрюмость. – Я высказал лишь самую плохую версию.
– А самая хорошая версия? – бордо спросил я.
– А самую хорошую озвучил ты: время просто не связанно между этими мирами. Но это не объясняет потерю памяти. Ни капельки не объясняет.
– Я сомневаюсь, что кто-то или что-то стирало годы жизни. Мы ведь теряем совсем ненужную информацию, – начал я свои размышления. – Какие-то общественные события и новостные сводки? Да кому они нужны!
– А ведь ты прав: мы теряем самую ненужную информацию, – произнес Марс и задумался.
Я был так увлечен тренировками, что не заметил частичную потерю памяти? Да, это на меня похоже, бываю иногда рассеянным. Но не до такой же степени! Впрочем, я уверен, что всему этому есть логическое объяснение. Даже в мире, плюющем на логичность и презирающем ее одним своим существованием, обязательно должна быть логика…
