Текст книги "Ужин у госпожи Шварцхаар (СИ)"

Автор книги: Виталий Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Она словно поманила его к себе пальцем, и герцог медленно опускаясь, поплыл к платформе, на которой стояла колдунья. Краем глаза он вроде бы заметил лёгкое шевеление в измазанном кровью тряпье графа.

Светящийся серебром купол осыпался вниз всё быстрее и быстрее. Блестящий водопад из осколков окружил их, наполняя пространство ужасающим шелестом. «Как будто змеиная кожа скользит по бумаге» подумалось герцогу.

Он завис в двух шагах над пепельно-серым камнем. Марта, запрокинув голову вверх, стояла рядом с ним.

– Знаете, Виктор, – произнесла она вдруг, – я ждала этого много лет. Двести, если быть точной.

В её голосе не было той дикой радости, того напора и силы, которая сквозила из неё всего лишь минуту назад. Усталость и безразличность ко всему слышал сейчас герцог.

– Хотела этого больше всего в своей жизни. Я не спала целую неделю, Виктор, занималась… приготовлениями. Мне пришлось лично обойти множество притонов, вызвать всех своих слуг и друзей, что бы набрать потребное количество жертв. Ваши товарищи стали последними.

Её шатнуло в сторону, и она чуть не упала, уцепившись за ногу герцога.

– Простите, ваша светлость, это последствия передозировки, – Марта цеплялась за Виктора, пытаясь устоять на месте. Выглядела она так, как будто приняла неслабую понюшку буяна[3]. Её речь становилась невнятной, язык заплетался, Я слишком много взяла у Грегори. Двумажество – это конечно хорошо, но не такое. Стоит чуть перебрать и… всё. Такое чувство, будто я перепила… Но это пройдёт, должно пррр… Так, у нас есть ещё пять минут до конца, но я сейчас могу просто отключиться. А это… нельзя. Нет никак нельзя. Если я… то всёёё… – глаза колдуньи закатились, и она стала медленно оседать на пол.

– Марта! – голос Виктора, как ему показалось, обрёл громоподобную силу, – Очнись! Не смей! Ты обещала мне! Приди в себя! Очнись, тварь!!!

Не слыша его, она продолжала сползать вниз по ноге герцога. На миг у Виктора мелькнула мысль, что вот сейчас, упадёт и действие удерживающего его заклятия прекратиться. Но хватка холодной руки не ослабевала, а светящиеся серебром осколки кружили, приближаясь к платформе всё ближе и ближе. Резко похолодало.

– Марта! – свободной ногой герцог, что было сил, ударил потерявшую сознание колдунью, и её, словно мягкую куклу, отбросило назад.

– Приди в себя! Да очнись ты, ведьма!

– Спасибо, ваша светлость, – голос госпожи Шварцхаар был слаб, но она уже вставала, – сейчас, я…сейчас.

Серебряные осколки, кружившие рядом с платформой, разметало, словной налетел ураганный ветер. И тут же подземелье тряхнуло так, как будто по нему в ярости ударили всей артиллерией Канзора.

Марта едва удержалась на ногах, раскинув руки в стороны и балансируя ими. Кровавое тряпьё с графом едва не сбросило в пропасть.

– Началось! – апатия и слабость вмиг исчезли из её голоса. Она снова смотрела вверх с нескрываемым нетерпением. Удар пришёлся ей в лицо, и верхняя губа Марты оказалась рассечена, а нос оказался свёрнут в сторону. Кровь заливала её лицо и без того уже красное платье, но колдунья не обращала на это никакого внимания. Оскалившись в безумной улыбке, она тянула вверх руки и что-то бормотала, выкрикивая иногда непонятные слова.

Серебряной паутины больше не существовало. Вместо неё вокруг каменной платформы раскинулось бесконечное звёздное небо. Куда ни кинь взгляд, везде горели маленькие звёзды, складывающиеся в причудливые и неизвестные герцогу созвездия.

– Вот оно, ваша светлость, – голос Марты звучал радостно и довольно, – вот то, ради чего всё это и затевалось. Вы же узнаёте его Виктор? Узнаёте? Символ старого Канзората?

Герцог поднял голову вверх и проследил за взглядом колдуньи. Из темноты на них медленно наплывала громада какого-то здания. Медленно вращаясь, освещаемое лишь тусклым светом звезд, оно показалось Виктору очень знакомым. Воспоминание будто из старой сказки, что он слышал в детстве. Но он совсем недавно видел нечто похожее…

– Отец Единый, – потрясённо проговорил герцог, глядя как стена здания занимает собой всё видимое пространство. Свет от белых шаров, переживших все обрушившиеся сегодня на них катаклизмы, выхватил из окружающей тьмы серую стену, сложенную из блоков, как точно помнил Виктор, «в рост человека».

– Вы абсолютно правы, ваша светлость, – голос Марты привёл его в чувство, – храм Гетара. Сила и сосредоточение Его власти в древнем Канзорате. Некогда опора, надежда и символ величия вашего народа. И причина всех его нынешних бед.

Храм, медленно вращаясь, надвигался прямо на герцога. Высокие шпили, портики, стены, украшенные резьбой, в которой угадывались священные тексты и сцены из далёкого и неизвестного прошлого. Пустые оконные проёмы слепо таращились во все стороны. На их краях слабо поблёскивали остатки цветных стёкол.

– Он же был уничтожен во время кары – потрясённо произнёс герцог.

– Нет, – Марта не отрываясь, смотрела на медленно приближающуюся громаду храма, – жрецы, бывшие в нём, сделали всё, что бы их сокровище, не погибло. Нисхождение застало их врасплох, и они стали сопротивляться. На первую волну наступающего Хаоса они обрушили всю мощь, собранную в храме. И это была большая ошибка. Нисхождение это же не просто неконтролируемое буйство сил. Нет… Полная нестабильность, совершенная форма Хаоса, преображающая всё, до чего он сможет дотянуться. Хитрые заклятия, магия способная двигать горы? Для Хаоса лучшего и не придумаешь. Первая волна откатилась назад, поглотив всю потраченную на её сдерживание силу. Вторая волна была уже многократно сильнее первой. Она уничтожила большую и лучшую часть защитников Храма. Но и тогда они ничего не поняли. Нет, они продолжали поливать наступающий мрак заклинаниями, насыщая и усиливая наступающий Хаос. Они справились и во второй раз, напитав волну самой тайной и запретной магией. Приносили жертвы, резали себе вены. Глупцы – Марта оскалилась в улыбке, словно волчица.

– И только к третьей волне жрецы сообразили, что же на самом деле происходит. И что они натворили. О, я бы всё отдала за то, что бы увидеть выражение их лиц. Они воззвали к Гетару, молили его о помощи. Но тщетно. Он был занят тем, что воевал со своими сёстрами, и какое ему дело было до жалких людишек? Третья волна поглотила всё, что попадалось ей на пути. А потом извратила, перевернула, переродила, вышвырнула обратно. Изменённым, покорёженным, чужим.

Марта смотрела только вверх, на приближающий храм. Она тянула к нему руки, словно хотела его обнять. Как мать, встретившее своё дитя после долгой и трудной дороги.

– Но храм, впитавший в себя слишком много Хаоса, не смог вернуться назад. Он застрял между гранями[4], постепенно напитываясь силой, струящейся между ними. Но самое главное, он полностью пропитан Нисхождением. Оно копилось в нём годами, разрасталось. И я чувствую, как оно клокочет в нём, хочет вырваться наружу и завершить то, что не смогло сделать тогда, семьсот лет назад. Я помогу ему!

– Нет… – только и смог вымолвить потрясённый Виктор, – нет. Марта, зачем? Нет, ты не должна…

– Что не должна?! – госпожа Шварцхаар резко обернулась к герцогу, и зло, с лютой ненавистью взглянула на него. Холодные пальцы неожиданно с силой сжали его горло, и Виктор засучил ногами в воздухе, силясь вздохнуть. Он пытался ухватить душившую его руку, но тщетно. Схватил себя за горло, силясь нащупать душившие его пальцы. Ничего!

Зрение дрожало, пропадало. Страх и невозможность вздохнуть не давали расслышать то, что истерично визжала Марта.

– … они убил их!… – иногда доносилось до него. Сознание уплывало, но всё ещё пытался нащупать несуществующие руки у своей шеи – …предали нас! Сожгли всех на кострах…

Холодные пальцы ослабили свою хватку, и Виктор жадно вдохнул сырой и стылый воздух. Взор прояснился, и он увидел, как Марта, с перекошенным от ярости лицом подходит к нему всё ближе и ближе. А за ней…

– Ты не горел в этой синей душильне, ублюдок! – продолжала кричать она, – С тебя не слазила кожа и тебя не швыряли в яму вместе с обугленными телами. Не засыпали солью вперемешку с пеплом любимых… – колдунья остановилась, не дойдя до герцога пары шагов. Глубоко вздохнув, она продолжила уже спокойным голосом, – не останется никого, ваша светлость. Я смету всех. А в первую очередь Орднунг. И даже то чудовище, что они растят у себя в подземелье, не сможет меня остановить. С этой силой никто и никогда…

– Давай! – голос Виктора сорвался на истеричный визг.

Марта обернулась.

Пошатываясь, в нескольких шагах от неё стоял Вильхе. Бледный и худой, он двумя руками сжимал штрайг Грегори фон Ляйхта.

Марта только и успела выкинуть руку вперёд, как грянул выстрел. Пуля впилась ей в правое плечо, обдав Виктора веером брызг из капель крови.

Едкий дым на секунду окутал слугу герцога, но тот, отбросив огнестрел в сторону, кинулся вперёд. И, налетев на колдунью, толкнул к её пропасти.

На мгновение, показавшееся Виктору бесконечным, Марта застыла на краю. Её правое плечо, развороченное выстрелом, представляло собой кровавое месиво из мяса и костей. Рука бессильно обвисла. Целая левая тянулась к Вильхе в бессильной попытке схватить его. Но выразительней всего были её глаза. Ошеломлённые, не верящие, не понимающие.

Она всего лишь секунду балансировала на краю, но сотрясение от соприкосновения платформы с храмом Гетра отбросило её назад.

Госпожа Марта Шварцхаар беззвучно канула во тьму сотворённой ею же бездны.

[1] Нефть

[2] Неконтролируемый выброс энергии после смерти мага. Направлен на причину смерти. Последнее проклятие, от которого нет защиты. Канзорские солдаты, прежде чем убить мага, обнуляют его либо нуль-бомбами, либо синей солью.

[3] Буян – наркотик растительного происхождения. Употребляется в виде серого порошка, приготовленного из листьев конопли, поражённой Хаосом. Запрещён к распространению в Канзоре и один из самых ходовых товаров на чёрном рынке.

[4] Границы между двенадцатью измерениями откуда через истоки в мир поступает магия. Подробнее см. магия Инрана.

Глава 7

…Спустя три дня после допроса…

– Виктор был здесь, – Вильхе указал на обугленную стену напротив лестницы в подвал.

– Ты уверен? – герцог фон Клюге озабоченно рассматривал закопчённую кладку, словно прикидывая как много времени займёт её разбор.

– Да, ваша светлость, – Вильхе осмотрелся, и его взгляд задержался на каменном столе, заваленным горелым мусором вперемешку с черепками и закопчёнными стекляшками. Это было всё, что осталось от памятного ему алхимического скарба Марты.

– Я пришёл в себя от того, что услышал её голос. Она визжала как свинья на случке. Кричала что-то о том, что их предали, сожгли и прочее.

– Кого их? – герцог оторвался от созерцания стены и переключил всё своё внимание на Шнидке.

– Не знаю, ваша светлость. Возможно её родственников, семью, ковен или что у них там бывает, – Вильхе не отрывал взгляд от стола.

– И что ты сделал? – фон Клюге посмотрел туда же, а потом кивком послал Ганса проверить, что же так заинтересовало слугу его кузена.

– Рядом, вот здесь, лежал штрайг графа. Я поднял его и огляделся. Его сиятельство был почти передо мной. Она стояла рядом и что-то говорила. Не спрашивайте, я не помню что, – Вильхе пристально смотрел, как Ганс осторожно вытаскивает из-под стола что-то длинное, перемазанное грязью и пеплом. Бросив быстрый взгляд на Шнидке, слуга фон Клюге завернул свою находку в свой плащ и принялся искать дальше.

– Его светлость висел над пропастью. Кажется, его держала какая-то призрачная тварь, похожая на человека, но я… я не уверен.

Ганс осторожно, потянул ещё что-то из-под стола. Раздался скрежет и слуга герцога, не удержав равновесия, упал, сев прямо на пол. Вильхе резко отвёл взгляд, запнувшись. В левой руке у Ганса была зажата обгоревшая, но всё ещё узнаваемая кисть руки.

– Продолжай, – голос герцога, такой же резкий, как и у Виктора фон Берге, привёл Шнидке в чувство. Переведя взгляд на стену, он продолжил.

– Я понял, что она сейчас убьёт его. Из штрайга меня учили стрелять, так что колебаться смысла не было. Но я промазал. Целил в сердце, а угодил в плечо.

Вильхе показал, как он кинулся к Марте, и что произошло дальше.

– Я пытался хоть как-то помочь его светлости, но то существо его не отпускало. Я дёргал, тянул – всё было бесполезно. Тогда Виктор крикнул, что бы я бежал. Взял с собой графа и убегал. Но я продолжал тянуть его, пытаясь вырвать из лап этой призрачной твари. Видимо понимая, что без него я не уйду, он ударил меня сапогом. И приказал убираться прочь вместе с фон Ляйхтом.

– Ты не видел, что творилось вокруг?

– Нет, ваша светлость, не присматривался. Я бросился к графу, схватил его, поволок к лестнице. Сил было мало, и я едва тащил его. А он плакал, и просил, что бы я его оставил. Но у меня был приказ… А потом снизу тряхнуло. Один раз, другой. И, знаете, стал нарастать такой гул, как… не знаю с чем сравнить. Будто сотни коней несутся на тебя по полю и вот-вот стопчут, – Вильхе замолчал. Отвернувшись от каменной кладки, он пошёл к лестнице и медленно поднялся по ней. Остановившись возле обугленных стен особняка, он осмотрелся. Сквозь выгоревшие прорехи были видны соседние дома. Редкая цепь из служителей Орднуга не пускала к особняку многочисленных зевак, слонявшихся по улице. Пахло гарью и чем-то резким, алхимическим. Герцог фон Клюге поднялся следом за ним. Ганс продолжал копошиться в грязи и копоти, осторожно вытягивая и заворачивая что-то в свой плащ.

– Я был уже на лестнице, – продолжил свой рассказ Вильхе, – когда из бездны, куда упала Марта, вырвался огонь. Виктор сгорел мгновенно. Без звука.

Иахим кивнул и посмотрел обратно в черноту подвала.

– Граф, похоже, сошёл с ума. Он то плакал, то смеялся и всё время говорил, что любил её, а она его предала. И снова плакал… Я тащил его ступенька за ступенькой. Не мог бросить. Огонь был повсюду. Когда мы поднялись наверх, особняк уже горел. Крыша, балки, шторы, стены. Пылало всё. Как мы выбрались – не помню.

Вильхе огляделся. И медленно пошёл к тому месту, где была гостиная.

– Я помню лишь, что тащил его мимо накрытого стола. Да… и здесь мы тоже были, – он остановился в комнате, которую Марта отвела под картинную галерею. Стены в ней выгорели почти полностью, и многие драгоценные холсты исчезли без следа. Серое небо хмурилось сквозь прогоревший потолок, и первые капли дождя уже срывались сквозь прорехи в крыше. Но каменная, несущая стена, осталась практически нетронутой, и некоторые картины так и продолжали висеть на ней. Обгорелые, закопчённые, многие из них были похожи на обычные тряпки, вынутые из угольного погреба. Все, кроме одной.

– Нисхождение, – герцог фон Клюге задумчиво посмотрел на совершенно чистый, словно вымытый холст, – оригинал, если верить моим источникам. Иоган Шлехер, 544 год. Третья волна, которая смела с лица земли старый, погрязший в скверне Канзорат и… Что с тобой, Шнидке?

Вильхе уставился на картину так, как будто первый раз её видел. Величественный храм с высокими стенами, шпилями, теряющимися в бушующих над ним облаках и блестящий многочисленными витражами, словно осколок скалы, застыл в море бушующего мрака. Крохотные фигурки людей в ужасе отступали вверх по ступеням к величественным, изукрашенным золотым орнаментом воротам. Кто-то, упав на колени, молитвенно вздымал руки к небу, кто-то бежал, сломив голову и расталкивая всех, кто встречался у него на пути. Лишь некоторые продолжали сопротивляться, посылая навстречу мраку тонкие кривые молний и языки пламени.

– Я видел его, – медленно проговорил Вильхе, – храм. Храм Гетара. Она… не знаю как, но он был там внизу.

– Что? Но он же был полностью разрушен во времена Кары? – фон Клюге с недоверием поглядел на Вильхе, – Ты уверен?

– Не знаю, ваша светлость – слуга фон Берге неуверенно посмотрел на картину, – я словно вижу его перед собой. Старый, потрёпанный, без стёкол. Огромный и… мёртвый. Мертвее любого камня, как бы глупо это не звучало.

– Хорошо, допустим, что он был там. Но зачем?

– Не знаю, ваша светлость.

– Вспоминай, Шнидке! Это может быть очень важным. Если она пыталась протащить сюда что-то оттуда, то… Что ты делаешь?

Вильхе быстро нагнулся и что-то быстро поднял. Встряхнул. Поднёс к глазам и несколько мгновений рассматривал.

– Твааарь! – медленно, с ненавистью произнёс он, протягивая герцогу свою находку. Обычный батистовый платочек, испачканный в копоти и крови.

– Что это? – фон Клюге с недоумением взял протянутую тряпицу и принялся её рассматривать.

– Её платок. Марта не выпускала его из рук весь ужин. Постоянно мяла, крутила. Играла в робкую и покорную фрау. Ну ту, что кухня, дети и ни слова при муже. А потом, когда она пригласила всех в подвал, просто швырнула его на стол. Я это точно помню.

– Ну и что? – Иахим всё ещё не мог понять, что же так разозлило слугу его покойного кузена.

– Она жива, ваша светлость! Жива. Не знаю, как ей это удалось, но…

– Жива? Нет, Вильхе, Марта погибла.

– Ваша светлость! Послушайте! Она как-то выбралась, и…

– Ты попал под её терналию, Вильхе!

– Что?!

– Послушай. Когда загорелось здание, то тут уже было не протолкнуться от словесников Орднуга и моих агентов. Мы следили за вами, Вильхе, и прибыли прямо к ужину. Зашли в особняк, как только увидели солдат и серых[1], которые стали оцеплять всё вокруг. Мы перевернули всё вверх дном, пытаясь найти вас, но тщетно. А потом появились они, и, не слушая наших возражений, кинулись прямиком к подвалу. Видимо почуяли, что там происходит. Но как только они подошли к нему, здание ощутимо тряхнуло. При первом обыске мы не смогли открыть эту дверь, но словесникам она поддалась. А там, внизу, уже всё пылало. Как в кузнечном горне. Огонь сразу перебросился на стены и особняк загорелся. Мы пытались его потушить, но всё было бесполезно. Серые ушли первыми, а потом и я приказал свои людям покинуть здание. И тут появился ты. Худой, как скелет, в горящей одежде, без волос, с обожжёнными руками и лицом. Ты тащил графа, завёрнутого в окровавленное тряпьё, и кричал, что сейчас вернёшься к Виктору и вытащишь его.

– Я не помню этого, ваша светлость, – покачал головой Вильхе, – но платок…

– Я повторю ещё раз. Мы перевернули здесь всё вверх дном. Платок мог случайно оказаться здесь. Кто-нибудь из моих людей мог машинально прихватить его и бросить у этой картины или… Да мало ли что! Ты был здесь, когда рухнула крыша в гостиной. Как платок смог бы попасть сюда после?

– Не знаю, ваша светлость, – голос у Вильхе был тихим, потухшим. Он невидяще смотрел на тряпицу в руках фон Клюге, словно пытаясь что-то вспомнить, как вдруг его лицо прояснилось.

– Марта швырнула его рядом с бокалом вина, – задумчиво произнёс Вильхе, – Красное. Канзор Вильгельм. Я наливал его в самом начале ужина, но она так и не притронулась к нему. Возможно, да вполне возможно…

– Мы вытащили тебя из пожара, – продолжил герцог, – и, спрятав от Орднунга, повезли сразу в Халфтерплатц. В возникшей суматохе это было несложно, но потребовало определённых усилий. Уже в карете, а я ехал с тобой, мы заметили, что твои раны стали затягиваться. Обгорелая кожа отлуплялась, а на её месте появлялась новая, отрастали волосы. А потом заявились серые и объявили, что ты находишься под терналией покойного двумага Шварцхаар. Как они тебе пронюхали я ещё разберусь, не до того было. Оцепление вокруг особняка не снималось за всё время бунта. Никто не выходил оттуда. Она мертва, Шнидке.

Вильхе огляделся. Капли дождя уныло застучали по крыше. Сквозь прогоревшие прорехи вода полилась внутрь, превращая в грязь пепел сгоревшего богатства известного на весь просвещённый и благословенный Чистотой Канзор алхимика госпожи Марты Шварцхаар.

В дверном проёме показался Ганс, тащивший за собой свой измазанный в грязи плащ, завязанный наподобие котомки. Прошмыгнув мимо слуги, он склонился к герцогу и зашептал ему что-то на ухо. Вильхе быстро отвернулся, едва сдерживая тошноту. Из плаща явно выпирала ступня в обгорелом сапоге.

Выслушав Ганса, Иахим кивком отпустил его, и тот поспешил к выходу.

– Вот и всё, Шнидке, – герцог не глядя на Вильхе и не обращая внимания на дождь, подошёл к уцелевшему полотну, – Орднунг только что обнулил всё то, что оставалось после Марты. Мятеж подавлен. Планы Виктора не увенчались успехом.

– Вы так считаете? – Вильхе коротко усмехнувшись, посмотрел на герцога, – мой хозяин решил поднять не только Солстар. Скоро запылает весь Канзор.

– Я знаю, – герцог повернулся к нему и вернул усмешку Вильхе, – кузен был весьма предприимчивым человеком. Но мне удалось потушить то, что он неосмотрительно разжёг. К сожалению Виктор своей смертью отнял у меня три дня. Три дня, Шнидке, я был вынужден провести в провинции, давя разгорающийся мятеж, в то время, как недомаги разрушали нашу столицу.

– Он не хотел этого, ваша светлость. Виктор планировал мирный переворот. Снижение мажества, уменьшение гонений на скверну, смешение науки и магии, легализации…

– Забудь. Виктор погиб на званом ужине из-за пожара, возникшего по вине нерасторопного повара, – фон Клюге многозначительно посмотрел на Вильхе.

– Да, ваша светлость. Что будет с его семьёй?

– Ничего. Никто не знает о роли Виктора в этой авантюре. Он был весьма умён, и действовал только через верных ему людей. А они, в большинстве своём, погибли. Сгорели в пламени мятежа. Семьи Берге и Клюге были и остаются верными слугами Канзора и его священной миссии по установлению главенства Чистоты в мире.

– Да, ваша светлость. С вашего позволения я донесу эту мысль до молодого господина, – Вильхе поклонился Иахиму фон Клюге. Капли дождя застучал по его согнутой спине.

– Большая игра, что ты о ней думаешь? – слуга семьи Берге медленно выпрямился. Фон Клюге разглядывал уцелевшую картину, заложив руки за спину, словно какой-нибудь ценитель искусства.

– Это не моё дело, ваша светлость.

– И всё же, – Иахим обернулся и взглянул Вильхе прямо в глаза, – что ты обо всём этом думаешь?

– Не стоит оно того, ваша светлость. Слишком высокая ставка за то, что потом может убить.

– Ты так считаешь? – фон Клюге с интересом посмотрел на слугу.

– Жажда власти сгубила всех, кто явился на этот злополучный ужин, ваша светлость. Виктор, Марта, гости – все они погибли. Вы так же были на волоске. Каждый считал, что перехитрил или перехитрит конкурентов. Ей это почти удалось. Но глупая, непредвиденная случайность, и всё пошло прахом, – Вильхе бросил взгляд на грязь, чавкающую под его ногами. Дождь лил всё сильнее.

– Таковы ставки в этой игре, – Иахим фон Клюге пристально посмотрел на слугу, – всё или ничего. Власть – это самое притягательное, что есть в этой жизни. Так считали они. Так считала и она. Но я так не считаю. Для меня власть это инструмент по наведению порядка в нашей Империи. Не более того. Я не гонюсь за ней, но и просто так её не отдам.

– Я понял, ваша светлость, и передам это молодому господину. Думаю, он согласится принять вашу сторону. Ваши семьи всегда были верными слугами Канзора. Пусть каждая и понимала это служение по-своему.

– Спасибо, Шнидке. И рассчитываю на тебя в дальнейшем.

– Да, ваша…, – герцог слегка нахмурился, – господин, – Вильхе склонился так, как будто перед ним стоял покойный Виктор фон Берге, – Готов исполнить ваш приказ.

Конец.

[1] Серыми словесников называли по цвету одежды, которую носили блюстители Чистоты