Текст книги "Ужин у госпожи Шварцхаар (СИ)"

Автор книги: Виталий Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3

– Хм, это совсем не похоже на Виктора. Чтобы так прямо… Почему он сказал именно так, Вильхе?

– Точно не знаю, ваша светлость. Рискну предположить, что это была лишь проверка. Наверное, он хотел посмотреть на их реакцию, но результат превзошёл все ожидания.

– Барон?

– Да, ваша светлость. Этот мальчишка… Что взбрело ему в голову? Ведь за неделю до этого он тайно встречался с его светлостью, и был рад принять участие в нашем деле. Не знаю, что на него тогда нашло, но полагаю, он просто испугался и решил соскочить.

Повисшую тишину прервал неожиданный звон посуды и стекла, перемежающийся со скрипом отодвигаемого стула. Барон Руан Галийский, сидевший на другом конце стола от герцога, резко вскочил с места. Самый юный среди собравшихся заговорщиков, двадцатилетний дворянин, сын малоизвестного землевладельца из Гале, что была одной из южных провинций Канзора, слыл ярым приверженцем идей Чистоты. По слухам, он искал влиятельных друзей и добивался официального признания своего права на земли отца, так как старший барон фон Гале отказался от сына по весьма пикантным обстоятельствам. Правда, дворянского звания не лишил, оставив своему отпрыску возможность заработать себе на жизнь военной службой.

Руки молодого барона сжались в кулаки, и он силой ударил по столешнице. Тонкие капризные черты лица исказились гневом, глаза опасно горели. Не дав никому ни опомниться от изумления, он заговорил, обращаясь к герцогу фон Берге:

– Это как же понимать, ваша светлость! Вы предлагаете нам отбросить то, что делает нас истинными канзорцами? Добровольно предаться скверне в самом мерзком её понимании, после всего, что пережила наша родина во времена Нисхождения? После того, что вынес наш народ из-за предательства Гетара[1] и поклоняющихся ему? Или вы, ваша светлость, позабыли, чего мы лишились благодаря скверне, на которую вы так уповаете?! Так я вам напомню! Те земли, по которым сейчас марширует наша победоносная армия – издревле принадлежали нам. По праву крови!

– По праву крови… – раздались тихие голоса со всех сторон стола.

Гости госпожи Шварцхаар шептали старую, затвержённую с детства фразу, склоняя головы, будто в молитве.

По праву пролитой крови предков, до последнего оборонявших пределы некогда великой империи Канзорат. Тех, кто сражался с дикими племенами и бывшими союзниками без надежды на помощь исчезнувшей в безумстве Кары родины.

Измученный Нисхождением, разорванный на части неизбежно возникающими междоусобицами, будущий Канзор захватывали и порабощали пращуры тех, кто сейчас упорно сопротивлялся восстановлению справедливости. Те, кто пытался противиться кованому сапогу пехотинца, острому наконечнику шилье в руках пикинёра и горячему стволу штрайгера нечестивыми огненными шарами, кислотными дождями, разъедающими плоть за несколько коротких мгновений. Они крепко проросли на плодородной почве бывшего Канзората. Они отчаянно бились за землю, которую тоже считали своей, часто до последнего бойца и жителя небольших городков и деревушек. Но им нечего было противопоставить холодной и справедливой ярости канзорского солдата, подкреплённой алхимией и нультами.

По праву крови. Да воссияет Чистота над осквернённой землёй, и да смоет она скверну!

– Или вы забыли, ваша светлость, чем опасна скверна и что она творит с нашим миром?! – продолжил, повышая голос, молодой барон, – каждый маг, каждое заклинание, произнесённое им, каждый магический артефакт или тварь из-под Холмов[2] приближают нас к повторному Нисхождению! Наше учение Чистоты свято и нерушимо! На нас, на Канзор, возложена миссия по спасению мира от скверны, которой вы решили предаться. И зачем?! Чтобы выжить и набить себе карман! Как вы можете, ваша светлость…

– Барон, сядьте, – голос Виктора фон Берга был сух и спокоен, а на лице читалось плохо скрываемое презрение.

– Нет! Я… – что хотел сказать Руан, никто так и не узнал, потому что барон умолк, не договорив фразу. Возле его горла застыл отточенный столовый нож, который держала рука в серой перчатке, принадлежащая Вильхе. Слуга герцога неожиданно для всех за спиной молодого дворянина. Слегка надавив лезвием на кадык, Шнидке ждал команды своего господина.

– Барон, сядьте – повторил герцог фон Берге тоном, не допускающим пререканий, – Вильхе, помоги его милости занять место за столом. И проследи за тем, чтобы впредь таких инцидентов не возникало.

– Ваша светлость! – вместе с громким и злым голосом вновь раздался скрип отодвигаемого стула, и граф фон Ляйхт поднялся со своего места.

Слуга герцога застыл, не двигаясь. Рядом с трясущимися от страха губами, стоял Руан. Штрайг[3] графа смотрел прямо на Вильхе.

– Прошу вас объяснится, Виктор, – голос фон Ляйхта звенел от гнева, – Барон, несмотря на излишнюю патетику, всё же прав. А озвученное вами – это даже больше, чем просто государственная измена. Не стоит, милейший, – последнее относилось уже к Вильхе. Слуга медленно, почти незаметно, передвигал пальцами нож так, что бы было удобнее метнуть его.

– Грегори, прошу вас, – герцог скрестил руки перед собой, – не делайте столь поспешных выводов. Барон ваш друг, но поверьте, не всё так… однозначно, как вы, вероятно, считаете. Вы хотите моих объяснений. Что же, я их вам предоставлю. И вам, господа! А пока, прошу вас, граф займите своё место за этим чудесным столом. Вильхе!

Слуга одним движением ноги подвинул тяжёлый резной стул, и с максимально подчёркнутой вежливостью убрал нож от дворянского горла. Барона трясло. Он позволил Вильхе усадить себя за стол, не отрывая взгляда от садящегося напротив него граф. Секунду спустя слуга наливал тяжело дышащему барону вина.

– Барон, я разочарован, – герцог фон Берге холодно и брезгливо смотрел на молодого дворянина, – после нашего последнего разговора вы показались мне разумным и рассудительным молодым человеком. А тут такая речь. Вам только в Сенате и выступать. Там вы смогли бы найти более достойное применение своим ораторским талантам. Вполне возможно, что и найдёте.

Барон одним залпом выпил предложенный ему кубок с вином. Сделав слишком глубокий глоток, он поперхнулся, выплеснув часть вина себе на одежду и стоявшие перед ним блюда. Со злостью выхватив белый платок, который сразу протянул ему предупредительный слуга, Руан стал вытирать лицо и заляпанный камзол. Вильхе тем временем убирал залитые вином блюда и ставил на их места новые.

– Да, Виктор, – это уже был граф Себастьян фон Орто, – мы хотели бы услышать ваши объяснения. Как так вышло, что вы, известный борец за просвещение и Чистоту, предлагаете нам… такое, – граф запнулся, пытаясь подобрать правильное слово, – решение. Даже государственный переворот ничто по сравнению с этим!

Седой и сухопарый граф как бы случайно положил руку на отточенный нож, точно такой же, каким недавно Вильхе угрожал барону. Он смотрел на герцога прямо и без страха. Своей известностью, знатностью и богатством он ничуть не уступал Грегори фон Ляйхту, а синий генеральский мундир, доставшийся ему за десятилетия верной и безупречной службы, давал ему право даже на гораздо большее, чем простое выражение недовольства. Он оглядел остальных гостей. А те как будто только этого и ждали.

За обеденным столом тут же раздались одобрительные выкрики. Гости зашумели, требуя объяснений. Громче всех кричал магистр Шляйхе, не забывая при этом отхлёбывать вина из кубка. Вино, естественно, подливал услужливый и незаметный Вильхе.

Герцог с едва заметной ухмылкой смотрел на разошедшихся гостей. Почти каждый из них пытался докричаться до него, донести до его светлости то, что он ошибается, заблуждается или что ещё хуже. Безмолвствовали лишь трое. Молодой барон, граф фон Ляйхт и граф фон Штейр. Они ждали ответной речи Виктора фон Берге, и каждый из них молчал по своей особенной причине. Страх, интерес и усталость. Вот что прочёл герцог в их глазах и лицах.

– Господа! – голос герцога, ставший неожиданно жестоким, как удар стеком, хлестнул по залу, призывая к тишине. Гости умолки.

– Я надеюсь, – продолжил Виктор фон Берге, убедившись, что в гостиной восстановилась полная тишина, – что все присутствующие здесь понимают, почему именно они были приглашены сюда. Каждый из вас, – он обвёл тяжёлым взглядом гостей госпожи Шварцхаар, и многие опускали глаза вниз, не выдерживая его, – каждый, – произнеся это слово Виктор фон Берге выдержал паузу, смотря на сидевших напротив него людей, – имеет постоянные сношения с тем, что мы называем скверной. Я не беру в расчёт невинные забавы с витоманством или Источниками[4] воды, что, если вы не забыли, запрещено Ордрунгом. Подобное можно найти почти в каждой вашей деревне. Нет господа, за каждым из вас есть кое-что посерьёзнее. Нечто такое, что позволяет вам понять, что в использовании магии, да, именно магии, господа! – герцог повысил голос, так как фон Штейр явно порывался возразить его светлости, – нет ничего опасного. При разумном подходе, конечно же. И вот об этом подходе я и хотел бы поговорить с вами.

Виктор фон Берге замолчал. Молчали и гости. Никто не решался высказать хоть слово против сказанного.

– Но, ваша светлость, – скрипучий и тяжёлый, как дубовая дверь, голос графа фон Штейра, наконец разорвал напряжённую тишину, повисшую в гостиной, – то, что вы предлагаете… Это же подрыв всех устоев! Да, я не скрываю, что скверна помогает мне, продлевая мою жизнь, но кто об этом не знает?! Весь Солстар, куда не пойди, гудит у меня за спиной, перемывая мои старые кости, что мол, дворянин чистых кровей, а пользуется услугами нечестивцев. А что делать? Ведь без неё, скверны, эти коновалы, гюндерсы,[5] давно бы свели меня в могилу. Но, ваша светлость, лично для меня это не повод, что бы поддерживать полновесный переход Канзора к, – граф на секунду запнулся, а потом, словно выплюнув гнилую ягоду, произнёс, – магии. Мы заперли скверну, ограничили её использование и силу, и я считаю, что это правильно. Возможно, что снятие определённых ограничений на силу практикантов поможет нам ненадолго обойти магистра Кубиуса и иже с ним, но что в итоге? От нас отвернуться даже те, кто скрытно пользуется услугами тех же магов Ольхайма. И вы как-то забыли, что Ордрунгу, этим фанатикам, всё равно дворянин ты или нет. Нас отправят даже не в Халфтерплатц, а сразу на костёр и сожгут на потеху толпе, щедро посыпая синей солью и читая отрывки из «Безупречной Чистоты[6]». Ваша светлость, извините, но то, что вы предлагаете, это путь в никуда – закончил граф, потрясая своей косматой головой. И все гости за столом одобрительно загудели, соглашаясь с его сиятельством.

– Спасибо, граф, – Виктор фон Берге слегка наклонил голову, благодаря старого фон Штейра, – ваши слова, а так же все ваши претензии господа ещё больше уверили меня в правильности выбранного мной пути. Что ж, позвольте мне объяснится. Наша нация почти полностью отказалась от магии после Нисхождения и предательства Гетара. Не буду углубляться в историю, она вам и так известна. Но с тех пор мы, канзорцы, активно развиваем алхимию, воспитываем нультов, тренируя и оттачивая их способности, постепенно отказываясь от даров скверны. За прошедшие семьсот лет нам удалось восстановить часть нашей былой мощи, воспитать нацию целеустремлённых и самоотверженных людей, готовых как один встать в строй во славу нашей родины и Чистоты. У нас сильнейшая армия на континенте, а о достижениях наших алхимиков ходят легенды. Те же соляные бомбы[7] для бань госпожи Шварцхаар, – герцог посмотрел на Марту и та зашлась красными пятнами. Во время ссоры госпожа алхимик сидела словно неживая, бледная как полотно, и все казалось, про неё забыли. Смущенная вниманием, которое на несколько мгновений привлёк к ней его светлость, она смущённо забормотала «что вы, ваша светлость, это такая безделица, совсем не стоит упоминания…». Не слушая её, герцог продолжил:

– Кажется, что всё хорошо. Мы, Канзор, на пике своего могущества, а впереди, – его светлость, позволил себе горькую усмешку, – ещё более высокие вершины, которые обязательно лягут к нашим ногам вместе с остальным миром.

Герцог замолчал и посмотрел на слушающих его гостей Марты Шварцхаар долгим и пристальным взглядом. Фон Штейр глядел в свою тарелку, изредка ковыряя в ней тонкой серебряной вилкой. Руан Галийский сычом смотрел то на Вильхе, то на его светлость, а граф Грегори напряжённо поглаживал рукоятку своего штрайга, который он положил прямо перед собой, и не спускал глаз со Шнидке. Остальные слушали внимательно, стараясь не пропускать ни слова.

– Но это не так, господа. Наш мир – мир магии. Хотим мы того или нет, но путь, который мы избрали, приведёт нас к гибели. Тише, тише, – герцог поднял руку, призывая вновь разошедшихся гостей госпожи Шварцхаар успокоиться, – Позвольте мне пояснить. Мы раздвигаем границы Канзора, возвращая себе утраченное. Но новые территории увеличивают нагрузку на административный аппарат и экономику. Уже сегодня нам сложно контролировать провинции, и как результат – магические бунты. А легальная магия, которой у нас разрешено пользоваться, слаба, малоэффективна и не всегда справляется с возложенными на неё задачами. На юге, особенно в Гале, уже почти не делают различий между разрешённой и запрещённой скверной, – барон с такой силой сжал вилку, что его пальцы побелели. Но он не проронил ни слова, продолжая и дальше слушать герцога. – Беженцы народа хогг[8], нашедшие приют в лесах баронства, не скрываясь, промышляют чародейством. И это только один из примеров.

– Эти твари зашли слишком далеко, – процедил сквозь зубы молодой барон. Последняя фраза его светлости, видимо, задела Руана Галийского за живое. Его нижняя губа слегка подёргивалась от гнева, жир с мяса на вилке капал на красивые манжеты белоснежной сорочки, оставляя на ней коричневые разводы. – Клянусь, что после того, как мои права на замок и земли будут подтверждены Сенатом, я разделаюсь с этими мохнатыми нечестивцами…

– Барон, – голос герцога был сух и холоден, а лицо выражало настоящее презрение, – постарайтесь впредь не перебивать меня! Иначе весь Солстар, помимо присутствующих здесь, официально узнает о вашем пушистом гареме из хоггок. Или вы мечтаете пройтись по улицам этого города нагишом и, прошу прощения господа, обмазавшись дерьмом?! Если да, то устроить это не сложно.

Ошеломлённый Руан застыл, побелев, как простыня. Секунда напряжённого и изумлённого молчания сменилась громкими криками возмущения и поношений. Кричали и стучали кулаками по столу все, за исключением Грегори фон Ляйхта. Тот, усмехаясь и качая головой, продолжал следить за перемещениями Вильхе. Слуга герцога ловко лавировал среди разбушевавшихся дворян, торговцев и магистра, собирая тарелки с остатками кушаний и заменяя их новыми.

– Господа, господа, – громкий голос герцога перекрыл стоящий в гостиной гвалт. И гости, заслышав его, умолкали, – я полагаю, что барон всё осознал, и постарается избавиться от, так скажем, причуд своей молодости во благо общего дела. Я прав, Руан?

– Да, ваша светлость, – еле слышно проговорил бледный юноша.

– Извините, барон, я не расслышал, – герцог поставил локти на стол и переплёл между собой крепкие, совсем не дворянские, пальцы.

– Да, ваша светлость, – ответ Руана Галийского на этот раз прозвучал громко и чётко. – Я приложу все усилия, чтобы избавится от порочащих меня и мою семью… мм… причуд.

– Великолепно, – Виктор фон Берге сухо улыбнулся, и отвел свой взгляд от барона, – господа, я думаю излишне напоминать о том, что всё услышанное вами здесь, в этой гостиной, не должно быть донесено до чужих ушей или глаз каким-либо способом. Я, с вашего позволения, продолжу. Мы, канзорцы, несём в мир Чистоту. Но чем дальше идут наши солдаты, тем слабее Её свет. Да, пока маги мало что могут противопоставить нультам, а разрозненность варваров играет нам только на руку. Но что дальше? Насколько мне известно, в том же Ольхайме уже несколько десятилетий интенсивно изучают эффект обнуления магии. И результаты уже есть. Маги могут противостоять более слабым и неопытным из наших особых солдат[9]. А дальше? Если они поймут то, что не понимаем даже мы?! Природу силы обнуления магии? Вы можете себе представить, что тогда произойдёт?

– Но это невозможно, ваша светлость! – граф фон Орто ударил кулаком по столу, заставив всех вздрогнуть, и опрокинув при этом свой кубок с вином. Скатерть окрасилась красным, а расторопный Вильхе тут же выхватил упавший сосуд из-под рук разошедшегося графа.

– Ни один маг не может противостоять силе нульта! Это абсурд, ваша светлость! – продолжил граф на повышенном тоне.

– Не такой уж абсурд, Себастьян, – раздался спокойный и задумчивый голос графа фон Ляйхта, – на последней войне я сталкивался с чем-то подобным. Доходило даже до того, что солдат нультов гасили. Лишили способностей на несколько суток, – граф продолжал внимательно следить за Вильхе, но руку от штрайга убрал. Откинувшись на резную спинку стула, он продолжил таким же задумчивым голосом, – да, эти солдаты были слабы, и подобного более не повторялось, но вы, ваша светлость, правы. Такого раньше на моей памяти не было[10]… Хм. Значит, маги начинают приспосабливаться к нам? В ведь именно это имели ввиду, ваша светлость?

– Да Грегори, именно этот случай. Я рад, что свидетель подобного находится среди нас.

– Но это означает лишь то, что нультов надо тренировать сильнее, только и всего, – продолжал упорствовать фон Орто, – и полностью предаваться скверне ради этого…

– Себастьян, – раздался холодный и спокойный голос Виктора фон Берге, – позвольте мне закончить. Я пытаюсь пояснить вам и всем собравшимся здесь господам, почему предлагаемое мной есть единственно правильное решение, как для нас, так и для всей нашей великой родины, – граф раздражённо, но согласно наклонил голову, уступая герцогу, а за столом тут же воцарилась тишина. Лишь лёгкий звон пустых бутылок из-под разнообразных вин, которые собирал Вильхе на отдельный столик, нарушали молчание.

– Вам известно, господа, что маги используют скверну в чистом виде, – продолжил герцог, – а наши алхимики используют подвергнутые влиянию магии ингредиенты в своих зельях и порошках. Я прав, госпожа Шварцхаар?

Марта от неожиданности вздрогнула и судорожно кивнула, подтверждая слова Виктора фон Берге.

– Те же соли, которые используются при изготовлении огненных смесей для штрайгеров, пусть и не несут себе скверны, но и без неё их не получить. Так ведь, госпожа Шварцхаар?

Марта снова испугано кивнула и подняла глаза на гостей, сидевших за столом её гостиной. Все они пристально смотрели на неё. Кто-то хмурился, некоторые недоверчиво глядели на молодую девушку. Лишь Грегори фон Ляйх ободряюще и тепло улыбался ей, зато герцог смотрел выжидающе, словно кот на мышь, зажавшуюся в углу.

– По сути да, ваша светлость, – наконец произнесла Марта, слегка охрипшим после долго молчания, голосом, – для производства огненных солей нужны соли красные, которые содержат в себе изменения, принесённые в них частицами огненного истока… Простите, огненной скверны. Но изначально это уже чистый продукт, без энзима[11] магии. Осквернённый, но чистый. После соответствующей обработки мы получаем материал с повышенной способностью к высвобождению заключённой в нём энергии, который при смешении с…

– Спасибо, госпожа Шварцхаар, – прервал на полуслове Марту Виктор фон Берге. Госпожа алхимик попыталась произнести что-то похожее на «да, ваша светлость», но её заглушил громкий и уверенный голос герцога – как вы видите, хотим мы того, или нет, но скверна, постоянно влияет на нашу с вами жизнь. Избыть её полностью – задача невыполнимая как для нас, так и для наших потомков. Так почему бы нам не взять её под контроль? И господа, я хотел бы пояснить: моё предложение не заключается в том, что бы сделать Канзор исключительно магическим государством. Если бы меня не прервали, – молодой барон заиграл желваками, но благоразумно промолчал, – то я сообщил бы вам, что, хочу объединить две, на первый взгляд, несовместимые вещи, – герцог выдержал паузу, наблюдая за собравшимися за столом людьми, – нашу науку и магию.

[1] Бог-отец. Бывший покровитель Канзората, древней империи канзорской расы, существовавшей до Нисхождения.

[2] Цепь из сотен Холмов, где хоронили или заключали тех существ, которых нельзя было победить окончательно. Подробнее см. роман «Книга Холмов» А. Карелина.

[3] Здесь вариант кремневого пистолета с новаторским колёсным замком. Разработан «Скорпиусами». Новая, экспериментальная и очень дорогая, на тот момент, технология. Вероятно, что у графа был единственный экземпляр такого оружия в Канзоре.

[4] Источник – место, откуда в мир проникает магическая энергия того или иного вида.

[5] Лекари, подчинённые Альферштад.

[6] Главная книга Чистоты.

[7] Изобретение Марты Шварцхаар. Представляет собой шар из обработанных специальным образом солей земли и огня. Одной «бомбой» размером с кулак можно было подогреть небольших размеров купальную кадку с водой. В дальнейшем к бомбам стали добавлять ароматические масла и настои трав.

[8] Гуманоиды, произошедшие от людей, подвергшихся трансформе во время Нисхождения и получивших генетический материал млекопитающих. Иначе зверолюди, фурри.

[9] Обычный солдат со слабой способностью нульта. Как правило, он проходит только начальное обучение, которое позволяет ослаблять слабую магию.

[10] Эффект, о котором упоминал граф, носил единичный случай. Эксперимент по гашению группы солдат-нультов вызвал серьёзнейший откат, который уничтожил не только группу магов экспериментаторов, но вызвал и неконтролируемый прорыв реальности в несколько граней одновременно. Дальнейшие изучения эффекта гашения магии носили чисто теоритический и физиологический характеры.

[11] Энизим – единица измерения магии.