Текст книги "Ужин у госпожи Шварцхаар (СИ)"

Автор книги: Виталий Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 2

– Ты слышал всё, что они говорили?

– Конечно. Его светлость не доверял ей и не хотел оставаться с ней наедине. Ни на секунду. Я сопроводил их до гостиной, держась, по возможности, незаметно. А потом находился в соседней комнате, готовый помочь господину в любой момент.

– Хм. И ты не заметил ничего подозрительного?

– Нет, ваша светлость.

– Да? Ну, хорошо. Кто же приехал первым?

– Его сиятельство, граф фон Штейр.

Госпожа Шварцхаар суетилась в прихожей своего особняка, встречая прибывающих гостей поклонами и заверениями, что её дом в их полном распоряжении. Вильхе, казалось, успевал везде. Он ловко принимал дорожную одежду, помогая тем, кто не мог или же не хотел самостоятельно разоблачаться, исчезал на мгновение в кладовой и снова возникал перед шумящими гостями и госпожой алхимиком, предупредительно раскрывая перед ними двери на пути к гостиной.

Марта рассыпалась любезностями, улыбалась, и приседала в лёгких, но продолжительных книксенах. Некоторые из вновь прибывших гостей являлись её постоянными клиентами, кто-то лишь краем уха слышал о знаменитом алхимике, но каждый из них был рад видеть перед собой столь миловидную женщину.

– Фрау Шварцхаар! – воскликнул с порога его сиятельство граф Грегори фон Ляйхт, прибывший последним, – Я так рад снова лицезреть вас! Вы – услада для моих глаз, – не глядя швырнув Шнидке плащ, он галантно поцеловал левую руку Марты, а потом внезапно привлёк её к себе, довольно рассмеялся и расцеловал в обе щёки. Граф был высок и худощав. В свои тридцать пять он выглядел на пятьдесят, лицо его посекло шрамами, а волосы побелели прежде времени. Но, несмотря на это, его сиятельство небезосновательно считался весьма привлекательным мужчиной, и многие молодые и знатные особы женского пола находили, что Грегори фон Ляйхта седина и шрамы только украшают. К тому же граф был героем недавно отгремевшей войны на севере, лично награждённым канзором, и значительно расширившим свои владения.

Марта, как и положено, смущённо заулыбалась. Граф был одним из её постоянных клиентов и частенько позволял себе такие, как он их называл, «дружеские проступки».

– Прошу вас, Грегори, – сконфуженно и еле слышно проговорила она. Мягко высвободившись из настойчивых рук его сиятельства, Марта сказала, – нас уже ждут! Следуйте за мной. Ой! – фон Ляйхт легко шлёпнул молодую хозяйку особняка пониже спины и снова попытался привлечь её к себе. Но госпожа алхимик в этот раз легко увернулась от его объятий, и граф прекратил попытки прижать девушку к груди.

– Что ж, властительница дум моих, ведите меня в это логово, где собрались самые ядовитые скорпионы нашей славной родины! – шутливо воскликнул он, устремляясь за Мартой и незаметным Вильхе Шнидке.

– Граф, добро пожаловать, – приветствовал вошедшего в гостиную фон Ляйхта герцог фон Берге.

– Ваша светлость, – граф легко склонил голову, отвечая сидевшему во главе стола герцогу, – ваши сиятельства, барон, господа, – обратился он к остальным, – рад вас видеть и приветствую.

Пока звучали ответные любезности, Марта, лавируя между знатными гостями, пробралась на место, обозначенное Виктором фон Берге подле него. Она с самым скромным видом примостилась на стуле, наблюдая, как гости вновь рассаживаются за обеденным столом. Граф фон Ляйхт был видной фигурой в Солстаре и каждый стремился лично выказать ему своё почтение.

Наконец все гости расселись, услужливый Вильхе разлил по бокалам рубиновое вино, и герцог фон Берге провозгласил первый тост: «За Канзор!».

Выпили стоя, с силой впечатывая крепкие стаканы из алхимического стекла в белоснежную скатерть.

– Друзья, – продолжил герцог, после того, как только гости снова уселись за стол, – сегодня мы собрались здесь по приглашению нашей чудесной хозяйки, – он изысканно поклонился Марте, – для того, чтобы обсудить – ни много, ни мало – судьбу нашей великой родины. Я полагаю, что последние изменения во внутренней политике Сената, а также неприкрытое влияние некоторых личностей из тайной полиции на канзора, вызывают у нас всех вполне обоснованную тревогу. Увеличение налоговой повинности для некоторых благородных домов, давление на старшие цеха и прямое потакание Альферштад в монополизации ими новейших научных исследований, неофициальный запрет на использование услуг чаромантов[1] и практиков[2], – перечислять можно долго, но вы и сами в курсе последних событий. К счастью, момент коренных изменений ещё не упущен. И сегодня я хотел бы обсудить с вами то, что позволит нам, а не господам из службы герцога фон Клюге и Альферштад, встать во главе изменений, происходящих сейчас как в Солстаре, так и в других городах Канзора.

– Но что мы реально можем? – тут же раздался из другого конца стола мощный бас его сиятельства Ганса фон Штейра. Полный граф в серо-зелёном костюме, украшенном серебряным шитьём, недовольно хмурился, кидая из-под седых кустистых бровей недоверчивые взгляды на окружающих его господ. Как и большинство из собравшихся здесь, он был немолод. Чрезмерное увлечение вином и едой оставило на нём характерные следы в виде дородного брюха, постоянной одышки и нескольких подбородков на попятнанном оспой лице. Но он не погряз в распутстве и бесконечном веселье пиров, охот и турниров, как многие из его знакомых и тех, кого ещё можно было назвать друзьями. Граф был богатым землевладельцем, двое его младших сыновей воевали сейчас на востоке в должности капитанов новообразованных отрядов штрайгеров[3], а старший недавно удачно женился на дочери соседнего маркграфа, обзаведясь соответствующим титулом. И пусть здесь, в Солстаре, граф фон Штейр бывал редко, и только по важным делам, его богатство, а также вес в обществе делали его заметной и узнаваемой фигурой.

– Уже сейчас цеха, связанные с Альферштад, монополизировали производство огненных солей[4]. Вы, конечно же, знаете, что я поддерживаю тесные связи с «Цаплями» – крупнейшим цехом алхимиков Норштерна[5]. Именно они обеспечивали запас огнесмесей для отрядов моих сыновей. И, стоит отметить, смеси были весьма неплохи. Сейчас же их запасы истощились, а поставщики лишь разводят руками, так как по новому закону они обязаны снабжать только алхимиков магистра Кубиуса[6]. А тот уже сам решает, кому и что выделять! И я был вынужден, – граф побагровел и с силой сжал мощные кулаки, – лично подавать прошение этому инородцу… А потом два часа ждал ответа в его приёмной, как какой-нибудь безродный. И что в итоге?! Он даже не пригласил меня к себе, а передал эту бумажонку через секретаря!

Граф фон Штейр достал из-за широкого шёлкового пояса свёрнутую в тугую трубу дешёвую писчую бумагу и с отвращением швырнул её на стол, как ядовитую змею. Вильхе, повинуясь едва заметному движению руки своего хозяина, ловко подхватил злополучное письмо и с поклоном передал его герцогу.

– Вы позволите, граф? – учтиво поинтересовался Виктор фон Берге, прежде чем развернуть свиток.

– Извольте, ваша светлость, – зло и устало согласился фон Штейр, – я полагаю, что собравшимся здесь господам будет полезно узнать, кто теперь стоит у руля нашей великой родины.

– Что ж, – герцог быстро пробежался глазами по тексту, откашлялся и начал читать, – «Его сиятельству, графу Гансу фон Штейру! С сожалением сообщаю Вам, что в настоящий момент Альферштад не имеет возможности выделить необходимое количество…» язык сломаешь, как они всё это произносят?! «…для алхимического цеха «Цапли» из Норштерна. Но Ваше Сиятельство может закупить готовых огненных солей типа «Штурм» в алхимических лабораториях Альферштад. С почтением и уважением, магистр Альфонс Кубиус». Подпись и печать. Хм.

Герцог свернул письмо и, не глядя, передал его возникшему у него за спиной Шнидке. Тот с поклоном принял злополучную бумагу, а мгновение спустя оказался рядом с графом фон Штейром. Его сиятельство с раздражением выхватил из рук расторопного слуги серый свёрток и с отвращением затолкал его обратно за пояс. Вильхе тем временем наполнил опустевший бокал графа вином, и, ловко орудуя двузубой вилкой и огромным ножом, принялся разделывать коричневую плоть зажаренного поросёнка.

– Пять лет назад за такое письмо можно было спокойно вызвать на дуэль, – заметил граф фон Ляйхт, поглощая красного омара – редкий деликатес для далёких от моря равнин.

– Дуэли под запретом – вот всякая мразь, вроде этого Альфонса, и лезет во власть! – прорычал в ответ фон Штейр. Сидевшие за столом гости встретили эту фразу одобрительным гулом. Даже герцог приподнял бокал с вином, соглашаясь со словами старого графа.

– Не один вы, ваше сиятельство, испытали на себе эти… нововведения, – раздался голос господина Генриха Шляйхе, магистра цеха оружейников «Три пера». Его толстые пальцы лежали на массивной железной цепи из двадцати двух звеньев. Как и граф фон Штейр, он был дороден и на его лице так же оставили свою печать вино и жирное мясо, к которому магистр питал особую слабость. Он не был дворянином, так как кодекс его цеха запрещал становиться даже фраем[7], блюдя равное общественное положение с другими мастерами. Но, несмотря на это, его второй и третий сын щеголяли новыми баронскими титулами и личными гербами. И они, так же, как и сыновья фон Штейра, служили, но не капитанами, а лейтенантами отрядов «Лебедей»[8]. И каждый пикенёр этих отрядов был вооружён знаменитыми шильями[9] с трёхгранными наконечниками из лучшей Канзорской стали, пробивающей даже усиленный магией доспех. А на кирасах и бригантинах «Лебедей» гордо сияли серебром три пера, вычеканенные на груди. Ведь большую часть солдат этого отряда составляли такие же вторые и третьи сыновья подмастерьев и мастеров цеха оружейников.

– Ваше сиятельство, – продолжил магистр, – вы слышали о том, что учинил этот Кубиус с поставщиками угля?

– Нет, – ответил граф, – но подозреваю, что он перехватил у вас всю партию, и ваши мастера вынуждены сидеть без работы.

– К сожалению, ваше сиятельство, всё намного хуже. Нет, поставки угля не были перекрыты. Наоборот, цены были снижены, но на каменный карокский уголь. Тот самый, – дымный и вонючий, которым топят печи в домах всякой черни. А на деревянный унгорский или же на женкарский антрацит поставщики взвинтили такие цены, – Генрих Шляйхе сделал движение рукой, словно бросал вперёд гость зерна, – что мы скоро начнём работать себе в убыток, – он подхватил кубок с вином и одним махом осушил его.

– Самое отвратительное, – продолжил глава оружейников, – то, что лучший уголь идёт по бросовой цене «Скорпиусам», этим выскочкам, пригретым Альферштад.

– Позвольте уточнить, – вмешался герцог, – вы имеете в виду ту группу молодых подмастерьев, которые с таким скандалом покинули ваш цех около года назад?

– Да, ваша светлость, именно этих выродков! – зло рявкнул Генрих Шляйхе. – Простите, госпожа Шварцхаар, но магистр Кубиус, да отсохнет его конец, тянет к себе всякую неблагодарную шваль, которую и на порог честного дома пустить зазорно! Они, да, ремеслу научились и инструментом работать могут, но дурь их младую выбить из них не успели. И теперь они в открытую нарушают наши цеховые законы! Магистр Кубиус выделил им целый склад, в который эти проходимцы натащили всяких у нас, «Трёх перьев», уворованных инструментов, да и начали мастерить, не соблюдая цеховых правил и распорядков. Мало того, что эти негодяи все вместе работают, так ещё и привилегиями пользуются! Цены на материал им скинули, а нам – подняли! И они теперь дешевле нас торгуют! Прямо на рыночной площади! А тронуть их никак нельзя, стража сразу в яму кинет. И нам, чтобы удержаться на плаву, приходится повышать цены, так как хороший уголь нам сейчас очень дорого выходит.

– Вас выдавливают с рынка, Генрих, – констатировал очевидное граф фон Ляйхт, принимаясь за следующего омара, – причём делают это весьма грубо, не считаясь с вашими прошлыми заслугами.

– Вы совершенно правы, ваше сиятельство, – тяжело вздохнув, ответил глава оружейников, – Двести лет наш цех создавал лучшее оружие в Канзоре. Победа в войне на севере, в которой вы, ваше сиятельство, принимали участие, была вынесена на наших клинках и пиках. Те же восстания на юге. Мои сыновья – всегда на острие атаки, давят и колют проклятых скверноносцев нашими шильями, на каждой из которых есть три пера! И если меня спросят насчёт…

– Спасибо, магистр, – герцог фон Берге прервал словоохотливого Генриха Шляйхе, не дав тому продолжить свои причитания. Всем было известно, что если магистра не остановить, то он может говорить и говорить часами. – Я уверен, господа, что вам всем есть, что рассказать, но, простите мою грубость, это всего лишь слова. Я же хочу заострить ваше внимание на нескольких основных причинах, почему все это стало возможным и происходит. А также на том, что мы можем всему этому противопоставить.

Вильхе молнией метался от гостя к гостю, меняя блюда с едой, наполняя пустеющие кубки вином, нарезая на тонкие ломти копчёную грудинку, колбасу и чёрный чесночный канзорский пудинг, который подаётся лишь к мясным блюдам.

Госпожа Шварцхаар, не произнёсшая в начале ужина ни слова, сидела рядом с герцогом, теребя в руках батистовый платочек и глядя только перед собой. Её блюда и вино оставались нетронутыми, и Шнидке всякий раз проносился мимо неё, не удостоив хозяйку дома даже толикой своего внимания.

– Первое, – герцогу пришлось повысить голос, так как гости тут же зашептались между собой, задетые словами его светлости, – это усиление позиций господ из Альферштад за счёт их последних открытий и внедрения их в производство. Конечно, это связано с личностью магистра Альфонсо Кубиуса, который пустил в официальную науку таких выскочек, как Харт[10]. Благодаря их работам, в том числе не только в области алхимии, но и в изучении тех же молний, металлов, искусства счёта, филоголии…

– Философии, ваша светлость, – раздался запинающийся женский голос. На мгновение над столом повисла оглушительная тишина, даже Вильхе застыл с очередным подносом в руках, поражённый тем фактом, что герцога фон Берге решилась перебить какая-то простолюдинка.

Глаза Марты расширились, когда она поняла, что произошло, а пальцы с такой силой натянули платочек, что, казалось, сейчас порвут его.

– Хм… Философии. Спасибо, госпожа Шварцхаар, – Виктор фон Берге продолжил с таким видом, будто ничего не произошло, – и прочих науках, которые смогли продвинуть производство вперёд. Ваша история со «Скорпиусами» не уникальна, магистр Шляйхе, совсем не уникальна. То же самое происходит и с кузнечными цехами, из которых бегут молодые подмастерья. Магистр Кубиус собирает их и организует собственные производства с использованием тех же молний Харта и новых сплавов металлов, о которых вам ничего не известно. И, надо признать, несмотря на некоторые трудности, с которыми столкнулись эти молодые ма… – увидев непроизвольную гримасу на лице магистра оружейников, герцог коротко усмехнулся и продолжил, – выскочки добились определённых успехов, – к примеру, та же новая технология производства стволов для штрайгеров, основанная на сверлении, а не навивке горячей полосы на заготовку. Но вы это и сами знаете.

Шляйхе недовольно кивнул. Всем было известно, что последняя партия штрайгеров «Трёх перьев» впервые не была закуплена в полном, привычном для успешного цеха оружейников, объёме. Заказчик, капитан крупного новообразованного отряда смешанной пехоты, взял часть огнестрелов у упомянутых выше «Скорпиусов».

– Второе, и немаловажное – это наша неспособность удовлетворять растущие потребности империи. Разрешённую скверну давят и душат, вытесняя её новыми, и, надо признать, качественными товарами. Старшие цеха прочно связаны с чаромантами, и до последнего времени это было их преимуществом. Но новое производство прекрасно обходится без магии. Альферштад и тому молодняку, кто поддерживает эти преобразования, есть, что предложить Канзору. И, к сожалению, в дальнейшем это будет давать более мощный как военный, так и экономический эффект, нежели то, что предлагаем сейчас мы. Старые дома и цеха, которые не смогут приспособиться под новые условия, будут использовать как, простите, дойных коров. Да вы и сами уже ощутили на себе увеличение налогового бремени, господа, – согласный гул был ему ответом.

– Третье – это народ и новые веянья в его жизни. Вы все прекрасно знаете, что в нашем обществе существует чёткое разделение. Земледельцы живут землёй и обеспечивают нашу страну едой, шерстью, льном, вином; городские ремесленники одевают и обувают нас, а также весь Канзор. Вторые и третьи сыновья расширяют владения нашей империи, торговцы везут товары и свет нашей науки во все уголки мира, а алхимики создают зелья, чтобы облегчить труд и жизнь всех жителей Канзора. Каждый занимался своим делом, и испокон веков сын каменщика был каменщиком. Или воином, но никак не торговцем или же, – герцог желчно улыбнулся, – фраем. Так было. Так есть. Но так уже больше не будет, господа. Вы знаете, что Альферштад пять лет назад начала открывать трёхгодичные школы для всех, кто может заплатить минимальный взнос. Там бедноту учат простому счёту и письму, основам Чистоты, а также рассказывают, как хорошо жить в больших городах, работая на благо нашей великой родины. И вот, буквально на днях до меня дошли слухи, что около ста человек, закончивших эти школы, сбежали от своих семей сюда, в Солстар. И что часть из них приняли к себе в ученики те же «Скорпиусы».

– Твари! – рявкнул, не стесняясь, магистр Шляйхе. – Подлые, мерзкие твари! Передавать секреты мастерства каким-то проходимцам без договора и разрешения магистрата цеха! Это неслыханно!

– И, тем не менее, это наша реальность, господа, – спокойно произнёс герцог фон Берге.

– И я повторюсь, ваша светлость, – мрачно проговорил граф фон Штейр, – что мы можем предпринять? У них, этих господ из Альферштад, на руках все козыри. Они, как ни прискорбно это осознавать, обошли нас на повороте и ускакали далеко вперёд. Что же нам делать, ваша светлость?

Над столом повисло тягостное молчание. Глаза всех присутствующих, за исключением Марты и Вильхе, занятого очередным блюдом, были обращены на Виктора фон Берге. Смотрели зло, испытующе, но в то же время с едва скрываемой надеждой. Ведь они собрались здесь не только по приглашению госпожи Шварцхаар. Все они знали, кто на самом деле стоял за хрупкими с виду плечами госпожи алхимика, написавшей всем письма с «нижайшей просьбой почтить её своим присутствием». И они знали, чем может грозить званый ужин, если вороны фон Клюге просунут свои клювы в эту гостиную и донесут своему хозяину содержание здешних бесед. Но всё равно пришли, так как верили тому, кто сейчас стоял во главе стола.

– Господа, – начал герцог после непродолжительного молчания, – всё, что я сейчас произнесу, должно остаться в стенах этого гостеприимного дома, под надёжной охраной его хозяйки, – Марта вздрогнула, потому что рука Виктора фон Берге опустилась ей на плечо и сжала его с неожиданной силой, выдавая волнение, охватившее его светлость.

– Граф, – герцог глядел прямо на Ганса фон Штейра, – вы сказали, что наши…мм… соперники обошли нас на повороте и ускакали далеко вперёд?

– Да, ваша светлость, именно так я и сказал, – подтвердил граф.

– А что делать, если ваша лошадь не может больше везти?

– Поменять эту клячу на здоровую и молодую кобылу. Но я не пойму, ваша светлость, к чему вы клоните?

– Всё очень просто, господа. Мы должны предложить империи нечто более эффективное, чем новейшие достижения алхимии. Нечто, что сможет поднять нашу державу на недосягаемую для других высоту. Да, господа, – герцог оглядел испуганные лица сидевших за столом людей, которые, наконец, поняли, во что их втягивают, – я предлагаю вернуть в Канзор настоящую магию.

[1] Мастера, придающие своим изделиям те или иные полезные магические свойства. В Канзоре они обязаны иметь официальное разрешение и лицензию на занятие слабой магией.

[2] Слабые маги, имеющие официальное разрешение и лицензию на свою практику. Их деятельность строго регламентирована и обложена соответствующим мажеством – «Налогом Чистоты». В связи с этим в Канзоре в последнее время активно развивается чёрный рынок магических услуг.

[3] Новый регулярный вид войск Канзора с огнестрельным оружием, аналог аркебузистов (чего? поясните)).

[4] Легко воспламеняющееся и моментально сгорающее вещество. Аналог земного пороха, с немного лучшими свойствами (выше горючая и взрывная силы).

[5] Крупнейший город Канзора. Один из крупнейших центров алхимического и цехового производства.

[6] Глава Альферштад. Не чистый канзорец и не дворянин.

[7] Низшее дворянское звание Канзора. Означает «свободный выбор». Не даёт право на герб, земельный надел и приставку «фон» к фамилии. Но его владелец имеет больше прав, чем простолюдин и пользуется базовыми дворянскими привилегиями при поступлении на военную или государственную службу. Фраи в армии – ефрейторы, сержанты. На госслужбе – писцы, порученцы, распорядители. Продвинуться вверх по дворянской иерархии могут только военные.

[8] Название одного из отрядов лёгкой канзорской пехоты

[9] Шилье – от старого канзорского, означающего «насквозь». Этим словом обозначали наиболее длинные и острые пики.

[10] Ганс Симон Харт – опальный учёный, профессор. Исследователь небесного электричества. Вступил в конфликт с предыдущим руководством Альферштад и прибывал в немилости до появления магистра Кубиуса.