Текст книги "Ужин у госпожи Шварцхаар (СИ)"

Автор книги: Виталий Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Ваша светлость, – граф фон Ляхт бросился к герцогу, – это же самая настоящая пытка! Остановите его, прошу вас! Он же не понимает, что делает. Взгляните на него!

– Граф, – голос герцога был жёсток и непререкаем, – если Вильхе считает, что сможет всё это выдержать, то я не против, чтобы он попробовал ещё раз. Это его выбор, и я его уважаю. И… не разочаровывайте меня, Грегори. У меня на ваш счёт большие планы. Давайте Марта, удивите нас снова!

– Как пожелаете, ваша светлость – госпожа Шварцхааар обаятельно улыбнулась, присев в книксен, а потом молниеносным движением нанесла удар открытой ладонью в спину стоявшего перед ней Вильхе.

Раздался противный хруст, такой, словно ломали толстую сухую ветку. Вильхе на секунду замер с перекошенным от боли лицом, а потом медленно и беззвучно осел прямо в руки кинувшегося к нему графа фон Ляйхта.

– Я сломала ему позвоночник, ваша светлость, – сухой и академический голос госпожи Шварцхаар звучал в абсолютной, мертвой тишине, – более того, я пробила кишечник, и сейчас его содержимое отравляет всё вокруг себя. Добавьте к этому обильное внутреннее кровотечение, а так же отбитые печень, селезёнку, почки и шок от полученного удара. Травма не совместимая с жизнью. Тут возможно не справятся даже академические маги и природные витаманты. Но зелье справится. Смотрите, смотрите же!

Вильхе слабо пошевелился. Он лежал на руках Грегори фон Ляйхта словно безвольная кукла, почти не подавая признаков жизни. Истощённое лицо всегда бесстрастного и безропотного исполнителя воли герцога исказила ужасная гримаса боли и отчаянья. Графу показалось, что Вильхе пытается повернуть свою голову, что бы найти глазами Виктора фон Берге. Но не герцога хотел увидеть слуга.

Слабый стон боли, сорвавшийся с его губ, услышал сначала лишь граф, но в следующее мгновение Вильхе застонал отчётливее, и его услышали все.

– Положите его на пол, граф – раздался голос госпожи Шварцхаар. Не смея ослушаться, Грегори осторожно положил слугу герцога прямо на густеющую кровь. Намеренно или случайно, но Марта стала прямо напротив них, и глаза Шнидке встретились с взглядом Марты.

Губы Вильхе тронула слабая улыбка, и он попытался поднять руку, тянясь к колдунье. Марта улыбнулась ему, и попробовала оттереть пот со лба. Но вместо этого ещё сильнее размазала кровь, у себя на лице.

– Ваша светлость, могу ли я попросить у вас платок? – спросила Марта, не отрывая взгляда от Вильхе, который начинал шевелиться всё сильнее, – свой я, к сожалению, забыла в гостиной.

– Кончено, госпожа Шварцхаар, – герцог, повернулся к бледному Руану Галийскому, стоявшему к нему ближе всех, – барон, прошу вас, помогите фрау Марте.

Руан медленно, словно во сне сделал несколько шагов к колдунье. Барону явно было не по себе, и на его лице легко можно было прочитать, что он с удовольствием окажется где угодно, только бы подальше от этой лаборатории, и её хозяйки. Немного помедлив, он протянул Марте свой шейный платок, который госпожа Шварцхаар приняла с лёгким насмешливым поклоном.

– Фух, – вытерев лицо, Марта наклонилась к Вильхе и стала заботливо оттирать ему кровь с лица.

– Как видите, господа, – продолжила она строгим лекторским голосом, который совсем не сочетался с добрым и нежным взглядом, с которым она смотрела на Вильхе, – зелье действительно помогает при излечении серьёзных повреждений и ран… да, мой хороший, я здесь, все в порядке… даже таких, как разрушение позвоночного столба и, соответственно, спинного мозга. Восстановление происходит за счёт внутренних резервов организма, сопровождаясь временным упадком сил. Но этот побочный эффект легко нивелируется соответствующими лекарственными препаратами… да, милый, я с тобой. Не двигайся, полежи ещё немного… такими как раствор кровянки, настойками из солей Виталиса и прочими. Обратите внимание на то, что подопытный уже не испытывает острых болей и может вполне осознано перемещаться в пространстве. Это означает, что функции центральной нервной системы практически восстановлены. Так же восстановлен кишечник, а его содержимое безопасно растворено и выводится через поры кожи. Обратите внимание на то, как обильно потеет подопытный. Это свидетельствует о том, что регенерация его организма походит нормально.

– Сколько стоит производство этого зелья? – раздался нетерпеливый голос герцога.

– Одна порция, равная двум глоткам, стоит около двух сол[5], – ответила Марта, качая у себя на руках бледного Вильхе, – правда я не учла стоимость магических работ и…

– Сколько времени занимает производство? – перебил её взволнованный голос его светлости. Госпожа Шварцхаар подняв голову от тихонько поскуливающего Вильхе, холодно и как-то насмешливо взглянула на герцога.

– Три недели, ваша светлость. Объём конечного продукта не имеет значения. И на флакон и на бочку потребуется ровно три недели.

– Ваша светлость, – сиплый голос Генриха Шляхе, магистра цеха оружейников «Три пера», дрожал толи от мерзости всего увиденного, то ли жадности и возбуждения, – ваша светлость! Это же просто золотое дно. Два сола! А мы сможем толкать всё это за сто, тысячу, да вообще за сколько захотим! А сыновьям своим я сразу партию закуплю. Они ж на самом острие, им ж это средство первым нужно!

– И кости, значит, срастить может? – глухой и скрипучий голос Ганса фон Штейра заглушил восторженные причитания Шляйхе.

– Да, ваше сиятельство, – Марта ласково улыбнулась спрашивающему её графу, – и очистить от магии, которая съедает ваше тело изнутри. Но изначальный состав зелья придётся дополнить парой компонентов, что незначительно увеличит его стоимость, но позволить лечить различные магические повреждения.

Граф фон Штейр довольно ухнул, совсем как старый филин. И тут, словно плотину прорвало. Со всех сторон на Марту посыпались вопросы, на которые она не успевала отвечать. Что ещё может это зелье? Как скоро можно наладить его производство? Какая помощь требуется госпоже алхимику? Можно ли получить флакончик сейчас, вне очереди и так далее, и тому подобное.

Голова Вильхе покоилась у неё на коленях, и казалось, что слуга герцога просто уснул, вымотанный испытанием, свалившимся на него сегодня.

Граф фон Ляйхт не принимал участие в «допросе», который организовали возбуждённые гости госпоже Шварцхаар. Он отпустил Вильхе сразу же, как Марта принялась ухаживать за ним. Находиться рядом с этой женщиной сейчас было выше его сил. Омерзение, так, пожалуй, можно было описать то, что он испытывал сейчас.

Граф с отвращением на лице смотрел на Марту, сидевшую в застывающей луже крови с Вильхе, заснувшим у неё на коленях. Окружившие её просители громко кричали, перебивая друг друга, суетились, толкались, словно боясь не успеть ухватить внимания госпожи Шварцхаар. «Словно крысы на трупе» мелькнуло в голове у графа.

Наконец решившись, он медленно подошёл к герцогу, стоявшему недалеко от толпы, собравшейся вокруг колдуньи. Его светлость выглядел очень довольным: глаза радостно блестели, лицо кривила довольная усмешка. Виктор фон Берге всем своим видом напоминал полководца только что совершившего удачный манёвр на поле боя и взявшего врага в клещи.

– Ваша светлость, вы уверенны, что хотите связаться со всем этим? – подошедший граф кивком указал на толпу, обступившую со всех сторон Марту.

– Граф… – начал было герцог, но Грегори не дал его светлости закончить.

– Виктор, – быстро и взволновано заговорил граф, – я чувствую, мы сейчас словно в ловушку попали. Тут что-то не так. Не могу понять что, но она с нами словно играет! А мы как мыши, только сало и сыр перед собой видим.

– Граф… – голос герцога наполнился привычной желчью, но Грегори опять прервал его.

– Вспомните, как она вела себя за столом! Сама скромность и прилежание. Не ела, не пила, слово лишнего сказать боялась. А здесь? Что она устроила здесь? Покромсала беднягу на кусочки и…

– Граф, – голос Виктора фон Берге дрожал от гнева, – знайте своё место и молчите о том, чего не понимаете! Если вы хотите трахать её и дальше, – понизив голос и приблизившись к фон Ляйхту вплотную, произнёс герцог, – то трахайте. Мне всё равно. Но, – голос его светлости угрожающе зазвенел металлом, – не смейте мешать мне. Вы всё поняли, граф?

– Да, ваша светлость. Только, – Грегори оторвал свой взгляд от герцога и огляделся, – похоже, уже поздно.

Неуловимым образом комната, в которой они находились, изменилась. И Виктор фон Берге, человек бывалый и видавший такое, что и в кошмаре не всякому присниться, почувствовал, как тошнота подступила к его горлу.

[1] Обозначение яда, принятое Альферштад

[2] Магическая тварь, живущая в зонах повышенного магического искажения Холмов. Обитает на деревьях.

[3] «Истинная дочь Канзора» – обращение к женщине Канзора, которая следует традициям и является чистокровной представительницей своего народа.

[4] Лекарство, восстанавливающее излишнюю потерю крови в организме

[5] Золотая монета.

Глава 6

– Что было дальше, Шнидке?

– Я не помню, ваша светлость, – слабый голос Вильхе был едва слышен.

– Граф нёс какой-то бессвязный бред, – герцог требовательно протянул руку к Гансу, и тот тут же вложил в неё тугой пергаментный свиток. Развернув его, Иахим пробежался глазами по строчкам.

– Вот здесь. Слушай внимательно Шнидке, я хочу знать, что он имел ввиду: «Смерть, смерть. Всюду лишь смерть. Мы тонули в черноте, она затягивала нас выпивала, высасывала… Как паук она раскинула свою ледяную паутину лжи… Мы ответили за всё, все были виновны. Мы, я, все и за всё. Звёзды… холод… жар… Нет! Марта, я люблю тебя, не надо, не надо!. Нет! Я всё для тебя сделал! Не оставляй меня, не бросай. Марта!…»

– Ваша светлость, я не могу! – Вильхе, всхлипывая, прижимал руки к ушам, – Прекратите, я не знаю, не понимаю!

– Ваша светлость, – Ганс вежливо кашлянул, – со всем почтением, но возможно стоит ненадолго остановиться? Шнидке, он…

– «Она бросила меня! Я больше не нужен! Боль и смерть! Я заслужил это. Мы все это заслужили… холодно, больно…» – продолжал читать герцог. Монотонный голос фон Клюге заполнил камеру, отражаясь от каменных стен.

– Ваша светлость, – едва слышно взмолился Вильхе, – не надо, не надо! После того, как она отрубила мне ноги, я ничего не помню. Пришёл в себя уже здесь, в этой камере. Рассказал всё, что помнил и знал!

Его хриплый шёпот остановил герцога. Он оторвался от листа и перевёл взгляд на лежащего перед ним человека. В глазах Вильхе стояли слёзы, тонкие ниточки бледных губ дрожали.

– Но ты понимаешь, что означает весь этот бред, который нёс граф перед смертью? Я же не слепой, Шнидке.

– Нет! – Вильхе отрицательно замотал головой, – Я не понимаю, ваша светлость. Не понимаю!

– Понимаешь. И ты расскажешь мне всё, что знаешь, – фон Клюге положил пергамент на стол, – Я не выйду отсюда без нужных мне сведений. Ты помнишь всё. По-другому просто быть не может…

– Ваша светлость, – снова подал голос Ганс.

– Молчать! Ганс, ты прекрасно знаешь, на что способен этот человек. Вы с ним прошли одну и ту же школу. Он должен, – герцог сделал упор на этом слове, – помнить всё, что с ним произошло. При любых обстоятельствах. Особенно после того, как… Ты понял.

– Да, ваша светлость. Но он находится на грани истощения своих нервных сил. Вы может, и сломаете его сейчас, но потом от него не будет ни какой пользы.

– У нас нет времени! – резко ответил герцог, – Орднуг требует, чтобы я отдал Шнидке им. Канзор требует полного отчёта, а мне нужен козёл отпущения, чтобы погасить разгорающийся пожар. И спасти, – фон Клюге криво усмехнулся, – родственников. Он отдохнёт после того, как расскажет мне всё.

– Ваша светлость, прошу вас – голос Вильхе дрожал, слёзы текли по его щекам.

– Это не для меня, Шнидке. Это нужно Виктору, его семье. Это спасёт их. Ну же! Фрау фон Берге, Генрих, Стеффен, Мари. Юная Мари, Шнидке. Их жизни зависят от того, что ты сейчас скажешь!

– Ваша светлость, я… не помню.

– Ты помнишь.

– Нет, ваша светлость!

– Помнишь.

– Не помню! Ваша светлость не мучайте меня, прошу вас – Вильхе захлебнулся в рыданиях. Он размазывал текущие по щекам слёзы и безостановочно шептал «не помню, ничего не помню». Фон Клюге, поджав губы, выжидающе смотрел на него.

– Они умрут, Вильхе. Все. Как заговорщики. И я не смогу их спасти. Более того, я буду тем, кто будет их обвинять и отдаст приказ о расстреле.

– Нет! Вы не сделаете этого, ваша светлость! Только не вы! Они же ваша семья! Мари, ей только пять лет…

– Сделаю. Ты это прекрасно знаешь. И это будет милосерднее, чем прилюдное обезглавливание. Но ты можешь спасти их, Шнидке.

Вильхе поднял взгляд на герцога. Загнанный, беспомощный, как у старого и некогда любимого пса, которого отлупил новый хозяин. Чтобы знал своё место.

– Всё, что угодно, ваша светлость!

– Вспоминай.

Всё изменилось в одно неуловимое мгновение. Серые каменные стены, сложенные из грубого камня, исчезли. Пропали и застеклённые шкафы с непонятным содержимым, очаг с вытяжной трубой и стол, заставленный разнообразной алхимической утварью. Исчез и низкий потолок. Вместо него на порядочной высоте плескалось нечто напоминающее жирное [1]. Не изменился лишь каменный пол, на котором продолжала сидеть улыбающаяся Марта, да ступени, ведущие из лаборатории куда-то вверх, сквозь непонятную маслянисто-чёрную жижу.

Вместе со столом исчезли и свечи. Но внезапно изменившееся подземелье уже заливал яркий и холодный свет, исходивший от белых шаров размером с небольшое ядро для пушки. Они висели в воздухе, освещая то, во что превратилась маленькая лаборатория. Исчезли стены. Вместо них за гранью освещённого круга разливалась тьма. Тесное подземелье словно раздалось вширь и перед потрясённым герцогом предстало бесчисленное множество пыточных устройств, на которых в ужасных муках корчились люди.

Дикий ор раздираемых, раздробляемых и разрезаемых заживо несчастных заполнил всё вокруг, оглушив Виктора на несколько секунд. А от отвратительного смрада палёного мяса, жжёной крови и разложения его чуть не вывернуло наружу.

Потрясённый герцог медленно оглянулся. Дыбы, колёса, железные прутья, торчавшие из пола, чаны с кипящим маслом или смолой, клетки с остриями внутрь. И везде, были люди. Раздираемые на части, с вывернутыми наизнанку рёбрами, с поломанными или раздробленными руками и ногами, проткнутые насквозь, обожжённые или сваренные, но неизменно живые. Ни одного мёртвого тела.

– Ааа! – раздалось сзади. Виктор резко обернулся. И увидел как Генрих Шляйхе, выпучив глаза от ужаса, бросился к лестнице, по которой они спустились в подвал. Грузное тело магистра двигалось с неожиданной для него ловкостью, а сила, с которой он отбрасывал стоящих у него на пути людей, поражала. Пары громадных скачков хватило Генриху, чтобы достичь ступеней ведущих наверх. Казалось ещё чуть-чуть…

Марта легко вскочила на ноги. Голова Вильхе, отброшенная в сторону, ударилась об пол, и слуга герцога остался лежать в луже собственной крови. Быстро протянув правую руку в сторону Шляйхе колдунья громко и зло выкрикнула какое-то слово. С силой сжав кулак и упав на колени, она ударила по луже крови.

Магистр испугано вскрикнул. Запнувшись, он стал спиной падать на пол. Но из камня ему на встречу тут же рванулось зеленоватое сияние, а вместе с ним тонкие и острые ивовые стебли. Они, раскрошив кладку, пробили насквозь тело Генриха. И тот забился как сумасшедший, пытаясь вырвать из себя гибкие, но прочные как канаты ветви, которые медленно оборачивались вокруг него. Полный ужаса и боли крик Шляйхе присоединился к сомну голосов истязаемых.

Объятые ужасом гости госпожи алхимика попятились от неё во все стороны. Следующим стал Руан. Барон не заметил, как наступил на механизм одной из пыточных машин. Это был обычный с виду стол, из которого в беспорядке торчали тонкие и гибкие спицы. Они едва заметно шевелились, словно водоросли на дне пруда, хищно сверкая в свете белых шаров. Шагая назад Руан не заметил, что пол за ним просто усеян дощечками, от которых тянулись едва заметные светящиеся нити к пыточной машинерии. Нога барона слегка коснулась деревяшки.

Тонкие спицы метнулись к Руану, пронзая его насквозь и вздымая над столом. Кровь сразу же окрасила их в ярко-красный цвет, а отчаянный вопль Руана, больше похожий на свиной визг, на несколько мгновений заглушил все остальные.

Следующим был Ганс фон Штейр. Его массивную тушу с силой швырнуло через весь зал прямо на растянутую между колон стальную сетку с шипами. Как живая, сеть обернулась вокруг старого графа, закручиваясь в тугой кокон. Крика его уже никто не услышал.

И началось. То одного, то сразу нескольких, гостей хватали гибкие цепи, прутья. Некоторых швыряло в сторону, подбрасывало вверх на натянутые сети или в ящики, утыканные изнутри кольями. Гибкие верёвки сами оплетались вокруг рук ног несчастных, притягивая и нанизывая их на шипастые доски. Рычаги дыб медленно опускались вниз, раздирая плоть об усеянные остриями ложа, вытягивая руки и ноги.

В несколько секунд всё было кончено. Всех гостей, кроме застывших на месте герцога и фон Ляйхта, разобрали всевозможные пыточные устройства. И лишь после того, как последняя жертва затрепыхалась, повиснув на связке из крючьев, Марта встала. Вся в крови, хищно оскалившись, она выглядела словно довольная кошка, что наигралась с выводком цыплят. Оглядевшись, она звучно щёлкнула пальцами.

И тишина накрыла полное боли и страданий подземелье.

Исчезли запахи и тени, окружающее приобрело серо-пепельные оттенки. Герцог невольно огляделся. Только Вильхе, до сих пор находившийся в беспамятстве, да граф с колдуньей выглядели реально.

Медленно и плавно, словно в танце, Марта повернулась к двум оставшимся на ногах мужчинам.

– Тварь! – полный презрения голос Грегори, прозвучавший твёрдо и зло, привел Виктора в чувство. Герцог резко повернулся в сторону говорившего, и чуть было не упёрся в серое дуло штрайга. На мгновение ему показалось, что граф целится в него, но взгляд Грегори был устремлён мимо. Прищурившись, граф смотрел только на колдунью.

– Не двигайтесь, Виктор, – произнёс граф, – один шаг и вы попадётесь.

Герцог судорожно кивнул и вновь обернулся к Марте. Она стояла рядом с его слугой, который валялся в какой-то серой луже прямо под ногами у колдуньи. Спустя мгновение Виктор сообразил, что это была кровь, вытекшая из отрубленных ног Вильхе.

И тут Марта заговорила.

– Что же вы не стреляете, Грегори? – её голос звучал кокетливо и в то же время издевательски, а милая улыбка выглядела как оскал готового к броску хищника, – Раньше, на моей памяти, вы никогда не колебались. А уж тем более, когда соблазняли невинную грюндершу. Помните, что вы тогда со мной вытворяли? Ваша бедная матушка, будь она жива, со стыда сгорела бы, узнай она, как ваше сиятельство надругались надо мной. Не скрою, мне было приятно, но…

– Не надо, граф, – герцог снова перевёл взгляд на побледневшего фон Ляйхта, – она провоцирует вас. Помните о терналии[2]. Я думаю, мы сможем…

Что-то резко пронеслось мимо Виктора, слабо задев его за щёку. Раздался противный хруст и Грегори смело, как будто в него попал хороший заряд из кулеврины Тело графа повисло в воздухе без какой-либо видимой поддержки в нескольких шагах от герцога. Грегори выглядел так, как будто его избили и переломали ему всё, что только можно. Руки, вывернутые под неестественным углом, голова безвольно обвисла, и только слабое покашливание пополам со всхлипываниями говорило о том, что граф ещё жив.

– Ваша светлость, позвольте пригласить вас на эшафот – сладострастный шёпот раздался прямо над ухом герцога. Виктор фон Берге медленно обернулся. Марта стояла рядом с ним, держа обеими руками штрайг графа.

– Зачем? – герцог холодно взглянул на колдунью, – к чему был весь этот фарс с зельем и ужином, Марта? Если ты хотела убить нас всех, то почему просто не отравила там, наверху? Чем эти люди заслужили такую участь?

– Я заключила очень выгодную сделку, Виктор. Моя жизнь и свобода в обмен на вашу и всех, кто принимал участие в заговоре. Хм, интересное оружие? – она поднесла штрайг графа к лицу и принялась внимательно его разглядывать.

– Иахим, – герцог кивнул, криво ухмыляясь, – обошёл-таки меня, старый ворон. Но неужели ты надеешься вырваться из его лап? После всего этого Орднунг от тебя и мокрого места не оставит.

– Сера, древесный уголь… мёд? – глаза Марты картинно расширились, когда она стала принюхиваться у запального отверстия штрайга, – кто учил этих бестолочей?! Вы что-то сказали, Виктор? Простите, не расслышала.

Она с отвращением откинула в сторону, и тот с приглушённым стуком ударился о серо-пепельный пол.

– Иахим с тебя живой не слезет, а со мной у тебя были шансы подняться…

– Виктор, – Марта устало вздохнула, а фон Берге внезапно почувствовал на своём горле чью-то холодную руку. У герцога перехватило дыхание, страх на секунду парализовал мышцы, и он застыл, не двигаясь.

– Мне нет никакого дела до тебя или твоего кузена. Но так получилось, что реальная власть сосредоточена в его руках, а я катастрофически не успеваю. Он предложил расстроить твой нелепый заговор, а в оплату обещал мне свободный проход из Канзора куда угодно. В методах меня не ограничивали, но его светлость поставил одно очень занятное условие. Вы должны увидеть, как рушатся ваши старания. Прошу вас, герцог, – Марта медленно подняла руки, и Виктор почувствовал, как его горло нежно обхватили холодные пальцы, а мгновение спустя он перестал ощущать пол под своими ногами, – наслаждайтесь зрелищем. Обещаю, вас оно не разочарует!

И он увидел.

Заскрежетало, треснуло, и пол, на котором всё ещё стояла Марта, покрылся сетью мелких трещин. Марта раскинула руки в стороны, прокричала что-то на не понятном языке. С глаз Виктора как будто спала пелена. Он увидел, как от тел терзаемых жертв поднимаются вверх тонкие желтые и розоватые нити. А чёрная жидкость потолка поглощает их с жутким хлюпаньем голодной бездны.

И внезапно герцог понял, что он видит. Переведя взгляд на Марту, он с ужасом обнаружил вместо молодой и красивой женщины сгорбленную старуху со сморщенным лицом, невероятно длинными, по колено, руками и редкими, седыми волосами. Она истошно завывала, кружась вокруг себя и беспорядочно тыкая во все стороны крючковатыми пальцами. Вокруг неё крошился и разламывался каменный пол. Где-то уже возникали и тут же расширялись глубокие провалы.

Лишь тот пяточек, на котором бесновалась Марта, и лежал неподвижный Вильхе, оставался целым. Пыточные устройства шатало из стороны в сторону. Некоторые из них рухнули в бездну, открывающуюся под ногами герцога. И лишь тоненькие нити, тянущиеся вверх, напоминали о несчастных, канувших в непроглядную темноту.

– Кхх… Нега. кх. тос – раздалось рядом. Виктор, забывший на мгновение о графе, потрясённо обернулся к нему. Грегори висел рядом. Из его разбитого рта текла струйка крови, глаза уже заплыли синяками, а губы пытались протолкнуть ещё какое-то слово.

– Кхх… Двум…ма…кхх…г…кхх, – граф поперхнулся кашлем.

– Двумаг, – прошептал герцог, – Виталис и Негатос. Жизнь и смерть.

Он увидел, как с жутким скрежетом в воздух взмыли пыточные устройства с растянутыми на них жертвами. И каждое из них тащили вверх несколько десятков бесплотных и почти неразличимых в белом свете шаров, теней. И чем выше поднимались бестелесные носильщики со своей ужасной ношей, тем ярче и сильнее становились разноцветные нити, тянущиеся от несчастных людей к чавкающей и беснующейся, словно в нетерпении, чёрной жиже.

– Ахх…хаа – раздался рядом то ли всхлип, то ли вздох, и Виктор увидел, как от Грегори до колдуньи протянулась толстая, с корабельный канат, зелёная жила. Она извивалась, как червь и источала резкий кислый запах свежескошенной травы. Графа трясло, как в падучей, а Марта на глазах преображалась. Она легко выпрямилась, словно скидывая с себя старческую скрученность и немочь. Её волосы, секунду назад висевшие редкими и седыми клочками, отросли в момент, и снова красиво ниспадали с плеч. Несколько мгновений спустя на герцога снова смотрела полная жизни и энергии госпожа Шварцхаар.

Грегори, поддерживаемый в воздухе неведомыми Виктору силами, безвольно обвис. Герцога затрясло, когда он увидел, во что превратился граф: иссушенный годами лысый старик лет семидесяти, всхлипывая, ронял слюни вперемешку с окровавленными зубами.

– Даа! Это ни с чем не сравнится, ваша светлость, – сладострастный голос Марты донёсся до слуха Виктора, сквозь грохот рушащегося вокруг подземелья, – чужая жизнь и сила! Ни один мужчина не подарит такого наслаждения, разве что после… – Виктор, увидел, как колдунья склонилась над Вильхе, похотливо оглядывая его, – Я заберу вашего слугу, Виктор. Мне понравилась его покорность и сила. Он будет верным пёсиком. А вот граф мне больше не нужен.

Грегори беззвучно рухнул вниз, на край разрушающейся каменной площадки и застыл без движения кучей кровавого тряпья. Герцог искренне понадеялся, что граф не пережил падения.

– Я кое-что обещала вам, Виктор! Смотрите же, потому что такого никто из ныне живущих смертных воочию не видел. Но вы должны это узнать! О да, должны! Веру и опору старого Канзората! Смотрите, Виктор, смотрите! Иахим хотел, что бы вы увидели крах своих надежд. Так смотрите, как гибнет сердце Канзора, как рушится то, во что вы вложили всю свою жизнь. Я сотру с лица земли этот город! Я отомщу и стану великой! Не будет низверга, равного мне по силам! Смотрите же Виктор!

Тени, что поднимали вверх пыточные машинерии, почти достигли беснующегося истока Негатоса, и он с громким хлюпаньем принялся втягивать в себя вопящие жертвы. Вот в жадной и ненасытной утробе сгинул магистр Шляйхе, разрезанный почти на кусочки Руан медленно втягивался в беснующуюся жижу. Новые жертвы, новая пища не способная утолить вечный голод бездны, но дающая силы тому, кто верно служит этой мёртвой пустоте.

Один за другим люди исчезали в маслянистой жиже, и с каждым поглощённым чернота становилась всё больше и больше.

Низкий, на грани слышимости, вибрирующий звук возник внезапно. Герцог содрогнулся. По всему телу прошла дрожь от распространяющейся вокруг вибрации.

– Открывайся! – Марта подняла руки к черноте, похожей сейчас на бушующее море, – открывайся!

По подземелью пронёсся раскат грома. Разросшийся от наполняющих его жертв исток взорвался и во все стороны от него рванулись тонкие аспидные молнии. И там, где пролёг их извилистый путь, как стекло треснуло, казалось, само пространство.

Ещё одни громовой раскат, и ветвистая сеть молний вновь рассекла всё вокруг. Тонкие трещины зазмеились рядом с каменной площадки. Несколько из них лишь чудом не задели герцога.

Но исток не исчез. Уменьшившись, он по-прежнему колыхался, над головой Виктора в ожидании новых подношений.

– Больше, ещё, ещё! Быстрее! – завопила Марта, и, подчиняясь её крику, бестелесные носильщики ускорили свой подъём. Из глубины показались те пыточные устройства, которые рухнули вниз. Их тащили такие же бестелесные твари.

Исток набух быстрее прежнего и третий раскат грома потряс подземелье. Тонкая ветвистая молния на мгновение окутала всё вокруг. Несколько станков с жертвами, попавшими под её удар, размело в пыль.

– Ещё, ещё! Быстрее! Несите быстрее! – последняя фраза громким эхом пронеслась по всему подземелью, и тени рванулись вверх так, как будто им грозила смертельная опасность.

Чёрная утроба Негатоса втягивала в себя всё больше и больше жертв. Вот уже последние механизмы подняты вверх и тени-носильщики не успевают увернуться от жадной бездны. Десяток жертв тех, кто их тащил, накрывает волна мрака. Громыхнуло ещё сильнее, чем раньше, и вся реальность вокруг покрылась сетью мелких трещин.

– Смотрите, Виктор! – Марта медленно развела руки в стороны, – такого вы больше нигде не увидите!

К рукам колдуньи тянулись тонкие серые нити. Сотни, нет тысячи мглистых, пепельного цвета, паутинок, прицепленные к осколкам разорванного пространства. И такие же, но только чёрные, опускались на неё сверху, опутывая со всех сторон. Словно марионетку в руках неумелого кукловода, Марту трясло, подёргивая из стороны в сторону.

Чёрные нити набухали, исток наверху кривило, корчило и будто бы выворачивало наизнанку.

– Краатха! – выкрикнула колдунья, и Виктор швырнуло вверх. Но холодная рука удержала его, сдавив сильнее.

Серые нити запульсировали, набухая и темнея. Казалось, что по ним пробежала невидимая судорога, и, сквозь мелкие трещины в пространстве, оставшиеся после молний Негатоса, полился белый, почти невидимый свет.

У герцога перехватило дыхание. Высоко над ним раскинулась светящаяся серебристым светом паутина. Она огромным, до видимого горизонта, куполом накрывало разверзшееся подземелье. Тишина, пришедшая на смену грохоту и грому, звенела в ушах.

Маленькое облачко Негатоса плескалось чернотой где-то вверху, и под ним на небольшой каменной платформе неподвижно застыла Марта. Чёрные и серые нити, набухшие и вибрирующие, держали её словно на привязи. Руки колдуньи были разведены в стороны, глаза закрыты, а на лице отражалась смесь дикая смесь боли и похотливого удовлетворения.

– Краатхаар! – низким, совсем не женским голосом произнесла Марта, и серые нити, вспыхнув гнилостно-зелёным, рассыпались прахом.

Первый осколок паутины прошелестел мимо герцога, чуть ли не касаясь его лица. Виктор почувствовал, что его щёку обожгло так, как будто он коснулся железки, пролежавшей на морозе всю ночь. Жар холода продрал его до костей, и герцог с ужасом проводил взглядом падающий вниз кусочек черноты, опутанный со всех сторон серебряным сиянием.

Тихий шорох падающих листьев нарастал подобно прибою. Виктор посмотрел вверх и застыл, ошеломлённый увиденным. Купол из светящейся паутины медленно рассыпался. Мерцающие осколки черноты неспешно скользили вниз. Сотни тысяч маленьких серебристых лоскутков застилали его взгляд.

Так вот, значит, как он умрёт!

Виктор почувствовал, как от накатывающего ужаса полной беспомощности у него немеют руки. Жить! Как угодно, но жить! Если умереть, то не так. Не от пронизывающего холода, сжигающего своим прикосновением. Внезапно герцога пронзила мысль – она обещала, что он увидит конец! Забыла? Издевалась?

– Марта! – голос предательски срывался, дрожал, – Ты же обещала, что увижу всё! До конца! Я не хочу так, Марта! Ты обещала, обещала!!!

– Успокойтесь, ваша светлость! – голос колдуньи, вновь наполненный эхом, мягким одеялом, накрыл разум Виктора, и панический страх уступил место расслабленности и покорности, – истерика вам не к лицу. Я никогда не нарушаю данного слова, правда, метод исполнение обещанного оставляю на своё усмотрение.