Текст книги "Тренировочный день 8 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Настоящие сибиряки мороженное едят и зимой, в сорокоградусный мороз. Греются. – говорит Алена, но тоже встает и потягивается: – пока тебя ждали, все тело затекло.

– О! Кстати! – вдруг вспоминает Айгуля: – я же с Витькой на озера каталась, с его соседками, Маринкой и Светкой, которые из малярной бригады. Там еще Светка постоянно с Батором ругалась, ну я вам рассказывала. Так вот, скоро свадьба, представляете?

– Свадьба? Круто! Я Светку знаю, а Батора нет, но все равно классно. Свадьбы я люблю, я на них всегда плачу. – непоследовательно радуется Алена: – совет да любовь Светке и Батору!

– Да не… – морщится Айгуля: – не Батор и Светка женятся, а Маринка и Коля.

– Какой еще Коля?

– Ну я же говорила, что на озерах Витька Колю нашел, тот умудрился со скалы упасть, пару ребер себе сломать и на своей же нож напороться, руку сильно порезал, да так что едва не помер от потери крови. Ну Витька и Маринка в «Ниву» прыгнули и увезли его в больницу, а там его откачали. Наверное, тот так впечатлился, что они с Маринкой решили пожениться. Заявление в загс написали, вот.

– Так вот как замуж выходят. – кивает Наташа Маркова: – нужно мужика в лес вывезти и там со скал уронить хорошенечко. У них от этого критическое восприятие мира страдает, и они в загс идут уже ничего не соображая.

– Не, это от потери крови. – машет рукой Алена: – кровь в мозг не поднимается, а до уровня этих самых дел – вполне поднимается. И вообще, Маркова, кто тебя замуж теперь возьмет, все про тебя все знают, ты легкомысленная девушка.

– Гуля, а Маслова меня шалавой обзывает!

– Справедливо. С точки зрения широкой общественности мы все тут легкомысленные. В шортиках да в маечках выступаем, видно все. Меня мама первое время знаешь, как гоняла? А, в общем что сказать-то хотела! Маринка Лильку, Машку и Витьку приглашает на свадьбу. Ну и меня с тобой, Маслова. А потом так подумала и сказала, чтобы всей командой приходили, больше народу – веселее.

– Ура! Свадьба! Чур я подруга невесты!

– У нее уже есть подруга!

Глава 15

Айгуля Салчакова

Она возвращалась к себе в общежитие в приподнятом настроении. Выходной день, погуляла с подружками в парке, побездельничали, даже в киновечер сходили. В универмаге присмотрела себе кофточку, не сказать, что прямо совсем хорошенькую, великовата слегка, но для будней в «гражданке» походить вполне сойдет, а Наташка Маркова сказала, что знает одну тетку, которая эту кофточку так под фигуру подогнать сможет, что будет сидеть как влитая.

Посплетничали вдоволь, Маркова и Маслова, как всегда, все и про всех знают, обычно и темы для разговора они выбирают, но в этот раз и она… как там – «мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь и просвещеньем, слава богу, немудрено у нас блеснуть!» Так что и она сегодня блеснула, да. Рассказала про Железнову, которая живет в домике недалеко от набережной, в Дворянском Гнезде, она и сама про это узнала случайно, кто-то в общаге сказал, что видел, а потом она мимо случайно проходила и увидела и саму Арину, и ее «Бортпроводников». Даже с полчаса рядом послонялась, посмотрела, чего они там делают. Так что сегодня ей удалось и Наташку и Аленку впечатлить, обычно это они сплетни да факты на хвосте таскают, что твои сороки, а сегодня она выдала. Ну и плюс свадьба Марины и Николая. Николай этот давний Витькин знакомый, судя по всему… но не то чтобы вот прямо дружили они крепко. Потому что она этого Полищука знает, когда Николая в лесу нашли, когда Витька его к ним притащил, то выглядел Николай очень плохо. А вот Витька на него сверху вниз взглянул, и вертикальная морщинка у него между бровей появилась. Смотрел Витька на этого незадачливого Николая совсем как цыган из анекдота про своего сына и бочку смолы «Дорогая, как ты думаешь, проще этого отмыть или все-таки нового завести?».

То, что они знакомые, Айгуля не отрицала, но вот друзья вряд ли. Так на друзей в беде не смотрят. Конечно, Витька никогда бы человека в беде не бросил, он все же комсомолец и советский педагог, а теперь еще и тренер, мимо бы не прошел. В этом она не сомневалась. Но и радости особой при этом он не испытывал. Подъема праведного «мы же человека спасаем! Каждая человеческая жизнь уникальна!» – не было.

Так что этой Маринке повезло что Витька знает как именно и куда жгут накладывать и вообще не паникует в критической ситуации, вон как она истерику закатила при виде крови «Он умирает, Витенька, сделай что-нибудь!». Тьфу, смотреть тошно. Сразу видно, что городская девчонка.

Айгуля шла по Новослободской улице, потом свернула на Пролетарскую – знакомый маршрут от центра к общежитию. Фонари уже зажглись, бросая желтоватые круги света на асфальт, кое-где потрескавшийся, но еще крепкий и гладкий. В трещины пробивались робкие зеленые ростки. Между желтыми островками световых пятен тянулись уютные полосы сумерек. Воздух был теплый, но уже с той особенной сентябрьской свежестью, когда чувствуешь – лето кончается, скоро листья начнут желтеть.

Мимо тянулись невысокие деревянные домики с резными наличниками, кое-где проглядывали двухэтажные кирпичные постройки сталинских времен с их основательными подъездами. В окнах мелькал голубоватый свет телевизоров – наверное, «Время» показывают или какой-нибудь фильм. Где-то лаяла собака, где-то хлопнула калитка. Обычный вечер, обычного провинциального города. Девушка зябко передернула плечами, все-таки уже не лето, в легком платьице было прохладно.

Общежитие стояло в конце квартала – типовое пятиэтажное здание из силикатного кирпича, построенное лет десять назад для студентов педучилища. Перед входом был небольшой дворик, обнесенный невысоким забором. Росли молодые березки, под ними стояли деревянные скамейки, на одной из которых курили двое парней – она их не знала, наверное, из технического училища, что находилось неподалеку.

Крыльцо было широкое, бетонное, с металлическими перилами, выкрашенными зеленой краской. Тяжелая двустворчатая дверь, обитая дерматином, с большим стеклом посередине, за которым виднелся освещенный холл с дежурной, тетей Таней, пожилой женщиной, которая вязала спицами что-то длинное, подслеповато щурясь через толстые очки. Над дверью висела табличка «Общежитие № 2 Колокамского Металлургического Комбината».

Айгуля толкнула дверь и вошла в холл, готовая к тому, что дежурная сейчас поднимет голову, бросит на нее внимательный взгляд, а узнав – снова вернется к своему вязанию.

– Наконец пришла! – услышала она и обернулась.

– Анвар! – она моргнула от неожиданности. Что ее старший двоюродный брат делает в холле общежития? Ее ждет? Но зачем?

– Айгуля, ты где шляешься по ночам? – говорит ее брат, и делает шаг вперед: – ты что делаешь? А ну, пошли домой! – и он хватает ее за руку. Она инстинктивно тянет руку на себя, но не получается, Анвар старше и сильнее, пусть даже ростом ниже.

– Никуда я не пойду. – твердо говорит она: – а ну пусти!

– Айгуля! – он повышает голос и дежурная в своей кабинке – поднимает голову, с любопытством глядя на разворачивающуюся перед ней сцену. Анвар тут же – понижает голос и кивает на дверь: – давай поговорим снаружи.

– Отпусти. – она выдергивает руку из его пальцев.

– Все, отпустил. – примирительно говорит он, поднимая руки: – все, пошли, поговорим. – он выходит первым, толкая дверь. Айгуля разводит руками в стороны, как бы извиняясь перед тетей Таней за сцену. Та кивает и снова возвращается к своему вязанию. Айгуля же следует за своим братом, толкая дверь и выйдя наружу.

На улице свежий воздух, над крыльцом горит фонарь, об него бьются ночные мошки, стремясь к свету. Лавочка, на которой курили молодые люди из училища – пуста. К ней и направляется ее брат, засунув руки в карманы и слегка сутулясь. Она следует за ним.

Возле лавочки брат останавливается. Мнется на месте, переступая с ноги на ногу. Вздыхает. Наконец поворачивается к ней.

– Вот что. – говорит он: – ты бы домой вернулась, а? Тетя места себе не находит.

– Ну да. – фыркает она и садится на лавочку, закидывает ногу на ногу и скрещивает руки на груди: – конечно. Она меня и выгнала.

– Не выгоняла она тебя. – говорит Анвар: – чего ты сразу? Просто ты себя ведешь как…

– Как я себя веду? Она меня шалавой называет! И говорит, что терпеть такое у себя дома не собирается! Ну вот пусть и живет сама по себе в своем доме!

– Тетя Хадиджа волнуется. – настойчиво повторяет Анвар: – за тебя же переживает, Айгуля. И… ну местами она права. Сам понимаешь, что тетя Хадиджа сюда не от хорошей жизни перебралась, когда она с твоим папой встречаться начала, ей на родине жизни бы не дали. Только поэтому вы и переехали. Ей трудно по-другому жить.

– Тебе-то хорошо говорить, тебе никто ничего не запрещает! Хочешь спортом заниматься – занимайся. Хочешь со своими дружками по ночам песни горланить и с местными драться – пожалуйста! А мне она запрещает из дому без платка выходить и позже десяти гулять!

– Так ты же девушка. – тихо говорит Анвар: – я парень, а ты девушка. Вот и вся разница. Была бы ты парнем, Айгуля, тетя Хадиджа и слова не сказала бы, делай что хочешь… но ты девушка. Кто тебя замуж возьмет после того как…

– Ой, вот только от тебя я такого слышать не желаю! – Айгуля вскакивает с лавочки и упирает руки в бока: – с маминого голоса запел⁈

– Кутиб тур! Погоди! – брат поднимает руки перед собой: – ты чего завелась, singlim? Хадиджа-хон дело говорит. Ладно ты вот сейчас играешь в свой волейбол, на площадке прыгаешь в одним шортиках и майке, но что потом? Если на родине узнают, то где мы потом тебе такого мужа найдем, чтобы смирился с тем, что его жену все мужчины тут видели в нижнем белье почти?

– Это спортивная форма!

– Да купальники больше закрывают чем эта ваша спортивная форма! Мужики на ваши соревнования ходят не для того, чтобы за ваши мячи там болеть, кто кому забил и чего! А для того чтобы попялиться на вас вдоволь! Да вы бы голышом играли и то меньше скандалу было бы! Ты видела нашу форму в боксе? У нас шорты до колена и майка сверху все закрывает, вот что значит спортивная форма! А у вас специально шорты так подрезают, что половина задницы видна! Видел я на вашем последнем матче как ваша двадцать третья прыгает, а у нее все вываливается, все в обтяжку! – машет руками Анвар, показывая, как именно у номера двадцать три все в обтяжку и все вываливается.

– Ну… – Айгуля чешет голову, вспоминая: – это ж Валька Федосеева, а у нас на матч новая форма пришла, красно-черная. А Вальке шорты эти явно маленькие… и майка в обтяжку, угу. Но это только раз такое было!

– И по всему городу слухи ходят что этот ваш новый тренер вас всех как своих наложниц пользует, чтобы вы результаты давали!

– А это вовсе бред! Бред сивой кобылы! Нашел кому верить, сплетникам городским!

– А то, то ты с ним и еще двумя девками из малярной бригады на озера ездила – тоже бред? И что у вас палатка только одна была⁈

– Витька снаружи спал в спальнике!

– И что ты к нему в комнату сбежала и жила там два дня пока тебе комнату в общаге не выделили – тоже бред?

– … три дня.

– Что?

– Три дня, говорю. – Айгуля складывает руки на груди: – три дня, если поездку на озера считать. В отделе кадров на выходных закрыто было. Кроме того, если хочешь знать, Витька меня замуж звал, вот. Как честный человек.

– А? Правда, что ли? – лицо Анвара светлеет: – так а чего ты молчала? Наши и правда тебя такую уже не возьмут, а тут такая удача! Давай я все тете Хадидже объясню, когда у вас свадьба?

– Никогда. – мстительно прищуривается Айгуля: – отказала я ему, потому что бабник. И кобель, совсем как ты.

– Ай, женщина! Ты чего творишь⁈ Он может быть бабником, потому что мужчина! Мужчина когда бабник – значит хорошо! Есть мужская сила! А если женщина по рукам пошла, значит шлюха и шалава, чего тут непонятного⁈ Все, давай, соглашайся, будете жениться. А если он слова своего не сдержит или там заднюю включи, я сам с ним поговорю, по-мужски!

– Знаешь что, Анвар, иди-ка ты в пень. – говорит Айгуля, неожиданно успокаиваясь: – вот сам иди и маме передай. Я – свободная женщина Востока, как товарищу Сухов говорил, а вы со своими феодальными замашками и мужским шовинизмом идите в пень. Строем, под барабаны и с развернутыми знаменами.

– Singlim, ты не понимаешь еще за жизнь… если этот твой Витька согласен тебя порченную в жены взять, так и хорошо! Давай я поговорю с ним, он у меня быстро согласится!

– Ты как будто меня не слышишь. – вздыхает Айгуля: – не пойду я за него. По крайней мере пока. У него с Лилькой роман… или что там между ними двумя. И вообще, замуж пока не собираюсь. Мы в первую лигу вышли, у нас первый матч в Ташкенте через три недели, готовиться нужно. Если выйдем в плей-офф, то нас заметят. Я вообще хочу на Олимпиаду попасть в составе национальной сборной, а не детей нянчить да пеленки гладить. Мастера спорта международного класса хочу. Ты вон в боксе выше разрядника не поднялся.

– Да ты чего вообще в боксе понимаешь, женщина⁈

– Ничего не понимаю. Но у тебя третий взрослый, а я – мастер спорта.

– Ты женщина!

– А ты мужчина. И что?

– Слушай, singlim, я сейчас тебя просто за шкирку возьму и домой притащу силой! И заставлю тете Хадидже извинения принести! – Анвар выпрямляется и встает перед ней, глядя ей в глаза: – думаешь не смогу?

– А ты попробуй! – Айгуля делает шаг вперед, они почти сталкиваются лбами: – попробуй! Я тебя потом никогда не прощу!

– Слушай, ты! – Анвар хватает ее за руку, он силен, он мужчина, но она – быстрая и гибкая, она легко стряхивает его руку и делает шаг назад.

– В последний раз говорю, singlim, возвращайся домой! – повышает голос ее двоюродный брат: – или я тебя сейчас приволоку!

– Насильно? – фыркает она ему в лицо: – вот так, на веревке⁈

– Надо будет – насильно. – кивает он: – надо будет и на веревке. Ты совсем от рук отбилась! И никакого Ташкента, ты что не понимаешь, что тебе туда нельзя, дура⁈

– Одилова уже арестовали, я газеты читаю. – отвечает она: – Хозяин Ахмаджан арестован еще в прошлом году и вывезен в Москву по «хлопковому делу». Фергана снова свободна. Да и едем мы не в Фергану а в Ташкент.

– Никогда Фергана свободна не будет, идиотка. Хозяина арестовали, а его псы на свободе остались, зло затаили. Нельзя тебе на родину. Ни тебе, ни тете Хадидже. Возвращайся домой, сестра, я за тебя слово замолвлю перед Хадиджой-хон, она тебя сильно наказывать не будет. А если нужен тебе этот Полищук, так я с ним поговорю, и он мигом на тебе женится, у меня все же разряд по боксу.

– Дурак ты, Анвар. И не вернусь я никуда, так и знай.

– Жизни ты не знаешь, singlim. Чья вина что ты девочкой родилась? Родилась бы мальчиком и творила что хотела. Но честь семьи тебе позорить я не дам, поняла? Собирай вещи и пошли! Или на веревке потащу! – Анвар делает шаг вперед и снова хватает ее за руку, на этот раз его хватка крепче, и она не может стряхнуть его руку, хотя и пытается разжать пальцы… пытается, но у нее ничего не получается! Он тянет ее к себе, и она вдруг понимает, что ничего не может с этим сделать, пусть он даже ниже ее, но он весит больше, он сильнее! На секунду она снова чувствует себя беспомощной девочкой, совсем как тогда, в детстве…

– Пусти! – говорит она, пытаясь освободится: – пусти, кому сказала! Я сейчас закричу!

– Кричи. – отвечает Анвар: – кричи-кричи, позорь нашу семью еще больше, singlim. Ты этого хочешь? Чтобы твоего отчима из ресторана выгнали? Чтобы меня в тюрьму посадили? Кричи давай, пусть у тебя родных совсем не останется, поживешь одна, кому ты такая нужна? Не идешь добром, вырублю тебя и потащу на спине.

– Да как ты… – она поднимает руку, замахиваясь. Колеблется.

– О, да ты никак руку решила на старшего брата поднять? Давай, попробуй. – Анвар все еще не отпускает ее: – давай. Покажи на что способны мастера спорта. Ты просто баба, обычная слабая баба, singlim и…

– Хлесть!

– Даже не почувствовал, singlim. – качает головой Анвар: – у меня даже кожа не покраснеет от такого удара. Это и не удар вовсе.

– Согласен. – звучит новый голос и Айгуля вдруг – чувствует облегчение, как будто гора с плеч свалилась. Только что Анвар тянул ее, и она не могла сопротивляться, но этот голос… такой знакомый голос…

– Ты еще кто такой? – бычится Анвар, глядя на нового участника беседы.

– Салчакова, ты чего по ночам шаришься? Вечно вы в какие-то неприятности влипаете. – продолжает тем временем знакомый голос и Айгуля окончательно приходит в себя.

– Это мой брат. – поясняет она: – Вить, а ты чего тут делаешь?

– Да так. Стреляли… – туманно поясняет Виктор, который делает шаг вперед и смотрит на них внимательным взглядом: – мимо проходил. Лильку с Машей домой проводил. Но вообще, кто же так своих братьев бьет, Салчакова? Дай-ка я покажу…

– Не надо!

– … тунц!

– Вот так нужно. – удовлетворенно смотрит Виктор на лежащего в пыли Анвара: – ты ежели в челюсть собралась бить, то кулак доворачивай и локоть выше держи. И всем корпусом удар, как по мячу, а не рукой. Вкладывай массу в удар, Салчакова, понимаешь. Вот так… – он встает сзади нее и кладет руки на ее предплечья: – видишь? И корпусом, корпусом…

– Это между прочим был мой брат, Полищук!

– Что значит – «был»? Ты чего такая пессимистичная, Салчакова? Был и есть, живой он, просто немного отдохнуть прилег. Устал с тобой спорить, понимаешь. Ты порой такая упрямая…

– Витька!

– Вот! Вот! Это удар, я понимаю! Если бы я не закрылся… давай еще разок! Только локоть выше и кулак доверни…

– Витька, скотина!

Глава 16

– Хороший у тебя удар, как молотом приложил. – говорит Анвар и осторожно, кончиками пальцев трогает свою челюсть, словно бы проверяя на месте ли она. Морщится от боли и качает головой.

Дворик общежития утопает в густых вечерних тенях. Редкие фонари бросали желтоватые пятна света на потрескавшийся асфальт, где кое-где пробивались упрямые сорняки. Где-то на верхних этажах мерцали окна – кто-то готовился к экзаменам, кто-то просто не мог уснуть. Воздух был прохладным и влажным, пахло чем-то сладко-цветочным с соседнего двора и чем-то неопределенно городским. Скамейки стояли пустые, только на одной валялся забытый кем-то учебник. Тишину изредка нарушал гул проезжающих вдалеке машин да приглушенный смех из открытых окон.

Трое сидят на лавочке во дворе общежития Комбината, вернее двое сидят – Виктор и Анвар, Айгуля же стоит напротив, сложив руки на груди и окидывая этих двоих скептическими взглядами.

– Но ты мне не врешь же? – беспокоится Анвар: – точно?

– Да какой смысл мне тебе врать? – разводит руками Виктор: – так все и было. Вон и сестра твоя подтвердить все может. Не было у нас ничего.

– Эй, куток боши, амига ский! – бормочет Анвар себе под нос: – так чего ты сразу с кулаками тогда? Сказал бы все как есть, а ты сразу в морду! Не, все-таки дикие вы люди, сибирские мужики… правильно про вас говорят.

– Он за меня заступался! – встревает в разговор Айгуля: – чтобы ты меня не обидел!

– Вообще-то я твой старший брат. – Анвар поднимает вверх руку и неторопливо загибает один палец: – это раз. Во-вторых, это ты меня ударила, а не я тебя. Вот как так получается, что я за тобой пришел и два раза в морду получил, а? Это я сейчас заявление должен писать, как потерпевший.

– А ты меня бабой назвал!

– А кто ты есть, мехрибоним? Скажи еще что мужик! Совсем со своим волейболом поехала уже!

– Я тебе сейчас еще раз врежу! Или… вон Витька тебе сейчас еще раз врежет! Если я не могу…

– Все ты можешь, Салчакова, у тебя антропометрические данные хорошие, руки длинные и сильные, тебя учить только портить. Знаешь что? Ты в следующий раз просто представь, что ты по мячу бьешь и все. Только попасть тебе нужно крученным, вот как Маша Волокитина подает, только снизу. Хотя… – Виктор задумывается: – в общем можно и сверху. Бей – вот сюда, где шея с головой соединяется, не выбьешь челюсть, так по шее врежешь… а там и яремная вена, и сонная артерия сразу. С твоей силой подачи ты любого вырубишь, если попадешь… ну а если перестараешься…

– Что?

– А… ну пока тебе это не надо.

– Чему ты ее учишь, Витя. – качает головой Анвар: – она и так выросла такой вон дылдой, мать не слушается, на брата руку поднимает. Кто ее замуж возьмет? Тебе хорошо, поматросил и бросил, а она куда? Ладно, признаю, был неправ, ты ей предлагал замуж, она сама дура, но ты-то почему ее слушаешь⁈

– А? В смысле? – Виктор поднимает бровь: – а кого слушать еще? Ее жизнь, ей и решать.

– Ай, вот совсем вы русские мужики ничего не понимаете! – машет рукой Анвар и снова морщится от резкого движения, хватается за голову: – башку ты мне стряхнул здорово, медведь такой!

– Ну ты же сам говорил, что боксер. Разрядник.

– В тебе сколько килограммов? Девяносто? Сто? А я в первом полулегком выступаю, у меня шестьдесят пять уже перевес! Чуть голову не оторвал! Вот видишь! – Анвар тычет Виктору пальцем в грудь: – вот где не надо так вы сразу лапами головы отрывать! А где нужно своей бабе показать да заставить слушаться, так вы все подкаблучники!

– Витька, он опять меня бабой назвал!

– Да погоди ты конфликт обострять, Салчакова! Погоди! Уймись!

– Эй, шишинам куток джери! Больно же! Вот чему ты ее учишь⁈ И зачем⁈ Она так убьет кого, кто отвечать будет⁈

– Салчакова! Фу! Прекрати уже!

– Я тебе не овчарка чтобы на меня фукать!

– Бешенная совсем стала… – Анвар отодвигается на скамейке подальше: – Вить, ну ты видишь? Видишь? Как ее такую замуж выдавать? Кто такую возьмет кроме тебя? Слушай, женись на ней, а? Свадьбу в ресторане сделаем, дядя Миша там поваром работает, в «Плакучей Иве», подарков сообразим! Ты не думай, семья у нас нормальная, поможем сразу. Ты только драться не лезь, ты подумай.

– Да я ж не против. Только муж из меня как барабан из полкового знамени. – разводит руками в стороны Виктор: – вон и сестра твоя сказала, что я бабник и что ей верный нужен.

– Ай, да кого ты слушаешь! Я же говорю, вот где не надо ты крутой, а где надо мягкий как свечка. Хватай ее поперек и это… в седло, вот! Нашел кого слушать! А то, что ты бабник, так все мужики бабники, это даже хорошо, что у тебя много баб. У нас на родине некоторые до сих пор с несколькими женами живут и все нормально. Традиция же. Только воли ей не давай, видишь она какая…

– Анвар! Ты что такое говоришь! Ты же мой брат! А ты, Витька, даже не думай! – Айгуля упирает руки в бока, в вечерней полутьме видно, что ее глаза начинают метать молнии.

– Вот! Вот! – Анвар торжествующе разводит руками: – ты видишь⁈ Видишь? Как такую замуж выдать⁈

– А что? – Виктор оценивающим взглядом окидывает Айгулю с ног до головы: – очень даже можно. За такую красавицу любой мужчина ухватится. Комсомолка, активистка, спортсменка, красавица! А когда сердится, так вообще ух!

– Витька! – Айгуля пятится назад, обходя скамейку по широкой дуге: – вот даже не вздумай! У тебя Лилька есть, так что нечего!

– Мне, между прочим, твоя семья разрешила. Вот только что. – кивает Виктор: – вон старший мужчина так и сказал, мол забирай, вся твоя. А с Лилькой ты подружилась уже.

– Чего-то я не понял. – говорит Анвар и его лоб пересекает глубокая морщина: – вы чего тут?

– В самом деле. – Виктор встает с лавочки и делает вид что отряхивает свои синие тренировочные штаны: – чего это я тут? Удачу нужно хватать за волосы и тащить к себе, даже если эти волосы в косички заплетены. Вот что мне у вас в восточной культуре нравится – никакой демократии. К черту демократию, даешь право сильного. Я тут самый сильный, кого хочу того и беру. Салчакова, а ну пошли ко мне домой будешь мне завтрак с утра готовить. Потому как я проголодаюсь за ночь…

– Чего⁈ Хрен тебе на рыло, Полищук! Я – свободная женщина Востока! Развели тут домострой! – говорит Айгуля и заходит за спину своему брату: – Анвар, а Витька меня обесчестить хочет!

– Э, ты завязывай! – Анвар встает с лавочки и расправляет свои худые плечи: – я может и мухач, но за сестру впишусь по полной! Руки прочь! Только после свадьбы!

– Вас, товарищей с Востока, не поймешь. – разводит руками Виктор: – так я ж ее похищать должен. Какое же похищение при непротивлении сторон? А! Понял! Вы тут мне спектакль разыгрываете как в «Кавказкой пленнице», да? Будто сопротивляетесь а на самом деле хотите чтобы я ее похитил и изнасиловал, а потом замуж как опозоренную взял! Вона оно что! Так вы сразу говорите, чего рассусоливать! Я намеки туго понимаю… но сейчас понял! Анвар, дружище, насколько нужно тебя за честь семьи покалечить?

– Э… чего?

– Ну вот смотри. – терпеливо начинает загибать пальцы Виктор: – ты же парень крутой, разрядник по боксу… да и честь сестры и семьи на кону. Просто так ты ее мне не отдашь, верно?

– Ну…

– Я так и понял. Ты – крутой! – Виктор ободряюще хлопает Анвара по плечу, от чего его перекашивает на сторону: – вот это сила духа! Значит придется тебя сильно покалечить. Я постараюсь позвоночник не трогать, руки и ноги переломаю… ну может сотрясение будет… кстати два раза подряд сотрясение – это плохо, буду, с другой стороны, бить, авось выправится…

– Чего⁈ Ты чего это задумал, шайтан⁈

– Да не кричи ты, люди спят! Поздно уже, а мы под окнами!

– Витька, отстань от моего брата! Он тебя в два раза меньше!

– Зато у него бойцовский дух! Разряд по боксу!

– Юношеский! Прекрати моего брата третировать!

– Как так – юношеский? Был же взрослый… – удивляется Виктор, но потом светлеет лицом: – да какая разница! Тем слаще будет победа! Давид и Голиаф! Честный неравный поединок!

– Иногда мне так охота тебя треснуть, Полищук!

– Господи, да заткнитесь вы уже! – раздается крик откуда-то со второго этажа общежития: – час ночи уже! Завтра рабочий день! Идите в другое место горланить, а то я милицию вызову!

– Эй, ты сам там замолчи, да⁈ У нас тут семейное дело! – срывается с места Анвар: – сейчас вот поднимусь и разберусь с тобой!

– С бабой своей сперва разберись. – советуют сверху: – и валите отсюда, пока дружинники не подошли!

– В самом деле. – говорит Виктор, понижая голос: – чего мы будем мешать людям спать? Похитить твою сестру я всегда успею.

– Слушай, Вить, я тебе по-доброму скажу. – говорит Анвар, тоже начав говорить тише: – отстань от моей сестры. Не дай бог ты чего с ней против ее воли сделаешь – я тебя найду. И… сделаю что-нибудь. Вот мамой клянусь.

– Хм. Все-таки драться будем? Тебя сколько переломов устроит? Четыре достаточно будет?

– Витька, не дай бог ты моему брату что-то сломаешь, я тебе сама все сломаю! И Лильку подговорю чтобы тебя укусила!

– Так вы все-таки родственники, а? Друг за друга горой! – усмехается Виктор и поднимает руки: – да понял я, понял уже. Извини Анвар что врезал не разобравшись. Понимаю, что ты с добрыми намерениями, вот только Айгуля сама решает, чего она хочет. Я вот пытался навязаться и что толку? Отшили меня, видишь.

– Правильно отшили. – кивает Анвар: – ты ж варвар. У тебя кулаки вперед мозгов работают. Моей сестренке такого мужа не надо. Другого будем искать. Юриста там или музыканта. А лучше, конечно, товароведа. Вот тетя Хадиджа-хон будет довольна. Ладно. – он поворачивается к Айгуле: – домой тебе не стоит возвращаться, тетя Хадиджа еще не остыла. Так что не смей пока домой являться, я тебе запрещаю, ясно?

– Э? – Айгуля некоторое время моргает глазами, потом собирается с мыслями и быстро кивает: – ясно! Какая жалость! Я так домой хотела!

– Ты это… палку-то не перегибай, Салчакова… – толкает ее в бок Виктор.

– Так что живи в общежитии, тем более оно женское…

– Вообще-то смешанное…

– Тем более оно женское. А я тете Хадидже скажу, что с тобой все в порядке. И постарайся меньше позорить нашу семью… хотя это, наверное, из разряда фантастики. Я тебе вот что скажу, сестренка, – Анвар садится на скамейку и вздыхает. Морщится, ощупывает челюсть.

– Один умный вещь? – пытается угадать Айгуля, а ее глаза мечут веселые искорки.

– Ай, все такие умные, и как у тебя череп не треснул еще? – качает головой Анвар: – смотри, твоя мама и дядя они конечно же будут на тебя ворчать. Ты вот на Олимпиаду собралась? Помнишь Ахунову Турсуну? Она же из наших краев.

– Ахунову? Которая в шестидесятых Звезду Героя Социалистического Труда получила? Женщина – бригадир хлопкоробочной бригады? – смешно морщит лоб Айгуля.

– Вот-вот. – кивает Анвар: – она тоже из Чиназкого района родом. Так вот, а ты знаешь, что она так замуж и не вышла?

– Что, серьезно? Погоди-ка… а ведь точно, про ее семью я ничего не знаю. Она всегда на фотографиях одна…

– И ее тоже из дома выгнали. – усмехается Анвар: – но кто ей что сказал? Уверен, что с самого начала говорили, но когда она звезду Героя получила – все заткнулись. Так что, если хочешь свой путь тропить, сестренка, уж будь добра выиграть на этом пути.

– Выиграю. – уверенно кивает головой Айгуля.

– Уверена? У меня вот не получилось. Даже мастера спорта не получил, в гараже работаю. – говорит Анвар и встает с лавочки, отряхивая штаны: – сколько ни старался. Уж если выбрала дорогу, то иди. Мама тебя все равно не простит. Пока ты домой Звезду Героя или там олимпийскую медаль не принесешь. Ну или там чемпионкой страны не станешь.

– Стану. – снова кивает головой девушка: – стану, вот увидишь.

– Да? Ну… тогда ладно. – Анвар вздыхает и протягивает руку Виктору: – а ты ничего, тренер. Если чего-то случится, то заезжай к нам, у нас СТО, кооператив создали. Что починить в машине, без очереди обслужим. Только сестру мою не смей обижать.

– Конечно. – Виктор пожимает протянутую ему руку: – как иначе. Ее обидишь, она сама кого хочет обидит.

– Это точно. И как-нибудь заходи вечерком в клуб «Ринг», это на Старой Барахолке, рядом с шахматным клубом и мебельным магазином. Наденем перчатки и разомнемся. – Анвар пожимает руку и уходит, взмахнув на прощание. Виктор с Айгулей смотрят ему вслед.

– Странный ты человек. – задумчиво говорит девушка, глядя как сгущающиеся сумерки поглотили удаляющуюся фигуру ее брата.

– Нормальный. – пожимает плечами Виктор.

– Ты чего тут делал? Машкин дом в другой стороне.

– А… ну к тебе шел, если честно. – говорит Виктор и чешет в затылке: – я с Аней Чамдар говорил, она мне рассказала про твои… проблемы. Может не надо тебе с нами в Ташкент ехать? Мы и сами там сможем…

– Это не мои проблемы а мамины. – твердо заявляет Айгуля: – да и фамилия у меня другая теперь, а Хозяина еще в прошлом году посадили. За махинации с хлопком. Следственная группа Иванова и Гдляна, до сих пор разборки идут. При Андропове все началось…

– Твой брат не уверен что это разумно – ехать на родину.

– Мой брат идиот, который меня дома запереть хотел. И вообще, Полищук, вот ответь мне честно – у нас больше шансов со мной или без?

– Конечно с тобой. Ты играешь на уровне высшей лиги, тебе бы уверенность подтянуть и выносливость. И над подачей поработать. И…