Текст книги "Стажёр #2 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Глава 28

– – Вот ты мне скажи, Аманда... – крошка Ди присела на своей кровати, рядом с ней на грубом зеленом покрывале были разбросаны детали ее гаусс-винтовки и принадлежности для чистки, и в данный момент она разглядывала на свет ствольный канал оружия.

– – Что тебе еще? – буркнула Кертис, сидящая у окна и смотрящая наружу, прямо на плац для строевой подготовки. После того, как синяки, шишки и переломанные кости были успешно залечены штатным медиком – все виновники злополучной вылазки в город 'за хлебушком' были посажены под домашний арест до выяснения всех обстоятельств и принятия мер. Что именно стояло за такой туманной формулировкой было ясно даже крошке Ди – командир амазонок Фарра Аканис конечно же не желала расследования с вытекающим трибуналом, однако и спустить дело так просто на тормозах – было вне ее компетенции. Поэтому она выбрала путь наименьшего сопротивления – впаяла всем участникам похода пожизненый наряд по кухне и распорядилась чтобы все оставшееся от нарядов время они оставались в казарме. Не путались под ногами, напоминая о случившемся, а там, глядишь событие и забудется... хотя, честно говоря это уж вряд ли. Тут все зависело от этого флотского, ведь формально он оставался самым старшим офицером на планете, следовательно и полномочия на ведение следствия или сбор и осуществление трибунала – в его компетенции. В свою очередь Фарра надеялась что тот не воспользуется своими полномочиями, ведь иначе амазонкам грозило бы обвинение в дезертирстве, неповиновению прямому приказу и это не говоря о вмешательстве во внутренние дела планеты. В результате вот уже вторую неделю все развлечения четырех амазонок состояли в дневном наряде по кухне, и все остальное время они просто находились в казарме. Поэтому Аманда Ли Кертис смотрела в окно, а крошка Ди в сотый раз чистила свою винтовку.

– – Так чего тебе? – Аманда отвернулась от окна, тем более что смотреть на пустой плац было порядком скучно, и повернулась к крошке Ди. Симонова тем временем придирчиво осмотрела ствольный канал и вставила его на место в пластиковом корпусе. Раздался щелчок.

– – Да мне тут подумалось... – амазонка вставила в корпус затвор, закрыла кожух, щелкнула предохранителем, вставила пустой магазин и подняла винтовку, прицеливаясь в какую-то, только ей видимую точку, вздохнула и начала разбирать ее снова: – вот смотри, этот флотский – я то думала что он ничего из себя не представляет, а он вполне себе ничего, а?

– – Да. Наверное. – Аманда задумалась. Все равно делать было нечего, почему бы не поболтать, не перемыть косточки непосредственных командиров?

– – Слушай, а ты помнишь его жену? Эту девушку в черном костюме? Он же здесь всего шесть месяцев, я в файлах сама видела, а у него уже такая красивая жена из местных...

– – Красивая... ну да. Она привлекательная. – Аманда подумала что этой девушке, под черными одеяниями которой явно угадывалась исскуственная мускулатура боевого костюма больше всего подошло бы определение 'смертоносная'. Иметь такую жену... да, флотский должен иметь стальные яйца. И даже их может не хватить. Аманда вспомнила этого невероятного местного бойца, похожего на большую нахохлившуюся птицу и поежилась. Она была подготовлена по стандартной программе для пехотинца, рукопашный бой и владение клинком входило в программу. Но она на голову превосходила почти всех амазонок в роте – ведь она выросла в таких условиях, что подготовка пехотинца была ей практически не нужна. По крайней мере в таких вещах, как полосануть лезвием по глазам, или выстрелить в спину. И поэтому она прекрасно понимала что такой боец как Шойджи мать его Рикио или как его там зовут – слишком крут для нее. Он был бы слишком крут, даже для десятка таких как она. А может быть и для сотни. Но эта девушка... ее движения, мягкие, гибкие и в то же время исполненные силы – если кто и мог противостоять ему, так это она. Хотя, как оказалось – вряд ли. Да человек ли он, этот Рикио?

– – Я слышала что он вхож в одну из самых влиятельных семей Бартама и у него там целый гарем жен. И все они – его телохранители. Представляешь? – крошка Ди оторвалась от разборки гаусс-винтовки и закатила глаза, явно представляя себе какие-то непотребные вещи.

– – Глупости какие... – фыркнула Аманда, на секунду представив как этот флотский лейтенант сидит под большим шелковым балдахином в окружении полуголых красоток с обнаженными клинками в руках. Этот образ явно не вязался с рыхловатым и мягким лейтенантом ВКС Персивалем Дорбаном. Рохлей. Флотским занудой.

– – А что? Запросто. Планетка то варварская, у них тут гаремы обычное дело. – крошка Ди почесала себе спину шомполом и на мгновение задумалась.

– – Вообще-то с точки зрения этой варварской планетки мы тоже входим в его гарем. – заметила Аманда: – если ты помнишь, конечно.

– – Это вынужденная мера. – отмахнулась крошка Ди: – ты же знаешь, местные традиции и ...

– – Да ты покраснела... – удивилась Аманда: – ты, что, сохнешь по флотскому лейтенанту?

– – Вот еще! – фыркнула крошка Ди, выронила какую-то мелкую деталь спускового механизма гаусс-винтовки и полезла за ней под кровать: – да ни в коем случае! – раздалось откуда-то снизу.

– – Хочешь сказать что он тебе совсем не нравится? – спросила Аманда, наклонившись. Из-под кровати что-то невнятно промычали.

– – Что-что? Я не слышу...

– – Я говорю – может быть чуть-чуть... – покрасневшее лицо крошки Ди показалось из-под кровати: – все-таки он такой ... мужественный. И вообще.

– – Мужественный. Пфф... – в свою очередь фыркнула Аманда: – да у нас каждая вторая амазонка в роте мужественней чем он. Тюфяк и слюнтяй.

– – Чего это ты? – обиделась крошка Ди: – он же там на площади не струсил, не сдал назад. А вот я лично здорово струхнула. А он – нет. Мужчина.

– – Был бы мужик – не завел бы нас в такую ... ситуацию. Тоже мне, додумался, привести нас в центр города под замок. Да чудо что мы оттуда ноги унесли.

– – Не стреляла бы ты в воздух над толпой гражданских – может быть и не было этого ничего! – парировала крошка Ди. Аманда взглянула на нее и набрала воздуха в грудь, желая высказать все, что она думает об этой дуре, из-за которой она и поперлась искать приключений в этом проклятом городе, но увидев подозрительно покрасневшие глаза своей напарницы, сдалась.

– – Хорошо. – буркнула она: – все из-за меня. Это я дура и психопатка долбанная. Неврастеничка и маньячка.

– – Ой. – сказала крошка Ди. Повисло неловкое молчание. Некоторое время они сидели в тишине.

– – Да ладно. Не бери в голову. – сказала Аманда, увидев, что маленькой амазонке стало неловко: – на самом деле я тоже так считаю.

– – Правда? – удивилась крошка Ди.

– – Ага. Ну... объективно. Как ни крути а удивительно. – Аманда тряхнула копной рыжих волос, поудобнее устроилась на кровати, подогнув под себя ногу и принялась загибать пальцы: – Во-первых. Он тут без году неделя, а уже знаком с местными обычаями и традициями, так, словно жил тут лет десять.

– – Знаком. – хмыкнула крошка Ди: – он даже женат на местной!

– – Ну, дурное дело – нехитрое. Поди закрутил шуры-муры с местной девчонкой, а семья потом вынудила...

– – Да ну... – с сомнением протянула крошка Ди, опустив полуразобранную винтовку на покрывало: – с такой бабой как эта Джун закрутишь шуры-муры. Она жесткая как колючая проволока.

– – А вдруг она снаружи такая вся жесткая и боевая, а внутри мягкая как фруктовое желе. Романтичная? Вот идет она такая вся и тут вдруг наш флотский лейтенант – раз и подвернулся. С цветком в зубах и под серенаду. – пожала плечами Аманда: – кто ж его знает.

– – Не. – помотала головой маленькая амазонка: – и хватит чушь нести. Я тебя, Ли Кертис Аманда как облупленную знаю. И когда ты начинаешь ересь нести – тоже. Я ж с тобой серьезно.

– – Хорошо-хорошо. – сдалась Аманда: – согласна что есть нестыковки в этой ситуации. Как ни крути, но этот Рикио слишком крут, чтобы такой боец как Джун об нем не знала. И знаю об этом – она все равно встала между ним и наших рохлей. Значит действительно – любовь. Настоящая.

– – Брр... – поежилась крошка Ди: – аж мурашки по коже, а? Настоящая любовь, прекрасная девушка бросает себя в жертву чтобы защитить возлюбленного.... круто, да?

– – Меньше всякой любовной беллетристики читай по вечерам. – сказала Аманда: – и что за выражение – бросает себя в жертву? Она что, чайная чашка, чтобы бросать себя? Жертву не бросают.

– – Ой, да отстань ты со своей грамматикой. Тут такая любовь, а ты... сухая и правильная как доска.

– – Хм. Любовь. – Аманда поджала губы и покачала головой: – любовь это гормоны, крошка и ничего больше. Немного больше того, меньше этого, и вот ты уже по уши втрескалась, подруга. Химия и не более того.

– – Можно подумать, что сама никогда не влюблялась. – надулась крошка Ди. Аманда посмотрела на свою подругу и задумалась. Никакой любви нет в помине, тут она была уверена, как лучший снайпер роты амазонок. Жизнь вообще простая штука, когда хочешь есть – ешь, хочешь спать – спишь. Если тебе кто-то мешает – устраняешь помеху. Все. А прочие чувства кроме голода и желания поспать – просто дурь, которую вбивают себе в голову наивные молодые дурехи, насмотревшиеся всех этих шоу с Окки Лоуне и начитавшиеся любовных романчиков. Но с другой стороны – бывает что ты чего-нибудь хочешь всерьез. И точка.

– – Ты это серьезно? – спросила Аманда у крошки Ди. Маленькая амазонка аж поперхнулась от неожиданности.

– – Что? Нет, нет, нет. Я не серьезно. Да я его вообще еле знаю и кто он такой... тем более флотский... – тихо пробормотала крошка Ди и отвела глаза.

– – Мда. – сказала Аманда: – ну так если ты на самом деле в него втрескалась, то ... – она не успела закончить свою мысль – в расположение роты вошла мастер-сержант Бренди.

– – Симонова, Кертис бегом в оружейную, вас взводный зовет. Симонова – хватит мучить свою винтовку, ты в ней дырку протрешь.

– – Не протру. Мэм.

– – Угу. Тряпки свои забери. – Бренди кивнула на разбросанную крошкой промасленную ветошь, оставшуюся после чистки винтовки.

– – Как скажешь, Бренди. – крошка Ди быстро собрала винтовку, щелкнула затвором, собрала ветошь и заторопилась к выходу, но мастер-сержант поймала ее за плечо.

– – И это... по дороге зайдите к лейтенанту. Он вас спрашивал.

– – К лейтенанту? То есть к самому? – не поняла крошка. Аманда тоже обернулась и удивленно подняла брови.

– – К самому, к самому... – кивнула Бренди: – вспомнил про вас. Так что готовьтесь, самовольщицы вы наши.

– – А... – протянула крошка Ди с убитым видом и поплелась вслед за Амандой.

Джун хутт Харссон хутт Дорбан сидела в своей комнате и скучала. Реальность оказалась довольно скучной штуковиной. Да, она наконец таки сразилась с принцем клана Рикио. Но этот поединок оказался совсем не таким, как она ожидала. Джун вспомнила клинок-молнию в руке у младшего Рикио и поежилась. Только потому, что она по настоящему поняла что умрет прямо здесь и сейчас, только потому что она мысленно уже приняла эту смерть – только поэтому она осталась в живых. Выходить из мира мертвых всегда сложно и каждый, кто хоть раз стоял на этой границ жизни и смерти знает это. Как понемногу к тебе начинают возвращаться ощущения – сперва цвет, потом вкус крови во рту, а потом – шум. Волна звуков накрывает тебя с головой а ты стоишь, блаженный и безмерно радуешься тому что можешь стоять. Можешь дышать. Можешь жить. И потом еще долго ты ходишь и улыбаешься солнцу. Облакам. Людям. Всему миру. Но все-таки за этой эйфорией и подъемом всегда следует откат. Упадок сил. И хотя Джун настояла на своем и сразилась с Рикио, а старейшины были вне себя от того, что одна из клана вышла победителем из поединка с самим Безумным Художником (в городе стали уже болтать, что принц Рикио и вовсе проиграл не потому что сдался, а сдался потому что храбрая девчонка из Харрсон одолевала его – каждый раз слыша это Джун морщилась), Харральд был доволен что она жива, Нана-су была довольна что она вышла замуж, пусть даже за ганзара (но он же теперь хутт, правда, дорогая?) – так что все были довольны. Кроме самой Джун. Она была недовольна. Да, поединок был, и более того, она 'выиграла'. Чушь. Джун прекрасно помнила это ощущение беспомощности. Такое, словно она попала в липкий сироп, словно каждое движение давалось с невероятным усилием, словно она не могла сделать ничего. Совсем ничего. Она помнила как легко двигался Шойджи, как светился клинок его Белого Дракона, совсем близко, там, между жизнью и смертью. Поэтому Джун совершенно точно знала что она не выиграла. Шойджи сдался. Зачем? Она уже задавала себе этот вопрос, ломала голову, пытаясь найти ответ, но так и не нашла. Хотел ли он поиздеваться над ней, чтобы потом унизить, хотел ли показать что выше этих побед и поражений, или просто не хотел осложнений со стороны кланов и Империи? Впрочем – на то он и Безумный Художник Рикио. Никто не знает его мотивов. И поэтому Джун была недовольна. Поэтому она сидела в своей комнате и грустила, глядя в стену, на которой висел древний ковер ручной работы.

– – Джун-су, можно к вам? – тихий стук в дверь. Конечно же Окни, молодая дуреха из младшей семьи.

– – Чего тебе? – Джун не была настроена разводить дипломатию и академию хороших манер.

– – Как у вас здоровье, Джун-су? – спросила эта молодая стрекоза, зайдя в комнату и присев на краешек кровати: – все ли хорошо?

– – Здоровье... – Джун задумалась. Окни в жизни не интересовалась ее здоровьем. С чего это такая перемена?

– – Окни.

– – Да, Джун-су?

– – Ты, если тебе что надо – так и говори. Нечего тут ... – Джун неопределенно поводила по воздуху рукой.

– – Да? Ну я всего лишь хотела спросить, куда вы с вашим мужем отправитесь в медовый месяц? Неужели на Яблоко? Там такие курорты и спа и модные бутики...

– – А. Точно. Медовый месяц. – сказала Джун и в ее голове сразу всплыли все каталоги оружейных магазинов на Яблоке Дионеи. Глаза у девушки сузились и она встала с кровати. Хандру как рукой сняло.

– – Вы куда, Джун-су?

– – По делам, Окни. Навестить ... муженька. – ответила Джун и открыла шкаф, выбирая какой сонбу привесить к поясу.

Глава 29

Лейтенант Имперских Военно-Космических Сил, интендант Имперского Хранилища и по совместительству старший офицер Его Императорского Величия на планете Дионея-2, Персиваль Дорбан ждал, когда к нему в кабинет зайдут вызванные им амазонки. У него болела голова. Он оторвался от монитора, встал, подошел к окну и сделал несколько движений головой, разминая шею. За окном, на полковом плацу бегали амазонки – в полном боевом, с выкладкой и в шлемах, как положено. Ротный командир, Фарра Аканис после последнего инцидента в городе с особым рвением взялась за воспитание своих подопечных. Перси пригляделся к бегущим, стараясь разглядеть среди них рыжую амазонку с гаусс-винтовкой, ту самую, которая и вывела их из полицейского участка. Однако не увидел ни рыжей воительницы, ни ее маленькой подруги, Дианы Симоновой. Нахмурившись он попытался припомнить когда видел их в последний раз. Ах, да, он же зашел в медпункт сразу после инцидента в городе, зашел проведать раненых и залечить свои синяки и переломы. Слава современной медицине – все было восстановлено в течении трех часов, хотя руку медик сказал поберечь в ближайщие несколько дней. И там же, в медпункте, были и эти двое, рыжая бестия с здоровенным синяком под глазом и крошка Ди с лубком на ноге. Инвалидная команда – усмехнулся тогда он, после адреналина и напряжения последних нескольких часов, он вдруг почувствовал такое облегчение, увидев что никто из бойцов роты не пострадал и что самые тяжелые травмы были у него – перелом предплечья и нескольких ребер. Он вдруг захотел смеяться и шутить, и только острая боль в боку, каждый раз при вздохе помешала ему захохотать в голос. Все что он смог позволить себе – легкую улыбку. А потом он рухнул на кровать и проспал двое суток. После того как проснулся – все казалось было как всегда, все шло своим чередом, за одним исключением – амазонки и их упрямый командир, словно бы исчезли с радаров, стараясь не попадаться лишний раз на глаза. Он хмыкнул. Поведение амазонок и их командира было совершенно предсказуемым и понятным. Никто не хотел широкой огласки происшествия и как следствие – возможного трибунала. Все хотели только одного. Замереть. Подождать пока буря пройдет стороной. Пока не станет совершенно ясно что 'этот флотский' (не надо думать что командиры не в курсе о том, как их называют, стоит только им повернуться спиной к рядовому составу) – так, вот, что этот флотский не станет поднимать волну. Волну Перси поднимать не собирался. Но он также не собирался и спустить все на тормозах. Ну то есть совсем. Справедливо предполагая, что и сами амазонки его не поймут – есть нарушение, значит должно быть наказание. И пауза между нарушением и наказанием только выматывает ожиданием. Все это время лейтенанту ВКС было не до амазонок – пришлось уладить много вопросов с местными полицейскими и руководством города, а также общинами хуттов и муринов. Но сейчас... сейчас он был свободен, и мог подумать над тем, как именно донести до личного состава роты и командира что он, Персиваль Дорбан не собирается выносить сор из подразделения и начинать официальное расследование, но с другой стороны – он не тюфяк и не спустит все случившееся без последствий. Что будет наказание. Мысленно прикинув варианты возмездия, лейтенант остановился на домашнем аресте и пожизненном наряде по кухне в течении ... ну хотя бы двух месяцев. И усиленные тренировки, да. Особенно по рукопашному бою, подумал он, вспомнив с какой легкостью их разоружили. Конечно, это был сам Шойджи хутт Рикио, но ведь и они не пальцем деланные, пехотинцы Императора, спецподготовка и прочее. Перси поморщился. Неприятные воспоминания. Словно бы в солнечном сплетении что-то скрутило. И он тоже хорош – вылез со своей дуэлью. Мог бы придумать что-нибудь другое, да? Нет, он вылез и напросился на драку с самым большим мальчиком в песочнице. Тогда он конечно об этом не думал, но со стороны это выглядело глупо и по детски – так, словно он пытался сделать что-то героическое перед всем Бартамом. И глупое, конечно же. Он сжал кулаки. Глупо. И снова что-то сжалось у него в солнечном сплетении. Страх? Или стыд? Скорее стыд. За себя, за свою беспомощность, за беспомощность своих бойцов. Пятеро военнослужащих Империи с оружием в руках были захвачены одним-единственным гражданским за несколько секунд. Раз и все. Чертов хутт Рикио. Быстрый, невероятно быстрый сукин сын. Ладно, сказал он себе, успокойся, успокойся, все хорошо. Все живы и здоровы, у всех все в порядке, хутты успокоились, увидев трупы Дирмы и Крииса, мурины успокоились, увидев что успокоились хутты, полиция города вообще была в восторге что отделалась легким испугом, а мэр Бартама сперва был зол как черт, что его отвлекают от отпуска и рыбной ловли, но осознав ситуацию – долго пожимал руку лейтенанту, рассыпаясь в благодарностях и уверениях в преданности. Но самое главное – пришлось держать ответ перед старейшинами клана Харссон, перед братом Джун, и перед ее старшей сестрой. Хорошо, что Джун заступилась за него, иначе он вполне мог бы и не пережить эту помолвку. Но обошлось. И все равно – воспоминание о том, как над ним стояла темная, нахохлившаяся фигура наследника клана Рикио, заслоняя собой солнце – это воспоминание словно бы вгрызлось в память. Да я боюсь его, подумал Перси, боюсь до усрачки, боюсь этого долбанутого на всю голову сумасшедшего ублюдка. Он видел традиционные квантовые вибролезвия – сонбу, как их тут называют, видел их и до этого. Признавал что в ближнем бою эти штуковины могут быть реально опасны, но все-таки относился ко всем этим традиционным штуковинам с легкой иронией – как и положено в эпоху кинетических болидов и планетарных ударов с орбиты. Ну кто будет всерьез воспринимать висящий на поясе сонбу, когда пехотинец в бронированном боекостюме способен разнести в клочки небольшой город с расстояния в несколько сотен километров? Однако, увидев эти нелепые и антикварные штуковины в настоящем бою – Перси вдруг понял что он ничего не знает о рукопашном бое вообще и о фехтовании на сонбу – в частности. И он понял это следя за легкими, грациозными движениями Джун – потому что за движениями Шойджи он не мог уследить в любом случае. Потому сейчас он испытывал досаду, разочарование в себе и своих способностях, и зависть. Пусть легкую, но все же. Он хотел уметь двигаться так же, как они, перемещаться с такой легкостью и скоростью, что, казалось, они вне власти законов физики, вне гравитации и инерции. Сонбу. Игрушка самого дьявола. Перси выдвинул ящик стола и уставился на лежащий там предмет, продолговатый и покрытый резьбой. Как там говорил Харальд – если ты стал мужем Джун, значит ты хутт, а хутт без сонбу – все равно что свадьба без поножовщины – так он сказал и нехорошо улыбнулся. А потом подарил это. Традиционный виброклинок. Сонбу. У каждого из этих чертовых игрушек имелось свое имя. Этот вот был назван Кьяло. Жеребец. Перси усмехнулся. Жеребец, конечно. Из-за этой неразберихи с ротными перстнями теперь пол-Бартама считает что он женат на роте амазонок. Это конечно льстит самолюбию, но страшно далеко от реальности во-первых, а во-вторых, не дай бог Хлоя узнает об этом. Прилетит и открутит голову голыми руками и никакой сонбу не понадобится. Вот так. Сзади раздался шорох и Перси закрыл ящик с квартовым клинком и поспешил придать лицу строгий вид – дабы сразу нагнать на виновниц страху, нечего расповаживать нарушительниц. Повернувшись он некоторое время осознавал происходящее. Собирал мысли воедино. И надо сказать, ему здорово мешал сосредоточится открывшийся перед ним вид.

– – Ээ... Джун? – только и смог выдавить из себя лейтенант ВКС.

– – Да, дорогой? – сказала Джун и подошла к нему поближе. Слишком близко.

– – Ээ.. Джун. – повторил Перси, глядя как она садится на краешек его стола.

– – Что с тобой, дорогой? Ты повторяешься... – сказала Джун и закинула ногу на ногу. Перси проследил за траекторией изящной ступни и сглотнул.

– – Джун. – кивнул головой Перси.

– – Знаешь, дорогой, так забавно смотреть на твою реакцию. Ты что, никогда не видел голых женщин? А говорят имперцы все таакие развратники. – Джун откинула голову назад и тряхнула волосами, поправляя прическу. Ее обнаженная грудь колыхнулась и Перси сглотнул.

– – Джун, но как ты .... и что ты тут вообще делаешь? И почему без одежды? – наконец справился с оцепенением Перси и отодвинулся от стола, стараясь не смотреть в ее сторону.

– – В конце концов мы с тобой официально муж и жена. А это значит, что мы с тобой должны быть ближе друг к другу, нет? – сказала Джун и потянулась к нему. Перси почувствовал, что его спина уперлась в стену кабинета и сглотнул. Все.

– – Может быть, я тебе не нравлюсь? – спросила Джун и в ее глазах блеснули темные искры. Перси совершенно верно истолковал их значение и замотал головой.

– – Конечно нравишься! Очень! Ты просто очень красивая. Особенно без одежды и ... – тут он едва не ляпнул 'и без своего жуткого клинка, которым ты отрежешь мне лишние части тела, едва я сумею разозлить тебя достаточно и похоже именно сейчас мы близки к этому рубежу.'

– – Ну тогда ты как хороший муж должен взять меня в поездку. Медовый месяц мы проведем на Яблоке. У меня есть парочка идей как не заскучать там вдвоем. – сказала Джун, прижимаясь своим обнаженным телом к Перси.

– – Конечно. Все что угодно. Только оденься. – Перси старался говорить в сторону, отворачивая свое лицо и обозревая угол комнаты и потолок. Именно в этот момент грохнула дверь.

– – Сэр! Симонова и Кертис по вашему приказанию прибыли! Сэр? – раздалось от двери и Перси с тоской понял, что сделать строгое лицо перед амазонками ему уже не удастся. Только не сейчас, когда в этом кабинете слишком много обнаженной Джун.

После сцены с Джун в штабе подразделения прошло ровно сорок пять часов и лейтенант ВКС Персиваль Дорбан с тоской смотрел в иллюминатор орбитального шаттла.

– – Прямо перед вами открывается удивительно живописная панорама Яблока Дионеи, планеты развлечений и лучших курортов в этом секторе Галактики. – в динамиках пассажирского салона прозвучал приятный голос стюардессы: – через тридцать минут наш шаттл опустится прямо в сердце столицы планеты курортов и развлечений – в Тристаме. В течении полета вы сможете насладится видом и при необходимости заказать себе номера в лучших отелях столицы, забронировать места на круизных лайнерах и блуждающих островах, а также... – голос продолжал вещать, но Перси утратил к нему всякий интерес. Он смотрел в иллюминатор на приближающуюся планету. Смотрел и не понимал как он оказался на борту шаттла, везущего его с молодой женой в свадебное путешествие на Яблоко Дионеи. Выяснилось что никакие сигнализации и охранные дроны не в состоянии помешать молодой девушке из дома Харссон хутт Дорбан навестить своего законного супруга. Перси покосился на сидящую рядом Джун – так, чтобы она не заметила, и поспешно отвел взгляд, когда она повернулась к нему. Для Перси его новый статус был своего рода культурным шоком. Во-первых у него уже есть жена. Хлоя Дин, замечательная девушка, ждущая своего мужа и усердно работающая во славу 'Дин Корпорейтед', преумножая капиталы семьи. Девушка, которая была рядом с ним в трудные моменты и в радостные ... и вообще, она была рядом тогда, когда рядом не было никого. Честно говоря и это свадебное путешествие было оплачено из фондов 'Дин Корпорейтед' – заработная плата лейтенанта ВКС вряд ли смогла бы покрыть расходы на приличествующий для принцессы клана медовый месяц. Все таки дом Харссон был один из десяти так называемых 'крепких' домов, то есть семей, контролирующих большинство отраслей жизни на Бартаме. Поэтому Персиваль Дорбан рискнул залезть в личные резервные фонды 'Дин и Ко', помянув добрым словом своего приятеля Стива, благодаря которому он теперь может позволить себе подобное путешествие на фешенебельный курорт. Где-то в глубине души он ужаснулся, едва увидев цены на подобного рода развлечения, однако там же в глубине души он искренне надеялся что это поездка будет хоть небольшой долей компенсации девушке, которая не побоялась поставить на кон свою жизнь и репутацию (а ведь она призналась в браке, которого еще не было – то есть если бы семья не подтвердила этот факт – то позор и изгнание со всеми вытекающими) чтобы спасти его, Перси, непутевую голову. Конечно, Перси не строил иллюзий относительно романтических чувств между ним и Джун, но ... все таки она действительно спасла его. И если все что она сейчас хочет – это дурацкое путешествие, то он оплатит его, черт возьми. Семья Дорбан платит по своим долгам. Иногда задерживает, но оплачивает сполна.

Вообще-то иногда Перси подумывал что как-то все быстро произошло, раз и он уже женатый, два и он уже в чертовой дыре на краю мира сидит и сторожит чертово хранилище. Три и ему на голову сваливается пучок амазонок с их неистовой командиршей. Четыре – и Джун. Да, Джун. Джун полутонов не знала. Дипломатии не признавала. Говорила как думает. Сразу после того, как Перси признался ей что уже был женат, а у него даже не спросили и он, конечно признает всю неловкость ситуации и готов понести наказание – она лишь отмахнулась. По законам хуттов женитьба вне харраба не считалась. По законам хуттов Джун была старшей женой. И таковой останется, когда Перси захочет взять себе еще жен. На этом пассаже Перси поперхнулся и посмотрел на Джун неверящим глазом. Куда еще больше то. Оказалось – есть куда. В целом, население Бартама резонно полагало что все, кто носит харраб дома Дорбан – его жены. А харраб дома Дорбан – опять-таки с легкой руки Джун – оказался удивительно похож на ротные кольца амазонок. Всем хорошо – амазонки могут выходить в город без риска вызвать гражданскую войну, а хутты – утешиться тем, что древние обычаи соблюдаются даже в этой Империи и даже среди этих... ганзарок с оружием. Побочный эффект тут только один – теперь каждый в Бартаме был уверен что весь личный состав роты амазонок – все сто пятьдесят бойцов, двадцать пять техников и десять лиц гражданского персонала – все являются его женами. Хотя нет – гражданских можно вычеркнуть, им кольца с символом роты не положены. Все равно, даже на планете с таким патриархальным строем, почти двести жен – это перебор. В результате массового заблуждения и неправильно понятой информации Персиваль Дорбан на какое-то время стал кумиром для молодежи, предметом заинтересованности со стороны молодых девушек и сочувствия – с стороны бывалых хуттов. Тем не менее Джун вполне могла предположить что Перси может завести себе еще жену. Может быть даже не одну. Перси попытался представить как он будет объяснять все это Хлое и вышестоящему командованию и в ужасе зажмурился. Он даже не знал что его страшит больше – Имперская комиссия по офицерской этике, где его лишат звания и наград за многоженство или лицо Хлои, встающее в его воображении каждый раз как он пытался отогнать от себя мысль о том, что скрывать все это долго невозможно. Спокойно – сказал он сам себе, спокойно. В конце концов он – боевой офицер флота, участвовал в смертельных схватках за систему Айм, один из двух выживших в этой мясорубке, неужели он дрогнет перед лицом какой-то женщины? Перси еще раз вспомнил лицо Хлои и признался себе что дрогнет. Трибунала он как раз не боялся – в конце концов потерь среди личного состава нет, равно как и жертв среди мирного населения, а синяки и шишки (и даже сломанные конечности) обычное дело для пехотинцев в увольнении. А вот объяснения с собственной женой... Перси еще раз вздохнул и решил отложить эту проблему – в конце концов всякое может случится за это время – может быть война произойдет или амнезия у Хлои наступит или в конце концов он отравится несвежей рыбой и помрет, что избавит его от необходимости принимать какое-либо решение.

– – Смотрите! Какая красота! – это молодая девушка по имени Окни, сопровождающая Джун от семьи Харссон, она выглядывает в соседний иллюминатор и прихлопывает от радости.

– – Это же Виктори Парадайз! Самый большой из блуждающих островов! – говорит она и тычет пальцем в стекло: – я читала про него! Там все знаменитости собираются! Джун-су! Поговорите с Дорбан-са, может быть мы сможем там остановиться? Ну хотя бы ненадолго? – она бросает взгляд на подавленного Перси и теребит Джун за рукав: – ну пожалуйста!

– – Поговорю. – кивает Джун.

– – Я читала что на Виктори сейчас отдыхает сама Микилайн! А еще там Окни Лауне была один раз! И Брюс Кемпбелл! И ...