Текст книги "Стажёр #2 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Хонихоев (Абанов) Виталий
«Стажёр» #2
фантастический роман

Глава 1

Лейтенант Имперских ВКС Персиваль Дорбан лежал на животе, прижимая к щеке теплый пластик приклада гаусс-винтовки и смотрел поверх ствола в сторону каньона. Весеннее солнце пригревало не на шутку, дыхание выравнивалось, после марш-броска вверх по склону в полной боевой выкладке. Легкая дремота уже начала одолевать лейтенанта, но необходимость держать глаза открытыми, а уши настороже не давала ему опустить голову, положив винтовку поудобнее и заснуть.

– -Еще раз повторяю – не снимать оружие с предохранителя до тех пор, пока не убедитесь в полном отсутствии людей на линии прицела! – зычный голос мастер-сержанта Боули раздавался над полигоном третьей учебной роты 'Дельта', и заснуть прямо перед его носом было бы по меньшей мере ... непредусмотрительно.

– – Те из вас, недоумки, кто направит даже незаряженный ствол в сторону от линии огня, получат два наряда вне очереди. Как только вы услышите приказ об открытии огня – курсант нежно, так словно гладит задницу своей девки, снимет винтовку с предохранителя и поставит переводчик на одиночный огонь. После этого вдоль линии огня будут подниматься мишени. У каждого из вас, обезьяны, будет по три секунды чтобы поразить мишень. Три секунды, остолопы! За это время даже моя старая бабушка попала бы по мишени пять раз, а она даже посрать не может самостоятельно! После того, как вы прекратите свои неуклюжие попытки попасть хотя бы в сторону мишени – никто не поднимается на ноги и не тычет своим стволом в сторону остального личного состава и отцов-командиров. Два наряда! Окончил стрельбу – остался лежать на месте, просто поднял руку и рапортуешь – курсант Говно стрельбу закончил! После этого курсант Говно остается на месте! И лежит без единого гребанного движения до тех пор пока все его коллеги-недоумки окончат стрельбу. И только после того, как последний бабуин закончит стрельбу и дежурный по стрельбищу скомандует окончание упражнения для всего отделения – только тогда вы, обезьяны можете поднимать свои унылые задницы и вставать в строй! Всем все ясно?! – любой гражданский на месте мастер-сержанта давно бы сорвал себе голос и сипел до конца своих дней, но мастер-сержант принадлежал к особой породе. Пехотные сержанты могут орать в полный голос весь день и всю ночь. И еще несколько часов – и у каждого из них останется достаточно голоса чтобы наорать на вас, вашу семью, вашу собаку и даже вашу футбольную команду. Потому что это сержанты. Перси уже сталкивался с пехотным сержантом – в Академии ВКС на первом этапе обучения, поэтому относился к крикам и оскорблениям как к чему-то привычному и обыденному, даже с долей ностальгии. А вот призванным на службу гражданским специалистам запаса было несладко. И в отличие от Академии ВКС, шестимесячные курсы переподготовки для офицеров запаса нельзя было бросить ударив в рынду на плацу. Нет, переподготовка была обязательной и уйти отсюда можно было либо по причине полной непригодности по состоянию здоровья (а это было сложновато, так как в Армии нужны были все и даже калекам находили место. Нет ног – будешь писарем. Нет рук – замечательно, значит прекрасно маршируешь.), либо под трибунал. Как дезертир. Потому, несмотря на то, что формально за плечами у лейтенанта была Академия ВКС на Прайме, а грудь украшала боевая награда и Почетная Звезда Империи второго класса – с точки зрения армии он был салагой. В отличие от Флота, в Армии каждый из носящих погоны – от генерала до последнего рядового, обязан был пройти первичный курс подготовки.

– – Курсанты, внимание! – взревел сержант и Перси приложил щеку к прикладу.

– – Готовность к стрельбе! – защелкали предохранители.

– – Курсант Ив к стрельбе готов! – крикнул лежащий слева курсант, тощий нескладеха, преподаватель биологии в каком-то институте.

– – Курсан Дорбан к стрельбе готов! – в свою очередь прокричал Перси Сержант осмотрел лежащих курсантов, убедился что никто из них не упер ствол гаусс-винтовки в землю, не развернул его в сторону стоящих за ними инструкторов.

– – Мишени на линию огня! – гаркнул младший мастер-сержант Боун: – Сэр! Мишени на линии. Можно открывать огонь.

– – Хорошо. – сержант еще раз обвел глазами лежащих на земле курсантов, удовлетворенно кивнул и махнул рукой: – Огонь по готовности!

– – Перси прищурил глаз и прильнул к прицелу. Вообще-то в войсках давным-давно использовали интерфейс встроенного прицела, который подключался к имплантатам пехотинца и выводил прицельную сетку прямо на забрало шлема, специальные очки, или даже на сетчатку глаз. Но, конечно же на учебных стрельбах ничего этого не было. Стреляли по старинке – прильнув к примитивному оптическому прицелу, который представлял собой ничто иное как трубу с линзами и зеркалами. Никакой электроники. И спрашивать почему так Перси не собирался. Он уже достаточно долго был на службе Императора Марка, чтобы понимать что во-первых всякая инициатива наказуема, а во-вторых если так заведено, значит тому есть причина. Начиная от 'подключать интерфейс курсантам слишком хлопотно, а вдруг они что-то сломают' и до 'солдат должен уметь сражаться в любых условиях'. Поэтому Перси не задавался вопросами, он просто лежал на земле и прицеливался в едва видимую мишень на склоне каньона. Сбоку взвизгнула гаусс-винтовка Ива.

– – Тщательней цельтесь, курсант Ив. – пробурчал мастер-сержант: – в молоко ушло. Не торопитесь. – это была одна из привилегий курсантов на курсах переподготовки. Все-таки тут были не мальчишки, а офицеры, пусть даже офицеры запаса. Поэтому мастер-сержанты и инструктора обращались к ним на 'вы'. Но этим все и заканчивалось. Безусловно, наверное есть разница слышать вместо 'курсант, ты – скотина!' вежливое 'курсант, вы – скотина!!'. В устах мастер-сержанта 'вы' вообще превращалось в инструмент издевательства и надругательства над 'гражданскими курицами'. Впрочем, даже пройдя курс переподготовки, Персиваль Дорбан не становился офицером армии. Как говориться – черного кобеля не отмыть добела. Раз уж ты во Флоте, то ты во Флоте навсегда. И как спрашивается лейтенант ВКС, флотский от подошв ботинок до форменной фуражки, попал на курсы переподготовки пехотных офицеров запаса? Перси и сам не знал. Очередная шутка судьбы. Хаос и неразбериха – это обычное состояние кадровых служб Империи, а объявленная война с Каганатом Белеи вознесло этот хаос из привычного 'мы можем и не знать' до 'никто ничего не знает и непонятно когда это закончится'. При этом каждый из служащих производил как можно больше суеты и бумаг, стараясь снять с себя ответственность за общий бардак. Именно в этот бардак и попал лейтенант Дорбан при возвращении из заслуженного отпуска. И маленький, мышастый господин с оловянными пуговками глаз, не отрывая взгляда от разложенных на столе бумаг, известил что такому-то надлежит прибыть туда-то на курсы переподготовки. Слабые возражения 'но это же Армия! А я служу во Флоте!' привели только к тому, что мышастый отложил в сторону стило и поднял на него свой мутный взгляд.

– Вы, лейтенант, прежде всего служите Империи, а уж потом – флоту, армии или корпусу ассенизаторов. – сказал мышастый сухим, бесцветным голосом: – Куда вас пошлет Марк Второй – туда и пойдете. И потом – ваш индекс нейроадаптации – вы же даже погрузчиком управлять не можете, какой Флот?! Вы нужны на этой должности, потому что пока вы тратите свое и мое время на ненужные и бесполезные препирания – где-то на границе Карантина сидит боевой офицер и также тратит свое время, вместо того, чтобы воевать!

– Возможно произошла какая-то ошибка... – произнес Перси, цепляясь за соломинку: – просто взгляните еще раз, если это возможно... сэр.

Мышастый некоторое время сверлил Перси взглядом, словно пытаясь просверлить дыру в его черепе, потом вздохнул и опустил глаза.

– Хорошо. Вот, я при вас отрываю файл, смотрите... переведен в часть 42-134 АР. Для надлежащего исполнения служебных обязанностей предварительно провести переподготовку в лагере Браво Дельта восемь девяносто два. Никаких ошибок, лейтенат. Исполняйте свой долг. А если кто-то и ошибся – то потом в этом разберуться. – мышастый кивнул головой и проорал куда-то за спину Перси: – следующий!

Вот так Перси и попал в лагерь переподготовки пехотных офицеров. Зайдя в расположение Браво Дельта восемь девяносто два он вздохнул – все было очень знакомо. Двухярусные койки, казенные шкафчики для личных вещей, разложенные на табуретах рядом с койками комплекты формы для курсантов – и запах. Запах казармы, неистребимая смесь химикатов, которыми обрабатывали форму, ваксы для ботинок, кислый запах человеческих тел, которые много бегают и много потеют изо дня в день. И дальше все было очень знакомо. Рык сержантов с одной и той же стандартной программой. Стоя в строю Перси подумал что может предугадывать слова сержанта еще до того как он что-то скажет. Конечно же 'Вы все мудаки, мудаками родились и мудаками умрете, бла-бла-бла, только тут вы станете настоящими мужиками – ну, разумеется те, кто выживут после курсов.' Сперва запугать, сломать, вернее попытаться поломать, все-таки это курсы переподготовки а не программа подготоки коммандос, а после ломки – дать поверить в свои силы, объединить и заставить гордится принадлежностью к группе. Впрочем помимо обычного дерьма курсантов подготавливали и по основной программе – тактика и управление отдельными пехотными подразделениями, так называемые 'попрыгушки'. Почему 'попрыгушки'? Потому что пехота в современном смысле этого слова не ходила своими ногами. Современный солдат Империи представлял собой что-то среднее между танком и космическим кораблем в одном флаконе – на каждом пехотинце был одет так называемый МСКП – мобильный стрелковый комплекс пехотинца. Выглядел этот комплекс как бронированный скафандр, превращающий солдата в подобие металлической гориллы. Помимо экзоскелета, усиливающего и ускоряющего движения, в комплекс были встроены системы связи, обнаружения, маскировки, поддержания жизнеобеспечения в любых условиях – от разреженного ввакума глубокого космоса, до раскаленной плазмы звездных протуберанцев – недолго, разумеется. И конечно же в костюм были встроены гравизахваты, вкупе с усиленным экзосклетом позволяющие пехотинцам преодолевать расстояния гигантскими прыжками. Нет, костюм позволял пользователю при необходимости висеть в воздухе сколь угодно долго, барражируя над поверхностью на заданной высоте, но согласно инструкции и уставу пехотницы передвигались прыжками. По одной простой причине – современные средства поражения позволяли уверенно предсказать недолгую жизнь тому, кто не прижимался к земле, используя каждую складку местности, каждую ямку, каждое строение, каждое препятствие как свой щит. Если ты висишь в воздухе дольше чем на пару секунд – ты становишься прекрасной мишенью. Однако и на месте долго нельзя находится – стационарные огневые точки тоже долго не живут. Современный общевойсковой бой предполагает постоянный маневр, потому что никакая носимая броня не выдерживает прямого попадания даже пехотной гаусс-винтовки, не говоря уже о артиллерии более крупного калибра, а ведь есть и орбитальные удары кинетическими болидами! Поэтому передвижения солдата в мобильном бронекостюме здорово напоминали передвижения лягушки или здоровенной бронированной саранчи. Те, кто видел крупные войсковые учения со стороны сравнивали волну мобильной пехоты с нашествием этих насекомых – единая атакующая масса передвигающаяся стремительными прыжками, ввысь и вперед. Как ни крути, а такая манера передвижения требовала определенных навыков, а потому пехотинцы постоянно отрабатывали свои прыжки. Сами солдаты подтрунивали над своей способностью к прыжкам и потому нагрудные сегменты брони зачастую украшали изображения либо лягушек, либо саранчи, или гремлинов-прыгунов из Ивойских колоний. Однако это были кадровые военные. А Персиваль Дорбан имел несчастье быть привлеченным на шестимесячные курсы для офицеров запаса. Что такое офицер запаса? В мирное время – это гражданский человек, работающий по своей специальности инженера импульсных двигателей, или преподавателя в средней школе. Единственно что отличало этого человека от таких же граждан Империи – наличие офицерского кителя в шкафу и диплома о том, что данный гражданин прошел обучение. В военное время (или в любое время, которое Император сочтет нужным – данный гражданин привлекался к действительной военной службе. Вообще-то никто из резервистов и не предполагал что когда-либо будет привлечен к таковой – просто по причине того, что за последние сто лет Империя если и участвовала в конфликтах, то обходилась кадровыми военными. Без привлечения резерва. Потому для многих гражданских решение Императора о призыве было как молотом по голове. Сидел себе, никого не трогал на тихой должности, получал доплату в виде 'офицерских' и пользовался льготами при оформлении отпуска, и на те, здрасте – уже сидишь в окопе, прижимая к себе винтовку, а здоровенный пехотный мастер-сержант брызжет на тебя слюной.

– -Курсант Дорбан! – крик за спиной. Перси поморщился. На время курсов офицерские звания оставались за пределами этого замечательного образовательного учреждения и все курсанты были просто курсантами. Поэтому, хотя формально Персиваль Дорбан являлся действительным лейтенантом ВКС Империи – здесь, на этой утоптанной земле стрельбища он был просто курсантом. Такой же обезьяной как и все.

– -Да, сэр! – выкрикнул Перси, глядя вперед. Естественный рефлекс – повернуться в сторону окликнувшего. Но эти мелкие трюки с предварительным инструктажем и последующей провокацией Перси проходил еще на первом курсе Академии. Потому он продолжал лежать на земле и смотреть в сторону мишени поверх ствола гаусс-винтовки.

– – Где ваш рапорт об окончании стрельбы?!

– – Курсант Дорбан стрельбу закончил, сэр! – прокричал Перси, понимая что задумался и позволил себе заработать очередное взыскание.

– – Проверьте казенник... – буркнул мастер-сержант, почему-то потеряв к нему интерес. Перси отодвинул затвор, выщелкнул длинный цилиндр обоймы тщательно осмотрел казенник винтовки.

– – Стрельбу окончить. Курсанты – встать! К мишеням! Бегом! Марш! – еще одна замечательная традиция пехоты. Дырки от попаданий видно в бинокль, бегать каждый раз и менять мишени тоже нет смысла – все можно заносить через компьютер, но чертова пехота обожает бегать. Туда, сюда, туда, сюда. В армии есть только одна скорость – бегом.

– – Уже в казарме, во время разборки и чистки оружия к Перси подошел его сосед, курсант Ив, полноватый мужчина сорока с лишним лет.

– – Извините, пожалуйста... – курсант Ив положил свою винтовку на стол для чистки оружия: – вы я вижу хорошо знаете что тут и к чему. Я никак не могу... знаете мы изучали на курсах, но я честно говоря не разу не разбирал ее по настоящему...

– – Перси глянул на гаусс-винтовку курсанта, вздохнул, взял ее в руки и ловко повернул затвором к себе.

– – Вот, тут, сбоку есть кнопка, нажимаешь на нее, вынимаешь магазин, откидываешь предохранительную скобу, передергиваешь и извлекаешь затвор, отсоединяешь электронный блок и спусковой механизм. Все, неполная разборка. Можно чистить.

– – У вас так легко все получается. – вздохнул курсант Ив, следя за его руками: – вы тоже резервист?

– – Ммм... нет. – Перси не любил распространятся о своем 'героическом' прошлом. Во-первых слишком много внимания и суеты, а в армии лишнее внимание для курсанта всегда означает лишние неприятности. Уж что, что а это Перси усвоил достаточно хорошо. И еще, каждый раз как кто-нибудь просил его рассказать о том, как это было, он действительно вспоминал – как это было. И он не хотел вспоминать. Не хотел и забыть, потому что забыть означало бы предать тех людей, которые на самом деле совершили подвиг, оставшись в системе Айм навсегда. Забывать он не хотел. Но и вспоминать лишний раз и тем более рассказывать 'как это было' на манер охотничьих баек – не хотел. За все время обучения он так и не сошелся ни с одним из курсантов, хотя и не прилагал к тому никаких усилий – просто все словно немного сторонились его. Как-то раз к нему за столик в столовой подсел один из резервистов, здоровенный словно бык выходец с Гойи, планеты с повышенной гравитацией. Его звали Грон и он был инструктором по рукопашному бою – на гражданке, конечно. Он сел напротив и долго смотрел Перси прямо в глаза. Перси тоже смотрел ему в глаза. Молча. Перси справедливо решил, что если этому странному типу что-то от него и надо – то он сам об этом заявит. А до тех пор можно и помолчать. И так, молча, они сидели напротив друг друга над подносами в едой. Потом Грон вздохнул и отвел взгляд. Встал, забрал свой поднос и покачал головой.

– – Тяжелый у тебя взгляд, солдат. – сказал он: – нелегко пришлось, а? – сказал он и Перси только кивнул ему в ответ. Как этот громила так легко его понял и самое главное – что именно он понял? После всего пережитого в системе Айм нынешняя жизнь в школе курсантов казалось блеклой и серой, словно ненастоящей. Настоящая жизнь осталась где-то там, в системе Айм, на орбите планеты со странным названием Вериока. Вместе с Икланом, Абромахией и Сандрой Кэллахан. И многими другими.

Шесть месяцев обучения пехотным премудростям пролетели словно два дня – быстро и невнятно. В голове остались вдолбленные инструкторами 'на счет три – прыгнули!' и 'не хвататься за скобу, ноги вместе, прыжок!'. Говорят, что прыжки в бронекостюме – это как езда на велосипеде, если уж научился, то это навсегда. На прощание им выдали по отметке в личное дело о повышении квалификации и премию за полгода службы. Ах, да – три дня отпуска. Три дня дома.

Глава 2

– Откомандированный в войсковую часть 42-134 АР, первый лейтенант ВКС Персиваль Дорбан прибыл! – сказал Перси и поднес руку к виску в воинском приветствии. Резко отпустил ее вниз. В новенькой флотской форме, с наградной планкой на груди и нашивкой 'За ранение' на рукаве, сразу пониже шеврона ВКС Империи он выглядел... внушительно. Перси повернулся чуть вбок и посмотрел на свое отражение в зеркале более критично. Китель немного топорщился на талии... но учитывая тот факт, что он успел немного поправиться за время отпуска на маминых пирогах... в общем могло быть намного хуже.

– Тебе идет синий цвет. И форменная фуражка. – сказала Хлоя, приподняв голову с подушки: – и хватит уже вертеться перед зеркалом, лейтенант. Уже девять, и нам пора спускаться к завтраку. Твоя мама наверняка сделала что-нибудь особенное.

– Я немного волнуюсь, знаешь ли. – сказал Перси, сев на край кровати: – Новое подразделение. Я ж на самом деле академию не заканчивал. Ну, ты в курсе.

– Ой, да расслабься. Я вот буду руководить крупнейшей компанией по добыче кобальта на астероидах Жемчужного пояса. А училась на бухгалтера. И ничего. Не волнуюсь же. – сказала Хлоя и откинулась на подушку.

– У тебя еще макроэкономика есть. Вторая специальность. – напомнил Перси.

– А тебя чему-то учили в твоей академии, или ты только за юбками бегал в увольнение?

– Хлоя повернулась на бок и одеяло сползло с ее бока. Возможно, сползло слишком много одеяла.

– Эй, и куда это мы смотрим, лейтенант? – сказала она, увидев как взгляд первого лейтенанта Военно-Космических Сил Империи остекленел и застыл на одном месте.

– Я... ммм... эм.. ты бы прикрылась, Хлоя... – сказал Перси, поспешно отводя взгляд и поправляя ставший слишком тесный галстук. Легкие пальчики легли на его плечо, провели по погонам и теплые губы коснулись его шеи.

– Дурачок ты все таки, лейтенант...

– Хлоя...

– Можешь смотреть куда захочешь... и даже потрогать... ты ведь этого хочешь, лейтенант? – Хлоя повернула Перси к себе и подарила ему сочный поцелуй прямо в губы, потом притянула к себе...

И к завтраку они спустились только в одиннадцать.

– Доброе утро Хлоя. Доброе утро, сынок. – ма была в процессе. Хорошие новости взбодрили ее – тут и возвращение сына с войны целым и невредимым, да еще и с невестой, хорошей девочкой, скромной и милой, да еще этот миллионер, друг и одноклассник Перси создал компанию по разработке кобальтовых рудников, активов, казалось бы, потерянных для семьи Дорбанов. И теперь в семье появились деньги, появилась работа, появилась жизнь. Ма уволилась с работы чтобы 'в кои-то веки отдохнуть', однако вместо отдыха взялась за домашнее хозяйство. За те три дня, что Перси был дома, они с Хлоей находились под неустанной опекой ма, искренне считающей что ее драгоценного сына попросту не кормили во время службы. Ну или кормили недостаточно. Иначе с чего бы ему так сильно похудеть? И ма взялась исправить положение, а ма никогда и ничего не делала наполовину. Перси честно признался Хлое, что даже немного рад, что они скоро уедут – ведь останься он дома еще на месяц-другой и его парадная форма лейтенанта ВКС Империи стала бы ему тесна и лопнула бы по швам. Бух! Ма так не считала. Вообще ма считала что пока толстый сохнет – худой сдохнет.

– Привет ма. Привет всем. – за столом собралась почти вся семья, что было достаточно необычно для Дорбанов.

– Здравствуйте. – поздоровалась Хлоя: – приятного аппетита.

– Вы чего это все тут? – сказал Перси, садясь на свое место и наливая себе чай.

– Вот невежда... взял и сел, нет бы девушку свою сперва посадить. – сказал Торнтон, отодвинув стул для Хлои и придержав ее за локоток. Перси аж чаем поперхнулся.

– А у тебя дел других нет, кроме как стул моей невесте пододвигать? – спросил он, прищуриваясь.

– Есть у меня дела. Да еще выше крыши. И, кстати, половина из них – с твоей невестой. – сказал Торнтон. Перси недоверчиво посмотрел на него. Неужели его старший брат только что улыбнулся?

– Что есть то есть. – Хлоя пододвинула к себе масленку и принялась намазывать масло на гренку: – в конце концов я директор 'ДИН ЛТД', а Торнтон – его акционер.

– Не такой уж и крупный акционер. – сказал Перси: – шесть целых и двадцать пять сотых процентов.

– Это только его личные акции. – поправила Хлоя: – но также он назначен управляющим и всеми оставшимися акциями от твоей семьи.

– В том числе и твоими шестью процентами. – сказал Торнтон: – я, можно сказать, на него работаю, а он мне тут выписывает.

– С утра аппетит испортите – о делах говорить. – покачала головой ма: – ешьте лучше. Эдит – перестань баловаться с едой!

– Ма! Арчи мне рожи показывает!

– А вот и нет!

– А вот и да!

– Она первая начала! – Арчи скорчил рожу своей младшей сестре еще раз и повернулся к Перси.

– Перси, ты дашь мне бластер потрогать? Ну разок хотя бы?

– Нету у меня бластера.

– Жадина.

– И вовсе не жадина, ему бластер в армии не доверяют. – заступилась за брата Анита: – Вдруг он кого застрелит. Правда, ма?

– Кушай, доченька, не разговаривай. Разговаривать во время завтрака вредно.

– Доверяют мне бластер. Мне даже истребитель доверяют. Просто я вроде как выписан из одного подразделения в другое. И поэтому оружие и все прочее мне должны выдать на новом месте. – пояснил Перси.

– А по-моему они все-таки зря тебе истребитель доверяют. – сказал Арчи: – они там в армии чокнутые, если доверяют тебе. Ты – социально опасен.

– Это еще почему?

– Потому что. Нету в тебе... этой... социальной благонадежности. Индекс низкий.

– Это откуда ты такие слова...

– Курс общей имперской социологии. Таких как ты в древности зверям скармливали. Чтобы общий генетический фон общества был... Ай! Ухо!

– Сейчас и другое надеру...

– Перси, оставь парня, ему же больно...

– Ничего ему не больно, он же кадавр. Кадавры боли не чувствуют.

– Ма! Перси меня за ухо схватил!

– Хватит баловаться. Кушайте лучше. Завтрак – самый важный прием пищи. Персиваль Дорбан, отпусти Арчибальда Дорбана немедленно! – ма быстро навела порядок на кухне.

– Жадина. – успел прошептать Арчи. Перси мог ответить ему только гневным взглядом. После завтрака Перси подошел к ма, складывающей тарелки в утилизатор.

– А где отец? На работе?

– На какой работе. – отмахнулась ма: – работу он всю на Торнтона свалил, как только смог все долги выплатить. Рыбачит он. Возьми скиммер и слетай к нему, он на Серебряных озерах.

– Кстати, я же права на днях получил, могу тебя свозить! – это Арчи.

– Что-то подозрительно. С какой кстати ты меня возить будешь? – спросил Перси.

– А это он ключ от своего скиммера потерял. – наябедничала Эдит: – поэтому хочет твой взять чтобы на свидание толстуху из параллельного ... Ай! Мама! Он дерётся!

– И вовсе она не толстуха!

– Дети, прекратите немедленно. Что о нас подумает Хлоя?

– – Ничего я не подумаю.

– Да она уже все видела.

– Ладно. Правда, слетаю на озеро. Может поймаю чего. – Перси встал из-за стола, поцеловал маму, дал несильный подзатыльник Арчи и пошел к двери.

– Спасибо, мэм, было очень вкусно. – Хлоя и ма испытывали глубочайшее взаимное уважение и всегда раскланивались друг перед другом как послы дружественных восточных держав.

– Ой, да не за что доченька. Береги себя. – ма вытерла руки об передник и бережно обняла Хлою.

– Смотреть противно. – сказал Арчи: – вот приведу домой невесту, тоже будете с ней носиться...

– Это смотря какую приведешь. – сказала Эдит: – ты вон такую приведи.

– Ну конечно. Экс-толстяк то у нас – лейтенант ВКС. Герой войны. Медаль. А я ... – Арчи опустил голову.

– Старайся и все у тебя получится. Но сперва доешь кашу. – Перси поднял палец и многозначительно покачал головой.

– Почему это мне каша, а кое-кому – пироги с утра?

– Каша – это полезно. Именно от каши все становятся лейтенантами ВКС и героями. – Эдит подняла палец вверх, передразнивая Перси.

– Это сколько ж каши то съесть надо... – загрустил Арчи: – он-то вон, нажрал килограммов на сто сперва, а только потом... Ай! Ма, он опять!

Перси бесшумно опустил скиммер на траву, выключил двигатель, откинул блистер кабины и расстегнул ремешок шлема.

– Привет, па. – сказал он. Отец не обернулся, только кивнул. В руках он держал длинное удилище, леска от него уходила к ярко-красному поплавку.

– Поймал что-нибудь?

– Не клюет. Пораньше надо было выходить. – ответил отец. Посмотрел на пустое ведро возле ног. Вздохнул.

– Ясно. – Перси снял шлем, подошел к отцу и встал рядом, глядя на поплавок. Спокойствие и безмятежность раннего утра вдруг поразили его и он был не в силах оторвать взгляд от танцующего на волнах ярко-красного перышка. Перси сел на землю, вытянув ноги, положил шлем рядом с собой и принялся созерцать поплавок. Пару раз поплавок дрогнул, но это была ложная тревога. Не клевало.

– Уезжаешь? – спросил вдруг отец.

– Да. – ответил Перси.

– Понятно. – снова тишина. Шелестит камыш, где-то кричит чайка.

– Завтра с утра еду. Хлоя останется здесь на недельку-другую. Оформит все формальности с организацией фирмы. – сказал Перси.

– Хорошо.

– Да. Ну и ... – Перси замялся. Он хотел увидеть отца перед отъездом, а в суматохе последних дней отпуска он так и не поговорил с ним толком.

– И ... в общем мне тут выдали боевые и премиальные... довольно много... да еще за получение звания. Так что я отдал долг Стиву. Ну, тот, что вы взяли, чтобы я мог поступить в академию. Я подумал, что надо будет сказать тебе...

– Я знаю. – кивнул отец: – он позвонил и сказал мне.

– Ну вот... – Перси потоптался на месте, почесал затылок и ничего не придумав, пошел обратно к скиммеру.

– Персиваль? – окликнул его отец, когда Перси уже открыл плексовый фонарь скиммера.

– Да, па?

– Ты... будь осторожнее там.

– ... ну конечно, па. – Перси сел в скиммер. Вот и поговорили, подумал он. Впрочем для отца этого было даже многовато. Они не так уж много разговаривали. Отец не умел много и красиво говорить. Он умел слушать. И делать. Перси откинулся в кресле и плавным движением поднял скиммер в воздух. Сделав круг над озером он взглядом проследил за маленькой фигуркой отца на берегу. Отец махнул ему рукой и замер, следя за поплавком.