Текст книги "Наследство из преисподней"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 22

Пробудились мы, едва рассвело. Антон уже был на ногах. Завидев наши сонные физиономии, он весело сказал:

– С добрым утром! Есть предложение искупаться в речке.

Мы не стали возражать. Нужно было прийти в себя, а что в таких случаях может быть лучше купания? По знакомой тропинке, гуськом, мы вслед за Антоном вышли на берег речушки, который скрывали густые вербы, – и невольно ахнули.

Перед нами лежал прекрасный песчаный пляж с тремя разноцветными грибками и миниатюрным домикомраздевалкой, украшенным накладной деревянной резьбой. Чуть поодаль, под деревьями, находился стол и две скамьи. Там же стояла массивная кованая шашлычница с разными завитушками.

– Это я отдыхаю здесь с друзьями, – объяснил Антон. – Речку пришлось углубить, а берега – почистить.

Песка привез, если мне не изменяет память, восемь КАМАЗов. Зато теперь все в лучшем виде. Вода здесь чистая, правда, холодноватая. Много ключей.

Мы разделись и с разбега нырнули в реку. Да, вода и впрямь была не как парное молоко. Зато когда выбрались на берег, в наших жилах бурлила не кровь, а какая-то бешеная жидкость. Мне, например, показалось, что я помолодел как минимум на десять лет.

– А теперь завтракать! – скомандовал Антон.

Его команда была воспринята нами с энтузиазмом. По тропинке мы не шли, а бежали вприпрыжку, весело подшучивая друг над другом.

После обильного завтрака – мне казалось, что у меня живот лопнет от тех вкусных яств, что я в него напихал – мы с Антоном уединились. Я, конечно, верил Илоне, но мало ее знал, а потому испытывал по отношению к ней вполне обоснованные опасения.

Она была всего лишь женщиной – и этим все сказано.

– Мне нужно идти на разведку, – сказал я, закуривая. – Боюсь, что она будет с боем.

– Меня возьмешь? Я готов.

– У тебя будет другая задача. Присмотри за девушкой. У нее характер строптивый, поэтому я опасаюсь, как бы она не выкинула какой-нибудь фортель. И главное – не подпускай ее к телефону.

– Он у меня не работает… уже два дня. Никак ко мне монтер не доедет. Но есть мобила.

– Не показывай мобилку Илоне и уж тем более – не давай пользоваться. Притворись валенком. А будет буянить и качать права… У тебя есть комната под замком?

– Найдем. На худой конец, запру ее в амбаре. Там есть кушетка и много свежего воздуха.

– Значит, задание тебе понятно?

– Обижаешь… Я ведь не совсем тупой, хотя и крестьянин.

– И еще одно – мне нужна тачка. На своих двоих я недалеко уеду.

– Пойдем в гараж…

Пока мы шли, я с интересом рассматривал подворье. Антон не соврал – при желании, он мог держать круговую оборону несколько суток. (Если, конечно, дать ему нормальное оружие и пяток опытных обстрелянных солдат).

Весь двор был обнесен высоким забором, сложенным из дикого камня на цементном растворе. В массивных металлических воротах была калитка с глазком, а под крышей двухэтажного дома я увидел (!) небольшую видеокамеру. Ни фига себе фермер!

– Заметил? – весело подмигнул мне Антон, поймав направление моего взгляда. – У меня четыре таких.

Ты думаешь, как я вас вычислил в саду? Верно – посмотрев на монитор. Все держу под контролем. А это мои звери.

Блин! Едва мы завернули за угол дома, как басовитый собачий лай – почти рев – буквально оглушил меня. Я невольно прижался к стене, потому что загородка с собаками находился от меня в метре. Три злобных чудовища величиной с теленка остервенело бросались на металлическую сетку, служившую передней стенкой вольера.

– Не вырвутся? – спросил я на всякий случай.

– Если вырвутся, лезь на дерево, – посмеиваясь, посоветовал Антон.

– Спасибо на добром слове. Ты можешь заставить их замолчать?

– Нет. Они меня особо не празднуют. У них главный начальник моя жена. Она была им за мамку – и с бутылочки молоком поила, и лечила, когда болели…

– Да-а, не хотел бы я попасть этим зверям на зуб… Ты смотри, чтобы они песика не схавали.

– Будь спок. Днем я запираю их в вольер, а ночью отпускаю. Поэтому на ночь я буду песика брать в дом.

Впрочем, не исключено, что он подружится с моими кавказцами. Кстати, как его зовут?

– Цуцик.

– Не понял…

– Да понимаешь, он почему-то не умеет говорить. А спросить у его хозяина, как зовут песика, я постеснялся.

– Га-га-га… – заржал Антон.

Гараж был высоким и просторным. Там стояли: два трактора – старенький, но хорошо ухоженный, ДТ-75 на гусеничном ходу и колесный "Беларусь"; второй был совсем новый; грузовая "газель", "нива" и красавица "ниссан".

– Жена уехала на своей "девятке", – буднично пояснил Антон, указав на свободное место. – А ты возьмешь "ниссан". На этой тачке можно уйти от любой погони. Резина новая, бак залит под завязку…

– Извини, брат, но я не могу покуситься на святое… – Я заглянул в салон "ниссана", который блистал чистотой. – Если ты не против, мне вполне подойдет "нива". Она на ходу?

– Конечно. У меня вся техника на ходу, – гордо заявил Антон. – Бери "ниву", если хочешь. Она недавно с капремонта, так что движок у нее как зверь.

Мы возвратились к Илоне, которая задумчиво грызла яблоко. Похоже, она очень любила этот фрукт.

– Все, дорогая, мне пора, – сказал я, обнимая ее за плечи. – Я ненадолго отлучусь. Не обижай Антона. И чтобы никаких левых номеров – у него отличная жена и дети. Ты же не хочешь разбить дружную украинскую семью?

– Постой – а я? Ты что, меня с собой не берешь?

– Побудь немного здесь. Я тебя прошу. Если мы будем вышивать по городу вдвоем, то и опасность станет вдвое больше. К тому же, у меня намечаются переговоры, на которых женщинам делать нечего.

– Я не согласна! Я хочу уехать домой! Я не могу торчать в этом болоте! Здесь кругом грязь, грязь!

Почему ты пытаешься меня удержать!?

Я старался быть терпеливым и вежливым, а потому сказал:

– Понимаешь, милая, я уверен, что нас ждут везде. В том числе и на вокзале. Когда попадешься в капкан, тебе конец. Под пытками ты не сможешь сказать им ничего интересного, а значит, тебя будут мучить, пока не умрешь. Такие вот дела.

– Но я…

– Верно – ты здесь ни при чем. Твое дело – сторона. Мы уже об этом говорили. Да вот беда: тебе придется убеждать не меня, а узколобых горилл, у которых есть четкие указания – добыть НЕЧТО любыми способами.

– Хорошо, я останусь…

– Вот и ладушки…

Когда я вывел "ниву" из гаража, Антон спросил:

– А разве оружие ты не берешь?

– Взял бы, да нельзя. Как-нибудь обойдусь подручными средствами. А то если поймают со стволом и вдруг он окажется меченым… Сам понимаешь, какую статью мне могут припаять.

– Что ж тут непонятного…

– И вообще, мне кажется, что и карабин, и "макарова" нужно выбросить в реку подальше от твоего дома.

– Ну нет уж, извини. СКС – это вообще моя мечта. С ним я теперь могу ходить на сохатого. А что касается пистолета, то и он может когда-нибудь пригодиться. У меня есть хороший тайник (нет, не в доме и даже не на моем участке), так что пусть все это добро полежит там.

– Ожидаешь революцию?

– При том вселенском бардаке, который творится не только у нас, но и во всем мире, можно ждать чего угодно и в любое время. Понимаешь, браток, в час "икс" мне будет как-то спокойней, когда в руках окажется надежный ствол.

– И то верно. Бывай… – Я завел мотор.

– Номер моей мобилки не забыл?

– До сих пор память меня не подводила.

– Будем надеяться. Вдруг что-то не получится – звони. Как я уже говорил тебе, у меня есть хороший адвокат…

– Типун тебе на язык!

– Это я на всякий случай.

– Мне бы хотелось пройти дистанцию без случаев. Потому как если я нечаянно споткнусь, то встретимся только на небесах. Увы, такой расклад.

– Зря ты не берешь меня…

– Нет, не зря. Ты свое, солдат, уже отвоевал…

Я вырулил на улицу. Дом Антона оказался самым крайним и самым видным. Остальные хатки были поплоше и стояли на улице не густо. В памяти неожиданно прорезались скудные воспоминания, относящиеся к периоду моего детства.

Когда-то я здесь бывал. И в речке этой купался и ловил раков. Только вот деревенька тогда была гораздо оживленней и многочисленней.

Теперь же многие хаты пустовали, зияя мертвыми окнами-глазницами. Что касается асфальта, то по нему словно били из гранатометов – он был весь в неглубоких воронках и рытвинах.

До автотрассы я добирался почти час, так как ехал с черепашьей скоростью. Ну, а дальше я уже добавил газу и держал стрелку спидометра на цифре "100". Антон рассказал мне, где можно ждать встречи с автоинспекторами и как ее избежать, а потому я не расслаблялся, был очень внимателен и не сводил глаз с дороги.

Въехав в город, я облегченно вздохнул. Уж где-где, а здесь автоинспекторов днем с огнем не сыщешь. Что им делать в городе? Самые "хлебные" места на трассе. Там есть, где им развернуться во всю "доильную" ширь.

Я ехал к Алику. Мне нужно было кое-что уточнить. Но первым делом я посетил промтоварный магазин и купил себе новую одежду – джинсы, рубаху, легкую курточку, туфли и носки, так как те шмотки, что были на мне во время одиссеи по лесам и болотам, пришли в негодность.

Припарковав "ниву" неподалеку от бывшего здания ДОСААФ, в котором теперь находилась частная клиника одноклассника и переодевшись в салоне машины, я зашел в телефонную будку, набрал номер личного телефона Логвиненко и бодро сказал:

– Алло! Алик? Привет.

– Привет, – довольно сухо ответил Алик. – Кто это?

– Вот те раз… Не узнаешь?

– Нет, не узнаю.

Это понятно. Алик никогда не слышал мой голос по телефону. А я знал, что телефонная трубка немного искажает звук, тем более то старье, что было у меня в руках.

– Алик, это Стив.

– Уф-ф… – Алик облегченно вздохнул. – Ну ты меня напугал…

– Почему?

– Я думал, что звонят с налоговой инспекции.

– А они разве знают твой личный номер?

– Этим кровососам известно все. Что ты хотел?

– Нужно встретиться, Алик.

– Нет проблем. Давай завтра… скажем, в четырнадцать. Могу уделить тебе час – полтора. Или, если хочешь, встретимся позже, вечером, чтобы нас время не лимитировало. Сходим в кабак, посидим…

– Мне нужно сегодня, и как можно скорее.

– Прежняя проблема?.. – догадался Алик.

– Да.

– Ладно. Жду тебя через час. Устраивает?

– Вполне.

– До встречи… – И он положил трубку.

"До встречи…" – повторил я машинально и возвратился к машине. Забравшись в салон, я закурил и стал ждать. С того места, где я припарковал "ниву", мне был хорошо виден вход в клинику. Похоже, сегодня у него было немного работы, потому что на стоянке возле здания я насчитал всего четыре машины, в том числе и "вольво" Алика.

Время тянулось томительно долго. А если я ошибся? Если он чист, как стеклышко? Зачем я тогда теряю время, устраивая ему проверку?

Ну не может старый приятель быть стукачом, не может! Тем более такой положительный, хорошо воспитанный человек, как Алик, из интеллигентной семьи. Зачем ему меня закладывать?

Может, еще как может… Стукач – это или призвание, или заразная болезнь, привитая тоталитарным общественным строем, а затем подкрепленная денежными инъекциями, к которым прибегают современные криминальные структуры.

Я сокрушенно вздохнул, глядя на две машины, набитые под завязку братками. Они резко затормозили возле клиники, после чего трое крепких парней исчезли внутри здания, а остальные размялись пару минут на свежем воздухе и снова спрятались за тонированными стеклами салонов импортных тачек.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Теперь понятно, кто навел на мой след цуцика вместе с братвой.

А я еще сомневался, даже думал грешным делом, что сам Сильвестр стукнул по мобилке знакомым браткам, дабы они разобрались со мной по полной программе, чтобы его незваный гость не совал свой нос, куда не надо.

Такой вариант всплыл, когда я размышлял над причинами, побудившими бегать за мной по лесам и болотам целую свору бультерьеров в человеческом обличье. Он был маловероятен, но чем черт не шутит…

Я завел мотор и неторопливо поехал мимо клиники Алика. Мои глаза намертво зафиксировали в памяти номера машин с братками.

Они не могли меня видеть, так как Антон наклеил на стекла "нивы" специальную темную пленку, сэкономив таким образом энную сумму денег, потому что настоящее тонирование обошлось бы ему значительно дороже.

Теперь я знал, что мне делать дальше…

На следующий телефон-автомат я наткнулся через два квартала. Там же нашелся и мусорный ящик, куда я выбросил свою пришедшую в негодность одежду.

Первый звонок я сделал Самуилу Абрамовичу. Он снова начал лепетать мне что-то про трудности, связанные с оформлением документов – как я понял, работал на публику, небезосновательно опасаясь, что телефон прослушивают, – но я перебил его:

– Самуил Абрамович, это ваши проблемы. Я требую, что вы ускорили процесс. Это первое. А второе, я думаю, для вас гораздо приятнее первого.

– И что это такое? – с подозрением спросил Самуил Абрамович.

– Я хочу продать квартиру и дачу. И просто-таки настаиваю, чтобы этим вопросом занялись лично вы.

Понятное дело, не бесплатно.

– Что вы, какие деньги!? – с деланным возмущением воскликнул Самуил Абрамович. – Вы мой клиент и я просто обязан вам помогать в решении таких проблем.

– Вот и ладушки. Надеюсь, мы поняли друг друга. Время – деньги. Этим все сказано.

– Как приятно иметь дело с высокообразованным и умным молодым человеком… – завел свою любимую волынку Самуил Абрамович.

Но я его прервал:

– Дифирамбы потом. Результат мне нужен уже сегодня, уважаемый Самуил Абрамович, но я готов подождать еще сутки. Всего хорошего! – И дал "отбой".

Теперь я был уверен, что он не станет тянуть с оформлением документов, так как ему замаячил впереди еще один хороший куш. И Самуил Абрамович постарается его не упустить.

Затем я позвонил в гостиницу.

– Стив! – возопила на другом конце провода Галюня. – Где ты пропадаешь!? Я вся как на иголках сижу.

А тебя нет и нет.

– Галюня, все в норме. Я жив, здоров, чего и тебе желаю. А что касается моего отсутствия в гостинице, то это я могу описать одним словом – ситуация. Вопросы есть?

– Есть.

– Потом.

– Поняла…

Галюня начала отвечать по-солдатски четко и немногословно. Видимо, в кабинет вошел кто-то посторонний, притом имеющий высокий статус, иначе другого клиента, поплоше, Галюня вытолкала бы взашей.

– Мной интересовались? – спросил я на всякий случай.

– Да.

– Первые или вторые?

Под "первыми" я подразумевал правоохранительные органы, а под "вторыми" – братков.

– И третьи, – быстро ответила Галюня.

– Ого!

– Вот именно. Все, извини, мне некогда. Звони.

– Обязательно.

В трубке раздалось "би-би-би…" Похоже, к Галюне заявились товарищи в погонах. А может, я сгущаю краски? Но то, что они снова проявили повышенное внимание к моей скромной персоне, это несомненно. Кстати, а кого Галюня поставила под третьим номером?

Вопрос…

Последний звонок я сделал в змеиное логово, возглавляемое ползучим гадом с птичьей кличкой Грач. Это был рискованный ход, но крайне необходимый.

Без поддержки, пусть и такой весьма сомнительной, и даже опасной (впрочем, мой родной город превратился для меня в сплошное минное поле с разными смертельными сюрпризами и ловушками), мне дальше не продвинуться.

Тормознут меня где-нибудь в лесочке и закопают в ямке, а спустя некоторое время вырастет на этом месте дерево, скорее всего, дуб. Почему дуб? А потому, что лишь имея дубовую башку можно было позариться на богатые дары врага и заглотнуть крючок с наживкой до прямой кишки.

Увы, назад хода нет. Или, в конце концов, я сяду лет на десять, или получу контрольный выстрел в голову.

Третий вариант почему-то не просматривался. А может, я просто не хотел его замечать. Чтобы не смущать себя несбыточными чаяниями.

– Кто звонит?

Голос Грача в трубке показался мне омерзительно холодным, словно я прикоснулся к замороженному трупу.

– Стив, – коротко ответил я.

– Понял… Есть новости?

– Да. Нужно встретиться.

– Я готов. Когда?

– Прямо сейчас.

– Хорошо. Приезжай в мой офис.

– Нет. Нужна нейтральная территория. И желательно, чтобы ты не притащил за собой "хвоста".

– Это сложнее… – Грач задумался. – Помнишь нашу "Площадку"? – спросил он спустя минуту.

– Еще бы не помнить…

– Я буду там где-то часа через полтора. Если задержусь – подожди.

– Договорились…

"Площадкой" назывался бывший летний театр в городском парке. Он уже на моей памяти пришел в негодность.

Время его расцвета – пятидесятые годы – сменилось безвременьем застоя, когда всему народу все было до лампочки. Поэтому и сцену, и "ракушку", исполняющую роль задника, красили и подновляли все реже и реже.

В конце концов дерево, из которого был построен театр, сгнило, кирпичный забор частично развалился, а на его уцелевших участках некие смельчаки написали целую энциклопедию народной мудрости. Там были и короткие анекдоты, и матерные афоризмы, и меткие характеристики членов политбюро, и шаржи на городских боссов, и даже – о, ужас! – пасквили на всесильный КГБ.

Надписи регулярно – к праздникам – закрашивались, но они, словно по волшебству, снова появлялись на тех же местах. Поговаривали, что к этому делу приложило руку ЦРУ – для дискредитации социалистического строя, но я точно знал, что это не так.

Дело в том, что оставить свой "автограф" на заборе считалось высоким шиком среди городской босоты.

Пацаны предполагали, что менты и гэбэшники могут вести наблюдение за летним театром, поэтому на такое "дело" шли самые отчаянные и быстрые на ногу, а тексты им придумывали те, кто поумней.

Впрочем, даже самые тупые находили, что сказать своим правителям и вообще всему миру. Их лозунги отличались краткостью, афористичностью и доходчивостью.

Каюсь, но я тоже приложил руку к этому "чистописанию". Уж не помню теперь, что я там накалякал, но когда поставил точку и рванул на ход, кровь в моих жилах просто бурлила от переизбытка адреналина.

А вообще в городском парке возле "Площадки" собирались "дуэлянты". Это было место, где выясняли отношения сам на сам. Правда, по окончании "дуэли" в сражение нередко вступали и "секунданты". Но то уже были издержки процесса…

В парк я приехал сразу же после звонка. Я лишь остановился на пару минут возле киоска, где купил закурить и литровую бутылку "кока-колы" – чтобы легче было время коротать.

Но прежде, поставив машину на платную стоянку неподалеку от парка, я разведал окружающую обстановку.

Это для того, чтобы в случае каких-либо осложнений, знать, в какую сторону рвать когти и где прятаться.

Военная привычка, которая вошла в плоть и кровь…

Грач опоздал на целый час. Я уже замаялся считать ворон и смолить сигареты.

Его прибытие сопровождалось знамением – неожиданно на солнце набежала туча, грянул гром и… Нет, дождь не пошел. Вскоре лик светила очистился до полной ясности и засиял пуще прежнего.

Это природное явление посеяло в моей душе зерна тревоги, которые вскоре проросли ростками дискомфорта и даже страха, что сильно меня озадачило. С чего бы?

Но Грач к знамению отнесся безразлично. Он лишь кивнул, и тут же ему дали зонтик.

Конечно же, Грач приехал не один. Сколько его телохранителей шуршало по кустам парка, сказать было трудно. Я видел только четверых, стоявших поодаль с оружием наготове. Каждый из них держал свой сектор обстрела – это я понимал и без объяснений.

– Ну, что там у тебя? – грубо спросил Грач, не ответив на мое приветствие.

Руку он тоже мне не подал, и я тихо, с облегчением, вздохнул. Подержишься за дерьмо, весь день будет от тебя вонять, никакое мыло, даже очень дорогое и душистое, не поможет убрать этот запах.

По крайней мере, из подсознания.

– Скажи, это твои люди меня преследовали?

– Где?

– На природе.

– Стив, не мели чепуху! Мы с тобой уже разобрались, у нас есть уговор, зачем мне его нарушать? У меня других проблем хватает.

– Понял. Это первое. И второе – мне нужно знать, кому принадлежат эти машины…

Я дал ему клочок бумажки, где были написаны номера двух импортных автомобилей, которые привезли к клинике Алика Логвиненко братву.

– Это касается той самой проблемы? – остро взглянул на меня Грач.

– Впрямую.

– Момент…

Грач позвонил по мобилке и продиктовал кому-то без лишних объяснений номера.

Понятное дело, собеседником бандита был какой-то крупный милицейский чин. Ну почему человек такая продажная тварь!? Для многих честь, совесть, порядочность – пустой звук. Их не пугает даже ад в потустороннем мире за совершенные грехи, обещанный разными религиями.

Миром правит Большая Ложь, которая сжирает у человека все самое лучшее, что дано ему от рождения.

Если глаза – зеркало души, то стоит посмотреть в глаза ребенка, чтобы понять какую чистую безгрешную душу дал нам Господь.

Что имеем, не храним, потерявши – плачем…

Грач ждал ответ минуты две, не выпуская из рук мобильник. Все это время он нервно ходил туда-сюда на крохотном асфальтированном пятачке возле "площадки", где мы устроили наше рандеву. Похоже, у него и впрямь были какие-то серьезные проблемы.

Наконец телефон выдал музыкальную фразу, Грач резко остановился, выслушал, что ему было сказано, обернулся ко мне и сказал:

– Это машины Джабраила.

– Не знаю такого.

– Зато мне он хорошо известен…

На лице Грача появилась мрачная улыбка, похожая на звериный оскал.

– Вот его братва и гонялась за мной по лесу трое суток, чтобы сделать мне, как я понял, секир башка.

Ну, а по какой причине они это делали, думаю, объяснять не надо.

– Значит, и Джабраил вступил в игру…

– Что за игра?

– Если я скажу, в чем она заключается, то мне придется тут же тебя убить.

– Не хило… Короче говоря, как я понял, в этой игре мне предназначена роль болвана, которого пинают все, кому не лень. А если я дам сдачи?

Грач смотрел на меня, не отвечая, с минуту. При этом у него был очень нехороший взгляд. Но я выдержал его, чувствуя, что меня начинает забирать злость.

Что этот мафиозный козел возомнил о себе!? Наверное, представляет себя неприкасаемым, вершителем человеческих судеб.

Заблуждаешься, хрен с бугра. Если мне захочется тебя убрать, то не помогут ни бронированный "мерс", ни толпа охранников, ни вилла, превращенная в крепость.

Наверное, Грач что-то прочитал в моих глазах. И это "что-то" ему очень не понравилось. Но он сделал правильный вывод.

– Не злись, – сказал Грач миролюбиво. – Поверь, я не желаю тебе зла. И очень благодарен за информацию.

Теперь мне понятно, откуда ветер дует. Ничего, разберемся…

Он хотел сказать еще что-то, но вдруг пошатнулся – вернее, его отбросила назад какая-то неведомая сила – и рухнул на землю.

Повинуясь инстинкту, выработанному годами армейской службы, я упал рядом с ним, и только когда очутился на земле, увидел, что из Груди бьет фонтан крови. Все, амбец, понял я; пуля вошла точно в сердце.

Прозрение пришло ко мне мгновенно, едва я увидел направленные на себя стволы телохранителей Грача.

Потрясенные увиденным, они уже готовы были по запарке сделать из меня решето, посчитав виновным в гибели своего босса.

– Колесо обозрения! – закричал я не своим голосом. – Снайпер!

Не люблю иметь дело с непрофессионалами. Они не сразу поняли, о чем я говорю, а потому некоторое время бестолково топтались на месте, глядя на колесо обозрения, которое уже давно не вращалось и стало памятником городского соцкультбыта.

Я на карачках – по-собачьи – подбежал к ближайшему дереву, спрятался за него, встал на ноги и лишь тогда, осторожно высунув голову из-за древесного ствола, посмотрел в ту же сторону, что и охранники Грача.

С того места, где минуту назад стояли мы с Грачем, виднелась только верхняя часть колеса, не более четверти. И теперь я увидел там черную фигурку человека, который спускался вниз по канату.

За плечами у него виднелась винтовка. Наверное, она была снайперской, с оптикой и глушителем, потому что звук выстрела я не слышал.

Временный столбняк закончился, и телохранители начали беспорядочно поливать колесо свинцом, благо было из чего – двое имели пистолеты, а их товарищи держали в руках автоматы АКС-74У с откидными прикладами.

Естественно, в снайпера никто не попал (эта модификация "калашникова" прицельно – прицельно! – бьет на 400 метров, тогда как до верхушки колеса расстояние было, как мне показалось, больше), и он скрылся с наших глаз за верхушками деревьев.

Наконец, старший из телохранителей Грача врубился в ситуацию и отдал приказ остальным по переносному переговорному устройству, чтобы они как можно быстрее окружили площадку с аттракционами, где находилось и колесо обозрения.

Выдав в конце разговора трехэтажный мат, он взмахом руки позвал двух своих подчиненных за собой, и они нырнули в буйные заросли сирени, которые окружали почивший в летаргическом сне летний театр.

Четвертый остался с Грачем и начал названивать в "Скорую", хотя понимал, что это дело безнадежное, потому что пульс не прощупывался. Я в некоторой растерянности стоял за деревом, напряженно размышляя над классическим вопросом "Быть или не быть?" В конце концов я решил, что лучше потихоньку слинять отсюда, чтобы меня не затаскали по допросам и не всучили подписку о невыезде. Эти телохранители могли и не знать мою персону, потому как в первый раз к Грачу я был доставлен другими "быками".

К тому же, я сомневался, что они отвяжут языки перед ментами. Не исключено, что у Грача есть наследник, который болтунам может зашить рты по живому, притом цыганской иголкой.

А не пора ли мне сделать ноги?

Этот вопрос еще звучал в голове, а я уже бежал по парку. Только я вышел не через главный вход, а пролез сквозь дыру в заборе. Так будет верней. Мне лишние глаза ни к чему.

"Нива" была на месте, оживления, обычного спутника всех покушений, пока не наблюдалось, поэтому я спокойно вырулил на проезжую часть улицы и покатил, куда глаза глядят.

Когда я оставил за спиной три квартала, навстречу мне промчались две милицейские машины с мигалками, а за ними автобус с омоновцами.

Все, пошла потеха… Интересно, кто такой Джабраил?