Текст книги "Лилия в янтаре (СИ)"

Автор книги: Виталий Чикриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Тут какая-то новая мысль посетила её и стёрла с лица всю серьёзность.

– Но так даже лучше! Пусть ты будешь всегда такой! Не выздоравливай!

С этим парадоксальным пожеланием она вновь расцвела улыбкой и умчалась вприпрыжку. А я, в ожидании беседы с боссом, решил чутка поразмыслить о делах своих скорбных.

Итак. Подведём итоги. После пыток инквизиторами, я оказался там, где начал свою жизнь в этом мире. Заметим: чтобы оказаться тут в первый раз, сначала я умер. В своём мире, правда. Поначалу, ожив, я совершенно не понимал местный язык, но появился голос и визуальные глюки, и вот – о чудо! – я узнаю, что это тосканский и начинаю – безо всяких усилий с моей стороны – прекрасно не только понимать, но и говорить на нём, всего лишь мысленно кликнув на галлюцинации-кнопке. Обнаружились также другие галики-картинки, показывающие такие интересные вещи, как моё здоровье, силу, и прочие хреновины, в том числе – во что я одет. И характеристики всех предметов. У меня, оказывается, есть уровень (ноль) и опыт, набрав который я, очевидно, перейду на следующий уровень. Пока, правда, неясно откуда он берётся и что всё это вообще означает. Далее. На допросе в инквизиции я, вероятнее всего, опять умер. И опять воскрес в том же месте и в тот же час. Все мои предыдущие достижения обнулились и я опять начинаю с чистого листа. Вывод? А, да. Постоянные сообщения об ошибке и рекомендации обратиться к администрации. И получается одно из... трёх. Первое: у меня затянувшийся пред/пост смертный бред. Ещё там, в моём мире. Второе: у меня шизофрения во всём её блеске и славе. И третье: вся эта реальность – реальна, но искусственна. А может, памятуя КАК я умирал и ЧТО после этого случилось, реальность всегда и до этого переселения была такой. Искусственной. В обоих мирах. Как «Матрица», только без каких-либо материальных носителей и со-существующего «настоящего» мира. Просто мы этого не замечали. В таком случае я боюсь даже предположить, КТО тут тот администратор, к которому меня отсылали. Первая версия наиболее вероятна, но неинтересна и бесперспективна: умирающий мозг вот-вот израсходует последние крохи кислорода. Эти объективные секунды сна-бреда могут, наверное, растянуться для меня в субъективные часы, а то и дни, но это не принципиально. Ну и ладно. Оставим последний сон погибающего мозга в покое: тут не надо ни о чём рассуждать. Как это ни обидно, он сам скоро кончится, если именно эта версия правильна. Второе. Шизофрения. Мне почти шестьдесят. Бывает ли, чтобы накрыло вдруг в таком возрасте? И почему тогда я вообще рассматриваю такой вариант? То есть критика к своему состоянию сохранена, не думаю, что это характерно для психического заболевания. Значит... стоп. Ничего не значит. Только что я почти убедил себя в том, что у меня не может быть психической болезни, именно потому, что я допускаю её возможность, но тем самым отвергаю её вероятность. Это логическая ловушка шизофреника, не верящего в свою болезнь. Конечно, у меня есть куча доводов и доказательств, что я нормален, вот только кому именно они доказывают хоть что-то, мне или всем остальным? Пусть я знаю, знаю наверняка, что таких типов и такой сложности сочетания бредовых идей и галлюцинаций не бывает. Но ладно. Хорошо. Примем за данность: я могу быть шизофреником, а всё это есть мой бред. В таком случае опять же не остаётся никакого места ни для логики, ни для планирования, ведь бред – он и есть бред. Третье: я не умираю, я не шизофреник, и всё, что происходит – так оно и есть на самом деле. Звучит бредовее, чем первые версии, но только в этом случае есть смысл задумываться о будущем. Жаль, как жаль, что мои друзья и спасители никогда не узнают, что всё у них получилось, только с ещё более неожиданным исходом...

Вскорости объявился доктор и секретарь. С их появлением я заметил кое-какое отличие от первой версии моего тут появления: вместо «синьор» они величали друг друга (доктор и секретарь) и отсутствующего на тот момент Уберти «мессер». Одним из объяснений тому мог быть сбой программы или автокорректировка. Но было и другое: посмертно я попадаю в очень похожую, но всё же другую реальность. Ну, или же имела место некоторая текучесть бреда...

Потом я понял, что всё это мелочи. Мелочи даже пытки в инквизиции. Помереть от боли это, конечно, то ещё удовольствие. Но! Помирать от боли я, даст Бог/Администратор (нужное подчеркнуть), буду не часто, а вот то, что я возродился... Граждане, так это ж бессмертие! Пусть если даже количество попыток ограничено.

v.

[Год 1263. Август, 14.]

Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружит он, кружит, возвращается ветер на круги своя.

– Екклесиаст 1:6

Лечебный процесс оказался ничуть не более приятным и занял всё те же шесть дней, прежде чем меня допустили до аудиенции с мессером Фаринатой дельи Уберти. В эти дни мне было не так скучно. Во-первых, я был под кайфом: мало того, что я сбежал от рака и кладбища в своём мире, так я ещё и стал бессмертным в этом! Это.. Ну, даже не знаю. У меня внутри как будто пузырилось шампанское и ярко искрили незатухающие бенгальские огни. А иногда ещё и хлопушки с конфетти выстреливали и тогда я пугал Бьянку и Пеппину безудержным хохотом. Во-вторых, я устанавливал дружеские отношения с Бьянкой. Кажется, успешно. А вот с Пеппиной не получилось. Ухаживала она за мной отменно, но вот контакта у меня с ней не выходило. Она всё время была недовольна и мной, и моими занятиями с покойным Россини, и тем, что я оказался такой обузой, хотя деньги, что ей давали секретарь и доктор, насколько я понял местную, очень непривычную систему, с лихвой покрывали её хлопоты. Заработок мастерового составлял 8 – 12 денариев в день (ученика или подсобного рабочего и того меньше), а во флорине было целых 240 денариев, или же 20 солидов. То есть, в прошлое моё воскрешение меня по случаю выздоровления как минимум месячной зарплатой премировали. Фарината дельи Уберти явно не был скупердяем. Это ему плюс. Но это отступление. Нынче мне следовало найти способ как после аудиенции не попасть опять в лапы инквизиции и не подохнуть там снова. Есть у меня опасение, что рано или поздно очередного воскрешения не будет, а проверять эту теорию нет никакого желания. Просто затянуть аудиенцию вряд ли что-то изменит. Наёмники будут ждать хоть до морковкиной загвины, у церкви хватит денег оплатить их простой. Можно как-то отмазаться от провожатого и попытаться прошмыгнуть домой другим маршрутом. Проблема в том, что это опять-таки не решало проблему кардинально. Они знают, кто я и где я, и если я останусь с ними сам-на-сам, то не сегодня так завтра я всё равно окажусь у них. Нужно, чтобы меня защищала другая структура. Таковая, кажется, есть и её глава, Фарината, скорее всего, весьма заинтересован в моей безопасности и имеет и возможность и, потенциально, желание её обеспечить. Однако как заставить его действовать? Не скажешь ведь ему, что тут сплошной день сурка и в предыдущий раз там-то и там-то нехорошие инквизиторы меня похитили, а потом я умер и воскрес в момент на неделю раньше. По местным понятиям, воскресать дозволялось только одному человеку, который по совместительству был ещё и сыном божьим, да и он в прошлое не отправлялся при этом. В каких бы отношениях Фарината ни был с официальной церковью как с политической организацией, к вере это может не иметь никакого отношения. Тогда мне будет вдвойне грустно. А как ещё заставить его действовать, я так и не смог придумать вплоть до момента, как за мной пришли, чтобы представить пред светлы очи хозяина.

Никаких отличий от прошлого раза, как ни старался, я не заметил. С другой стороны, память у меня отнюдь не абсолютная и тут многое могло быть по другому в мелочах, ускользнувших от моего внимания. На этот раз, чисто на всякий случай, я попытался запомнить все подробности.

На хозяине была красная шапка, похожая на сплющенный поварской колпак. Волосы недлинные, вьющиеся, с проседью, глаза на выкате, круглые. Лицо продолговатое. Нос крупный, мясистый, с выраженной горбинкой, кончик загнут вниз к губе. Подбородок выдаётся вперёд. Бороды и усов нет. Рост... ну так около 175-ти, сухощавый. Одет в... тут сложно. В терминологии современной моды я ни в зуб ногой. Ну, скажем, похоже на длинную – до пола – накидку мутно-коричневого цвета, из-под которой было видно нечто жёлтое, балахонистое, типа ночной рубахи, какие я видел в фильмах про старину, ниже колен. Только эта рубаха густо покрыта вышивками и схвачена на животе широким поясом. Пояс блестел от бижутерии. Штанов под рубахой не было, а были матерчатые чулки. Тоже коричневые. В самом низу были... ну, наверное туфли, больше похожие на кожаные носки не по размеру, с длинными носами.

Осмотрел и сам кабинет, где-то пять на пять, небогато обставленный – два невысоких книжных шкафа слева, один стол напротив, похожий на сундук на ножках, справа два узких стрельчатых окна. Никаких стекол, тем более витражей, просто проёмы в стене. Между окнами – маленький столик с двумя стульями с высокой резной спинкой. Потолок высокий, метра три, балки частоколом. Стены белые. Пол деревянный. Ну и почти в центре Фарината так же играет с собой в шахматы. Стоя. Доска располагалась на подставке в виде короткой колонны. И, конечно, я сам и слуга, который меня привёл.

Пока я проводил опыты со своей наблюдательностью, Фарината разглядывал меня и лицо его всё больше мрачнело. Он величаво махнул слуге рукой и, когда тот исчез, обратился ко мне.

– Ты странно себя ведёшь, Ружеро.

– Ох... – спохватился я и поклонился. – Не иначе, как последствия ранения в голову. Прошу простить меня, си... мессер.

– Не иначе... – согласился босс, призадумался, и вдруг спросил:

– Какое слово ты хотел произнести?

– Си... сир?

– Это я тебя спрашиваю.

– Точно: сир. Я просто забыл.

– Так обращаются к правителям франков. Почему ты хотел так назвать меня?

– Не знаю, мессер. Наверное, у меня амнезия после удара по голове. Мысли путаются и больше не ходят строгим строем, как положено дисциплинированным солдатам, а мечутся беспорядочной толпой, и правильные слова не сразу добегают до языка.

Фарината долго и пристально смотрел на меня, не говоря ничего. Неуютный взгляд. Чисто по годам он лет на 20 был меня моложе, вот только опыт жизни был у нас, видать, очень разный. У меня – лабораторного планктона-совка, у которого самыми большими стрессами были невыплаченная зарплата, непрошедшая или украденная статья, наглые соседи, да ссоры с женой. Фарината, скорее всего, с юности варился в таких интригах, что дожить до своих лет мог только благодаря острому уму, целеустремлённости и стальным нервам.

– Хорошо, – кивнул он наконец, и у меня отлегло... ну, не знаю, как от сердца, а вот пописать вдруг захотелось. – Оставим пока это. Но это очень жаль, что у тебя плохо с памятью. Ты хоть себя помнишь? Кто ты, как зовут?

– Да, мессер. Это помню. Ружеро Понтини, 11 лет, сирота, живу вашей милостью и милостью мастера Россини у его кузины, тётушки Пеппины.

– Ну что ж, – улыбнулся Фарината. – Хоть это хорошо...

Я уж было расслабился, как вдруг он меня подрезал:

– А как давно ты у неё живёшь?

– Э... этого я не помню, мессер... около года?

– А кто были твои родители? Тоже не помнишь? Но ты помнишь, откуда ты? Нет? А из какого сословия? Тоже нет? Ну, хорошо. Возможно, не помнишь по малолетству. Но ты должен знать, есть ли у Пеппины другие родственники. Так?

Участливым тоном он задал ещё несколько вопросов о мастере Россини, какой был человек, какие отношения у меня были с ним и всё такое. Назвал несколько незнакомых имён, которые я, видимо, должен был знать. Тут я сначала хотел было изобразить смутное узнавание, но, секунду подумав, отказался от этой заманчивой, как сыр в мышеловке, идеи. Правда, среди имён были и те, что я охотно опознал: доктор Гарбо и Симоне, но это мне мало чем помогло, поскольку кроме имён я о них ничего не знал. Фарината еще сказал несколько фраз на каком-то знакомо звучащем, но непонятном языке. Адресом тоже поинтересовался. Про город порасспрашивал – сам же с улыбкой сообщил мне новость: мы в какой-то Фиренце, оказывается. Ну, и, наконец, главные политические вопросы: кто римский император и кто папа римский. Тут я сильно засомневался, что я на всё той же планете и в той же реальности. Какая Римская империя в Италии 13-го века? На дворе махровое католичество с инквизицией, отсутствие гигиены, и Америку уже скоро отыщут. А вот насчёт папы... в подвале, перед тем, как меня замучить до смерти, имя этого невероятно доброго и чадолюбивого человека прозвучало, только я как раз наслаждался этой любовью и мне было не до того, чтобы запоминать имена. Так что сейчас хоть убей, не помню я, кто окопался в вечном городе и живодёрские указы – или как они там у этих главных толкователей заповеди «не убей» и рьяных последователей заповеди «не прелюбодействуй» называются – издаёт. Похоже, из всего, о чём меня расспрашивал мессер Уберти, это было единственное, что я мог – и пытался – честно вспомнить.

Ох, что-то не так беседа пошла, как в прошлый раз. Там это он мне всё про меня рассказывал, а тут я ему должен. А он, как оказалось, вовсе даже не всем, что про меня знал, со мной поделился. Вот и приходится, как двоечнику на экзамене, бекать-мекать да смущённо головой мотать. Где-то в самом начале я что-то сказал или сделал чуть-чуть по другому, и всё в считанные минуты стало другим. На своём опыте увидел, как микроскопического изменения было достаточно, чтобы свернула история. Прямо «Конец вечности».

– Совсем нехорошо, Ружеро. Ты и себя почти не помнишь. Ну, будем надеяться, со временем это у тебя пройдёт. Нам нужно поговорить о более важных вещах. Заодно составим друг другу партию. – он приглашающе показал на шахматную доску.

Я понял так, что проверка продолжается. Играл Ружеро в шахматы, или нет? Тут можно только гадать, но... а мог ли вообще 11-ти-летний пацан в раннем средневековье играть в шахматы? Понятия не имею, когда именно из Индии или Китая шахматы попали в Европу, но не думаю, чтобы в 13-м веке они были настолько распространены. Повинуясь властному жесту хозяина кабинета, я подошел к доске и уже открыл рот, чтобы соврать, но врать, что я не знаю этой игры не пришлось: предлагая мне сделать ход, Фарината протянул мне пару игральных костей! Такого я никак не ожидал. Видимо, мой растерянный вид был достаточно красноречив. Фарината без слов убрал кости и отвернулся от доски к окну, опять надолго замолчав. От нечего делать, я рассмотрел чёрно-красные шахматы. Фигурки были непривычного вида, но разобраться можно, если бы не игральные кости. Как они могут сочетаться с шахматами? Неужели настолько изменились правила?

Фарината, меж тем, опустился в одно из кресел у окна. Мне сесть не предложил, а опять вперился в меня взглядом. Долго пытался просверлить меня им в разных местах, даже в ногах, а потом вдруг выдал:

– Я не буду пока спрашивать тебя кто ты. Спрошу лишь, знаешь ли ты чем именно занимался мастер Россини, и сможешь ли ты продолжить его работу?

Что-то мне кажется, что от ответа на этот вопрос, от ПРАВИЛЬНОГО ответа, зависит КАК я попаду домой – ногами, или опять воскрешением. Нет, я, конечно, в ходе допроса понял, что не канаю за того пацана, которого он знал, но версия с амнезией-то чем плоха?

– Я помню не много, мессер, но помню, что мы занимались постройкой Единорога и изготавливали некий алхимический состав...

– Это не то, что ты помнишь, – перебил меня Фарината, и от былого участия не осталось и следа. – Это то, что ты об этом успел узнать. Я спросил: сможешь ли ты продолжить и завершить начатое, если знаешь – что, и знаешь – как?

Похоже, всё-таки, воскрешением. Ну да, меня даже Бьянка сразу раскусила, что уж об этом волчаре говорить. Но как ориентируется-то, а? Я, говорит, не спрашиваю тебя кто ты. Пока, говорит, не спрашиваю. Понятненько.

– Я попытаюсь, мессер.

– Ты уж попытайся, Ружеро. Кстати, – он встал и шагнул ко мне, разом оказавшись рядом. – а кто ты на самом деле? Как твоё имя?

Вот те раз! А как же «я тебя не спрашиваю»?

– Ружеро, мессер... – говорю удивлённым тоном.

– Ружеро... – задумчиво повторяет мессер и склоняется ко мне, заглядывая в глаза. – Ружеро умер. Тогда-то ты и захватил его тело, да?

– Но мессер! – пытаюсь возмутиться, но вежливо. – Что заставляет вас...

– Что заставляет? Твои ошибки, которые не объяснить утратой памяти. Пусть ты не помнишь того, что помнил мальчик, но... Я не знал, что такое амнезия, но я достаточно хорошо знаю классический греческий, чтобы понять смысл слова. Я даже предполагаю, что это медицинский термин. Но Ружеро не знал греческого и не изучал медицину. Ружеро и в голову – даже больную! – не пришло бы сказать про сброд наёмников-солдат, которые чаще и охотнее занимаются мародёрством и грабежами, чем войной, что они хотя бы отдалённо знакомы с дисциплиной. Ты не знаешь франкского, не знаешь даже кто их король, но знаешь, в отличие от Ружеро, не-тосканские слова из итальянского, поэтому не «сир» ты хотел сказать, а «синьор», как это принято в некоторых других местах Италии. Ты не знаешь, как себя вести с равными, и не умеешь обращаться и говорить с теми, кто выше тебя. Эта одежда непривычна для тебя, ты совершенно очевидно чувствуешь себя в ней неловко, даже не знаешь, куда девать руки: левую ты постоянно пытаешься словно засунуть куда-то, трогая себя за бедро сбоку. Там, вероятно, или что-то должно висеть в привычном для тебя платье, или быть отверстие. Я бы мог тебе перечислить те несуразности, которые ты допускал, пока привыкал к новой обстановке и телу в первые дни, но надо ли?

Мессер Уберти наклонился ко мне еще ниже, почти касаясь моего лица своим хищным носом.

– Ну, что, ты скажешь мне кто ты такой?

– Право же, мессер, – не знаю какая глупость заставила меня попытаться еще посопротивляться. – мне еще, видимо, нездоровится, поскольку мне затруднительно вас понять...

Фарината понимающе кивает, улыбается, и что-то мелькает внизу... Ох, лять! Остро...

ЗДОРОВЬЕ: 0 ТП

vi.

[Год 1263. Август, 8. Вечер]

Все реки текут в море, но море не переполняется. И возвращаются реки к своим истокам, чтобы течь снова.

– Екклесиаст 1:7

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И Опыт, сын ошибок трудных,

И Гений, парадоксов друг,

И Случай, бог изобретатель

– А.С. Пушкин

В этот раз я не стал терять время и, дослушав сообщения о критических ошибках и рекомендации обратиться к администратору, не открывая глаз активировал тосканский диалект. А вот теперь – поехали.

– Он очнулся! Ружеро очнулся! Мама, мама! Ружеро очнулся!

«А ещё говорят – ничто не вечно под луной» – думал я вслед вылетающей из комнаты Бьянке. А вот поди ж ты. Некоторые вещи остаются неизменными.

Реальность, версия 3.0. Ну, что ж, может, оно и к лучшему. Как-то накосячил я в предыдущей версии. Начать сначала не всегда плохо. Есть несколько основных вопросов, на которые мне кровь из носа нужно дать ответ чем раньше тем лучше. Во-первых, может быть это и не самое главное, но Фарината проговорился, что он знает как я себя вел в первые дни. Это означает только то, что кто-то ему на меня здесь стучит. Бьянка, конечно не вариант. Остается Пеппина. С этим надо что-то делать. И Бьянка, и, вероятно, Пеппина, заметили существенное отличие – или даже отличия – в моем поведении от поведения Ружеро. Значит надо как-то мое поведение поменять. Но как поменять поведение, если не знаешь какое оно должно быть? Я понятия не имею как должен реагировать Ружеро. Ладно, тут буду симулировать, насколько возможно, черепно-мозговую травму с потерей памяти. Переходим ко второму вопросу. На чем я прокололся в этот раз? С самого начала в разговоре с Фаринатой? В самый первый раз никаких проблем не возникло, мило пообщались, он мне много чего интересного рассказал, даже премию выдал. А в этот раз он меня заподозрил с самого начала. В чем была разница? Что я сделал не так? Ведь в первый раз я знал еще меньше, чем во второй. И почему он меня сразу же замочил? Ни допросов, ни пыток чтобы выяснить, кто такой, почему, зачем... Как же так? А вдруг я шпион какой? Не логичнее ли было меня сначала допросить, потом уже кончать? Но Фарината вместо этого пыряет меня ножом. За кого он меня, интересно, принял? Хотя, что тут гадать? Кто еще может захватывать тела? Не потому ли ону меня сразу и замочил от греха подальше? Не в инквизицию же ему меня, право слово, сдавать. Нет, ну какая умная сволочь! Сразу просек, что я его синьором обозвать хотел. А как он про одежду-то, а? И с амнезией нехорошо получилось. А вот про солдат я просто не мог знать.

Пеппина уже поднималась, а я ещё не придумал, как себя с ней вести. Пока решил играть дурака, как в первый раз.

Дни пошли за днями, неохотно, напряженно, и обреченно, как клиенты зубного врача. Приходили посетители, ворчала Пеппина, бабочкой порхала Бьянка, давал ЦУ доктор Гарбо, меня пичкали той же гадостью, и я так же быстро шёл на поправку. А вот на контакт я ни с кем не шёл и никак свой интеллект и безграничное обаяние не показывал, и вообще старался не отсвечивать. К концу недели начал говорить, а вернее даже произносить отдельные слова типа «пить», «есть», и т.д. Всё время напоминал себе, что за мной следят невидимые глаза и даже пробовал шевелиться пореже и только предварительно подумав – а не подозрительно ли я шевелюсь с точки зрения святой инквизиции, дотошной юстиции, неподкупной полиции, и лично мессера Уберти. В роль вошёл до того, что спал урывками и даже пробовал бредить. Вобщем, всячески жить хотел. Вроде уже и не страшно умирать, как раньше, а всё равно всё сначала начинать не хотелось. И сработало. Причём сразу по двум направлениям. Во-первых, неделя уже прошла, а к Фаринате меня ещё не потащили. Во-вторых, пропиликало, как в аэропорту перед объявлением, и иконка в левом нижнем углу запереливалась разноцветьем.

– ВНИМАНИЕ! ВЫ В ТЕЧЕНИИ ДЛИТЕЛЬНОГО ВРЕМЕНИ РАЗВИВАЛИ ВОЛЮ (ОПЫТ +1) И КОНЦЕНТРАЦИЮ (ОПЫТ +1). ПОЛУЧЕНЫ НОВЫЕ НАВЫКИ: НАВЫК ПРИТВОРСТВА I – ПОЗВОЛЯЕТ РАЗВИВАТЬ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ УМЕНИЯ И УВЕЛИЧИВАЕТ ШАНС УСПЕШНО ВВЕСТИ ОКРУЖАЮЩИХ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ. ОПЫТ +3.

НАВЫК САМОКОНТРОЛЯ I – КОЭФФИЦИЕНТ 1.01 К ЛОВКОСТИ И РЕМЕСЛУ, УДАЧА +0.1. ОПЫТ +5

ОТКРЫТА НОВАЯ ВЕТКА УМЕНИЙ. ПОЛУЧЕНО УМЕНИЕ «АКТЁР» – КОЭФФИЦИЕНТ 1.01 К ИНТЕЛЛЕКТУ И ХАРИЗМЕ. ОПЫТ + 5.

ПОЗДРАВЛЯЕМ! ПОЛУЧЕНО ДОСТИЖЕНИЕ «МАЛЕНЬКИЙ ПРИТВОРЩИК». ОПЫТ + 2.

ПОЛУЧЕН УРОВЕНЬ. ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ 1.

Уровень 1 ОПЫТ 10/30

Интеллект: 1+10×1.01 (11.1) +/-

Телосложение: 1 +/-

Мудрость: 0 +/-

Ловкость: 0×1.01 (0) +/-

Выносливость: 1 +/-

Ярость: 0 +/-

Доступных единиц: 3.

Ну да. Я-то за всеми своими смертями и забывать стал, что мои воскрешения – не совсем канонические, что тут я как бы не совсем человек, а аватар, и что мне положено развиваться и объективным отображением такого развития являются циферки и всяческие характеристики. Опыт там и всё такое. Уровни, опять же. Вот только знать бы ещё, что все эти умения и навыки значат и дают. Попытался уже привычно залезть в соответствующий раздел меню, но там, кроме постоянных воплей системы о критической ошибке и шеренг вопросительных знаков, ничего на эту тему не было. О таком позорном достижении, как «маленький притворщик» и вовсе стыдно говорить. Как второклассник симулировал простуду, чтобы в школу не идти. Да и ладно. Опыта капнуло (не убавилось же, значит, хорошо) – а там и трава не расти. Чуток совсем, но копеечка к копеечке – и квартирка в Ялте. Оговорка «ветка умений» недвусмысленно намекает, что полученное умение – только первое в цепи, а дальше всё будет усложняться и ветвиться, переплетаясь с другими умениями, какие-то усиливая, с какими-то конфликтуя, и очень неплохо бы иметь карту развития, дабы не блукать впотьмах, но чего нет – того нет. Будем экспериментировать. Но аккуратно, без фанатизма, не забывая, что это и есть моя жизнь, и, может быть, навсегда. Вот, например, что изменилось со всеми этими навыками-достижениями? Дали коэффициент 1.01 к ловкости, интеллекту, харизме и ремеслу, так? Так. Коэффициент. Знаем такое слово. Смотрим, теперь, что там с моими данными.

Энергия: 1000 Ккал /1000 Ккал

Здоровье: 10 ТП/10 ТП

Сила: 10 Вт /10 Вт

Мана: 0 Дж /110 Дж

Просмотрел соотношение всевозможных параметров. Несложно было заметить, что одна единица «интеллекта» давала десять джоулей «маны». С остальным было неясно. Так же тёмным лесом оставались все эти «телосложение», «мудрость», и прочая. Короче, не для моего ума. Однако заметил несоответствие, причём явное.

"Интеллект", которого у меня до неприличия. Если за уровень дают 3 единицы на всё, то мои 11 я должен был бы набрать только к четвёртому, не развивая ничего больше. А у меня уже на нулевом стока було. Так сказать, ещё внутриутробно. Откуда? При переносе сохранился? Не знаю, глюк это, или что, но... А может и правильно. Протонную ловушку дурак бы не придумал.

Дальше надо было вручную распределять накопленное. Ума у меня уже вроде как хватало, так что, опираясь на свою логику, сделал упор на «ловкость» и «телосложение».

А теперь, граждане отдыхающие, посмотрите наверх. Там, в параметре «здоровье», мы видим аббревиатуру «ТП», значение которой наукой так и не разгадано. С джоулями, ваттами, и килокалориями – всё ясно, а вот что такое ТП – учёные не знают. Нет ни одной правдоподобной теории, одни догадки. Тому подобные типовые проекты? Тульские партизаны? В чём измеряется моё здоровье? В тридцатьвосемь-попугаях? В татарских параллелепипедах? В трахнутых пионервожатых? Тэ... тэ... э... тэээлесных... прелестях? Тесных... тесных... а, чёрт с ним! Главное, что стал в два раза здоровее: теперь у меня здоровья на 20 турецких пирожков. Или турмалиновых пуговиц. Тут теперь опять в лапы инквизиции не попасть бы, а то так просто от них не уйду. В два раза дольше терпеть придется, и не факт, что повезёт.

А ведь это не все хорошие новости. Наличие такого параметра, как «мана» подразумевает, насколько я понимаю, наличие чего? Правильно! Тут есть Магия! Не знаю, дадут ли мне сквозь стены проходить и яблоки «антоновка» материализовывать, но даже за возможность простеньких магических кунштюков типа взрывающихся огненных шаров, левитации, невидимости, внушения мыслей, порчи, сглаза и прочих прелестей, можно не только несколько смертей простить окружающей реальности. Только подумать: магия. Ма. Ги. Я! Не фальшивая, жалкая, убогая экстрасенсорика, тужащаяся на рупь, а пукающая на копейку в лучшем случае. Не мутное, словоблудное ясновидение. И уж, конечно, не смехотворная астрология. Магия. Это даже звучит кристально, свежо. В этом слове чувствуется мощь морозного, в голубых прожилках ветра и гул темного пламени. О, сколько в этом слове...

Я огляделся. Мир определённо начинал играть новыми красками и искриться теряющимися в сияющей дали перспективами. Только бы не обманули, как всегда. Только бы получилось...

Но это в перспективе, а пока я осторожно, а не как в прошлый раз, начал устанавливать контакт с Бьянкой. Девчушка она хорошая, добрая, но кто его знает, что за дяди её потом внимательно расспрашивают обо мне. С биографией моей она мне мало чем могла помочь, кроме того, что я тут появился около года назад и тоже не в себе. Без памяти, короче... Шо, опять? Представляем себе всю степень такого совпадения? Жил тайно у мессера Фаринаты, а потом вроде как память обрёл и был определён на постой к ним, вдове мебельщика Пеппине и её младшей дочке Бьянке. Старшая уж три года как замужем и живёт в Пизе. У неё двое... неважно. Что ещё обо мне? На улицу я почти не выхожу, я бука и зазнайка, ни с кем не знаюсь и не разговариваю, всё время провожу – вернее, проводил – в мастерской у дяди Джиованни. Вообще, я такооооой таинственный, я, наверное, принц.

С Пеппиной был ещё осторожнее. Никогда никаких вопросов. Только слушал. Но тоже информации чуток капнуло. Вобщем, с этим уже можно было идти к Фаринате. Между делом выяснил, у Бьянки, разумеется, были ли в доме шахматы. Оказывается, были и, что удивительно, мои. Играл я время от времени с мастером Россини, но чаще сам с собой. Шахматы так же были укомплектованы двумя игральными костями, но не от одного до шести, а от пустышки до пяти. Бьянка, Мата Хари малолетняя, оказывается подсматривала за мной (кажется, она все свободное время проводила в слежке за мной) и невольно подсказала принцип игры с костями. Он оказался прост, как рыцарская логика: игроки по очереди кидают кости и кому сколько удача пофартит, тот столько ходов и делает. Шахматы игра сложная только на серьёзном уровне, а так-то в неё кто угодно играть может. Я и Бьянке предложил, тем более, что основы она знала. Сыграли две партии, никаких поддавков, я, естественно, выиграл, хотя с таким фактором внезапности как кости ситуация часто становилась непредсказуемой. Но тем не менее опыт былых сражений, так сказать. Однако Бьянка была в полном восторге, будучи уверена, что именно она выиграла, и даже чмокнула меня в щеку за то, что нарочно я дал ей выиграть, но ей, дескать, всё равно приятно.

Тут я понял, что не всё мне о шахматах известно, если даже мат противнику, безусловно означая конец партии, вовсе не так уж безусловно означает победу.

ВНИМАНИЕ! ОТКРЫТА ВТОРИЧНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ХАРИЗМА +1 (текущее 1.01).

ОТКРЫТА ВТОРИЧНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОНИЦАТЕЛЬНОСТЬ 1 УРОВНЯ. КОЭФФИЦИЕНТ 1.01 К ИНТЕЛЛЕКТУ.

ОТНОШЕНИЕ К ВАМ СО СТОРОНЫ «БЬЯНКА» УЛУЧШИЛОСЬ НА +5 (текущее +25)

Сыграл в шахматы, что называется. Появилась дополнительная пища для размышлений. Попросил Бьянку из комнаты и приступил к отжиманиям. Никогда особо не любил отжиматься, но тут других способов пока не имелось. Больше трёх отжиманий за раз не выходило. Отлёживался и принимался заново, пока дыхалки хватало. Потом oтлёживался дольше и начинал сначала. Через два часа получил результат, но не тот, на который рассчитывал. Поднялась на единичку загадочная Воля, давшая +1 в опыт, но и только. Ничего. Как говорилось, «орешек знаний твёрд, но всё же мы не привыкли отступать». Ещё почти три часа целенаправленной бессмысленной физической активности, и вырастил «силу» и «волю» ещё на единицу каждую. И было бы это хорошо, и радовался бы я этому достижению, если бы не появившаяся строчка:

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: НЕ ВСЕ ПРОБЛЕМЫ МОГУТ БЫТЬ РЕШЕНЫ ТРИЦЕПСАМИ. ЕСЛИ ВЫ ПРОДОЛЖИТЕ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ, ИНТЕЛЛЕКТ БУДЕТ СНИЖЕН ПРОПОРЦИОНАЛЬНО.

Строчка эта меня заставила призадуматься. Нет, не угрозой снижения интеллекта, нет. Самим фактом своего появления и формой, в которую угроза была завёрнута. Это был явный экспромт, не стандартная заготовка на типовую ситуацию, и вместе с тем слишком по-человечески как-то сказано. Не машина писала. И это значит, что за мной наблюдают, и, может, постоянно. И я не знаю, не уверен, что это хорошо. С одной стороны, это как бы свидетельствует о наличии, несмотря на все ошибки и прочую недоступность протоколов, какой-никакой реципрокной связи. Что обнадёживает. С другой стороны, эта обратная связь еще ни разу не помогла мне выжить, это раз. Два: я, получается, постоянно под наблюдением, как крыса в стеклянной банке. Никакого личного пространства. Ладно, если только в туалете подсматривают – им же хуже, а если еще и мысли читают? А годика через четыре мне еще девушки станут интересны, со всеми юношескими гормональными последствиями. Не-не. Это с ними надо как-то решать. Буду потихоньку налаживать контакт и поговорю по-человечески. Ну, это, конечно, если они люди.