Текст книги "Аристократка"
Автор книги: Вирджиния Спайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА 20
– О нет! – Возведя глаза к небесам, а точнее, к низкому гостиничному потолку, Лаваль отступил от дверей и, подбоченившись, насмешливо уставился на Элизу. – Дорогая моя, леди Ферли, ваша настойчивость переходит все границы. Что вам понадобилось от меня на сей раз? Неужели дело настолько важно, что для этого следует поднимать человека с постели в девять утра? Тем более после утомительного бала, закончившегося на рассвете!
– Я, конечно, прошу меня извинить за столь ранний визит.
Элиза судорожно сглотнула, не в силах выдавить больше ни слова. Поднимаясь по гостиничной лестнице, она была настроена очень решительно, но вся ее решимость испарилась в один миг, стоило ей оказаться с Арманом наедине. Ее нежданный визит заставил его подняться с постели, и сейчас на нем не было никакой одежды, кроме синего бархатного халата, небрежно запахнутого на груди. Элиза с трудом подавила порыв броситься Арману на шею и прижаться к его сильному, мужественному телу. Видеть его так близко и не иметь возможности даже прикоснуться к нему! Это оказалось выше ее сил, и от огорчения на ее глаза невольно навернулись слезы.
– Это еще что такое? – Лаваль чуть заметно нахмурился, заметив, что она вот-вот расплачется. – Умоляю вас, маркиза, избавьте меня от этих чувствительных сцен. Ну, призовите себе на помощь хотя бы вашу хваленую гордость! В самом деле, пристало ли знатной аристократке, да еще такой ослепительной красавице, ронять свое достоинство перед каким-то жалким плебеем? Или что-то действительно случилось?
Всхлипнув, Элиза потянулась к нему, и он непроизвольно обнял ее за плечи. Но вслед за тем Арман резко отстранился и, смерив ее гневным взглядом, сухо произнес:
– В прошлый раз я предупредил тебя, чтобы ты не смела больше переступать порога моей комнаты. Какого черта ты опять пришла сюда? Хочешь, чтобы я снова выставил тебя за дверь?
Удержавшись от ответного оскорбления, Элиза прерывисто вздохнула и твердо посмотрела на Лаваля.
– Арман, со мной действительно случилось нечто ужасное. Вчера, во время утреннего выхода императоров, я встретила де Грамона. Он совершенно свободно разгуливает по Эрфурту. Ты можешь как-то объяснить мне это? Его не арестовали тогда, год назад?
Отступив на шаг, Лаваль изумленно покачал головой.
– Нет, это абсолютно невозможно, – уверенно сказал он. – Я сам охранял его до Парижа и передал в руки коменданту тюрьмы Сен-Лазар. Потом мне сообщили, что его приговорили к долгому заключению. Ты обозналась, это был другой человек, а не де Грамон.
– Это исключено! – пылко возразила Элиза. – Уверяю тебя, что это был он! Де Грамон сам заговорил со мной. Он угрожал мне и моему ребенку. Сказал, что хочет вернуть себе свою женщину и свою дочь!
– Свою дочь! – пораженно воскликнул Арман. – Так это его ребенок? Значит, он все же?..
– Да, – выдохнула Элиза, опустив глаза. Запираться было бесполезно, раз речь теперь шла о безопасности Жанны. – Но он не отец моей малышки! Однако, похоже, он вбил это себе в голову, и я просто не знаю, что мне теперь делать. Я боюсь этого человека, Арман. Он душевнобольной. Он способен на все ради достижения своей цели.
Отойдя к окну, Лаваль закурил сигару. На какое-то время в комнате повисло напряженное молчание. Но вдруг Арман резко повернулся к Элизе, и его небесные глаза засверкали сдержанным гневом.
– Ты солгала мне, – возмущенно проговорил он, медленно приближаясь к ней. – Ты не могла увидеться с де Грамоном в Эрфурте, потому что он надежно упрятан за стенами тюрьмы Сен-Лазар. Де Грамон – опасный заговорщик, и его не могли отпустить. Ты нарочно придумала эту историю, чтобы вынудить меня общаться с тобой. Потом ты расскажешь мне еще об одной встрече с этим человеком, будешь просить, чтобы я не оставлял тебя без защиты в незнакомой стране. Я не верю ни одному твоему слову. Если это все, что ты хотела мне сообщить, уходи.
– Но я не лгу, Арман! – Элиза в отчаянии всплеснула руками, понимая, что переубедить его невозможно. – Почему ты мне не веришь? Разве я когда-нибудь лгала тебе? Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но только не во лжи и лицемерии. Этого греха за мной не числится, и ты прекрасно это знаешь.
– Не числилось, – насмешливо поправил Лаваль, – но ты могла научиться этому за время нашей разлуки. Например, у своего любовника Сазерленда. – Прищурившись, Арман пристально посмотрел в глаза Элизе, и его красивые губы искривились в циничной усмешке. – Кстати, как это ты решилась расстаться с ним? Он дал тебе отставку?
Щеки Элизы вспыхнули от его унизительного предположения, и ее руки непроизвольно сжались в кулачки. Заметив это, Лаваль ехидно ухмыльнулся, и Элиза едва удержалась, чтобы не залепить ему пощечину. Но она понимала, что после этого он немедленно вышвырнет ее из комнаты, не пощадив ни ее самолюбие, ни чувства.
– Ты ошибаешься, – процедила она, взглянув на него с молчаливым укором, – Гордон не хотел расставаться со мной. Но он не стал меня удерживать, когда я объяснила, почему хочу уехать.
– И почему же ты решила уехать из Англии? – с притворным равнодушием спросил Арман.
На минуту Элиза заколебалась. Ей безумно хотелось признаться ему в своих чувствах и объяснить все раз и навсегда, но у нее язык не повернулся вымолвить эти несколько слов. Что если и после этого Лаваль отвергнет ее? Она просто не сможет вынести такого унижения.
– Я очень давно хотела увидеть Францию, – уклончиво ответила она. – И теперь, когда познакомилась с императором, нисколько не жалею о своем решении. Наполеон пообещал вернуть мне парижский особняк и родовое поместье. – Элиза внутренне подобралась и решительно взглянула на Армана. – Однако для этого необходимо выполнить одно условие. Я должна выйти замуж.
– Ну, наконец-то! – рассмеялся Лаваль. – А я-то третий день ломаю голову, отчего ты вдруг воспылала ко мне нежными чувствами! Так вот, оказывается, в чем дело. Тебе нужно срочно найти мужа, чтобы получить назад свою собственность. И ты решила, что я самый подходящий кандидат.
Приблизившись, он окинул ее грустно-ироничным взглядом и отрицательно покачал головой.
– Нет, дорогая моя маркиза, ничего не выйдет. Я и сам достаточно богат, чтобы жениться по расчету. К тому же осмелюсь напомнить вам, что у меня уже есть невеста. И сегодня вечером мы собираемся объявить о нашей помолвке. Так что поищите другого кандидата. Хотя, думаю, это не займет у вас много времени, – сухо прибавил он. – Судя по вашему вчерашнему успеху, в Париже у вас будет не меньше воздыхателей, чем в Лондоне. А при таком солидном приданом вы, безусловно, сделаете блестящую партию.
Элиза в отчаянии сжала руки и бросила на него умоляющий взгляд, но он только хмуро покачал головой, а затем выразительно посмотрел на дверь. На мгновение перед глазами Элизы все смешалось, и из ее глаз фонтаном брызнули долго сдерживаемые слезы.
– Ты забыл об одном небольшом обстоятельстве, – судорожно глотая слезы, выдавила она. – Я только вчера познакомилась с императором и два дня назад еще не могла знать, что он решит вернуть мне мою собственность на таких условиях.
– Тогда что же, черт возьми?! – воскликнул Арман, встряхнув ее за плечи. – Объяснишь ты мне, наконец, или нет, чего добиваешься?
– Я хочу, чтобы у моей дочери был отец, – едва слышно вымолвила Элиза. – Жанна – твоя дочь, и она похожа на тебя, как две капли воды. Когда ты увидишь ее, то убедишься, что это так.
Оттолкнув Лаваля, который продолжал удерживать ее за плечи, Элиза упала в кресло и разрыдалась. Это было окончательным крушением ее самолюбия. Последние козыри были сброшены, и у нее не осталось ничего, чтобы удержать этого мужчину, если он и сейчас отвергнет ее.
Выждав, когда она немного успокоится, Арман приблизился и протянул Элизе наполненный бокал вина.
– Выпей, тебе это сейчас совсем не помешает, – настойчиво сказал он, а затем тяжело опустился в соседнее кресло. – Итак, наконец-то все прояснилось, – задумчиво проговорил он, поглядывая на нее из-под опущенных ресниц. – Вот, оказывается, в чем причина твоей настойчивости. Ты узнала от Ренара, что я развелся с Сюзанной, и решила, что будет лучше, если ребенка станет воспитывать настоящий отец. Что ж, это естественное решение для матери. Но я только не понимаю одного: почему ты сразу не сказала мне об этом? К чему было устраивать весь этот спектакль?
Арман вопросительно взглянул на Элизу, и этот удивленный взгляд вывел ее из себя. Боже, неужели он так ничего и не понял? Но пускаться в объяснения после всего случившегося казалось неуместным. Речь шла уже не об отношениях между ними, а о ребенке.
– Я хотела, чтобы ты сначала сам увидел Жанну, – солгала Элиза, обиженно поджав губы.
– А ты не подумала о том, что трогательная встреча отца со своим новообретенным чадом может причинить боль Жюли и ее матери? – язвительно поинтересовался Лаваль. – Боже, и надо же было случиться, чтобы Ренар пристроил тебя именно к ним! Ты должна сегодня же переехать в другую гостиницу.
– Интересно, куда? – язвительно поинтересовалась Элиза. Ее сильно задело то, что Арман так беспокоится о чувствах Жюли де Суланж. А вслед за тем ее сердце наполнилось такой болью, что она не сдержала мучительного стона. – Ты действительно любишь эту девушку, Арман? – дрожащим голосом спросила она.
– Мои чувства тебя совершенно не касаются, – резко ответил он, бросив на нее гневный взгляд. – Никогда не смей задавать мне таких вопросов. Итак, – деловито проговорил Лаваль, откинувшись на спинку кресла, – ты хочешь выйти за меня замуж, чтобы дать девочке настоящего отца? Хорошо, я женюсь на тебе, но перед этим должен кое-что тебе сказать.
Он посмотрел на нее так мрачно, что Элиза невольно вжалась в кресло.
– Элиза, ты должна знать, что я уже давно не испытываю к тебе нежных чувств. Я не забыл тех оскорблений, которыми ты наградила меня при нашей прощальной встрече, и вряд ли когда-то смогу их простить. Если для тебя это не имеет значения, то мы поженимся сразу, как только приедем в Париж. Ну? Что ты мне скажешь?
– Я согласна, – тихо проговорила она, не поднимая глаз.
Из груди Армана вырвался протяжный вздох, но Элиза так и не поняла, был ли он вздохом облегчения или сожаления о том, что ему приходится расставаться с Жюли. Ей совсем не понравились последние слова Армана, но она была слишком измучена, чтобы о чем-то сейчас думать. Главное – они будут вместе, а остальное со временем как-нибудь наладится.
ГЛАВА 21
Стоя рядом с Арманом перед алтарем в небольшой парижской церквушке, Элиза рассеянно слушала пространную речь священника и думала о своем. Иногда ее взгляд, скользнув по цветным готическим витражам, задерживался на лице жениха, и тогда она не могла удержаться от лукавой улыбки. Лицо Армана было таким серьезным и хмурым, словно он выслушивал свой смертный приговор, а не жизнеутверждающую проповедь. Он явно чувствовал себя неуверенно в парадном черном фраке и время от времени недовольно вертел шеей, пытаясь ослабить завязки высокого белоснежного галстука. Один раз Элиза не выдержала и прыснула от смеха, за что была награждена таким бешеным взглядом, что смотрящий на молодых священник даже сбился с мысли.
Боже, неужели они все-таки женятся? Элиза до сих пор не могла в это поверить, хотя у нее было время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Прошел уже месяц с того дня, как они приехали в Париж, и как она с Жанной поселилась в квартире Лаваля. Однако, устроив их у себя, Арман тут же перебрался на жительство к товарищу. Раз в два или три дня он приезжал к Элизе, коротко рассказывал о том, как продвигаются ремонтные работы в особняке де Марни, а затем неизменно просил ее оставить его наедине с дочкой.
Поначалу Элизу шокировало желание Армана общаться с ребенком без ее присутствия. Но однажды, увидев, как они оживленно и весело играют, она все поняла. Лаваль просто не желал выказывать при ней своих чувств. С первого дня он взял в общении с ней вежливо-отчужденный тон и пресекал малейшие попытки установить более теплые отношения. Нечего и говорить, что за все это время они ни разу не были близки, и это сильно тревожило Элизу. Но ведь теперь, когда они, наконец, будут жить в одном доме, все непременно должно измениться.
Закончив торжественную проповедь, священник обратился к новобрачным с традиционными вопросами. Ответ Армана прозвучал сдержанно и даже как-то сердито. Зато Элиза произнесла свое «да» с такой искренней радостью, что Лаваль удивленно покосился на нее, приподняв бровь.
Церемония закончилась, и на новобрачных посыпался град поздравлений. Приглашенных было немного: несколько товарищей Армана, их жены и Каролина, с которой Элиза встретилась сразу, как только приехала в Париж. Затем Лаваль набросил на плечи жены теплую песцовую накидку и повел ее к экипажу.
Оказавшись в карете, Элиза сбросила накидку и грациозно откинулась на спинку сиденья, обитого изумрудно-зеленым бархатом. Взглянув на нее, Арман прерывисто вздохнул, а затем с деланным безразличием уставился в окно. Он изо всех сил старался не поддаваться чарам своей обворожительной супруги. Но с каждой минутой это давалось ему все труднее. Боже, да сегодня она могла соблазнить даже святого! Роскошное платье из нежно-розового шелка, расшитое серебром, прекрасно оттеняло яркую красоту Элизы. От глубокого декольте, в котором покоились соблазнительные полноватые округлости, невозможно было оторвать взора. Высокая прическа, украшенная цветками флер-д-оранжа, была настоящим чудом парикмахерского искусства. Вдобавок ко всему, от Элизы исходил дурманящий аромат изысканных французских духов. И если в церкви еще как-то можно было не обращать на это внимания, то в тесном пространстве кареты это было совершенно исключено.
Почувствовав, как его мужская плоть стремительно наливается тяжестью, Арман досадливо стукнул кулаком по сиденью и бросил на Элизу хмурый взгляд. В темных глазах молодой женщины отразилось недоумение, и счастливая улыбка медленно сошла с ее лица. Внезапно Лаваль почувствовал себя полным мерзавцем. Неужели он даже в такой день не смог удержаться, чтобы не испортить ей настроение? В конце концов, Элиза не виновата, что забеременела от него и ей пришлось выйти за него замуж. Это целиком и полностью его вина. Он должен был позаботиться о безопасности доверившейся ему женщины. Но, с другой стороны, ведь тогда у него не было бы его обожаемой дочурки.
Стремясь загладить свою вину, Арман сдержанно улыбнулся жене и сказал:
– Ты ведь еще так и не видела свой особняк на улице Варенн. Спорим, что не узнаешь его с первого взгляда?
– Ты же сам не хотел, чтобы я увидела свой дом до того, как там закончатся отделочные работы, – заметила Элиза, моментально оживившись. – Почему?
– Боялся, что тебе станет больно. Ведь дом находился в заброшенном состоянии и выглядел просто ужасающе. Конечно, за один месяц невозможно было привести в порядок весь особняк, но внешне он уже выглядит достойно. Несколько комнат полностью отделаны и обставлены мебелью. Ну что? Заключим пари?
– Непременно, – ответила она, хитро поглядывая на него и потирая руки. – На что будем спорить?
– Предлагай!
– Если ты проиграешь, то должен будешь поцеловать меня.
Арман ошеломленно уставился на нее, поняв, что сам загнал себя в ловушку. Но идти на попятную было поздно: его отказ был бы равносилен оскорблению, а ему совсем не хотелось портить этот день. Когда-нибудь Жанна попросит родителей рассказать их о свадьбе, и будет очень неприятно, если придется лгать.
– Хорошо, – согласился он, удивившись тому, как глухо звучит его голос. – Смотри, мы уже въехали в предместье Сен-Жермен! За следующим поворотом начинается улица Варенн, где находится особняк де Марни.
Элиза с волнением приникла к окну.
– Боже, ты даже представить себе не можешь, чего мне стоило сдержаться и ни разу не заглянуть сюда за эти четыре недели, – дрожащим голосом вымолвила она, жадно всматриваясь в очертания роскошных зданий за чугунными оградами. – Ведь здесь живут друзья моих родителей, отсюда я когда-то начала узнавать мир. Шестнадцать лет, Арман! Не могу поверить, что я так давно проезжала по этим местам Мне кажется, мое сердце сейчас разорвется на части!
Желая успокоить ее, Лаваль придвинулся ближе и крепко сжал ладонь Элизы. Но она даже не заметила этого, поглощенная созерцанием полузабытых картин.
– Этот дом точно не мой, и этот тоже, – взволнованно произносила она, покачивая головой в такт своим словам. – Вот, Арман, смотри! Нет, обозналась. Это не мой особняк, нет, нет…
Внезапно Элиза громко вскрикнула, чуть не выбив рукой стекло, а затем выпрямилась и с торжеством посмотрела на Армана.
– Готовьтесь выполнить условие пари, граф Лаваль, вы проиграли, – лукаво поблескивая глазами, объявила она. – Мне было всего шесть лет, когда я покинула свой дом, но я все равно узнала его. Вон тот желтый двухэтажный особняк с белыми колоннами и бельведером. За домом находится квадратный пруд, окруженный подстриженным кустарником. И весь особняк отражается в нем, словно Нарцисс, который никак не может насмотреться на свое отражение. Поэтому наш особняк и прозвали в Сен-Жермене Дворцом Нарцисс. И когда мы с папой выезжали на прогулки в открытом экипаже, прохожие останавливались и говорили: «Вон поехала маленькая принцесса из Дворца Нарцисс»! А я улыбалась в ответ и чувствовала себя ужасно гордой и счастливой. Потому что каждой девочке хочется чувствовать себя принцессой и жить во дворце!
Захлебнувшись от счастливого смеха, Элиза бросилась в объятия Лаваля и спрятала лицо на его груди. Растерянно покусывая губы, Арман сдержанно гладил ее вздрагивающие плечи, не зная, как выпутаться из этой неловкой ситуации. Но, к счастью, карета, наконец, остановилась, и услужливый лакей поспешно распахнул дверцу, склоняясь перед новыми хозяевами в почтительном поклоне.
Новобрачные и их гости прошли в дом. Лаваль сразу направился в просторную парадную гостиную, отделанную в бело-голубых тонах. Когда за здоровье молодых было распито шампанское, Арман на время оставил гостей и повел Элизу на второй этаж, где находились личные покои.
– Потрясающе, – промолвила она, поднимаясь под руку с мужем по беломраморной лестнице, покрытой алым ковром. – Как тебе удалось за такой короткий срок воссоздать всю эту красоту? Наверное, ты потратил на это все свои сбережения!
– Пустяки, – отмахнулся он, – я же говорил тебе, что достаточно богат, чтобы не искать в браке выгоды.
– Но откуда? – изумленно начала Элиза, но Лаваль прервал ее нетерпеливым жестом, не желая развивать сейчас эту тему.
– Твоя спальня, – торжественно изрек он, распахивая перед ней дверь.
Войдя в комнату, Элиза так и застыла на месте с открытым ртом. Ее спальня выглядела поистине роскошно, и она была очень удивлена, что Арман смог устроить дамские покои с таким вкусом. Интерьер комнаты представлял собой чудесную симфонию нежно-желтого, белого и золотого цветов. Широкая кровать, застеленная белым шелковым покрывалом с вытканными золотыми лилиями, располагалась в левой половине помещения. Напротив находился беломраморный камин с ажурной золотистой решеткой. Изящная мебель орехового дерева казалась невесомой. Живые цветы в глиняных горшочках мило оживляли обстановку. Повсюду: на камине, туалетном столике, прикроватных тумбочках – размещалось множество женских безделушек, о которых сама Элиза даже не подумала перед переездом на новое место жительства.
Внезапно взгляд молодой женщины скользнул по старинному гобелену, украшавшему одну из стен, и ее пронзило мучительное воспоминание. Судорожно вздохнув, Элиза порывисто повернулась к Лавалю, наблюдавшему за ней с каким-то странным выражением лица.
– Арман, – чуть слышно вымолвила она, – ведь это бывшая спальня моей матери! И здесь почти все выглядит таким, каким было при ее жизни, только абсолютно новым.
– Все верно, – подтвердил он. Стоя посередине комнаты, Лаваль напряженно сжимал и разжимал пальцы, и этот жест ясно выдавал его волнение. – Я подумал, что тебе понравится эта идея. Хотя, наверное, должен был прежде посоветоваться.
Элиза окинула его сияющим взглядом и благодарно сжала его руку.
– Милый, я просто в восторге! Ты словно предугадал мое желание. Я сама собиралась привести в порядок комнату матушки, но ты все сделал за меня. Решительно, граф Лаваль, вы заслужили тот поцелуй, который так опрометчиво проспорили мне! – закончила она игривым тоном.
Лицо Армана на мгновение превратилось в застывшую маску, а затем на его щеках отчетливо проступили два алых пятна. Он вдруг поймал себя на мысли, что ждал этого с того самого момента, когда Элиза безошибочно узнала свой дом. Но Лаваль даже не подозревал, как нелегко ему будет выдержать это испытание. Он дал себе клятву никогда не сближаться с этой женщиной, но лишь сейчас осознал, насколько это будет тяжело для него. Жить с ней под одной крышей, каждый день встречаться и не позволять себе даже коснуться ее. Но ведь сейчас, в этот момент, не происходит ничего особенного. Это всего лишь пари, которое он так глупо проиграл. Так отчего же он краснеет и волнуется, словно юнец перед своим первым поцелуем?
– Что же ты медлишь? – прошептала Элиза, и ее оленьи глаза наполнились неприкрытым огорчением. – Ты не хочешь?
Ее нежный и трепетный голос заставил Армана отбросить последние колебания. Резко вздохнув, он накрыл дрожащими руками плечи Элизы, и ее руки тотчас взметнулись ему на шею, обхватив так крепко, что ему стало тяжело дышать. Их губы слились в неистовом, жарком поцелуе, тела приникли друг к другу, словно желая слиться воедино. С каждым мгновением все больше теряя голову, Арман жадно ласкал нежные округлости жены, осыпая ее лицо быстрыми поцелуями, пылкими и жгучими, словно укусы. Элиза отвечала ему с не меньшим пылом. Ее руки нетерпеливо проникли под рубашку Армана, она судорожно сжимала его мускулистую спину, сводя его с ума своими ласками. Но вдруг Арман резко отстранился и, оторвав руки жены от своего стана, быстро заправил рубашку в брюки и отступил на пару шагов.
– Ну, все, нам пора возвращаться к гостям, – проговорил он, тщетно пытаясь заставить голос звучать равнодушно и сдержанно. – Наверное, нас уже заждались. Ведь впереди еще праздничный ужин.
– Мы продолжим потом, когда все разъедутся по домам, – решительным тоном произнесла Элиза и, не давая ему времени на возражения, потащила его из комнаты.
Торжественный ужин был в самом разгаре, когда в особняк нежданно нагрянули важные гости. У Элизы отнялся голос, когда в столовую стремительным шагом прошел Наполеон. Бросив отчаянный взгляд на Лаваля, Элиза почувствовала, как ее растерянность сменяется возмущением. Судя по спокойному выражению лица Армана, он ничуть не был удивлен.
– Я не был уверен, что он приедет, поэтому и не стал заранее пугать тебя, – быстро прошептал Лаваль, выходя из-за стола, чтобы встретить именитого гостя.
Наполеон с жаром поздравил новобрачных, а затем бесцеремонно взял Элизу под руку и увел в сторону от мужа и гостей.
– Итак, сударыня, – с добродушной иронией произнес император, – вы все же разбили сердце бедняжки де Суланж. Я восхищен тем, как быстро вам это удалось. Если бы вы родились мужчиной, то с такими тактическими способностями быстро бы стали генералом.
– Боюсь разочаровать вас, сир, но вы преувеличиваете мои способности, – с улыбкой ответила Элиза, покачав головой. – Дело совсем не в них. Нас с Лавалем связывает нечто большее, чем короткое знакомство в Эрфурте.
– Вы говорите о вашей общей дочери?
– Вы знаете! Откуда вам известно это, ваше величество?!
Выпустив от неожиданности руку Наполеона, Элиза с испугом посмотрела ему в глаза. Отрывисто рассмеявшись, император успокаивающе похлопал ее по плечу и сказал:
– Не важно, откуда, главное – известно, и все. И рискну заметить, что вы сильно заблуждаетесь, думая, что Арман женился на вас только из-за ребенка. В данном случае ребенок всего лишь предлог, чтобы оправдать свои тайные стремления. Как для Лаваля, так и для вас. Ведь вы же вышли за Лаваля потому, что безумно влюблены в него, и даже не пытайтесь это отрицать – я вам не поверю! Дивлюсь только, как Арман может быть так слеп, что не видит этого. Право, сударыня, мне стыдно за своего офицера. Впрочем, – прибавил Наполеон, лукаво прищурившись, – все в ваших руках.
Еще раз, коротко поздравив молодых, император спешно покинул особняк. Вернувшись за праздничный стол, Элиза попыталась продолжить прерванный разговор с Каролиной, но ее мысли непрестанно вертелись вокруг загадочных слов Бонапарта. Щеки графини залились румянцем, когда она вспомнила, как мастерски он разоблачил ее игру. Но то, что Арман женился на ней не только из-за дочки? Эта мысль казалась Элизе абсурдной.
Впрочем, у нее уже сегодня будет возможность проверить, испытывает ли Арман к ней какие-то чувства. Тот поцелуй, что он проиграл ей на пари, мог бы сказать о многом, но ведь Арман вынужден был так поступить. Наверняка, заключая это пари, он не сомневался, что она не сможет узнать свой особняк в ряду похожих дворцов. А стало быть, ответы на все вопросы сможет дать лишь сегодняшняя ночь.
